Текст книги "Колыбель Драконов (СИ)"

Автор книги: Джинни Фаст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Один из драконов, с зеленой чешуей заметил его и хотел дыхнуть пламя, но Тайни тут же коснулась его шеи рукой, тихо напевая, и дракон успокоился.

– Что вы тут делаете, милорд? – тревожным шепотом спросила Тайни. – Это опасно.

– Не смог побороть любопытство… – так же тихо ответил ей полумуж. – Боги, как же они прекрасны… И ваш голос прекрасен…

– Ее величество тоже так сказала, когда впервые услышала. Она пригласила меня к себе, послушала и предложила стать… колыбелью для ее детей. Визерион и Рейгаль последнее время стали слишком агрессивными. Мое пение их хоть немного успокаивает. Правда сейчас уже в меньшей степени. Я просто… не знаю, что еще сделать.

– Драконы плохо переносят неволю. – Сообщил Ланнистер, приближаясь к золотому дракону. – Драконы, с которыми Эйгон завоевал Вестерос, были просто гигантскими и пролетали сотни миль. Потом потомки Завоевателя посадили своих драконов на цепь, и через несколько поколений драконы измельчали до размеров кошки.

– Как думаете, королева об этом знала?

– Не уверен. Иначе бы она не посадила своих детей на цепь.

Тайни погладила Рейгаля по голове, потом подошла к ошейнику, и вытащила язычок, что держал его вокруг шеи дракона. Ошейник со звоном упал на каменный пол. Как и второй.

– Вот так… – одобрил Тирион, – теперь они хоть немного успокоятся. Их кормят регулярно?

Тайни кивнула и грустно сказала:

– Им бы выбраться отсюда, полетать. Как Дрогон… Счастливый… Но…

– Но немного страшный. – Подсказал Ланнистер. – Ты совершенно не боишься находиться тут?

– А вы? Что вас заставило сюда спуститься?

Вместо ответа Тирион подошел поближе к Визериону и протянул к его шее маленькую ручку, чтобы погладить. Дракон не стал возражать, но не сводил с карлика глаз. Тирион сначала осторожно, одним пальцем прикоснулся к чешуе. Она оказалась горячей, не смотря на то, что вокруг было холодно до дрожи. Потом вся его маленькая ладонь легла на шею дракона. Тирион весь затрясся: не то от страха, не то от восторга. Это просто было… за гранью возможного! А Тайни, наблюдая за этим «знакомством», улыбалась, нежно гладя Рейгаля и напевая ему колыбельную.

========== Глава 3. Как карточный домик… ==========

– Боги, она когда-нибудь устает? – спросил Тирион, довольный откинувшийся на спинку стула, после сытного обеда, который приготовила Тайни.

– Никак нет, милорд. – Протянул Паук, промокая губы салфеткой. – В Сирене столько энергии, она хочет везде успеть… – евнух потянулся к своему кубку. – А впрочем, это и очевидно: влюбленная девушка сама счастлива и хочет поделиться этим счастьем с окружающими.

Ланнистер усмехнулся, вспоминая, как вчера вечером, когда было уже давно за полночь, Тайни явилась в пирамиду в… очень странном настроении. Она вся светилась, лицо было румяным, как распустившийся бутон розы, улыбка до ушей и… тонкий-тонкий, но ощутимый шлейф ароматного и далеко не плохого вина. Тирион округлил глаза, когда уловил аромат напитка. Ему хотелось пошутить, но слова застряли в горле, когда он увидел девушку. Она действительно была пьяна, хотя может и выпила пару бокалов. Остальное опьянение было от любви, конечно. Да, Тайни была влюблена и не скрывала этого. Она танцующей походкой прошла по тронному залу, попутно увлекая Миссандею в танец, подарила Варису и Тириону по очаровательной улыбке и, пропев: «Жизнь прекрасна!», заскользила дальше, напевая песни о любви собственного сочинения. Потом переводчица сказала:

– Счастливая… Хорошо встретить человека, которого любишь и который любит тебя…

И верно, любовь, что излучала Тайни, оказала влияние на всех обитателей пирамиды, и даже на тех, кто жил за ее пределами. В городе стало почти тихо. Напряжение испарялось, как вода под палящим солнцем. Тогда у советников королевы стало хоть поменьше головной боли. Вечера они проводили на террасах в разговорах обо всем на свете. Тирион даже несколько раз пытался напоить Миссандею и Серого Червя, но пока безуспешно. Эти двое и разговаривать-то особо не желали. Оно и понятно: Тирион был для них чужой, странный, с пагубными привычками. А Бес скучал без бесед. И тут его спасала Тайни. Девушка так мило, почти по-детски смеялась над его шутками, хотя некоторые и были грубыми, едва ли не с открытым ртом слушала его рассказы о Вестеросе. Ланнистер почти забывал обо всем гнетущем и терзавшем его сердце за этими беседами. Хотя… беседой их время препровождения нельзя было назвать, потому что Тайни узнавала что-то новое, но не делилась с Тирионом новой информацией в ответ. В первую очередь мужчину интересовало прошлое Сирены. Как только девушка это поняла, начала говорить, обо всем, кроме своего прошлого. Зная интерес Ланнистера к драконам, она рассказывала ему обо всем, что успела подметить, пока «нянчилась» с сыновьями Дейнерис. Так мужчина узнал столько такого, о чем ни в одной книге не написано: как быстро растут драконы, как цвет чешуи влияет на характер ящера, зачем они сжигают мясо почти до черна, прежде чем начать есть. Тайни даже научилась распознавать Рейгаля и Визериона по рыку.

– Смотри, – как-то предупредил ее Тирион. – Как бы они не начали любить тебя больше, чем свою мать.

– Что вы говорите! – отмахнулась Тайни, хотя глаза выдавали, что именно об этом она и мечтает. – Они всегда будут любить королеву больше, чем кого-либо.

Так и проходили дни: Тирион с Варисом правили, пытаясь создать хотя бы непрочный мир, Безупречные наводили порядки в городе, Тайни собирала новости с улицы Радости и присматривала за драконами.

В ту ночь, когда она пришла в пирамиду пьяная от вина и от любви, распевая собственные песни то тихо, то во все горло, потому что не в силах была сдержать эмоции, все было прекрасно: луна светила близко белоснежным диском, воздух ласково стелился по полу и терся о ноги, как добродушный кот. Все в пирамиде и в городе спали спокойно. Даже Тирион. Чтобы уснуть, ему больше не требовалось много выпить. Теперь его убаюкивала музыка, что накрывала всю пирамиду, прогоняя ее нагнетающий дух и плохие сны – вечные спутники карлика. Теперь мужчина засыпал едва ли не с улыбкой и видел во сне некий женский силуэт, который заставлял его сердце сначала волноваться, а потом лицо расплывалось в улыбке. Рыжие волосы, кисловатый аромат лимона и голубые, как иней глаза… Еще никогда он не видел такие сны. Что это? Остатки разбитой надежды, возрожденные песней? Или просто галлюцинация? Ланнистер не знал, что это значит и почему ему снится именно она: девочка, которую он едва знал, к которой ничего кроме жалости и немного уважения не испытывал. Не испытывал? Тогда почему всякий раз, как он видел Тайни в рыжем парике, сразу же на ее месте представлял свою слишком молодую жену? Почему музыка, которую эта певунья играла на скрипке каждую ночь перед сном, давала в его остром уме такие трещины, вытесняя здравый смысл и сажая ростки эмоций, мечтаний и надежд? Полумуж был конечно благодарен Тайни за такую… ненавязчивую заботу, но он не был уверен, что это правильно. Так он рассуждал при свете солнца, за обедом или после очередного совета, но стоило спуститься сумеркам, мысли словно по команде закрывались, как цветы, больше не чувствуя солнца. Им на смену просыпались мечты – ночные бабочки и светлячки. Такие хрупкие и в тоже время прекрасные.

«Откуда у ее голоса такая сила? Кто же она такая?» – гадал Тирион.

Много раз он пытался добиться правды от Вариса, когда бросил попытки разговорить саму Тайни, но и Паук ничего внятного не говорил. И в конце концов, Бес сдался. Сегодня, когда Тайни вернулась с улицы Радости такая окрыленная и влюбленная, мужчина невольно вспомнил себя и свою первую любовь… Он и Тиша были так же юны, наивны, пьяны от вина и влюбленности… Карлик улыбнулся.

– Пусть эта любовь продлится дольше, чем… – он осекся, но Варис его прекрасно понял.

– Первая влюбленность всегда такая… прекрасная, незабываемая. Пусть она наслаждается ею. Ведь, когда королева вернется, ей придется покинуть и этот город и эту часть света. Дейнерис наверняка прикажет ей следовать за ней.

– А разве королева теперь не дает своим людям свободу выбора?

На это Паук ничего не ответил.

***

Так бывает, что когда все становится слишком хорошо – значит жди беды. И она пришла. Однажды рано утром вся пирамида была разбужена жуткой новостью: Сыны Гарпии вновь были замечены в городе и вырезали множество народу. В том числе и… на улице Радости… Когда Тайни, еще сонная вошла в тронный зал, один из Безупречных как раз докладывал о том, сколько людей было жестоко убито на этой священной улице. С минуту Тайни смотрела на всех в тупом изумлении, потом, не помня себя от страха, бросилась на место преступления. Она не верила, нет, просто не могла поверит, что все сказанное – правда.

«Они никогда бы не посмели… Эта улица неприкосновенна…»

Но как только девушка вбежала на улицу, ее молитвы рассыпались на тысячи кусочков. Всюду были следы не только убийств, но и разбоев: Сыны Гарпии брали все, до чего могли дотянуться. По улице всюду валялись трупы, дома разорены…

– Тайни!

Кто-то звал ее, но девушка не реагировала. Она побежала вперед, то и дело бледнея и вскрикивая при виде очередного трупа. Вперед, туда, где были ее родные…

Тирион, как только Тайни бросилась бежать, сразу же отправил за ней отряд, чтобы не дай Бог с ней что-нибудь не случилось, и сам поспешил следом. Воины догнали девушку только на самой улице. У Ланнистера от увиденного желудок подскочил к горлу: сколько мертвых… Убитых таким зверским способом. И тут посреди этой гниющей тишины из одного дома донесся вопль боли и отчаяния. В разграбленной комнате, упав на выпотрошенный труп лицом, лежала Тайни. Рядом с телом лежала отрубленная голова. Полумуж узнал в лицо возлюбленного Тайни. В других комнатах так же зверски были убиты три девушки – подруги и сестры Тайни… Сирена, вся перепачканная кровью, рыдала над телом любимого так громко и жалобно, все ее тело дергалось. Слезы градом катились по румяному лицу. Тирион, с трудом передвигая ноги, подошел к ней и опустил руку на плечо. Девушка словно этого не заметила. Она еще недолго смотрела на обезображенный труп человека, которого так сильно любила, потом резко встала, вытащила из-под платья ножи из валирийской стали и направилась к выходу из дома. Глаза и нос ее были красными от слез, но вот мина, что застыла на лице… В ней смешались решимость, безысходность, отчаяние и огромная ярость.

– Не дайте ей уйти! – тут же отдал приказ Ланнистер.

Безупречные и несколько Младшых Сынов тут же перегородили девушке дорогу.

– Отойдите… – прошипела она, угрожающе размахивая оружием. – Отойдите, или я и вас зарежу!

Она бросалась на воинов с криками и рычанием, ножи сверкали на солнце, как молнии, но всякий раз ее ждало поражение.

– Тайни, – как можно снисходительнее, но твердо начал Тирион, – прошу, успокойся. Этим ты не вернешь их к жизни. Я понимаю…

И тут эта веселая и на вид хрупкая девушка так на него посмотрела, что карлик буквально сел на землю. Он слишком много раз видел этот взгляд, что не смог бы его спутать не с чьим. Именно с таким презрением, яростью, величием и могуществом мог смотреть только… его отец – Тайвин Ланнистер.

– Понимаете? – взревела Тайни. – Да что вы можете понимать?! Вы никогда не любили, не смейте говорить о понимании! А этих… – она, захлебывалась слезами, подняла ножи над головой, – я всех перережу. Раскромсаю на кусочки! Они будут все доооолго и мучительно умирать…

Один из Младших Сынов сделал выпад, и Тайни лишилась чувств. Тирион, придя в себя, наклонился к девушке и приказал доставить ее в пирамиду. Он все не мог выбросить из головы сначала этот… знаменитый отцовский взгляд (никто во всем Вестеросе не мог так делать. Именно этого взгляда боялись люди Семи королевств), а так же то, как девушка, с яростью львицы была готова пойти на смерть, чтобы наказать убийц ее родных…

«Вылитая Серсея…»

***

Тирион распорядился, чтобы всех убитых похоронили как можно быстрее. Безупречные теперь стояли только вокруг пирамиды, чтобы ни она муха не пролетела мимо.

«Они слишком расслабились, – думал Бес. – Черт! – он сморщился от очередного звука бьющегося стекла. – Это когда-нибудь кончится?!»

Все то время, пока Безупречные и Младшие Сыны помогали жителям складывать трупы, чтобы похоронить их, Тайни сидела запертая у себя в покоях. И она злилась: стучала по двери, требуя выпустить ее, била посуду, рычала… Вот так, убитая горем, эта кроткая и веселая девушка превратилась в сущую бестию. Уже даже Миссандея боялась приближаться к ее комнате. Тирион уже который раз прокручивал в голове, но не мог вспомнить хотя бы еще один взгляд, с которым можно было бы сравнить тот, который на него бросила девушка.

«Я слишком хорошо знаю этот взгляд. Никто, кроме отца не мог ТАК смотреть! Но… позвольте, как такое возможно?»

– Милорд, трупы ее сестер и возлюбленного доставили к лекарю, как вы приказали. – Протянул Варис над самым ухом карлика.

Ланнистер вздрогнул и выругался про себя.

– Хорошо. Но… похоже… – сверху снова раздались крики и стук в дверь, – похоже наша Сирена еще не в том состоянии, чтобы похоронить своих родных, как положено.

– Девочка просто убита горем. Кроме подруг и этого молодого человека у нее никого не осталось. Это так ужасно – потерять всю семью разом.

Ланнистер смерил Паука сердитым взглядом, он знал, на что тот намекает.

– Рано или поздно, Тайни должна будет с ними проститься. Тела ее родных вообще хотели сжечь вместе с всеми. Уверен, она оценит ваше проявление уважения и понимания.

– Понимания? – прыснул Тирион. – По ее мнению, я вообще ничего не понимаю.

– Тайни сказала это в сердцах, я уверен. Стоит ли принимать во внимание слова, сказанные с горяча?

Конечно, Тирион понимал, что Варис прав, но все-таки слова девушки глубоко задели его. Мужчина и сам не знал, почему. Ему показалось, что Тайни в те минуты предстала в обличье самой несчастной на свете. Ей наверняка казалось, что только у нее в жизни были такие страшные лишения, только ее родных убили таким жестоким образом, что она единственная в мире, кто остался сиротой… Ох, как же она заблуждалась!

К вечеру Тайни немного успокоилась. Миссандея все уговаривала ее поесть хоть немного, то Тайни только отнекивалась. Переводчица сообщила, что для ее родных соорудили погребальные костры, и Сирена сможет проститься с ними сегодня. Тайни так громко и много кричала, что едва не сорвала голос. Поэтому все время подготовки к похоронам она молчала. Слезы продолжали катиться по ее лицу, она вся сжалась, с трудом подавляя дрожь и всхлипывания. Тирион не мог смотреть на девушку в таком состоянии – ему было до щемящей боли в сердце жаль ее. Погребальные костры сложили прямо на берегу моря, подальше от города, где не будет ничего и никого, кроме шума волн и звезд над головой. Тайни надела закрытое платье, которое, казалось, душило ее со всех сторон. Она обошла каждую девушку на костре, о чем-то вспоминая счастливом из прошлого. Одной своей подруге она пропела что-то на высоком валирийском, другой вернула платок из синего шифона, а третьей вложила в руку цветок Медный диск – пушистый и приятно пахнущий шарик на тоненьком стебельке. Около своего возлюбленного Дэриа девушка простояла дольше всего. Она подарила ему последний поцелуй, словно веря, что это вернет его к жизни. Но чуда не произошло. Тогда она поправила растрепанные черные кудри, вернулась к факелу, который воткнула в песок и начала поджигать один костер за другим. И тут к шуму воды и треску огня добавился ее голос. Тайни затянула прощальную песню, не моргая глядя в огонь, в котором исчезали тела ее семьи. То, что она прошептала любимому… сейчас вместе с песней в костре умирало ее нежное сердце, когда-то переполненное радостью и любовью. Она простояла неподвижно до тех пор, пока все четыре костра не прогорели, пока пепел не остыл и не начал развеиваться по ветру. Потом она, вся холодная и безжизненная вернулась в пирамиду, прошла мимо ее обитателей, уже не плача. В зеленых глазах образовалась пустыня. Она не слышала, что ей говорили, просто вернулась в свою комнату и упала в свой угол совершенно без сил, мечтая только об одном – поскорей бы эта боль внутри захватила ее всю и тогда бы Тайни смогла последовать за родными…

***

Кажется, когда у тебя отняли совсем все, ради чего стоит жить и бороться, жизнь уже больше не имеет такой ценности, и можно с легкостью поменять ее. Это малодушно, ну и пусть! Сейчас важны только боль и разбитое сердце. И боль не заставила себя ждать. Под утро, устав плакать, Тайни резко проснулась от болевого толчка в живот. В нее словно воткнули что-то острое и стали вырезать. Девушка чувствовала, как течет кровь. Но это было так болезненно, что она не смогла сдержать крика. К ней в комнату ворвались слуги и Миссандея. Немедля послали за лекарем. Мужчина осмотрел Тайни и вынес приговор, который окончательно добил ее и без того сломленную психику. Оказалось, что Тайни была беременна, но из-за недавних переживаний случился выкидыш.

– Срок был еще маленький, поэтому Тайни могла даже и не знать, что понесла. – Сообщил он Пауку и Тириону.

– Как ей помочь? – спросила Миссандея.

– Пока уберите из ее комнаты все острое и тщательно следите, что она берет в рот. Она сейчас в шоковом состоянии… Разум ее сломлен, а душа растерзанна. Она может обезуметь от горя и натворить дел…

Однако, вопреки опасениям лекаря, Тайни и не думала кончать с собой. Она уже отпустила это желание, а когда оно не исполнилось… точнее не так, как она думала, девушка просто замкнулась в себе. Она целыми днями сидела у себя в покоях, в темноте, облаченная в черное с головы до ног, ничего не ела, не пила, не двигалась и ни на что не реагировала. Миссандея каждый день приходила к ней, уговаривала съесть хоть что-нибудь, открывала окна, запускала воздух, но Тайни просто превратилась в каменную статую, она даже от солнца не щурилась, просто смотрела в пустоту и угасала. Медленно, как свеча под жаром пламени. Даже ветер и голоса драконов, которые сильно истосковались по своей «няне» не могли привести Сирену в чувства. Ей просто было безразлично, что происходит вокруг. Иногда лорды думали, что она просто умерла и застыла в том положении, но когда слышался ее тихий, сдавленный голос, у них отпускало.

«Сын ли ты, дочь ли ты?

Я не узнаю никогда!

У дверей пустоты

Ждёт меня чёрная беда.

Сын ли ты, дочь ли ты?

Мне не ответят небеса.

Докричаться до небес не хватит голоса.»

Пела Тайни о своем малыше… обрывками, подавляя припадки очередной истерики. Но наконец, она выплакала все глаза и в них стало сухо, как в пустынях Дорна. Иногда она просто пела о боли, что разрывала ее на части… А однажды все в пирамиде услышали, как она кричит песню, зовет в ней свою мать.

«Мама, я опять вернулась

К своему городу на побережье

Мама, я забыла гордость,

Но я узнала, что такое нежность!

Мама, я так одинока,

А вокруг меня люди, люди

Мама, у меня сердце не бьется…

Мама… что со мною будет…?»

Для Тириона это стало последней каплей. Он больше не в силах был выносить этот затянувшийся траур. Рано утром, после того, как слуги вышли из покоев Тайни с очередным не тронутым подносом еды, Ланнистер проскользнул в комнату. Он был здесь впервые. Комната была простой, без изысков: простая кровать, шкаф, столик у кровати, небольшой стол посреди комнаты, от ветра шуршали шелковые шторы. У входа на каменный балкон, вся покрытая черным одеянием, сидела Тайни. Тирион подошел к девушке и встал напротив. Тайни никак не отреагировала на его приход. Бес не знал, как вытащит Тайни из этой скорлупы, но должен попытаться хоть как-то ей помочь. Он ничем не мог помочь Сансе, чтобы избавить ее от боли от утраты близких, но с Тайни решил подобной ошибки не допускать. И мужчина заговорил. Он таким образом думал, что искупит свою беспомощность перед Старк.

– Тайни? Тайни, хватит. Я знаю, что ты меня слышишь. – Ноль реакции. Ланнистера это разозлило немного. – Ладно, я все равно не спешу. Все, что хотел сказать, скажу, и никто перебивать не станет. Ты ведешь себя очень глупо. Да, просто чертовки глупо. Думаешь, ты одна на всем белом свете первые познала утрату близких? Ты первая, у кого отняли все, что так дорого? И ты… – он осекся, стараясь немного успокоить тон, чтобы не оскорбить ее чувства, – ты первая, кто теряет ребенка? Я тебя разочарую, девочка: не ты первая, не ты последняя. И ты сказала: «вы-то что можете знать? Вы же не любили никогда!» А вот представь себе, что любил!

Это прозвучало должно быть слишком громко и пронзительно, раз Тайни впервые за долгое время пошевелилась. А Ланнистер, поняв, что без вина не сможет продолжать рассказ, шагнул к столу посреди комнаты и налил себе тот самый напиток, которым его угощала девушка в день их знакомства. Потом с кубком в руках вернулся на тоже место и встал в туже позу, в которой стоял минуту назад. Словно это могло помочь ему. На секунду мужчина подумал, что если сейчас сделает хоть одно лишнее движение, вздохнет не так, даже посмотрит не под тем углом… все рухнет. Карточный домик рассыпается на самом начале, и больше не будет возможности его построить.

– Была одна девушка… Ее звали Тиша. Я встретил ее, когда мне было 16. Мой брат и я скакали верхом, когда увидели ее, бегущую в полусорванной одежде от двоих мужчин. Пока брат гнался за насильниками, я накинул на девушку свой плащ и отвез в ближайшую таверну. Потом… – Ланнистер осекся, словно стыдясь того, что собирался рассказать дальше, – в общем, на утро я так сильно влюбился, что попросил ее руки. Мой отец, лорд Тайвин Ланнистер, вскоре об этом узнал. Я тогда боялся его гнева, но был готов принять на себя все удары, лишь бы он не тронул Тишу. Но отец поступил лучше, – Тирион горько усмехнулся и глотнул вина. – Сперва он заставил моего брата сказать мне правду: видишь ли, девица была шлюхой. Джейме подстроил все приключение, дорогу, нападение разбойников и все прочее… Потом, когда Джейме признался, лорд Тайвин, чтобы закрепить урок, приказал привести мою жену и отдал ее гвардейцам. Они расплатились с ней достаточно честно: по серебряку с человека… А меня заставил сесть в уголке казармы и смотреть; наконец она набрала столько серебра, что монеты уже сыпались сквозь пальцы и катились по полу… – слезы начали застилать взор его зеленых глаз, и Тирион отвернулся. – Лорд Тайвин заставил меня пойти последним, – сказал он спокойным голосом. – И дал мне золотую монету, потому что, как Ланнистер, я стоил большего.

Удивительно, как легко ему далась эта история. Рассказав ее уже второй раз, мужчина почувствовал, как кто-то невидимый наконец отпускает его сердце, разжимает когтистые лапы, сердце карлика наконец начинает, сначала боязливо, опасаясь снова оказаться в клетке, биться, но потом, осмелев, стучит так громко, что грудь пробить может. Осушив бокал, мужчина продолжил:

– Потом… знаешь, я много раз… покупал себе любовь… Я был… – слова застревали у него в горле, он не мог при ней выражаться так, как привык. Сам не знал почему. – Но потом я встретил ее. Такая хрупкая, нежная, с копной рыжих волос и голубыми, как иней глазами… Ее зовут Санса… – Тирион произнес имя бывшей жены почти беззвучно, потому что боялся спугнуть ту тонкую нить тепла, что коснулась его и осела на лицо, тело, руки, ноги, словно паутина. – Нас поженили насильно. Она тогда была еще совсем дитя. И не смог я причинить ей еще больше боли. Она и так настрадалась от моей семьи. Тоже, как и ты, потеряла семью… Знаешь, Тайни, вы с ней похожи. Я…

Ланнистер осекся, потому что посмотрел на Тайни и увидел, что она выбралась из-под черной ткани, открывая лицо. Тайни за время затворничества совсем побледнела, глаза и нос были до сих пор красными от слез. С минуту они смотрели друг на друга, потом девушка резко вскочила, словно у нее внутри что-то щелкнуло. Но тут же ноги ее подвели, все-таки она так много времени провела без движения. Тайни облокотилась на стену, чтобы не упасть, потом неуклюжей походкой побрела к столу. Вода не сразу попала в кубок, но наконец ей удалось выпить пару глотков. Тирион обрадовался, увидев, что наконец-то Сирена пришла в себя, разрушив скорлупу. Но тут же увидел, как слезы градинами катятся по ее щекам, а она яростно пыталась их смахнуть.

– Простите… – пролепетала она. – Простите, милорд… я просто… Ваш рассказ… Как ваш отец мог сделать такое?

Бес не поверил своим ушам: она плачет снова, но плачет… из-за него? Нет, это бред какой-то. Еще никто не плакал из-за него, еще никто…

– Мне очень жаль…

Боги, сколько искренности было в этих словах! Полумуж смотрел на девушку и не знал, что ему делать: отшутиться или… жестом, без слов просто поблагодарить. Он выбрал второе. Осторожно приблизился к столу, на который Тайни оперлась обоими руками и держалась из последних сил, лишь бы не упасть. Его маленькая рука легла на ее. Какой же она была холодной! Но мягкой… как рука Сансы.

– Простите, милорд, за мои слова. Я была не права… И слишком зациклилась на том, что сама потеряла… Но это оказалось так больно… – Тайни положила руку на живот, – что осадок от этой боли навсегда останется…

– Боль утихнет. Поверь, я знаю. Просто нужно отпустить ее. Не всю, так хотя бы часть.

Через несколько дней, когда в пирамиду должны были прибыть богатые господа из Юнкая и Астопора, Тайни вышла из своей комнаты. Немного уставшая, с печатью горя на лице, но освеженная. Готовая выполнять клятву, данную королеве – служить ей.

========== Глава 4. Правда ==========

Тирион стоял на открытом балконе и смотрел на море. Оно было по особенному прекрасно сегодня. Несмотря на то, что по нему плыл корабль работорговцев, с которыми предстояли сегодня крайне сложные переговоры. Карлик уже составил четкий план, как и что предложить этим людям, считающим, что рабы принесут им огромные богатства. Конечно, нашлись и те, кто его идею пригласить врагов Дейнерис на переговоры, не просто не одобрили, а резко отвергали. Это Миссандея, Серый Червь и… к великому удивлению Тириона еще и Тайни. Она была пусть и не в ту меру весела, как прежде, но траур потихоньку отпускал ее лицо и душу. Она стала чаще сидеть на солнце, улыбаясь его теплу. Ланнистеру и самому хотелось улыбаться, когда он наблюдал за этими «солнечными ваннами». Однажды, когда они вечером ожидали вестей от Вариса, Тирион опять предпринял попытку нарушить это убивающее его молчание в компании переводчицы и командира Безупречных. Даже предложил игру, в которую играл с Бронном и Шаей. Но без выпивки не вышло.

«Эти двое… словно не люди. Что эти уроды с ними сделали? Лишили их всего человеческого!»

– А я знаю, как решить эту проблему! – воскликнула Тайни, вскочила со своего места и куда-то умчалась, словно фурия.

Вскоре она вернулась с большой чашей. В ней лежали нарезанные кусочки лимона. От них помимо привычной кислоты пахло еще и солью, сахаром, перцем…

– Что это за… блюдо? – Миссандея с трудом смогла выдавить слово, глядя на всю эту кашу в чаше.

Тайни со звоном поставила чашу на центр стола и громко объявила:

– Это наша замена вину, в игре, которую предложил милорд! Тут лимон вперемешку с солью, уксусом немножко, сахаром, перцем и водой. – Девушка села как раз напротив Ланнистера и спросила: – Сколько вам было, милорд, когда вы придумали эту игру?

– Наверно лет 20, может больше…

– А я в нее играла, когда мне было 4. Бывает, сядем с девочками в комнате на пол, вокруг чаши вот такой же… Нарежем лимонов побольше… да не таких, которые непривычно сладкие, а самые кислые ищем, иногда даже уже те, что начинали портиться. Сядем и давай друг другу вопросы задавать. Я тогда еще глупой была, не знала, что не те вопросы задаю. Вот и приходилось лимон кусочек за кусочком есть. – Тайни даже порозовела от воспоминаний, что на нее нахлынули. – Знаете, я столько этого лимона кислого наелась в детстве, что уже вообще кислоты не чувствую… Ну, давайте же играть!

Они проговорили полчаса. Столько всего интересного Тирион узнал о своих спутниках и, как он надеялся, друзьях. Вот только расстроился немного, когда Тайни о ее семье начал спрашивать. Девушка моментально помрачнела, едва ли не со скрипом сжимала пальцы в кулаки, поджимала губы. Когда игру пришлось прервать – вернулся Паук, она потянулась к Тириону через стол, схватила за руку и посмотрела в его зеленые глаза опять же отцовским взглядом. Таким колким и невыносимым.

– Никогда больше не говорите о моих родителях. Иначе я вам язык отрежу!

– Извини, если задел за больное. – Тирион нервно сглотнул, с трудом сдерживая желание отвернуться от этого, «отцовского» взгляда. Но в этот раз он заметил блеск дикого огня в глазах девушки. – Только… ты же сама затеяла эту игру. Могла бы и не искать другого способа…

Уши Тайни покраснели, она шумно дышала. Казалось, еще чуть-чуть, и у нее дым из ушей и носа пойдет. Кое-как успокоившись, она попросила:

– Милорд, можно я не буду присутствовать на переговорах?

Такого вопроса Бес не ожидал.

– Что? Почему?

– Я… – Сирена занервничала, – я… не люблю, нет, терпеть не могу политику и все вещи связанные с ней.

«Она лжет. – С легкостью понял Тирион. – Но нельзя во всем потакать своим слабостям. Уверен, что один из приглашенных господ – ее бывший хозяин, вот она и пытается избежать встречи с ним…»

– Нет, Тайни, не можно. Ты – слуга нашей королевы и должна встречать ее врагов с такой же готовностью.

– Но… но… – Тайни едва не выронила чашу с недоеденными лимонами из рук. – Милорд… Прошу… – ее нежный голос на мгновение стал таким, словно царапаешь металл.

Но Полумуж остался непреклонен. Пришлось Тайни поскорее отнести не съеденные лимоны на кухню, чтобы выбросить, и приготовиться к самой сложной встрече в мире.

***

Встреча прошла в напряженной обстановке. Но Тирион смог урегулировать ситуацию. Так ему казалось. Потому что на все его слова Миссандея и Серый Червь реагировали либо с опаской, либо с неверием. Заключив мир с работорговцами, Ланнистер попытался подсластить переговоры, пригласив обольстительниц к господам. Он хотел поскорее найти Тайни и отчитать ее за неподчинение.

«Я же велел ей присутствовать! Как она посмела ослушаться? – он всегда остро воспринимал неподчинение. Оно приводило его, нет, не в ярость, скорее в негодование с острым привкусом. – Это опасно. Кажется, Дейнерис дала ей слишком много свободы, вот она и бунтует и не желает подчиняться, когда ей что-то не нравится. – Бес уже спустился по лестнице, чтобы пересечь эту часть пирамиды по пути в тронный зал. – Ты заходишь далеко, девочка».

В тронном зале мужчину ждали возмущенные горожане. Благо, они умели говорить на всеобщем, поэтому Тириону не пришлось полагаться на перевод Миссандеи.