Текст книги "Уайклифф и козел отпущения"

Автор книги: Джон Берли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

Скейлс заметил, что настроение Уайклиффа изменилось, но решил поговорить о другом.

– Ребята нашли две гильзы, сэр.

– Отлично, отправьте их криминалистам.

– Автоматический пистолет двадцать второго калибра.

– Могу держать пари, что рукоятка у него инкрустирована перламутром.

– Сэр?

– Не обращайте внимания.

– Я отправился в Буллер-Хилл-Хаус, и мне открыла дверь Сара. Она сказала, что слышала, как звонил телефон, но в это время принимала ванну.

– А что ее мать?

– Она ушла в гости. К своей приятельнице мисс Урен. Эта пожилая дама живет на Харбор-Террас.

– Мэттью?

– А вот здесь уже интереснее, – нахмурился Скейлс. – По словам Сары, у него была назначена встреча с Брайантом, торговцем строительными материалами. Она говорила в основном намеками, но, похоже, этот Брайант собирается перекупить дело Риддла и теперь хотел бы получить у Мэттью информацию о масштабах бизнеса и его перспективах. – Уайклифф кивнул. – Если это так, то он не мог покушаться на вас.

– На меня никто и не покушался.

– Но кто-то выстрелил три раза?

– Это не одно и то же.

– Нужно ли мне позвонить Брайанту и проверить алиби Мэттью? – Скейлс сменил тему.

– В этом нет необходимости. Сара сказала вам правду. – Уайклифф помолчал мгновение и добавил: – в этот раз, Джон, я оказался непроходимым тупицей.

Разговор происходил в тесном помещении Армии спасения, которое выглядело еще более неопрятным и запущенным в ярком свете люминесцентных ламп. Бурн сидел за столом, зарывшись в груды бумаг, констебль Фаулер за другим столом что-то печатал на машинке.

– Джон, я забыл, где оставил машину. Давно ею не пользовался.

. – Моя здесь рядом, сразу за полицейским участком.

– Отлично! Может быть, подвезешь меня к дому?

– К дому?

– Ну да, к дому на Буллер-Хилл.

Следующие два часа показались Скейлсу бесконечно долгими и стали впоследствии одной из легенд уголовного розыска. «Не то чтобы Уайклифф сказал что-то или сделал, но атмосфера, которую он создал»… – так описывал он происходившее.

Если бы Уайклифф услышал эти слова, он был бы изумлен. «Эта семья… Эта атмосфера в доме!» – рассказывал он жене, когда дело было закончено.

Машина карабкалась на крутой холм сквозь пелену мелкого дождя. Когда они подъехали, фары осветили мрачные кусты у дороги и выступающий за ними конек крыши. Они остановили машину за воротами и, хрустя ботинками по посыпанной гравием дорожке, пошли к дому. Уайклифф позвонил в дверь. В окнах гостиной и прихожей стали зажигаться огни, и наконец в дверном проеме показалась Сара.

– Ну и выбрали вы время для визита! Разве нельзя было прийти завтра утром?

Уайклифф не ответил и направился внутрь. Сара посторонилась, чтобы пропустить его.

– Мама уже пьет какао и сейчас собирается ложиться.

Старая леди, выпрямившись, сидела на плюшевой софе, сжимая обеими руками кружку.

– Итак, я вас слушаю. – Сара повернулась к камину и поворошила гаснущие угли.

– Я хотел бы осмотреть одежду вашего брата.

Она не обернулась и продолжала орудовать каминными щипцами.

– Его одежду? А что именно вам нужно из его одежды?

– Пиджак от костюма, брюки от которого нашли в сарае на плато, серый дождевик и оранжевый шерстяной галстук.

– Я все это уже выбросила вместе с еще некоторыми его вещами. – Она, повернувшись, оглядела собравшихся, и Скейлс готов был поклясться, что ее губы скривились в некое подобие улыбки. – Около дома остановилась женщина-старьевщица, и я отдала ей кучу вещей. Лишь потом я сообразила, что многое могло пригодиться Мэттью.

Старая леди все так же молча продолжала сидеть на софе, не выпуская из рук кружки и переводя взгляд с Уайклиффа на свою дочь. Это была зрительница, которая твердо решила не пропустить ничего из начавшего разыгрываться спектакля.

– Мама, тебе следовало бы лечь. У тебя сегодня был трудный день.

– Я лягу, когда захочу.

Сара села в свое кресло и расслабленно опустила руки на колени. Юбка синего шелкового платья спадала с костлявых колен, серые чулки собирались на щиколотках, носки туфель облупились.

– Я полагаю, муж оставлял вам маленький пистолет, когда вы жили за границей, – сказал Уайклифф, глядя на женщину безучастным взглядом. – И вы сохранили его до сих пор.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Но вы же носите его с собой в сумке. Он, наверное, и сейчас там. Но если даже это не так, мы все равно найдем его.

Большая черная сумка с бронзовыми пряжками валялась у нее под креслом, и по знаку Уайклиффа Скейлс нагнулся и поднял ее. Он открыл сумку, заглянул в нее, затем, достав носовой платок, с его помощью осторожно вытащил за дуло маленький автоматический пистолет. Он был не больше игрушечного и мог представлять опасность лишь при выстреле в упор. Таким оружием специалисты, работавшие в медвежьих углах империи, обычно снабжали своих жен, чтобы придать им уверенности. Уайклифф с удовольствием отметил про себя, что рукоятка действительно оказалась отделанной перламутром. На лице Сары не дрогнул ни единый мускул, а вот ее мать была изумлена до крайней степени.

– Нам не составит труда доказать, что из него только что стреляли, а по отпечаткам пальцев будет установлено, что это сделали вы.

Наступила тишина, нарушаемая тиканьем часов да приглушенными звуками сирены на маяке. Сара выглядела невозмутимой, она сидела, не проявляя ни интереса, ни тревоги. Скейлсу показалось, что женщина внимательно к чему-то прислушивается, и подумалось, что она ждет возвращения сына.

Уайклифф вынул из кармана трубку и жестом попросил разрешения закурить. Ему необыкновенно любезно ответила старая леди:

– Конечно, курите, старший инспектор.

Он начал набивать трубку.

– В этом городе трудно сохранить что-либо в тайне, но одна вещь держалась в строгом секрете. Я говорю об отношениях вашего брата с Мэри Пенроуз. Тем не менее вы знали о них и, когда пришли ко мне в офис, намекнули на подобную связь и высказали предположение, что это-то и привело его к гибели. Конечно, главной вашей целью было отвести подозрения от Мэттью, доказать, что он непричастен к исчезновению дяди. А ситуация, сложившаяся той ночью, как оказалось, предлагала комбинацию обстоятельств, которая позже могла бы и не повториться. Ваш брат отправился к любовнице, был высокий прилив, дело происходило накануне церемонии с козлом отпущения и, наконец, ваш брат оказался втянутым в конфликт с рядом лиц. И главное, у Мэттью было безупречное алиби. – Уайклифф поднес к трубке зажженную спичку и сделал несколько затяжек. – То, что вы сделали, было превосходно спланировано и выполнено.

В первый раз за все время Скейлс уловил хоть какую-то реакцию. Сара одернула подол платья и глубже откинулась в кресле. Старая дама сидела как изваяние.

Поведение Уайклиффа стало более свободным. Он тоже откинулся на спинку кресла и с удовольствием дымил трубкой.

– Ваш брат, наверное, был поражен, когда обнаружил вас ожидающей его неподалеку от домика на сваях. Было чуть позже одиннадцати. Ночь стояла туманная, и вы сильно напугали его, и так находящегося во взвинченном состоянии… Скажите, вы сделали вид, что оказались там случайно?

Серые глаза Сары не отрывались от лица Уайклиффа, и Скейлсу показалось, что она вот-вот что-то скажет, она молчала.

– Вы можете не отвечать. Это сейчас не имеет значения. На самом деле я бы даже не хотел, чтобы вы делали опрометчивые заявления. – И он отчетливо продекламировал официальную формулу о возможности использовать высказывания подозреваемого против него в суде. – В любом случае, ваш брат хотел отойти подальше от дома на сваях, и вас это вполне устраивало. В ста пятидесяти ярдах от дома, как раз перед разворотом дороги, утес имеет два уступа: первый, высотой около пяти-шести футов, заканчивается поросшей травой площадкой, за которой идет второй, заканчивающийся над резервуаром заброшенного городского стока. Вот там все и свершилось. Это было нетрудно, потому что вы почти одного роста с братом.

Теперь на лице Сары читался явный интерес, хотя, возможно, он относился к транслируемой по радио передаче «Книжка на ночь».

– Вы находились слева от него, дальше был обрыв. В правой руке вы держали пистолет. Вам оставалось лишь поднять его и направить ему в шею. Легкое движение – и он падает.

Уайклифф замолчал. Никто не шевелился. Скейлс наблюдал за Сарой; выражению ее лица трудно было подыскать иное определение, кроме слова «самодовольное». Некоторое время они напоминали группу восковых фигур в витрине музея. Свет большой бронзовой люстры поглощался темными стенами и предметами мебели, так что в комнате царил полумрак.

В мертвой тишине возник звук машины, тяжело берущей подъем на первой передаче. Очевидно, именно этого Сара и ждала. Наконец машина достигла вершины холма, звук мотора изменился, и она покатилась вдоль по Проспект-Террас. Старая леди наклонилась и поставила свою кружку возле ног на ковер. Затем она приняла прежнюю позу, не сводя глаз с Уайклиффа.

Уайклифф, расслабленно погрузившись в кресло, смотрел на Сару. Он был сама безмятежность, почти что сама ласка.

– Вы, наверное, подождали немного, проверяя, не услышал ли кто в доме звука выстрела. Но все вокруг было спокойно. Дальше вам предстояло сделать нечто более трудное, зато не несущее никакого риска. Мургейт-роуд и днем представляет малолюдное место, а вероятность быть замеченной здесь После одиннадцати вечера практически равнялась нулю. Но даже если бы мимо и проехала Машина, тело все равно находилось много ниже Уровня дороги и не было заметно. В этом случае вы могли просто пригнуться. – Он обернулся к Скейлсу. – Мастерски задумано и превосходно выполнено.

Большинство убийц, как правило, очень высоко себя оценивают, и Скейлс понимал, что своей лестью Уайклифф хочет заставить женщину вылезти из раковины.

– Вы сняли с трупа всю одежду. Это было нелегко. Но ведь вы сильная и выносливая женщина. Вы справились с этим. Вы положили одежду в сумку, которую захватили с собой. Закончив это дело, вы просто скатили тело с обрыва, и оно упало в резервуар, где в это время было воды на пять футов.

Скейлс работал в полиции уже более пятнадцати лет и не считал себя по натуре сентиментальным, но сейчас он отказывался верить, что одна из двух женщин мать, а другая сестра только что убитого человека. Много лет назад, когда маленький Риддл и его сестра, на шесть или семь лет старше брата, наверняка играли вместе, она смотрела за ним, ухаживала, становясь на это время матерью малыша.

В ее жизни брак выглядел лишь эпизодом, оторвавшим ее на время от домашнего очага; очага, который она привыкла делить с матерью, братом, а позже и с сыном. Ведь были же в ее жизни какие-то светлые минуты, не могли не остаться ностальгические воспоминания!..

В камине внезапно раздался треск, и наружу выкатился горящий уголек. Уайклифф встал, подошел к камину и бросил уголек обратно. Часы, как бы с неохотой, пробили семь часов.

Скейлсу показалось, что Уайклифф чего-то ждет. – Если бы вашего брата убила девушка, которая живет в доме на сваях, она не оставила бы труп лежать перед домом, а избавилась бы от него аналогичным образом. Но вы сняли с трупа всю одежду, и у вас было на то несколько причин. Вы опасались, что тело не обнаружат, и решили оставить улики, указывающие на убийство. Но это не все. Вас могли увидеть в этот поздний час возвращающейся с большой сумкой домой. Это было рискованно. Не знаю, как в действительности поступили вы, но могу предложить следующее объяснение. Я обнаружил на карте города тропинку, идущую параллельно Бэй-Вью-Террас и выходящую к задней калитке вашего дома. Зная вашу педантичность, я полагаю, что вы воспользовались именно этим путем. Вы незаметно вошли в дом и поднялись к себе. Поскольку вы двигаетесь очень тихо, это было нетрудно.

Теперь Сара уже открыто улыбалась, и Скейлс был уверен, что она вот-вот заговорит. Но в этот момент они вновь услышали, как какая-то машина взбирается на холм.

Все замерли и ловили каждый звук. Машина свернула около ворот, и раздался скрип колес по гравию подъездной дорожки. Сара вскочила, но Уайклифф остановил ее.

– Пожалуйста, оставайтесь на месте, миссис Чоук.

Она послушно опустилась в кресло.

Захлопнулась дверца машины, затем послышались шаги по гравию и звук поворачиваемого в замке ключа. Уайклифф вышел в прихожую и ждал там, пока молодой человек снимал пальто.

– Проходите и садитесь.

Мэттью остановился на пороге, моргая на свету и переводя взгляд с матери на Уайклиффа.

– Делай, что он говорит, Мэттью, но ничего не говори. Понял? Ничего!

– Да, мама.

Впервые Уайклифф заметил краску на лице Мэттью и подумал, что тот, видимо, выпил.

Все опять расселись, Мэттью оказался на софе рядом с бабушкой. Уайклифф снова обратился к Саре:

– Вы хотели спрятать одежду так, чтобы ее обязательно нашли, но чтобы находку никак не связали с вами или вашим сыном. Вы также хотели, чтобы сложилось впечатление, будто во время убийства ваш брат был где-то в помещении – без верхней одежды. Решение этой проблемы укладывалось в общий план ваших действий. Заменив плащ, пиджак и галстук, которые запачкались в крови, вы смогли создать впечатление, что в момент убийства на вашем брате была только сорочка, и таким образом подозрение падало в первую очередь на Мэри Пенроуз. Вам оставалось лишь подтвердить, что найденные вещи были на вашем брате ночью в пятницу. Кто бы смог опровергнуть ваши слова?

Мэттью открыл было рот, чтобы вмешаться в разговор, но Сара опередила его, крикнув:

– Мэттью!

– Той же ночью в пятницу вы отнесли сумку со свернутой одеждой в сарай на вересковом плато. Вы были уверены, что там ее вскоре найдут, может быть, даже полиция, занятая поисками вашего брата. Так бы, наверное, поступила и Мэри Пенроуз, будь она убийцей. Вы правильно рассчитали, что мы сочтем такой шаг неуклюжей попыткой свалить вину за убийство на Джордана со всей последующей чепухой относительно колеса и козла отпущения. – Уайклифф замолчал, чтобы вновь разжечь трубку. – Что же, миссис Чоук, вы уже обеспечили себе место в истории криминологии.

Сара выглядела удовлетворенной, и ей приходилось делать над собой усилие, чтобы подавить самодовольную улыбку.

– Вы сделали все от вас зависящее, чтобы отвести подозрения от сына, но я упрямо продолжал считать его замешанным в преступлении, и вы решили предпринять дополнительные шаги. Вы пришли ко мне в офис и стали настойчиво доказывать, что я несправедливо отношусь к Мэттью, и тут же намекнули на возможную причастность к убийству Мэри Пенроуз. Когда у вас ничего не получилось, вы придумали нечто совсем драматическое. Когда нынче вечером Мэттью отправился на встречу с мистером Брайантом, вы трижды выстрелили – не совсем в меня, конечно, – но достаточно близко, чтобы можно было говорить о покушении. Убийца продолжает действовать, в то время как у Мэттью абсолютное алиби. – Уайклифф заворочался в кресле, так что заскрипели пружины. Но это было ошибкой.

Он посмотрел на Сару, как будто ждал подтверждения своих слов, и Скейлс заметил, как она едва заметно кивнула.

Воцарилось долгое молчание. Старая леди внимательно наблюдала за дочерью и однажды сделала попытку что-то сказать, но тут же передумала. Мэттью сидел рядом с ней, наклонившись вперед и зажав ладони между коленями. В его позе было желание сделаться маленьким и незаметным. Краска снова сошла со щек, и он выглядел больным. Наконец Сара нарушила тишину:

– Хорошо, я отправлюсь с вами в полицейский участок и сделаю признание. А потом пусть адвокаты разбираются. – Она как бы почувствовала облегчение. – Я полагаю, мне можно подняться наверх и взять кое-что из вещей?

– Мы еще не закончили, – отрицательно покачал головой Уайклифф. Он немного помолчал, а затем обратился к Мэттью: – Вы не слышали всего рассказа, Мэттью, но того, что вы знаете, достаточно, чтобы сообразить: ваша мать созналась в совершении убийства.

То, что он обратился к молодому человеку по имени, и его отеческий тон удивили присутствующих. Мэттью быстро взглянул на сыщика и тут же отвел взгляд.

– Вы считаете вашу мать убийцей? – спросил Уайклифф. Мэттью промолчал. – Ну же, отвечайте, – настаивал он. – Вы уже не ребенок, вам за тридцать. У вас уже должны быть свои взгляды на жизнь, свои убеждения. Верите ли вы, что ваша мать взяла маленький пистолет и застрелила вашего дядю, когда тот возвращался от любовницы?

– Я не знаю.

– Вы не имеете права! – закричала Сара. Сейчас она была бледна как смерть. – Я же сказала вам, что признаюсь во всем. Чего же вы еще хотите?

Уайклифф даже не взглянул на нее, а обратился к старой леди:

– А вы, миссис Риддл? Вы верите, что ваша дочь убила своего брата? Вы мудрая женщина, сидите здесь, наблюдаете за происходящим. Я уверен, что у вас сложилось свое мнение.

Старая дама оказалась застигнутой врасплох. Он? смотрела на Уайклиффа и молча шевелила губами. Наконец она собрала силы и пробормотала:

– Я не знала, что у нее был пистолет.

– Не понимаю, зачем вам нужно было так настойчиво отводить подозрения от Мэттью. – Уайклифф взглянул на Сару. – Вы отнюдь не глупы, и такое поведение показалось мне странным.

– Зачем вы пытаетесь унизить меня? – крикнула Сара, негодуя.

– Потом у меня появилось объяснение, – продолжил Уайклифф, как будто не слышал крика, – и все встало на свои места. События происходили по описанному мною сценарию, за исключением двух важных моментов: вы не убивали своего брата и не клали ночью вещи в сарай на плато. Хотя эта идея принадлежит вам. – Он взглянул на Мэттью, занятого рассматриванием кончиков своих ботинок. – А вы что скажете на это?

Мэттью сделал вид, будто не слышал вопроса, но его мать бросила в отчаянии.

– Не обращай на него внимания, сынок. Он несет чепуху и сам прекрасно это знает!

– Ваша мать так старательно защищала вас, потому что знала, что вы убили своего дядю и что признаетесь в этом, если на вас как следует надавить. – Он сделал паузу, а потом добавил: – И она была права.

Сбитая с толку старая леди уставилась на Уайклиффа.

– Вы имеете в виду, что это было…

Ее слова прервал кипящий ненавистью голос Сары. Стиснув кулаки, она процедила сквозь зубы:

– Прекратите это! Прекратите ради Бога, иначе я… – захлестнувшие ее эмоции не дали ей договорить.

– Да, это были вы, Мэттью, – продолжал Уайклифф как ни в чем не бывало. – Вы ждали его за домом на сваях. И у вас в кармане был пистолет, который вы похитили, взломав ящик стола в спальне вашей матери. Не думаю, что вы отправились туда с намерением убить дядю. Наверно, хотели только попугать его, попробовать шантажировать своей осведомленностью о его связи с Мэри Пенроуз. Но дядя оказался тверже, чем вы думали. Единственным его чувством, которое вызвал ваш порыв, было презрение. И он, как смог, выразил это презрение в самой унизительной и болезненной для вас форме. Дядя не в первый раз говорил с вами в подобном тоне. Но на сей раз вы были вооружены. Гнев, ненависть, разочарование, копившиеся в вас долгие годы, должны были когда-то выплеснуться. Держать все это в себе стало для вас невыносимо. И вы выстрелили дяде в шею. Его тело скатилось вниз на покрытую травой площадку над обрывом. Объятый ужасом, вы бросились домой и рассказали матери о содеянном.

Только что сидевшего, как каменное изваяние, Мэттью вдруг начала бить дрожь. Все его тело корчилось в судорогах, потом он вскочил и выбежал вон из комнаты. Сара хотела было броситься за ним, но Уайклифф удержал ее на месте, а за Мэттью отправился Скейлс. Они услышали стук шагов по лестнице, звук захлопнувшейся двери. Потом наступила тишина.

– Видите, чего вы добились своими фантазиями? – зло проговорила Сара, обращаясь к Уайклиффу.

– Все будет в порядке, – спокойно ответил тот. – Мистер Скейлс присмотрит за ним.

Наконец Уайклифф, впервые с момента появления в доме, смог по-настоящему расслабиться. Он выбил трубку в камин, снова набил ее табаком и раскурил. Пока он не спеша осуществлял эти довольно долгие процедуры, обе женщины не пошевелились и не издали ни звука. Старая дама смотрела на дочь так, будто видела ее впервые, а Сара сидела, уставившись в пространство, ее пальцы крепко вцепились в колени.

Когда Уайклифф заговорил, его голос звучал спокойно, почти утешающе.

– Вы же с самого начала чувствовали, что ваш сын сломается на первом же серьезном допросе. Понятна поэтому ваша цель перевести наши подозрения на других лиц, пусть даже на себя. Я говорил уже, что вы выносливая женщина, и это правда. Но, реконструируя сейчас преступление, я подумал о том, как вы планировали свои действия, и понял, что настоящего плана у вас не было. Хотя все улики указывают на тщательную подготовку, само убийство совершено вашим сыном в состоянии аффекта. Глубоко оскорбленный дядей молодой человек потерял контроль над собой и, будучи личностью очень слабой, растерялся и бросился к вам. Дальше вам пришлось импровизировать. – Уайклифф не смотрел вокруг, а сосредоточился на красном пятне тлеющего табака в своей трубке. – Увидев, в какую беду попал ваш мальчик, вы начали действовать без промедления. Первым делом вы послали его на машине в город, чтобы потом он смог выдвинуть версию об аварии на обратном пути из кино домой. Вы предусмотрительно собирались с его помощью нагородить как можно больше лжи.

– Это не ложь, все так и было, – запротестовала Зара, но, несмотря на все усилия, убеждения в ее голосе не было.

– Сейчас уже бесполезно что-либо отрицать, – покачал головой Уайклифф. – У нас есть свидетель, который видел, как он ехал от дома в сторону кинотеатра в половине двенадцатого ночи. – Сара промолчала, и он продолжил: – Когда вы избавились от Мэттью, вы сбросили в воду труп и вернулись домой с одеждой, собираясь позже использовать ее, чтобы сбить нас со следа. В какой-то момент последующих суток вам пришла в голову мысль подменить некоторые окровавленные вещи чистыми. Затем, по удачному стечению обстоятельств – а может это было устроено намеренно, – Мэттью на следующий день едет проверять неисправные лампы ограждения. Вы отдаете ему сверток с одеждой и объясняете, что с ним делать. В своих показаниях он утверждал, что еще до часа ночи вернулся домой, но свидетели заметили его машину на Проспект-Террас после двух.

Уайклифф встал с кресла и повернулся спиной к огню, который уже почти погас.

– Вы должны понимать, что все кончено. С помощью улик, которые у нас есть, мы заставим Мэттью признаться в убийстве через пять минут после начала допроса. Единственным выходом для него остается явка с повинной.

– Можно мне поговорить с ним? – Сейчас ничто в ней не напоминало о напористой и энергичной женщине, которой она всегда представала перед Уайклиффом. Ее лицо было серым и безжизненным.

– Конечно. Поднимитесь наверх, если хотите.

– Я могу побыть наедине с ним?

Уайклифф поколебался, но, увидев ее глаза, кивнул:

– Хорошо.

Он прошел вместе с ней наверх и постучал в дверь. Войдя, он увидел, что Мэттью лежит на диване, свернувшись калачиком, как ребенок, подтянув колени к самой груди. Скейлс поднялся с плетеного кресла и сказал всего одну фразу:

– Он все время молчал.

– Оставь их одних и подожди за дверью, – прошептал Уайклифф помощнику.

Сара чуть поколебалась, затем прошла в комнату и закрыла за собой дверь. Уайклифф медленно спустился в гостиную, где старая леди так и сидела на кофе, не изменив своей позы.

– Они там вдвоем, – сказал он, беря с каминной полки оставленную там трубку.

– Не могу прийти в себя. Я никогда не думала что он может это сделать.

Уайклифф ничего не ответил, он рассматривал фотографию, стоявшую на каминной полке. На ней была изображена Сара – только на тридцать лет моложе. Она сидела в студии фотографа, держа на коленях малыша. Красивая решительная молодая женщина.

Он обернулся к старой леди.

– Что вы собираетесь теперь делать? У вас есть место, куда вы могли бы уехать?

– Уехать? – Она посмотрела на него с удивлением. – Почему я должна куда-то уезжать? Ведь это мой дом.