Текст книги "Комментарии к жизни. Книга первая"
Автор книги: Джидду Кришнамурти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Мой путь и твой путь
Он был ученым, говорил на многих языках, и был зависим от знаний, как кто-нибудь другой от выпивки. Он вечно цитировал высказывания других, чтобы поддержать свою собственную точку зрения. Ему нравилось заниматься наукой и искусством, и, когда он высказывал свое мнение, то это происходило с кивком головы и улыбкой, которые доводили таким образом до нашего сведения, что это было не просто его мнение, а истина последней инстанции. Он сказал, что проводил свои собственные опыты, которые были для него внушительными и убедительными. «У вас есть свой собственный опыт, но вы не сможете убедить меня, – он сказал. – Вы идете своим путем, а я – моим. К истине есть разные пути, и мы когда-нибудь все встретимся там». Он был дружественен в каком-то роде, но тверд. Для него, мастера, хотя не существующие, видимые гуру были реальностью, и для него было важным стать их учеником. Он с несколькими коллегами присуждал ученичество тем, кто желал принять этот путь и подчиниться их власти. Но он и его группа не принадлежали тем, кто с помощью спиритизма находил проводников среди мертвых. Чтобы найти таких мастеров, вы должны были служить, работать, жертвовать, повиноваться и практиковать некоторые добродетели, и, конечно, была необходима вера.
Полагаться на опыт как на средство для открытия того, что есть, означает быть пойманным в ловушку иллюзии. Желание и стремление определяют опыт, а зависеть от опыта как средства для понимания сути означает идти путем раздувания внутреннего «я». Опыт никогда не сможет освободить от печали, опыт – это не адекватный ответ на вызов жизни. Чтобы принять вызов адекватно, нужно обойти полную условностей память об опыте, а ответные реакции на удовольствия и боль должны быть глубоко осознаны. Опыт – это препятствие для истины, поскольку опыт обладает временем, это результат прошлого. А как может ум, являющийся результатом опыта, времени понимать не имеющее времени? Суть опыта не зависит от личных особенностей и фантазий, его суть воспринимается только, когда есть осознание без осуждения, оправдания или любой формы отождествления. Опыт не есть подход к сути. Нет никакого «вашего опыта» или «моего опыта», а лишь интеллектуальное понимание проблемы.
Без самопознания опыт порождает иллюзию. С самопознанием опыт, который является откликом на брошенный вызов, не оставляет совокупный остаток в виде памяти. Самопознание – это открытие от мгновения до мгновения проявлений «я», его намерений и стремлений, его мыслей и аппетитов. Никогда не может быть «вашего опыта» и «моего опыта». Сам термин «мой опыт» указывает на невежество и принятие иллюзии. Но многие из нас любят жить в иллюзии, потому что в ней есть огромное удовлетворение. Это личный рай, который стимулирует нас и дает чувство превосходства. Если я обладаю способностью, даром или хитростью, я становлюсь лидером, посредником, представителем той иллюзии, и поскольку большинстеются организация со своими особенностями и ритуалами, с клятвами и тайными собраниями. Иллюзия облечена в одежду согласно традиции, она придерживается рамок респектабельности, и, поскольку большинство из нас стремится к власти того или иного вида, устанавливается иерархический принцип: новичок и посвященный, ученик и мастер, и даже среди мастеров есть степени духовного роста. Большинство из нас любит использовать и быть использованным, а эта система предлагает выход, скрытый или явный.
Использовать означает быть используемым. Желание использовать других для ваших психологических потребностей способствует зависимости, а когда вы зависите, вы должны удерживать, обладать. И то, чем вы обладаете, обладает вами. Без зависимости, незаметной или явной, без обладания вещами, людьми и идеями вы пусты, незначимы. Вы хотите быть кое-чем, и, чтобы избежать терзающего страха быть ничем, вы принадлежите той или иной организации, той или иной идеологии, той церкви или тому храму, так что вас используют, и вы в свою очередь тоже используете. Эта иерархическая структура предлагает превосходную возможность для раздувания своего «я». Возможно, вы хотите всемирного равенства, но как может быть равенство, если вы стремитесь к духовным различиям? Возможно, смеетесь над светскими титулами, но когда вы признаете мастера, спасителя, гуру в царстве духов, разве вы не перенимаете светское отношение? Разве могут быть иерархические подразделения или степени в духовном росте, в понимании истины, в осознании бога? Любовь не признает никакого разделения. Или вы любите, или не любите, но не превращайте отсутствие любви в «долго и нудно тянущийся» процесс, цель которого любовь. Когда вы знаете, вы не любите, когда вы без расчета осознали тот факт, тогда есть возможность преобразования. Но усердно поддерживать это различие между мастером и учеником, между теми, кто достиг, и теми, кто нет, между спасителем и грешником, означает отрицать любовь. Эксплуататор, которого в свою очередь используют, находит удачное охотничье местечко в этой темноте и иллюзии.
Разделение между богом или реальностью и непосредственно вами создается вами же, умом, который цепляется за известное, за уверенность, за безопасность. Это разделение не может быть соединено. Нет такого ритуала, такой дисциплины, такой жертвы, которые смогут сделать это для вас. Нет такого спасителя, такого мастера, такого гуру, который сможет привести вас к реальному или разрушить это разделение. Разделение существует не между реальным и вами самими, оно находится непосредственно в вас, это – конфликт противопоставленных желаний. Желание создает свою собственную противоположность, и внутреннее преобразование – это не вопрос того, чтобы быть сосредоточенным на одном желании, но того, чтобы быть свободным от конфликта, порождаемого стремлением. Тяга к чему-либо на любом уровне бытия порождает последующее противоречие, и от этого мы пробуем убежать любым возможным способом, что только увеличивает конфликт как внутри, так и вне нас. Этот конфликт никто другой, пусть даже великий, не разрешит, он не исчезнет благодаря какому-то волшебству или ритуалу. Вас могут погрузить в приятный сон, но при пробуждении проблема все еще останется. Но большинство из нас не хочет пробуждаться, и поэтому мы живем в иллюзии. С исчезновением противоречия появляется спокойствие, и лишь тогда может возникнуть действительность. Мастера, спасители и гуру незначимы, но что является значимым – это понимание нарастающего противоречия желания, и это понимание приходит только через самопознание и постоянное понимание движений «я».
Самосознание – это трудно, и так как большинство из нас предпочитает легкий, иллюзорный путь, мы создаем власть, которая дает модель и образец нашей жизни. Эта власть может быть коллективной, может быть государством, или это может быть личность, мастер, спаситель, гуру. Власть любого типа ослепляет, она приводит к бездумности, а поскольку большинство из нас находит, что быть вдумчивым означает испытывать боль, мы передаем себя в руки власти.
Власть порождает силу, а сила всегда становится централизованной и поэтому крайне извращенной. Она развращает не только наделенного силой, но также и того, кто следует за ним. Власть знания и опыта извращающая, наделен ли ею мастер, его представитель или священник. Это ваша собственная жизнь, этот кажущийся бесконечным конфликт – вот что является существенным, а не образец для подражания или лидер. Власть мастера и священника уводит вас прочь от основной проблемы, которой является конфликт внутри вас. Страдание никогда не может быть понято и исчезнуть благодаря поиску определенного образа жизни. Такой поиск – это простое предотвращение страдания путем наложения образца, который является спасением, и то, чего так избегают, вызывает только нагноение, приносящее больше бедствий и боли. Понимание себя, как бы ни было оно болезненным или временно радостным, является началом мудрости.
Нет пути к мудрости. Если есть путь, то мудрость сформулирована, она уже в воображении, это уже известное. Может ли мудрость быть известной или искусственно культивированной? Разве это то, что можно изучить, накопить с опытом? Если это так, то она становится простым знанием, чем-то известным из опыта и книг. Опыт и знание – это непрерывная цепь ответов, и поэтому они никогда не смогут постичь новое, свежее, не искусственно созданное. Опыт и знание, будучи непрерывными, постоянно ограничивают. Мудрость есть понимание того, что есть от мгновения до мгновения без накопления опыта и знания. То, что накоплено, не дает свободу понять, а без свободы нет никакого открытия. А именно это бесконечное открытие способствует мудрости. Мудрость вечно другая, вечно новая, и нет никакого способа собрать ее. Способ постичь ее уничтожает новоявленность, новизну, спонтанное открытие.
Множество путей к одной реальности – это изобретение нетерпимого ума, они есть результат ума, который искусственно взращивает терпимость. «Я следую моим путем, а вы следуете вашим, но давайте будем друзьями, и мы в конечном счете встретимся». Встретимся ли мы, если вы идете на север, а я на юг? Можем ли мы быть в дружеских отношениях, если у вас имеется набор одних верований, а у меня других, если я серийный убийца, а вы являетесь сторонником мира? Быть дружественным подразумевает взаимоотношения в деле, в мыслях. А разве есть ли какие-нибудь взаимоотношения между человеком, который ненавидит, и человеком, который любит? Есть ли какие-нибудь отношения между человеком, пребывающим в иллюзии, и тем, кто свободен? Свободный человек может пробовать установить некоторые отношения с тем, кто в неволе, но тот, кто пребывает в иллюзии, не может иметь никаких отношений с человеком, который на свободе.
Отделенные, цепляясь за отделенность, пробуют установить взаимоотношения с остальными, которые также замкнуты в себе. Но такие попытки неизменно увеличивают противоречие и боль. Чтобы избежать этой боли, умные люди изобретают терпимость, каждый присматривает за его собственным забором самоограждения и старается быть добрым и щедрым. Терпимость исходит от ума, не от сердца. Вы говорите о терпимости, когда вы любите? Но когда сердце пусто, тогда ум заполняет его своими хитрыми приспособлениями и страхами. Где есть терпимость, там нет никакой общности.
Нет никакого пути к истине. Истина должна быть обнаружена, но никакой формулы для ее открытия нет. То, что имеет формулу, это не истина. Вы должны отправиться в путь по морю, не отмеченному на карте, а это не отмеченное на карте море и есть вы сами. Вы должны отправиться в путь, чтобы обнаружить себя, а не соответствовать какому-либо плану или образцу, ибо тогда никакого открытия не будет. Открытие приносит радость, не вспоминаемую, сравнивающую радость, а радость, которая является вечно новой. Самопознание – это начало мудрости, в спокойствии и тишине которого существует неизмеримое.
Осознание
Было видно огромные облака, похожие на вздымающиеся белые волны, а небо было безмятежным и голубым. Много сотен футов ниже того места, где мы стояли, был синий залив в форме изгиба, а вдалеке был материк. Это был прекрасный вечер, спокойный и свободный, а на горизонте из парохода валил дым. Апельсиновые рощи протянулись к подножию горы, и их аромат наполнил воздух. Вечер становился синим, как это всегда и происходило, и сам воздух стал синим, а белые дома потеряли свою яркость в этом нежном цвете. Синева моря, казалось, пролилась и покрыла землю, и горы в вышине были тоже прозрачно синими. Это был очаровывающий вид. Стояла полнейшая тишина. Хотя были некоторые вечерние звуки, они были в пределах этой тишины, они были частью этой тишины, как и мы. Эта тишина делала все новым, смывая столетия нищеты и боли из сердец предметов. Глаза прозрели, и ум принадлежал той тишине. Заревел осел, и эхо заполнило долину, а тишина вобрала в себя и это. Конец дня был смертью всех прошедших дней, и в этой смерти было возрождение без печали прошлого. В необъятности тишины жизнь была новой.
В комнате ожидал человек, желая обсудить некоторые вещи. Он был странно напряжен, но сидел спокойно. Он был, очевидно, городским жителем, и из-за его шикарной одежды он казался довольно неуместным в этой маленькой деревушке и в этой комнате. Он говорил о своей деятельности, трудностях его профессии, тривиальности семейной жизни и важности его желаний. Со всеми этими проблемами он справлялся так же легко, как любой другой. Но что действительно беспокоило его, это были его сексуальные аппетиты. Он был женат и имел детей, но у него был еще кто-то на стороне. Его сексуальная озабоченность стала очень серьезной проблемой для него и почти сводила его с ума. Он разговаривал с некоторыми докторами и аналитиками, но проблема все еще существовала, а ему нужно было, так или иначе, добраться до ее сути.
Как жаждем мы решить наши проблемы! Как настойчиво мы ищем ответ, выход, средство! Мы никогда не размышляем над самой проблемой, но с волнением и беспокойством нащупываем ответ, который неизменно самоспроецирован. Хотя проблема создана нами же, мы пробуем найти ответ на нее где-то вне. Искать ответ – означает избегать проблемы, что и хотят сделать большинство из нас. Тогда только ответ становится существенным, а не проблема. Решение не приходит отдельно от проблемы, ответ находится в проблеме, а не далеко от нее. Если ответ отделен от главной сути проблемы, то мы создаем другие проблемы: проблема, как понять ответ, как выяснить его, как претворить его в жизнь и так далее. Поскольку поиск ответа означает побег от проблемы, мы запутываемся в идеалах, убеждениях, переживаниях, которые являются самопроецированными. Мы поклоняемся этим самодельным идолам и поэтому все более смущаемся и утомляемся. Найти выход сравнительно легко. Но понимать проблему трудно, это требует совершенно другого подхода, подхода, в котором нет никакого скрытого желания ответа.
Свобода от желания найти ответ важна для понимания проблемы. Эта свобода дает спонтанность полного внимания. Ум не отвлечен никакими вторичными вопросами. Пока существует конфликт или противостояние проблеме, не может быть никакого понимания, поскольку этот конфликт – отвлечение от проблемы. Понимание существует только тогда, когда есть общность, а общность невозможна, пока есть сопротивление или раздор, страх или слепое принятие. Нужно найти правильное отношение к проблеме, что является началом понимания. Но как возникнет правильное отношение к проблеме, когда вы только заинтересованы в избавлении от нее, что означает найти ей решение? Правильное отношение означает общность с ней, а общность не может существовать, если есть активное или пассивное сопротивление. Подход к проблеме более важен, чем сама проблема. Подход определяет проблему, результат. Цель и средства для ее достижения неотделимы от подхода. Подход определяет судьбу проблемы. Как вы расцениваете проблему – вот что самое важное, потому что ваше отношение и предубеждения, ваши опасения и надежды отразятся на ней. Осознание без необходимости выбора способа вашего подхода даст правильное отношение к проблеме. Проблема создана вами самими, так что ответ должен быть в вас. Вы и проблема едины, а не два отдельных процесса. Вы есть проблема.
Действия «я» являются пугающе монотонными. «Я» – это скука. Оно бессмысленно, бесполезно и внутренне изнуряет вас. Его противоречивые желания, его надежды, расстройства, его реальности и иллюзии приводят в восторг, но все же они пусты. Его действия приводят к его собственной усталости. «Я» вечно поднимается и вечно падает, вечно преследует и вечно расстраивается, вечно приобретает и вечно теряет, и из этого утомляющего бессмысленного круговорота оно вечно пробует убежать. Оно убегает через внешнюю деятельность или через удовлетворение иллюзий, через алкоголь, секс, радио, книги, знания, развлечения и так далее. Его способность порождать иллюзию всеобъемлющая и всеохватывающая, а эти иллюзии являются самодельными, самоспроектированными. Они – это идеал, идолопоклонническая концепция мастеров и спасителей, это будущее в виде способа самовозвеличивания и так далее. В попытке убежать от своей собственной монотонности «я» гонится за внутренними и внешними ощущениями и возбуждениями. Они заменяют для «я» самораскрытие, в этих заменах «я» надеется забыться. Ему это часто удается, но успех только усиливает его собственную истощенность. Оно гонится за одной заменой, затем за другой, а каждая из них создает свои собственные проблемы, свои собственные конфликты и боль.
И внутри, и снаружи мы ищем самозабвения. Некоторые прибегают к религии, другие к работе и деятельности. Но нет никакого способа забыть о «я». Внутренний или внешний шум может заглушить «я», но оно скоро вновь даст о себе знать в иной форме, под другим обликом, так как то, что подавляется, должно вырваться наружу. Самозабвение через алкоголь или секс, через поклонение или знание поощряет зависимость, и то, от чего вы зависите, создает проблему. Если ради облегчения, ради самозабвения, ради счастья, вы попадаете в зависимость от выпивки или от мастера, то они становятся вашей проблемой. Зависимость порождает собственничество, зависть, страх, а затем страх и его преодоление становится вашей проблемой, беспокоящей вас. В поисках счастья мы создаем проблемы и сами же в них попадаем. Мы находим некоторое счастье в самозабвении с помощью секса, и поэтому мы используем его как средство достижения того, чего мы желаем. Счастье через что-то должно обязательно породить конфликт, поскольку тогда средство значительно существеннее и важнее, чем само счастье. Если я получаю счастье через красоту этого стула, то стул становится очень значимым для меня, и я должен охранять его от других. В этой борьбе само счастье, которое я когда-то обнаружил в красоте стула, совершенно забыто, потеряно, и я остаюсь со стулом. Сам по себе стул имеет небольшую ценность, но я придал ему необычайную ценность, поскольку он это средство к моему счастью. Таким образом, средство становится заменой счастья.
Когда средство для моего счастья – это живой человек, тогда конфликт и замешательство, антагонизм и боль намного острее. Если взаимоотношения базируются только на простом использовании, какими же будут эти взаимоотношения, ну кроме самых поверхностных между пользователем и используемым? Если я использую вас ради моего счастья, разве я связан с вами? Взаимоотношение подразумевает общность с другим на различных уровнях. А разве есть общность с другим, когда он это только лишь инструмент, средство для моего счастья? В таком использовании другого, не ищу ли я на самом деле самоизоляции, в которой, как я думаю, я буду счастлив? Эту самоизоляцию я называю взаимоотношениями. Но фактически в этом процессе нет никакой общности. Общность может существовать только там, где нет никакого страха, а страх и боль терзают тогда, когда есть использование и, следовательно, зависимость. Поскольку ничто не может жить в изоляции, попытки ума изолировать себя приводят к его собственному расстройству и страданию. Чтобы избежать этого чувства ущербности, мы ищем законченность в идеях, в людях, в вещах, и так в поиске замен мы снова возвращаемся туда, откуда мы начали.
Проблемы будут всегда существовать там, где действия «я» являются доминирующими. Необходима постоянная бдительность, чтобы осознавать, которые из них являются и которые не являются деятельностью «я». Эта бдительность – не принудительное внимание, а всеобъемлющее понимание, которое не является результатом выбора. Принудительное внимание придает силу «я», оно становится заменой и зависимостью. Осознание, с другой стороны, не вызвано самопринуждением, оно не результат практики. Это понимание полностью всей сути проблемы, скрытой, так же как и поверхностной. Поверхностное должно быть понято для того, чтобы скрытое проявило себя. Скрытое не может выявиться, если поверхностный ум не утихает. Этот целостный процесс не понять на словах, и опыт здесь не поможет. Словесный поток указывает на тупость ума, а опыт, будучи накоплением, приводит к повторяемости. Осознание – это не вопрос решительности, поскольку целенаправленное побуждение есть сопротивление, которое имеет тенденцию к исключительности. Осознание – это тихое и непреднамеренное наблюдение того, что есть. При таком осознании проблема разворачивает себя, и таким образом она полностью и всецело становится понятной.
Проблему никогда не решить на ее собственном уровне. Будучи комплексной, она должна быть понята в своем всецелом процессе. Попытка решить проблему только лишь на одном уровне, физическом или психологическом, приведет к дальнейшему противоречию и путанице. Для решения проблемы необходимо такое осознание, такая пассивная наблюдательность, которая раскрывает полностью ее процесс.
Любовь – это не ощущение. Ощущения порождают мысль через слова и символы. Ощущения и мысли занимают место любви, они становятся заменой любви. Ощущения принадлежат уму, так же как и сексуальные аппетиты. Ум порождает аппетит, страсть через воспоминание, из которого оно получает удовлетворяющие ощущения. Ум состоит из различных и противоречивых интересов или желаний с их особыми ощущениями. Они сталкиваются, когда то или иное начинает преобладать, таким образом создавая проблему. Ощущения бывают как приятными, так и неприятными, но ум придерживается приятных, таким образом становясь их рабом. Такая неволя превращается в проблему, потому что ум это хранилище противоречащих ощущений. Избегание болезненного – это также неволя, с ее собственными иллюзиями и проблемами. Ум – это создатель проблем, и поэтому он не может решить их. Любовь не принадлежит уму, но когда ум берет верх, появляется ощущение, которое он тогда называет любовью. Именно об этой любви, идущей от ума, можно думать, ее можно приукрасить и опознать. Ум может вспоминать или ожидать радостных ощущений, и этот процесс есть аппетит, независимо от того, на каком уровне это происходит. В пределах области ума не может быть любви. Ум – это территория страха и расчета, зависти и властвования, сравнения и отрицания, а не любви. Ревность, подобно гордости, исходит от ума, но это – не любовь. Любовь и мыслительные процессы не могут быть объединены, не могут стать единым. Когда преобладают ощущения, для любви не остается никакого места, потому что находящееся в уме заполняет сердце. Таким образом, любовь становится неизвестным, которое преследуют и которому поклоняются. Из нее делают идеал, чтобы использовать и верить, а идеалы всегда самоспроецированны. Поэтому ум полностью берет верх, а любовь становится словом, ощущением. Тогда любовь становится сравнительной: «я люблю больше, а ты любишь меньше». Но любовь – это ни личное, ни безличное, любовь – это состояние бытия, в котором ощущение, как и мысль, полностью отсутствуют.
