Текст книги "Воин тумана"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Глава 34
В ШАТРЕ РЕГЕНТА

Никто меня не встретил.

– Жди здесь, – сказал молодой гоплит, который привел меня. И, уже выходя, прибавил:

– Ничего не трогай.

Не думаю, чтоб когда бы то ни было я питал склонность к воровству, однако для вора здесь было бы слишком много искушений – серебряные, золотые и хрустальные светильники, роскошные пушистые ковры, вышитые подушки… Прекрасный клинок в зеленых ножнах, отделанных золотом, свисал с одной из опор шатра, а рядом с подставки в виде скалы из черного дерева готов был взлететь грифон из слоновой кости, уже расправивший крылья…

Я любовался грифоном, когда в шатер вошли регент и маленький бородатый эллин с лукавым выражением лица.

– Это тот самый Латро, мой раб, – сказал регент, падая на подушки. – Латро, это Тизамен; он весьма искусен в мантике[146]146
  Мантика – искусство гадания и умение предсказывать будущее.


[Закрыть].

Слово было мне незнакомо, что, должно быть, можно было прочесть по моему лицу, ибо Тизамен прошептал:

– Просто я обо всем справляюсь у богов, господин мой; я всего лишь скромный толкователь божественных откровений во время принесения жертв.

– Между прочим, Латро, именно Тизамен был моим советником во время битвы при Платеях. Результат известен, так что легко догадаться, почему я столь высокого мнения о его искусстве.

– Великий регент поведал мне о своем сне, – сказал Тизамен. – И я выразил желание увидеть приснившегося ему человека. Порой великий регент милостиво и даже с некоторым удовольствием выполняет мои маленькие прихоти. Господин мой, я заметил, с каким восхищением рассматривал ты эту статуэтку. Знаешь ли ты что-нибудь об этих чудовищах?

– Неужели они действительно существуют? Нет, я ничего не знаю о них.

– Насколько мне известно, они водятся в стране тех сколотов, которые восстали против царской ветви своего народа, – сказал регент, – и охраняют золото.

– Которое отнюдь не так ценно, как эта замечательная статуэтка, великий регент, – промолвил я.

– По-моему, – снова еле слышно прошелестел Тизамен, – они встречаются к северу и к западу от Исса. Говорят, что у каждого, кто пробует похитить что-либо из их сокровищницы, они вырывают один глаз; а если вор уже одноглазый, его просто убивают. Однако это лишь слухи, господин мой.

Регент рассмеялся:

– Нет, разумеется, ты знаешь лучше! Самый лучший источник сведений всегда тот, который помещает подобных тварей подальше от нас самих.

Тизамен с улыбкой кивнул и сказал мне:

– Вряд ли ты видел таких чудовищ, господин мой, верно?

– Не могу этого знать, – пожал я плечами. – Из того, что я сегодня успел прочесть в своем дневнике, я узнал, что уже находился среди воинов великого регента, когда мы пришли в Спарту. Если регент рассказывал тебе обо мне, то, должно быть, упомянул и о том, что я ничего не могу удержать в памяти.

– И все же ты вспомнил это чудовище, господин мой. Я заметил, как воспоминания о нем промелькнули в твоих глазах.

– Но я не помню, что именно знал о них, даже если и знал что-то прежде.

Регент засмеялся и сказал:

– Ладно, садитесь оба. Сегодня вы мои гости. – Он повернулся к прорицателю:

– Как мне лучше называть тебя – Тизамен из Элиды или Тизамен из Спарты?

– Как великому регенту будет угодно.

– В таком случае Тизамен из Элиды будет более правильно. Послушай, Латро: я позволил Тизамену после сражения навестить свою семью, что было исключительно некстати, ибо его не оказалось под рукой, когда потребовалось растолковать тот мой сон, в котором я видел тебя. Однако же я все пересказал ему, и он, мне кажется, склонен считать, что я и без него сумел правильно разобраться в этом сне.

– Да, это верно, господин мой. – Прорицатель глянул на меня. – Я как раз навещал своих сестер и их мужей, ибо лишен милости иметь сына или дочь. – Он вздохнул. – А Тот, От Кого Не Спастись, отнял у меня и мою бедную супругу. Это случилось еще во время последних Игр.

Я откашлялся. Я, правда, не думал, что скажу нечто предосудительное, однако все же побаивался.

– Прости меня, прорицатель, но почему ты называешь меня "господин", если регент назвал меня рабом?

– Он всех так называет, – резко ответил регент.

А сам Тизамен пояснил еле слышно:

– Вежливость и умение вести себя еще никому никогда не вредили, господин мой. Особенно если ты разговариваешь с рабом. Мы, рабы, особенно ценим вежливое обращение. – Он помолчал и спросил:

– Так, значит, ты не сможешь ответить на наши вопросы? Ужасно жаль, но, может быть, ты не станешь возражать, если мы почтеннейше попросим тебя попробовать?

– Глотни вина, – предложил ему регент. – А ты хочешь вина, Латро?

– На этот вопрос я как раз ответить могу, – сказал я. – Да, выпью с удовольствием. Но ведь есть Ио, и она может рассказать вам обо мне куда больше, чем я сам.

– Я уже спрашивал ее, – сказал регент. – И кратко пересказал Тизамену все, что я от нее узнал. Она встретилась с тобой в Фивах. Ты был серьезно ранен. Потом ты попытался обнять статую Великого бога вод, и тебя отвели к тамошнему оракулу. Оракул от имени Светлого бога велел передать девочку тебе и направить одного из фиванцев вместе с тобой в Элевсин. В Коринфе вы все трое угодили в тюрьму, откуда вас освободил некий афинский судовладелец. В Элевсине Великая богиня явилась тебе во сне и пообещала вернуть тебя к друзьям. Затем тебя обнаружил мой лохаг, которого я послал на поиски, и доставил ко мне.

Тизамен налил мне вина. Оно оказалось очень старым и удивительно ароматным.

– Благодарю тебя, – с чувством сказал я, принимая чашу.

– Однако вид у тебя недовольный. В чем дело? – спросил регент.

– Ты многое рассказал мне сейчас, великий регент, но все это не имеет ни малейшего отношения к тому, о чем я мечтаю узнать.

– И что же ты хочешь узнать?

– Кто мои друзья? Где мой дом? Что со мной случилось и как я могу исцелиться?

– Твои друзья здесь – по крайней мере, двое из них. К тому же твой самый большой друг – я, а все те, кто на моей стороне, также станут твоими друзьями. А ты знаешь, какое обещание было дано мне в том сне?

– Да. Мы говорили об этом сегодня днем, в ущелье.

– Раз так, – снова прошелестел Тизамен, – ты, возможно, знаешь и то, что делает тебя залогом нашей победы?

– Нет, этого я не знаю.

– Сперва я решил, – регент как будто размышлял вслух, – что мы с Латро просто родились в один день и час: всем известно, такие дети странным образом связаны между собою. Как ты думаешь, Тизамен?

На лице прорицателя отразилось сомнение.

– Я бы осмелился предположить, что он моложе тебя, господин мой. – И он спросил меня:

– Не помнишь ли ты, когда родился, господин мой.

Я только головой покачал, и регент пожал плечами.

– Вот видишь, – сказал он, – вполне возможно, что я и прав. Мне сейчас идет двадцать восьмой год. А вдруг, Латро, и тебе тоже? Что ж ты молчишь?

Говори! Никто тебя не обидит.

– По-моему, мне еще не так много лет, господин мой. Скорее всего, я моложе тебя, – ответил я.

Тизамен встал и приблизился ко мне:

– Мне тоже так кажется, господин мой. Могу ли я еще раз привлечь твое внимание к этой прелестной резной фигурке? Не сумеешь ли ты назвать мне имя этого чудовища?

– У него страшные когти – так, может, это грифон? – предположил я.

– Понятно, – прошептал Тизамен. – Значит, божество, отнявшее у тебя память, кое-что все же тебе оставило… Но разве могут смертные постичь смысл божественных деяний?

Регент отпил вина и промолвил:

– Тысячу раз я слышал эти слова: "Разве могут смертные постичь смысл божественных деяний?" Все только спрашивают, но никто не отвечает! Ну так вот, я прожил уже немало и почти стал царем – тебе ведь известно, что многие спартанцы называют меня царственным Павсанием, Тизамен? – и теперь я попытаюсь все же ответить на этот вопрос. И ты попытайся, Латро.

Как можно осторожнее я заметил:

– По-моему, я не совсем понимаю тебя, великий регент.

– Когда-то я назвал тебя идиотом, – сказал Павсаний. – С тех пор я достаточно часто встречался с тобой и убедился, что ты кто угодно, только не идиот.

– И все же, видимо, я идиот, великий регент. Особенно если ты уверен, что мне действительно открывают свои секреты великие боги.

– Господин мой, осторожнее! – всполошился Тизамен. – Ты ступил на опасную почву!

– Ведь раз ты так уверен в этом, великий регент, – продолжал между тем я, – то я самый настоящий идиот и есть, ибо ты, видимо, прав, а я ничего не могу сообщить тебе об их тайных намерениях, ибо не помню.

Регент глянул на Тизамена и криво усмехнулся:

– Теперь понял, что я имел в виду? Если бы этот Латро участвовал в пятиборье, то непременно стал бы победителем.

– Это хорошо, что ты не сердишься, господин мой, – сказал я. – Ибо если мы с тобой действительно связаны нераздельно, то, наказав меня, ты тоже был бы наказан.

– Нет, ты только послушай, Тизамен! Он и в соревнованиях на колесницах выиграл бы! Но, Латро, друг мой – заметь, я называю тебя своим другом, а не рабом! – тебе, оказывается, ведомы такие вещи, о знании которых ты даже не подозреваешь! Ты ведь не мог вспомнить, как называются крылатые чудовища, пока тебя не спросили, верно?

Я кивнул.

– Так, возможно, и с тайнами богов то же самое получится! – возбужденно прошептал Тизамен. – Если мы зададим тебе удачный вопрос, разве ты не скажешь великому регенту, если что-то вспомнишь?

– Конечно, скажу! – воскликнул я. – Однако, осмелюсь заметить, что хоть, по словам Ио, я некогда и был слугой и мел полы в доме одной жительницы Афин, но все же вряд ли мне доводилось делать это во дворце на Олимпе.

– Тогда начнем с более скромных предположений. Ты признаешь, что существует множество богов? – спросил Тизамен.

Я отпил вина и ответил:

– По-моему, все люди с этим согласны.

– Однажды ты сказал великому регенту – и это, без сомнения, правда, – что служил в войске Великого царя?

– Да, мне так кажется.

– А значит, ты должен кое-что знать о варварах, господин мой. Ведь ты прошел с войсками Ксеркса через всю Персию, ибо тогда они направлялись сюда. Тебе известно, что в Персии поклоняются лишь одному божеству по имени Ахурамазда?

– Я ничего не знаю о нем, – сказал я. – Во всяком случае, припомнить ничего не могу!

– И все же слушай: персы приносят дары солнцу, луне, земле, огню и воде. Однако, видимо, – сейчас я выступаю с позиций софистов, господин мой, – у них всего один бог. Впрочем, возможно, я и ошибаюсь. Но вот что совершенно невозможно, так это чтобы у них был и один-единственный бог, и много богов одновременно. Ты не согласен?

Я пожал плечами:

– Порой одно и то же слово употребляют для обозначения сразу двух вещей. Вот, например, когда я, отправляясь с великим регентом в ущелье, грузил необходимые вещи на мула, то привязал их веревкой, а все вместе это называлось поклажей.

Принц Павсаний засмеялся негромко.

– Блестяще! Но теперь, когда ты взял верх над беднягой Тизаменом, позволь и мне выступить в роли защитника Ахурамазды. Я вот что скажу: раз у них в Персеполисе всего один царь на всю империю, то должен быть и только один бог. С какой стати ему терпеть соперников? Он бы их все равно уничтожил и остался у власти в полном одиночестве. Попробуй-ка доказать мне, что я не прав, если сможешь, Латро!

– Великий регент, если бы ты действительно был из числа этих восточных магов – то есть жрецов Ахурамазды, – то вряд ли стал бы так говорить.

Скорее всего, ты сказал бы, что там не может быть единственного бога, а подобно тому, как и в Спарте существуют два царя, должны быть два божества.

Регент молча протянул свою чашу, и Тизамен налил ему вина.

– Почему ты так считаешь, господин мой? – спросил меня Тизамен.

– Я так не считаю, но предполагаю, что именно так говорил бы восточный маг. И вот чем он подкрепил бы свои слова: в мире существует Добро, а значит, есть и добрый бог, мудрый правитель. Но там существует и Зло, так что должен обязательно быть и злой правитель, злое божество. Один как бы является условием для существования другого. Не может Добро существовать без Зла, как и Зло – без Добра.

– А вот нам здесь хорошо известно, – заметил регент, – что одни и те же боги частенько творят и добро и зло, как и люди порой бывают хороши, а порой – дурны.

– На это, великий регент, тот маг возразил бы так: тогда я назову Добром хорошего Ахурамазду, а Злом – плохого Ангра Манью. И если Добро – это действительно хорошо, то разве не будет плохим, а стало быть, отличным от него. Зло?

Регент кивнул, соглашаясь, однако сказал:

– И все же твои слова не объясняют существования других богов. А как же боги земли, огня, ветра и так далее?

Тизамен кивнул и наклонился ко мне поближе, чтобы лучше слышать.

– Ну, об этом я могу говорить и от своего имени, – начал я, – и от имени того восточного мага. Мне кажется невозможным, чтобы Добро существовало без Зла, а Зло без Добра. Ведь только слепому кажется, что всегда ночь и дня не бывает, верно? И по-моему, если Ахурамазда…

Тут в шатер вошел гоплит из охраны регента, и я умолк.

– Капитан прибыл, господин мой, – сообщил гоплит.

– Придется ему подождать, – сказал регент, а мне повелел:

– Продолжай, Латро.

– Если Ахурамазда существует, господин мой, то все на свете в итоге служит ему. И могучий дуб, и мышь, что грызет корни этого дуба. Без дубов не существовало бы мышей, без мышей не было бы кошек, а без кошек не стало бы дубов. Но почему бы этому богу не иметь и более могущественных, чем дубы и люди, слуг? Разумеется, он должен их иметь, ибо пропасть между Ахурамаздой, людьми и дубами слишком велика! Мы знаем: у каждого царя есть главный министр, чья власть лишь чуть-чуть меньше царской, и у таких министров есть свои подчиненные, тоже министры и тоже облеченные властью.

Кроме того, осмелюсь заметить, само существование солнца, луны, земли, огня и воды – это не подлежащие сомнению факты.

– Однако же существование Ахурамазды – факт отнюдь не неоспоримый.

Допей свое вино.

Я допил и сказал:

– Великий регент, представь себе такой большой город, как, например, Сузы. В центре города стоит огромный царский дворец. А за дворцовой стеной сидит на корточках жалкий мальчишка-нищий, и этот мальчишка – я.

– А Ахурамазда – самый главный и сидит на троне в этом дворце?

Я покачал головой:

– Нет, господин мой. По крайней мере, для меня, Латро, или для того мальчишки-нищего. Для нас самые главные во дворце – слуги. Они и правят там. Вот, например, как-то раз повар кинул мне кусок мяса, а поваренок дал хлеба. А однажды я даже собственными глазами видел постельничего, господин мой! Вот уж у кого действительно власть в руках!

Регент встал. Тотчас вскочил и Тизамен, и я следом за ним.

– Все верно – по крайней мере, для мальчишки-нищего, – сказал регент. – Хотя, видимо, сам постельничий себя в царском дворце повелителем не чувствует. Мы еще поговорим с тобой об этом, Латро, когда ты вернешься из Сеста. Хочешь посмотреть на свой корабль?

– Да, очень, даже если это тот самый, на котором мы сюда приплыли! Я-то все позабыл, но Ио говорит, что мы приплыли сюда на корабле.

– Нет, это один из кораблей, на которых сюда приплыли мы, – пояснил Павсаний, и мы вышли на свежий воздух из душного шатра, где все пропиталось ароматами благовоний. В ночном воздухе чувствовались куда более тонкие ароматы – цветущих растений и моря. – А тот, на котором приплыли вы с Ио, я отправляю назад, в Олимпию. В Сест вы с Пасикратом поплывете на другом корабле.

Снаружи регента ждали гоплит и еще какой-то мужчина.

– Ты капитан Непос? – спросил Павсаний.

Мужчина шагнул вперед и низко поклонился. Седые волосы его блеснули в лунном свете, точно морская пена.

– Ты хорошо понял свое задание и согласен с ним?

– Да. Я должен отвезти сто спартанцев и двести семьдесят рабов в Сест.

И еще одну женщину, которая желает отдельную каюту.

– И еще девочку-рабыню, – подсказал ему регент. – Она поплывет вместе с этим рабом.

– Мы можем занять одну каюту, – сказал я. – Или же спать на палубе, если места в каюте не найдется.

Капитан покачал головой.

– Почти всем придется спать на палубе, на судне и так повернуться будет негде, – сказал он.

– Но ты сумеешь разместить всех воинов? – спросил регент. – С едой и со снаряжением?

– Да, господин мой, только без особых удобств.

– Им особые удобства и не требуются. Тебе известно, что у тебя не будет возможности войти в гавань Сеста? Город осажден, а остальные порты Херсонеса все еще в руках Великого царя.

– Хорошо, я причалю на этой стороне, – закивал капитан, – а их переправлю на лодках. Так безопаснее.

– Хорошо. Что ж, пойдем с нами. Я обещал показать твой корабль Латро, так что уж ты сам укажи, который из них твой. – Регент оглянулся, однако Тизамен куда-то исчез. Гоплит предложил поискать его, однако Павсаний покачал головой. – Приходится предоставлять таким людям, как мой Тизамен, некоторую свободу, если хочешь, чтобы они оставались при тебе. – И уже на ходу добавил, обращаясь ко мне:

– Он, должно быть, просто хочет пощадить свои старые ноги. Знаешь, нам пришлось сделать его полноправным спартиатом, чтобы он помог нам в битве при Платеях, хотя он никакой не спартанец.

Месяц висел совсем низко и очень напоминал мой меч Фалькату. Ночь была звездной. Мы взобрались на утес, откуда была отлично видна небольшая гавань.

– Вон моя "Навзикая"[147]147
  Навзикая – прекрасная юная дочь царя Алкиноя и Ареты, обнаружившая на берегу реки (куда пришла по указанию Афины) потерпевшего кораблекрушение Одиссея и спасшая его.


[Закрыть], – гордо объявил капитан. – Она ближе всего ко входу в бухту. – Его корабль казался лишь черным силуэтом на темной воде, однако мне сразу же захотелось очутиться на палубе, ибо здесь мне искать было нечего.

– Тебе, наверное, захочется поскорее вернуться? – спросил регент капитана.

– Сперва мне нужно как следует выполнить твое поручение, великий регент, однако…

– Ступай. – Регент, не дослушав, махнул рукой.

Я подумал, что теперь мы вернемся в лагерь, но регент продолжал стоять на утесе, и через некоторое время я понял: смотрит он вовсе не на корабль, а в морскую даль, туда, где лежит Сест.

Наконец он повернулся ко мне и тихо сказал:

– А что, если тот мальчишка-нищий… Пусть его имя будет не Латро, а Павсаний, хорошо? Так вот, что было бы, если б тот маленький Павсаний смог бы стать известным царю? Ты должен помочь мне, Латро, и я тоже помогу тебе. Я дам тебе не только свободу, но и многое другое.

Я сказал, что вряд ли в моих силах помочь ему, но я конечно же буду счастлив, если это будет возможно.

– Ты можешь сделать очень многое, Латро! Ты ведь знаешь всех слуг во дворце, и, возможно, тебе удастся убедить их, чтобы они позволили войти во дворец и мне тоже.

Он повернулся и пошел прочь. Гоплит, сопровождавший нас, как всегда в полном молчании, тащился сзади.

Поднимаясь по крутой тропе обратно в лагерь, я все думал о последних словах регента и о тех разговорах, которые уже привел здесь. Я был в отчаянии: я очень сомневался, что из этого предприятия что-либо выйдет, хоть и не решился сказать об этом регенту, когда прощался с ним. Как может человек, будь он хоть принцем, хоть самим царем, войти во дворец, которого ни он и никто другой даже не видел? Как он может стать другом монарху, у которого министрами – боги?

И еще одно нужно непременно записать, хоть я и не решаюсь сделать это.

Я как раз собирался нырнуть в палатку, в которой живем мы с Ио, Дракайной и Пасикратом, когда услышал совсем рядом странный, лукавый голос Тизамена:

"Убей этого человека с деревянной ступней!" Я тут же оглянулся, но никакого Тизамена не было и в помине.

Понятия не имею, что это может означать и кто этот человек с деревянной ступней? Наверное, просто ветер сыграл со мной шутку. А может, я схожу с ума? Не только ничего не помню, но и слышу голоса призраков в окутывающем меня тумане?

Глава 35
КОРАБЛИ МОГУТ ПЕРЕДВИГАТЬСЯ И ПОСУХУ

Сегодня наш корабль волоком перетаскивают через перешеек. Я уже перечитал большую часть своих записей и обнаружил множество непонятного; так что сперва, пожалуй, опишу сегодняшние события, пока и они не превратились в очередную головоломку.

Проснувшись утром, я увидел Ио, которая спала, тесно прижавшись ко мне, а с другой стороны – Дракайну, которая уже бодрствовала. Дракайна заявила, что мы с ней провели ночь любви, но я ей не поверил. Она очень хороша собой, но глаза у нее жесткие – как камешки. Кроме того, я бы никогда не стал заниматься любовью с женщиной, если рядом спит ребенок. Я и сейчас еще помню начало нашего с Дракайной утреннего разговора и то, что сразу же не поверил ее словам о ночи любви и о том, что накануне я якобы слишком много выпил.

Так или иначе, я сразу встал и оделся. Дракайна тоже встала. Ио проснулась, недовольная тем, что никак не может выстирать свой старенький пеплос – ни в море, ни на берегу, хотя судно и стоит на якоре.

Наш корабль один из самых крупных в гавани. И о говорит, что вчера мы весь день ждали своей очереди, но все равно человеку, который управляет волоком, пришлось дать взятку. Сегодня утром тот молодой человек, что делит с нами каюту, поднял свою сотню воинов (они спят на палубе вместе с рабами и матросами; именно их топот и разбудил меня), посадил на весла и заставил грести по направлению к городу. Ио сказала, что вчера мы смотрели, как волы перетаскивают суда через перешеек – куда медленнее, чем идущий шагом человек, я и сам успел в этом убедиться. Пока "Навзикая" дождется своей очереди, мы успеем сходить в город и вернуться.

– Мы уже бывали здесь, Латро, – сказала мне Ио. – Это то самое место, где воины Гиперида отбили нас у рабов Спарты. Только в твоей книге этого нет – тогда она была у меня. Видишь тот холм? На его вершине находится тюрьма, в которой они держали нас, пока не пришел Гиперид и не заставил их передать нас ему. С нами еще были Пиндар, Гилаейра и чернокожий, и я никогда не забуду, как с нас тогда по приказанию Гиперида сняли кандалы и вывели на солнышко. С этого холма весь город, который поистине прекрасен, виден как на ладони. Хочешь посмотреть? А еще я бы очень хотела увидеть ту тюрьму, где нас держали под стражей.

– Давайте действительно сходим туда, – поддержала ее Дракайна. – Может быть, тебя снова в тюрьму посадят, Ио… Вот только позволит ли нам стража?

– Позволит, – сказала Ио, – они всем позволяют. Там на самой вершине храм – той богини, которой поклоняется Каллеос; и еще там есть другие храмы и всякие интересные штуки.

Город был полон людей, все куда-то спешили. Многие – видимо, рабы или поденные рабочие – были практически голыми, однако на головах у них были надеты шапки. Но нам повсюду попадалось много и зажиточных граждан, у которых пальцы в перстнях с самоцветами и золотые цепи на шее, а волосы надушены. Многих мужчин несли носильщики. Дракайна сказала, что в Афинах носилками пользуются только женщины и больные, а этот город куда больше похож на восточный, она ведь сама родом с Востока. Самых богатых несли на собственных носилках разодетые рабы – четверо или шестеро. Те же, кто был не так богат, но хотел, чтобы его считали богатым, носилки нанимал, и их несли двое или четверо носильщиков.

– Если бы у нас были деньги, – сказала Дракайна, – мы могли бы тоже нанять носильщиков, а не карабкаться на холм по этим бесконечным лестницам. Вы бы с Ио сели в одни носилки, а я в другие. – По-моему, сперва она хотела предложить Ио сесть с нею, но по выражению лица девочки поняла, что предлагать ей свою компанию бессмысленно.

– Так ведь у тебя же есть деньги! – заявила Ио. – Тебе регент дал, ты сама говорила, ты и лодочнику из этих денег заплатила. Вот и бери носилки, а мы с Латро пешком прогуляемся. Правда, Латро?

Я кивнул, хотя, честно сказать, мне очень хотелось дать отдых ногам, которые за последнее время что-то здорово ослабли.

– У меня не хватит денег, – сказала Дракайна. – Впрочем, я могу кое-что продать.

Ио искоса глянула на нее:

– Да? И что, например? Одно из своих колечек? Вот уж не думала, что они у тебя золотые!

– Нет, не колечко. Есть кое-что и подороже, если подходящий покупатель найдется.

Какой-то воин оттолкнул нас, желая пройти вперед, и Дракайна схватила его за руку.

– Не сейчас, – бросил он ей, однако успел заметить, как она хороша. – Ладно, заходи вечером. Увидишь, как я щедр. Меня зовут Гиппагрет, я командир городской стражи. Мой дом неподалеку от храма Каменного бога[148]148
  Имеется в виду Гермес.


[Закрыть] – третий, если идти на север от рыночной площади.

– Я не здешняя, – сказала Дракайна. – Однако не прочь иметь такого достойного и красивого возлюбленного, хотя сейчас я всего лишь хотела спросить тебя, кто командует войсками Коринфа.

– Наш стратег, Коруст.

– А где его можно найти? Ты нас не проводишь?

– Он в крепости, конечно, но, к сожалению, проводить вас я не смогу. – Гиппагрет покачал головой, и пурпурный плюмаж у него на шлеме заколыхался.

– Я бы с удовольствием, но спешу по весьма важному делу.

Я улыбнулся, услышав, что даже воины в этом городе спешат куда-то, точно купцы.

Дракайна тоже улыбнулась.

– Но разве Коруст не наградит офицера, который приведет к нему людей с важными сведениями?

Лохаг некоторое время тупо смотрел на нее.

– У вас что, послание к стратегу?

– Я располагаю некими сведениями, которые могу сообщить лишь ему лично.

Впрочем, тебе я скажу: мы только что высадились с корабля, который везет подкрепление от имени регента Спарты.

Через минуту Дракайна уже садилась с Гиппагретом в большие носилки, а мы с Ио – в другие; каждые носилки несли четверо мужчин.

– Вот и вы с чернокожим так же несли Каллеос, – сказала Ио. – Только вас было двое, хотя Каллеос, могу поспорить, весила не меньше, чем мы с тобой вместе.

Я спросил, должны ли мы были тогда подниматься по Такому же крутому склону, и она покачала головой.

– Нет, дом Каллеос, правда, тоже на холме, но совсем невысоком. А я шла за вами следом, хотя ты об этом и не подозревал! – Ио захихикала. – Я тогда все думала, кто же из вас первым сдастся, но вы оба так и продолжали нести ее.

Я сказал, что никогда мужчина не захочет добровольно признаться первым, что он слабее другого.

– А многие женщины признаются! Наверное, именно поэтому нам так нравятся сильные мужчины, – заявила Ио. – Кроме того, сильного мужчину куда проще обмануть, чем слабую женщину. Ой, вон уже и море! А вон наш корабль. Говорят, от залива до Саросского моря всего тридцать шесть стадий. Так сказал и тот человек, с которым мы вчера беседовали.

Я спросил ее, была ли при этом Дракайна.

Ио покачала головой:

– Нет, она осталась на корабле, с Пасикратом. И по-моему, они оба были очень довольны, когда мы ушли вместе с капитаном.

Я рассеянно слушал ее, ибо вскоре носильщики свернули, прошли немного вверх, и та яркая полоса лазурной воды, на которую указала Ио, вдруг расширилась и превратилась в настоящее море – так порой девочка мгновенно превращается в женщину, стоит, казалось бы, на минутку от нее отвернуться, и подобно морю, сулит одновременно покой и опасность. Я вдруг подумал, что весь наш мир – это, собственно, и есть море; а все остальное – и этот город, и нагромождение башен, и бесчисленные дома из мрамора и известняка, и корабли на морских волнах, и рыбы в глубине – лишь случайности в этом мире, занятные вещицы, вроде кусочка растения или мухи, которых порой видишь в капле янтаря.

И сам я – лишь скиталец в бескрайнем море, моряк, судьбой которого распоряжаются ветер и волны, который блуждает в тумане, слыша, как грохочет прибой в прибрежных скалах.

– Вот это место! – воскликнула Ио, когда носильщики опустили нас на землю перед каким-то мрачным зданием. – Здесь нас держали в темнице, Латро, в подземелье, куда вела длинная-предлинная лестница!

Дракайна и лохаг между тем уже пошли куда-то, и мы последовали за ними.

Внутри было сумрачно и прохладно, точно в глубокой пещере, что было довольно приятно после жары и яркого солнца. Я понял, почему многие боги и богини предпочитают жить либо под землей, либо же среди вечных снегов на вершинах гор; люди, без сомнения, сделали бы то же самое, если бы не были так привязаны к полям, дающим им пищу.

Стратег Коруст оказался плотным крупным мужчиной в доспехах из дубленых шкур, на медных пластинах которой были выбиты львиные головы. При виде оскаленных звериных пастей в душе моей шевельнулось некое беспокойство, даже едва ощутимый страх, и я, по-моему, на мгновение увидел перед собой ревущего льва, который бросался на жалких людей в лохмотьях, подняв страшные когтистые лапы и разинув клыкастую пасть…

– Так вы были на одном корабле с молодыми спартанцами? – спрашивал между тем Коруст. – Хотя, по-моему, сами-то вы никакие не спартанцы.

Дракайна кивнула:

– Я с Востока. Этот молодой мужчина – он, кстати, мало что сможет сообщить тебе – варвар, однако ни он, ни я не знаем, к какому племени он принадлежит. Девочка из Фив.

– И что за важные сведения у вас имеются?

– А как насчет платы?

– Ее я определю, когда выслушаю тебя. Если ты поможешь нашему городу…

– стратег улыбнулся, – что ж… тогда получишь, скажем, пять талантов. В ином случае – значительно меньше.

– Вашему городу никакой непосредственной опасности не грозит, насколько я знаю, – сказала Дракайна.

– Вот и прекрасно. Ты просто не представляешь себе, как часто люди приходят предупредить меня о самых разнообразных предсказаниях и пророчествах! – Он положил на ладонь серебряную "сову". – Ну, говори, зачем пришла? А там посмотрим, достоин ли твой рассказ внимания. Учти, время мое не бесконечно.

– Мои сведения тоже связаны с пророчеством, – сказала Дракайна. – Дело в том, что регент видел сон, в который безоговорочно верит. – Она протянула к стратегу руку ладонью вверх.

– И его сон имеет отношение к моему городу?

– Не прямое. Но может случиться и так.

Коруст откинулся на спинку кресла из слоновой кости, подлокотники которого были украшены гранатами и топазами.

– Ваше судно "Навзикая" из Эгея и направляется в город Стоглазого, то есть в Аргос, верно? На борту сто молодых спартанцев, которых послал регент, чтобы они принесли дары храму небесной царицы во исполнение некоего обета.

Ио улыбнулась, прикрывая рот ладошкой, а Дракайна спокойно заметила:

– Ты расспросил матросов? Именно так им и велено отвечать.

– И этих молодых спартанцев я тоже расспросил, – сообщил Коруст.

Дракайна промолчала, и он недовольно заметил:

– Когда удавалось найти с ними общий язык. – Он нехотя уронил монету в подставленную ладонь Дракайны.

– Во-первых, сто молодых спартанцев плывут не в Аргос и вообще не на Пелопоннес. И никаких жертвоприношений они приносить не намерены. Никто никакого обета не давал.

– Ну, об этом я, разумеется, догадался. – Коруст так и впился в Дракайну глазами. – Они были в полном боевом снаряжении, когда сегодня угрожали нашему распорядителю на волоке. Да и аргивяне тоже не дураки и вряд ли впустят в город сотню вооруженных и закованных в латы спартанцев.

– Он вытащил еще одну "сову".

– Нет, десять "сов"! И не меньше.