Текст книги "Стрелок - 4 (СИ)"
Автор книги: Джоэл Лири
Жанры:
Рассказ
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
человек несовершенен
Учение Дзен.
На мягкий дерн сердец ваших, друзья мои! – на любовь сердец ваших жаждет она уложить возлюбленное чадо свое!
Ницше. «Так говорил Заратустра».
Дети – наше счастье, дети – наше будущее.
Народная пословица
– Как тебя зовут, маленькая? – человек присел возле девочки, глядя в испуганное личико. Хаким – бывший американский студент – переводил, стоя позади. Человек не мог видеть его лица, но был уверен – парень улыбается во все тридцать два. Хороший парень. Отправляясь на эту встречу, они начисто отмылись от пороховой вони, сменили камуфляж на обычную одежду и прихватили с собой пайковый шоколад и конфеты. В последнюю минуту Хаким притащил невесть откуда добытого белого плюшевого медведя.
– Аини.
– Аини? А я... гм, Хаким. – парень немного замешкался с ответом, получив ощутимый тычок кулаком в ногу. – Аини – это в переводе «весна». Очень красивое имя.
– Да... – человек по-прежнему вглядывался в лицо сидящей на диване девочки. Подаренного медведя она усадила возле себя и держала за мохнатую лапу. Почти не плакала. Человек автоматически отметил это как плюс. Из нее получился бы хороший солдат. Господи, что за чушь лезет в голову. Он решительно потряс головой и скорчил рожу, изображающую недовольство. Девочка непроизвольно улыбнулась.
– А я – Сато. – человек улыбнулся настолько тепло и успокаивающе, как только смог. – Я... – человек осекся. «Я командовал штурмовиками, которые не спасли твою семью». – я очень рад, что с тобой все в порядке. Теперь все будет хорошо.
Зря он это сказал. Глаза девочки наполнились слезами. Еще миг – и она расплакалась навзрыд.
– Омми! Омми! Абби! Исма! А-а-а!
Человек обернулся к Хакиму. Тот красноречиво развел руками. Лицо его скривилось от жалости.
– Зовет родных. Командир...
Человек снова повернулся к девочке. Та безудержно рыдала, вцепившись в медведя. Отделившись от стены, к девочке спешила пожилая женщина в хиджабе,но человек успел раньше. Он выпрямился, шагнул вперед и взял рыдающую девочку на руки – вместе с медведем. Прижал к себе, обнял руками, зашептал что-то успокаивающее по-русски. На неуверенную попытку женщины отобрать девочку, человек просто отвернулся в сторону.
– Тихо, тихо, тихо, маленькая, все будет хорошо, тссс, ты жива, а это главное, теперь тебя никто не обидит, я это обещаю, я тебя защищу, Богом клянусь, никто больше не заставит тебя плакать...
Тихо пискнула девочка. Заохала пожилая палестинка, снова попыталась забрать ребенка из рук наемника. Человек начал понимать, что сжал девочку слишком сильно. Осторожно отстранил ее от себя, заглянул в лицо. Девочка выглядела ошарашенной, следы слез все еще сохранялись на ее щеках, но она больше не плакала. Черные глаза смотрели удивленно. Человек извиняюще улыбнулся.
– Прости. Похоже, я тебя испугал.
За плечом раздался слегка напряженный голос Хакима, переводившего английские слова. Человек осторожно усадил девочку на диван, перепоручив ее заботам палестинки. Улыбнулся на прощание и подмигнул.
– Все будет хорошо. Договорились?
Девочка. Тихо-тихо что-то сказала уже в спину человеку.
– Что?
– Она говорит «приходи еще», – перевел Хаким. И улыбнулся.
***********************************
Наемники забегали к Аини почти каждый день. Турки несли ей шоколад (а как-то раз – ужас! – принесли золотые сережки. Человек прямо запретил излишне ретивым бойцам прокалывать девочке уши, поэтому сережки так и остались лежать в коробочке), японец учил делать журавликов из бумаги, нигерийцы показывали самодельный кукольный театр. Вездесущий Хаким ухитрялся находить мягкие игрушки даже посреди войны. Его не раз предупреждали, что боевики ХАМАС, еще по афганской традиции, закладывают в плюшевых медвежат мины с элементами неизвлекаемости, но он неизменно выходил невредимым из всех передряг, чем заработал славу счастливчика.
Человек тоже заходил – раз в два-три дня. Давал девочке шоколадки, подарил зеленого мягкого динозаврика, перехваченного по случаю в одном чудом уцелевшем магазинчике. Говорил мало, старался задерживаться ненадолго. Хаким переводил его стандартные вопросы о самочувствии, до одури банальные пожелания хорошо есть и спать, а человек чувствовал, что ему все больше и больше становится не по себе в обществе Аини. Девочка явно была рада его видеть. При виде человека она улыбалась – «Сато!» – и ее явно тянуло к нему. Хаким переводил ее слова, но человек старался избежать ненужных эмоций – он меньше говорил, и старался больше улыбаться. Впрочем, это давало противоположный эффект. Еще не отойдя от психологического шока, девочка отчаянно нуждалась в поддержке. И эта поддержка приходила к ней в образе наемников, сумевших спасти ее от смерти, и их неразговорчивого командира.
Идиллия продлилась пятнадцать дней.
************************************
– Сато, зайдите ко мне. – пожилой палестинец отключил селектор и принялся в который раз задумчиво листать досье. Через минуту в дверь постучали.
– Да-да, входите, Сато. Прошу вас, – палестинец указал на стул и передал человеку бумажную папку. – Ознакомьтесь.
– Что это?
– Досье. На вашу следующую цель.
Человек перевернул обложку и прочитал имя вслух.
– Исса аль-Аввам?
– Именно. Он один из ведущих производителей «кассамов» у ХАМАС. Удар по нему сильно ослабит этих псов.
Человек недоверчиво хмыкнул.
– И все?
Молчание затянулось.
– Нам нужна поддержка, – неохотно сказал палестинец. – А эти шакалы продолжают запускать свои «кассамы» по поселениям. Вчера были удары по Ашкелону. В таких условиях евреи не смогут оказать нам поддержку. – он с ненавистью посмотрел на человека. – Будь они прокляты! – палестинец сник. – Но их помощь для нас сейчас жизненно необходима. Убейте аль-Аввама, Сато.
– Какой у меня срок? И какие ресурсы я могу задействовать для этой операции?
– Срок – четыре дня максимум. Ресурсы – любые из имеющихся. Даже... даже еврейские. Они не меньше нас хотят от него избавиться.
– Хорошо. – человек встал. – Мы сделаем это или умрем, пытаясь сделать. Список необходимого я подготовлю.
***********************************
Как добраться до цели, человек думал весь день. И всю ночь. И все утро. А потом ужаснулся придуманному. Хакима, который принес ему чашку горячего кофе, он выгнал без объяснения причин. Потом вызвал к себе Джамала. Услышав, что от него требуется, палестинец задумался, потом кивнул.
– Да, Сато. Трудно, но я найду. Мне нужен день.
Человек кивнул.
– Давай.
***********************************
Человек смотрел на стоящую перед ним женщину. Около 40 лет, черный хиджаб. Черная одежда. Черные глаза смотрели на человека устало, но твердо.
– Ты понимаешь, что я тебе предлагаю? – человек тяжело смотрит на женщину. – Джамал, переведи.
– Она понимает, Сато. Она делает это ради своего мужа. Умереть на пути Аллаха, говорил он, – счастье для моджахеда. Они обязательно там встретятся и Аллах благословит их выбор.
Человек молчит. «Давай, сволочь, скажи это. Ты ведь хочешь, чтобы все было достоверно? Давай, скажи, скажи».
– Ты пойдешь не одна.
***********************************
– Нет, – говорит женщина. – Я не буду делать этого.
– Надо, – говорит человек. – Мы должны.
– Нет.
– Другого способа нет.
– Нет.
– Если ты не сделаешь этого, – человек смотрит в пол. – евреи не дадут возможности вывезти всех остальных. Женщин, детей. ХАМАС все рассчитал правильно. «Кассамы» падают – евреи держат блокаду. И тогда ХАМАС добьёт в Газе всех несогласных. Ты же знаешь это, Маййяда. – человек замолкает. Джамал молчит. – Джамал, переведи.
– Я сделаю это, – говорит женщина. – Но будь ты проклят.
***********************************
Аини была рада его видеть.
– Сато! Сато! – человек улыбнулся, присел перед девочкой. Хаким улыбался во все свои тридцать два.
– Как ты, маленькая?
Девочка улыбнулась.
– Хорошо.
– Вот. – человек протянул ей игрушку – медведя, на этот раз бурого и небольшого. – И вот еще. – привычная пайковая шоколадка. Девочка с серьезным лицом взяла подарки.
– Аини, прости, я долго к тебе не заходил. – девочка отрицательно покачала головой: все в порядке. Человек погладил ее по голове, улыбнулся.
– Аини, скоро нам надо будет уезжать отсюда.
Девочка насторожилась.
– Уезжать?
– Да, детка. Тебя и других увезут отсюда в безопасное место.
– Ты поедешь с нами?
Человек отрицательно покачал головой.
– Нет, Аини. Мы будем в другом месте.
– Ты снова поедешь на войну?
– Да, маленькая. Мы будем прикрывать ваш отход.
Девочка сразу же посерьезнела.
– Тебя же не убьют, Сато? Ты будешь жив? – ясные черные глаза смотрели требовательно и с надеждой.
– Конечно буду, маленькая. – «скажи ей, сволочь!» – Конечно, мы все останемся живы и скоро встретимся. Но я хотел попросить тебя кое о чем.
– Да, Сато?
***********************************
Колонна, нещадно пыля, двигалась по пустынной местности. Три грузовика, два джипа, израильский броневик замыкающий. Человек был в первом джипе, на переднем сиденье. На глазах – солнцезащитные очки, на голове – наушники, в руках – пульт. Модафинил – хороший препарат. Шел третий день. Радиозакладки работали нормально.
***********************************
– Сато!
– Я слышу. – человек действительно слышал. Резковатый голос Маййяды в одном ухе – и перевод Джамала во втором.
– Так, она здоровается, спрашивает о самочувствии Назиры, ее детей, ее... э-э, всей родни, рассказывает, как ей было трудно, как она осталась без мужа...
– Ладно, я понял. Как будет что-то важное, говори. – человек и сам продолжал вслушиваться в звуки чужой речи, хотя не понимал ее, кроме отдельных слов. В голове творилось неладное. Может, это таблетки так действуют?
************************************
– Есть! – звенящий нетерпением голос Джамала. – Вот оно!
Человек и сам слышал чужие голоса. ХАМАС. Он знал это точно, даже не понимая смысла сказанного. Давай, давай, Маййяда, сделай это. Ты же можешь, я знаю. Час назад замолчал покинутый ими дом – после взрыва в эфире были только помехи. Пятеро его людей держались до конца, но гранаты поставили последнюю точку. Еще двое погибли за последний день. Группа уменьшилась вдвое. Все, что он мог – молиться о том, чтобы жизни его людей были отданы не напрасно.
***********************************
– Кто ты, Сато? – Аини задумчиво смотрит на человека, откусывая кусочек шоколадки. В паек кладут паршивый шоколад, но это лучше, чем ничего.
– Кто я? Хммм... Человек. – человек оборачивается к Хакиму. Тот, улыбаясь, переводит. Девочка выглядит недовольной.
– Это маленький ответ. Кто ты, Сато?
***********************************
Кто я? Египетский камуфляж, американское оружие, английский джип, турецкие ботинки, русский литературный язык. Человек.
***********************************
– Зачем ты живешь, Сато?
***********************************
– Ты запомнила, Аини? Когда тетя Маййяда скажет «Здравствуйте, господин Исса аль-Аввам», ты крепко-крепко сожмешь эту пуговицу.
– А потом?
– А потом ничего. Тетя Маййяда поговорит с ним немного и вы вернетесь обратно. Там вас встретят наши друзья и увезут в Тунис. Мы тоже там будем.
– Правда?
– Правда. Разве я когда-нибудь обманывал тебя?
– Не-ет.
************************************
– Есть! «О Аллах, помоги мне»! Это сигнал, Сато!
– Я слышу, Джамал.
************************************
– Прошел! Прошел сигнал! Сато! – Джамал выдыхает слова, и из-за этого они напоминают шипение. Человек и сам видит, как на экране запульсировала точка. Аль-Аввам опытный техник, нельзя приходить в его дом с радиомаяками, их засекут еще на подходе. Иное дело – компактный спутниковый передатчик, предоставленный американцами по просьбе евреев. Проклятых жидов.
– Сато!
Не смей. Не смей делать этого. Ты подведешь командование, ты предашь своих мертвых бойцов, ты обречешь на смерть женщин и детей, но она – ОНА! – будет жить. Жить, несмотря ни на что. Она не может умереть, не должна, с ней все будет хорошо, она вырастет, станет красавицей, встретит хорошего парня, выйдет за него замуж, родит детей и умрет от старости в свой час, не раньше и не позже. Разве не этого ты хочешь больше всего? Не убивай ее мечту!
Пальцы легли на кнопку. «Синяя, а не красная» – отстраненно подумал человек. Синяя.
*************************************
Далеко-далеко отсюда, в ярко-синем небе возникли и протянулись вниз две дымные полоски.
*************************************
Из сообщения CNN:
Движение Исламского Сопротивления ХАМАС заявило, что палестинский народ вынужден платить цену за «грех», совершённый Комитетом по наблюдению за арабской мирной инициативой, который одобрил очередные так называемые «переговоры» ФАТХ с сионистским врагом. Пресс-секретарь ХАМАС Фаузи Бархум отметил, что оккупационный израильский режим крайне нуждался в подобной позиции ФАТХ, так как она сформировала подходящее прикрытие его преступных действий в отношении палестинского народа.
В отношении убийства в собственном доме одного из командиров организации ХАМАС Иссы аль-Аввама в эти выходные в результате ракетных ударов, нанесенных ВВС Израиля, Фаузи Бархум подчеркнул, что оно свидетельствует о лживости многочисленных якобы миролюбивых заявлений сионистской администрации и проводимой им политики. "Снова стало очевидным, что ставка на обращение к американской администрации беспочвенна и бесполезна, так как США всегда соблюдает лишь интересы «Израиля», заявил он.
***************************************
– Вы хорошо справились, Сато. – пожилой палестинец смотрит на сидящего на стуле наемника. Человек не обращает внимания на эти слова – тусклый взгляд направлен в стену, лицо неподвижно. Создается впечатление, что сознанием он не здесь.
– Жаль, что с вами такое случилось, Сато. Но вы же сами предложили этот способ, вы же помните.
Человек молчит. Чужие слова обтекают его, как вода камень.
– Мы уже связались с людьми из вашего отдела. Вас переправят в Турцию завтра, первым же самолетом. Ваша оплата и премиальные тоже уже переведены на ваш счет. Вы можете снять их в любой момент.
Человек молчит. Вода не может впитаться в камень, потому что это было бы противно природе вещей.
Палестинец нерешительно топчется на пороге, потом оборачивается.
– Знаю, кем ты себя считаешь, Сато. Ты думал, что все вокруг будут в дерьме, а ты один в белом? Это война. Дом, в котором жили мои отец и мать, был разрушен еврейской бомбой. Моего старшего брата расстреляли еврейские солдаты, когда он бросил камень в их джип – им показалось, что это граната. Из трех моих сестер две лишились мужей. В доме, где жил я и еще четыре семьи, был склад оружия. Евреи его нашли. Мне повезло – меня пытали электротоком и избивали резиновыми палками, но без серьезных последствий. Так я научился ненавидеть. Когда моему сыну было тринадцать, я послал его в туннели – переправлять к нам взрывчатку. Один раз он не вернулся. Я навсегда запомнил глаза его матери в этот день. Но я нашел в себе силы жить. А ты... если сможешь справиться с собой – хорошо. Не сможешь – умри как мужчина, с достоинством. Если захочешь, можешь потом вернуться к нам. Когда убиваешь, жить становится легче.
Палестинец вышел за дверь палаты, но прежде чем он закрыл ее снаружи, раздался тихий бесцветный голос.
– Скажите, амир... она не могла уцелеть?
Палестинец оглянулся.
– С «глобал хока» были запущены две ракеты «Маверик-Д», Сато. Там даже дома не осталось – только воронка. Мне очень жаль.
Дверь тихо закрылась.
