Текст книги "В твоих сильных руках"

Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

Соблюдать правила, может, и умно, но игнорировать их куда веселее.

Фиби Трегер

Они украсили дерево тем, что попалось под руку, а именно – кухонной утварью и гирляндой из связки перца чили, оставшейся от мероприятия, которое Хлоя запомнила как сумасшедшую вечеринку, прошедшую здесь в 90-х.

Тара нашла кипу журналов «Нэшнл инкуайрер» двадцатилетней давности.

– Библия Фиби, – сказала она с довольной улыбкой, вытягивая один из номеров с Мелом Гибсоном на обложке.

Она вырезала портрет и повесила его на ветку.

– Что? – ответила она на недоуменные взгляды Хлои и Мэдди. – Вот с ним бы я переспала.

– Но ты же понимаешь, что он давно уже не тот, правда? – спросила Хлоя.

– Что, и помечтать нельзя?

Следующие полчаса они провели, распивая новую бутылку вина и вырезая снимки всех парней, с которыми не прочь были бы переспать. Оказалось, что таких совсем немного. Мэдди выбрала Люка Перри и Джейсона Пристли – но прежних, до того, как они стали сниматься во всех этих ужасных телесериалах. Хлоя предпочитала участников бойз-бэндов. Всех подряд.

– Нельзя, чтобы на елке были одни красавчики, – заявила Тара.

Хлоя кивнула и повесила на ветку черпак, затем окинула его критическим взглядом и немного передвинула – с таким видом, будто в этот момент писала «Мону Лизу», не меньше.

– Когда-то я встречалась с парнем, у которого лицо было как этот черпак. Он был ужасающе уродлив, но, Боже ж мой, как он целовался! Всю неделю, что мы встречались, он доводил меня до астматического приступа длиной в целую ночь. – Она мечтательно вздохнула: – Из уродов выходят неплохие любовники.

– Логан привлекателен и при этом хорош в постели, – сказала Тара. – И что это значит в таком случае?

– Э-э-э… что тебе страшно повезло с ним? – предположила Хлоя.

– Нет. – Тара с величайшей осторожностью покачала головой. – Привлекательные мужчины всегда с брачком. Вернее, с серьезным браком.

– Не все, – парировала Хлоя.

– Абсолютно все.

Мэдди взяла бумажную салфетку.

– Мой бывший – довольно привлекательный мужчина. Он был неплох в постели. И… – При одном воспоминании ее охватил стыд, сдавил горло. Но она, как ни в чем не бывало, продолжила складывать из салфетки звезду. – И, как выяснилось, жесток. – Она кивнула самой себе и водрузила «звезду» на верхушку деревца. О да. Идеально. Особенно если закрыть глаза. – А это, я думаю, как раз и есть серьезный брак.

Последовала долгая, налитая свинцовой тяжестью пауза. Когда Мэдди наконец заставила себя повернуться к сестрам, обе потрясенно смотрели на нее, с яростью и сожалением во взоре.

– Это он тебя ударил? – наконец негромко спросила Тара. – Твой бывший?

Мэдди кивнула, и Хлоя с тяжким вздохом поинтересовалась:

– Но ты ведь дала сдачи?

– А затем пришли полицейские, – подхватила Тара. – Ты вызвала полицию, чтобы угомонить его? Засадить за решетку, где бы его быстренько приструнили.

Нет, она не сделала этого. Сложно объяснить почему. Даже самой себе. Но постепенно напряжение накапливалось, подтачивая самооценку, пока она вообще не потеряла свое «я». И не начала чувствовать себя неуклюжей и безмозглой уродиной.

И все это с ней сделал Алекс.

Нет, вычеркиваем. Она сама позволила Алексу так с собой поступить. Раз за разом он отпускал всего по одному тщательно продуманному и невероятно жестокому замечанию в ее адрес – пока она наконец не ушла от него.

Потеряв веру в себя, сбережения и вообще все на свете.

Сейчас это звучит так пафосно и душераздирающе – прямо до отвращения.

– Я вылила кофе на его фамильные драгоценности, – продолжила она. – Порезала на лоскуты его новый костюм от «Хьюго Босс». И это доставило мне истинное удовольствие – словно он обоссался. – Жаль только, начальство не оценило ее феминистическое шоу, и ее уволили.

Впрочем, это уже детали. Однако она впервые делилась ими с сестрами – ночью, за третьей бутылкой вина, пока они все вместе убирали и украшали дом.

Намного позже, улегшись втроем под сосной, три сестры разглядывали перечную гирлянду и блаженно улыбались.

Хотя, может, улыбалась одна Мэдди.

Просто не могла перестать. Упершись макушкой в тощий ствол деревца, она вдыхала аромат сосны. Прямо над ее головой висел набор специй для барбекю – в непосредственном соседстве с портретом Джона Бон Джови, мутовкой, пластиковой крышкой и снимком почти полностью обнаженного и очень молоденького Джонни Деппа.

– У меня никогда не было такой красивой елки, – с благоговением прошептала она.

– Это потому, что ты пьяная, сладкая моя. Пьяная в стельку, – заметила Тара.

Хлоя мечтательно вздохнула:

– У меня уже много лет не было елки. С тех пор как я в шестнадцать ушла из дома.

Мэдди тоже вздохнула. Сестры для нее почти такие же посторонние, как Джекс. Хотя, по правде, приехав в Лаки-Харбор, она чувствовала себя гораздо менее одинокой, чем обычно.

– Я знаю, девчонки, что вы слиняете отсюда, как только сможете, но…

– Мэдди, дорогуша, – мягко прервала ее Тара, – никаких «но».

– Просто выслушайте меня, ладно? Что, если нам сделать рефинансирование? Мы можем нанять кого-нибудь, чтобы сделать ремонт в отеле, а потом будем им управлять честь по чести. У нас уже есть приходящий работник в лице Люсиль! Конечно, из нее песок сыпется, но мама ей доверяла.

– Мама всем доверяла.

– Мне кажется, мы даже сможем заработать приличные деньги, если постараемся.

– Ты хоть представляешь, что значит рефинансирование в наши дни? – спросила Тара, трезвомыслящая и практичная, как всегда. – Нам поможет только чудо.

– Тогда попробуем выяснить, кому Фиби оставила все свои деньги в этом доверительном фонде. Это явно кто-то, о ком она заботилась. А значит, и она этому человеку была небезразлична. Может, его заинтересует предложение вложить деньги в отель. Мы могли бы…

– Нет, – резко оборвала ее Тара, а когда Хлоя и Мэдди дружно уставились на нее, закрыла глаза. – Включите логику. Управление отелем предполагает кучу работы. – Она взмахнула руками и чуть не повалила сосну. – А еще ведь есть и пристань для яхт, Боже правый! Кто-то из вас знает хоть что-нибудь о лодках, океане или… – Она остановилась – с ветки свалился черпак и ударил ее по носу. – Ой!

– А мама хотела этого. – Мэдди протянула руку и сняла с ветки вилку, пока та тоже не свалилась и не выколола кому-нибудь глаз. – Для нас же хотела.

Тара и Хлоя молча лежали под деревом. Молча и задумчиво. По крайней мере Мэдди на это надеялась. Обессиленная, она сомкнула веки и пустила мысли на самотек. Вот бы ее идея сработала! Как же ей этого хочется! Может, конечно, ее мама не очень-то пыталась с ней сблизиться. Может, ее сестры тоже, а может даже, она сама позволила матери отгородиться от нее, потому что так проще. Но сейчас, в этот самый момент, когда ей нужно спасение, она ощутила, что такое семейные узы.

– Так должно быть! – прошептала она, твердо веря в лучшее.

Молчание продолжалось довольно долго.

– У меня сумасшедшая жизнь, – наконец тихо произнесла Хлоя. – И мне это нравится. Такая жизнь не предполагает никакой ответственности. А то, что ты предлагаешь, Мэдди, – прости уж, мне правда жаль, – это довольно большая ответственность.

– А вся моя жизнь связана с Далласом, – подхватила Тара. – Я отнюдь не провинциальная девчонка и никогда ею не была.

– Понимаю, – ответила Мэдди, – но, может, мы могли бы запустить механизм вместе, а управление я бы взяла на себя. Может, я даже смогла бы каждый месяц высылать вам обеим чеки на кругленькую сумму. Может, в следующем году, в это же время, мы сможем отпраздновать наш успех.

– Слишком много «может».

– Все может получиться, – гнула свою линию Мэдди. – Надо только поверить.

– И влезть в долги.

Мэдди встала, стряхнула с волос иголки, отправилась на кухню и вернулась оттуда с телефонным справочником Лаки-Харбора.

– В городе я видела банк прямо рядом с «Шалашом для влюбленных». Я завтра же схожу туда и наведу справки о рефинансировании.

– Что они продают в этом шалаше? – заинтересовалась Хлоя. – Это что, секс-шоп?

– Бар.

– Даже лучше, – решила Хлоя.

– К концу недели меня уже здесь не будет, – предупредила Тара. – Или даже раньше, если я все улажу – с рефинансированием или без.

– Да, ты и правда млеешь от маленьких городов, – прокомментировала Хлоя.

– Сладкая, ты даже не представляешь насколько.

Мэдди ткнула пальцем в список плотников:

– Двое из них специализируются на ремонтных работах. – Она вытащила свой смартфон.

– Мэдди, – попыталась остановить ее Тара.

– Я просто позвоню, только и всего. – И она набрала первый номер.

– Сейчас вроде как ночь глухая, – сказала Хлоя, указывая за окно.

– А, да… – Не прерывая звонка, Мэдди ухмыльнулась. – Я оставлю сообщение. – Только вот абонент отключил телефон или был вне зоны действия сети. Она ткнула пальцем в номер второго подрядчика, JC Builders. – Эй, – сказала она сестрам, – тут есть автоответчик, и он говорит, у них в штате имеется старший плотник. Старший!

– Она слишком набралась, чтобы звонить подрядчикам, – сказала Хлоя Таре. – Кто-то должен ее остановить.

– Шшш! – Мэдди прикрыла глаза, слушая глубокий мужественный голос, который говорил ей, как оставить сообщение. – Привет! – сказала она после сигнала. – Звонит новый потенциальный клиент, разыскивающий старшего… э-э-э… специалиста по ремонту. Мы находимся в Лаки-Харбор-Резорте, в самом конце пути на Лаки-Харбор, так что вы нас не пропустите. О, и нам отчаянно нужен кто-то старший. Скорее всего вы заняты – судя по всему, вы единственный старший плотник в городе, но у нас совсем мало времени. Прямо очень мало. На самом деле мы отчаянно… – Она прервала свой монолог и при крыла трубку рукой: в ее поле зрения появилась Тара, бешено махавшая руками. – Что такое?

– Ты уже дважды сказала «отчаянно». А это слово вообще нельзя произносить – он поднимет цену до небес. И какого черта тебя заклинило на старшинстве? Тебе так хочется кому-то подчиняться?

Мэдди закатила глаза – отчего у нее резко закружилась голова – и убрала ладонь с трубки.

– Ладно, забудьте про наше отчаяние. Мы вовсе не в отчаянии. Блин, да мы вообще сами можем сделать всю работу, если захотим. Так что приходите или не приходите, без разницы. – Она сделала паузу, отвернулась от сестер и понизила голос, чтобы те ее не услышали. – Только, пожалуйста, утром первым делом загляните прямо к нам! – После этого она быстренько нажала отбой и с самым невинным видом улыбнулась Таре.

– Хитрюга, – прокомментировала Хлоя, показав Мэдди большой палец. – Настоящая хитрюга.

Как и всегда, Джекс проснулся с первыми лучами солнца. Видимо, некоторые привычки неискоренимы. Раньше бы он рванул в спортзал, по дороге, не вылезая из своего «порше», выпил чашку кофе из «Старбакса». Одно и то же, каждый день, будто белка в колесе. Впрочем, как и все остальные. Он был очень дорогим адвокатом в огромной и беспощадной юридической компании в Сиэтле, стремившейся в каждом своем деле одержать победу любой ценой. Там он работал под именем Джекс Каллен Третий.

Ему не пришлось долго привыкать к порядкам в фирме – Джекса вырастил человек со схожей философией. Он коротал дни, выполняя свои обязанности в суде, сплетничая с партнерами, а в целом попусту растрачивая силы – свои и чужие. И так каждый день, одно и то же, по кругу.

Сейчас у него нет снобистского жилья, шикарного «порше» и даже какого-никакого костюма. И вот уже лет пять он не практиковался в перемывании косточек кому бы то ни было.

Зато он все еще зализывает раны в своей душе.

Помогло возвращение в Лаки-Харбор. С его менее сумасшедшим и более простым стилем жизни – а ему того и надо было. Он вернулся к своей первой страсти – ремонту и реставрации. Наконец-то пытался просто помогать людям, а не оправдывать их.

По крайней мере до вчерашнего дня, когда впервые за долгое-долгое время он почувствовал что-то настоящее. С шокирующей его самого силой он ощутил что-то по отношению к невероятно милой кучерявой глупышке, женщине, излучающей неподдельное тепло и природную сексуальность. Женщине, в чьих ласковых глазах затаилась тревога.

Сногсшибательное сочетание.

Он толкнул локтем Иззи, свою двухлетнюю псину, своеобразную помесь шоколадного лабрадора и опоссума. Собака бодро приоткрыла один глаз, всем своим видом говоря: «Остынь, чувак».

– Вставай, – сказал он.

Иззи прикрыла глаз.

– Давай же, а то совсем разжиреешь.

Иззи пукнула.

Джекс покачал головой, согнал собаку с насиженного места, что было не так-то просто, учитывая, что она весила семьдесят пять фунтов [3]3
  Примерно 34 килограмма.


[Закрыть].

Они пробежали традиционные три мили вдоль пляжа. Ну, вернее, Джекс пробежал. Иззи прошла около ста ярдов, затем замедлила шаг, еле волоча ноги по песку, пока не нашла пеликана, на которого тут же и переключилась. Затем, явно утомившись от предпринятых усилий, плюхнулась на песок и напрочь отказалась идти дальше, пока Джекс на обратном пути не заставил ее встать.

Он вошел в дом через заднюю дверь, зашел в свой кабинет и, с удивлением обнаружив, что в семь утра на автоответчике мигает огонек, нажал на прослушивание. Оказывается, звонок поступил ночью. Услышав тихий голос Мэдди, Джекс встал как вкопанный.

«Привет, – сказала она. – Звонит новый потенциальный клиент, разыскивающий старшего…»

Громкий стук в дверь разбудил спавшую мертвым сном Мэдди. В замешательстве она моргнула раз, другой, но все, что смогла разглядеть, – смесь зеленых и ярко-красных пятен. От этого зрелища Мэдди протяжно застонала и поднесла руки к разламывающейся голове.

Сконцентрировавшись, она поняла, что лежит, распластавшись на спине под деревом, и буравит взглядом отвратительную перечную гирлянду.

Хотя, скорее, отвратителен совсем не чили, а ее похмелье.

С новым стоном ей удалось сесть – при этом Мэдди едва не выколола глаз одной из низко свисающих клочковатых веток. Прикрыв глаз рукой, она оглядела себя. Ух ты. Она вся опутана красной пряжей. И можно поспорить, что в волосах у нее полно смолы.

Зато коттедж, что совсем уж странно, блистал безукоризненной чистотой. Мэдди смутно припоминала, как подвыпившая Тара бегала по дому с веником в одной руке и тряпкой в другой и велела ей присоединиться, как только она попалась ей на глаза.

Впрочем, это никак не объясняет наличие пряжи. Хотя, помнится, потом они зашли в спальню, где нашли кой-какие мамины вещи. Корзинку, полную карандашных набросков, пустой фотоальбом, которым Фиби явно намеревалась воспользоваться, но так и не сделала этого, а также книгу – «Вязание для чайников». Мэдди воззрилась на учебник и на недовязанный шарф, оказавшийся под ним, и почувствовала, как от воспоминаний сжимается сердце: они с мамой сидят рядышком и пытаются научиться вязать.

«Пытаются» – ключевое слово.

Фиби смеялась над их жалкими потугами, говорила, что счастье не в достижении цели, а в движении к ней. Тогда это расстроило Мэдди.

Но не прошлой ночью. Прошлой ночью все это превратилось в драгоценное воспоминание, одно из немногих, и она тут же предъявила свои права на книгу, спицы и шарф, начатый сто лет назад. Пока Хлоя разглядывала рисунки, а Тара убиралась, Мэдди снова пыталась научиться вязать.

Мягко говоря.

Ее сестры все еще лежали ничком под сосной, в отключке. Хлоя похрапывала. Тара… улыбалась? Такое за ней наблюдалось не часто. Черт, да никто из них не позволял себе этого лишний раз, насколько она заметила.

Она покачала головой – и это движение вызвало новый стон боли.

На заметку – никогда больше не пить.

В какой-то момент они пришли к выводу, что пижама – отличная вещь. Так на Мэдди оказались ее любимые фланелевые штаны на веревочке с Губкой Бобом и футболка с надписью «Укуси меня» на груди. Хлоя была в пижаме из «Виктория сикрет», но с ее фигурой она могла напялить на себя мешок из-под картошки и при этом выглядеть сногсшибательно. У нее на груди красовалась вышитая надпись «Позвони в мои колокольчики». На Таре были мужские семейники, коротенькая ночнушка, шелковый халат и гольфы.

Мэдди потрясла Хлою за ногу.

– Хватит, Хуан, – прошептала Хлоя, – мой ингалятор на исходе.

Снова раздался стук в дверь. Хлоя и Тара дружно сели, схватились за головы и застонали.

Мэдди, пошатываясь, доковыляла до двери. По пути на секунду остановилась у сосны, шокированная открывшимся ей странным зрелищем. Прошлой ночью это было самое красивое дерево из всех виденных ею в жизни. Утром оказалось, что деревце едва достигает трех футов в высоту и выглядит как… лысая елка из «Рождества Чарли Брауна».

Мэдди перешагнула через ноги сестер, зацепилась взглядом за свое отражение в маленьком зеркале над столиком в коридоре и едва не закричала от ужаса.

Ее волосы торчали в разные стороны. Тушь размазалась вокруг глаз, на щеке остался след от чего-то, на чем она лежала, – скорее всего от пряжи, в которую она все еще была замотана.

– Больше никогда, – пообещала она своему жалкому отражению и для верности ткнула в него пальцем.

Отражение показало ей язык.

Вздохнув, Мэдди открыла входную дверь и остолбенела. На пороге в потертых джинсах, черном свитере, в зеркальных солнечных очках, криво усмехаясь, стоял Джекс Каллен.

Глава 7

Опыт – это что-то, что ты получаешь… уже после того, как оно тебе было нужно.

Фиби Трегер

Какое-то время Мэдди пялилась на Джекса, у которого не было ни похмелья, ни отпечатков на лице – он был такой большой, опасный и такой преступно сексуальный, что она отреагировала без всяких раздумий: захлопнула дверь у него перед носом.

Тара открыла рот от удивления.

Хлоя рассмеялась.

А Мэдди закрыла лицо руками.

– Быстро пристрелите меня кто-нибудь.

– Милая, – Тара положила руку ей на плечо, – может, у вас в Лос-Анджелесе так принято и все такое, но закрывать дверь у кого-то перед носом считается дурным тоном почти во всех пятидесяти штатах.

– Ты не понимаешь. Это он. Джекс! – Возможно, все дело в том, что она еще не пришла в себя, но от одного взгляда на этого мужчину ей стало жарко и тревожно. Ей! Женщине, заявившей, что все парни – мерзавцы. – Что мне делать?

– Ну, для начала, – сказала Хлоя, – перестань хлопать дверью перед носом у таких мужчин.

– Он обладает сверхъестественными способностями, – парировала Мэдди, обгрызая ноготь большого пальца.

– Да? – Явно зачарованная, Хлоя бросила на Джекса взгляд через окошко. – Например, дьявольской сексуальностью?

Тара заставила Мэдди вытащить пальцы из рта.

– Что ему надо?

– Рискну предположить, что его заинтересовали штаны с Губкой Бобом, – прошептала Хлоя, все еще не отрывая взгляда от Джекса.

Мэдди отпихнула ее от окна, чтобы самой оценить ситуацию.

– Боже, – пробормотала она.

Джекс, стоявший на крыльце, повернул голову и опалил ее медленным дерзким взором – Мэдди отскочила от окна, как ошпаренная.

– Боже!

– Она начинает повторяться, – сказала Хлоя Таре, которая сменила ее на посту у окна.

– Сладкая, – теперь уже Тара оглядывала его с ног до головы, – к общению с такими, как он, ты явно не готова.

– Ненавижу соглашаться с ней хоть в чем-то, – обратилась к Мэдди Хлоя, – но в данном конкретном случае Тара, возможно, права.

Резко выдохнув, Мэдди подскочила к двери и взялась за ручку. Сестры теснили ее с обеих сторон – не то чтобы оказать моральную поддержку, не то чтобы убедиться, что она не кинется ему на шею. Мэдди открыла дверь.

Надо все же отдать Джексу должное. Они выглядят словно троица безумных и весьма непредсказуемых тварей с планеты Эстроген, а он и бровью не повел. Совсем как тогда, в баре с противным «Костюмом». Мало того, он даже улыбался.

– Эй, – сказала Мэдди, сделав шаг вперед, чтобы их разговор не стал достоянием общественности. Но тут же почувствовала, как ее стреноживает пряжа. Понадобилось несколько секунд и почти все самообладание, чтобы ослабить опутавшие ее нити.

Дабы понаблюдать за этим занимательным процессом, Джекс снял очки, явив миру глаза цвета шоколада – озорные и страстные одновременно. Развеселил его, несомненно, маленький инцидент с пряжей, не говоря уж о шухере у нее на голове и пижаме с Губкой Бобом. Что же до огня в его взоре – должно быть, он вспомнил прошлую ночь.

И она тоже. А все их поцелуи. Боже правый, эти поцелуи – внезапно оказалось, что она может думать только о них. Воспоминания о восхитительных, жарких, глубоких, ошеломительных поцелуях не оставляли ее всю ночь. И о том, как его руки касались ее тела. От одной мысли об этом она ощутила покалывание в районе пупка и ниже.

– Ты в порядке? – спросил он.

Разумеется, она в полном порядке. Или будет в порядке, как только прояснит пару пунктов. Хотя бы потому, что один взгляд на него вызывает на ее лице глупую улыбку, она должна быть с ним честной. По крайней мере насколько это возможно.

– Насчет прошлой ночи. Мне жаль, если я произвела неверное впечатление, но сейчас правда не место и не время для этого…

Он ничего на это не ответил, и его молчание было мучительнее, чем похмелье.

– Ничего личного, разумеется. Но я не могу, я просто не могу пойти на это снова. – Почему он ничего не говорит? – Меня это не интересует. – Ну, это, положим, гнусная ложь, но его молчание еще гнуснее. – В смысле я понимаю, что я, возможно, не выглядела незаинтересованной прошлой ночью, но этому есть объяснение. – Например, что он слишком уж здорово выглядит, а на вкус словно шоколад – убийственное сочетание.

Пытаясь сдержать улыбку, Джекс начал распутывать нити у нее на плечах. Его пальцы коснулись ключицы, и ее соски тут же набухли, откликаясь на столь изысканный эротический зов…

Она выхватила у него пряжу.

– А что касается пирса и того, что ты меня подвез, что ж, обычно я не так беспомощна. На самом деле тебе, пожалуй, надо знать… – Она набрала в легкие побольше воздуха и выпалила: – Я завязала с мужчинами.

В ответ он лишь приподнял бровь.

«Будь сильной. Будь уверенной. Будь… Нейтири из „Аватара“. Ну ладно, допустим, Нейтири – вымышленное существо, к тому же мультяшное, но все же. Она была сильной и уверенной в себе, а это все, что имеет значение в данный момент».

– Это правда. Поначалу я хотела завязать исключительно с юристами, но это как-то наивно – и слишком уж предвзято. И я решила действовать наверняка и сказать «нет» всем обладателям пениса. – Вот это уж точно намного более зрелое и взвешенное решение.

Тара высунулась из-за двери и виновато посмотрела на Джекса.

– Наверное, Мэдди все еще не протрезвела, – пояснила она.

– Разумеется, протрезвела! – В любом случае она так не думает. – Так что мне жаль, если ты приехал сюда в надежде на повторение прошлой ночи. Повторения не будет! Я в этом не заинтересована. – Она затаила дыхание на случай, если карма прислушивается к ее словам и готовится поразить ее ударом молнии за вранье.

Ничего. Ничего, кроме все той же тишины, и в этот раз она прикусила язык, пока не сболтнула еще какую-нибудь глупость.

– Хорошо, – наконец произнес Джекс, кивнув. – Все это очень… интересно. Но я здесь вовсе не ради «повторения».

Мэдди посетило очень дурное предчувствие.

– Нет?

– Нет. Ты сама позвонила мне и попросила прийти.

Мэдди еще раз, уже более внимательно, посмотрела на Джекса и его одежду. Черный свитер при ближайшем рассмотрении оказался толстовкой с капюшоном. Джинсы сидели мешковато, но все равно облегали его длинные стройные ноги, как старые добрые друзья. Рабочие ботинки – довольно поношенные, видимо, любимые. Явно надетые не на показ. Но самой говорящей деталью оказалась мерная лента, выглядывающая из кармана, и планшет с зажимом для бумаги, который он прижимал к бедру.

Позади него во дворе стоял джип. На переднем сиденье спала огромная коричневая собака.

– Ты подрядчик? – слабым голосом констатировала она очевидное.

– Угу. – На этот раз он явно смеялся над ней. – Если только тебя все еще интересует мое… мастерство.

О Господи!

– В конце концов, я также обладатель пениса.

Хлоя захихикала.

Тара скорчила гримасу и захлопнула дверь у него перед носом, предварительно, правда, воздев палец кверху и сказав: «Минутку, сладкая». Истинная стальная магнолия, верная себе.

– Круто, – раздраженно сказала Хлоя.

Мэдди застонала:

– Я позвала его. О Боже мой! Я позвала его. Какая же я идиотка!

– О, милая, – Хлоя пригладила взбунтовавшиеся кудряшки Мэдди – ее пальцы тут же застряли в колтунах и завязли в смоле, – ты вовсе не идиотка. Не совсем идиотка.

– Это все поцелуй! Дурацкий поцелуй! Он как будто высосал все жизнеспособные серые клеточки из моей головы!

– Хороший поцелуй – это визитная карточка, – произнесла Хлоя. Когда сестры с удивлением воззрились на нее, она только пожала плечами. – Эй, я тут ни при чем, так написано в одном из маминых рецептов.

Мэдди потрясла головой.

– Что мне делать?

– Придерживайся выбранного курса. Ты же покончила с парнями, – напомнила ей Тара. – Следующий вопрос. Мы продаем эту недвижимость. И нам надо сказать ему, чтобы он не тратил свое время попусту.

Мэдди затаила дыхание и голове тоже приказала не двигаться. Черт, ей позарез нужны ее таблетки.

– Мы же решили ночью, что дадим отелю еще один шанс.

– Это не мы, за нас говорили три бутылки вина, – ответила Тара.

Внезапно сердце Мэдди заболело – в унисон с ее головой.

– Дайте мне месяц. До Рождества, – попросила она. – Мы хотя бы немного подремонтируем отель, и если вы и после этого не захотите, чтобы он приносил нам доход, мы его продадим. А после ремонта мы сможем продать его дороже. Вы ничего не потеряете.

Хлоя посмотрела на Тару.

Тара вздохнула.

– Ты же знаешь, что я права, – сказала Мэдди, чувствуя, что сестры готовы сдаться. Вот оно. Она должна их убедить. Она хочет, ей нужен этот месяц. – Мы выручим за него больше денег, обещаю.

– А где мы возьмем деньги на ремонт? – спросила Хлоя. – Все, что у меня есть, это карта «Виза», а на ней осталось не так много денег после путешествия в Белиз в прошлом месяце.

– У меня есть неиспользованная «Мастеркард», – сказала Тара.

– И у меня. – Это был ее аварийный запас, появившийся после того, как Алекс столь неудачно распорядился ее сбережениями на черный день. – Это только начало, и рефинансирование займет у нас всего несколько недель. И я все еще полна решимости выяснить все о доверительном фонде и поговорить с…

– Оставь фонд в покое, – твердо сказала Тара. – Мама сделала все возможное, чтобы разделить имущество и защитить его, так что это не наше дело. Кроме того, не в этом заключается наша главная проблема.

– А в чем же? – поинтересовалась Мэдди.

– В том, что я не хочу здесь находиться, – ответила Тара.

– А тебе и не надо, – пояснила Мэдди. – Мы запустим процесс, и я останусь. Вы можете ехать, я сама все улажу.

– До Рождества, – поставила условие Тара. – А затем мы выставим его на продажу.

Не мышка… притворись сильной.

– Пусть так, раз уж этого хочет большинство, – осторожно сказала Мэдди, уговаривая себя не сдаваться.

– И ты действительно не против взвалить все это на себя? – уточнила Хлоя.

– Да. – Мэдди посмотрела на закрытую дверь и глубоко вздохнула. – Ну, может, не только на себя.

– Партнер определенно не помешает, – согласилась Хлоя. – И у меня есть ощущение, что мужчины умеют быть очень хорошими партнерами.

Мэдди снова вспомнила, каково это – быть в его объятиях и чувствовать разливающееся тепло во всем теле. Вне всяких сомнений, он умеет быть партнером. В этом она готова поклясться. Впрочем, не имеет значения.

– Сладкая, как ты можешь рассчитывать на его помощь, когда ты только что в грубой форме дала ему понять, что он тебя не интересует?

О да, точно.

– Это я улажу. – Заставив себя дышать ровнее, Мэдди толкнула дверь, одновременно пытаясь пригладить волосы – заведомо проигранная битва.

Джекс прохаживался вдоль крыльца, затем присел на корточки, изучая прогнивший столб у ворот. При появлении Мэдди он выпрямился во весь рост и посмотрел на нее:

– Все в порядке?

– Конечно. Мы просто, эээ, обсуждали, что будем есть на завтрак.

– В самом деле?

– Ага. Ну, знаешь, блинчики или кукурузные хлопья.

– Кукурузные хлопья. Всегда кукурузные хлопья. И ты собираешься начать наше сотрудничество с вранья? – Наклонившись, он ласково потрепал ее кудряшки. – Слишком тонкая дверь.

И вот тут Мэдди решила, что уже достаточно долго выставляет себя дурой. Она оглянулась, ища поддержки, но сестер и след простыл. Предательницы.

– Ладно, слушай, извини.

– За что?

– За пьяный телефонный звонок. За то, что дважды захлопнула дверь у тебя перед носом. За небылицы, которые тебе только что пришлось выслушать, – выбирай, что больше нравится.

Джекс вгляделся в яркое, солнечное, морозное небо, затем снова посмотрел ей в глаза:

– А поцелуй – за него тебе тоже стыдно?

Мэдди подумала, что по идее должно бы. В конце концов, она так быстро поддалась очарованию Алекса – и только посмотрите, что из этого вышло, сущий кошмар.

Впрочем, они оба знали правду. Будь Мэдди «заинтересована» еще хоть чуть-чуть больше, она бы просто воспламенилась от страсти.

В ответ на ее молчание Джекс подошел ближе. Достаточно близко, чтобы ей захотелось отступить. Но затем она ощутила его запах, запах мыла, или дезодоранта, или чего-то еще, что составляло его неповторимый аромат, и ей неодолимо захотелось вдохнуть его еще раз.

– Я не хочу это обсуждать, – прошептала она.

– Это далеко не единственная тема, которой ты избегаешь.

Вчера ночью он был достаточно добр, чтобы не задавать лишних вопросов. И Мэдди надеялась, что так оно и будет дальше.

– Знаю. – Она напряглась в ожидании расспросов, но их не последовало.

Джекс воспринял ее ответ спокойно.

И сексуально. Боже, до чего же он сексуален!

– Понимаю, – сказал он, кивнув. – Все эти поцелуи были такими… неловкими. Неаккуратными. И ничего не значили.

Они были глубокими, эротичными, чувственными, и сейчас само воспоминание о том, как он касался губами ее губ, вызывало порхание бабочек внизу живота.

Нет.

Нет, она не жалела о том поцелуе.

Джекс с легкостью прочел ее мысли, и его губы изогнулись в улыбке.

– Итак, никакой заинтересованности, никакой химии, – пробормотал он, склонив голову и упершись взглядом в ее грудь – непослушные соски торчали сквозь тонкую ткань футболки как раз там, где было написано «Укуси меня».

– В-верно, – выдавила она. – Никакой химии и тому подобного. – Но сказав это, вместо того чтобы отступить, Мэдди сделала шаг вперед, и – вы только подумайте – неожиданно встретилась с ним губами, а руками вцепилась в его толстовку.

Как только это могло произойти?

Он целовал ее с закрытыми глазами, полностью сконцентрировавшись на вкусе ее губ. На ощупь он был теплым, налитым силой, и Мэдди вцепилась в него еще сильней. Чтобы держать на расстоянии, сказала она себе.

– Ты и не захочешь никакой химии со мной, – произнесла она. – У меня есть… недостатки.

– Например, ты не умеешь пить, да?

– Ха. Вовсе нет. В смысле… – Она поискала в памяти что-то достаточно обескураживающее: – Мне двадцать девять, и при мне всегда есть фонарик – просто на тот случай, если понадобится держать в страхе монстров из моего шкафа. Я не терплю, когда продукты на тарелке соприкасаются – все должно быть на своем месте. А мой любимый фильм – «Звуки музыки». Я могу спеть любую песню оттуда. – Вот так-то. Что может раздражать больше? Но на всякий случай она добавила еще один штрих: – Еще я могу прорыгать алфавит. В колледже я даже получила за это приз. Иногда, когда я остаюсь одна, я тренируюсь перед зеркалом.