Текст книги "Это падение"

Автор книги: Джинджер Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

7. Нейт

Вчера вечером к нам завалился народ на спонтанную вечеринку. Такое случается, когда в вашей комнате водится спиртное.

Кэсс с Таем, обнявшись, уютно устроились у стеночки на его кровати. Обычно брат западает на других девчонок и в другое время подбивал бы клинья к сестрице Кэсс, которая дрыхнет на моей постели. Ее платье настолько задралось, что мне видны обтягивающие ее задницу трусы.

Мы все вчера пили, но я остановился после пары стопок. Никто этого не заметил. Пейдж, похоже, считала, что я надрался не меньше ее. Я позволил ей залезть в мою постель и даже подумывал поцеловаться с ней. Но ее раздражающее до чертиков хихиканье над какой-то хренью, которую она сама же и несла, быстро вправило мне мозги.

Если я хочу когда-нибудь свернуться калачиком в этой постели с Роу, то развлекаться с ее соседкой по комнате нельзя. Поэтому я дал Пейдж похихикать на своей груди, а когда она отрубилась, вылез из постели и ушел в комнату отдыха, где за несколько часов сна на убогом диване отлежал себе всю задницу.

Мне нужны кроссы. Только из-за них я вернулся в комнату. И, кажется, я смогу добраться до них без шума. Надеюсь, Пейдж не разбужу. Если она невыносима после двух стопок текилы, то от трезвой я, наверное, вылечу из этой комнаты с криком.

– Пс-с, – зовет меня Тай, подняв голову с подушки.

– Хей, бро. У меня тренировка. Я за кроссовками зашел. Вернусь днем. Пообедаем в «Сэлли»? – шепчу я, чтобы не разбудить Кэсс.

– О да. У меня от голода уже желудок сводит, – потирает брат живот.

– Так ты ж себе вечером жидкую диету устроил, – похлопываю я Тая по плечу. Присаживаюсь на край его постели и сую ногу в кроссовок. – Ладно, увидимся позже. Может, встретимся сразу в ресторане? Не хочу столкнуться с… – киваю в сторону своей кровати, на которой дрыхнет Пейдж.

Тай вопросительно выгибает бровь. Я мотаю головой: «Нет».

– Она вырубилась. Я спал в комнате отдыха. – Поднимаюсь, обувшись.

– Эй, – шепчет брат. Подняв голову повыше, смотрит сначала на Пейдж, а потом на меня. – Ты зачем солгал про свое второе имя и день рождения?

А я все думал, когда же он прицепится ко мне с этим. Наклонившись, проверяю, действительно ли Кэсс спит. Переведя взгляд на Тая, молча подмигиваю. Брат с тихим смешком хлопает себя ладонью по лбу.

– Ты безнадежный романтик. Обязательно скажу Кэсс, что ты спал в комнате отдыха. Не хочу, чтобы из этого вышло какое-то недопонимание.

– Спасибо.

Мы по-дружески бьем кулак о кулак.

Прождав лифт несколько минут, я решаю спуститься по лестнице, которая расположена в той части коридора, где живет Роу. Чем ближе я подхожу к ее комнате, тем реже дышу, прислушиваясь: проснулась ли она? Однако в щели под дверью темно. Роу или спит, или давно ушла. Как бы то ни было, она скоро узнает, что обе ее соседки не ночевали у себя в комнате. И я очень надеюсь на то, что брат сдержит слово.

Роу

Проснулась я рано, чтобы успеть сходить в душ, пока большая часть общежития еще спит. Вечером я не мылась. Оказалось, что в любое время с одиннадцати вечера до шести утра можно спокойно помыться в душевых в одиночестве.

Пейдж с Кэсс уже ушли или еще не возвращались. Подозреваю, последнее. Стоя под душем, я гадала, где спала Пейдж. Уделял ли ей внимание Нейт? Полагаю, что да, раз она не ночевала в своей комнате. И мой мозг услужливо рисует картины того, как она сидит у него на коленях, целует его шею, обнимается с ним. Ненавижу это. Боюсь, сегодня тема дня – ревность.

Ноутбук укоризненно пялится на меня. Я не писала Джошу два дня. Росс говорит, что мне полезно писать ему, но еще он говорит, что я не должна превращать это в ритуал, а должна писать, только если нуждаюсь в этом. Если хочу излить свои чувства. Сейчас я этого хочу. Но как-то неправильно писать Джошу о другом парне.

Тем не менее я открываю ноутбук, захожу в «Фейсбук» и читаю сообщения Нейта. Потом перехожу в его профиль и листаю фотографии. Тут много снимков с его братом и несколько – с семьей. Нейт похож на отца – тот же четко очерченный, волевой подбородок, те же серо-голубые глаза. Мама у него красивая: черноволосая, голубоглазая, хрупкая.

Я листаю фотографии из старшей школы. Нахожу снимки с очень привлекательной девушкой, сделанные на каких-то танцах. Она выглядит как спортсменка: у нее мускулистые руки и улыбка сильного – бесстрашного – человека. Цвет волос как у меня, каштановый. Судя по количеству фотографий, они достаточно долго были парой.

Но мое внимание всецело поглощают снимки, сделанные недавно, скорее всего, этим летом. На них возле Нейта всегда разные девушки. И большинство похожи на Пейдж. На каждом новом фото я вижу одно и то же: Тая с Нейтом, с пивом в одной руке и девушкой – в другой. Иногда девушки сидят на коленях Нейта, иногда – на его плечах. Лишь одно остается неизменным – его дурацкая очаровательная улыбка.

Перехожу в сообщения и начинаю печатать:

«Два дня пережиты, но я по-прежнему ничего не знаю о жизни в университете. Занятия еще не начались. Они, вероятно, будут самой легкой ее частью. Но…»

Останавливаюсь и смотрю в экран, поскольку мое одностороннее общение с Джошем сейчас примет новое направление. Я закрываю глаза и слышу голос Росса: «Пиши ему, когда тебе это будет нужно».

Мне нужен Джош. Нужен прямо сейчас.

«…есть один парень. Ну вот, я сказала это. Странно писать об этом тебе, но больше у меня никого нет. Мне кажется, я нравлюсь ему, но наверняка я не знаю. Мне кажется, он нравится мне, но… понимаешь… я знакома с ним сорок восемь часов, из которых сорок семь часов все мысли только о нем. Он бейсболист, как и ты. Только реально крутой (без обид).

Представляешь, я его гуглила! Я не призналась ему в этом, но посмотрела все игры с его участием, выложенные на сайте его школы. Он кетчер. Папа был бы от него в восторге, ты же знаешь, как он относится к кетчерам. «Они – душа и сердце команды, Роу». Спросишь: так в чем же тогда проблема? Да в том, что я не очень хороша в этих… девчаче-мальчишеских делах. Я даже не знаю, как их назвать. С тобой все было просто. Ты написал мне записку, сказал, что я тебе нравлюсь, и спросил, нравишься ли мне. Я ответила, что нравишься, и – бум! – мы с тобой пара. До тех пор, пока не перестали ею быть.

С Нейтом (так его зовут) никакой записки. Да, он назвал меня классной. Ну, в каком-то смысле. Он посчитал классным то, что я ношу кроссовки на голую ногу. Это считается? Не уверена. Ведь он всю ночь веселился у себя с моей соседкой по комнате. Не с той, которая клевая, – она тоже веселилась с ними, но была не с ним, а с его братом. Долгая история. Я тоже могла пойти на вечеринку. Нейт сам меня пригласил. Но я оцепенела.

Я застыла на одном месте, Джош, и не знаю, как с него сойти. Знаю, ты мне не ответишь. Знаю, тебе нечего мне ответить. Мне так жаль.

О, советы Росса, кстати, полная херня. Потому что мне ничуть не легче. Вот вообще ничуть.

С любовью, Роу».

Что мне нужно, так это больше походить на мою подругу Бетси. Бетси бы не думала, а действовала. Может, следовать новой мантре «Что бы сделала Бетси?».

Я знаю, что бы она сделала прямо сейчас. Пошла бы прямиком в комнату Нейта и ворвалась туда с таким видом, будто эта комната – ее. «Будь как Бетси. Будь как Бетси». Опустив голову, провожу пальцами по влажным волосам.

«Будь как Бетси. Будь как Бетси».

Я обуваюсь, хватаю кошелек и ключи и, закрыв за собой дверь, сую их в задние карманы. В коридоре тихо, поскольку еще очень рано. Я иду осторожно, словно подглядывая за кем-то. Мне слышен лишь громко стучащий в ушах пульс – боюсь, он не даст услышать чье-либо приближение.

Прислоняюсь к стене у двери Нейта и пару минут прислушиваюсь. В тишине сердце бьется все быстрее и быстрее. Или я найду в себе силы, чтобы открыть эту дверь, или грохнусь тут в обморок.

Несколько раз я порываюсь уйти, но у лифта разворачиваюсь и иду обратно. Наконец, зажмуриваюсь, медленно поворачиваю ручку и тихо вхожу в комнату, идентичную моей, только меньше размером. Здесь темно, поэтому я оставляю дверь приоткрытой и даю глазам привыкнуть к темноте. Сначала я не совсем понимаю, что вижу. Затем замечаю светлые кудри Пейдж. Она как раз переворачивается, пытаясь укрыться покрывалом, из-под которого светит своим нижним бельем. Таким, какого в моем ящике не найти. На ней трусики Victoria’s Secret, состоящие из двух лоскутков.

– Эй, – шепчет кто-то, и я отступаю к двери. – Это я, Тай. Роу, это ты?

Тай приподнимается на постели, и я краснею, увидев прижимающуюся к нему Кэсс.

– О боже, прости. Я просто… они не вернулись к себе, поэтому… я не знаю. Я пойду. – От волнения ударяю по колену дверью. «Давай, Роу, еще сильнее пошуми».

– Если ты ищешь Нейта, то он на утренней тренировке. На поле, – шепотом сообщает Тай, опускаясь на постель и подушкой прикрываясь от падающего из коридора света.

– Хорошо. Спасибо. – С полученной информацией я ничего делать не собираюсь. Я собираюсь вернуться в свою постель и позлиться на Пейдж и то, где она спала.

– Да, и когда встретитесь, не забудь спросить Нейта, когда у него день рождения, – говорит Тай и, по-моему, сразу засыпает.

Я закрываю за собой дверь и, не давая себе возможности передумать, иду к лифту и жму на кнопку первого этажа. «Что бы сделала Бетси? Будь как Бетси».

Покидать общежитие без какого-либо сопровождения становится легче, что не может не радовать, так как послезавтра – первый учебный день. Однако сейчас я рада этому по другой, более интимной причине. Я твержу себе, что все мои нынешние действия – поразительное достижение в восстановлении, но на самом деле мною движет жгучая ревность. И именно под ее влиянием я после тренировки разорву Нейта на кусочки за то, что он предсказуемо переспал с Пейдж.

Если только… у них роман не на одну ночь. Может, они нашли общий язык. Может, узнав Пейдж получше, Нейт почувствовал к ней влечение. Может, стринги и песни Кэти Перри – не единственное, что она может дать.

Несмотря на гложущие меня сомнения, я не могу поверить в то, что Нейт и Пейдж за ночь стали парой. И дело не в том, что я сама хочу стать девушкой Нейта. А в том, что я не хочу, чтобы ею стала любая другая. Так, похоже, мне снова нужно написать Джошу.

Найти бейсбольные поля не составляет труда. Забравшись на трибуны и вжавшись в угол в их дальнем конце, я словно перемещаюсь во времени на два года назад. Звук отбитого битой мяча действует на меня так же, как на кого-то – перезвон китайских колокольчиков. Повторяющийся снова и снова «тресь!», скрип ловящих мячи перчаток, крики играющих парней, чертыхания и смех. Так же, как и на любой тренировке папы. Как на любых пробах, на которых я была вместе с ним. Как на тренировках Джоша, на которых я задерживалась допоздна после тенниса.

Я настолько погружаюсь в свою нирвану, что чуть не забываю о том, зачем сюда пришла. А потом вижу, как Нейт задирает защитную маску. Он стоит возле другого кетчера, и тот рядом с ним смотрится карликом. Раньше я неровно дышала к питчерам. Потому и влюбилась в Джоша. Но вид Нейта – стоящего на поле с влажными от пота, торчащими в разные стороны волосами и заляпанным грязью лицом – поразил меня в самое сердце и останется в нем лучшим воспоминанием. Как тут продолжать беситься от ревности?

Я вздрагиваю, когда на меня падает взгляд Нейта. Черт! Я не хотела, чтобы он меня заметил, но думала, что, увидев меня, он тоже запаникует. Какой там! Он сияет улыбкой и ямочками. Потом говорит что-то одному из тренеров и кивает в мою сторону. Я вскакиваю на ноги и спускаюсь вниз в надежде сбежать, но Нейт преграждает мне путь, появившись из-за скамейки запасных.

– Привет, Тридцать-Три! Как твоя голова? – Ямочки. Акцент. Неотразимое обаяние, чтоб его. Однако в глазах Нейта читается беспокойство. Он все еще волнуется из-за моего вчерашнего обморока.

– О, в порядке. Ну, я в порядке. Просто… устала вчера? – Выходит вопросительно. Словно я пытаюсь найти подходящее оправдание. Никакой усталости вчера не было. Я, как всегда, приняла амбиен, а потом видела ужасные сны, отчего утром чувствовала себя еще хуже, чем накануне.

– Ты ничего не пропустила. Твои соседки напились и отключились. – Нейт поддевает землю носком кроссовки и сдвигает маску набок.

– Да, я видела их. – Выдавливаю улыбку и, сцепив зубы, не позволяю себе углубляться в то, что именно видела. Не хочу кидаться предположениями, все еще питая надежду на то, что они ошибочны.

– Ты… заходила ко мне? – Нейт подается вперед, явно напрягшись.

– Да. Видела, как Пейдж уютно устроилась в твоей кровати. – Мой рот! Может, стоит пересмотреть свою мантру «Что бы сделала Бетси?». Сарказм и шпильки – не совсем мое.

– Угу. – Нейт смотрит вниз, скребя в затылке. – Так уютно, что даже мне места не оставила. И, кстати, диван в комнате отдыха – препаршивый.

Сердце радостно прыгает в груди, взволнованное ответом Нейта. Плохо дело. Тем тяжелее будет усмирить его, чтобы остановиться с Нейтом на фазе «друзья».

– Эй, Притер! Верни свою задницу на поле, сынок! – кричит один из тренеров.

Я кивком показываю ему: иди. Не хватало еще, чтобы из-за меня у него были неприятности.

– Останешься, а? – Нейт опускает маску на лицо.

Я не верю в знаки. Если бы кто-то действительно нам их давал, то я бы точно увидела парочку и не позволила своей жизни распасться. Но мой взгляд почему-то цепляется за маленькие выцарапанные буквы на боку металлической маски Нейта: «Н. Дж. П.» И в голове звучит голос Тая.

– Это кое от чего зависит, – отвечаю я, не отрывая взгляда от букв.

– От чего? – спрашивает Нейт, потихоньку пятясь к полю.

– Что значат буквы «Н. Дж. П.» и когда твой день рождения? – Сердце бьется где-то в животе, надеясь на верный ответ.

Уголок верхней губы Нейта поднимается, а нижнюю он покусывает, продолжая идти задом наперед.

Скажи это, просто скажи, – молю я молча.

– Мой день рождения в октябре, а «Дж» – значит Джексон. Что тут скажешь? Из-за красивых девчонок становлюсь обманщиком.

Не говоря ни слова, разворачиваюсь лицом к трибунам. И все время, пока поднимаюсь, сажусь, откидываюсь назад и скрещиваю ноги, устраиваясь поудобнее, чувствую на себя взгляд Нейта.

Это все еще флирт. И он делает практически невозможным оставаться с Нейтом просто друзьями. Но прямо сейчас мне на это плевать.

8. Нейт

Она осталась на всю тренировку. Даже проводила меня через кампус в тренажерный зал. Осенью у нас всего несколько турниров – показательных. Настоящая работа начнется через месяц или два, но у меня все равно плотный график. В который сложно втиснуть еще что-то… Роу.

Однако выходные свободны. Общежития забиты, поскольку в понедельник начинаются занятия, и все тут именно так, как я себе и представлял.

– Эй, придурок! – кричит Тай, выезжая из-за двери и швыряя в меня свернутую пару грязных носков. – Лови!

– Ты иногда такой мудак, – отзываюсь я, смахивая носки с коленей на пол. Вонючие они у него – жесть.

– Да-да, скажи это маме, – ржет Тай. – Кстати, говорил утром с родителями. Приедут навестить нас через пару недель. На ужин поведут и все такое. Я пойду с Кэсс.

Меня интригует его увлечение Кэсс. Ни одна девушка не заинтересовывала брата больше, чем на неделю. Похоже, Кэсс нашла его слабое место. Однако еще удивительнее то, что она совершенно нормальная. У Тая никогда не было проблем с девчонками. В старшей школе он стал королем выпускного бала, и это уже после несчастного случая. Местная газета посчитала клевой историей то, что старшеклассники выбрали королем парня в инвалидном кресле. У Тая взяли интервью, и его цитата, в общем-то, говорит сама за себя. «Кресло, конечно, обращает на себя внимание. Но, видя такую красивую мордашку, девчонки просто не могут устоять», – заявил он. Мама тогда сказала, что нельзя быть настолько самодовольным, а отец дал ему пять. Вот такой у нас Тай. Мне бы чутка его самоуверенности.

– Позови с собой Роу, – говорит он, повернувшись ко мне спиной. А значит, говорит серьезно, а не прикалывается. Если бы он стебался, то неустанно отпускал бы грубые шуточки про нее прямо мне в лицо. Ему нравится Роу. Нравится мысль о том, что мы с ней – пара. Здорово.

– Да? Думаешь, она пойдет?

– Я знаю, что она пойдет, – отвечает Тай. Поворачивается и кидает в меня грязные боксеры.

– Гребаный мудак! – Я встаю, бросаю трусы ему в лицо и выскакиваю из комнаты.

– Во-во! Лучше драпай! – кричит он, когда я захлопываю дверь.

Дверь в их комнату открыта, и мне почему-то становится нервозно. Подходя ближе, слышу доносящуюся из-за нее громкую музыку. Не такие песни я ожидал услышать из девчачьей комнаты. Я стучу в дверь, но меня, естественно, не слышат, поэтому я медленно вхожу. Роу стоит спиной ко мне, но Кэсс меня сразу замечает и подмигивает. Роу поет Sex Is On Fire группы Kings of Leon, взгромоздясь на кресло посреди комнаты и размахивая в воздухе руками. Видно, представляет себя на сцене. Я такой милоты в жизни не видел. Молча прохожу в комнату, соскальзываю спиной по стене и подтягиваю к груди колени, чтобы, сидя, любоваться Роу.

Во время припева Кэсс прыгает на кровать и подпевает ей. Поют они ужасно, но я бы не отказался от целого концерта, лишь бы и дальше смотреть на Роу. Один раз она крутанулась на месте, но с закрытыми глазами, поэтому все еще меня не заметила. Так что у меня возникает хорошая идея.

Я прикладываю палец к губам, показывая Кэсс, чтобы она не выдала меня, а сам подкрадываюсь сзади к Роу. Кэсс с улыбкой кивает. Я жду несколько секунд до начала припева, и когда Роу вскидывает руки, обхватываю ее за талию и притягиваю к себе.

Правый хук у Роу что надо. Из носа хлещет кровь. Мне по сотню раз за час достается мячом по лицу, но никогда не было столько крови.

– Оу-у-у, черт! – На глазах выступают слезы. Стыдно-то как.

– Боже мой! Прости. Погоди, сейчас принесу полотенце. – Роу бежит к шкафу, вытаскивает из него огромное банное полотенце и протягивает мне.

Я поспешно прижимаю его к носу, поскольку последнее, чего хочу, – залить тут кровью весь пол.

– Сам виноват, – бормочу, подняв руку и опускаясь в кресло, на котором только что танцевала Роу.

– Нет… боже. Прости меня, пожалуйста. Просто… меня легко напугать.

– Да уж вижу.

Кэсс приглушает музыку, чтобы мы слышали друг друга. Роу садится рядом со мной на колени и, накрыв мою руку своей, отводит от лица полотенце. Всего-то крохотный жест, но от взгляда Роу у меня перехватывает дыхание. В ее глазах сильное беспокойство, рука дрожит. Не сдержавшись, беру ее ладонь в свою. Взгляд Роу устремляется на наши руки, и она отшатывается, выдернув ладонь.

– Принесу тебе лед, – говорит она, поднявшись и обняв себя руками.

– Не надо. Все нормально. У меня есть брат, и по лицу я получал… часто! Через минуту все пройдет.

Продолжая обнимать себя за пояс, Роу пятится и садится на край кровати. Кэсс лезет под свою постель за спортивной сумкой, после чего идет к шкафу, чтобы наполнить ее бельем для стирки.

– Схожу в прачечную. Роу, тебе надо что-нибудь постирать? – спрашивает она.

– Нет, спасибо. – Роу провожает глазами уходящую подругу. Как только дверь за ней закрывается, Роу перестает дышать.

Кэсс – моя новообретенная лучшая подруга! Она специально оставила нас с Роу наедине. Но почему-то после ее ухода Роу занервничала еще сильнее. Ей явно неуютно. Она встает, отходит к пробковой доске возле своей кровати, меняет на ней фотографии местами и пришпиливает несколько кнопок.

– Готова к понедельнику? – интересуюсь я. Отняв от носа полотенце, смотрю, перестало ли кровить.

– Наверное, да, – отвечает Роу. Ее голос звучит глухо и не очень уверенно.

– Тай говорит, первая неделя – легкая. Преподы дают учебный план и объясняют, чего от нас ждут.

Поднявшись, подхожу к Роу и встаю у нее за спиной. При моем приближении она напрягается всем телом. Она прикрепляет одну и ту же фотографию то туда, то сюда, словно не зная, где ее лучше оставить.

– Можно? – протягиваю руку. Хочу рассмотреть снимок поближе.

Роу отдает его мне, натянуто улыбаясь.

Фото сделано год или два назад, Роу на нем выглядит юнее. Ей около шестнадцати, она сидит на коленях какого-то парня, обняв его и уткнувшись носом ему в шею. Он улыбается искренней счастливой улыбкой, и на его месте я бы, блин, тоже так улыбался. На нем бейсболка, и, судя по тому, что он в заляпанных грязью бейсбольных штанах, только-только закончилась тренировка.

– Твой парень? – перехожу сразу к делу, хотя, если честно, не готов пока узнать, был он им или остался.

Роу кивает, забирает у меня снимок и пришпиливает его в самом низу доски.

– Один из игроков твоего отца?

Я надеюсь, что она сама обо всем расскажет и мне не придется ее расспрашивать. Но Роу снова молча кивает. В комнате стоит давящая тишина, я чувствую себя непрошеным гостем. Задумавшись, прикусываю нижнюю губу.

– Постираю его и принесу, – приподнимаю я полотенце и медленно пячусь к двери.

– Можешь оставить себе, – отвечает Роу.

Ее губы двигаются, словно она хочет сказать что-то еще, поэтому я останавливаюсь. Стою посередине комнаты, глядя в глаза Роу, и вижу в них такое, что хочется плакать. Проходит несколько секунд, но она по-прежнему молчит. Я разворачиваюсь и ухожу.

Роу

Как только Нейт уходит, по лицу ручьем начинают течь слезы. Я ненавижу эти фотографии. Ненавижу и люблю. Мама советовала не брать: «Такое лучше оставить дома». Но я хотела, чтобы они были со мной. Хотела, чтобы Джош и Бетси были со мной, а не только в моей голове.

«Ненавижу тебя».

Это все, что я пишу Джошу. Захлопываю крышку ноутбука, падаю на постель и сворачиваюсь клубочком, завернувшись в свои покрывала. Услышав, что в комнату вернулась Кэсс, задерживаю дыхание, прекращая рыдать и притворяясь спящей. Она берет ключи и уходит, оставляя меня одну.

* * *

Я проспала всю субботу. Урывками, по пятнадцать-двадцать минут. Я вымоталась, но не физически, а эмоционально. Пейдж куда-то подевалась и вернулась только в воскресенье. Это был просто подарок судьбы. С ее возвращением пришел конец тишине и покою, которыми я наслаждалась в ее отсутствие.

– Мне нравится и «Сигма», и «Дельта». Что выбрать? Как думаешь, Кэсс?

Кэсс не слушает сестру, и Пейдж обязательно повторит вопрос, только громче, поэтому я решаю не отсиживаться в стороне.

– Выбери Сигму, – подаю голос, понятия не имея, в чем отличие между сигмой, дельтой и другими дурацкими буквами, которыми Пейдж достает нас с Кэсс уже не меньше получаса. Меня уже подмывает назначить встречи со всеми греческими сестричествами Макконнелла, чтобы предупредить их: «Не берите ее! Вы не представляете, насколько просядут ваши стандарты качества». Но я не делаю этого. Не делаю, так как отдам что угодно, лишь бы Пейдж уехала из нашего общежития, оставив нас с Кэсс вдвоем.

– Нет, лучше выберу Дельту, – заявляет Пейдж назло мне.

Плевать.

Раздается тихий стук в дверь, но только я его слышу. Это Нейт. Точно он. Я уже узнаю, как он стучит. От этой мысли мне не по себе. Сердце наполняют пугающие чувства, и мне это не нравится. Нейт снова стучит, в этот раз громче. Кэсс, услышав, встает и идет к двери впустить его. С ним Тай, слава богу.

– Хей, дамочки. Ваши герои прибыли, – говорит Тай. Он усаживает Кэсс себе на колени, потянув ее за шлевки джинсов.

Она смеется, и, глядя на них, я улыбаюсь. У них все так… просто. Я смотрю на Нейта – он тоже улыбается, наблюдая за братом и Кэсс. Желает ли он, как и я, таких отношений? Сомневается ли, как и я?

– Я тебя заждалась. Есть хочу! – Кэсс хватает сумочку и перекидывает через плечо. – Мы в столовую, обедать. Идешь с нами, Роу?

– Нет. Перекушу что-нибудь в комнате, – поспешно отзываюсь я. Наверное, слишком поспешно.

– У тебя ничего нет. Идем. – Кэсс тянет меня за руку.

– Я с вами, – заявляет Пейдж и стаскивает с себя рубашку, оставаясь в майке, которая на размер ей мала и так стискивает грудь, что та частично вываливается.

Я не хочу никуда идти. Не очень хорошо переношу общественные места – особенно многолюдные столовые. Но Пейдж уже пристроилась под бочком у Нейта и лапает его, придумывая разные оправдания: указывает на что-то на его рубашке и приподнимает ее край «посмотреть фирму по бирке на джинсах».

– Ладно, я тоже пойду. – Что я творю? Как это переживу? Спасибо тебе, ревность – сила, с которой нужно считаться, и, возможно, единственная эмоция, способная подавить страх.

Мы выходим. Сердце так колотится, что как бы не отхватить инфаркт. Стараюсь держать руки по бокам, поскольку подмышки немилосердно потеют. Никогда в жизни так не нервничала.

– Чей мобильный звонит? Твой, Кэсс? – спрашивает Пейдж, дернув сумочку сестры. Она идет по другую сторону от Нейта и поэтому тянется через него. Собственно, только поэтому и тянется. Я знаю это, потому что звонит мой телефон, и каждый из нас это понимает. Это настолько очевидно, что Пейдж выглядит жалкой.

– Это мой. Идите, я вас догоню. – Я вытаскиваю мобильный и вижу номер мамы.

– Я подожду. Мы вас догоним, – отвечает Нейт. Прислоняется к стене и кивает мне: не спеши.

Он ждет. Меня ждет. Я одновременно и рада, и в ужасе, ведь он услышит наш с мамой разговор. А она будет задавать вопросы. Личные. На которые я не хочу отвечать при нем.

– Да, мам. – Надеюсь, голос прозвучал позитивно-нейтрально.

– Судя по голосу, у тебя все хорошо. – Уже анализирует.

Мама – экономист. Но где-то на жизненном пути заделалась еще и доктором Филом[12]12
  Американский психолог, писатель, ведущий телевизионной программы «Доктор Фил».


[Закрыть].

– Да. Я иду обедать. Как дела? – Я пытаюсь не затягивать разговор и не провоцировать излишние вопросы.

– Ты идешь обедать?

Черт.

– С друзьями. У меня чудесная соседка по комнате. Мы идем в столовую. – Кидаю взгляд на Нейта. Он ухмыляется. Мне неловко, что он все это слышит. Мама сейчас наверняка заведет речь о том, как важны друзья и как она гордится мной за прилагаемые усилия. И я, конечно, права.

– Милая, ты такая молодец. Дальше будет легче. Друзья – важнейшая часть процесса выздоровления…

Я слушаю краем уха, поскольку мама говорила об этом не раз. Друзья = выздоровление. Я поняла, поняла. Росс всего раз сказал это на нашей с мамой семейной сессии, и она прицепилась к его словам. Мне кажется, она сама уже не понимает их значения и просто будет повторять их снова и снова – как болельщики свои кричалки, – пока я не достигну финишной линии.

– Мам, ты прости, но меня ждут… – говорю я, глядя на Нейта – единственного, кто меня ждет.

– Хорошо. Позвони завтра. Расскажешь о занятиях, – отвечает она, не спеша вешать трубку.

– Ладно. Люблю тебя. – Меня вдруг ужасает мысль о том, что я иду в переполненную столовую. Но в словах мамы есть толика правды: друзья – часть исцеления.

– Готова? – спрашивает Нейт. Отталкивается ногой от стены и протягивает мне руку.

Я не беру ее – не потому, что не хочу, боже, я очень этого хочу! – а потому, что мне не нравится то, что это будет означать. Я ходила за руку с Джошем. Обычно он несся от своего класса к моему и ждал меня у двери, чтобы проводить на следующий урок. Я ходила за руку с ним, и теперь мне кажется неправильным делать это с кем-то еще.

По тому как Нейт ведет себя в лифте, я понимаю, что ему некомфортно. Он словно боится обидеть меня. Стоит в противоположном углу, не вторгаясь в мое личное пространство, так как я отказалась взять его за руку. Мне нравится Нейт. И хочется дружить с ним, поскольку нравится быть рядом с ним. Этого должно быть достаточно.

Лифт останавливается на втором этаже, и заходят две девушки. Они замечают, что мы с Нейтом стоим в разных углах.

– Он пернул, – говорю я. Пусть почувствуют себя неловко. Им, блин, спуститься по лестнице со второго этажа на первый было сложно? Ну и хотелось вызвать у Нейта улыбку, что у меня и получилось. Ухмылка. Ямочки.

– Оу, да, простите, дамочки. Навалил немного, – отзывается он.

Я зажимаю рот рукой, чуть не хрюкая от смеха. Щеки пылают.

Девушки вытаращенными глазами смотрят прямо перед собой и тянутся руками друг к другу, желая обсудить дикую поездку на лифте. Когда двери лифта открываются, я шлепаю Нейта по руке, отчего он слегка теряет равновесие.

– Поверить не могу, что ты это сказал!

– Пф-ф. Ты мне выбора не оставила. Знай: я не проигрываю в игре «поставь другого в неловкое положение». Если хочешь участвовать в ней, считай это честным предупреждением. Будешь проигрывать каждый раз.

Его уверенность в себе будит в моем сердце еще одно чувство. Раньше я любила соперничать. Даже с Джошем. Всегда хоть на один балл, но обгоняла его в результатах тестов, хоть на долю секунды, но опережала его на физкультуре в забегах на милю.

– Да? Думаешь, напугал меня этим? – То, как он смотрит на меня и как улыбается – явно закусив язык зубами, – побуждает меня продолжить: – Мне просто жаль тебя. Эти девчонки считают тебя пердуном. В их трусики ты теперь не залезешь.

– В их трусики я и не хочу залезать.

Выражение его лица не меняется, и я чувствую в его словах двойной смысл. Грудь теснит от надежды, которую я не должна бы испытывать.

– Что ж, я в игре. – Я поворачиваюсь к двойным дверям столовой. Этот шаг для меня столь невероятно огромен… Жаль, никто из моих его не видит. Я толкаю двери и вхожу в шумный зал, заполненный столами, стульями и незнакомцами, только благодаря тому, что отвлеклась на Нейта. Грудь сдавливает, но ноги продолжают двигаться вперед. Да, друзья помогают выздоравливать. Но Нейт больше чем друг. И он возвращает мне те частички меня, которые, я думала, утратила навсегда.

– Привет всем. Извиняемся за задержку. Роу позвонили сказать, что ее смазка готова. Пришлось идти забирать, – заявляет Нейт и громко, чтобы все слышали, шепчет: – Эта же та, что помогает от… натираний? – При этом он смотрит мне прямо в глаза: как справлюсь с вызовом?

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вылупиться от шока и не покраснеть, как помидор. Раньше я в таких играх была хороша. Почему бы не попробовать снова? Я помню, как это – шутить с друзьями.

– Да, мне уже намного легче. Она быстро помогает, – отвечаю я, и краешки губ Нейта изгибаются в улыбке. – А вот штаны твои жаль.

Я жду, понимая, что кто-нибудь заглотит наживку. Не Нейт, конечно. Он умелый игрок и прекрасно знает, что я задумала. Он даже видит, как я беру со стойки бутылку воды и медленно откручиваю крышку. Я рассчитываю на Пейдж, и, когда именно она клюет на приманку, впервые за многие месяцы крошечный кусочек моего разбитого мира встает на свое место.

– А что с твоими штанами? – спрашивает Пейдж.

Есть!

– О, я думала, все в курсе. У Нейта недержание. Описался по пути сюда. – Наклонив горлышко бутылки, выливаю на его джинсы воду. Мы стоим в очереди, и я делаю это за его спиной, незаметно для других.

Он даже не вздрагивает – наоборот, стоит не шевелясь, пока я мочу его штаны. Шах и мат.