Текст книги "Рассвет новой Эры"

Автор книги: Джейн Рейб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– А потом вы поможете мне одолеть дракона? – Вероятно, – ответил Дамон. К этому времени они дошли до воды, и Дамон присел на берегу, чтобы смыть кровь с меча.

– Я хотела бы уехать отсюда, – призналась девушка, оглянувшись на то место, где только что состоялась битва. Толпа начала расходиться, но один из рыцарей остался на месте и наблюдал за удалявшейся троицей.

– Еще один рот, чтобы поить и кормить, – буркнул Риг. – Но по крайней мере хорошенький.

– Фериллиаф Бегущая к Рассвету, можно просто Ферил, – сказала девушка, протягивая тонкую руку моряку. – Из племени, что когда-то жило в Обители Туманов.

– Риг Мер– Крел, – ответил мореплаватель и, отвесив глубокий поклон, грациозно взмахнул рукой, а потом, поймав предложенную ручку, поднес ее к губам. Осторожно выпустив ее, он махнул в сторону Дамона: – Это Дамон Грозный Волк, 'Честный воин. А это – мой корабль, Наковальня.

У слышав название галиота, девушка удивленно выгнула брови и улыбнулась:

– Отличный корабль.

Риг запрокинул голову к небу и нахмурился. Облака стали заметно темнее.

– Дамон, проводи девушку на борт, хорошо? А я постараюсь разыскать своих ребят. Думаю, чем раньше мы отчалим, тем лучше.

Блистер с тревогой встретила Дамона и в конце концов с помощью Шаон и Ферил уговорила его присесть на бухту веревок возле задней мачты. Он не привык к такому вниманию, но прикосновение пальцев эльфийки к его лбу было очень приятно.

Блистер отвернулась от него, порылась в одном из своих кошельков, а когда вновь повернулась, Дамон увидел, что она переменила перчатки. Теперь на ней была белая пара с толстыми подушечками на кончиках пальцев. Кендерша ощупала рану на его руке, и кровь быстро окрасила подушечки в красный цвет. Блистер поморщилась, и Дамон подумал, что это от вида крови, – он не знал, что любое движение пальцев причиняет ей боль.

– Рубаху долой, – приказала Блистер.

У ступая настоятельным просьбам Ферил, Дамон поднял руки, и эльфийка осторожно стянула с него тунику. Шаон нахмурилась при виде окровавленной одежды, а потом подняла ее и швырнула за борт. Рубашка, словно раненая птица, полетела на берег.

– Все равно она плохо на тебе смотрелась, заметила Шаон.

Дамон покорно прислонился спиной к мачте и попытался расслабиться. У него ничего не получилось, но он был благодарен Блистер за хлопоты, а то от потери крови у него уже начала кружиться голова.

Блистер провела второй перчаткой вдоль раны на груди воина. Часть крови впиталась в подушечки, и рана очистилась. Только тогда Дамон догадался, что перчатки были специально предназначены для ухода за ранеными. Интересно, – лениво подумал он, – сколько еще у нее перчаток в запасе.

– Как это случилось? – спросила Блистер, продолжая работать.

– Небольшая стычка, – ответил Дамон.

– Ты врешь уже гораздо лучше, – строго заметила она, – но нужно еще поработать, чтобы звучало правдоподобнее.

Пока Блистер продолжала хлопотать над раненым, Ферил рассказала о сражении с Рыцарями Такхизис.

– Мне нужна вода, чтобы лучше промыть раны, – пробормотала Блистер. – Хорошо, что сейчас у нас ее вдоволь.

– Я в порядке, Блистер, правда, – простонал Дамон.

– Нет, не в порядке, – раздался чей-то низкий голос. Это вернулся Джаспер. Ворчун и рыжий волк стояли за его спиной. Дамон наклонил голову и потянул ноздрями воздух.

– Мы… это самое… заходили в таверну, – пояснил Джаспер, состроив рожу. От него так и несло ромом. – у слышали, что пара… как их там, глупых выскочек, так, кажется, их называли… затеяла драку с отрядом Рыцарей Такхизис.

– Все случилось не совсем так. Ох!

Пальцы гнома оказались не такими нежными, как перчатки Блистер.

– А Ригу небось больше досталось? – В голосе Джаспера послышалась нотка беспокойства.

– Он не получил ни царапины, – ответила Ферил. Быстро представившись, она еще раз рассказала о битве.

Гном внимательно осмотрел раны Дамона: – Не очень страшно, но, если я ничего не сделаю, они могут загноиться. Не хватало нам только больного, возись с тобой всю дорогу. – Он присел рядом с Дамоном и закрыл глаза. – Этому меня научила Золотая Луна.

Блистер промывала раны, надев новую пару перчаток, подбитых губкой, особенно на ладонях. Джаспер монотонно забормотал какие-то слова, которых никто не мог разобрать. На его широком лбу выступили капельки пота, толстые губы подрагивали, лицо побледнело, а рука и грудь Дамона начали гореть огнем.

– Ой! – взвизгнула Блистер.

Дамон взглянул на рану на своей груди и увидел, что красный разрез бледнеет, воспаление исчезает прямо на глазах. Потом он посмотрел на руку – кровотечение там тоже прекратилось.

Ворчун, ошарашенный всем увиденным, помог Джасперу подняться.

– Шрамы сказал гном и, повернувшись к Ворчуну, потянул полулюдоеда за пояс. Потом он указал на рану Дамона и снова дотронулся до пояса, после чего изобразил, как что-то наматывает. Его палец несколько раз очертил круг над раной Дамона.

Полулюдоед живо побежал в трюм. Волк сел на задние лапы, продолжая наблюдать за происходящим.

– Ворчун сейчас принесет бинты, – пояснил гном. – А мне нужно отдохнуть.

К тому времени, когда Риг и остальные члены команды вернулись на Наковальню Флинта, раны Дамона были перевязаны. Он стоял у фальшборта, без рубашки, с развевавшимися на ветру длинными волосами. При виде Рига он кивнул ему. – В следующем порту мы раздобудем тебе несколько новых рубах, – заявил Риг.

Дамон изумленно вытаращил глаза:

– Мы?

Оставив без ответа его вопрос, моряк направился к штурвалу.

– Шаон, поднять паруса! Мы отплываем!

Шторм

Ворчун крепко держал штурвал огромными руками и, глядя Вдаль, старался запомнить расположение маленьких айсбергов, усеявших воду до самого горизонта. Джаспер вертелся рядом и бурчал про себя, что корабль вот-вот врежется в какой-нибудь из них и потонет, а то вдруг заявлял, что „Наковальня Флинта“ вынесет любые испытания. Гном понимал, что Ворчун не слышит его, но все равно продолжал трещать, словно звук собственного голоса внушал ему уверенность посреди бурных волн.

Оба надели на себя все что можно, стараясь защититься от настигшего их в море ледяного ветра, который дул из царства белого дракона. От холода лица их покраснели, а каждый новый порыв ветра заставлял вздрагивать.

Гном то и дело хватался за что-нибудь, пытаясь сохранить равновесие, – особенно когда Полулюдоед резко поворачивал штурвал вправо или влево, обходя очередную ледяную глыбу. Ветер набирал силу, и корабль раскачивался на высоких волнах. Джасперу уже казалось, что палуба ни секунды не стояла на месте с тех пор, как только они вышли из порта. И сухой она тоже не была: волна за волной на нее обрушивались потоки воды.

Гном думал только о том, как удержать в своем животе моллюсковый суп и темный ром – единственное венное, что он сумел проглотить после прохождения штормовых широт. Чтобы побороть тошноту, он применил новый прием: все время старался себя чем-то занять. Он дал себе слово научиться языку немых, на котором говорил Ворчун.

Пока что ему удалось выучить с десяток жестов. И хотя к морю гном не испытывал особой любви, именно это слово он выучил первым. Вытянув руки параллельно палубе, он замахал ими, изображая волны. Когда Джаспер дернул Ворчуна за жилет, Полулюдоед стоически перенес это и глянул вниз. Гном показал себе на живот, потом снова изобразил волну, одновременно надув щеки. Тут корабль качнуло, и он ухватился своими ручками за ногу Ворчуна.

– Джа-спер у-ка-чал-ся, – хмыкнул Ворчун. Полулюдоед научил гнома жестам, обозначавшим облако, ветер и бурю. Джаспер повторил урок – помахал пальцами у себя над головой и гордо произнес: „Облако“. Потом он принялся размахивать перед собой руками, имитируя ветер. То же самое он повторил, но только энергичнее, одновременно переступая с ноги на ногу: „Буря“.

Бросив взгляд назад, он увидел, что корабль обошел стороной поднявшийся шторм. „Наковальня“ взмыла на очередной волне, и Джаспер снова вцепился в ногу полулюдоеда. Когда его желудок вместе с кораблем – опустился вниз, гном ослабил хватку и посмотрел снизу вверх на Ворчуна. Тот снова уставился на воду.

– Интересно, каково это – ничего не слышать, размышлял вслух Джаспер. – Не могу представить, чтобы я не слышал волн или птиц. Или людских разговоров. – Гном подумал, что жесты полулюдоеда, вполне понятные Ригу и Шаон, являлись замечательным видом общения, красивым внешне и очень наглядным. Но он все равно не считал их равноценной заменой звукам.

Когда я узнаю побольше этих жестов, – рассуждал сам с собой Джаспер, – я спрошу его, каково это – жить за стеной молчания.

Блистер спала, свернувшись калачиком возле кабестана и накрывшись шалью. Какое-то время рядом с ней лежал Дикий, но глаза его были открыты. Потом волк начал беспокойно расхаживать по палубе, но в конце концов уселся около эльфийки, которая стояла у фальшборта.

– Никто в Кэрготе не захотел даже выслушать меня, – жаловалась Ферил Дамону, стоявшему в нескольких футах позади нее. Опершись на фальшборт, она бросила взгляд на запад, где была ее родная сторона и где сейчас садилось солнце. – Я не смогла никого уговорить. Даже Рыцари Такхизис Отказались выступить против такого страшного дракона. Но я не намерена сдаваться.

Она уставилась на высокие горные пики. Картина напоминала расплывшуюся акварель – мощный оранжевый солнечный свет буквально стекал по окутанным снегом вершинам. От этого яркого света земля казалась еще более холодной, пустой и неприветливой.

Ферил вздрогнула, и Дамон шагнул к ней. Ему хотелось обнять ее за плечи, но он вовремя остановился.

– Я жила на Южном Эрготе в те времена, когда снег там шел только зимой, – тихо вспоминала эльфийка. – Мой дом был на севере, возле руин Хая, на побережье.

– Мне казалось, не много найдется людей, готовых поселиться на бесплодных землях, – заметил Дамон.

– А там и не было людей. Я родилась в Вейле, деревушке Каганести у подножия гор, – продолжала Ферил. – Я была там счастлива… по крайней мере в молодости. Но когда я стала постарше, то начала предпочитать компании своих соплеменников одиночество. – Она задумчиво вздохнула и, опустив руку, почесала Дикого за ухом. – Вот я и направилась на север исследовать горы и пустоши возле Хая. По пути наткнулась на стаю рыжих волков, таких как этот. Я принялась их изучать, поначалу издалека, и, наверное, они тем временем изучали меня. Постепенно расстояние между нами уменьшалось, и однажды я подошла совсем близко. Мы прожили бок обок пять лет.

Дамон удивленно уставился на эльфийку. Солнце нежно осветило кончики ее развевавшихся локонов, создав подвижный бледно-оранжевый нимб вокруг головы.

– Ты жила среди волков? Ферил кивнула:

– Сейчас мне кажется, я понимала их лучше, чем своих соплеменников. Волки многому меня научили. За те годы я узнала, что у меня есть магические способности, и это повлияло на мой выбор татуировки. Хотя я и оставила свое племя, я по прежнему считала себя Каганести, и мне захотелось как-то это подчеркнуть.

– Ты имеешь в виду дубовый лист?

– Он символизирует мое любимое время года – осень. Он скручен, а это означает, что он давно оторвался от родной ветки, совсем как я, давно покинувшая свое гнездо. Перо сойки – знак того, что я люблю бродить по свету, словно перышко, подхваченное ветром, а еще оно олицетворяет мою любовь к птицам.

– А молния?

– Она красного цвета, как те волки, с которыми я бегала. Стая на охоте передвигалась быстро, как молния, так что жертва даже не успевала опомниться.

– То есть волк охотится, как удар молнии? спросил Дамон.

Ферил, рассмеявшись, кивнула:

– Вот именно. Я научилась разговаривать с волками, а потом и со многими другими дикими существами. Слова… как много у людей слов, обозначающих одно и то же. Корабль не просто корабль, это и галиот, и галера. Земля не просто земля, это равнина, или роща, или тундра. Для волков важны понятия и предметы, а не слова. Я теперь знаю, как смотреть на мир их глазами, я научилась проникаться их чувствами – поначалу было страшно, но потом пришло ощущение чуда. Такая магия пока не исчезла с Крина. Подобное волшебство нелегко отыскать, но его еще много вокруг.

Дамон приблизился к девушке еще на шаг. – А ты разве не скучала по своему племени? Ферил пожала плечами:

– Время от времени я возвращалась в Вейл, а еще побывала в других областях Южного Эргота отчасти из любопытства, отчасти для того, чтобы не терять связи с теми немногими друзьями, которых покинула. В мой последний приезд – это было весной, и климат уже успел поменяться, став значительно холоднее, – волки вели себя беспокойно, они чуяли какую-то беду.

Ферил припомнила, что дорога домой заняла больше двух недель, и чем дальше на юг она продвигалась, тем холоднее становился климат. Путь через горы был опасен – повсюду подстерегала коварная зима. Но наконец она добралась до дома хотя поняла это только через несколько дней.

– Поначалу я не нашла деревни. Все было закрыто белой пеленой. Ветер намел такие высокие сугробы, что казалось, будто у деревьев нет стволов. Не было видно ни жилищ, ни дорог, ни людей. Я продолжала искать и, когда разгребла гору снега, чуть не сошла с ума от увиденного. – Она помолчала немного, но потом продолжила под наплывом новых воспоминаний: – Под снежным одеялом лежали руины моей деревни, деревянные дома были разбиты в щепки. Под досками и обломками мебели я нашла обмороженные людские останки. На земле виднелись отпечатки огромных лап. Я попыталась проследить по ним, откуда пришло Зло. Но это было безнадежное дело – слишком много снега и льда покрывало землю. Поблизости я обнаружила кое-каких зверюшек – кроликов, барсуков и даже лосей – и, используя свой магический дар, до изнеможения пыталась увидеть их глазами хоть какие-нибудь следы той твари, что совершила все это. – И тебе это удалось?

Она повернулась лицом к Дамону, и тот увидел, как по ее щеке скатилась единственная слезинка, следуя за изгибом дубового листа.

– Мне удалось проникнуть в мысли лося, который только что поднялся на вершину холма в десяти милях к югу от деревни. Животное что-то почуяло, и я уловила страх, зародившийся в его сердце. Лось кинулся бежать, но я уже владела мыслями зверя и убедила его остаться. Сначала мы видели один только снег, высокие сугробы, практически похоронившие под собой небольшую поляну. Но затем мы разглядели два светло-голубых озера, похожих друг на друга, как близнецы, а за ними вздымались острые пики льда. Я еще удивилась, как это озера не замерзли, но тут они моргнули. Это были глаза, а ледяные пики оказались гребнем, проходившим по хребту чудовища. Лось замер на месте, и тут дракон поднялся из снежного полога и ринулся в атаку. Я попыталась внушить лосю, что он должен быстро отреагировать, но его сковал страх. Дракон нависал над лосем, как белая гора, он был выше самых высоких елей. Когда чудовище открыло свою пасть, мы с лосем увидели черную пещеру, полную сосулек, это были его зубы. Пещера приблизилась, а потом наступили темнота и боль. Лось погиб, и на секунду мне показалось, будто меня тоже поглотила гигантская пасть. Я повернулась и побежала.

– Как ты добралась до Кэргота?

Ферил снова повернулась лицом к морю и устремила взгляд на волны.

– Вплавь. Я плыла очень долго. Благодаря одному заклинанию я могла дышать под водой. Ночью спала на морском дне, возле коралловых рифов, где было не так опасно. В конце концов я добралась до порта. Но никто в Кэрготе не стал меня слушать. Впрочем, я их не виню. Драконы вселяют ужас.

Вскоре после полуночи „Наковальня Флинта“ неожиданно попала в шторм.

Шаон привязала себя к штурвалу из опасения, что ее смоет за борт и некому будет управлять кораблем. Риг занимался парусами, которые то раздувались, то сдувались из-за переменчивого ветра. мачты так стонали под сильными порывами ветра, что казалось, они вот-вот рухнут.

Дам он и Блистер занимались парусными тросами. Их разбудила сильная качка, и они поднялись на палубу, чтобы помочь Ригу, но команды капитана часто тонули в оглушительном вое бури, и оставалось только догадываться, что нужно делать.

Дождь скрадывал слезы Блистер, когда она пыталась натянуть лопнувший трос, а тот все выскальзывал из рук, намокнув, как и все, что было на палубе, и никак ей не давался. Боль жгла иголками ее руки до самых локтей, и Блистер прикусила губу, чтобы не кричать.

Шевелитесь! – мысленно приказывала она пальцам. – Пусть будет больно, все равно, прошу вас, шевелитесь! Наконец она была вознаграждена… и наказана одновременно. Мучительная боль охватила ее от кончиков пальцев до позвоночника, но руки крепко держали концы троса, и она сумела их связать.

Волны, поднимавшиеся горой, заливали нос корабля, грозя утянуть „Наковальню“ на дно. Блистер обхватила руками основание кабестана, когда палубу окатило очередной волной. Морщась от боли, она поняла, что следует поискать более надежную опору, и пожалела, что не может спрятаться в трюме, как тогда, когда они проходили штормовые широты. Она понимала, что нужна здесь.

Ферил выбралась на палубу как раз в тот момент, когда огромная волна обрушилась на корабль. Вода подхватила ее и понесла к правому борту. Она размахивала руками, стараясь за что-то зацепиться, и наконец ее пальцы сомкнулись на веревке. Тут ударила еще одна волна, веревка вырвалась и больно хлестнула ее по лицу. Ее понесло через всю палубу, и она больно стукнулась спиной о фальшборт. На миг Ферил перестала дышать, сознание ее помутилось. Придя в себя, она изо всех сил вцепилась в фальшборт и, когда последовал новый удар, сумела за него удержаться.

Откуда-то с носа корабля донесся крик, но посреди всего этого воя и хлопанья парусины она не разобрала слов.

Тут „Наковальня“ начала крениться, и Ферил пришлось подумать о собственном спасении. Эльфийка закрыла, глаза и попыталась произнести заклинание, позволявшее дышать в воде, но волны, немилосердно хлеставшие со всех сторон, не давали ей сосредоточиться, и она была вынуждена то и дело глотать морскую воду.

Буря не стихала, а, наоборот, усиливалась, волны оглушительно бились о борта судна. Глотая слезы и соленую воду, Ферил подумала о Ворчуне – гул свирепой бури для него ничего не значил. И снова корабль накренился, но теперь на другой бок, Ферил почувствовала, что ее подбрасывает вверх, но тут чья-то сильная рука ухватила ее за локоть и поставила на ноги.

Риг потянул ее от фальшборта, при этом он что-то кричал, но она не могла понять ни слова, из-за неимоверного рева. Потом он толкнул Ферил к передней мачте. Она удержалась только потому, что успела уцепиться за веревку, обмотанную вокруг мачты.

Потом эльфийка услышала еще один крик, очень слабый, но на этот раз она была уверена, что это кричал человек. Риг тоже его услышал и, закрыв глаза, тяжело выдохнул. Он почему-то ни на миг не терял равновесия, балансируя, словно кошка, на ходившей ходуном палубе.

– Оставайся здесь!

Риг подошел к Дамону, который сражался с тросом, отвязавшимся от главного паруса. Капитан успел схватить воина за пояс, когда того чуть не смыло за борт, и вместе они справились с тросом. Дамон занялся другим узлом, грозившим развязаться, а Риг тем временем направился к штурвалу и, увидев, что Шаона на месте, облегченно вздохнул.

– Мы потеряли двух матросов! – резко поворачивая штурвал вправо, прокричала она. – Они находились возле бушприта. Я видела, как их смыло волной. Я не успела ничего сделать. Кажется, волка смыло тоже.

– А что с Ворчуном? – Риг уже охрип от собственного крика.

– Ворчун у кормовой мачты… по крайней мере он был там!

– А гном?

– Не знаю! – прокричала в ответ Шаон.

– Если погода не переменится, нам крышка! Мы прошли область айсбергов, но, судя по картам, в этом районе полно крошечных островков и отмелей. Мы запросто можем врезаться в какой-нибудь остров или сесть на мель!

– Я ничего не вижу, – задохнувшись, произнесла Шаон. Она помотала головой, стараясь стряхнуть с ресниц капли воды. Одежда и волосы прилипли к телу, она то и дело содрогалась от страха и холода.

Риг тронул ее плечо и ушел. С трудом передвигаясь, он вновь направился проверить, как дела у Дамона и Ферил. Сквозь пелену дождя он разглядел огромную фигуру Ворчуна у кормовой мачты и еще раз облегченно вздохнул.

– Лучше бы остались в порту! – прокричал Риг Дамону. – Впереди ни черта не видно, а здесь одни мели! Я уже потерял двоих людей!

Острый слух эльфийки позволил ей разобрать сказанное, а еще она поняла, что если они сядут на мель, то это будет равносильно смерти. „Нужно что-то сделать, – подумала она, – обязательно…“ Обвязав вокруг туловища веревку, она упала на палубу. Вокруг бурлила вода, а она положила ладони на доски, чтобы чувствовать пальцами силу набегавшей волны.

Ферил закрыла глаза и забормотала слова, звучавшие как мягкий плеск волн о корпус корабля. Голова эльфийки гудела от усилий, которые она прилагала, чтобы сохранять спокойствие. Девушка вся сосредоточилась на морской воде – на том, как она пахнет, как движется, насколько холодна.

Наконец ее усилия принесли свои плоды. Ферил почувствовала, как погружается под воду, а та мягко ее обтекает, ласкает и зовет за собой. Она поддалась движению волн, которые больше не несли с собой угрозу а были очень приятными. В эльфийке словно пробудилась какая-то сила, пока „Наковальню“– швыряло по волнам. Потом она постаралась увидеть что-то за пределами корабля, опуститься вглубь под пенистые волны, подальше от шквального ветра. Темнота уже не беспокоила ее: ведь она превратилась в воду, а вода не нуждается ни в солнце, ни в луне. Ферил потянулась, дотронулась до коралловых рифов и залюбовалась яркими веточками, затем продвинулась дальше и увидела скалу, торчавшую посреди плоского дна и скрытую высокими волнами. Скала была черной как ночь, и Ферил сразу поняла, что Шаон не сумеет ее разглядеть, хотя каменное препятствие возвышалось прямо на пути „Наковальни“.

– Вправо! – закричала эльфийка.

– Что? – услышала она в ответ вопль Рига. – Направьте корабль вправо, или мы разобьемся! Немедленно!

Моряк отчего-то поверил ей и прокричал команду Дамону, который в свою очередь докричался до Шаон, чтобы та повернула штурвал резко вправо. Через несколько мгновений Наковальня изменила курс, пройдя всего в нескольких дюймах от черной скалы.

Ферил с облегчением перевела дух и мысленно понеслась далеко впереди корабля. За коралловыми рифами нервно металась стая дельфинов. Они опустились глубоко под воду, а потому беспокоились не из-за бури. Их явно тревожило что-то другое. Эльфийка устремилась в центр стаи, ища причину волнения. Может быть, акулы? Она попробовала мысленно связаться с одним из дельфинов, но в тот же миг они, видимо, запаниковали и принялись удирать кто куда. Вокруг Ферил закипела вода.

Тут она почувствовала напор, как будто в воде плыло что-то огромное. Три дельфина, как сумасшедшие, бросились прямо на нее. Потом наступила темнота. Ее окружили потоки пузырьков, а вода, казалось, загустела и стала теплее. Кровь! Ферил постаралась выбраться за пределы темноты, а когда ей это удалось, она разглядела ряд острых, как сосульки, зубов. Дракон! – пронеслось у нее в голове. Эти же слова сорвались с ее губ, пока она – лежала на, палубе:

– Там внизу белый дракон! Пирует посреди бури!

На ее глазах дракон пожирал дельфинов – догонял их и проглатывал, словно морской окунь, поглощающий мелкую рыбешку. Огромное чудовище вертелось в воде, размахивая гигантским хвостом, один удар которого повалил на морское дно острую скалу. Сердце в груди Ферил забилось от испуга, как молот, хотя она понимала, что дракон не может ее видеть – она ведь оставалась в безопасности на палубе. Ферил попыталась успокоиться и заметила, как дракон поднял голову. Огромное белое чудище разглядывало что-то у себя над головой. Эльфийка проследила за его взглядом и увидела днище Наковальни, которую швыряло по волнам, как щепку. Девушку охватила дрожь. Море вокруг дракона стало почти ледяным.

Тут Ферил с ужасом заметила, что дракон прижал крылья к спине и, замолотив толстыми лапами, начал продвигаться к кораблю. Открыв пасть, он изрыгнул ледяной столб, ударивший по днищу корабля с такой силой, что тот выскочил из воды.

Тяжело рухнув в море, корабль поднял тучу брызг и накренился на правый борт. Дамон уцепился за мачту, чтобы не свалиться в воду, а Риг навис над Ферил.

– Что это было? – услышала эльфийка его рев. – Налево! – закричала она, уловив движение дракона, который не отставал от корабля.

Риг передал приказ Шаон, и корабль повернул влево, когда дракон проплывал под ним. Острый гребень чудовища разрезал поверхность моря, как плавники акул, плывущих цепочкой, затем дракон целиком скрылся под водой, готовясь к новой атаке. Ферил знала, что Наковальне от дракона не удрать. В считанные минуты кораблю предстояло быть разбитым в щепки. И все же девушка продолжала выкрикивать наставления Ригу. И снова дракон развернул свою огромную тушу, но на этот раз не поднимаясь к поверхности. Он нырнул поглубже: к своему удивлению, эльфийка заметила, как всколыхнулся песок на морском дне. Огромный осьминог поспешил удрать с насиженного места. Дракон решил преследовать его, внезапно заинтересовавшись живым существом, которым можно было полакомиться сразу.

Белый дракон исчез из поля зрения, потерявшись в облаках песка и черной жижи. Лежа на палубе, Ферил до крови прикусила губу. Вернется ли он? Она мысленно поискала под днищем качавшегося на волнах корабля. Она не знала, сколько прошло времени. Следующие два часа она провела мысленно прорезая воду и направляя корабль мимо подводных хребтов, мелких островов, отмелей и водоворотов. Дракон больше не появлялся. Наконец буря утихла, и море успокоилось.

– Ущерб минимальный, – пыхтя произнесла Шаон, отвязав себя от штурвала и с трудом заковыляв к Ригу и Дамону, которые обследовали переднюю мачту. – Но теперь нам не хватает двух людей.

– Они знали, на какой риск идут, – отрезал Риг. Я не давал им ложных обещаний. Надеюсь, мы сможем найти пару матросов в следующем порту. Не люблю, когда в команде не хватает рук. – Он перевел дыхание. Может быть, в глубине души он и горевал по погибшим матросам, но морской кодекс запрещал любые проявления сентиментальности. Будем радоваться тому, что мы все не утонули и не лежим сейчас на морском дне. Когда всплыл тот дракон, я подумал, что нам всем крышка.

Он поморщился и бросил взгляд на спавшую эльфийку. Выполнив задачу, Ферил буквально рухнула на палубу от изнеможения, так и не отвязав от пояса веревку. Каштановые локоны прилипли к ее щекам, мокрая одежда плотно облегала тело, изо рта вытекала тоненькая струйка крови. Вокруг нее все еще стояли лужицы воды. Разукрашенная татуировками, она лежала на палубе, как пестрая тряпичная кукла, брошенная своей хозяйкой.

– Могло быть гораздо хуже, – сказал капитан, кивнув на Ферил. – Это она нас всех спасла. Шаон сжала кулачки и подбоченилась.

– Что-то я не заметила ее у штурвала! – разъярилась темнокожая женщина. Зло посмотрев на Рига, она прошествовала мимо к трюму, где на мгновение замешкалась, чтобы пропустить вылезшего на свет Джаспера. – Пойду переодеться, – заявила она. – Вернусь не скоро… раз я вам не нужна. Капитан вздохнул:

– Пожалуй, стоит пойти взъерошить ей перышки. Он двинулся было вслед за Шаон, но, заметив Ворчуна у кормовой мачты, на секунду задержался. Полулюдоед все еще распутывал крепления паруса. Капитан поднял руки на высоту плеч и принялся крутить воображаемое колесо то в одну, то в другую сторону. Полулюдоед кивнул.

– Ворчун постоит у штурвала, – сказал Риг, обращаясь к Дамону. – Попробуй вместо него распутать канат. Потом развяжи Ферил. Я скоро вернусь. – Он тихо исчез в трюме.

Тем временем Блистер оторвалась от кабестана. Промокшие насквозь перчатки больше не грели, а кроме того, были покрыты пятнами крови. Она спрятала больные руки в карманы, чтобы никто не видел, и поспешила в трюм, чтобы отыскать свежую пару перчаток.