Текст книги "Плач Абалона"

Автор книги: Джейн Уэлч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Осторожнее, Талоркан, Брид еще не стала играть для тебя на Свирели, – заметила Нуйн. – А ключи до сих пор у меня.

– Все меняется. Вскоре я получу и второй предмет силы.

Страйф расхохотался.

– Есть еще лишь один такой предмет, и тебе он не доступен. Он от века находится в мире смертных.

– Воистину, – с улыбкой кивнул лесничий. – Но, как я уже сказал, все меняется. Вскоре вы будете меня покорно почитать. Власть не для вас. Слишком долго вы сидите в замке и потому забыли, каково в лесу. Я обеспечу, чтобы те, кому должно, следовали в Аннуин, а прочие оставались здесь или шли в свой последний путь к солнцу.

Каспар почувствовал тошноту. Абеляр говорил о трех предметах силы. Два из них находились в зале: Свирель Абалона и Ключи Нуйн. А третьим, по словам лучника, был Некронд.

Талоркан, не заботясь о том, что вызвал неудовольствие собравшихся в тронном зале, запечатлел нежный поцелуй на лбу Брид, а после вновь завел свою чарующую песню. Каспар видел, как девушка лишается последних сил. Она пыталась отвернуться, но лесничий рассмеялся.

– Сопротивляйся, и боль лишь усилится. – Он взял ее руку – Брид до сих пор не выпустила из пальцев Свирель, и поцеловал. – Ты будешь сидеть на троне подле меня, и исправлять все ошибки. Ты сможешь избавлять мир от страдания. Помнишь, как в прошлой жизни тебе не хватало сил? Как все эти могущественные дворяне мешали тебе достичь своей цели и восстановить равновесие? Здесь все будет иначе. Мы положим конец беспорядку, созданному этими глупцами. – Он нежно опустил Брид на пол возле Папоротника, в последний раз взглянул на ее прекрасное лицо и шагнул к дверям. – Лесничие, оставим их спорить. Пришло время прочесать лес и собрать новоприбывшие души.

Каспар знал, что Талоркан лжет, знал, что тот специально предлагает Брид то, от чего ей нелегко отказаться – облегчение чужих страданий. Девушка слегка улыбнулась, глядя лесничему вслед, глаза ее мягко сияли.

Стоило огромным створкам захлопнуться, как Тинне закричал, что Талоркана следует покарать. Остальные старейшины принялись возбужденно спорить, а Страйф пробормотал себе под нос, что он один предсказывал нечто подобное.

Фагос поднялся, кашлянул и терпеливо дождался тишины.

– Мы не в состоянии его покарать. Талоркан уже слишком силен, и лесничие встанут на его сторону.

Старейшины опять заговорили все вместе, и так продолжалось, пока Нуйн не заставила их замолчать.

– Тогда мы должны выкупить у него девушку и позволить ей вернуться. Нельзя допустить, чтобы Талоркан завладел Свирелью Дуйра. Она обещала отдать нам Свирель, если мы отправим ее обратно.

– Закон не позволяет отправлять смертных назад ради достижения наших собственных целей, – провозгласил Фагос, выковырял из бороды буковый орешек и, швырнув на пол, растоптал. – Мы, поддерживающие закон, не вправе его нарушать.

– Лучше бы ты так не делал, – злобно прошипел Тинне.

На миг все смолкли, потом, наконец, Страйф вздохнул, причем спокойнее, чем обычно.

– Выбора у нас нет. Она должна сама выковать себе судьбу. Мы можем лишь выпустить девушку в лес и посмотреть, сумеет ли она добраться до прохода.

– Без помощи лесничих ей не спастись от простолюдинов, – произнес Дуйр.

– К тому же, – добавила Нуйн, – Талоркан устроит облаву, чтобы ее вернуть.

Страйф кивнул в сторону Абеляра, Каспара и Папоротника.

– У нее есть друзья. Отправим их с нею. Вдруг Талоркан не успеет нагнать их прежде, чем они уйдут в глубину леса. Он сейчас собирает новые души, к тому же слишком много в последнее время занимается темница ми.

Нуйн откинула легкие волосы и стала задумчиво перебирать пальцами ключи.

– Впервые, Страйф, я не стану с тобой спорить. Будем надеяться, что ловчие их не поймают. – Она скользнула к Каспару и остальным. – Постарайтесь понять, благородные смертные, что ничего больше мы не способны для вас сделать. Мы не можем своей силой отправить вас обратно, но позволяем вам попробовать самим. Если вам удастся достичь прохода и хватит умения вернуться в мир живых, отдадите ли вы Дуйру его Свирель?

Брид слабо кивнула, и сердце у Каспара радостно заколотилось он понял, что заклятие Талоркана не имеет над девушкой полной власти. Он-то боялся, что Брид откажется покидать лесничего.

Уйллеанд взялась за голову, спрятав пальцы в кудрях, заглянула Брид в глаза и кивнула.

– Она ничего не скрывает и вернет Свирель, как обещала.

– Хорошо, – произнесла Нуйн. – Я мало, чем могу вам помочь, разве что посоветую не ходить на юг, к ближайшему проходу. Талоркан будет ждать вас именно там. Ступайте на северо-запад. Однако путь туда нелегок, им идут лишь те, кому нужно долгое время, чтобы обрести покой.

Глава 17

Пип терял надежду. Несколько дней он радовался найденным рунам, но с тех пор ничего такого больше не видел и не слышал. Мальчик постепенно падал духом.

Сразу после того, как они прошли через брод у слияния двух рек, Лешей и Белоструя, Пип собирался оставить знаки на заметном камне, но с удивлением обнаружил, что на нем уже выцарапаны четыре руны.

«Спар». Тут же они с Броком решили, что мастер Спар и Брид, наконец, их выследили и просто ждут возможности прийти на помощь.

С тех пор прошло уже несколько дней. Пип даже не помнил точно сколько. Он шел, спотыкаясь, по мерзлой до железной твердости земле Южной Ваалаки.

Трог хромал рядом с ним, то и дело оборачиваясь. В отличие от людей, пса не стали связывать, однако он не проявлял желания улизнуть. Пипу это досаждало. Он уже сто раз велел собаке бежать домой, но терьер лишь мотал головой.

– Вот Брид бы ты послушался, – сердито выругал его Пип.

Пес прижал уши, услышав имя Девы, остановился и стал оглядываться, а потом опять затрусил за людьми. Мальчику стало обидно, что Трог бегает свободно, а им с Броком приходится тащить на шеях тяжелые цепи.

Сперва Пип думал, что пес не убегает из верности ему и Броку, а потом понял: во время каждой остановки Трог спешил потыкаться носом в мешок с волчатами. Поначалу охотники привязывали пса веревкой, но после того, как он трижды ее перегрыз, и все равно не покидал отряд, больше не утруждали себя.

– Ступай домой! Ступай домой и приведи помощь, – в очередной раз велел ему Пип.

Пес скосил глаза на юго-запад, однако продолжал обнюхивать пищащих волчат в мешке, притороченном к поклаже пегого пони.

– Кончай на пса злиться, парень. Сам виноват. Из-за тебя мы в такой переплет попали, – сказал Брок. Он очень устал.

Пипу сделалось его жалко, но все же мальчик огрызнулся:

– Вот еще! Тебя-то я не просил мне помогать. Брок, даже не оборачиваясь, бросил:

– Когда станешь постарше, поймешь, что мы с то бой оба торра-альтанцы и обязаны помогать друг другу.

– Я сам себе хозяин.

– Да нет, тебя просто пороли мало. Подрастешь – поймешь. Никто не хозяин самому себе, а уж ты-то пока и подавно.

– Да я тут вовсе ни при чем! – стал препираться Пип. – Я хотел Трога найти. Если кто и виноват, так это он. А еще он ленивая непослушная псина, потому что не хочет идти домой!

На миг мальчик умолк и взглянул на распухшую лапу терьера. Все-таки Трог был мужественным псом, выведенным специально для охоты на смертоносных змей, наводнявших песчаное побережье Офидии, и не боялся боли. Охотники все время замечали, как он хорош. Такой пес со стальными челюстями и несокрушимым духом великолепно подходил для поединков. Только Пип знал, что на самом деле характер у Трога совсем другой. Что это за человек, на которого работают охотники, если он любит собачьи бои? Барон Бранвульф сурово наказывал устроителей подобных зрелищ, и кое-кто порой со смехом поговаривал, что он лучше обходится с собаками, лошадьми и соколами, чем со своими подданными, хотя Пип и знал, что это не так. Бароном он восхищался. Как и его молодой сводный брат, Бранвульф был прекрасным вождем.

А вот о мастере Спаре такого не скажешь. Баронского сына Пип любил, но уважать его так же, как отца, не мог – больно мягок тот был с людьми и больно неуверенно отдавал приказы. Если бы отряд вели Бранвульф или Халь, ничего подобного не случилось бы. Так что виноват во всем как раз мастер Спар. И где он, спрашивается? Что за наследник барона, коли, не может справиться с двумя выродками охотниками?

Пип задержался перевести дух. Ваалака – забытый богами край, подумал он. Леса давно остались позади, и теперь они шли на восток через высокогорное плато, то и дело пересекая русла высохших рек. По весне, когда начнет таять лед на северных вершинах, здесь будут реветь бурные потоки. Сейчас землю намертво сковал холод, и лошадиные копыта не оставляли следов.

Всадник и Палец долго спорили, идти ли в Кеолотию по большому тракту или держаться безлюдных мест. Неудивительно, что победил, в конце концов, Всадник. Он явно опасался встречи с другими путешественниками больше, чем трудностей пути по бездорожью.

Пегий пони шагал, не замечая, что мальчик остановился; цепь натянулась, и Пип невольно ойкнул. Ошейник натер ему кожу до крови, думать получалось мало о чем, кроме собственных несчастий. Путники медленно поднимались по широкой расщелине.

– Что-то ты стал не такой прыткий, – усмехнулся Палец. – К тому же мне показалось, что отважный воин Торра-Альты вскрикнул от боли? Кстати, Пискля, не хочешь ли, наконец, сказать, как твое имя? Или ты слишком испуган, чтобы говорить?

– Оставь парня в покое, – сказал Брок, подходя ближе.

Несмотря на всю свою гордость, Пип был ему благо дарен. Все же его раздражало и то, что охотники больше следят за стариком, чем за ним самим, и то, что Брок считает своим долгом его оберегать. Хотя, конечно, ни чего он не добился, только сам в плен попал.

Пожилой солдат продолжал ворчать:

– Такие негодяи только и могут подкрадываться в темноте и нападать на бессловесных животных и бедного ребенка.

На бедного ребенка!.. Пип скрипнул зубами (эту привычку он перенял у мастера Халя) и молча бросил на Брока ледяной взгляд, а потом посмотрел на свой драгоценный лук, притороченный к седлу Пальца.

– Ах, маленький воин из Торра-Альты уже не может сам за себя постоять, – продолжал издеваться тот. – Так что, волколюбы, как нам вас звать Ворчун и Пискля?

– Молчи, – прошипел Пип Броку. Он поклялся не обращать на охотников внимания и, уж конечно, не собирался называть им свое имя, особенно теперь, когда они решили прозвать его Писклей. Унизительно вдвойне – кличка походила на его настоящее имя! Пип обругал покойную матушку за то, что так его назвала, и тут же покраснел от стыда. Но, в самом деле, не могла, что ли, придумать имя поблагороднее, вроде Кеовульфа? Даже какое-нибудь простое солидное, скажем, Дунстан, вполне бы подошло. Но Пип… Капитан Пип! Подумать только!

Дело в том, что капитан стражи Торра-Альты занимал эту должность уже много лет, и Пип поклялся прийти ему на смену, когда высокий сухопарый солдат отправится наконец в отставку. Мальчик улыбнулся, вспомнив вдруг, что капитана всегда называли только по чину. Может, его родители тоже дали сыну какое-нибудь кошмарное имечко?

К вечеру открытое плато кончилось, и Всадник повел группу вниз по долине, где росли лишь колючий дрок да редкие скрюченные рябины. По обе стороны возвышались острые скалы, за много веков обглоданные ветром до костей. Тут и там лежали крупные темно-серые обломки камня.

Пип чуть не валился с ног от усталости, однако отчаянно старался не подать виду. Может, он еще и не взрослый, зато торра-альтанец, а любой торра-альтанец сильнее жителя Овиссии, думающего лишь об овцах, а уж иноземца тем более. Мальчик стиснул зубы и смотрел себе под ноги. По счастью, лошади шагали небыстро, сопя под тяжестью поклажи.

Приземистый, с растрепанной бородой Всадник не довольно оглядывался на багровое солнце, медленно сползавшее за горизонт.

– Гони их там сзади побыстрее, – крикнул он товарищу. – Надо до заката перевалить в долину под Знаменным Откосом.

Рыбоглазый овиссиец принялся хлестать кнутом отстающих пони. Пип вздрогнул.

– Надеюсь, на этот раз мы получим что-нибудь подороже кроличьей лапки, – с кислой миной сказал Палец. Твои выдумки нам добра не принесли. Занимались бы лучше продажей шкур.

– Этим богатства не наживешь, – откликнулся Всадник. – С тем, как он нам заплатит, не сравнить.

Кобольды, сбившись в кучку и попискивая, трусили следом, не отставая, но держась подальше от Трога, которого явно раздражали. Всякий раз, как они оказывались радом, пес рычал и показывал зубы. Пип заметил, что с тех пор, как кобольды увидели в Кабаньем Лове белого оленя, они стали куда менее послушны.

– Злобные твари, – с отвращением сплюнул Палец, покосившись на кобольдов, отчего те возбужденно залопотали что-то по-своему.

Всадник лукаво ухмыльнулся.

– Зато слушаются. В этом году в Хобомани выпало мало дождя; если поджечь, все вспыхнет, как факел. Кто-то из кобольдов в отчаянии вскрикнул. Всадник осклабился, сознавая свою власть над ними. В окружении рычащих собак он зашагал вперед, оставив Пальца подгонять пони. В шкуры лошадей въелась смерзшаяся грязь, на которой оставались четкие следы кнута.

Брок с отвращением посмотрел на охотника.

– Чего ради бельбидийцу заниматься таким дурным ремеслом? Ты что, совсем себя не уважаешь?

Палец дернул за веревку, охватившую запястья Брока, и потуже затянул узел. Пип закусил губу, видя, как больно старику, но тот лишь глубоко вздохнул.

– И чего ты связался с кеолотианцем и его подлыми замыслами? Неужели не придумал полегче способа заработать себе на жизнь? Даже в рубиновых шахтах на севе ре Кеолотии проще работать.

– Я же говорил: был пастухом, теперь охочусь на волков. Только и всего, – отрезал овиссиец. – Продаю шкуры кеолотианцам. Иначе не проживешь, барон Бранвульф не дает убивать зверюг. А Бельбидию надо очистить от волков до последней твари. Просто выполняю работу барона Бранвульфа вместо него самого.

Брок, чтобы не наговорить грубостей, опять сделал глубокий вдох.

– Вы ведь оба не охотники, ни ты, ни он. Я видел, как твой приятель пытался с волков шкуры содрать, не больно-то он хорошо умеет это делать.

– Да уж получше, чем ты, – отмахнулся Палец.

– Все равно не понимаю, – продолжил Брок, – как ты мог связаться с кеолотианцем и пойти против своих же соотечественников…

– Ха! Тоже мне, соотечественники! Никто больше не считает Торра-Альту частью Бельбидии. Вам уже долго осталось. Король Рэвик с вами нянчится, но бароны его, наконец, убедили, что надо что-то делать.

Пип хмуро смотрел в землю.

К перевалу они пришли перед самым закатом. Обернувшись, мальчик увидел за спиной безлесный склон, лишь кое-где простроченный грядами черных камней, от которых тянулись к путникам длинные тени. А впереди тонула в полумраке долина. Пипу показалось, что он различает внизу деревья. Им завладело дурное предчувствие. Кобольды же, наоборот, приободрились, запрыгали, указывая пальцами в темноту.

– Это наконец Кеолотия, – объявил Всадник, взмахнул бичом и взгрел по загривку одного кобольда. Тот заверещал, остальные тут же столпились вокруг него, сплетаясь ручками и ножками, словно заросли боярышника на ветру.

– Не забывайте про Хобомань, – пригрозил им охотник. – У меня там друзья, одно слово, и… – Отвернувшись, он отдал приказ: – Здесь остановимся.

Пип так устал, что привалился спиной к камню и не мог пошевелиться, только смотрел, как Всадник и Палец готовятся ко сну. Они разожгли костер, что было приятно, зато весь мир за границей светлого круга погрузился во мрак. Всадник достал соленую оленину и копченое кабанье мясо, причем Трогу отмерил огромную порцию и принялся тискать и гладить пса, неуклюже пытаясь завоевать его доверие.

– Я думал, ты собирался его сделать злобным, чтобы лучше дрался, – хмыкнул Палец.

– Нормально он будет драться, – откликнулся кеолотианец. – Это у него в крови. А пока хочу, чтобы он был здоров и сговорчив. Он должен выглядеть так, будто может наделать здоровых щенят, так за него больше дадут. Боевой пес! Только посмотри, как он, верно, держится возле пацана и как наступает на лапу, будто совсем боли не чувствует. Дело верное, Его Важность будет мною доволен.

Пип занялся кормежкой волчат. Пальца удивляло, как пленник может столь охотно работать. Особой любви к волкам мальчик не испытывал, но не мог вынести мыс ли о том, что эти несчастные крошки, лишившиеся матери, будут голодать. Он знал, что значит потерять родителей, и собирался заботиться о детенышах так же, как заботился о нем самом барон Бранвульф.

– Надо бы нам выпустить бедняжек, чтобы их не продали, – прошептал Брок.

– Они умрут с голоду, – не согласился Пип. – К тому же Брид ищет волчонка. Она бы не хотела, чтобы они страдали.

– Ну, это-то ведь не те волчата? Она нам ясно сказала, что мы их узнаем, как только увидим. А эти обычные, таких в Желтых горах двенадцать на дюжину.

– Зато они мне доверяют. Не могу их бросить, – тихо сказал Пип, прижимая детенышей к себе. Он отвечал за волчат и молча поклялся, что не подведет их так, как подвел свою мать.

Кормление волчат занимало много времени. Надо было разжевать мясо в нежную кашицу, чтобы малыши могли его втянуть в желудок. Пип не отвлекался, хотя Трог, принявшийся вылизывать детенышей, ему мешал.

– Да что ты, как сука взбалмошная, – обругал Пип терьера, сплюнув волчатам остатки мяса – им пища была нужна больше, чем ему. Сам Пип довольствовался при береженой краюхой черствого хлеба.

– Ты бы, парень, не тратил на них всю еду, – проворчал Брок. – А то мне придется тебе половину своей отдать.

– Не нужна мне твоя еда! – вспылил Пип. – О себе лучше беспокойся. Я знаю, что это простые щенки, но они ничего дурного не сделали. Он не мог объяснить, что видит в судьбе волчат отражение своей собственной, ведь они с сестрой тоже остались сиротами.

Брок покачал головой.

– Нельзя так говорить с тем, кто тебя старше и опытнее.

– Посмотрим еще, кто опытнее, – скорчил рожу Пип. – Я однажды сделаюсь капитаном стражи. – Он не понял, отчего Брок рассмеялся.

– Ты-то? Твоя беда, парень, в том, что ты забываешь, кем родился. Сколько ни учись, а капитаном тебе не стать.

Пип злобно хмыкнул и съежился под медвежьей шкурой. Ветер усиливался, ночь стала так холодна, что мальчик больше обычного радовался не только плащу, но и тому, что Брок с Трогом лежали рядом. Пес был теплый, прижимался к нему и громким сопением заглушал раздраженное ворчание охотников. Те сами улеглись, а кобольдов оставили сторожить. Впрочем, сбежать торра-альтанцы не могли, да и обратный переход через Драконий Пал без всяких припасов представлялся чистым самоубийством.

Несмотря на усталость, заснуть оказалось нелегко. Пипу не давал покоя вопрос: с кем Всадник собирается встретиться на перевале? Мальчик нашел взглядом одинокую рябину, склонившуюся под ветром и трепетавшую на фоне лунного неба, как флаг. Должно быть, в честь нее, видимой за много миль, это место и получило свое название.

Пип натянул плащ до самого носа и стал смотреть, как звезды над головой разгораются ярче. В полудреме он раздумывал, что сейчас поделывает его сестра и беспокоится ли она о нем, и еще отправил ли барон кого-нибудь на поиски. Вдруг мастер Спар их бросил?.. Эта мысль его окончательно разбудила. К тому же серый волчонок принялся лизать ему руку. Зная, что кобольды начеку, мальчик не сводил глаз с гребня горы. Наконец стражники загомонили. Всадник вылез из-под груды волчьих шкур и пнул своего спутника.

– Вставай, они тут.

На гребне вырисовался темный силуэт всадника.

Может, просто снизу так казалось, но незнакомец выглядел необычайно худым и высоким. Стати его коня это лишь подчеркивали. Вскоре рядом с наездником появился еще один, видимый не столь четко. Вместе они поскакали вниз и растаяли в темноте, а потом опять появились, остановившись футах в двадцати от костра. Всадник вышел к ним навстречу. Пип, ослепленный ярким пламенем, мало что мог разглядеть сквозь кустарник, зато слышал тяжелое дыхание лошадей и обрывки негромко го разговора. Он растолкал Брока.

– О плате спорят, – пробормотал тот, послушав.

– Знаю. Молчи, а то не слышно.

Ветер порой менялся, относя слова, прочь, порой опять дул с востока. Один голос вроде бы принадлежал бельбидийцу, но не селянину – в нем слышались те же четкие ноты, что в речи барона и его родни, непохожие на говор простолюдинов. Что могло привести сюда бельбидийского дворянина, и зачем ему тайно, в темноте, о чем-то договариваться с кеолотианцем? Вряд ли речь шла всего лишь о волчьих шкурах.

– Я буду рад сообщить брату, что ваши люди отгоняют их на юг. В Желтых горах им не хватит еды, и они двинутся дальше, в Овиссию… А черномордые волки не ограничатся овцами. Порой они станут нападать и на людей… Тогда у нас будет повод. Их надо усмирить…

Пип нахмурился. Несомненно, они говорили о Торра-Альте. Когда очередной кусок разговора достиг его ушей, он едва не подпрыгнул.

– Что с другим нашим делом? – продолжил бельбидиец.

Слов Всадника Пип не расслышал, зато уловил ответ дворянина:

– Хорошо. Тебя вознаградят. Принц об этом позаботится.

Принц, повторил про себя мальчик, и сердце у него затрепетало. Выходит, брат короля Рэвика плетет какой-то заговор против Торра-Альты? Все знают, что он жаждет власти, и Халь об этом не раз говорил, но пойти на предательство?.. Пип гадал, что же на самом деле услышал, и что с этим делать.