Текст книги "Большой рождественский бал"

Автор книги: Джоан Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Кетти было совершенно ясно, что лорд Костейн легко втянулся в замечательный флирт.

– Предлагаю вам взять косточку для Мэй, когда соберетесь навестить миссис Леонард, лорд Костейн, – сказала она с понимающим взглядом. – Боюсь, что путь к сердцу этой леди лежит через ее мопса.

– Вы читаете мои мысли как книгу, мадемуазель. Я попрошу повара оставить мне сахарную косточку.

В молчании они проехали несколько кварталов. Тишину нарушал только стук копыт и колес, доносящийся через закрытые окна. Когда они повернули на Кинг Чарльз-стрит, Кетти спросила:

– А вы узнали, откуда миссис Леонард берет деньги? На ней был очень дорогой с виду бриллиантовый гарнитур.

– Едва ли можно задавать такие личные вопросы при первом знакомстве.

– Возможно, когда вы узнаете ее лучше… Экипаж подъехал к фасаду дома и остановился.

– Я провожу вас до дверей, – сказал Костейн. – Не беспокойтесь, если увидите мой экипаж у дома – я хочу перекинуться парой слов с Гордоном. Он сказал, что не задержится надолго.

– Очень хорошо.

Он проводил Кетти до двери и, перед тем как открыть ее, сказал:

– Я не знаю, что нам принесет завтрашний день. Не могли бы вы не занимать ничем вечер на случай, если что-нибудь произойдет.

Оставить вечер незанятым было для Кетти очень просто, но она этого не раскрыла.

– Мы часто бываем дома по вечерам в пасмурные зимние месяцы. Наверняка завтра вечером я не буду занята.

Она думала, что Костейн улыбнется и наконец-то притворится, что хорошо провел вечер, но он хмурился, глядя на дверной молоток:

– У вас случайно нет книг по астрологии?

– Не думаю. Это глупости, вы же знаете.

– Я знаю, но припоминаю, что кто-то говорил мне, что я Весы. А миссис Леонард сказала, что я Лев.

– Вы хотите пристыдить ее? Зачем ей хвастаться знанием такой идиотской вещи, как астрология, если она ничего в ней не понимает?

– Возможно, как раз потому, что вещь идиотская. Это так же, как и невероятное обожание собаки, должно убедить меня, что дама глупа.

Кетти прикусила губу:

– Вы считаете, она хочет заставить нас думать, что она дурочка – а на самом деле она хитрая, как лиса. Я спрошу дядю Родни про астрологию. Он знает массу бесполезных вещей.

– Вы сердились на меня, что я флиртовал с ней, но теперь сами видите – все это было нужно для дела, – сказал Костейн с дразнящей улыбкой.

– Я сердилась не поэтому! Я почувствовала себя просто оплеванной, когда вы ринулись, чтобы занять место рядом с ней за ужином и покинули меня и Гордона на глазах у всех. У дам есть гордость, знаете ли.

Он лениво приподнял бровь:

– У джентльменов тоже, мисс Лайман. Вы же в конце разыграли настоящую сцену досады.

– Мне кажется, вы хотели сказать «ревности», милорд.

– Если вы предпочитаете называть вещи своими именами.

– Вот именно, и мне удобнее называть оскорбление оскорблением, а не ревностью.

– Когда джентльмен оскорбляет леди, он в любом случае не прав, и я приношу извинения. Такое больше не повторится.

– Забудем об этом. Я понимаю, что дело стоит выше удовольствия.

– Хорошо. Тогда вы должны зарубить себе на носу, что мне было бы намного приятнее быть вашим соседом за ужином. Я никогда не умел достаточно хорошо делать неискренние комплименты. Это меня утомляет.

– Тогда чего же ради вы беспокоились?

– Потому что миссис Леонард ожидала их.

– Ах, миссис Леонард!

– Великий Боже! Не думайте, что мои слова – пустая похвала, мисс Лайман. Я на самом деле думал, что мы с вами прекрасно понимаем друг друга.

Так как они достигли взаимопонимания в том, что их объединяет общее дело и у него нет романтического интереса к ней, она едва нашлась, что ответить. Мгновение спустя она сказала:

– У него же есть книга по астрологии. Я имею в виду, у дяди Родни. Я вспомнила, что видела ее на полке. Это ужасная, дешевая книга в мягкой обложке, вся изрисованная мелкими символами. Бараны, козлы и разные существа. Я проверю все это немедленно. Только подумайте, если она притворяется, лорд Костейн, тогда… – Она нахмурилась и остановилась. – А что тогда? Как она могла получить доступ к каким-нибудь государственным секретам? Мистер Леонард не имеет права выносить документы из кабинета, не так ли? Ему пришлось бы снимать с них копии на работе, а это значит, что они сообщники.

– А может, это кто-нибудь другой? Вы не забыли мистера Бьюрека, который донимал вас расспросами и так старательно весь вечер избегал эту даму? Кроме того, есть другие джентльмены. Я упомянул только мистера Бьюрека потому, что вы его знаете.

– Было бы лучше, если бы Гордон продолжал следить за миссис Леонард. Я хочу сказать, в случае если вы не Лев, – добавила она и засмеялась тому, что такое важное обстоятельство висело на таком тонком волоске.

– Вы должны сообщить мне мой знак завтра. Я заскочу в обед, если получится. Скажем, около четырех, как раз время чая.

– Мама будет рада, – сказала она необдуманно.

Костейн был слегка удивлен, что мисс Лайман не выказала большого восторга. Впрочем, он сам весь день из кожи лез, чтобы заставить ее понять, что между ними нет ничего серьезного, должно быть, она рассчитывала, что он оценит ее сдержанность.

Он открыл дверь, и Кетти вошла в дом.

– Я не должна заботиться о формальностях, уверяя вас, что прекрасно провела вечер, не так ли?

– Конечно, нет, мадемуазель. Это одно из маленьких преимуществ нашего положения. Нам не нужно симулировать восхищение, которого нет. Однако если говорить честно, то мне было приятно.

– Скажите об этом миссис Леонард, – сказала она и закрыла дверь с насмешливой улыбкой, пока Костейн хмурился с досадой.

Он совсем не это имел в виду! Наверное, он выразился недостаточно ясно. Ему нравилось общество мисс Лайман. Было необычно находиться в компании молодой леди, которая весьма сдержанна и не швыряет в него шляпку. Она обиделась на него за то, что он бросил ее на виду у всех, и кто может винить ее за это? Такое поведение было для него нехарактерно. Любая другая леди перестала бы разговаривать на несколько часов, а мисс Лайман просто сказала, что он заставил ее почувствовать неловкость, и это все. Когда он попытался слегка пофлиртовать с ней, чтобы загладить оплошность, она не обратила на это ни малейшего внимания. Она воспринимает ситуацию так же, как и он. Миссис Леонард… Была ли это неудачная слежка? Если она ухитряется получать от кого-то государственные секреты, он очень сильно сомневается, что от своего мужа. Больше это похоже на мистера Бьюрека. А если она использует связь с ним, чтобы добывать секреты, не заинтересует ли ее еще один источник информации в Генеральном штабе?

Его мысли перескакивали с предмета на предмет, пока, услышав приближение экипажа Гордона, он не стряхнул с себя оцепенение и не вышел ему навстречу.

– О, вы еще здесь, лорд Костейн. Ждете меня, не так ли?

– Я хотел спросить вас кое о чем. Миссис Леонард подходила к мистеру Бьюреку, когда я уехал?

– Нет, она уехала почти сразу же после вас. Если это имеет значение, то вскоре после нее уехал и он.

– Ясно!

– Вы думаете, между ними что-то есть?

– Возможно.

– Да, а за кем я слежу завтра?

– За миссис Леонард, и делайте это скрытно. Она видела вас с Кетти и знает, что я друг Кетти. Мы не хотим давать ей повод делать выводы.

– Я найму кэб, чтобы поошиваться на углу Хаф Мун-стрит и проследить за ней, если она выйдет. Естественно, я использую новую маскировку – откопаю на чердаке бороду и какую-нибудь старую одежду. И очки. Мы часто – разыгрывали разные молодежные спектакли, когда папа был жив. Как мне связаться с вами, если нельзя приходить в ваш кабинет?

– Завтра я зайду на чай. Вы будете здесь в четыре?

– Буду, если миссис Леонард станет хорошо себя вести. Если мне придется в это время следить за ней, то постараюсь послать вам записку.

– Превосходно. Я ценю вашу помощь.

– Это я вывел вас на миссис Леонард, – важно сказал Гордон, забыв, кто приказал ему следить за ней. – Смею заметить, вы могли не наткнуться на нее еще очень долго.

– Я уверен, что дома вас ждет Кетти. Спросите ее про Льва, – сказал Костейн с загадочным видом, который, как он думал, заинтересует молодого Лаймана.

– Это наш шифр для миссис Леонард?

– Нет, для Костейна.

– О?

Костейн подмигнул, приподнял шляпу и зашагал к своему экипажу.

Гордон не медля бросился в дом, чтобы поговорить с Кетти.

Глава 7

Гордон большими шагами вошел в комнату и осмотрелся, чтобы убедиться, что они одни.

– Что ты должна рассказать мне про Льва? – спросил он замогильным голосом.

Кетти оторвала глаза от книги, которую внимательно изучала, и с триумфом произнесла:

– Он вообще не Лев, он Весы. Ты знаешь, что это значит!

Гордон не имел ни малейшего понятия, о чем она говорит, но попытался догадаться самостоятельно. После хмурой паузы он спросил:

– Ты хочешь сказать, что лорд Костейн совсем не лорд Костейн? Так кто же он, черт возьми? А-а-а, Лавл!

– Да нет же, Гордон, он лорд Костейн, но родился в октябре.

– В октябре? Ну и что из того? Я хочу сказать…

–

Это значит, что он не Лев.

– Так как же его зовут, и потом, как бы его ни звали, какое это имеет значение?

Она объяснила ситуацию, и Гордон быстро понял, что имеется в виду:

– Так значит, миссис Леонард выдает себя за астролога, а сама ничего в этом не понимает. Я не удивлюсь, если Мэй на самом деле Бык, – сказал он подозрительно.

– Да, если собака родилась в мае, как говорит ее хозяйка, то она Телец, и можно сделать вывод, что миссис Леонард тоже. Но вряд ли это имеет большое значение. Возможно, ей кто-то говорил, что она Телец. Я знаю, что я Близнец, хотя вообще никогда не интересовалась астрологией. Такие вещи всякий знает. Она рассказала эту историю только для того, чтобы заставить нас думать, что она глупа.

– Но в одном случае она не лгала – когда говорила про свою нежность к этой проклятой собаке. Та ходит с ней везде, лает на пешеходов и визжит, когда ее куда-нибудь тащат. Миссис Леонард сшила ей меховое пальто и ток – французскую шляпу, – уточнил он, так как эта мысль неожиданно пришла ему в голову.

После недолгого обсуждения невероятной хитрости миссис Леонард Кетти спросила, как развиваются дела с мисс Стэнфилд, и Гордон стоически сообщил, что он отклонил приглашение на завтрашний чай.

– Ну что из этого, просто приглашение. Я стоял рядом с лордом Харкуртом, когда она приглашала его, и попал в поле ее зрения. Мне казалось, ей не понравится, когда я сказал, что буду занят, но, думаю, мои отказ только подстегнул ее интерес. Она пригласила навестить ее на днях. Я сказал, что очень занят. И пояснил, что не могу наносить визит в старом и мятом костюме. Лев хочет, чтобы я надел его для маскировки. Кстати, это хорошая мысль называть Костейна Львом, хотя бы между нами.

– Он не Лев, он Весы.

– Перестань, ты же не можешь называть человека Весы. Это не похоже на имя. Любой, кто услышит, заподозрит, что это шифр. А у меня какой знак? Я родился в конце ноября.

– Стрелец, – сказала Кетти, заглянув в книгу.

– Вот это да. Вряд ли кто-нибудь станет называть меня Стрельцом.

Вскоре они разошлись. Леди Лайман ложилась спать рано, и отчет о вечере пришлось отложить до завтрака. Она была удовлетворена рассказом о выезде и более чем удовлетворена известием, что лорд Костейн придет на чай. Когда она начала разговор о свадьбе в июне, Кетти сообщила ей, что Костейн предполагает вернуться на Пиренеи как можно скорее и перевела разговор на миссис Леонард.

– Тебе известно что-нибудь о ней, мама? – спросила она. – Как ее девичья фамилия?

– Я не знаю.

– Запомни, дорогая, что моя память отстает на много лет. Вполне возможно, что она была еще мисс, когда я знавала ее. Не могу припомнить миссис Леонард.

– Ей около тридцати пяти, поэтому наверняка она еще только дебютировала, когда ты была в Лондоне. – Кетти описала даму, но леди Лайман заявила, что она знала добрую дюжину молодых симпатичных брюнеток.

– Если бы ты узнала ее девичью фамилию, не сомневаюсь, что я могла бы помочь тебе. Кроме того, я справлюсь о миссис Леонард у своих подруг. Если она существует, кто-нибудь ее знает. А теперь, моя дорогая, поговорим о тебе и о Костейне. Так как он собирается вернуться в Испанию, нам надо подумать о зимней свадьбе. Было бы чудесно, если к моменту его отъезда ты бы уже ждала ребенка. Для родов, Кетти, тебе придется вернуться домой. Это объясняет его интерес к тебе. Поначалу мне это казалось странным, но он спешит, бедный мальчик. Я надеюсь, что из Испании он вернется невредимым. Если вдруг что-то случится, у него должен остаться сын. Дочка тебя не устроит. Она не унаследует Парджетер. Ты же не хочешь застрять в доме Довера.

– Я не думаю, что он собирается жениться до отъезда, мама, – сказала Кетти.

– Отлично сказано, дорогая. Девушка никогда не думает, что за ней ухаживают, до тех пор, пока ей не сделают предложение. Как ты думаешь, устроим большую свадьбу или поскромнее?

– Давай вообще не будем строить никаких планов, мама.

Леди Лайман согласно покивала:

– Хорошо, тихое венчание. Возможно, это лучше, если принять во внимание время года. Не очень приятно заставлять гостей ехать по обледеневшим дорогам. Я все-таки надеюсь, что герцог и герцогиня приедут!

– Никаких планов, мама. Я обещала дяде Родни сделать чистовик пятой главы. – С этими словами Кетти покинула кабинет.

Дядя Родни еще не выбрался из постели, когда Гордон попросил позволения занять контору для того, чтобы превратиться в старика с седой бородой, в очках, в черном выцветшем от старости пальто и с его собственной терновой прогулочной тростью.

– Я бы не узнала тебя за миллион лет, – сказала Кетти, когда он вышел, постукивая по полу тросточкой и как бы нащупывая препятствия на дороге. – А ты видишь что-нибудь через эти очки – они делают твои глаза огромными.

– Мне нужно их поднимать, чтобы посмотреть, – ответил он. – Я пытался надеть старое папино пенсне, но оно постоянно падает, и со стеком в другой руке это очень неудобно. Как мне хотелось бы навестить Чарли Эдисона в таком виде.

– Ты придешь домой к четырем, чтобы встретиться с лордом Костейном?

– Конечно приду. Он же придет встретиться со мной, и настоятельно просил меня быть здесь.

Кетти восприняла его слова с добрым юмором. Конечно, она не думала, что лорд Костейн придет ухаживать за ней. Она принялась за скучную повинность и стала переписывать чистовик перевода статьи Шиллера для своего дяди. Работа шла тяжело, а для нее фактически бездумно. Единственным звуком в кабинете был скрип ее пера и низкое ровное завывание ветра на улице. Время от времени ветер находил где-нибудь пригоршню листьев, не прикрытых снегом, и швырял их прямо в окно, заставляя ее вздрагивать.

Она писала все утро, не отрываясь, и была рада, когда к обеду ее отвлек посетитель. Мистер Холмс был постоянным клиентом, он переводил с французского на английский книгу стихов «Les Jarains» Жака Делиля. Его собственный французский был отрывочным. Ему нужен был точный дословный перевод, который он переложил бы на язык поэзии.

В четверть четвертого ее снова оторвал стук в дверь. Когда она открыла ее, в дом порывом ветра был внесен лорд Костейн. Его нос покраснел, щеки порозовели, а темные глаза блестели юношеским задором и здоровьем.

– Что за день! Можно подумать, что мы в Канаде. Мне жалко бедного Гордона на его посту. – Он вытер ноги о коврик и прошел в теплый уютный кабинет. Яркий огонь трещал в камине. Кучи книг лежали на столе и на полках.

– Я надеялся, что вы будете здесь. Мы должны поговорить наедине до того, как присоединимся к вашей матушке. Как славно вы выглядите за работой, мисс Лайман, среди всех этих бумаг и перьев, разбросанных вокруг.

Она приложила палец к губам:

– Дядя Родни в кабинете, я закрою дверь. Пока она это делала, лорд Костейн снял шубу.

– Кто там? Это ко мне? – спросил Родни.

– Нет, дядя. Это мой друг. Я прикрою твою дверь, чтобы мы тебе не мешали.

– Когда мы будем пить чай?

– Очень скоро, – сказала она, плотно закрывая дверь.

Когда Кетти вернулась, Костейн держал в руках книгу французских стихов, оставленную поэтом.

– Французские стихи, – сказал он, подняв в изумлении свои изящные брови. – Это как-то удивляет меня. Я не считал вас романтической дамой.

– Мы не можем все быть романтическими. Я перевожу их для клиента, – сказала она, подавляя в себе боль обиды.

– Не скрывает ли это очаровательное платье синий чулок, мисс Лайман? – легко спросил он.

– Конечно нет. В такую промозглую погоду, как сейчас, обычно надевают шерстяные чулки, а они не бывают таких ярких цветов, как шелковые.

– Вы поняли меня слишком буквально.

– Я поняла, что вы имеете в виду. Я не синий чулок. Я даю только грубый дословный перевод, а моему клиенту придется отполировать подстрочник в смесь, достойную изучения.

– Можно? – спросил он, взяв из ее рук перевод и просматривая его. Он читал медленно, время от времени кивая в знак одобрения. – Я обязательно внимательно прочитаю его полностью, когда вы закончите; если еще буду здесь. Вы использовали несколько весьма элегантных оборотов.

– Нет, это месье Делиль их использовал. Я только переводила, – возразила она, но его похвала вызвала прилив приятного волнения.

Кетти взяла книгу по астрологии и открыла ее, чтобы показать Костейну.

– Давайте сядем к огню и устроимся поудобней, – предложила она. Взяв книгу, он проводил ее к дивану.

– Когда ваш день рождения? – спросила она.

– Тринадцатого октября. Вы уже опоздали купить мне подарок в этом году. Но в следующем, если мы останемся друзьями, вы можете выслать мне безделушку на Пиренеи, к примеру глыбу льда. Там это будет кстати. Но я вижу, что моя болтовня вызывает ваше нетерпение. Это дает мне право попытаться выпросить у вас подарок.

Так я все-таки Лев?

– Вовсе нет. Вы Весы, сэр. А миссис Леонард – хитрая кокетка, – заявила она.

– Давайте смягчим наш гнев здравым смыслом. Возможно, она просто леди с той опасной чертой, о которой предупреждает нас папа римский, – недоучившаяся. Ваша матушка смогла что-нибудь рассказать о ней?

– Еще нет. Она поспрашивает среди своих подруг. Есть что-нибудь новое в штабе?

– Мистер Леонард опять на работе. Я узнал, что его жену зовут Елена, и сказал ему, что встречался с ней вчера вечером. После небольших осторожных расспросов я узнал, что они женаты всего пять лет. Оба до этого состояли в браке. Мистер Леонард ею так гордится, как будто она королева. Он просто потряс своей пустой седой головой и сказал, что не знает, чего она в нем нашла. Я тоже не знаю.

– Мама просила меня разузнать, если возможно, ее девичью фамилию.

– Я попробую, посмотрим, что получится.

– Если вы достаточно близко знакомы с мистером Леонардом, то можете спросить его о происхождении ее драгоценностей.

– Нет, но он упомянул, что у ее первого мужа были более глубокие карманы, чем у него. Возможно, это от него остались алмазные броши и жемчужные ожерелья.

– А он не называл имени ее первого мужа?

– Я очень осторожно прощупывал дорогу на территорию. Нельзя сыпать вопросами слишком быстро, не опасаясь подозрений.

Кетти кивнула и после небольшой паузы спросила:

– Как вел себя мистер Бьюрек?

Он бросил на нее понимающий взгляд:

– Удивительно, что вы так долго не справлялись о нем. Я застал его в своем кабинете, куда он вошел под предлогом поисков копии письма Косгрейву из Адмиралтейства. Он, естественно, понимает, как мне неприятно заниматься таким делом. И вы, конечно, понимаете, что он ищет что-то еще.

Кетти немного подумала, а потом сказала:

– Так как он думает, что у вас нет доступа к секретной информации, возможно, он искал любовное письмо к миссис Леонард или от нее, – предположила она с невинным взглядом. – Если он ее воздыхатель и источник ее доходов, он может ревновать к вам.

– Как я понимаю, мы теперь называем вещи своими именами. Могло быть и так. Но у меня другая мысль. Сегодня я получил из Испании письмо от своего фронтового друга, в котором он спрашивает меня о здоровье. Бьюрек мог случайно увидеть пакет или узнать от мальчика-рассыльного, что я его получил. Мне обычно не приходит на службу личная корреспонденция, но я писал ему какое-то время назад о предложении Кестлри и о том, что я собираюсь принять его.

– И вы думаете, что Бьюрек по ошибке принял его за деловое письмо? Оно было в вашем кабинете?

– Нет, я положил его в карман, чтобы вечером написать ответ. Я вообще не связывал письмо с его визитом. Если ему известно о нем, значит, он очень хорошо осведомлен обо всем, что происходит в штабе. Такая посвященность в чужую работу необычна. Особенно для Генерального штаба, – добавил он, устало взглянув на нее.

– Вы выглядите утомленным, лорд Костейн.

Возможно, вы перетрудились. Вам нужно выпить чая.

У камина было так уютно и так приятно сидеть рядом с Кетти, что Костейну очень не хотелось уходить:

– Нельзя ли распорядиться принести поднос сюда.

Он увидел, что ее глаза испуганно расширились.

– Я поступил неосмотрительно? Я не хотел вас обидеть, но ведь ваш дядя находится за соседней дверью.

– Просто… Просто мама все приготовила в другой комнате, – сказала она, чувствуя себя полной дурой. Ее мать придавала этому вечеру большое значение. Сама же Кетти с удовольствием бы осталась именно там, где они сидели.

– Я позову дядю, и мы пойдем все вместе. Костейн посмотрел на свою шляпу и пальто и оставил их лежать там, где они и были. Это навело Кетти на мысль, что ему хотелось бы вернуться сюда перед уходом, но в ее скромную головку никак не могло прийти, что он уйдет, когда они собирались остаться наедине.

Она постучалась в дверь Родни, и на ее стук вышел дядя.

– А, лорд Костейн, снова пришли навестить нашу Кетти, да? – Он больше ничего не сказал, но лукавое покачивание его головы означало общее понимание и одобрение.

– Я надеюсь, повар испек горячие лепешки, – сказал он. – Нет ничего лучше горячих лепешек в такой день.

Он напрасно ждал горячих лепешек. Чтобы не отвлекать внимание гостя от красоты Кетти, леди Лайман ограничилась обычным ланчем из холодного мяса, сыра и хлеба. К тому же стол был накрыт не перед теплым камином, а в продуваемой сквозняком столовой, хотя серванты в доме ломились от запасов еды и питья. Темные панели, которыми была обита комната, гасили последние лучи солнца в окнах, а лампы были размещены слишком высоко на стенах, так, что едва освещали обеденный стол. Это было похоже на трапезу в пещере. Разговор, состоящий в основном из зондирующих вопросов леди Лайман и неопределенных ответов Костейна, не клеился.

Беседу оживляли лишь две темы – время от времени леди Лайман раздраженно цокала языком и удивлялась, куда это Гордон ушел в такой скверный, холодный день, а Родни через равные промежутки времени жаловался на отсутствие горячих лепешек.

Так как в комнате было слишком прохладно, они забрали чашки в гостиную, чтобы закончить чаепитие там. Как только приличия позволили, Костейн поднялся, чтобы уйти.

– Кетти, почему бы тебе не проводить лорда Костейна, – предложила леди Лайман, подняв брови. Кетти прошла вместе с ним из гостиной в кабинет.

– Я должна извиниться за мамино любопытство, – сказала она, стараясь говорить спокойно.

– Я уже привык к бурному любопытству мам, – ответил он. – Но у нас с ней есть одна общая забота. Где черти носят Гордона? Он обещал встретиться со мной здесь в четыре часа.

Не успел Костейн надеть пальто, как дверь распахнулась и в кабинет ввалился пожилой джентльмен с седой бородой и в очках. Очки были покрыты инеем, что совсем не улучшало его зрение, и он споткнулся о край ковра.

– Это вы, Лев, – спросил он и стащил очки.

– Где вас носило, – спросил Костейн.

– Вам лучше сесть, потому что моя новость свалит с ног вас обоих, – начал Гордон. Скинув верхнюю одежду, он тяжело плюхнулся на диван у огня, чтобы отдышаться, прежде чем раскрыл свой бумажник.