Текст книги "Полуночная принцесса"

Автор книги: Джо Гудмэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Гм, – сказал он, – твои возможности, – он ниже опустил голову, – вот для этого.

Дженни была захвачена врасплох. Почувствовав его сильные губы на своих губах, она так испугалась, что не смогла противиться. Правда, и никак не поощрила его. Она лежала очень спокойно, пока Кристиан пробовал на вкус уголки ее рта, оттягивал зубами и нежно покусывал ее нижнюю губу. Он повел языком по внутренней стороне ее губы, смягчая рану, которую якобы ей нанес, и Дженни ощутила в низу живота незнакомый прилив жара.

Кристиан поднял голову и посмотрел в невинное лицо Дженни. Глаза ее были закрыты, щеки бледны, а губы влажны и полуоткрыты. Спит она, что ли?

– Похоже, Амалия переоценила твои возможности, – мрачно сказал он, опять усаживаясь на постели, – она не возьмет тебя на работу, потому что ты не знаешь, как доставить удовольствие мужчине.

Слова Кристиана были холодны, но изнутри его лизали горячие языки пламени. Он стал до боли твердым и старался не думать о тех неразделенных муках, которым невольно подвергала его Дженни Холланд.

– Зачем ты меня выслеживала? – повторил он, устало сжимая виски.

Ресницы Дженни затрепетали, и она открыла глаза, обеспокоенная тем, что кончился поцелуй. Наверное, она не должна была чувствовать подобные вещи, но не могла не признать, что поцелуй Кристиана был ей более чем приятен. Она тронула губы кончиком языка. Они были так чувствительны, что она поспешно сжала их, как бы прячась от волны наслаждения, грозившей затопить ее.

– Я не хочу работать у Амалии, – сказала она, – мне нравится работать у вас. Или вы не довольны моей работой?

Кристиан застонал. Как видно, прямых ответов от нее не дождешься.

– Нет, Дженни, я доволен твоей работой.

Дженни улыбнулась чуть криво, но торжествующе.

– Ну вот! Видите? Вы мужчина, и я доставила вам удовольствие. Значит, у меня все-таки есть какие-то возможности!

С трудом сохраняя терпение, Кристиан попытался подыграть ее пьяной логике.

– Ну, значит, я, наверное, ошибся, – сказал он, – ты очень хорошо все делаешь. Но сейчас давай забудем об этом, ладно? Расскажи лучше, как ты сюда попала. Ты что, уже была в стельку, когда пришла сюда?

– В стельку? Я не знаю, что…

– Ты была пьяна, когда пришла сюда?

Дженни покачала головой. От этого легкого движения закружилась голова, и она тихо застонала.

– Я не пьяная, – сказала она, – я выпила только одну рюмку… Не помню, что это было.

– Бренди. У тебя во рту вкус бренди. – «Очень сладкий вкус», – хотелось добавить Кристиану. Ее рот был мягким, гладким, шелковистым. Неизвестно, как она, а он наслаждался этим поцелуем. – Но мне кажется, ты выпила больше, чем одну рюмку.

– Нет, только одну, – она увидела его недоверчивый взгляд, – правда. Это Амалия мне налила. Понимаете, мы были у нее в кабинете, я хотела увидеться с вами, но она хотела поговорить и… – Тут Дженни замолчала, опять захваченная созерцанием своего отражения в зеркале. – О, это все так запутанно! У меня знаете какая тяжелая голова… Но по-моему, больше я не пила, мистер Маршалл. У меня и раньше бывали такие ощущения, еще до того, как меня положили в больницу. Тогда мне это не нравилось и… – Она опять замолчала, но тут же с тревогой продолжила:

– Вы собираетесь опять отправить меня в больницу?

– Нет, если, конечно, ты сама этого не хочешь.

– Я не хочу, – поспешно сказала она, – никогда! Я не могу туда вернуться. Я уже не вынесу всего этого… всех этих криков… этих тискающих рук… Мне это было отвратительно. Я всегда боялась, что… – Она беспокойно заворочалась и опять растянулась на кровати. Она ничуть не устала, но ощущала жуткую тяжесть во всем теле и пустоту в голове. Так трудно было собраться с мыслями! – Что со мной, мистер Маршалл? – жалобно спросила она. – Почему я не могу ничего вспомнить? Почему у меня такие странные ощущения?

– Какие именно ощущения, Дженни?

Кристиан уже начинал понимать, в чем здесь дело, и мысленно проклинал Амалию. Вполне возможно, что Дженни действительно выпила только одну рюмку бренди. Вопрос лишь в том, что Амалия подмешала в эту рюмку. Он нагнулся ближе к лицу Дженни, заставив ее посмотреть на него и сосредоточиться.

– Скажи мне, что ты чувствуешь.

Дженни закусила губу.

– Слабость, – сказала Дженни после минутного раздумья, – и какое-то сильное… желание. Я чувствую пустоту. Я хочу… чего-то.

Кристиан сразу понял то, чего не могла понять Дженни. Он слышал о таинственных порошках, которые имелись у Амалии для мужчин с необычными запросами к себе и к своим партнершам. До сих пор он в это не верил. Обхватив ладонями лицо Дженни, он заглянул ей в глаза.

– Значит, Амалия дала тебе бренди и послала сюда?

– Нет. – Взгляд Дженни упал на губы Кристиана. «Какие красивые губы!» – подумала она и негромко вздохнула. Ей так хотелось, чтобы он опять поцеловал ее! – К ней кто-то заглянул, и она вышла из кабинета. А я решила поискать вас. Мне не хотелось опять оставаться с ней наедине. Я говорила вам, что Амалия мне не понравилась?

– Да, это я уже слышал. – Тут Дженни извернулась и потерлась бедром о его бедро. Кристиан вздрогнул. – Ради Бога, не надо!

Дженни даже не поняла, что сделала, но сразу же почувствовала угрызения совести.

– Простите, – пробормотала она и сдула упавшую на губу прядь волос, – здесь так жарко, правда? Можно было и не топить камин. Обязательно скажу миссис Брендивайн, чтобы она не разводила у вас в спальне такой сильный огонь.

– Дженни, мы не в моей спальне, – напомнил ей Кристиан.

– Ах, да! – Она приглушенно засмеялась. – Правильно! Миссис Брендивайн просила меня прийти сюда и отвести вас домой. Я обещала ей это сделать. О Боже, не смотрите так на меня! Вы что, рассердились?

– Не важно. Об этом я буду разговаривать с миссис Брендивайн.

Ух, с каким наслаждением он придушил бы свою экономку! Вечно она сует свой нос куда не надо! Если миссис Брендивайн не понравились его планы на новогодний вечер, это еще не повод посылать за ним Дженни! С трудом оторвав от Дженни свой хищный взгляд, Кристиан спросил:

– Если Амалия тебя сюда не посылала, то кто же?

– Я же вам сказала – миссис Брендивайн. Она…

– Я не о том, – перебил он, – как ты попала сюда, в спальню? Как ты нашла меня?

– А, ну так бы сразу и сказали! – с укором сказала Дженни. – Вам надо яснее выражаться, мистер Маршалл. Сейчас мне не так просто соображать.

Ее способность разбираться в обстоятельствах умилила Кристиана:

– Дженни, ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Как ты меня нашла?

– Мэгги показала мне вашу комнату, – объяснила она, как будто в этом не было ничего особенного, – она дала мне поднос и велела обязательно сказать вам, что меня зовут Дженни. Но вы ведь уже знаете, как меня зовут, правда? Не понимаю, зачем ей это надо. – Глубоко вздохнув, Дженни вдруг спросила:

– Вы поцелуете меня, мистер Маршалл? Хотя нет, лучше не надо! Я бы не стала просить, если бы не… в общем, я не знаю, почему попросила. Мне должно быть стыдно от таких мыслей. Вы, наверное, думаете, что меня опять будет тошнить? А мне кажется, что не будет. Но если вы не хотите… Почему вы так на меня смотрите?

– Дженни!

– Да, сэр?

– Ты чертовски много говоришь.

– Ох!

– Закрой рот.

Она повиновалась, завороженно глядя в его потемневшие глаза.

Кристиан ждал, пристально следя за ней и наблюдая за ее состоянием.

– А теперь открой, – наконец приказал он, – молча.

Дженни с легким вздохом раскрыла рот, и Кристиан приложился к нему губами – так слабо, так ненастойчиво, что ей отчаянно захотелось большего. Ее пальцы томно прошлись вверх по руке Кристиана и остановились на его обнаженных плечах. Кожа его горела, мускулы напряглись. Он медленно усиливал поцелуй, пробуя кончиком языка мягкую плоть ее губ. Дженни обхватила руками его шею и ответила на поцелуй, вторя движениям его языка. На нее нахлынуло какое-то желание, которое она не могла ни понять, ни побороть. Собственная покорность пугала Дженни. Она обнимала Кристиана, потому что он был такой крепкий, такой настоящий. Ей казалось, что если она его отпустит, то утратит связь с окружающим миром – этого она очень боялась.

Кристиан вытянулся рядом с Дженни, при этом обмотанная вокруг его пояса простыня развернулась. Дженни выгибалась и изворачивалась, пытаясь – нет, не вырваться – прижаться крепче. Простыня скользила все ниже по бедрам Кристиана, пока Дженни не откинула ее ногой в сторону. Но он понял это только тогда, когда почувствовал, что Дженни перестала отвечать на его поцелуй. Прерывисто дыша, он приподнял голову и взглянул ей в лицо. Глаза ее были открыты, но она смотрела не на него, а на его отражение в висевшем над ними зеркале.

– Ну, – сказал он, глядя на ее вспыхнувшие щеки, – теперь ты знаешь, почему над кроватью у Мэгги нет балдахина?

Ответ Дженни застрял у нее в горле. Одна ее рука отпустила его шею и заскользила вниз по спине. Она смотрела, как движутся в зеркале ее любопытные пальцы, и видела, как волна дрожи пробежала по нагому телу Кристиана. Хотя опыт Дженни ограничивался одними музейными экспонатами, такими, как картины мастеров эпохи Возрождения и древнегреческие скульптуры, она решила, что фигура Кристиана безупречна в своей мужественности.

Широкие плечи, узкие бедра, ровные ноги, слегка покрытые рыжими волосами. Там, где они сплетались с ее ногами, контраст между силой и хрупкостью был просто разителен.

Юбка Дженни задралась выше, когда она потерлась об него ногой. Ей хотелось пощупать крепкие округлости его сильных ягодиц, но, скованная смелостью собственных мыслей, она остановила руку на его пояснице, чувствуя, как дрожат ее пальцы.

Кристиан скорее почувствовал, чем увидел нерешительность Дженни. Он прижался пахом к ее бедру, заставив ее ощутить то горячее желание, которое она в нем возбудила. Его губы остановили сиплый вздох, поднимавшийся в ее горле. Воспользовавшись приглашением раскрытых губ, он опять проник языком в ее рот. Его рука, выпутавшись из ее волос, скользнула ей под юбку и сорочку и задвигалась вдоль ее бедра – до колена и обратно.

Чувствуя легкое головокружение, Дженни слабо оттолкнула Кристиана за плечи. Его тело было так близко, что она задыхалась от этой близости. Он впился в ее рот своими губами, и она не могла вздохнуть. Отражение на потолке смущало ее. Смотревшая на нее распутница с сонными глазами была ей незнакома. Незнаком был и мужчина, который почти накрывал ее собой и чьи пальцы расстегивали пуговицы на ее платье.

Расстегнув верхние четыре пуговицы, Кристиан стянул с ее плеч платье и сорочку, сопровождая свои действия влажными поцелуями. Он попробовал на вкус нежную линию ее ключицы, ложбинку у самой шеи. Его возбуждало теплое мерное биение пульса на ее горле. Он опустил платье, и губы его двинулись ниже. Его язык заскользил по упругим, пышным округлостям ее грудей, совершая дразнящие круги, которые в конце концов сходились на розовых сосках. Он лизал чувствительную кожу, пока не исторг из горла Дженни давно подступавший крик. Застонав и сам, Кристиан накрыл ртом ее сосок и принялся сосать, чувствуя, как передается ему жар ее тела.

– Мм, тебе очень нравится смотреть, да?

Дора обхватила своими тонкими изящными пальцами доказательство того, что ее партнеру действительно очень приятна роль наблюдателя. Она начала поглаживать его, вызвав стон из глубин его груди. Его пальцы впились в ее плечи, когда она опустилась перед ним на колени.

– Закрой окошко, Стивен, – сказала она, – думай о том, что я сейчас буду тебе делать.

Стивен Беннингтон кинул последний, долгий взгляд на затененные тела мужчины и женщины в соседней комнате и медленно задвинул панель. Их любовная игра возбуждала его. Их хриплые голоса дразнили его. Только представив себе те слова, которыми они могли обмениваться, он сделался тверже. Перед его мысленным взором еще стояли их жаркие поцелуи. Он вспоминал, как страстно сосал мужчина грудь своей проститутки, как двигались ее руки по его спине. Как жаль, что пришлось закрыть панель! Ему хотелось посмотреть, как шлюха раздвинет ноги и примет в себя своего похотливого жеребца.

– Женщина, – выдавил он, изо всех сил стараясь не отвечать на умелые движения Доры, – это не Мэгги. Кто она?

– Новая горничная. По крайней мере так сказала мне Мэгги. – Дора откинула голову и взглянула на Стивена, капризно выпятив нижнюю губку. – Ты ее хочешь?

– Может быть. – Дора возобновила свои старания, и он издал тихий стон. – Продолжай, дорогая, и я никогда не взгляну на другую.

Стивена Беннингтона предупреждали, что у Амалии не выбирают одну и ту же девочку дважды подряд – даже в одну и ту же ночь, и Дора прекрасно понимала, что его желания все равно были бы неосуществимы.

– А мужчина? – спросил он.

В одном Стивен был абсолютно уверен: это не его отец. Он столкнулся с Вильямом на выходе, и эта встреча обоих поставила в неловкое положение. Стивен вспомнил, как отец придержал ему дверь, а он с глупым видом поблагодарил его за это. Слава Богу, Тодд и Амалия не видели этой идиотской сцены! Еще не хватало, чтобы Тодд разглядывал его в это время через решетку в своей высокомерно-презрительной манере! Пройдя в гостиную, он быстро выбрал Дору и повел ее наверх. Теперь он жалел, что так поторопился. Если бы он перед этим поговорил с Амалией, то, возможно, взял бы себе эту горничную.

– Ты же знаешь, я не могу сказать тебе, кто он, – отозвалась Дора.

Если она скажет, кто сейчас развлекается с горничной в соседней спальне, Амалия тут же уволит ее – уж об этом Мэгги позаботится! В их заведении существовал порядок строгой секретности, особенно в отношении мужчин, которые любили подсматривать за другими. Клиенты «салона» Амалии могли встречаться внизу, перебрасываться шуточками, вместе распивать шампанское, даже обмениваться любезностями, но на втором этаже все соблюдали анонимность. Это значило, что Кристиан Маршалл никогда не узнает о том, что у него были зрители, а Стивен Беннингтон никогда не узнает, что за мужчина вел наблюдаемую им любовную игру.

Как видно, Мэгги не на шутку разозлилась, если позволила подсматривать за одним из своих самых любимых клиентов, подумала Дора. Она всегда ревностно оберегала Кристиана Маршалла. Теперь, похоже, с этим покончено. Мэгги подбросила ему горничную, которая, на взгляд Доры, понятия не имела о том, как ублажить мужчину. Кристиан же, казалось, совершенно точно знал, что делать с этой горничной. Очевидно, самой Мэгги не удалось вызвать у него такого же пыла. Бедная Мэгги! Какой удар по ее самолюбию! Подумать только – ее обставила какая-то простая горничная Амалии, которая только и умеет, что гладить и постели убирать.

– Кто он? – повторил Стивен.

Дора насмешливо улыбнулась:

– Почему это тебя интересует? Ты и его хочешь?

Стивен ударил Дору наотмашь по щеке с такой силой, что она отлетела на пол.

– Сука!

Его бледная грудь вздымалась от гнева. Нагнувшись, он схватил в кулак выкрашенные в медовый цвет волосы Доры и грубо рванул на себя, поставив ее сначала на колени, потом на ноги. Взвыв от боли, она прислонилась к нему, ища опору. Неожиданно Стивен обнаружил, что ее жалобный стон и беспомощность позы возымели на него такое же сильное действие, как один из таинственных порошков Амалии. Захваченный этим невероятным порывом желания, он напрочь забыл о своем намерении снова открыть окошко на двери и посмотреть пик соития в соседней комнате.

Дженни крепко зажмурила глаза, борясь с подступавшими рыданиями. Тело ее еще ныло от пустоты, которую надо было заполнить, но в голове мало-помалу начало проясняться. Она уже не могла смотреть на то, что делал с ней Кристиан. Она могла только чувствовать, и чувства эти были нехорошими – ох, до чего же нехорошими! Она понимала это, но одного понимания явно не хватало, чтобы уменьшить наслаждение.

Кожа ее мерцала от жара, посверкивая белыми искорками. Они прокатывались по ее рукам, животу, бедрам. Его рот оторвался от ее груди и после короткой передышки прижался к тому месту, где в неровном ритме стучало ее сердце. Вскоре его ласкающий язык поднял сосок ее правой груди в маленький твердый стержень удовольствия.

Дженни опять оттолкнула его за плечи, но это сопротивление было слишком слабым и не возымело на Кристиана никакого действия. Когда она попыталась увернуться, он решил, что она выгибается ему навстречу. Дженни пришлось выразить свои возражения словами.

– Нет, – прошептала она через силу, – прекратите, пожалуйста!

Кристиан предпочел не заметить ее мольбу. Его пальцы опустили ниже корсаж ее платья.

В результате Дженни обнаружила, что ее руки оказались зажаты одеждой и она уже не могла ими пошевелить.

Вдавившись пятками в матрас, она попыталась оттолкнуться и сбросить его на бок. Голова ее моталась из стороны в сторону, отрицая происходящее.

– Нет, пожалуйста, мистер Маршалл! Прекратите!

Кристиан наконец прислушался к ее словам. Ему показалось нелепым, что она называет его мистером Маршаллом в такой сокровенной обстановке. Чуть приподнявшись, он сверкнул на нее темными от страсти глазами.

– Прекратить? – спросил он угрожающе ласково. – Что я должен прекратить?

Дженни попыталась одернуть платье, но Кристиан не дал ей этого сделать, забросив руку ей под грудь. Она не знала, куда смотреть. Изображение в зеркале пугало. Его взгляд, полный гнева и желания, вселял ужас.

– Я не хочу, чтобы вы ко мне прикасались, – сказала она слабым голосом, глядя ему через плечо.

– А с чего ты взяла, что у тебя есть выбор? – Она не отвечала, и Кристиан слегка дернул ее за волосы, заставив выгнуть шею и встретиться с его пронизывающими глазами. – Я спрашиваю тебя: с чего ты взяла, что у тебя есть выбор?

Его пальцы сильнее стиснули ее волосы, и Дженни сморщилась от боли, широко раскрыв глаза.

– А разве у меня его нет?

– Нет! – рыкнул он, буравя ее неумолимо-тяжелым взглядом. – Ты лишилась всех своих прав, как только вошла в эту комнату, черт возьми! Это публичный дом, и сейчас ты – проститутка, которую я себе выбрал. Привыкай к этому, Дженни Холланд! – Он повернул ее голову набок, чтобы она увидела часы на камине. – Скоро полночь, – резко сказал он, – и как я встречу Новый год, так потом и проведу.

Глава 8

Надрывный отчаянный крик Дженни был заглушен рукой Кристиана. Приложив пальцы к ее губам, он низко нагнулся над ней.

– Не разыгрывай негодование, Дженни, – мрачно прошептал он, – на этот раз ты зашла слишком далеко.

Он подождал, пока она проглотит все возмущенные слова, витавшие на краю ее сознания, затем медленно убрал пальцы с ее губ и обхватил снизу ладонью ее мягкий подбородок. Другая его рука скользнула вниз и начала стягивать с нее нижнее белье.

Дженни понимала, что с ней происходит, но сопротивление было выше ее сил. Везде, где бы ни трогал ее Кристиан, он находил отклик. То, что мыслями она была против, похоже, не имело никакого значения. Тело ее с чрезвычайной готовностью принимало интимные ласки Кристиана.

Когда Кристиан снял белье с ее разгоряченного тела, Дженни стало холодно. В зеркало она не смотрела. Та картина, которая стояла перед ее мысленным взором, была и без того достаточно унизительна. Ей хотелось поднять корсаж платья, чтобы прикрыть грудь, или одернуть юбку, чтобы спрятать обнаженные ноги, но руки ее все так же были зажаты по бокам, и у нее появилось такое ощущение, как будто она сама предлагает себя. Тут до нее дошло, что Кристиан тоже почувствовал жертвенность ее позы.

– О нет, – выдавил он, прижавшись губами к ее уху, – твое пассивное согласие меня не устраивает.

Он снял с Дженни платье и сорочку, высвободив ей руки. Эти руки тут же взлетели кверху и обняли его, подчиняясь собственному порыву. Кристиан медленно, торжествующе усмехнулся и поцеловал ее в закрытые веки.

– Я не хочу… – тихо проговорила Дженни. Почувствовал ли он соленые слезы, скопившиеся под ее ресницами? – Но мне надо… надо…

– Знаю, – сказал он уже нежнее.

Кристиан понимал смущение Дженни лучше ее самой. Хотя в голове ее уже стало проясняться, но тело еще находилось во власти порошка Амалии. Кристиану хотелось, чтобы и у него был такой же хороший предлог для владевшего им желания. Его единственным оправданием служило то, что прикасаться к Дженни Холланд уже само по себе было пагубной привычкой, от которой трудно избавиться.

– Разреши, я помогу тебе, Дженни. Я могу избавить тебя от этого жара.

Она не ослышалась? Он что, в самом деле просит у нее разрешения? Всего несколько мгновений назад он собирался ее изнасиловать, с гневом отвергая все ее возражения, а теперь, похоже, хочет ее согласия. Дженни знала свой ответ. Он все-таки выполнил обещание, которое дал ей неделю назад: заставил ее хотеть его.

Она обхватила его ладонями за шею, запустила пальцы в его волосы и, прижавшись крепче, прошептала лишь одно слово:

– Пожалуйста!

Губы Дженни были так чувствительны к его прикосновениям, что, когда язык Кристиана провел влажную линию по ее верхней губе, она чуть не взорвалась от сильного ощущения. Чем нежнее он был, тем хуже ей становилось. Тот жар, который он обещал снять, разгорался все больше. Только когда давление его губ и рук делалось сильнее, она еще могла терпеть его ласки.

С готовностью раскрыв губы навстречу его страстному до боли поцелую, она ответила на него с такой же жадностью. Губы Кристиана быстро двигались по ее лицу, она чувствовала его прикосновения на висках, глазах, переносице. Ее ресницы трепетали под его губами, а ногти оставляли маленькие полукруглые следы на его предплечьях. Он прижимался губами к ее щекам, подбородку, нежному чувствительному участку под ухом, а когда вернулся к губам, рот ее был открыт, а язык искал ответной ласки. Их поцелуй уже не был испытующим. Это был неистовый взрыв чувственности.

Но одних губ и языка было недостаточно, чтобы выразить их разгоравшееся желание. Кристиан ласкал Дженни всем телом и со всей страстью. Он гладил ее нежную кожу, лаская чувствительную внутреннюю сторону ее руки от локтя до плеча. Его ладони упивались пышными формами ее грудей, узкой изящной талией, ровной плоскостью ее живота. Его ноги изучали линии ее ног, а ступни терлись об ее икры.

Ладони Дженни летали по рукам Кристиана, трогали его бедра, его ягодицы. Ее колено оказалось смелее, оно втерлось у него меж ног, и теперь она могла прижаться к нему. У нее перехватило дыхание, когда он обхватил ее талию и положил ее руку туда, где сливались их бедра. Он попросил, чтобы она его потрогала. Она выполнила просьбу.

Твердый плоский живот Кристиана напрягся, когда пальцы Дженни принялись исследовать длину его возбуждения. Ее движения были неопытными, осторожными и все же бесконечно волнующими. В считанные секунды он понял, что если сейчас не остановит ее, то не сможет владеть собой. Он отвел руку Дженни, поднес ее запястье к своим губам и поцеловал в нежно пульсирующие голубые вены. Тихий хныкающий звук, исторгшийся из ее горла, воспламенил кровь Кристиана. Прохрипев ее имя, он впился в ее губы своими жадными губами и начал ласкать ее так же сокровенно, как только что ласкала его она. Его пальцы углублялись и поглаживали, подготавливая ее. Она была горячей, теперь стала влажной.

– Открой глаза, Дженни, – сказал он.

Дженни повиновалась. То самоотречение, которое было написано на лице Кристиана, было до странности красивым. От одного взгляда на него она стала еще чувствительней к его ласкам. Теперь дыхание ее было неровным. Она как будто втягивала воздух маленькими порциями с незнакомым свистящим звуком.

– Скажи мое имя, – сипло проговорил он, – я хочу услышать его от тебя.

– Кристиан.

– О Господи!

Он сел между раздвинутыми ногами Дженни и просунул руки ей под ягодицы. Она напряженно выгнула спину, пытаясь уйти от неизбежного, но он чувствовал отчаянное желание ее тела.

– Не смотри в зеркало! Смотри на меня! Оставайся со мной, Дженни.

С этими словами он направил себя в нее.

Это осторожное проникновение чуть не лишило Кристиана последнего самообладания. Она была так узка, так упруга! И еще там было препятствие. До этой минуты Кристиан еще мог отвергать мысль о том, что Дженни девственна. Теперь, столкнувшись с очевидным, он уже знал, что это так. Но вот она впустила его в себя, это уже стало не так. Он был ее, наполняя ее своей твердой, раздувшейся мужественностью. А она была его, принимая и охватывая его так удачно, как будто они были созданы друг для друга.

Дженни чувствовала, как растягивается ее тело, чтобы вместить в себя Кристиана. Сначала было больно, но боль прошла, а потом и забылась. Вернулось сильное желание, жажда чего-то выходящего за рамки ее жизненного опыта, но уже почти досягаемого.

Вцепившись в плечи Кристиана, Дженни закусила губу.

– Жар, – прошептала она, – я все еще…

– Знаю, – сказал он, проводя губами по ее губам, – подожди немного. Пока не двигайся.

Если не считать ритмичные сжатия, которые она не могла сдержать, Дженни застыла в неподвижности. Эту просьбу Кристиана было труднее всего исполнить. Горячие волны шквалом прокатывались по ее телу, и ей хотелось плыть по морю своих ощущений, двигаясь в ритме с волнами и с Кристианом. Да, он наполнил ее, но этого было мало. По мелким капелькам пота, проступившим на лбу Кристиана, по его плотно сжатым губам, по темным влажным зрачкам, которые обычно были такими непроницаемо-холодными, Дженни поняла, что ему тоже нелегко. Он, как и она, хотел чего-то большего, и скоро они получат желаемое.

– Дженни, – прохрипел он голосом человека, одержимого страшными силами, – я не могу сдерживаться… Я хотел, чтобы ты подготовилась… но больше не могу ждать.

Дженни тоже не могла больше ждать. Когда бедра Кристиана прижались к ее бедрам, она отдалась во власть того ритма, которому он учил ее тело. Она выгибалась, поднимаясь навстречу его толчкам и вместе с ним подаваясь назад. Их соитие было грубым, неистово-жадным. Она шарила пальцами по одеялам, ища, за что ухватиться, и в конце концов забросила руки за голову, вцепившись в медные перекладины кровати. Ее поза была так откровенна, так чувственно-беспомощна, что Кристиан был буквально сражен.

Дженни уже начинала думать, что Кристиан обманул ее. Он обещал избавить ее от жара, но пламя у нее внутри разгоралось все сильнее и сильнее. Там, где сливались их тела, жгло просто невыносимо. Но постепенно Дженни осознала перемены. Она почувствовала, как поднимается выше – туда, где хорошо и где гаснут все пожары. Кристиан уносил ее в этот головокружительный полет, и она послушно неслась за ним. Оказавшись наконец на самой вершине, Дженни не пожалела об этом путешествии.

Ноги Дженни сплелись с его ногами, мышцы напряглись. Она терлась о него своим телом, прерывисто дыша от возбуждения. Голова ее моталась из стороны в сторону, но не в отрицании происходящего – это движение подчинялось все более неистовому ритму их тел. Искры, бегавшие по ее коже, сыпались в разные стороны, как маленькие звездочки. Ее груди вздрагивали, когда Кристиан толкался в нее еще и еще. Он унес с собой жар ее тела, одарив ее яростным наслаждением. Его имя само слетело с ее губ гортанным криком, когда по телу пробежала дрожь сладостной агонии. Спустя мгновение он присоединился к ней, утолив собственный жар и излив свое семя глубоко в утробу Дженни.

Пальцы Дженни, до немоты сжимавшие медные перекладины кровати, разжались. Она медленно опустила руки, но не притронулась к Кристиану. Он лежал на ней, и она чувствовала, как бьется под ребрами его сердце. Его дыхание овевало теплом ее шею, и Дженни чувствовала на своих волосах его легкие нежные поцелуи.

Приподнявшись на локте, Кристиан вышел из Дженни.

– Все в порядке, – сказал он, потянувшись за скомканной простыней, – сейчас я накрою и тебя, и себя. Можешь открывать глаза.

Дженни подождала, пока простыня ляжет на ее груди, и лишь тогда последовала его совету. Кристиан улыбнулся:

– У тебя красивое тело, Дженни. Не надо его стыдиться.

Одна мысль о том, что он не может ее нарисовать, злила Кристиана.

– А я и не стыжусь, – тихо сказала Дженни, показывая на зеркало. – Но я не настолько глупа, чтобы любоваться своим отражением.

– Совсем недавно ты была вполне довольна собой, – заметил Кристиан, напомнив ей о том, как она вертелась перед зеркалом, осматривая свои ноги.

Дженни вспыхнула:

– Не знаю, что на меня нашло. Наверное, все дело в бренди. Я никогда раньше не пила его. Обычно я пью вино.

– Бренди намного крепче вина, но не в нем причина твоего состояния. Уверен, что Амалия опоила тебя.

Дженни попыталась сесть, но Кристиан удержал ее, положив руку ей на плечо, и нежно провел кончиками пальцев сбоку по шее.

– Ты такая красивая, Дженни! – ласково сказал он. – И наверное, твое обаяние отчасти объясняется твоей невинностью. А Амалия Чазэм коллекционирует красивые штучки. Кроме картин, изумрудов, изящных лакированных шкатулок и парижских туалетов, наша дорогая мисс Амалия знает толк в молоденьких женщинах. У нее есть… э, разведчики, которые рыщут по городу…

– Вы хотите сказать – сутенеры? – поправила Дженни.

– Да, я хотел сказать сутенеры, но не думал, что ты знаешь это слово. – Она только пожала плечами, и Кристиан понял, что объяснений не дождется. – Как бы то ни было, у Амалии работают мужчины, которые поставляют ей женщин. Не сомневаюсь, что большинство этих женщин приходит к ней добровольно, но я слышал, бывают и исключения. Представляю, как обрадовалась Амалия, увидев тебя на своем пороге! Я бы даже усомнился в ее рассудке, если бы она упустила такую добычу.

Во рту у Дженни пересохло, она с трудом сглотнула.

– Она хотела, чтобы я у нее работала? – недоверчиво спросила она. – В этом доме? Чтобы я… я… – Слова застряли у нее в горле. Тут она вспомнила, чем только что занималась с Кристианом Маршаллом, и ей захотелось провалиться сквозь землю. – Боже мой, – пробормотала она, – я ведь уже сделала это!

– Погоди, – сказал Кристиан нахмурившись, – это было… совсем не то. Черт возьми! То, что произошло между нами, не имеет никакого отношения ни к Амалии, ни к этому дому.

– Неужели? – с вызовом спросила она, удивившись собственной смелости. – Разве вы не сказали, что хотите проститутку?

Кристиан знал, что в конце концов пожалеет об этих словах, но не думал, что это случится так скоро.

– Не делай из меня злодея! Я тебя сюда не звал. Проклятье, да я вообще не знал, что ты здесь! Я был с Мэгги, и вдруг появилась ты.

– Вы знали, что меня опоили! – укорила она.

– Нет, сначала не знал. Я думал, ты пьяна. Ты вошла сюда на заплетающихся ногах, такая беспомощная и глупенькая как ребенок. Потребовалось совсем немного времени, чтобы ты стала доступной.

От возмущения у Дженни раздулись ноздри.

– Ложь!

– Нет, не обманывайся сама! Ты хотела меня.