Текст книги "Дневники герцогини"

Автор книги: Джиллиан Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

Гидеон последним вышел из своей кареты. Он высадил Харриет и ее развеселых друзей на Гросвенор-сквер, не обращая внимания на мольбы составить им компанию.

– Не может быть, чтобы ты мечтал провести остаток ночи в постели куртизанки! – кричал на всю улицу Девон, обычно воплощенная осторожность. – Ты хочешь остаться с нами!

Гидеон покачал головой и велел кучеру ехать в дорогой бордель на Брутон-стрит. Забирая шляпу и перчатки, он заметил какой-то сверток, втиснутый между сиденьями. Поколебавшись, Гидеон потянулся к нему.

То, что в полумраке походило на дохлую птицу, на деле оказалось злополучным тюрбаном Харриет и… Книга? Странная вещь для вечеринки.

Подвинувшись на сиденье к свету, Гидеон открыл первую страницу и понял, что это дневник. И что он не принадлежит Харриет.

«Частная собственность.

Принадлежит леди ШЕБ.

Пожалуйста, не читайте».

Он улыбнулся. Неужели дневник принадлежит мисс Боскасл? Должно быть, в нем описаны минуты острых ощущений. Как, оказывается, занимательна жизнь школьной учительницы. Столько страниц заполнено изящным твердым почерком. Можно себе представить, какой увлекательный том о приличиях она написала. Что-то вроде: «Лорд Хигглстоун ел бифштекс вилкой для рыбы. Какой ужас».

– Ваша светлость! – с придыханием окликнул из верхнего окна борделя женский голос. – Вы внезапно оробели? Или хотите, чтобы я встретила вас внизу?

Гидеон захлопнул дневник и вышел из кареты, не обращая внимания на сдержанную улыбку своего лакея.

По потайной лестнице, в обход других визитеров, его проводили наверх, в освещенную свечами гостиную. Слишком поздно он сообразил, что, машинально сунув под мышку, захватил с собой дневник. Но с этим уже ничего нельзя поделать.

– Гидеон! – Габриэль закинула ему руки на шею, не дожидаясь, когда лакей выйдет из комнаты. Она прижалась к герцогу с нескрываемым энтузиазмом, который возбудил бы его, если бы дневник Шарлотты Боскасл не торчал между ними как кирпич.

Она рассмеялась, глянув на помеху, ее большие карие глаза засветились.

– Ты принес это для меня? – спросила она, скользнув рукой по его шее. – Обещаю, что могу исполнить любой акт из твоей книги.

– Этого ты никогда не сможешь.

Она дерзко улыбнулась:

– Держу пари. Сколько поставишь?

– Учитывая цену, которую ты назначила, сомневаюсь, что могу позволить себе заключать пари.

Она покачала головой.

– Ты сегодня такой скованный. Что мне сделать, чтобы ты расслабился? – Она потянулась к дневнику. – В этой книге тайные склонности, которым я могу потворствовать?

Гидеон отвел ее руку от дневника. В этом жесте не было отрицания ее привлекательности.

– Некоторые секреты не предназначены для того, чтобы ими делиться.

– Даже с возлюбленными?

– Да.

– Я нашла дом, какой хотела, – рассеянно сказала Габриэль. – Он близко от твоего и подходит для развлечений. И я составила список покупок. Могу я показать его тебе, прежде чем мы договоримся?

– Как хочешь.

– Подожди здесь, – прошептала она. – Я купила самые дерзкие наряды, которые ты когда-либо видел. На буфете херес, уже налит.

Он взял бокал и, усевшись на покрытый шелком мягкий диван, лениво перелистывал страницы дневника, пока не увидел собственное имя.

Гидеон выпрямился, поперхнулся вином. И, закашлявшись, читал, не веря своим глазам.

«Поцелуи герцога сделали меня беспомощной. Я не могла заставить себя сопротивляться ему. Он бы не позволил мне сбежать. Здравомыслие покинуло меня к тому времени, когда он потянул меня на ковер перед камином…»

Черт побери, подумал он. Когда это произошло, и почему он об этом забыл?

Он открыл страницу, заложенную красной розой на длинном стебле. Роза была засушенная, а чернила еще не высохли.

Это последняя запись?

Напрягая глаза, он читал.

«Бал.

Сегодня герцог Уинфилд пригласил меня на танец. Я сопротивлялась, и не только из чувства долга, но потому, что знала: если он снова коснется меня, я не смогу скрыть свою страсть к нему.

Не было на этом балу другого мужчины, который заставил бы меня трепетать. Когда он подошел ко мне, мне пришлось удержаться от…»

Черт! Прищурившись, Гидеон всматривался в строчки. Какое неподходящее место для кляксы. Он так никогда и не узнает, что Шарлотта собиралась с ним сделать.

Он взглянул на часы в углу. Габриэль явно не торопится.

Она заставляет его ждать, чтобы распалить его желание? Или дает понять, что пока он ей не заплатил, она еще доступна для других мужчин?

Он не любил ждать.

И особенно не любил посещать бордели для заключения формальностей. Как и не гордился тем, что читает чужой дневник. Нужно остановиться. Но Гидеон поймал себя на том, что не может этого сделать.

«Он пригласил меня на танец, но я предложила ему большее.

Он принял предложение и сделал меня своей в полном смысле этого слова».

– Боже милостивый, – качая головой, пробормотал Гидеон. – Кто бы мог подумать? У школьной наставницы желания намного больше, чем академизма.

«Сделал меня своей в полном смысле этого слова». Она хоть понимает, что написала? Тут есть что-нибудь похлеще?

Он перевернул страницу.

«Правда.

Возможно, он ждал, что я паду к его ногам из благодарности, что он уделил мне внимание. Если и ждал, то хорошо, что скрыл это. Понятно, что Девон впутал его в это дело, и ему пришлось заставлять себя разговаривать со мной. Его глаза блуждали по комнате, он провожал взглядом каждую проходившую женщину».

Гидеон нахмурился. Это нелестно и к тому же неправда. Он лишь притворялся, что разглядывает бальный зал, чтобы не казалось, будто он рассматривает ее. Порой джентльмену не удается в этом преуспеть.

Он продолжал читать.

«И он резок с лакеями. Он командует ими и считает, что все его пожелания будут немедленно исполнены. Он не высказывает благодарности и говорит снисходительным тоном».

Гидеон захлопнул дневник.

Ах, он забыл поблагодарить лакея, принесшего ему шампанское? Какое преступление! Со своим персоналом он обращался хорошо. Ведь так?

У этой истории, как у медали, две стороны. Похоже, мисс Шарлотта Боскасл не могла решить, кто он в ее грезах – возлюбленный или дьявол.

Гидеон отложил дневник, и тот снова открылся на одной из страниц.

«Прошлое.

Предательство и разбитое сердце.

Его звали Филипп Морленд, и он был первым мальчиком, в которого я влюбилась. Я думала, он любит меня, каждую субботу он приезжал в наш дом посмотреть – я в это верила, – как я разливаю чай. Потом я застала его в саду, он целовался с горничной… На самом деле они, видимо, занимались другим делом, но я слишком леди, чтобы описать его природу… Несколько дней спустя я упрекнула Филиппа, но он спокойно возражал, назвав меня “великаншей с большими зубами”».

Гидеон расхохотался. Если она великанша, то мальчишка, наверное, был карликом.

Интересная женщина. Помоги ей небо, если ее дневник попадет в чужие руки.

До утра он постарается выбросить ее из головы.

И утром первым делом поручит дворецкому вернуть ей дневник с дюжиной красных роз и пожеланиями богатой событиями, хоть и вымышленной жизни.

Если в дневнике есть другие жаркие эпизоды, а он в этом не сомневался, они не предназначались для посторонних глаз. Благородный человек не станет читать секреты леди. А негодяй прочтет и воспользуется этим.

Она без ума от него, и ему стало ее жаль. Что бы она подумала, если бы узнала, что он читает ее заметки в доме Венеры?

Гидеон не хотел, чтобы она об этом узнала.

Как друг семьи, он не вправе так поступать. Не то чтобы он собирался винить ее за воображение или беспечность Харриет.

– Гидеон, – раздался позади него вкрадчивый голос. – Я тут целую вечность стою. Я не представляла себе, что ты предпочтешь мне книгу.

Он тоже не представлял.

Габриэль подошла к тахте, села ему на колени и запустила пальцы ему за галстук. В другой руке она держала список вещей, покупка которых скорее всего доведет его до банкротства.

– Почему у меня такое чувство, что я не владею целиком твоим вниманием?

– Я…

– Это все книга, – надулась она. – Ты от нее глаз не отрываешь. Я ее в окно выброшу.

– Нет. – Он выпрямился. Габриэль потянулась к книге. – Не трогай.

– Почему бы нам не сжечь ее и не заняться любовью возле камина?

– Я не жгу книги.

– Или книга, или я. – Она соскользнула с его колен.

– Это весьма легкий выбор, – улыбнулся Гидеон.

Габриэль махнула списком перед его носом.

– Рада это слышать. Я не люблю, когда меня игнорируют.

Гидеон порывисто поднялся.

– А я не люблю ультиматумы.

Он повернулся прежде, чем она обрела дар речи, дневник снова был у него под сюртуком, привлекательность Габриэль таяла на глазах.

На страницах дневника Шарлотты Боскасл жила более глубокая страсть, чем он нашел в этом доме.

Шарлотта отвернулась от окна и направилась к Харриет, чтобы обнять ее.

– Слава Богу! Ты здесь. Я с нетерпением тебя ждала.

– Я отправилась обратно, как только получила твою записку. Что случилось?

Пожалуйста, скажи, что ты положила мой дневник в безопасное место. Пожалуйста.

– Хорошо. Я положила дневник в безопасное место.

Куда? спросила Шарлотта, едва не рухнув от облегчения.

Харриет нахмурилась, словно перебирая в уме события вечера.

– Мы были в этой комнате, когда ты писала.

– Да, – сказала Шарлотта. – И?

Харриет побледнела.

– И что, ради всего святого? – всплеснула руками Шарлотта. – Что случилось с дневником?

– О Господи! – Харриет побледнела еще больше. – Я спрятала его в свою накидку и забрала с собой. Я думала, ты уехала с девочками. Крышка секретера открылась, и я опасалась, что дневник попадет в чужие руки.

– Но этого не случилось, – сказала Шарлотта. – Потому что ты положила его в надежное место.

– Я верну его тебе.

– Где он? – сквозь зубы спросила Шарлотта.

Харриет вздрогнула.

– Я оставила его в карете герцога.

– Надеюсь, герцог – это твой муж Гриффин? – ободряюще улыбнулась Шарлотта.

Харриет покачала головой:

– Мой муж в Брутоне. Я говорю о другом герцоге. О том, из-за которого ты разум потеряла.

– Уинфилд? – ужаснулась Шарлотта.

– Я солгу, – быстро сказала Харриет. – Я поклянусь, что это мой дневник. Я отдам себя на милость герцогу.

– Что, если он прочтет дневник прежде, чем мы найдем его? – спросила Шарлотта, ужаснувшись этой мысли. – Мы хоть знаем, где найти герцога?

Харриет заколебалась.

– Когда я его последний раз видела, он собирался встретиться с новой любовницей в доме миссис Уотсон.

– Что я наделала, Харриет?! – прошептала Шарлотта. – Какая демоническая сила меня опутала, что я превратила случайные встречи в жаркий вымысел? Почему я не удовольствовалась правдой? Почему?

– Не знаю.

– Потому что я Боскасл, и страсть, словно яд в моей крови, дает о себе знать, что бы я ни делала.

– Ты потеряла дневник, Шарлотта. А паникуешь так, будто родила наследника престола и забыла, куда положила его.

– Ты понятия не имеешь, что я там понаписала. Что, если он это прочитает?

– Твои истории милые и очаровательные.

– Дневник совсем другое дело.

Харриет усмехнулась:

– Чтобы мужчина предпочел чтение дневника томящейся от любви особы обществу куртизанки?

– Я должна этой же ночью получить дневник обратно. Он не должен его прочитать.

– Тогда мне придется тебе помочь.

– Как?

– Мы проберемся в его дом. Он даже не узнает, что мы там были.

 

Глава 6

Ник Риделл, профессиональный грабитель и настоящий головорез, руководил своим бизнесом из трущоб Сент-Джайлс. Его ценили и уважали в преступном мире, и он этим гордился. До сегодняшней ночи. Сидя в карете некой леди, он сам не знал, что на него нашло и почему он согласился на предложенную работу. Злость, вот что. Он рассуждает как девчонка.

Его клиентка словно на чаепитие в Бедлам собралась, напялив высокую, до самого потолка кареты, шляпу. Эта особа считала себя образчиком стиля, он в этом не сомневался. Что ж, ее деньги ничем не хуже других. И все-таки он без обиняков отказал бы, не признайся леди Клипперс, или Клипстоун, или как ее там, что узнала о нем через его бывшую сообщницу Харриет Задаваку. Это имя отравило ему кровь как низкопробный джин. После такого пойла он всегда себя плохо чувствовал. Но это не удерживало его от очередного глотка.

– Почему вы не попросили Харриет сделать эту работу, разве вы с ней не подруги? – Прищурившись, Ник разглядывал шляпу заказчицы. Эта чертова штуковина напоминала дымоход с поднимающимся кверху дымом.

– Мы с этой особой не подруги! То, что она поднялась в светское общество, – это оскорбление устоев благопристойности. – Леди потрясла перед его носом маленьким кулаком. – Возмутительно, что мне пришлось опуститься до сотрудничества с преступниками, чтобы добиться справедливости. Вы обещали, что этот дневник окажется в моем распоряжении в конце бала.

Он взглянул на съежившуюся рядом с ней девушку в поникшем чепце горничной. Милли была его нынешней любовницей, и уж кому, как не ему, знать, что она не слишком расторопна, чтобы посылать ее в фешенебельный особняк.

– Я не нуждаюсь в проповеди, мне нужна информация о ситуации.

– Ситуация? – взвизгнула заказчица. – Это гораздо больше, чем ситуация.

– Успокойтесь, леди. Давайте подведем итог. Милли упустила шанс забрать определенный объект, который вы по не интересующим меня причинам желаете заполучить.

Леди Клипстоун что-то пробормотала себе под нос.

– Моя давняя приятельница герцогиня, похоже, обладает этим объектом, – продолжал Ник. – Герцогиню последний раз видели в карете герцога Уинфилда, карета подъехала к известному месту удовольствий и вскоре уехала оттуда.

– Меня лакей выставил, – невпопад сказала Милли. – А потом Харриет и леди Джейн.

– Милли, – с упреком произнес он, подавшись вперед. – Я во всем разберусь.

– Что вы намерены делать? – спросила леди Клипстоун, отодвигаясь от него, словно он заразный.

– Это просто, – ответил Ник. – Я разыщу мою старую деловую партнершу и докопаюсь до сути дела. Кстати, в чем суть?

– Соперничество, – объяснила леди Клипстоун.

– Соперничество? Между вами и Харриет?

– Да не Харриет… – Она взяла себя в руки. – Между мной и наставницей Харриет.

– И эта наставница писала дневник?

– Нет, нет.

– Тогда кто, и что вам до этого дневника?

Леди Клипстоун поморщилась:

– Почему я должна открывать вам свои секреты?

Ник рассмеялся:

– Леди, вам следовало задать себе этот вопрос до того, как вы наняли меня на это преступление.

Она вздохнула.

– Мне больше не к кому было обратиться. Хотите знать почему?

Ник подмигнул Милли, информация всегда полезна и часто дает возможность вести игру под названием «шантаж».

– Расскажите, – мрачно сказал он. – Если с вами дурно обошлись, я, возможно, смогу отомстить за вас.

– Я не хочу, чтобы кому-нибудь перерезали горло.

– Разумеется. Это убийство.

– И оно стоит целое состояние, – подала голос Милли.

Леди Клипстоун заколебалась.

Ник ждал.

– У меня нет мужа, – сказала она.

Он сочувственно покачал головой.

– Эта… эта особа, о которой мы говорим, украла его у меня!

– Бедняжка, – произнесла Милли таким тоном, словно знала суть дела.

Леди Клипстоун шмыгнула носом.

– Вы представить себе не можете, как важен для меня этот дневник.

Ник кивнул. Эта глупая мышь решила устроить ловушку.

– Понимаю, мадам, – солгал он, заинтересовавшись содержанием дневника. – Дело деликатное.

– Понимаете… – Леди Клипстоун вертела руками, пока Нику не захотелось ее стукнуть. – Кузина Шарлотты, Эмма Боскасл, украла у меня единственную истинную любовь, когда мы вместе учились в школе.

– Вашей любовью была женщина? – выпрямился Ник.

– Нет, при… – Она едва не сказала «придурок». – Нет. Виконт Лайонс жил неподалеку от нашей школы. Я первая увидела его, а потом он увидел Эмму.

– Кто она – эта Эмма? – спросила Милли.

– Это она основала академию, – с горечью ответила леди Клипстоун. – Она была моей лучшей подругой.

Мы планировали вместе открыть школу для юных леди. А теперь видите, как все для меня обернулось.

– Что этот злосчастный виконт сотворил такого, чтобы сделать вас врагами? – Ник подался вперед, словно готовился к броску.

– Не забывайтесь, – отрезала она. – Но теперь он мертв.

– Это хорошо, – сказала Милли.

Леди Клипстоун с негодованием посмотрела на нее:

– Нет. Эмма вышла за герцога. И что мне осталось?

– Месть? – выдохнул Ник.

– Пока нет. Нет. Все, что я имею, – это соперничающая академия и обормот племянник, который, развалившись в моей карете в мятых брюках и заляпанной пятнами рубашке, умоляет дать ему пять фунтов, что я и делаю, чтобы избавиться от него.

– Кровосос, – сказал Ник. – Я таких знаю. Но чего я не знаю, так это того, как вы пришли к мысли, что этот дневник кое-что изменит.

– Я умна. Как и вы.

– Это я понял, – кивнул Ник.

– Одна из учениц Эммы сбежала. Она рассказала о шокирующей распущенности в академии. И думала, что это может быть описано в дневнике Шарлотты Боскасл. Эмма перед уходом готовила Шарлотту возглавить академию. И все видели, что она постоянно ведет записи в этом проклятом дневнике.

– Распущенность? Какого рода, позволю себе спросить?

– Тайные сексуальные проступки, которые покроют имя школы позором.

– Значит, секреты? – заморгал Ник.

Леди Клипстоун в расстроенных чувствах приподняла шторку и оглядела улицу.

– Ужасные вещи, – прошептала она. – Непристойные. Боскаслов считают полубогами. И похоже, чем ниже они падают, тем выше поднимаются в глазах общества.

Ник кивнул. Он считал, что это Боскаслы забрали у него Харриет.

– Я в отчаянии. Я хочу довести академию до гибели! – крикнула леди Клипстоун. – Дневник – ключ ко всему этому.

– Это я понимаю.

– Они каждый месяц крадут учениц от моего порога. Я не знаю, сколько еще смогу продержаться. Вы понимаете, как это несправедливо: они процветают, а я знаю их грехи и должна держать язык за зубами.

– Позвольте мне позаботиться об этом.

Три часа спустя он написал ей записку и велел одному из мальчишек доставить ее.

«Цена возросла из-за опасного характера работы. Я заново оценю дело и свяжусь с вами на досуге. С наилучшими пожеланиями, Н. Риделл».

 

Глава 7

Старые привычки тяжело умирают. Герцогиня Гленморган, казалось, была словно рыба в воде, когда планировала, как они с Шарлоттой проберутся в дом герцога, чтобы вернуть потерю. К ее чести, Харриет взяла на себя всю ответственность за то, какую роль она сыграла в пропаже дневника.

– Если бы не отчаянное положение, – глянула на нее в сумраке покачивающейся кареты Шарлотта, – я бы никогда на это не согласилась. Джейн придет в ярость.

– Мы будем дома раньше, чем она узнает, что мы вообще уезжали.

– Откуда ты знаешь?

Харриет вздохнула.

– Я залезла в большее число домов, чем ты заезжала попить чаю. Шарлотта?

– Что?

– Доверься мне.

Эти два слова раньше подбадривали Шарлотту, а теперь у нее появилось дурное предчувствие и по спине побежали мурашки.

– У меня есть выбор?

– Никакого.

– Что, если он не забрал дневник в дом? Что, если его нет ни в доме, ни в карете?

– Мне нужно сосредоточиться, – сказала Харриет. – Пожалуйста, перестань тревожиться.

– Это выше моих сил. Уже одно то скверно, что ты велела кучеру ехать к заведению миссис Уотсон, чтобы убедиться, что герцог все еще там. Страшно подумать, что двух дам нашего положения застанут болтающимися вокруг борделя.

– Однажды я тут работала, – пробормотала Харриет, прикрыв глаза.

– Я умру, если нас кто-нибудь узнает.

– Тогда тебе лучше спрятаться за занавеску, а не выглядывать.

– Бизнес тут определенно процветает, – сказала Шарлотта. – За то короткое время, что мы объехали кругом, я прибывающим джентльменам счет потеряла.

– Один из этих джентльменов сама знаешь кто.

– Не напоминай мне. – Шарлотта уже измучила себя этой мыслью. Нетрудно вообразить герцога в окружении женщин, горящих желанием удовлетворить самые извращенные прихоти.

– Мы в Белгравии, – открыв глаза, сказала Харриет.

– Как ты узнала?

– По стуку колес по булыжникам. – Харриет хмуро посмотрела на нее. – Если не можешь держаться спокойно, оставайся в карете.

– Нет, – решительно сказала Шарлотта. – Так нечестно.

Двадцать минут спустя Шарлотта пожалела, что не передумала. Даже в своих самых тайных помыслах она представить себе не могла, что будет прятаться в кустах, чтобы пробраться в дом Гидеона. Леди никогда не наносит визит джентльмену, если только не желает, чтобы ее быстро обнаружили.

Харриет отцепила юбку от колючей ветки.

– Зачем только он посадил розы под самым окном?

– Место для них вполне подходящее, – ответила Шарлотта, покусывая палец.

– Не тогда, когда ты продираешься сквозь кусты в газовом бальном платье.

– Думаю, садовник герцога растил их здесь не для того, чтобы погубить твой гардероб.

– Не болтай. Кто-нибудь может услышать.

Шарлотта смотрела на темные ряды деревьев в саду.

– Откуда?

– Из служебных помещений. Или из соседнего дома. Окно внизу выходит прямо на нас. И не отвечай, если кто-нибудь спросит, кто идет. Просто спокойно поднимись и закрой окно. Передай мне долото, пожалуйста.

Шарлотта потянулась к бисерной сумочке Харриет.

– Поверить не могу.

– Во что?

– «Передай мне долото, пожалуйста». Мы только этим утром сидели за завтраком, и ты просила передать щипчики для сахара. Это взлом чужого дома, Харриет.

– Да уж, это не ночь в опере. Ты нашла?

– Нет пока. Подержи мой веер.

– Скажи на милость, зачем ты взяла с собой веер?

– Без него я чувствую себя голой. Вот. – Шарлотта вручила Харриет инструмент. – Как по-твоему, герцог надолго уехал?

– Это его первая официальная ночь с любовницей. Думаю, он не вернется домой до рассвета. Я ее как-то видела. Она очень красива. Маленькая и смуглая. – Харриет ловко орудовала долотом. – Готово. Иди первой.

Прокравшись в кухню, они выждали несколько минут, и Харриет повторила инструкции, которые дала Шарлотте в карете.

– Начнем сверху. Если он приезжал домой переодеться, он делал это в спальне. Иди туда. А я обследую гостиную.

– Что, если нас поймают?

– Сочини что-нибудь. Скажи, что ты лунатик и бродишь во сне.

– И пришла сюда с Парк-лейн?

– Скажи, что мы… мы охотимся за сокровищами и присоединились к играющим после его ухода.

– Охотимся за сокровищами?

– Он знал, что эта игра планировалась. Свет всегда придумывает какие-нибудь эскапады. Разве ты не участвовала в подобных приключениях?

– Только в воображении.

– Тогда это твой шанс проявить немного смелости.

Шарлотта не шевельнулась.

– Ты очень бледная, – прошептала Харриет. – Если не можешь быть полезной, то сделай милость, посиди в кресле, пока я не закончу.

– Полезной? У меня такое чувство, что я свинцом налилась. Толком дышать не могу, а ноги такие тяжелые, что их не сдвинуть. И ничего не чувствую. Не думаю, что обладаю качествами хорошего преступника.

– Забрать то, что тебе принадлежит, – это не преступление.

– Надеюсь, герцог так это видит.

– Надеюсь, он вообще нас не увидит.