Текст книги "Любовная история виконта"
Автор книги: Джиллиан Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 10
Доминик понял, что обронил где-то драгоценную записку, когда добрался до поросшего папоротником эскарпа на самой опушке леса. И как только его угораздило! Грозный знак. Он размяк потому, что рядом была красивая девушка, поглощавшая все его внимание. Досадуя, он продолжил свой путь в глубь леса.
Эта девушка не шла у него из головы. Даже приблизившись к парку позади собственного дома, он думал о ней. Хотя главное сейчас было остаться незамеченным. Доминик всегда держался особняком, не интересовался развлечениями, которым предавались представители дворянства, и не особенно гордился своим прошлым. Однако он знал, как очаровать женщину. К несчастью, выбор леди Терли в качестве дамы сердца оказался весьма неудачным. Эта особа, не дожидаясь даже, пока погибшего любовника положат в гроб, поспешила улечься в постель другого мужчины.
Этого он не мог ей простить. И леди Терли стала той частью его жизни, которую он решил предать забвению.
И пусть это несправедливо с его стороны, пусть она напугана, пусть отвращение, которое он начал испытывать к этой женщине, было совершенно иррациональным. Глупо винить леди Терли в том, что она не забывала о своих интересах. Но с его же дядей! У Доминика внутри все переворачивалось при этой мысли. Нет, с леди Терли все кончено. К тому же, как он слышал, эта дама уехала из деревни. Вернется она сюда или нет, Доминику было все равно.
Хлоя Боскасл тоже была далека от идеала. Но она будила в Доминике не только страсть. Доминику хотелось общаться с ней, вести дружеские беседы. Эта синеглазая девушка сочетала в себе все то, о чем Доминик мечтал.
В сущности, Доминик ничего почти о ней не знал. Помнится, в свете ходили какие-то неясные слухи, будто, когда старый Боскасл внезапно скончался, с ним была только одна из его дочерей. Должно быть, эта самая Хлоя. Говорили, будто Ройден Боскасл держал детей в узде и они часто бунтовали даже на людях. Может, этим и объяснялось то, что младшая из Боскаслов оказалась отчаянной девчонкой. После смерти жены папенька менял любовниц как перчатки, что не могло не оказать тлетворного влияния на детей, лишившихся материнской опеки.
Разумеется, он мог вожделеть к этой девушке только издалека, доводя себя до исступления неосуществимостью своих желаний. Если судьба будет к ним благосклонна, то пути их никогда больше не пересекутся. К тому времени, когда Доминик свершит свою месть, что может стоить ему жизни, леди Хлоя наверняка успеет выскочить замуж и стать, недоступной даже для соблазна.
Доминик тихо прошел по темному коридору заброшенного крыла Стрэтфилд-Холла, точь-в-точь как призрак, продолжающий появляться в своем прежнем жилище. Никому не пришло бы в голову искать его в тайных коридорах того самого дома, где он был убит? Ему даже импонировала пикантность ситуации, как и то, что деревенские жители приписывали ему все новые непристойные проделки. Слухи о его призрачных подвигах способствовали его плану.
Теперь главное самому по тупости не погубить этот план. Ну как же он мог выронить драгоценную записку! Не трудно догадаться, когда именно сложенный лист бумаги выпал из кармана: когда эта прехорошенькая барышня Хлоя раздевала его и ее ловкие белые ручки все время прикасались к нему то там, то здесь и он едва справлялся с охватившим его желанием. Как же он хотел, чтобы Хлоя прикасалась к нему!
И вот теперь в эти белые ручки попала улика, которая способна порушить все его планы. Покажет девушка этот лист бумаги кому-нибудь или нет?
Сохранит ли его тайну?
А может, возьмет и выбросит бумажонку, испещренную бессмысленными цифрами? Впрочем, сестра полковника лорда Хита Боскасла вполне может догадаться, что это не бессмысленные цифры, а шифровка. А что до содержания, так ведь и он сам пока не знал его, так же как и того, насколько важна эта шифровка и чьей рукой была написана. Одно ему было известно: сложенный лист бумаги был зашит в полу мундира Сэмюела, А его покойный брат не стал бы так хлопотать из-за маловажного документа.
Доминик провел рукой по стене, нащупал рычаг, скрытый за грубо обточенным камнем возле очага, и нажал. Перед ним открылся темный проход, пустой и жутковатый. Вот до чего он дошел! Прячется по темным углам, шмыгает по закоулкам, в то время как враг его пирует за его столом, обнимает его любовницу и обдумывает, как распорядиться его состоянием.
Он зашел в темный проход, помедлил, давая глазам привыкнуть к темноте. Потянулся к поясу проверить, на месте ли пистолеты – на случай если в затхлой темноте его ждут неприятные сюрпризы. Доминик стал пугливым, словно старая дева, с тех пор как его «убили». Пистолеты давали хотя бы иллюзию безопасности.
Пальцы его, вместо того чтобы сомкнуться вокруг гладкой рукояти из черного дерева, утонули в невыносимо сладостной мягкости дамской нижней сорочки.
Ну конечно – это та самая сорочка, которая выпала из окна, когда он торопился выбраться наружу. Доминик подхватил сорочку и сунул за пояс, не желая оставлять белье валяться под окном: зачем доставлять лишние неприятности очаровательной хозяйке, принимавшей его не по своей воле. У бедняжки своих проблем достаточно.
Он повертел в руках сорочку. Выходит, он уволок это сокровище в свою берлогу? Он улыбнулся. Ему не нужны сувениры, чтобы помнить о Хлое, он и так ее не забудет. Тело его тут же напомнило о том, как сильно он желал эту девушку.
Не так уж он и мертв, как ему казалось.
Доминик стал спускаться по узкой лестнице, которая вела к тоннелю, проходившему под домом. Там, в своем логове, при свете свечи он проводил бесконечные часы за изучением таинственной шифрограммы, единственного документа, оставшегося после смерти брата.
Этот документ не мог не оказаться важным. Доминик страстно желал разгадать шифр, тем более что его собственное расследование зашло в тупик.
Ведь это денщик Сэмюела впервые заставил его заподозрить неладное: честный служака переслал Доминику письмо через своих товарищей, в котором сообщал, что его покойный хозяин в Непале тайно встречался с какими-то людьми, как раз за неделю до своей гибели.
Доминик, надеявшийся узнать подробности, списался с британским резидентом в Непале, а также с генералом Отерлони. Несколько раз съездил в Лондон, чтобы встретиться с советом директоров – нечто вроде судебной палаты компании, а также с людьми, которые имели дело с лордом Мойрой, главнокомандующим британскими войсками в Непале.
Это помогло ему в одном – он получил возможность прочитать официальный рапорт, в котором было написано, что его брат вместе с Брэндоном Боскаслом кинулся преследовать группу повстанцев-гуркхов и попал в засаду; трупы молодых людей были сброшены в неприступное ущелье и стали добычей диких птиц и стихии.
Но вот какая мысль осенила Доминика в один прекрасный день: а не его ли собственный дядя, под чьим началом Сэмюел служил в Непале, организовал засаду на молодых людей? Доминик и сам не мог сказать точно, когда у него появились первые смутные подозрения. Но он хорошо помнил, что его покойная мать недолюбливала Эдгара и не раз предупреждала мужа, чтобы он не доверял своему родственнику.
То, что в роковой день засады полковник сэр Эдгар Уильямс находился в Катманду по делам службы, отнюдь не доказывало его невиновности. В колониях полным-полно дезертиров, готовых за солидное денежное вознаграждение совершить любую подлость.
Звук, раздавшийся за его спиной, вывел Доминика из задумчивости. Тихий вой, в котором не было ничего человеческого. Доминик потянулся за пистолетом и опустил руку.
Увесистое тело, которое потерлось о его ногу, не несло никакой угрозы. Также как и холодный мокрый нос, уткнувшийся ему в ладонь. Он быстро обернулся, опустился на колени, обнял своего любимого пса.
– Арес, Арес.
Здоровенный волкодав тут же уселся рядом с хозяином, рассчитывая, вероятно, что сейчас они отправятся на прогулку в лес. Глаза собаки сверкали в темноте.
– Зачем ты пришел сюда? Я же не могу держать тебя здесь…
Но нельзя было отправить пса в жилую часть дома сейчас, посреди ночи. Сэр Эдгар имел привычку читать в постели далеко за полночь…
– Арес! – воскликнул Доминике досадой. – Ну что мне с тобой делать?
Он поднялся на ноги и снова свернул к лестнице. Пес следовал за ним по пятам, словно вопрос о его пребывании здесь был решен положительно.
Мысли же Доминика обратились к более сложной проблеме. Надо немедленно получить шифровку обратно, чего бы это ему ни стоило.
И наибольшую опасность для него представляло посещение покоев Хлои Боскасл.
Не прошло и сорока минут, как он опять стоял в ее спальне, а шифровка лежала у него в кармане. Хлоя мирно спала все то время, пока он шнырял по комнате, разыскивая документ. Он взглянул на нее из дверей гардеробной и строго напомнил себе, что ему следует бежать отсюда как можно скорее.
Слишком уж велик был соблазн прикоснуться к девушке. Доминик поклялся себе, что он только заберет шифровку и уйдет, в ее спальню заглядывать не станет, чтобы не разбудить. Но стоило ему взглянуть на девушку, как от его решимости не осталось и следа.
На постели она, разумеется, лежала не так, как лежат юные девы на живописных полотнах, а раскинув руки и ноги. Черные кудрявые волосы ниспадали на лицо. Одну подушку она сбросила на пол, видимо, сражаясь с кем-то во сне. Скомканное одеяло завернулось вокруг белых ног.
Доминик глубоко вздохнул – уж очень беззащитной показалась ему эта девушка, даже во сне не знавшая покоя. Вряд ли найдется мужчина, способный успокоить эту мятущуюся душу.. Вряд ли найдется такой, кто пожелает сделать это. Гораздо интереснее насладиться этой девушкой, не думая о ее душе.
Взгляд его проследовал от согнутого колена вверх. Полотняная ночная рубашка служила слабой защитой от жадных мужских взоров.
Он подошел ближе. Теперь стал виден темный курчавый треугольник. Тело его напряглось. Как же он сильно хотел ее.
Он присел на край постели, прислушиваясь к ее ровному дыханию. Что ей сейчас снится? Через некоторое время он легонько провел указательным пальцем по белому лбу, словно стремясь стереть хмурое выражение. Она шевельнулась, потянулась к нему. Он не мог отвести взгляда от ее шеи, роскошной груди. Ее тело раскинулось с такой безыскусной соблазнительностью.
Он провел кончиком пальца по ее ключице, коснулся сосков, ощутив, как они напряглись. Хлоя реагировала на каждое его прикосновение.
Доминик наклонился и потерся щекой о ее шею. Вдохнув аромат ее кожи, он потерял над собой контроль. Она повернулась к нему. Он судорожно сглотнул, сражаясь с собой, хотя эту битву уже проиграл.
Ну не мог он бороться с влечением, которое испытывал к ней. Она уже обосновалась в его сердце, в том, что осталось от его сердца, и он жаждал обладать ею. Лицо его потемнело. Неужели призрак Стрэтфилд-Холла совершит наконец нечто достойное своей репутации?
Глава 11
Хлое снилось, что какой-то мужчина ласково прикасался к ее лицу, и она дрожала от желания, а он шепотом произнес ее имя. Она застонала, противясь властному зову его голоса, противясь пробуждению. Его длинные пальцы пробежали по ее плечу, по округлостям грудей, коснулись сосков сквозь ночную рубашку.
Хлою захлестнула волна вожделения. Она выгнулась навстречу соблазнителю, умоляя пойти дальше, ласкать ее еще и еще.
– У тебя тело богини, Хлоя, – прошептал мужчина. – Ты достойна поклонения. Я мог бы подарить тебе наслаждение, которое ты никогда не забудешь.
Когда ладонь мужчины скользнула к ее животу, а потом ниже, к лону, желание захлестнуло ее. Тело требовало освобождения. Больше не было сил терпеть.
Пальцы мужчины нащупали самое чувствительное местечко и стали ласкать ее лоно. Это было ни с чем не сравнимое наслаждение: Хлоя взлетела на вершину блаженства, а когда спустилась с нее, ощутила прохладу, открыла глаза и села в постели.
Уж слишком реальным показался ей сон. Хлоя озябла. Неужели Девон забыл закрыть дверь в гардеробную. Но ведь она проверяла.
Хлою била дрожь.
– Кто здесь? – прошептала девушка и соскочила с постели. – Доминик, ты?
Хлоя осмотрела гардеробную, проверила, закрыто ли окно, вздернуты ли занавески. Убедившись, что все в порядке, Хлоя снова легла в постель и прижала к груди подушку, чтобы согреться.
Шифровка! Она исчезла. На месте листка бумаги под подушкой лежала белая роза. Лепестки были слегка смяты, но аромат не исчез.
Она уставилась на постель. Сердце ее прыгало в груди. Не может быть… Не может быть, чтобы этот дьявол во плоти тайком вернулся за шифровкой. И украл ее.
– О, – только и могла она произнести. – Нет, он не осмелился бы.
Но он осмелился. Хлоя обшарила всю спальню и гардеробную, перевернула все вверх дном. Шифровки не было. Исчезла и подзорная труба.
Хлоя открыла окно и вгляделась в жидкий пролесок, отделявший одно поместье от другого.
– Я знаю, что ты где-то рядом и, наверное, смеешься надо мной. До чего же ты неблагодарный! Как ты мог обойтись со мной подобным образом после того, что я тебе так помогла!
Что ж, вот еще пища для сплетен. Стрэтфилдский Призрак нанес очередной удар, и последней его жертвой оказалась леди Хлоя Боскасл.
* * *
Доминик почесал пса за ушами, тихонько засмеялся.
– Рискованная, что и говорить, проделка. Зато мы вернули шифровку, верно? Ничего подобного больше не случится.
Доминик признался себе, что одержим прекрасной юной девушкой, которая, поразмыслив на досуге, вряд ли захочет снова иметь с ним дело. Иначе зачем бы он стоял на коленях у ее постели и мучил себя, тайком расточая ей ласки? Он посмотрел на свои руки. Они все еще дрожали от возбуждения.
Доминик рисковал. Ведь Хлоя могла проснуться, закричать, увидев его, и переполошить весь дом. Или не позволить ему делать с собой все, что ему заблагорассудится.
Ясно было, что она интересуется взаимоотношениями полов, и он с восторгом бы взялся просвещать эту барышню. Но также было ясно и то, что девушка эта не пустоголовая кокетка и вполне способна мыслить самостоятельно.
Она спрятала шифровку под подушку. Догадалась, что это важная улика? Маловероятно. Но вряд ли она спрятала бумагу под подушку из одной лишь сентиментальности, как сувенир, в память об их встрече.
Здравый смысл подсказывал Доминику, что девушка повела себя необычно. И это лишь усилило его влечение к ней.
Он поднял подзорную трубу, которую стянул у нее, и навел на окно спальни. Через несколько минут девушка появилась в окне, в своей белой девичьей сорочке. Видеть Доминика в его норе, скрытой зарослями папоротников, она, разумеется, не могла, да и вряд ли хотела. Скорее проклинала его.
– Понравилась ли тебе моя роза? – спросил Доминик, словно Хлоя могла его услышать, и засмеялся.
В этот момент девушка выбросила в окно что-то белое, видимо, розу, которую Доминик ей положил под подушку на место похищенной шифровки.
Доминик оглянулся. Свет замерцал в окне его дома и его спальни. Он увидел силуэт дяди за занавесками и вспомнил, что ему не следует разгуливать под окнами Хлои.
Доминик опустил подзорную трубу, и его улыбка померкла.
– Еще доброй ночи, Хлоя, – тихо произнес он с печалью в голосе. – Пора идти выслеживать врага.
Хлоя зажгла свечу, поставила в подсвечник и залезла под кровать. Дневник лежал на своем месте в тайнике под выпавшей половицей.
Она вытащила тетрадку из тайника и отнесла в постель. На последней странице было аккуратно скопировано ее рукой то самое шифрованное письмо, ради которого Доминик приходил сюда этой ночью.
Значит, письмо это настолько важно для него, что он готов был на любой риск ради того, чтобы заполучить его обратно. Она поздравила себя с тем, что предусмотрительно переписала содержание шифровки. А также с тем, что в свое время заставила своего брата Хита обучить ее кое-каким тонкостям шифровального дела.
Теперь пришло время использовать эти познания для того, чтобы прочитать письмо, бывшее, вероятно, последним посланием покойного Брэндона. Могла она, в конце концов, получить от Доминика хоть что-то за ту помощь, которую оказала ему?
Глава 12
Когда на следующий день Хлоя спустилась к завтраку, в доме творилось что-то невообразимое. Дядя Хэмфри промчался через коридор с тростью под мышкой. Волосы у него стояли дыбом, крахмальный галстук был завязан небрежно – старик, видимо, очень торопился. Заметив племянницу, замершую на последней ступеньке лестницы, дядя бросил на нее исполненный ужаса взгляд и проговорил театральным шепотом:
– Хватай плащ, дорогая, и прочь, прочь из этого дома, пока не поздно! Дом этот поразило страшное безумие.
– Какое безумие? – спросила Хлоя, но ее вопрос потонул в нарастающем гуле женских голосов, донесшихся из парадной гостиной.
Залаяли собаки, дожидавшиеся на крыльце дядю Хэмфри, чтобы он взял их с собой на прогулку в лес.
В дверях парадной гостиной появилась Памела; ее веснушчатое лицо раскраснелось.
– Ах, Хлоя! Наконец-то ты спустилась. Собрание уже началось.
– Собрание, – повторила Хлоя, совершенно ничего не понимая. Памела подбежала к кузине, схватила ее за руку и потянула за собой в гостиную.
– Мама пригласила всех дам Чизлбери к нам, чтобы обсудить надвигающийся кризис.
У Хлои заломило виски. После ночи, проведенной в тщетных попытках расшифровать письмо Брэндона, Хлоя проснулась невыспавшаяся, в дурном расположении духа. Она до сих пор так и не решила, действительно ли вчера Доминик ласкал ее спящую или все эти непристойности ей приснились. Это злило девушку. Она сама не знала, что хуже, но в одном была твердо уверена: не в том она сейчас настроении, чтобы сидеть в гостиной с деревенскими кумушками и обсуждать проделки Стрэтфилдского Призрака. Но жена священника поспешно встала и препроводила Хлою к дивану, на котором теснились почтенная мать семейства и обе ее незамужние дочери, с живостью обсуждавшие угрозу, нависшую над женщинами Чизлбери.
В гостиной царила тишина. Все взоры были устремлены на Хлою. Словно это она, девица с подпорченной репутацией, а не местный призрак навлекла скандал на эту Богом забытую деревушку. Хлоя одарила их улыбкой, и женщины наконец заговорили.
Хлоя откинулась на диване, подавила зевок. Перед глазами плясали цифры из шифровки Брэндона. Зачем ему понадобилось шифровать свои письма и где он это делал – в Непале? Неужели Наполеон засылал своих агентов в такую даль?
Сидевшая рядом женщина дернула Хлою за рукав.
– Наша задача, – сказала она, – уложить его. Вы согласны, леди Хлоя?
– Простите, не поняла.
– Наш долг – уложить его, – повторила женщина.
– Объясните, пожалуйста.
– Уложить его. Упокоить, дорогая моя, нашего бедного духа. Именно этого он домогается.
Хлоя не сомневалась в том, что «бедный дух» домогался ночью какой-то женщины.
«Уложить» – это конечно. А вот «упокоить» – вряд ли.
– И как вы намерены это осуществить? – спросила Хлоя.
У нее не было ни малейшего желания быть втянутой в этот духоборческий процесс.
В этот момент все дамы разом заговорили. В гостиной появилась цыганка в алой юбке, зеленой шали с бахромой, на руках звенели серебряные браслеты. Худое лицо, горбатый нос, карие глаза, светившиеся неподдельным весельем.
Тетя Гвендолин поспешила поставить кресло в угол гостиной, дабы почетная гостья могла в нем расположиться.
– Скажите нам, мадам Дара, – обратилась к ней тетя, – кто из нас окажется следующей жертвой.
«Мадам» Дара, которой было лет девятнадцать, а то и меньше, с ленивой грацией обошла вокруг кресла.
– Я хочу пить.
Жена священника вскочила и наполнила чашку чаем. Затем передала чашку Памеле, та передала ее даме, сидевшей рядом, а дама вручила чашку тете Гвендолин, и с таким почтением, будто это была чаша Святого Грааля.
Мадам Дара приняла чашку и уселась в кресло. Дамы в гостиной как зачарованные следили за тем, как цыганка прихлебывает чай, словно от этого зависела их жизнь.
Хлою клонило в сон. Почти две ночи она не спала. Да и недавние волнения давали себя знать.
– Это будет… это будешь ты.
Дамы ахнули, Хлоя открыла глаза и увидела, что цыганка тычет в нее пальцем. Сердце Хлои едва не выпрыгнуло из груди. Нет, цыганка ничего не знала. Она просто так ткнула в Хлою пальцем. Может, к до цыган дошли слухи о скандальной репутации столичной барышни.
– Минуточку, – заговорила Хлоя, густо покраснев. – Я, конечно, не местная жительница, но это вовсе не значит…
Договорить ей не дали, дамы загалдели, выражая сочувствие.
Тетя Гвендолин между тем пробивалась к ней сквозь толпу. На лице ее был написан ужас. Хлоя почувствовала укол совести.
– Это ошибка! – завопила тетя Гвендолин. – Ошибка! Чтобы моя невинная овечка, моя девочка… Нет!
Хлоя захлопала глазами, повернулась… Памела! Так это на нее указала цыганка, а не на Хлою. Памела улыбалась во весь рот, явно польщенная тем, что ей выпала такая честь.
– Я буду бороться! – закричала тетя Гвендолин, потрясая кулаком. – Стрэтфилдскому Призраку не получить моей дочери!
Вряд ли Стрэтфилдский Призрак так уж стремился заполучить Памелу, думала Хлоя, но решила держать язык за зубами. Редкий случай, когда не она оказалась в центре скандала. Почему бы не поблаженствовать для разнообразия? Доминик вряд ли придет в восторг оттого, что снова оказался в центре внимания смешных деревенских дам. Впрочем, если этот шкодливый призрак не желает, чтобы дух его был упокоен, то лучше не проникать в спальни дам и не соблазнять их, когда они спят. Этот тип оказался гораздо сладострастнее, чем представляла себе Хлоя, судя по его словам.
Впрочем, он уже вернул себе письмо с шифрограммой, так что вряд ли ей представится возможность отчитать его за сладострастие и сказать все, что она о нем думает. Но к счастью, она никогда больше его не увидит.
Однако Хлоя увидела его вечером того же дня.
Девушка как раз собиралась расшифровать письмо Брэндона. Ее не покидала уверенность, что именно в этом письме найдет ключ к разгадке таинственной смерти молодого человека. И тогда наконец сумеет смириться с этой смертью и обрести душевный покой.
Сразу после ужина она пойдет к себе и займется письмом. Но оказалось, что дядя Хэмфри, прогуливая собак в лесу, повстречался с сэром Эдгаром Уильямсом, и новый хозяин Стрэтфилд-Холла пригласил его вместе с семейством отужинать у него по-соседски.
Дядя, вернувшись домой, начал свои объяснения с того, что его первым порывом было отказаться. Но, учитывая, что сэр Эдгар теперь их ближайший сосед…
– В общем, нельзя было отказаться, – перебила мужа тетя Гвендолин, блестя глазами. – Явиться с визитом – наш долг.
Дядя Хэмфри бросил на Хлою тревожный взгляд:
– Неужели это и в самом деле наш долг?
– Стрэтфилдский Призрак наметил нашу Памелу в качестве следующей жертвы. Мы не можем этого допустить, – объяснила тетя. Голос ее дрогнул. – Кто станет ухаживав за нашей девочкой после того, как призрак овладеет ею, Хэмфри?
Дядя снова покосился на Хлою.
– Множество молодых людей, прежде не обращавших на нее внимания, полагаю.
Но тетю Гвендолин не так-то легко было сбить с толку. И священник, и цыганка сумели ее убедить, что лишь самые крайние меры смогут спасти добродетель Памелы. Что же до самой Памелы, то она не скрывала восторга. Подумать только! Знаменитый дух избрал именно ее в качестве жертвы. Она даже попросила Хлою одолжить ей ночную рубашку пошикарнее ради такого случая.
Все приоделись, собравшись на званый обед. Тетя Гвендолин настояла на том, чтобы ехать к соседу в карете, хотя дядя Хэмфри не преминул заметить, что если плюнуть с их порога, попадешь прямо в стрэтфилдский пруд.
– Как вульгарно, Хэмфри, – возмутилась тетя Гвендолин, сложив руки в перчатках на коленях.
– Вульгарность тут ни при чем, Гвенни! Не проще ли дойти до соседского крыльца, чем запрягать эту проклятую карету?
– Я не допущу, чтобы сэр Эдгар счел нас деревенскими хамами, – отрезала тетя Гвендолин.
Во время этой короткой поездки Хлоя вглядывалась в залитые лунным светом кусты и деревья. Не устроил ли себе Стрэтфилд логово в лесу? Как он там? Помогло ли ему цыганское зелье? Откуда он мог вести наблюдение за собственным домом, оставаясь незамеченным? И как он сумел организовать собственные похороны без посторонней помощи?
Быть может, он нашел какой-нибудь подземный ход, вырытый контрабандистами, или спрятался в пещере. Хит ей рассказывал, что в Суссексе недавно обнаружили множество подземных ходов, прорытых на случай вторжения Наполеона с побережья.
Карета прогрохотала вокруг группки ветел, среди них Доминик когда-то поцеловал ее. Хлоя вспомнила, как его ладони в перчатках обхватили ее лицо, а губы впились в ее губы. Да, он человек опасный во многих отношениях. Хлоя понимала, что сделало его таким.
Она вспомнила, каким печальным он показался ей в лесу. У него были все причины впасть в меланхолию. Лучше бы ей никогда больше не встречаться с этим человеком. Но если грозившая ему опасность как-то связана со смертью Брэндона, Хлою это не может не тревожить.
Беда в том, что Хлою влечет к Доминику как к мужчине. Но она сумеет преодолеть это искушение. Тем более что никогда больше не увидит Доминика.
Из задумчивости ее вывела Памела, ткнувшая кузину локтем в бок. Хлоя вздрогнула.
– Ты почему такая мрачная, Хлоя? – шепнула она с лукавой улыбкой. – Ведь это я жертва, а не ты.
– Ну, у тебя-то вид отнюдь не мрачный, – заметила Хлоя.
Улыбка Памелы стала еще шире, и она снова зашептала кузине в ухо:
– Ну признайся, тебе же тоже было бы любопытно узнать, каково это – быть соблазненной Стрэтфилдским Призраком.
– Вовсе мне нелюбопытно, – отрезала Хлоя, подумав, что уже испытала это.
Карета миновала высокие, увитые диким виноградом ворота и покатила по дорожке, усыпанной битой ракушкой. Хлоя расправила подол серого шелкового платья, в этот момент карета остановилась у крыльца элегантного позднеелизаветинского помещичьего дома.
Изъеденные временем камни кладки, башенки, острые коньки фасадов – дом имел такой же горделивый и могучий вид, как и его владелец. Хлое даже показалось, будто она видит Стрэтфилда в высоком полукруглом окне длинной галереи, с удовлетворением обозревающего свои владения. Даже призрак пришел бы в умиротворенное состояние, глядя на залитый лунным светом пруд с белыми лебедями и на ступенчатые террасы сада.
Младший конюх и два лакея помогли гостям выбраться из кареты. У Хлои по телу вдруг побежали мурашки. У нее было такое чувство, будто кто-то пристально смотрит на нее.
Девушка подняла глаза и увидела, что навстречу им идет высокий черноволосый широкоплечий мужчина с военной выправкой.
В темноте сэр Эдгар был так похож на своего племянника, что у Хлои перехватило дыхание. Властный, с таким же мрачно-задумчивым выражением в глазах и резкими чертами лица. Только голос у него был другой, не такой глубокий, как у Доминика, и произношение как у истинного валлийца. Сэр Эдгар одарил гостей приветливой улыбкой.
– Весьма любезно было с вашей стороны принять мое приглашение. – Он положил руку на плечо дяди Хэмфри и добавил: – Нам с вами очень повезло, мой друг, что за столом мы будем наслаждаться обществом трех прекрасных дам. – Он задержал взгляд на Хлое.
Хлоя улыбнулась ему: любезность, усвоенная с колыбели, у светской барышни становится рефлексом. Дядя Доминика был не такой яркой личностью, как сам Доминик, да и постарше. В глазах его читался не столько ум, сколько расчетливость, и ясно было, что каждое его слово, каждый поступок тщательно взвешены и выверены. Лицо его было темным от загара после долгой службы в колониях. Костюм сэра Эдгара отличался элегантностью, манеры – изысканностью. Поклонившись, он щелкнул каблуками.
– Леди Хлоя, – заговорил сэр Эдгар, и глаза его вспыхнули, – я всегда восхищался вашей семьей. Позвольте выразить вам свои соболезнования в связи с кончиной молодого лорда Брэндона. Я как раз был в Катманду, когда молодые люди попали в засаду этих дикарей, но, надеюсь, вас несколько утешит известие о том, что виновные понесли заслуженную кару.
Хлоя изумленно уставилась на сэра Эдгара, не в силах вымолвить ни слова.
– Простите, я не поняла. Вы были в Непале с Брэндоном?
Эдгар удивленно посмотрел на нее:
– Милая барышня, я полагал, вы это знаете. Как нехорошо с моей стороны! Ваш брат служил в том же подразделении компании, что и мой племянник Сэмюел, под моим началом. Я предупреждал этих молодых людей, чтобы остерегались опасностей, когда патрулируют пустынные туземные тропы, но юным храбрецам захотелось показать свою удаль, поиграть в героев.
– Я не знала, – пролепетала Хлоя, сильно расстроившись.
Сэр Эдгар провел их на крытое крыльцо, затем в переднюю. Хлоя, несколько придя в себя, заметила, что тетя старательно заглядывает за дорические колонны холла, словно ожидая, что вот-вот из какого-нибудь закоулка выскочит покойный виконт Стрэтфилд с криком: «А вот и я, местный призраке.
Но самое забавное заключалось в том, что Хлое тоже казалось, будто Доминик где-то поблизости. Она ощущала его присутствие. Ей-то было известно, что Доминик жив.
Его присутствие ощущалось повсюду. В дубовых стенных панелях, в галерее для музыкантов в парадной столовой. Хлоя не удивилась бы, если бы его могучая фигура вдруг появилась наверху черной дубовой лестницы и послышался бы его голос.
– Мне случалось бывать тут несколько раз, – шепнул ей дядя Хэмфри. – Стрэтфилд как-то пригласил меня пострелять, поиграть в карты с его друзьями. Он был совсем не такой ужасный человек, каким его все склонны изображать теперь. И не такой уж он был и повеса, каким притворялся. Все разговоры о том, что его призрак…
– Надеюсь, вы не верите этим досужим вымыслам? – шепотом перебила дядю Хлоя.
– Конечно, не верю. Мало ли что болтают! В давние времена болтали, будто в этом доме появляется призрак католического священника, который в период гонений укрылся в потайной каморке, которые строили в домах на такой случай, а потом не смог выбраться оттуда. Так что если какой-то призрак и соблазняет женщин во сне, то это скорее всего призрак нахального старого святоши.
Хлоя обвела взглядом холл:
– Здесь есть потайная каморка?
– Конечно. Ведь семья виконта из католиков. А гонения были такие, что многие скрывают свое истинное вероисповедание и по сей день.
Хлоя задрожала.
– Разве виконт Стрэтфилд был католиком?
– Не думаю. Хотя при мне он как-то упомянул о католическом прошлом семьи, и то мимоходом.
Хлою эта новость изрядно взбодрила, она и сама не могла понять почему. Выходит, Доминик происходил из семьи бунтарей, ну и что? Ведь она тоже из семьи смутьянов. Очень хотелось узнать об этом человеке побольше.
К столу подали фаршированного фазана, картофель, пюре из петрушки на сливочном масле и яблочный пирог с густейшими сливками. Струнный квартет деревенских музыкантов и фал старинные мелодии на галерее наверху. Сэр Эдгар был очень внимателен к гостям, сверх меры любезен. А как уверенно чувствовал себя на месте покойного племянника. Оказывается, Брэндон служил под началом у этого типа! Хлое очень хотелось поподробнее расспросить полковника о брате, однако чутье подсказывало ей, что торопиться с этим не стоит.
