Текст книги "Гром среди ясного неба (ЛП)"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Вот что я послала ему, усилив всей своей волей, которую только могла собрать.

Он мгновенно создал щит, чтобы оградить себя от атаки, но я думаю, что он не привык работать с чем-то таким неосязаемым, как память. Даже несмотря на то, что вода ослабляла магию, я чувствовала, как атака прошла сквозь его щит и поразила цель. Лягушачьи Лапки испустил внезапный, пронзительный, полный боли крик. Он пошатнулся и упал, схватившись за ногу.

– Убейте ее наконец! – завопил он. Голос его повысился на две октавы. – Убейте, убейте же!

Оставшиеся два лакея направились в мою сторону. Внезапно на меня накатила волна дикой усталости, я просто хотела завалиться на пол и поспать немного. Вместо этого я собрала волю в кулак и всё же доползла до двери комнаты номер восемь, постучав кулаком, что было силы:

– Энди! Энди, это я, Молли! Откр…

Дверь резко отворилась, и я ввалилась внутрь, едва переставляя ноги. Энди так же резко закрыла дверь и щёлкнула замками.

– Что за хрень, Молли? – требовательно вопросила Энди. Она тоже промокла насквозь, да и весь реквизит в комнате тоже, включая многострадальную бомбу фомора.

Я проковыляла к ней.

– Я не могла снять завесу с бомбы, – выдохнула я. – И у нас не было времени разводить костёр, а я не могу создать достаточно пламени для того, чтобы сработала пожарка. Так что мне пришлось порезвиться с мистером Лягушачьи Лапки, чтобы он сделал это вместо меня.

Дверь содрогнулась от попыток водолазок сорвать её с петель.

– Задержи их, – крикнула я, – а я пока обезврежу бомбу.

– А ты сможешь? – спросила меня Энди.

– Проще пареной репы, – соврала я.

– Лады, – ответила она и скривилась. – Я буду пахнуть, как промокшая псина.

Энди повернулась лицом к двери в полной боевой готовности, а я в это время протянула руки к бомбе. Я прогнала врагов, что ломились в дверь, прочь из своих мыслей и полностью сосредоточилась на ракушке передо мной. Затем я начала прощупывать энергии, которые двигались в ней, с помощью своих чувств.

В эту штуку было накачано много энергии, которая скопилась внутри и готова была рвануть в любой момент. Тонкое напыление чар находилось на поверхности ракушки, это было чем-то вроде магического аналога панели управления. Вода постепенно размывала эти чары, но недостаточно быстро, чтобы добраться до энергии внутри и рассеять её. Если я не перенесу её куда-то в другое место, вода уничтожит контрольную панель а-ля магия и бомбу уже невозможно будет обезвредить.

Я прикрыла глаза и положила руку на ракушку так, как это делал Лягушачьи Лапки. Я чувствовала энергию ракушки, которая касалась моих пальцев и готова была ответить на мои сигналы. Я начала медленно вливать энергию в неё, пытаясь прочувствовать, как и что. Весьма простое, прямолинейное заклинание, но я не знала, к чему оно приведёт. Это как иметь пульт от телевизора с кнопками без обозначений. Я ведь не могла просто начать нажимать их в случайном порядке, надеясь на лучшее.

Но, в любом случае, не сделать этого я тоже не могла.

Оставалось надеяться только на свою интуицию и успешную догадку.

На пульте кнопка выключения обычно находилась в стороне от всех остальных или же, наоборот, в центре. Так что я просто искала эту кнопку, чтобы выключить бомбу. Я сразу же начала отметать различные части чар, которые казались слишком сложными или же маленькими, постепенно уменьшая количество вариантов. В итоге, их осталось только два. И если я ошибусь…

Я не смогла сдержать нервный смешок:

– Эй, Энди. Синий или красный?

Внезапно в двери показался ботинок водолазки, который проделал в ней дыру. Энди повернула голову в мою сторону и одарила меня скептическим взглядом.

– Ты что, чёрт подери, шутишь?! – крикнула она. – Это всегда синий!

Половина двери отломилась и полетела на пол. Энди сразу же приняла облик волка и подалась вперёд, вцепившись в первого встречного вражину, когда тот попытался войти внутрь.

Я вновь вернулась к своим баранам, то есть бомбе, и выбрала второй вариант. Я сосредоточила на нём свою волю. Вышло у меня только после нескольких попыток, так как я была чертовски напугана. А как известно, страх, особенно тот, от которого вам хочется намочить штаны, не способствует ясности мышления.

– Боже, – прошептала я. – Знаю, что не была образцом целомудрия в последнее время, но если ты поможешь мне здесь, это поможет огромному количеству людей. Пожалуйста, сделай так, чтобы я не ошиблась.

Я перерезала синий провод.

Ничего не произошло.

Я почувствовала огромную волну облегчения, словно с плеч свалилось две тонны камней, а затем лорд Лягушачьи Лапки перепрыгнул двух водолазок, отбивающихся от Энди, и врезался в меня.

Я плюхнулась на мраморный пол, и он оседлал меня, пригвоздив к полу своим слишком уж тощим телом. Фомор обхватил мою шею пальцами одной руки и сжал её. Он был до ужаса сильным. Я мгновенно потеряла способность дышать, голова стала свинцовой, а в глазах потемнело.

– Мелкая сука, – прошипел он. Он начал бить меня другой рукой. Первый удар пришёлся мне в скулу. Удар должен был быть болезненным, но, я думаю, с моим мозгом что-то было не так. Я поняла, что он ударил меня, но всё остальное утонуло в дымке черноты, которая становилась всё темнее. Я даже чувствовала, что сопротивляюсь, но это не принесло никаких результатов. Лягушачьи Лапки был намного сильнее, чем выглядел. Моё зрение не было очень чётким, но я увидела одну из мёртвых девушек на полу в другой комнате и тёмно-синие синяки у неё на шее.

Пол в двух метрах от меня пошёл рябью, и серое, странное на вид существо выпрыгнуло из него.

Свартальв, ростом примерно в полтора метра, был совершенно голым. Его кожа была серого цвета с пятнами, а глаза большими и полностью чёрными. Голова у него была чуточку больше, чем у большинства людей. Он был лысым, хоть и имел серебряно-белые брови. Он был похож на пришельца из Розуэлла, но вместо того, чтобы быть слишком уж тощим, его телосложение напоминало оное профессионального боксёра – подтянутое и мощное. В руке он держал простой короткий меч.

– Фомор, – сказал свартальв спокойно. Я узнала голос мистера Этри. – Ты знаешь, что бить женщин – плохо?

Он начал было говорить что-то, однако меч Этри со свистом рассёк воздух и аккуратным хирургическим разрезом отделил руку, что душила меня, чуть выше запястья, от остальной её части. Лягушачьи Лапки вскрикнул и сразу же отпрыгнул от меня, выплёвывая слова силы и пытаясь призвать что-то, одновременно удаляясь от него на трёх конечностях.

– Ты нарушил правила гостеприимства, – продолжил Этри спокойно. Он совершил движение рукой, и пол под фомором внезапно стал вязким. Он увяз в нём сантиметров на десять, после чего пол вновь стал твёрдым. Фомор закричал.

– Ты атаковал гостя, который находится под защитой Свартальфхейма, – сказал он тем же спокойным тоном. Меч вновь просвистел в воздухе, на этот раз отделяя нос от лица Лягушачьих Лапок. Пол разом оказался заляпанным какой-то слизью, и крики стали громче. Этри стоял над поверженным фомором и смотрел на него сверху вниз. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций:

– Есть ли что-то, что ты можешь сказать в своё оправдание?

– Нет! – заорал тот. – Ты не можешь этого сделать! Я не навредил твоим людям!

Волны исходящей от Этри ярости были такими жаркими, что я думала, что падающая на него вода обратится в пар.

– Не навредил нам? – произнёс он негромко. Он взглянул на раковину, а затем снова на Лягушачьи Лапки с выражением полнейшего презрения. – Вы бы использовали наш альянс в качестве предлога для убийства тысяч невинных, сделав нас вашими сообщниками. – Он присел на корточки, так что его лицо оказалось в нескольких дюймах от фомора, и продолжил спокойным, тихим, неумолимым голосом:

– Ты запятнал честь Свартальфхейма.

– Я заплачу! – пробулькал Лягушачьи Лапки. – Вы получите компенсацию за моральный вред!

– Есть лишь одна цена за твои действия, фомор. И никаких переговоров.

– Нет, – запротестовал Лягушачьи лапки. – Нет. НЕТ!

Этри отвернулся от него и осмотрел комнату. Энди была по-прежнему в виде волка. Один из водолазок истекал кровью на мраморном полу, струйки воды из спринклеров смешались с кровью, образовав огромную красную лужу. Другой скорчился в углу, обхватив руками голову, покрытую кровоточащими ранами. Энди смотрела на него, тяжело дыша, с её клыков капала кровь, в груди клокотало рычание.

Этри повернулся ко мне и протянул мне руку. Я поблагодарила его и позволила ему помочь мне принять сидячее положение. Моё горло болело. Моя голова болела. Моё лицо болело. Боль убивает меня, пульсирует, тук, тук, тук. Иди сюда, ты.

Видимо, мне здорово надавали по голове, раз мой внутренний голос стал похож на суфлёра в театре.

– Прошу прощения, – сказал Этри, – за вмешательство в вашу борьбу. Пожалуйста, не думайте, что я это сделал потому, что полагал, будто вы не в состоянии защитить себя.

Мой голос больше напоминал карканье:

– Это ваш дом, и ваша честь была поставлена на карту. Так что вы имели полное право.

Ответ, похоже, доставил ему удовольствие, и он чуть наклонил голову:

– Кроме того, я приношу извинения, что не разобрался с этим вопросом самостоятельно. Вы не были обязаны заниматься поисками или принимать меры против этой подлой выходки.

– Это была наглость с моей стороны, – сказала я. – Но действовать нужно было быстро.

– Ваш союзник предупредил нас об опасности. Вы не сделали ничего неправильного. Свартальфхейм благодарен вам за помощь. Вы оказали нам услугу.

Я собиралась ответить, что это было вовсе не обязательно, но внезапно одёрнула себя. Этри не был из тех, кто будет обмениваться всякими любезностями. И это не был простой дружеский обмен словами. Это больше было похоже на долгосрочное вложение. В ответ я лишь низко склонила голову:

– Спасибо, мистер Этри.

– Само собой, мисс Карпентер.

Свартальвы в униформе охранников вместе со смертными охранниками вошли в комнату. Этри подошёл к ним и тихо раздал указания. Фомора и его слуг связали, после чего вынесли из комнаты.

– Что будет с ними? – спросила я у Этри.

– Мы сделаем хороший пример из этого фомора, – ответил он.

– А что с вашим договором? – вопросила я.

– Он так и не был подписан, – сказал Этри. – По большей части из-за вас, мисс Карпентер. Хоть мы и не возвращаем долги за просто так, мы ценим ваше участие в этом вопросе. И это не будет забыто.

– Фомор не заслуживает честного союзника.

– Похоже на то, – ответил он.

– Что с водолазками? – спросила я.

– А что с ними?

– Вы… разберётесь с ними?

– А мы должны? – глянул на меня Этри.

– Ну-у, они, типа того, участвовали в этом, – ответила я.

– Они всего лишь имущество, – сказал свартальв. – Когда кто-то бьёт тебя молотом, то в этом виноват только этот кто-то. Нет смысла уничтожать молот. Нам до них нет никакого дела.

– А с ними что? – вопросила я, указывая кивком в сторону мёртвых девушек в комнате фомора. – До них-то вам есть дело?

Этри глянул в ту сторону и тяжело вздохнул.

– Плохо, когда красивые вещи уничтожают, – сказал он. – Однако они не были нашими гостями. Мы ничего не должны за их погибель и не будем отвечать за неё.

– У вас есть вампир-заключенный, – спросила я. – Не так ли?

Этри оценивал меня взглядом секунду-другую, после чего ответил:

– Да.

– Вы должны мне услугу. Я хочу, чтобы вы его отпустили.

Он выгнул брови, затем слабо поклонился и сказал:

– Идёмте за мной.

Я последовала за Этри. Мы вышли из комнаты и пересекли коридор, направляясь в комнату номер шесть. Дверь была разломана-переломана. Эйтри остановился у её остатка и вежливо постучал. Спустя мгновение послышался женский голос:

– Входите.

Мы вошли. Комната, в принципе, была похожа на ту, в которой находился фомор, за исключением того, что тут было больше подушек и вообще мягкой мебели. Однако выглядело это всё ужасно. Весь пол был усеян поломанной мебелью, не менее поломанными элементами декора и поломанными же водолазками. Свартальвы-стражники уже связывали их и выносили из комнаты по одному.

Слухач вышел на своих двоих, руки его были связаны за спиной, а под глазом сиял огромный фингал на пол-лица. Он одарил меня долгим, спокойным взглядом, проходя мимо. И ничего не сказал.

Вот же ублюдок.

Этри повернулся в сторону полузакрытой двери, которая вела в спальню и заговорил:

– У нас есть должок к смертной чародейке, что предупредила нас. Она просит освободить вампира.

– Невозможно, – ответил женский голос. – Всё уже решено.

Этри повернулся ко мне и немного виновато пожал плечами.

– Мне жаль.

– Погодите, – возразила я. – Могу я поговорить с ним?

– Секундочку.

Мы подождали немного. Томас показался в двери, одетый в чёрный махровый банный халат. Он только что вылез из душа. Томас, возможно, чуть-чуть не дотягивал до метра восьмидесяти, однако каждый сантиметр его тела излучал сексуальные флюиды. Его глаза были кристально-голубого цвета, а тёмные волосы касались широких плеч. Моё тело повело себя так же, как и всегда, когда рядом находился он, и начало кричать: «О боже, какой мужчина!» Я проигнорировала его крики. Ну, более-менее.

– Молли, – спросил он. – Ты в порядке?

– Ничего такого, с чем бы не справилась пара упаковок аспирина, – ответила я. – А ты?

– А что могло случиться? – удивлённо моргнул он.

– Я думала… ну… знаешь… тебя ведь схватили как шпиона.

– Ну, есть такое, – ответил он.

– И я думала, что они, того, э-э, сделают из тебя пример.

– А зачем им делать это? – вновь удивился он.

Дверь спальни вновь отворилась, и из неё вышла женщина-свартальв. Она была очень похожа на Этри, – такая же маленькая и красивая, вот только вместо отполированной лысины на голове у неё была грива серебряных волос. Она, похоже, была одета в Томасову футболку, которая свисала ей почти до самых пяток. Видок у неё был какой-то… самодовольный, что ли? За ней, в темноте комнаты, виднелись ещё несколько пар больших чёрных глаз.

– Оу, – только и сказала я. – Ты, э-э, того? Заключил сделку…

– Да, работёнка не из простых, – усмехнулся Томас.

– Работёнка не из выполненных… – промурлыкала женщина-свартальв. – Ты наш вплоть до рассвета.

Томас взглянул на меня, потом оглянулся назад и вновь смотрел на меня, после чего развёл руками:

– Тебе ли не знать, как это бывает. Долг зовёт.

– Эм… – вопросила я. – Что мне сказать Жюстине?

Томас одарил меня взглядом, полным непонимания и недоумения:

– Правду, что же ещё-то?

– О, слава Богу… – облегчённо вздохнула Жюстина, когда мы выходили из здания. – Я боялась, что они будут морить его голодом.

– Твой парень сейчас трахается с толпой тёмных эльфиек, и ты этому рада? – удивлённо спросила я.

Жюстина запрокинула голову и громко рассмеялась:

– Видимо, любовь к инкубу немного меняет мировоззрение. Не так уж это и плохо. Я знаю о его чувствах ко мне, да и ему надо нормально питаться. Так что в чём проблема? – усмехнулась она. – Да и ко всему прочему, он всегда готов на подвиги.

– Ты очень странный человек, Жюстина.

Энди фыркнула и по-дружески толкнула меня в плечо. Она вновь была в платье и туфлях, которые облюбовала.

– Чья бы корова мычала…

* * *

Когда мы вернулись в безопасное место, я вышла из квартиры Баттерса и направилась к ближайшей парковке, нашла угол потемнее, села и стала ждать. Леа появилась из ниоткуда часами двумя позже и села рядом со мной.

– Ты обманула меня, – выдала я напрямую. – Ты послала меня туда совершенно вслепую.

– Воистину. Так же, как и Лара своего брата. Но в отличие от её агента, мой не провалил задание.

– Но зачем? Смысл посылать нас туда?

– Нельзя было допустить Фомор к подписанию договора, – ответила она. – Если одна раса согласится на нейтралитет, другие тоже последуют за ней. Фомор просто разделил бы их по разные стороны и уничтожал одну за другой. Ситуация была очень деликатной. Предполагалось наличие агентов, которые пошатнули бы равновесие, вследствие чего Фомор проявил бы свой истинный облик.

– А почему ты сразу мне это не сказала?

– Очевидно, что ты бы не поверила и не доверилась мне, – ответила она.

– Всё равно надо было сказать, – хмуро сказала я.

– Не глупи, дитя, – фыркнула Леа. – Времени было в обрез и потакать твоим сомнениям, подозрениям и бесконечным вопросам я не могла. Намного проще было дать тебе цель, на которой стоило сфокусироваться… Томаса, например.

– Откуда ты знала, что я найду бомбу?

Она выгнула бровь:

– Бомбу? – Она покачала головой. – Я не знала, что произойдёт что-либо конкретное. Но фоморы по своей природе являются предателями. Если есть возможность устроить подлость, они так и сделают. Вопрос только в том, какую форму примет их предательство. Свартальвы должны были это увидеть.

– Откуда ты знала, что я раскрою их замысел?

– Я этого не знала, – ответила она. – Но я знаю твоего наставника. В том, что касается вмешательства в чужие дела и обнаружения неприглядной правды, он очень хорошо тебя обучил. – Она улыбнулась. – Ты также переняла его способность влезать в тщательно спланированные события и доводить их до полнейшего хаоса.

– Что это значит? – требовательно спросила я.

Ее улыбка была невыносимо самодовольной:

– Это означает, что я была уверена, что, как бы ни развивались события, они не будут идти по плану, и подписание договора не состоится.

– Но ты могла сделать всё вместо меня.

– Нет, дитя, – возразила Леа. – Свартальвы никогда бы не попросили меня стать их гостьей на приёме. Они любят чистоту и порядок. Они знали бы, что мои замыслы не чисты.

– Но они не знали того же обо мне?

– Они не могут судить других, кроме как по их поступкам, – пояснила Леа. – И были готовы заключить договор с фоморами, поскольку ещё не сталкивались с ними. Мои поступки уже показали меня той, с кем нужно обращаться осторожно. У тебя в отношении них была… незапятнанная репутация. И ты застала предателя с поличным. Всё хорошо, твой город спасён, кроме того, теперь группа богатых, искусных и влиятельных существ должна тебе услугу.

Она замолчала на минуту, потом слегка наклонилась ко мне:

– Возможно, некоторые выражения признательности были вполне уместны.

– От меня тебе? – удивилась я. – За что?

– Я полагаю, что вечер для тебя закончился достаточно хорошо, – сказала Леа, вскинув брови. – Ах, Господи, ну ты и трудный ребёнок. Не знаю, как ему удаётся терпеть твою наглость. Ты, наверное, думаешь, что заслужила от меня награды, – она встала и повернулась, чтобы уйти.

– Подожди! – сказала я вдруг.

Она остановилась.

Думаю, у меня перестало биться сердце. Я начала дрожать, всем телом:

– Ты сказала, что знаешь Гарри. Не «знала его». «Знаю». Настоящее время.

– Неужели?

– Ты сказала, что не знаешь, как ему удаётся мириться со мной. «Удаётся». Настоящее время.

– Разве?

– Тётушка, – спросила я её, и я могла только шептать, – тётушка… Гарри… он жив?

Леа очень медленно повернулась ко мне, и её глаза сверкнули зелёным, злым знанием:

– Я не говорила, что он жив, дитя. И ты не должна этого говорить. Пока.

Я наклонила голову и заплакала. Или засмеялась. Или то и другое. Не могу сказать. Леа не стала задерживаться. Эмоциональные проявления причиняют ей дискомфорт.

Гарри. Жив.

Я не убила его.

Это была самая лучшая награда.

– Спасибо, тётушка, – прошептала я. – Спасибо.