Текст книги "О Чудесах. С комментариями и объяснениями"
Автор книги: Джон (2) Локк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Яннес и Ямбрес – эти имена египетских магов не упомянуты в Пятикнижии Моисея, но сохранялись в иудейской традиции и упомянуты апостолом Павлом (2 Тим. 3, 8). О соперничестве Моисея и египетских магов рассказано в Исх. 7 и 8.
Равным образом число, разнообразие и величие чудес, совершенных для подтверждения учения, провозглашенного Иисусом Христом, несут на себе такие явные знамения необычайной, божественной силы, что истина его миссии будет стоять прочно и неопровержимо до тех пор, пока кто-нибудь, восстав против него, не совершит более великих чудес, чем он и его апостолы. Ибо, по мнению любого человека, каким бы разумом он ни обладал – менее развитым или более возвышенным, все менее величественное не будет достаточно весомым, чтобы склонить чашу весов в свою пользу. Это – один из тех ясных критериев, одна из тех очевидных истин, о которых одинаково судят все люди, и, чтобы определенно увериться в ней, не нужно прибегать ни к помощи знания, ни к глубокомыслию.
Ясных критериев – в оригинале метафорика не зрения, а ощупывания, буквально «ощутимого суда», «ощутимого прения». Для Локка были важны свидетельства всех органов чувств, а не одного зрения.
Бог настолько хорошо позаботился о том, чтобы никакое ложное откровение не могло соперничать с истинно божественным, что нам нужно лишь открыть глаза, чтобы увидеть и удостовериться, что исходит от него. Знаки его всемогущей силы сопровождают его; и поэтому до сего дня мы находим, что там, куда доходит слово Божие, оно берет верх и разрушает оплот Сатаны, вытесняет князя тьмы, изгоняя его прочь со всеми его ложными чудесами; а это и есть постоянное чудо, несущее на себе свидетельство высшей силы.
У Локка появляется важная тема связи распространения христианства с распространением цивилизации, например, современной экономики или медицины. Философ никак не развивает эту мысль, но для него очевидно: «князь тьмы» действует там, где люди не умеют отвечать за свои поступки и именно поэтому путают истинные чудеса с ложными.
Каков предел могущества естественных действующих сил или существ, созданных богом, не могут раскрыть люди самого величайшего разума; но что оно не равно всемогуществу Бога, это очевидно разуму каждого; так что высшая сила является ясным, а также надежным указателем божественного откровения, подтвержденного чудесами там, где они приводятся в качестве доказательства божественной миссии.
И таким же образом, на тех же основаниях превосходства в силе будет стоять и неоспоримое откровение.
Для объяснения этого, может быть, необходимо выдвинуть следующие посылки: 1. Что ни одна миссия не может считаться божественной, если она сообщает что-либо порочащее честь одного-единственного истинного, неделимого Бога или несовместимое с естественной религией и правилами нравственности, поскольку Бог благодаря свету разума раскрыл людям единство и величие своего вечного божества и истины естественной религии и нравственности, и поэтому нельзя предполагать, что он с помощью откровения поддержит что-либо противоположное этому; ибо это означало бы уничтожить свидетельства и пользу разума, без которого люди не в состоянии отличить божественное откровение от дьявольского обмана.
Божество – богословский термин, означающий природу Бога или совокупность его свойств. Так как Бог непостижим, богословие часто говорит о Божестве как предмете интеллектуального созерцания и богословских выводов.
Естественная религия – частый во времена Локка термин, означавший естественно присущую людям религиозность, выражающуюся в почтении к родителям, уважительном поведении, благоговейном отношении к другим людям, не имеющую при этом конкретных религиозных представлений. Естественная религия всегда сближается с нравственным чувством, которое необъяснимо и не выводимо из наблюдений за природой, но, несомненно, присуще человеку.
2. Что нельзя ожидать, чтобы Бог послал в наш мир кого-нибудь с целью сообщить людям вещи безразличные и малозначащие или такие, которые можно узнать, используя естественные способности людей. Это уменьшило бы достоинство его величия, пошло бы на пользу нашей лености и во вред нашему разуму.
3. Тогда единственным случаем, в котором миссия кого-либо посланного небом может соответствовать высоким и благоговейным мыслям, которые люди должны питать в отношении божества, должно быть откровение каких-либо сверхъестественных истин, относящихся к славе Божией и имеющих определенное огромное значение для людей. Сверхъестественные действия, подтверждающие такое откровение, могут с полным основанием считаться чудесами, поскольку они несут на себе знаки высшей и всемогущей силы и поскольку против него не выступает никакое другое откровение, сопровождаемое знаками превосходящей ее силы.
Слава Божия – библейское выражение, означающее присутствие Бога в мире, непосредственное вмешательство Его в земные дела, которое мыслится в качестве триумфального явления божественного могущества. Обычно слава понимается как молния, яркая световая вспышка, отсюда и световые образы святости в христианской культуре (золотой фон икон, нимб и другие).
Такие сверхъестественные знамения могут по справедливости считаться действительными и восприниматься как божественные, т. е. данные силой, превосходящей всех, пока их не опровергнет иная миссия, подтверждаемая действиями более могучей силы, так как нельзя предполагать, чтобы Бог до такой степени позволил какому-либо низшему существу узурпировать свою прерогативу, что разрешил бы какому-либо созданию, зависящему от него, ставить его печати, знаки его божественной власти, на какую-либо миссию, исходящую от этого низшего существа. Ибо считается, что эти сверхъестественные знамения являются единственным средством, которым располагает Бог для убеждения людей как разумных существ в том, что все даваемое им в откровении определенно исходит от него, и он никогда не может согласиться на то, чтобы оно было вырвано из его рук и служило целям и устанавливало авторитет низшей силы, соперничающей с ним.
По мнению Локка, чудо не принадлежит порядку земных вещей именно потому, что иначе оно могло бы быть присвоено людьми и поставлено на службу властным амбициям отдельных личностей. Мы видим такое присвоение, к примеру, в нечестной политике, когда какой-нибудь деятель говорит о своем «везении» или «миссии» сторонникам, ставя это «везение» на службу своему собственному временному успеху.
Поскольку известно, что его сила не имеет себе равных, на нее всегда будут полагаться, и всегда можно будет с полной уверенностью думать, что она будет проявлять свое превосходство при отстаивании его авторитета и подтверждении каждой истины, которую он дал в откровении. Так что знаки высшей силы, ее сопровождающие, всегда были и всегда будут очевидным и надежным указателем божественного откровения, которым люди могут руководствоваться при рассмотрении богооткровенных религий, убеждаясь при этом, какую они должны принять как исходящую от Бога, хотя они ни в коей мере не обладают способностью определять точно, что превосходит силу любого сотворенного существа, а что нет или какие действия могут быть совершены только божественной силой, и никем иным, и требуют непосредственного участия руки Всемогущего.
Богооткровенные религии – для Локка это иудаизм и христианство, как религии Ветхого и Нового завета. В этих религиях Бог непосредственно диктует людям собственную волю, показывая все превосходство своего могущества над привычными порядками исторических событий.
И следовательно, мы видим, что именно этим наш Спаситель измеряет глубину неверия иудеев, говоря (Ин. 15, 24): «Если бы Я не сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха; а теперь и видели, и возненавидели и Меня и Отца Моего», т. е. что они не могли не видеть силу и присутствие Бога в тех многих чудесах, которые он совершил и которые превосходили все, что сделал какой бы то ни было человек. Когда бог послал Моисея к сынам Израилевым сообщить им, что теперь, в соответствии со своим обещанием, он своей рукой выведет их из Египта, он дал ему знамения и подтверждения его миссии; весьма примечательно то, что сам Бог говорит об этих знамениях (Исх. 4, 8): «Если они не поверят тебе и не послушают голоса первого знамения (т. е. превращения Моисеева посоха в змея), то поверят голосу знамения другого» (т. е. когда его рука, положенная за пазуху, покроется проказой); далее Бог добавляет (Исх. 4, 9): «Если же не поверят и двум сим знамениям и не послушают голоса твоего, то возьми воды из реки и вылей на сушу; и вода, взятая из реки, сделается кровью на суше».
Казни Египетские описаны в Книге Исход как система предупреждений, при этом фараон долго их не воспринимал. Поэтому поучительность этих чудес была не столько для фараона, сколько для народа Израиля, видевшего и всемогущество Бога, и избранничество Моисея как несомненный факт, воспроизводящийся во множестве впечатляющих чудес. Такие чудеса уже нельзя считать иллюзией или фокусом, потому что в них не Моисей добивается чего-то от фараона (как раз он долгое время ничего от него не добивается), но иудеи видят, что Моисей смог стать пророком и что чудеса сопровождают его жизнь.
Какое из этих действий было по силам всем сотворенным существам, а какое нет, я думаю, трудно будет определить любому человеку и очень трудно – бедному кирпичнику; и поэтому ни к одному из них не была присоединена вера в его миссию и безусловное принятие ее, но, чтобы добиться их подтверждения, воздействие чудес было усилено путем увеличения их числа; два сверхъестественных действия демонстрируют больше силы, чем одно, а три – больше, чем два. Бог считал естественным, что знамения более могучей силы окажут большее влияние на душу и веру зрителей. Соответственно евреи именно на этом основании судили о чудесах нашего Спасителя; в Евангелии от Иоанна (Ин. 7, 31) мы читаем следующее: «Многие же из народа уверовали в Него и говорили: когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил?» Поскольку это самый простой способ сохранить всю силу доказательства, которой обладают чудеса, для людей всех родов и званий, то, возможно, он является и самым надежным. Ибо чудеса составляют ту основу, в соответствии с которой устанавливается божественная миссия и, следовательно, тот фундамент, на котором в конечном итоге должны основывать свою религию верующие в какое-либо божественное Откровение, так что такое использование чудес будет утрачено если не для всех людей, то по крайней мере для людей простых и неграмотных (а таких подавляющее большинство), если определить, что чудесами являются только такие божественные действия, которые сами по себе находятся вне пределов силы всех сотворенных существ, или по крайней мере действия, противоречащие твердо установленным законам природы. Ведь что касается последних, то лишь одни философы (если хотя бы они, по крайней мере) могут претендовать на определение того, что такое «твердо установленные законы природы». А если они должны быть действиями, совершаемыми только божественной силой, то я сомневаюсь, чтобы любой человек, ученый или неученый, мог в большинстве случаев сказать относительно какого-либо определенного действия, которое могут воспринимать его органы чувств, что оно определенно есть чудо. Прежде чем он будет настолько в этом уверен, он должен знать, что ни одно сотворенное существо не имеет силы его совершить. Мы знаем, что хорошие и плохие ангелы обладают способностями и достоинствами, намного превышающими все наши слабые свершения и ограниченные мыслительные способности. Но определить, каков предел силы, которой любой из них располагает, было бы смелым предприятием человека, находящегося в темноте, выносящего приговор, не видя осужденного, и устанавливающего в своей узкой каморке границы тому, что находится на расстоянии бесконечности от его системы и за пределами его понимания.
Кирпичнику – согласно библейской Книге Исход, евреи в Египте находились на зависимом положении и выполняли одну из самых черных работ: лепили и обжигали кирпичи.
Бог считал естественным – для Локка естественная религиозность тоже результат некоторого замысла Бога о людях и мире, так, для иудеев чудеса в истории их народа были вполне естественны, но именно потому что Бог сделал их таковыми.
Рассуждение Локка об ангелах очень важно: их могущество для него – не частная их сила, пусть даже порученная им Богом, но высокая степень свободы, которой они располагают, раз у ангелов есть «достоинства», иначе говоря, заслуги, за которые их можно чтить. Ангелы при этом – служебные духи, но их служение объясняется тем, что Бог обладает еще бесконечно большей степенью свободы, чем они. Следовательно, про их действия нельзя говорить, что они чудеса, с позиций самих ангелов, для них это обычные свободные действия, их обычная профессиональная деятельность. Чудом это будет только для нас, потому что мы в силу ограниченности самой степени нашей свободы не можем вынести окончательное суждение о том, было ли это вмешательство ангела чудесным, или оно было в порядке вещей ангельского мира. Для читателя, не верящего в ангелов, на их место можно поставить «научные открытия», «озарения», «вдохновения». Для такого человека они тоже оказываются совершенно чудесными, необычными, все меняющими, хотя с позиций развития науки и искусства во многом закономерны.
Следовательно, такие определения чудес, как бы они ни были прекрасны в рассуждениях и в теории, подводят нас, когда мы начинаем пользоваться ими в конкретных случаях.
Мысли о воспитании
Перевод Ю. М. Давидсона
Tabula rasa, чистая доска – так Локк обозначал сознание младенца, еще не имеющего никаких идей, потому что не встречался ни с вещами, ни с событиями. Даже нравственное чувство в человеке появляется извне, благодаря заботе Бога о созданном им человеке, которого Бог не хочет лишать ни свободы, ни ответственности. Если так, то воспитание должно научить человека быть свободным не только в ключевых решениях, но и в бытовом поведении, в манерах, чтобы учить свободе и достоинству окружающих.
Сам никогда не имевший детей, Локк рассуждал о воспитании как о социализации, начинающейся с обучения грамоте и хорошим манерам и завершающейся вхождением во взрослую социально-политическую жизнь. Для него неприемлема позиция Декарта, что способность к логическим суждениям внедрена в человека с рождения, и он поэтому считает необходимым одновременно учить логике, критическому мышлению, искусствам и аристократическим манерам. Только тогда человек увидит, что логически правильные решения социально значимы и служат торжеству добродетелей.
По сути, перед нами первый трактат, посвященный воспитанию в человеке с ранних лет того, что мы называем критическим мышлением: понимания, что суть природных и социальных явлений не сводится ни к значению слов, ни к сказанному в книгах, ни к расхожим представлениям. Даже самый умный человек может допустить ошибки или последовать суевериям своего времени, поэтому лишь дискуссия, спор по определенным правилам, может помочь ему сформулировать свой опыт так, чтобы все видели: это именно его опыт, а не иллюзия, не инерция случайно приобретенных впечатлений. Учить правильно отбирать впечатления – задача воспитания: и воспитатель, и воспитуемый должны выбрать из впечатлений и опытов самые лучшие. Воспитанный так человек готов и к философии, где ему тот самый выбор придется делать уже самостоятельно, без подсказок.
* * *
§ 1. Здоровый дух в здоровом теле – вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире. Кто обладает и тем и другим, тому остается желать немногого; а кто лишен хотя бы одного, тому в малой степени может компенсировать что бы то ни было иное. Счастье или несчастье человека в основном является делом его собственных рук. Тот, чей дух – неразумный руководитель, никогда не найдет правильного пути; а тот, у кого тело нездоровое и слабое, никогда не будет в состоянии продвигаться вперед по этому пути. Правда, есть люди, обладающие столь крепкой и столь хорошо от природы слаженной конституцией – как физической, так и духовной, что они нуждаются лишь в небольшой помощи со стороны других, что одна только сила их природной одаренности от самой колыбели влечет их к прекрасному, и благодаря преимуществу их счастливой природной организации они способны делать чудеса. Но примеры такого рода немногочисленны, и можно, мне думается, сказать, что девять десятых тех людей, с которыми мы встречаемся, являются тем, что они есть, – добрыми или злыми, полезными или бесполезными – благодаря своему воспитанию. Именно оно и создает большие различия между людьми. Незначительные или почти незаметные впечатления, производимые на нашу нежную организацию в детстве, имеют очень важные и длительные последствия: здесь имеет место то же самое, что и у истоков некоторых рек, где небольшое усилие может отвести податливые воды в русла, которые заставят их течь почти в противоположных направлениях; благодаря этому слабому воздействию, которое оказано на них у самых истоков, движение вод получает различные направления, и они в конце концов достигают весьма отдаленных и далеко отстоящих друг от друга мест.
В здоровом теле здоровый дух – несколько искаженная цитата из римского сатирика Ювенала, именно благодаря труду Локка превратившаяся в поговорку. Контекст Ювенала несколько другой – не утверждение, что здоровый человек благополучно себя чувствует и потому здраво мыслит, но мольба о том, чтобы с годами не утратить телесное и душевное здоровье. Локк, как требовали риторические пособия, начинает трактат с общих мест, с разделяемых всеми обыденных утверждений, лежащих в основе аргументации, но пользуется ими не как ритор, а как философ, показывающий, что социальная жизнь сложнее, чем это предполагает успешный оратор.
Конституция – телосложение и вообще устройство организма. Локк понимает это слово шире, включая в данное понятие и душевное благополучие.
Природная одаренность (буквально, «гений») – важное понятие классической культуры, ставшее ключевым в эстетике Нового времени. Этим словом называли обычно природные способности, например, сообразительность, легкую обучаемость, – но Локк понимает «гений» как явление не только разума, но и воли, определенную тягу к прекрасному. Отсюда уже один шаг к просветительскому пониманию «гения», выдвинутому лордом Шефтсбери, внуком покровителя Локка (см. Предисловие) как неудержимой тяги любить прекрасное и создавать прекрасное. Кстати, Локк замечает, что таким гением наделено меньшинство людей. Это тоже внесет вклад в понимание гения не просто как большого таланта, но как исключительного явления.
§ 2. Я думаю, что детскую душу так же легко направить по тому или иному пути, как и речную воду; но хотя в этом и заключается основная задача воспитания и должно заботиться главным образом о внутренней стороне человека, однако, не следует оставлять без внимания и бренную оболочку. С последней я поэтому начну и прежде всего рассмотрю вопросы, касающиеся здоровья тела: этого вы, пожалуй, скорее всего и ожидаете от меня, имея в виду ту ученую специальность, в которой меня считают более подготовленным. К тому же с этими вопросами можно скорее покончить, так как, если я не ошибаюсь, круг этих вопросов весьма невелик.
Бренная оболочка – букв. «глиняное жилище», Clay Cottage, образ, восходящий к библейскому рассказу о создании Адама из глины (брения), иначе говоря, обозначение тела вообще.
Ученая специальность – Локк получил в Оксфорде степень бакалавра медицины и имел лицензию на врачебную практику.
§ 3. Насколько здоровье необходимо нам для профессиональной деятельности и счастья и насколько каждому, кто желает играть какую-либо роль в мире, нужна крепкая конституция, способная переносить лишения и усталость, – это настолько ясно, что не требуется каких-либо доказательств.
§ 4. Мои дальнейшие рассуждения о здоровье касаются не того, что должен делать врач с больным и хилым ребенком, а того, что должны делать родители, не обращаясь к помощи медицины, для оберегания и укрепления здоровой или по меньшей мере неболезненной конституции своих детей. А это можно, пожалуй, выразить в следующем коротком правиле: джентльмены должны закалять своих детей так же, как это делают честные фермеры и зажиточные иомены. Но матери, может быть, сочтут это правило слишком суровым, а отцы найдут его слишком кратким; поэтому я объясню свою мысль более подробно. При этом я буду исходить из того общего, достоверного и заслуживающего внимания женщин наблюдения, что природа большинства детей портится или по меньшей мере терпит ущерб от баловства и изнеженности.
Джентльмен – аристократ, «барин», первоначально «придворный», иначе говоря, человек, поведение которого определяется нормами придворной жизни и участием в распределении властных полномочий. Это слово употреблялось, когда не уточнялось, к какому именно кругу аристократии принадлежит человек, важнее была «цивильность», чем происхождение.
Иомен – свободный член крестьянской общины. В отличие от фермера, часто был арендатором чужой земли.
§ 5. Первое, о чем следует заботиться, – это чтобы дети ни зимою, ни летом не одевались и не закутывались слишком тепло. Когда мы появляемся на свет, наше лицо не менее чувствительно, чем любая другая часть тела. Только привычка закаляет тело и делает его более выносливым к холоду. По этому поводу скифский философ дал очень выразительный ответ афинянину, который удивлялся, как тот может ходить голым в мороз и снег. «Как ты можешь выносить, – сказал скиф, – чтобы твое лицо подвергалось действию холодного зимнего воздуха?» «Но мое лицо приучено к этому», – ответил афинянин. «Вообрази же себе, что я весь – лицо», – возразил скиф. Наше тело будет переносить все, к чему оно приучено с самого начала.
