Текст книги "Гарри Поттер и узник Азкабана (с илл. из фильма)"

Автор книги: Джоан Кэтлин Роулинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Не волнуйтесь. Я просто хочу поговорить с вами у себя в кабинете, – сказала она. – А вы, Уизли, идите в зал.

Рон посмотрел всем троим вслед и поспешил к праздничному столу. Профессор повела друзей через холл по мраморной лестнице к коридору, ведущему к ней в кабинет. Это была маленькая комната с большим, ярко пылающим камином. Профессор пригласила гостей сесть у камина, сама расположилась за письменным столом.

– Профессор Люпин послал с совой сообщение, – начала она, – что вы, Поттер, потеряли сознание в поезде.

Гарри не успел ответить, в дверь кто-то постучался, и в кабинет ворвалась мадам Помфри, врач из больничного крыла.

Гарри покраснел. Упасть в обморок само по себе плохо, а тут еще все с тобой нянчатся, как будто бог весть что случилось.

– Со мной все в порядке.

– А-а, это ты! – Мадам Помфри не обратила внимания на его слова. Наклонившись, она внимательно посмотрела на него. – Тебе опять угрожала опасность?

– Это был дементор, Помфри, – пояснила Макгонагалл.

Они, нахмурившись, переглянулись.

– Выставили дементоров вокруг школы, – недовольно закудахтала мадам Помфри, откинув Гарри волосы и коснувшись лба. – Одним обмороком дело не кончится. Да он весь мокрый! Такая страсть, а проку от них чуть. Да если еще учесть, какое действие они оказывают на людей хрупкого здоровья...

– У меня здоровье не хрупкое! – вспыхнул Гарри.

– Конечно нет, – рассеянно произнесла мадам Помфри, щупая у него пульс.

– Что вы сейчас ему рекомендуете? – Голос профессора Макгонагалл был тверд. – Постельный режим? Может быть, вечером отправить в больничный отсек?

– Я здоров! – подскочил Гарри. Можно представить, что на его попадание в больницу скажет Малфой!

– Ладно, тогда хотя бы пусть поест шоколада, – молвила мадам Помфри, проверяя его глаза.

– Я уже поел. Мне дал профессор Люпин. Он всех нас угостил еще в поезде.

– Правда? – обрадовалась мадам Помфри. – Ну наконец-то появился преподаватель защиты от темных искусств, который знает свое дело.

– Поттер, вы уверены, что хорошо себя чувствуете? – строго спросила профессор Макгонагалл.

– Уверен.

– Отлично. А теперь, будьте так любезны, подождите нас в коридоре. Мне надо сказать несколько слов мисс Грэйнджер о ее расписании, после чего все вместе пойдем на праздник.

Гарри и мадам Помфри вышли в коридор, и та, что-то бурча себе под нос, удалилась в больничный отсек. Вскоре появилась сияющая Гермиона в сопровождении Макгонагалл, и все трое отправились в Большой зал.

Их встретило целое море черных остроконечных шляп; тысячи свечей парили в воздухе, бросая свет на лица учеников за длинными столами. Профессор Флитвик, крошечный волшебник с целой шапкой седых волос на голове, выносил из Большого зала старую Шляпу и трехногую табуретку.

– Распределение уже кончилось, – заметила Гермиона.

Новых учеников в Хогвартсе распределяла по факультетам Волшебная шляпа. Ее надевали на голову очередному новичку, и она выкрикивала название факультета, по ее мнению, наиболее для него подходящего (Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин). Профессор Макгонагалл поспешила к своему месту за преподавательским столом. Гарри и Гермиона – в противоположную сторону к гриффиндорскому. Они шли тихо, стараясь не привлекать к себе внимание. И все-таки многие провожали Гарри любопытным взглядом, а некоторые даже показывали на него пальцем. Неужели история с обмороком так быстро разнеслась по Хогвартсу?

Сели рядом с Роном, занявшим для них места.

– Зачем вас вызывали? – спросил он Гарри. Гарри зашептал ему, но тут на ноги поднялся директор школы.

Хотя профессор Дамблдор был очень стар, энергия била в нем ключом. У него были серебряные волосы до плеч и такая же борода, очки-половинки и необычайно длинный крючковатый нос. О нем часто говорили, что он самый великий волшебник, но Гарри особенно его уважал не за это. Дамблдор у всех вызывал доверие. И, увидев, какими сияющими глазами он смотрит на учеников, Гарри впервые, после того как столкнулся в купе с дементором, ощутил настоящее спокойствие.

– Приветствую всех! – сказал директор школы. – Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. – Дамблдор кашлянул и продолжал: – Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана – дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс-Экспрессе».

Дамблдор секунду-другую молчал. А Гарри вспомнились слова мистера Уизли, что Дамблдор не очень-то рад такой охране.

– Они будут стоять у всех выходов с территории школы, – продолжал директор. – И пока они здесь, – запомните хорошенько! – никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведешь ни переодеванием, ни какими-либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. – Последние слова он произнес как бы между прочим, а Гарри с Роном переглянулись. – Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры.

Перси, сидевший недалеко от Гарри, снова выпятил грудь и горделиво огляделся. Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих – никто не шелохнулся, не произнес ни слова.

– Закончу на более приятной ноте, – продолжил он. – Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств.

Люпин быстро привстал, кивнул головой и снова сел за стол. Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Горячо хлопали только те, кто ехал сегодня в одном купе с профессором Люпином, включая Гарри. Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии.

– Посмотри на Снегга, – шепнул на ухо Гарри Рон.

Профессор Снегг, специалист по зельеварению, смотрел через весь стол на профессора Люпина. Все знали, что Снегг давно мечтал о должности, которую занял Люпин, но даже Гарри, ненавидевший Снегга, был поражен тем, как исказилось его худое, землистого цвета лицо. В нем читались не зависть или гнев, оно выражало сильнейшее отвращение. Гарри хорошо знал это его выражение. Оно появлялось в лице Снегга всякий раз, как он смотрел на Гарри.

– Что касается второго назначения, – заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, – должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием.

Гарри, Рон и Гермиона не поверили своим ушам. И тут же присоединились к буре аплодисментов, которые были особенно сильны за столом гриффиндорцев. Гарри подался вперед, чтобы лучше видеть Хагрида. Лесничий после приветствия сел, он был красный как свекла, глядел, опустив глаза, на свои огромные ручищи, а в его черной всклокоченной бороде играла широкая довольная улыбка.

– Как же это мы не догадались! – ударил кулаком по столу Рон. – Кто еще мог рекомендовать нам эту кусачую книгу?

Гарри, Рон и Гермиона последние кончили хлопать. Дамблдор заговорил опять, и друзья увидели, что Хагрид вытирает глаза скатертью.

– Ну вот, кажется, и все, – заключил Дамблдор. – Во всяком случае, самое главное. А теперь будем пировать!

Золотые тарелки и кубки наполнились едой и питьем. Гарри почувствовал, что умирает от голода, и положил себе на тарелку все, до чего смог дотянуться.

Пир был хоть куда! Зал наполнился смехом, разговорами, звоном ножей и вилок. Но Гарри и его друзья не могли дождаться, когда праздник кончится, – так им хотелось поговорить с Хагридом. Они знали, как много означает для него должность преподавателя. Ведь у него даже не было диплома волшебника. На третьем курсе его безвинно исключили из школы за преступление, которое он не совершал. Гарри и Рон с Гермионой в прошлом году вернули ему доброе имя.

Наконец последние куски тыквенного пирога исчезли с золотых блюд и Дамблдор намекнул всем, что пора идти спать. Друзья сейчас же бросились к Хагриду.

– Хагрид, поздравляем! – воскликнула Гермиона, когда они очутились у преподавательского стола.

– Привет, привет всем троим, – ответил Хагрид, вытирая салфеткой с лица пот. – Не верится! Великий человек Дамблдор... Пришел ко мне в хижину… сразу, как профессор Кеттлберн сказал, что больше не может... Я так об этом мечтал всю жизнь...

Чувства переполнили его, и он спрятал лицо в салфетку. Подошла профессор Макгонагалл и погнала всех спать.

Гарри, Рон и Гермиона вместе со всеми гриффиндорцами, сытые сверх меры и усталые, поднялись по мраморной лестнице, свернули в один коридор, другой, поднялись по сотне ступенек и очутились наконец у своей башни. Полная Дама в розовом платье спросила у них пароль.

– Входите, входите, – раздался из-за спин голос Перси. – Новый пароль – «Фортуна Майор»!

– Опять я не запомню, – чуть не плакал Невилл Долгопупс. Он вечно забывал пароли.

Вошли в гостиную, девочки пошли в свои спальни по одной лестнице, мальчики по другой. Гарри поднимался по винтовой лестнице с одним чувством: какое счастье, что он опять здесь. Вошли в такую знакомую круглую спальню, вот и пять кроватей под пологами на четырех столбиках. Гарри подошел к своей. Наконец-то он дома.

Глава 6
КОГТИ И ЧАИНКИ

Войдя на другой день утром в Большой зал, Гарри, Рон и Гермиона первым делом увидели Драко Малфоя, который рассказывал окружившим его слизеринцам какую-то забавную историю. Заметив Гарри, Драко смешно изобразил обморок, и вся компания схватилась за бока от хохота.

– Не обращай внимания на этого идиота, – шепнула Гарри шедшая за ним Гермиона. – Просто не обращай, и все...

– Эй, Поттер! – взвизгнула похожая на мопса Пэнси Паркинсон. – Поттер! Оглянись! Сзади тебя дементоры! У-у-у-у-у!

Гарри, нахмурившись, сел за стол гриффиндорцев рядом с Джорджем Уизли.

– Вот, возьми расписание уроков для третьекурсников. – Джордж протянул несколько кусков пергамента. – Что с тобой, Гарри?

– Это все Малфой, – сказал Рон, садясь рядом с Джорджем по другую сторону и кивнув на соседний стол слизеринцев.

Джордж взглянул на Малфоя – тот опять закатил глаза в притворном ужасе.

– Гнусный тип, – сказал он спокойно. – Вчера вечером в поезде, когда в вагон вошли дементоры, он так не петушился. Вбежал к нам в купе, весь трясся от страха. Помнишь, Фред?

– Чуть в штаны не наложил. – Фред бросил на Малфоя полный презрения взгляд.

– Честно говоря, – сказал Джордж, – я и сам испугался этих красавцев.

– Смотришь на них, и как будто все внутренности у тебя заморозило, – подхватил Фред.

– Но ведь никто в обморок не упал, – тихо проговорил Гарри.

– Выкинь из головы, – ободрил Джордж Гарри. – Отцу однажды пришлось поехать в Азкабан, помнишь, Фред. Он говорит, что страшнее места на земле нет. Несколько дней не мог опомниться. Дементоры, сказал, высасывают из живого человека все крохи тепла и радости. Большинство узников по-настоящему сходят с ума.

– Посмотрим, как Малфой будет веселиться после первой игры, – сказал Фред. – Ведь первый матч сезона – Гриффиндор против Слизерина.

Единственный раз, когда Гарри столкнулся с Малфоем на поле лицом к лицу, вид у того действительно был плачевный. Гарри повеселел и налег на сосиски с тушеными помидорами. Гермиона углубилась в расписание уроков.

– Прекрасно! Сегодня у нас несколько новых предметов, – радостно сообщила она.

– По-моему, Гермиона, они что-то напутали с твоим расписанием. – Рон заглянул ей через плечо. – У тебя по десять уроков в день. Столько в учебное время не умещается.

– Я справлюсь. Мы все обсудили с профессором Макгонагалл.

– Нет, ты только посмотри, – рассмеялся Рон. – Сегодня утром в девять часов у тебя прорицание, а под ним, тоже в девять, изучение маглов. И вот еще. – Рон пониже нагнулся над расписанием, не веря глазам. – Чуть ниже нумерология, и тоже в девять. Конечно, ты у нас самая умная. Но не до такой же степени, чтобы присутствовать на трех уроках одновременно.

– Не говори глупостей, – сказала Гермиона. – Разумеется, я не буду в одно время сразу на трех уроках.

– Ну, а как же тогда...

– Передай мне, пожалуйста, джем, – прервала его Гермиона.

– Но...

– Скажи, Рон, почему тебя так волнует мое расписание? Я ведь тебе уже объяснила, что мы все обсудили с профессором Макгонагалл.

Как раз в эту минуту в Большой зал вошел Хагрид. На нем была кротовая шуба, в огромной ручище он держал за хвост дохлого хорька и рассеянно им помахивал.

– Привет! – помедлил он у стола гриффиндорцев. – Вы мои первые в жизни ученики. Сразу после обеда. Я сегодня, это, как его... с пяти утра на ногах... Готовлюсь к уроку... Волнуюсь, конечно... Учитель!.. Нет, честно...

Большой зал быстро пустел, ученики спешили на первый урок. Рон посмотрел в расписание.

– Надо спешить. Прорицание на самом верху Северной башни. Туда идти минут десять, не меньше.

Допили чай, попрощались с Фредом и Джорджем и пошли к выходу. Когда проходили мимо слизеринцев, Малфой опять изобразил обморок, а его подпевалы разразились хохотом.

К Северной башне идти и идти. За два года в Хогвартсе друзья не успели исследовать все закоулки замка, а в Северной башне и вообще не были.

– Наверное, есть более короткий путь, – задыхаясь, проговорил Рон на площадке восьмого этажа.

На одной из стен висел большой холст, на котором ничего не было, кроме зеленого луга.

– Наверное, нам сюда, – махнула рукой Гермиона в сторону коридора, идущего вправо.

– Вряд ли, – возразил Рон. – Он ведет к Южной башне. Видишь, из этого окна видна часть озера...

Гарри с любопытством рассматривал полотно с лугом. Справа появился толстенький серый в яблоках пони, мирно пощипывающий траву. Гарри уже привык к картинам, персонажи которых покидают рамы по собственному усмотрению, но каждый раз не мог от них глаз отвести. Следом за пони вышел упитанный коротышка, бряцая рыцарскими доспехами. Он, как видно, только что упал со своего пони – из бронированных наколенников торчали зеленые травинки.

– Эй! – закричал он, увидев Гарри, Рона и Гермиону. – Как смеете вы, подлые людишки, вторгаться в мои владения? Пришли поглазеть, как я упал? Прочь отсюда, негодяи! Бешеные псы!

Друзья с изумлением глядели, как крошечный рыцарь, обнажив меч, стал яростно им потрясать. Но меч был слишком велик, рыцарь замахнулся, не рассчитав силы, потерял равновесие и пал ничком на траву.

– Вы не сильно ушиблись? – спросил Гарри, подойдя ближе к картине.

– Пошел отсюда, подлый трус! Жалкий проходимец!

Крошка рыцарь поднялся на ноги, схватил рукоять меча, дернул, но меч глубоко ушел в землю и, как он ни тянул, не поддавался. Рыцарь опять плюхнулся на траву, поднял забрало и отер с лица пот.

– Послушайте, – воспользовался Гарри передышкой в борьбе с мечом. – Мы ищем Северную башню. Может, вы знаете, как туда пройти?

– Вы сбились с пути! – Гнев рыцаря как рукой сняло. Он вскочил на ноги, клацнув доспехами. – Следуйте за мной, друзья! Мы достигнем цели или геройски погибнем в схватке с врагом!

Еще раз безуспешно дернул меч, попытался влезть на толстяка-пони – не смог, но это не остудило его пыл.

– Тогда пешком, сэры и прекрасная леди! За мной!

И он помчался, бряцая доспехами, к левому краю полотна. Выскочил из рамы – только его и видели.

Троица сорвалась с места, следуя за удаляющимся лязгом. Иногда рыцарь появлялся, вбежав в очередную картину, и опять исчезал, слышался только шум его доспехов.

– Крепите дух пред тяжким испытанием! – крикнул на высокой ноте рыцарь, объявившись среди растревоженных дам в кринолинах. Полотно с дамами висело на стене в самом начале узкой винтовой лестницы.

Шумно отдуваясь, Гарри, Рон и Гермиона потопали вверх по крутой спирали ступенек и наконец услыхали над головой многочисленные голоса – значит, кабинет прорицаний где-то совсем рядом.

– Прощайте, друзья! – крикнул рыцарь, ныряя головой в картину со зловещего вида монахами. – Прощайте, мои соратники! Если когда-нибудь вам понадобится благородное сердце и стальные мускулы, кликните сэра Кэдогана!

– Кликнем, – сказал Рон, едва рыцарь пропал из виду. – Когда понадобится сумасшедший.

Еще несколько ступеней, и они очутились на тесной площадке, где столпился весь класс. На площадку не выходила ни одна дверь. Рон толкнул Гарри и указал на потолок – там была круглая дверца люка с бронзовой табличкой. «Сивилла Трелони, профессор прорицания», – прочитал Гарри.

– Как же мы туда попадем?

И точно в ответ на его недоуменный вопрос, дверца люка внезапно открылась и прямо к ногам Гарри опустилась серебристая веревочная лестница. Класс в изумлении притих.

– Только после тебя, – улыбнулся Рон.

И Гарри полез первый. Он очутился в очень странном классе. Скорее это был не класс, а что-то среднее между мансардой и старомодной чайной. В комнате, погруженной в красноватый полумрак, теснились примерно двадцать круглых столиков в окружении обитых пестрой тканью кресел и мягких пуфиков. Шторы на окнах задернуты, многочисленные лампы задрапированы темно-красным шелком. Было очень тепло и душно, в камине под заставленной странными вещицами каминной полкой горел огонь, издавая тяжелый дурманящий аромат. На огне закипал большой медный чайник. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запыленные птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрепанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек.

За Гарри из люка показался Рон, скоро к ним присоединился весь класс, говоривший почему-то шепотом.

– Где она? – спросил Рон.

Откуда-то из полумрака раздался приглушенный, почти неземной голос:

– Добро пожаловать. Как приятно видеть вас наконец в вашем физическом облике.

Гарри сначала показалось, что в свете камина появилась большая блестящая стрекоза. Профессор Трелони была очень худа, толстые стекла очков многократно увеличили ее глаза, на плечах газовая в серебряных блестках шаль. С тонкой шеи свисают бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья украшены перстнями и браслетами.

– Садитесь, дети мои, садитесь. – сказала она, и все толкаясь стали рассаживаться: кто в кресло, кто на пуф. Гарри, Рон и Гермиона сели вокруг одного стола.

– Приветствую вас на уроке прорицания. – Сама Трелони села в широкое кресло возле камина. – Меня зовут профессор Трелони. Скорее всего, вы до сих пор еще меня не видели. Я редко покидаю свою башню. Суета и суматоха школьной жизни затуманивают мое внутреннее око.

Никто ничего не ответил на это неожиданное заявление. Сивилла Трелони легким движением плеч поправила шаль и продолжала:

– Так, значит, вы избрали прорицание, самое трудное из всех магических искусств. Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врожденной способностью ясновидения. Книги помогают только до определенных пределов...

Гарри с Роном, улыбнувшись, взглянули на Гермиону, которую слова профессора прорицания ошеломили: как это книги хоть в чем-нибудь бессильны помочь?! А Трелони тем временем продолжала:

– Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, скажем, внезапных исчезновений, не способны рассеять туман, застилающий будущее. – Профессор переводила взгляд с одного возбужденного лица на другое. – Этот дар дается немногим. Вот вы, – неожиданно обратилась она к Невиллу, который чуть не свалился с пуфа, – не могли бы вы сказать, как себя чувствует ваша бабушка? Здорова?

– Надеюсь, – дрожащим голосом ответил Невилл.

– Я бы на вашем месте не была столь уверена, – сказала профессор Трелони, и пламя камина заиграло на ее длинных изумрудных серьгах.

Невилл прерывисто вздохнул. А профессор невозмутимо продолжала:

– В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займемся хиромантией. Между прочим, моя крошка, – Трелони метнула взгляд на Парвати Патил, – вам следует опасаться рыжеволосых.

Парвати бросила испуганный взгляд на Рона, который сидел прямо за ней, и подвинула свое кресло в сторону.

– В летнем семестре перейдем к магическим кристаллам, если к тому времени закончим с предсказаниями по языкам пламени. К сожалению, в феврале занятий из-за вспышки сильнейшего гриппа не будет. У меня самой совсем пропадет голос. А на Пасху один из нас навеки нас покинет...

Класс напряженно притих, а профессор Трелони продолжала, ничего не замечая:

– Вы, деточка, не могли бы... – обратилась она к Лаванде Браун, сидевшей к ней ближе всех, та в страхе съежилась, – дать мне самый большой серебряный чайник?

Лаванда с облегчением вздохнула, встала с кресла, взяла с полки огромный чайник и поставила его на стол перед профессором.

– Спасибо, милая. Да, между прочим, то, чего вы больше всего опасаетесь, случится в пятницу шестнадцатого октября.

Лаванду пробрала дрожь.

– А теперь я попрошу вас разбиться на пары, взять с полки чашку и подойти ко мне. Я вам налью чай, вы сядете и будете пить, покуда на дне не останется гуща. Левой рукой поболтайте ее три раза круговым движением, затем переверните чашку на блюдце, подождите, пока жидкость стечет, и передайте чашку напарнику. Оставшиеся на стенках чашки чаинки кое-что ему скажут. Растолковать увиденное поможет учебник «Как рассеять туман над будущим», страницы четвертая и пятая. А я буду ходить между столами и помогать вам. Мой мальчик! – воскликнула Трелони, схватив за руку Невилла, который встал с пуфа и потянулся за чашкой. – Пожалуйста, после того как разобьете первую чашку, возьмите вторую из голубого сервиза. Розовый мне жалко. Это мой любимый.

И конечно, не успел Невилл взять в руки чашку с блюдцем, как раздался звук разбившегося фарфора. Профессор бросилась к нему со щеткой и совком для мусора.

– Возьмите голубую. Очень вас прошу. Большое спасибо.

Гарри и Рон с полными чашками вернулись за свой столик, быстро выпили обжигающий чай. Поболтали чашки, как сказала профессор Трелони, опрокинули на блюдце и обменялись ими. Оба открыли учебники на указанной странице.

– Нашел, – сказал Рон. – Посмотри, Гарри, что ты видишь в моей чашке.

– Коричневую жижу. – Тяжелый дурманящий дух в комнате нагонял сон, и Гарри с трудом соображал, что происходит.

– Раскиньте хорошенько мозгами, мои славные. Пусть ваш взгляд проникнет сквозь покровы обыденного. – Голос Трелони долетал как из густого тумана.

Гарри пытался сосредоточиться.

– Кажется, вижу, – наконец сказал он. – Что-то вроде неясного креста... – Гарри склонился над учебником. – Это значит, что тебя, к сожалению, ждут «всякие беды и испытания». А еще, кажется, солнце. Но солнце, наоборот, означает «огромную радость»... Понятно, значит, ты скоро будешь страдать и чувствовать от этого радость...

– По-моему, у тебя с внутренним оком что-то неладно. Не мешает проверить.

И оба подавили смешок, заметив, что профессор смотрит в их сторону.

– А теперь моя очередь. – Наморщив лоб, Рон уставился в чашку Гарри. – Вижу темное пятно, похожее на цилиндр. Может, ты хочешь работать в Министерстве магии?

Рон перевернул чашку.

– А теперь точь-в-точь желудь. Давай посмотрим, что это значит. – Он пробежал открытые странички. – «Нежданная радость. Внезапно пролившийся золотой дождь». Красота! Надеюсь, ты со мной поделишься. – Рон опять перевернул чашку. – А теперь вижу какое-то животное. Допустим, это голова... похоже на беге... нет, скорее на овцу...

Гарри прыснул, профессор Трелони обернулась.

– Дайте-ка я взгляну, – сказала она, укоризненно глядя на Рона. Подошла к нему и взяла у него из руки чашку Гарри. Весь класс притих, ожидая ее объяснения.

Профессор вращала чашку против часовой стрелки, внимательно рассматривая узоры на ее стенках.

– Это сокол... Мой мальчик, у тебя есть смертельный враг.

– Кто этого не знает? – громко прошептала Гермиона. Профессор Трелони воззрилась на нее сквозь свои огромные очки. – Да все. Всем известно про Гарри и про Того-Кого-Нельзя-Называть.

Гарри и Рон смотрели на Гермиону с восторженным изумлением. Гермиона никогда еще не позволяла себе так говорить с учителями. Профессор Трелони предпочла ничего не ответить. Она приблизила огромные глаза к чашке Гарри и снова вперилась в нее, продолжая вращать.

– Дубинка... нападение... Боже мой, какая несчастливая чашка!

– А по-моему, это был цилиндр, – неуверенно протянул Рон.

– Череп... опасность на твоем пути, мой дорогой...

Все смотрели на профессора Трелони, затаив дыхание. Она последний раз покрутила чашку и вскрикнула. В тот же миг опять раздался звук бьющегося фарфора – Невилл разбил еще одну чашку. Профессор Трелони опустилась в ближайшее кресло, смежив веки и прижав к сердцу поблескивающую самоцветами руку.

– Мой мальчик, мой бедный мальчик... Нет, милосерднее промолчать... Не спрашивайте меня...

– Что вы там видите, профессор? – тут же спросил Дин Томас.

Весь класс вскочил с мест, сгрудившись у стола Гарри и Рона, каждый старался заглянуть в чашку Гарри.

– Мой мальчик, – профессор распахнула огромные глаза. – У тебя здесь Грим.

– Что? – не понял Гарри.

Но не понял не только он. Дин пожимал плечами, у Лаванды был явно недоуменный вид, остальные в ужасе прижали к губам ладони.

– Грим, мой мальчик! Грим! – Профессора Трелони поразила непонятливость Гарри. – Огромный пес, вестник беды, кладбищенское привидение! Мой дорогой мальчик, это самое страшное предзнаменование, оно сулит смерть.

У Гарри оборвалось сердце. Собака на обложке «Предзнаменований смерти» во «Флориш и Блоттс», собака ночью на улице Магнолий. Лаванда даже зажала рот ладонью. Взгляды всех устремлены на него, всех, кроме Гермионы. Гермиона встала и подошла сзади к креслу, где сидела профессор Трелони.

– По-моему, ничего общего с Гримом, – твердо произнесла она.

Трелони смотрела на девочку с растущей неприязнью.

– Простите меня, милая, за то, что я вам сейчас скажу. Мой мысленный взор видит вокруг вас совсем слабую ауру. Очень слабая восприимчивость волн, идущих из будущего.

Симус Финниган так и эдак склонял голову. Даже сощурил глаза почти до щелочек.

– Кажется, и правда похоже на Грима. А если отсюда взглянуть, – он подвинулся влево, – то больше смахивает на осла.

– Да перестанете вы гадать, умру я скоро или не умру! – вдруг воскликнул Гарри неожиданно для самого себя. И все сразу потупились.

– На этом наш урок сегодня закончен, – произнесла Трелони своим самым потусторонним голосом. – Соберите, пожалуйста, все ваши вещи...

Ученики молча поставили на место чашки, собрали учебники и закрыли сумки. Даже Рон старался избегать взгляда Гарри.

– До встречи, дорогие мои, – замогильным голосом выдохнула Трелони. – И да сопутствует вам удача. Ах, да, Невилл, ты в следующий раз опоздаешь. Пожалуйста, прочитай по учебнику, что пропустишь на уроке. А то можешь отстать.

Друзья молча спустились по винтовой лестнице и поспешили на урок трансфигурации профессора Макгонагалл. Они долго искали ее класс и не опоздали только потому, что Трелони отпустила их раньше.

Гарри выбрал место в самом конце класса и все равно чувствовал, как будто на него направлены огни рампы – то и дело ловил на себе чей-нибудь взгляд. Уж не ожидают ли однокурсники, что он в любую минуту может упасть замертво? Он почти не слышал, что профессор Макгонагалл рассказывала про анимагов – волшебников, которые могут по желанию обратиться в зверя. И даже не смотрел, как она превратилась у всех на глазах в полосатую кошку с заметными следами от очков вокруг глаз.

– Что сегодня такое со всеми вами? – спросила профессор Макгонагалл, приняв под звук легкого хлопка свой обычный облик. – Это, разумеется, неважно, но еще никогда не было, чтобы превращение в кошку и обратно не вызвало аплодисментов.

И хотя все взгляды опять обратились к Гарри, класс как в рот воды набрал. Гермиона подняла руку.

– Дело в том, профессор, что у нас первый урок был прорицание, мы гадали по чаинкам. Ну и...

– Ах, вот оно что! Тогда все ясно. – Макгонагалл нахмурилась. – Можете, мисс Грэйнджер, ничего больше не говорить. Так кто же в этом году должен умереть?

Опять молчание.

– Я, – наконец сказал Гарри.

– Ну что ж! – Макгонагалл буравила Гарри взглядом. – Так вот знайте, Поттер, Сивилла Трелони с первого дня появления в школе ежегодно предсказывает скорую смерть одному из студентов. Никто, однако, до сих пор не умер. Знакомство с классом она начинает с предзнаменований смерти. Очень это любит. Я никогда не говорю плохо о моих коллегах. – Профессор умолкла, и ноздри у нее побелели. Справившись с собой, она продолжала: – Прорицание – самая неточная ветвь магических знаний. Не стану от вас скрывать, я к ней отношусь недостаточно терпимо. Настоящие ясновидцы чрезвычайно редки, и профессор Трелони...

Макгонагалл опять умолкла и затем обратилась к Гарри своим обычным деловым тоном:

– Вы прекрасно выглядите, Поттер. Так что не будьте на меня в обиде, если я не освобожу вас от домашнего задания. Но не сомневайтесь, в случае вашей смерти выполнять его не обязательно.

Гермиона рассмеялась. Гарри стало легче дышать. В обычном классе среди бела дня предсказание чаинок, полученное в красноватом свете и дурманящем аромате классной комнаты Трелони, уже не казалось таким страшным. Но не всех успокоили слова профессора Макгонагалл. Рон сидел как на иголках, а Лаванда вдруг сказала:

– Но ведь Невилл все-таки разбил чашку! Как это объяснить?

Урок трансфигурации окончился, и гриффиндорцы вместе со всей голодной публикой устремились в Большой зал.

– Да успокойся ты, Рон. – Гермиона придвинула ему большую миску с рагу. – Ты же слышал, что сказала профессор Макгонагалл.

Рон положил себе в тарелку рагу, взял вилку, но есть не стал.

– Гарри, – сказал он тихим серьезным голосом, – а тебе не случалось видеть где-нибудь большого черного пса?

– Случалось, – кивнул Гарри. – Я его видел тем вечером, когда убежал от Дурслей.

У Рона выпала вилка из рук.

– Наверное, какая-нибудь бродячая собака, – пожала плечами Гермиона.

Рон взглянул на нее, как на спятившую.

– Гермиона, – сказал он, – если Гарри видел Грима, это... это очень плохо. Мой дядя Билиус однажды увидел его и спустя сутки умер.