Текст книги "Нимфоманка из соседнего отдела (СИ)"
Автор книги: Джина Шэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 29
Я бы решила, что я-таки утопла насмерть – если бы не знала, что в рай мне попасть не светит по объективным причинам в виде очень длинного списка грехов (мелких, конечно, но это тот случай, когда количество имеет большее значение, чем качество). На ад комнатка, в которой я проснулась, не тянула, а значит я все-таки не мертвенькая. Можно порадоваться и, может быть, слегка выдохнуть.
Сначала я съежилась в клубок, обняла колени, прикрыла глаза, пытаясь осознать произошедшее. Мозг, спасаясь, пытался затереть гадкие и страшные воспоминания в какой-нибудь темный уголок, чтобы потом тишком от них избавиться, но это было слабостью. Нужно было осознавать произошедшее. Вот это все дерьмо имело место быть. Меня били, запугивали, лапали – в конце концов, топили. И что в корне всех этих проблем? Желание спрятать голову в трусы от имеющейся в наличии сильной проблемы. Нимфомания.
Которая есть, и сколько бы я ни считала эту хрень придумкой Ника, сколько бы ни считала, что моя озабоченность не проблема, – правдой мои убеждения не становились. Без нее всего этого наверняка не случилось, и не пришлось бы думать – а не трахал ли меня Тихонов, пока я валялась без сознания, и не лазил ли он мне своими грязными пальцами куда не надо. От этих мыслей подташнивало. Все-таки начбеза я практически ненавидела, хоть в конечном итоге он мне жизнь и спас. Так, ладно. Отставить рефлексию. Надо будет найти психотерапевта и вот это вот все ему. И вопросом нимфомании озадачиться обязательно.
Я усилием воли заставила себя сесть и открыть глаза. Нацепила на нос взятые с тумбочки очки. Огляделась. Вообще, охренеть можно было от этого местечка.
Это точно была больница, хотя это гениальный сыщик вроде меня мог понять по присобаченной к тыльной стороне ладони капельнице. А так бы можно было принять эту комнатку за номер в крутой гостинице, тем более что ни в коем случае на государственную обшарпанную больничку это место не походило. Кровать была широченная, на которой я могла и поперек улечься, и даже пятки бы не свисали. Прибавьте к этому темный дубовый паркет, цветовое зонирование стен, выполненное на контрасте цвета слоновой кости и гранатового, огромные окна от потолка до пола, сейчас закрытые плотными жалюзи, и обстановочку, в которой чувствовалось участие дизайнера интерьеров, до того продуманно все стояло. Светло, стильно, благородно. В трех вазах – на маленьком столике для гостей, на тумбочке возле кровати и на угловом для еды и, возможно, работы – букеты свежих цветов. Два букета были маленькие, а тот, что на ближайшем к кровати круглом столике, – большой, с моими любимыми пионами. На кресло с велюровой обивкой винного цвета рядом с тем столиком я, честно говоря, аж залипла. Оно было, откровенно говоря, модерновым. Этот антикварный плюш, бежевая кожа и черная ткань… Явно современная, лишенная вычурности, простота линий… Дизайнер много курил и хорошо зарабатывал, явно.
На тумбочке рядом с кроватью телефон с громкой связью и отдельно выделенной кнопкой «Вызов ассистента». Решив, что раз я здесь сплю, значит – пациентка, и вполне могу попользоваться выданной мне в лапки властью, нажала на кнопочку. И трех секунд не прошло, как отошла в сторону дверь, и в моей «палате», если ее можно было так назвать, появилась… нет, не гейша, а улыбчивая девушка, с завязанными в узел волосами. Без кимоно, чего я подсознательно ожидала от слегка уклоняющегося в азиатскую сторону интерьера. Все-таки слегка…
– Доброе утро, Дарья Андреевна, – произнесла девушка. – Я вам могу помочь?
– Как вас зовут, для начала?
– Меня зовут Людмила, и я – ваш личный ассистент. В первую очередь – как вы себя чувствуете, Дарья Андреевна?
– Пристойно.
Меня слегка подташнивало, и слегка кружилась голова, но я не обманывалась – утопление не могло сказаться на моем самочувствии хорошо.
– Хотите позавтракать?
– А мне можно?
– Доктор не оставил мне ограничений, – ответила Людмила. – Значит, можно.
– Нет, пожалуй, сейчас не хочу, – я качнула головой. Нужно дать тошноте отступить. Успокоиться. И только потом совать в себя еду.
– А что хотите? – у девочки явно была красивая зарплата, потому что доброжелательность и любезность в ней зашкаливали.
– Почитать хочу. Сесилия Ахерн есть у вас?
– Да, разумеется, одну минутку – я принесу ее из нашей библиотеки.
Офигеть, в больничке и толковая библиотека. Ну, толковая библиотека по меркам моим – с моим-то пристрастием к романтическим историям. И с бумажными книгами.
Люда принесла не только книжку, но и корзиночку с фруктами, неутомимо рассчитывая, что я все-таки поем. Ну, если только персик…
Персика я слопала три штуки, потому что они были ужасно вкусные, не деревянные как в наших-то супермаркетах. А потом все-таки провалилась в «P.S.Люблю, целую», растворяясь в глубине нежности чувств Холли. Кстати, нетипичный был роман, без хэппиэнда, с открытым финалом, но все равно я его очень ценила. Он был про сильную любовь, которую я, в общем-то, в реальной жизни и не видела вовсе. Такое ощущение, что она вымерла – вот такая вот, чтобы можно было написать «Даша и… – идеальная пара».
Инстинктивно, я едва не поставила вместо пропуска в мыслях Венецкого. Даша и Игорь… Ох ты ж блин, как бы хотелось, а? Хотя была ли я для Венецкого идеальной парой?
– Дарья Андреевна, к вам посетитель… – пискнул динамик на телефоне голосом Людмилы.
Офигеть, блин, сервис, Даша, почувствуй себя боссом.
– Пусть заходит, – тоном императрицы сказала я, и едва сама не рассмеялась, угорая на собственное поведение. И только потом подумала спросить: «А кто, в общем-то, приперся» – но было поздновато. Дверь-таки снова отъехала в сторону, и в мою палату вошел Венецкий. С нежным букетом кремовых роз в руках.
Хотя мне было не до роз – я запоздало вспомнила, что не расчесалась даже. Прошлась пальцами по волосам, поняла, что это мне уже не поможет, и сдалась, опуская руки на одеяло.
Игорь наблюдал за мной с легкой улыбкой на губах.
– Привет, – негромко произнес он. Каждое слово будто отмерялось, взвешивалось на ювелирных весах и не имело цены. Между нами, как мне казалось, трепетал воздух.
– Привет… – улыбка вышла какой-то вымученной.
– Как ты?
– Нормально… Я – нормально…
Слова будто приходилось из себя выталкивать, до того сложно мне с Игорем было говорить вот так, не по рабочим вопросам, и сейчас, когда рядом с нами никого больше не было. Когда были только я и он, и эта тишина казалась такой интимной…
Он не двигался с места. А до меня начало запоздало доходить, что я смертельно хочу, чтобы он подошел. И я была бы совсем не против, как в какой-нибудь мелодраме – проснуться и увидеть его, дремлющим в кресле для гостей, ожидающим моего пробуждения.
– Извини, я должен был отъехать, – Игорь будто подслушал мои мысли. – Очень хотел дождаться, пока ты очнешься, но не вышло.
– Бывает, – осторожно произнесла я. – Ты меня выловил?
– Я, – Венецкий тихо вздохнул, а потом шагнул к кровати, опуская мне на колени, укрытые одеялом, свой букет. Он сел рядом, будто по-прежнему не зная, что сказать, а я… А я пододвинулась к нему ближе, утыкаясь лбом в его плечо и нашаривая его ладонь. И ощутила пряный запах кожи, и почувствовала, что он на самом деле ужасно напряжен.
– Спасибо… – пробормотала я приглушенно. Сейчас он был моим островком спасения, рядом с ним совершенно не хотелось ни по какому поводу тревожиться.
Игорь фыркнул, повернулся ко мне, притянул меня к себе.
– Я иначе не мог, – произнес он отстраненно. Я… Я не хотела, чтобы он отстранялся. Просто подняла голову, уставилась в его глаза.
– Что с твоей невестой? – спросила негромко, а Игорь поморщился. Видимо, думать об Алле ему сейчас было неприятно.
– Больше ничего, – он это говорил, а взгляд его был каким-то испытующим.
– И… И что дальше?
– Дальше – мы сейчас дождемся, пока подготовят твои документы. Потом я возьму тебя в охапку, отнесу тебя в свою машину, отвезу в свой дом и больше никому и ничему не позволю меня от тебя отвлечь. У тебя есть возражения?
– Н-нет… – вот и кончилась упертая уверенная в себе девочка Даша, началась какая-то неврастеническая дурь с заиканием и внутренним трепетом от этого уверенного голоса. И все-таки сейчас мне не хотелось ничего иного. Он прогонял все мои тревожные, гнетущие, неприятные мысли одним лишь своим присутствием, крепкими объятиями, горячим дыханием, обжигавшим мне кожу. В него хотелось зарыться, укутаться, погрузиться в его тепло, в его жар.
– Ох, Дашка… – тихо вздохнул Венецкий, и это звучало как какой-то стон, констатирующий его поражение. – Неужели ты и вправду готова попытаться со мной?
– А мне что-то мешает? – удивленно спросила я. Глаза у Игоря были довольно недоверчивые.
– А что, то, что тебя из-за меня чуть не утопили, не мешает? – с легкой иронией Игорь «отбил подачу», тоже отвечая мне вопросом на вопрос.
– Я бы не сказала, что это «из-за тебя», – я улыбнулась, радуясь возможности хоть на секундочку воспользоваться собственной рациональностью.
– Ну, а как же репутация, а? – насмешки в тоне Игоря стало чуточку больше. Хотя серые глаза не смеялись ничуточки. Напротив, они были тревожные, напряженные, будто Игорь ожидал какого-то подвоха, разочарования.
Репутация… Да. Из-за нее я в первый раз ему сказала «нет» на предложение «повторить». Но, во-первых, где «повторим как-нибудь» и «давай попробуем попытаться»? На повторение мимолетного секса я пойти не могла – так казалось в ту минуту. Я еще не знала, что не справлюсь, что проиграю. И это было, во-вторых.
– Сейчас это все уже не важно, – медленно проговорила я. – Я уже и так слишком во многом не следую своим правилам, забила на репутацию и так далее. Я отдаю себе отчет. Ты – мое безумие, Венецкий. Я справиться с этим не могу, у меня не получается.
Я бы, наверное, хотела бы что-то услышать в ответ, аналогичное. Но эту надежду нельзя было назвать уверенной, поэтому я почти не обломалась, когда Игорь промолчал. Удовлетворилась тем, что он стиснул меня в своих руках еще крепче, так что у меня ребра затрещали, и выдохнул как-то исступленно: «Глупая девчонка».
Да. Глупая. В этом он был прав. Потому что именно сейчас я делала то, что делать не следовало.
Я ему уступала. Ведь Ленка правильно сказала: «Лучший способ поставить Венецкого на дыбы – это ему отказать». И так и вышло. Сейчас же он получает возможность мной наиграться и выбросить.
Но вообще… Если так будет – то значит, так и надо. Вряд ли стоит много придавать значения этому роману, если он так мимолетно закончится. Да – приземляться мне будет больно. Как птице с переломанными крыльями. Но я точно знаю, что получу удовольствие от каждой секунды этого полета…
Глава 30
– Игорь Вячеславович, можно?
– Нужно, – улыбнулся Игорь, отрывая взгляд от сметы. На самом деле он чертовски устал, и сейчас появление в его кабинете конкретно Даши – не могло не радовать.
Вообще, она могла бы не спрашивать, она могла бы даже с ноги дверь открывать – вот только Игорь прекрасно знал, что именно Даша этого не сделает. Куда быстрее он мог бы поверить, что от высокомерного взгляда Ильиной дверь сама откроется, чем в то, что Даша могла настолько потерять над собой контроль.
– Знаешь, почему я с некоторых пор так люблю четверги? – поинтересовалась Даша, пока Игорь расписывался в принесенных ею актах.
– Потому что по четвергам нет планерок? – Игорь отложил ручку, отодвинул стопку актов и повернулся к Даше. Глаза у девушки заблестели, она даже слегка скользила кончиком языка по сухим губам, будто смертельно волновалась.
– Иди-ка сюда… – она подалась к нему даже быстрее, чем Игорь успел ей это предложить. Уперлась коленкой в его бедро, схватила за галстук, потянула к себе.
Нет, вот нравилось ей нарываться, а! Ведь знала же, что подобное поведение провоцирует его на большую бесцеремонность. Как нарочно доводила его до грани, заставляя двигаться резче, будто обостряя в нем голодного, безжалостного хищника. Будто сейчас Игорь имел намерение отказаться от этого вот предложения. Ага, сейчас. Размечталась, крошка, тебя же хочется драть и драть, и если бы жизненные перипетии не требовали заниматься чем-то кроме секса – ей-богу, Игорь бы свой член из Даши вытаскивал только для смены презерватива.
Вот и сейчас, сгреб в охапку, усадил на стол, впился в нежные губы, пытаясь распробовать каждую нотку их восхитительного ежевичного вкуса. И как же чертовски он на себя злился, что раньше с ней он позволял себе: как медлить и лишать себя ее, вот этой вот упоительной женщины, так и торопиться, и не давать себе распробовать ее так глубоко, как она того была достойна.
У Игоря никогда не было настолько вкусных женщин. И уж он за это мог поручиться, а звездочек на его фюзеляже было столько, что не было даже видно, какого цвета был фюзеляж, собственно, до нанесения на него этих самых звездочек.
И нет, у Игоря не было вопроса, типа «Что же в Даше было такого?», он вообще вопрос подобного рода не задавал. В адрес этой конкретной девушки это было практически оскорбление. Просто – она такая была одна. Уникальная. Такая пьянящая, что восемь часов рабочего дня без нее становились сущим адом, и Игорь за две недели их совместной жизни уже не раз сорвался на то, чтобы добраться до теплого податливого сладкого Дашиного тела в обед или вопреки регламенту – в рабочее время.
Нужен был отпуск, просто гибельно необходим – вместе с Дашей, где-нибудь на белом песке Сейшел. Игорь бы не помелочился, купил бы под это дело какой-нибудь не очень большой остров с хорошей виллой, но сволочь-лучший друг требовал дождаться хотя бы конца строительного сезона. При этом сам Печник уже вострил лыжи на Бали. У него в крови, кажется, было тоже слишком много переработок и недотраха. Он, конечно, примолк, когда об отпуске заикнулся Игорь, но было ясно, что долго Печорский свой отпуск откладывать не будет. Ленка ждать не очень-то любила. А после их заезда не грех будет и самому послать все к черту. Тем более что три года отпуск не брал, не хотелось вроде как…
Иной раз Венецкий подозревал, что дело было совсем не в том, что отдыха не хотелось, а в том, что не хотелось на долгие две недели терять из виду изящную Дашину фигурку. Особенно в этих мыслях Венецкий утверждался после того, как сама госпожа ведущий архитектор бессовестно пользовалась своим правом на законный отдых. И сразу по ее исчезновению как-то поводов для раздражения становилось больше. И проектанты на глазах теряли сообразительность, и дизайнер начинал бесить еще сильнее, чем обычно… А в голове роились всякие мысли о том, где там сейчас Дарья, и с кем…
Но это было в прошлом, сейчас-то, сейчас – она от него уже никуда не денется, сейчас никто не помешает прожарить ее на прокаленном белом песке сейшельского пляжа.
Если объективно, то сейчас никто Игорю не помешает отжарить Дашу даже на его собственном рабочем столе. Более того, даже сам факт того, что кабинет не заперт, никак не мешал. Лишь добавлял остроты движениям. Тем более что, в принципе, в четверг, за час до конца рабочего дня, который ко всему прочему был не приемным, – шансов на неожиданное вторжение почти не было. Тем более что вообще-то Игорь лишь десять минут как вернулся с объекта, и его так-то не очень-то и ждали сегодня его подчиненные. Дашу он вызвал сам. Надеялся, что и она соскучилась по нему не меньше, чем он по ней за эти семь часов по раздельности друг от друга. И так оно и вышло…
И все было просто, с начала и до конца – расстегнуть ее блузку на пять пуговок сверху – уткнуться носом в высокую красивую шею, захлебнуться от жара, вызванного близостью этой женщины, нырнуть лицом ниже, прижаться губами к ложбинке между грудей.
Эта дурочка недавно вывезла, что, мол, грудь у нее маленькая. А она была идеальная. Так и ложилась в ладонь. А эти острые, светлые, такие чувствительные сосочки, сладкие, как вишни… Один другого нежнее, вкуснее, заманчивей. Игорю смертельно нравилось, вот как сейчас, касаться их языком, легко, будто бы он слизывал с мороженого самый верхний, мягкий слой. И нравилось, как Даша всякий раз от этих прикосновений тоненько попискивала, хватая воздух ртом. Такая чувственная, такая хрупкая, как фея. И ее хотелось целовать больше, нежнее, не упуская ни единого клочка кожи.
– Хочешь меня, Дарья? – шепнул Игорь в ее слегка раскрытые губы, наслаждаясь всем ее видом – распаленной, раскрасневшейся, уже слега встрепанной, с затуманенными от желания глазами. Да – знал, что хочет. Но хотел услышать от нее лично.
– Тебя – всегда!
Она всегда выбивала страйк. Вот этим вот жарким шепотом и неумолимым желанием, объектом которого был сам Венецкий. С одной стороны, у него никогда не было с этим проблем, собственно, всех, кого он в своей жизни имел – он имел только при наличии желания с «той стороны», но сейчас дело было совершенно другое. Ее желание казалось великим даром. И от него не хотелось отказываться, раз получив. И даже уже много раз спустя (очень много раз – за эти две-то недели в одном пентхаусе) – все равно ее было мало. И вот сейчас – за очередной страйк, Даша была достойна награды – того, чтобы задрав ее юбку еще выше, Игорь не только раздвинул ей ноги, но и сам опустился на колени.
Игорь вообще-то осознавал, насколько глубоко он влип, по тому лишь, как он о Даше в последнее время думал. Особенно сейчас, когда прижимался губами к чувствительной коже на внутренней стороне бедра девушки и предвкушал тот момент, когда скользнет выше.
Вообще-то Игорь обожал все ее тело, каждый его уголочек. И мягкую гладкую кожу на мягком животике, на вкус нежную как лепестки пиона. Даже самые невинные точки – вроде кожи на ее запястье, целуя которые Игорю казалось, что он касается кончиком языка розовых лепестков и вдыхает терпкий аромат свежей мяты.
Но особенно он любил пробовать на вкус ее желание, каждую нотку ее настоящей, терпкой, страстной, забирающейся пальцами в волосы, задыхающейся от наслаждения – и каждый стон, каждый стон был его победой. Она с ним забывалась. Забывала про собственный панцирь, позволяла себе быть настоящей. И Вяземского со всеми его предупреждениями нужно было сразу послать. Если он был рогоносцем – то обобщать всех женщин под одну гребенку с одной изменницей точно не стоило.
Нет, все… От нетерпения сводило уже все тело. Хотелось уже скорее засадить, а уж сейчас Игорь в подобных вещах себе мог не отказывать. Даша была его женщиной. От первого и до последнего звука, и плевать, что было вчера и что будет завтра.
– Что будешь делать, если нас застукают? – шепнул Игорь, мимолетом касаясь губ Даши своими – еще солоноватыми, еще хранящими ее вкус.
– Попрошу не мешать, – выдохнула девушка, слезая со стола и облокачиваясь на него. Да, так действительно было удобнее. Кажется, сейчас ей было плевать уже и на репутацию. Ох, дурища.
«Ты – мое безумие, Венецкий».
Эта фраза врезалась в самое сердце. Потому что на самом деле это было очень точное описание и отношения Игоря к самой Даше. Безумие. Бесконтрольное, яростное, которое совершенно никак не получалось усмирить. Когда не удавалось достучаться до самого себя, урезонить какими-то морально-этическими нормами, донести уже, наконец, до озабоченного мозга, что вообще-то вот так, прямо на рабочем месте – это вообще-то не очень-то красиво, за такое Игорь сам своих подчиненных уволил бы к чертовой матери.
Впрочем, кто мог уволить его? Андрей? Ну, вообще-то не мог, у них там все довольно сложно было с совладельческими договоренностями. А даже если бы Печник и мог Игоря уволить, то… Нет, не стал бы. Даже самого Зануду, дотошного до тошноты, на работе регулярно срывало – у Ленки, мол, были слишком шикарные ноги… И вообще-то это было нормально. Андрея Венецкий прекрасно понимал. В конце концов, у него и Игоря рабочий день мог и до полуночи затянуться, так что, по идее, нормированность мешала нормальной интимной жизни. Поэтому – плевать. Прилично – неприлично… Да какая к черту разница, даже если кто-то что и подумает, это будет его проблема – потому что услышь Игорь, что кто-то распускает про Дарью сплетни – прикопал бы. Впрочем, сейчас думать об этом не получалось почти, получилось только раскатать по члену тонкую резиновую пленку и двинуть Дашу ближе к себе, насаживая ее на собственную плоть.
– Ох, Дашка…
Невыносимо сладкая, жаркая, тесная… Вкусная настолько, что от нее было невозможно оторваться.
Игорь сжимал пальцами кожу на ее бедрах, рискуя наоставлять ей синяков. И плевать, что на столе не так уж и удобно на самом деле. Главное, что даже сейчас – Игорь выжимал из нее тихие всхлипы удовольствия. Хотя вообще-то она вовсю прикусывала собственные пальцы, чтобы не палиться.
И чем думал, когда ее избегал, а? Не хотел портить? Ну, да, знал, что вот так вот и будет – что вот ее будет брать, где приспичит, вот только сейчас вовсе и не казалось, что он ее портит, пусть даже и нагибая ее у собственного рабочего стола.
И все хорошо, удивительно хорошо, и путь до обоюдного оргазма в кои-то веки не кажется таким рутинным.
– Мне кажется, я тебе скоро надоем, – тихо выдыхает Даша, когда, уже одернув юбку и застегнув каждую пуговичку на блузке, сидит на краешке стола и слегка болтает ногами, кажется – нервничает. Смешная. Он за несколько дней из-за нее перетряхнул собственную жизнь, чудом сам не утопился, вылавливая Дашу из реки, едва не расплевался с отцом – тот был не рад, что наследничка снова понесло не по "ровне", а она думает, что может ему надоесть. При том, что вообще-то он хотел ее уже даже не один год и никак не мог выбросить из головы, вопреки всем своим женам, любовницам и прочей личной жизни.
– Ничего себе ты размечталась, – Игорь едва не рассмеялся, – мы только твои вещи распаковали, а ты собралась мне уже надоесть? Кстати, часть вещей все-таки не разобрали. Где та замечательная голубенькая коробочка, которую я самолично снимал с твоих антресолей?
– Не понимаю, о чем ты, – она, разумеется, врет. И врать она умеет лучше, но сейчас больше лукавит – смущенная этим вопросом.
Игорь, разумеется, знал, что в той коробке. Слишком уж Даша не хотела ее оставлять – и слишком настаивала, что достанет ее сама. Не удержался. Сунул нос. Ну, если не хотела, чтобы он знал – нужно было прятать свои игрушки в сейф. Хотя зачем бы?
– Иди сюда, – он произнес это второй раз за этот час и потянул Дашу к себе на колени. Уткнулся губами в плечико, прикрыл глаза, тихонько выдыхая. Еще бы в голове что-то кроме нее помещалось, блин…
– Крошка, тебе вообще-то не нужно меня стесняться. И не нужно думать, что ты можешь мне надоесть, – мягко шепнул Игорь. – Почему, сама скажешь?
Даша качнула головой.
– Потому что ты моя, – усмехнулся Игорь. – И даже будь у тебя двадцать вибраторов, а не десять, – моей ты быть не перестанешь. Поняла?
