Текст книги "Земля обетованная"

Автор книги: Джейн Линдскольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Юдифь, разумеется, не принимала участия в этих сражениях. Когда «Жезл Аарона» вступал в бой, она оставалась запертой в капитанской каюте. Эфраим достаточно её ценил, чтобы обеспечить скафандром, чтобы она не погибла при повреждении корпуса. Однако скафандр был двоякой мерой. Эфраим не имел ни малейшего желания, чтобы Юдифь досталась в качестве трофея другому человеку, поэтому в её скафандр была встроена возможность отключения системы жизнеобеспечения. И если бы Эфраим умер, или даже просто счел бы ситуацию безнадежной, то Юдифь тоже умерла бы.

Но кое о чем Эфраим не догадывался. Юдифь знала об этой системе и отключила её, оставив схему достаточно неповреждённой, чтобы успешно проходить рутинные проверки. Она перепроверяла скафандр каждый раз, когда его надевала, а дополнительную уверенность ей придавало то, что скафандр ей выдавали только во время критических ситуаций, когда её тюремщики были слишком заняты для того, чтобы сделать что-то большее, чем просто бросить взгляд на индикаторы.

Таким образом, Юдифь начала наслаждаться временем, проведенным на борту.

Когда её уверенность в своих силах выросла, Юдифь перестала ограничивать своё изучение корабельных систем временем нахождения на борту «Жезла Аарона». Эфраим купил для своих сыновей программы-симуляторы. Приобретение программного обеспечения и оборудования виртуальной реальности выходило за рамки обычной разумной бережливости Эфраима. Он, однако, мечтал о дне, когда сможет командовать флотом каперов, капитанами которых будут его сыновья. Действия этого флота прославили бы имя Темплтона по всей Масаде, зарабатывая ему авторитет в ожидании того дня, когда придет время нанесения решающего удара по грейсонским еретикам.

Четырнадцатилетняя Юдифь выбрала наиболее подходящее время, чтобы втихую пользоваться симуляторами. В отличие от пасынков, которые наслаждались сценариями сражений, она концентрировалась на скучных вещах. Пилотирование корабля. Подготовка к гиперпереходу и вызываемой им тошноте. Проверка и понимание астрогационных координат. Сканирование частот связи.

В глубокой тайне, Юдифь заставила себя выучить, как получить максимум от каждой из систем корабля, потому что, когда наступит время побега, ей придется обходиться фактически без команды.

Юдифь как раз проходила особо сложный сценарий, разбираясь с последствиями броска энергии при возращении в нормальное пространство, когда с её лица сдернули очки виртуальной реальности.

– И что же ты, по-твоему, делаешь? – прошипела старшая жена Эфраима.

* * *

Как и всем другим выпускникам, Майклу Винтону была предоставлена возможность встретиться с семьей, прежде чем отбыть к месту первого назначения. Ему хорошо было дома, хотя королевский дворец и казался огромным и пустынным без взрывного и экспансивного Тодда.

Он и был бы пустым, если бы не сын Бет, Роджер, который ворвался в комнату. Роджеру было три стандартных года, он был в том восхитительным возрасте, когда его переполняли энергия и любопытство, когда ребенок превращается в маленького мальчика.

После шестого дня рождения по мантикорскому летоисчислению – что соответствовало десятилетнему возрасту по стандартному исчислению – он подвергнется серии физических и интеллектуальных тестов, которые должны были гарантировать, что он способен стать следующим королем. До этого времени Майкл будет носить титул крон-принца и являться следующим наследником престола. Вспоминая свое собственное столкновение с тестами, Майкл не сомневался, что Роджер изрядно превзойдёт минимальные требования.

«Ещё семь лет, – подумал Майкл без малейшего удовольствия. – После этого я снова стану просто принцем Майклом, а если у Бет будут ещё дети, то я опущусь в линии наследования ещё ниже и буду вроде тети Кейтрин, ещё одним бесполезным дворянином».

Он мысленно усмехнулся, раскачивая восхищенно вопящего Роджера из стороны в сторону, и подумал, что нет никого менее бесполезного, чем герцогиня Винтон-Хенке, младшая сестра его погибшего отца, но он знал, что ей эта шутка понравится так же, как и ему.

В целом Майкл не возражал иметь кого-то, кто будет застилать его постель, иметь роскошь спать, сколько хочешь и носить что-то, кроме униформы. Нельзя было сказать, что жизнь Звездного Королевства замерла оттого, что наследный принц приехал домой, но Бет нашла предлоги для того, чтобы отменить пару официальных мероприятий и провести с ним несколько тихих вечеров.

Даже когда Бет была занята, королева-мать Анжелика оставалась свободной, а Роджер всегда был рад поиграть. На несколько дней Майкл почти смог забыть о том, что его семья несколько отличается от других семей.

Однажды вечером, когда Джастин ушел укладывать Роджера в кровать, брат и сестра сели играть в шахматы. Единственным зрителем был древесный кот Бет, Ариэль, который лениво растянулся у неё на коленях. К полному удивлению Майкла Бет протянула руку и уронила короля, признавая свое поражение.

– Я ещё не поставил мат, – запротестовал Майкл.

– У тебя мат в два хода, – ответила Бэт, – а ещё мне нужно кое-что с тобой обсудить.

Майкл услышал в голосе сестры странные нотки, едва скрытое напряжение, которое свидетельствовало о том, что Бет собирается поделиться с ним информацией вопреки мнению кого-то из своих советников – и что её беспокоит, что именно их суждение окажется верным.

Свои наблюдения Майкл придержал при себе, вместо того принявшись аккуратно раскладывать шахматные фигуры в отведенные для них выстланные бархатом гнезда в шахматной доске.

Выждав несколько секунд Бет сказала:

– Я знаю, куда направляется «Бескомпромиссный».

Майкл приподнял бровь. Ему сообщили, что легкий крейсер «Бескомпромиссный», на который он был в итоге назначен, направляется в Силезию. Он не знал, в какой конкретно сектор, и ожидал, что они будут заниматься обычным патрулированием и поиском пиратов. Но если так, то почему Бет выглядит такой задумчивой?

– Не будь поросенком, – сказал Майкл, когда тишина затянулась, – Выкладывай.

Бет усмехнулась, услышав нетерпение в его голосе.

– «Бескомпромиссный» не пойдет в Силезию, – сказала она, – по крайней мере, не сразу. Сначала он доставит новые приказы и смену персонала для нашей дипломатической миссии, ведущей переговоры в системе Эндикотт.

– Эндикотт? – переспросил Майкл, не уверенный, что расслышал верно.

Бет кивнула. Взяв несколько шахматных фигур, она с их помощью соорудила на продолжавшей стоять между ними доске импровизированную карту.

– Этот ферзь, – сказала она, устанавливая на одном краю вырезанную из черного дерева фигуру, – Звездное Королевство. Это, – сказала она, устанавливая на противоположном краю белого короля, – Народная Республика Хевен.

– Они бы не одобрили подобное использование короля. У них республика, а не декадентская громоздкая монархия, как у нас.

Бет усмехнулась, но не стала ничего менять. Вместо этого она провела в воздухе волнистые линии, изображающие сферу влияния. Область, которой управлял черный ферзь, была намного меньше области, в которой располагался белый король.

– Между владений наших не очень дружных правительств, – продолжила Бет, – существует некое пространство, на которое не претендуем ни мы, ни хевы. В отличие от Народной Республики, Звездное Королевство Мантикора не поощряет политику насильственной аннексии.

Королева говорила спокойно, но в её голосе звенела сталь. Сталь, которая была выкована в бесчисленных сражениях на политической арене против тех подданных Бет, по мнению которых Елизавета Третья, как и её отец до того, слишком увлекается добавлением новых объектов ответственности Звездного Королевства за пределами его домашней системы. Конфликт приобрёл особую остроту после аннексии системы Василиска, произошедший в том самом году, когда родилась Бет. Несмотря на то, что с тех пор прошло уже больше двадцати лет, и на то, что очевидность хищнической политики НРХ только выросла, споры о необходимости сохранения контроля над системой Василиска нисколько не стихли.

Для Майкла за время его обучения в Академии стало только более очевидным, что политика, проводимая Короной, была единственно верной. Название «Звездное Королевство» могли бы показаться важным, но, если смотреть фактам в лицо, до обретения системы Василиска, Звездное Королевство состояло всего из одной небольшой симпатичной двойной звёздной системы.

Разумеется, системе Мантикоры повезло заполучить три пригодные для проживания планеты. Разумеется, она обладала центральным терминалом туннельной сети, которая была предметом зависти соседей и делала Мантикору центром торговой империи. Но факт оставался фактом. Одна домашняя система, теперь дополненная второй, намного менее богатой системой, представляла собой очень маленькую империю перед лицом всех тех пригодных для проживания миров, что располагались в регионе, которым правила Народная Республика Хевен.

Бет взяла двух слонов – черного и белого, как заметил Майкл – и поставила их на доску так, что они заняли места между очерченными сферами влияния.

– Между нами и хевами, – продолжила она, – расположено множество нейтральных объектов. Прямо сейчас наши дипломаты сосредоточились на двух из них – на тех, которые являются единственными населенными мирами на двадцать световых лет вокруг и достаточно удобно расположены между нами и Хевеном. Один из них, – она дотронулась до черного слона, – это система Звезды Ельцина. Другой – это система Эндикотта.

– Грейсонцы, – немного напоказ заявил Майкл, – и масадцы.

Елизавета, явно удивленная, приподняла бровь.

– Неплохо. Похоже, в Академии тебя кое-чему научили.

– Простое везение, – скромно сказал Майкл, – Так случилось, что я делал доклад по истории об этом районе. Ты знаешь, что эти системы были колонизированы задолго до Мантикоры?

Елизавета кивнула с хитрой усмешкой.

– Значит, «случайно делал доклад», – размышляла она вслух. – Ну-ну, более коварный человек на моём месте подумал бы, что ты озадачился вопросом, что должно делать Звездное Королевство, если Хевен продолжит давить на наши границы. Отцу бы понравилось.

Майклу такая оценка была приятна, хотя уже не впервые он порадовался тому, что темная кожа скрывает его румянец. Чтобы Бет не заметила его смущение, он продолжил.

– Я даже знаю, почему ты выбрала эти фигуры для их обозначения. И Грейсоном и Масадой управляют теократии, одна почти такая же чокнутая, как и другая* [следует иметь в виду, что шахматная фигура «слон» по-английски называется «bishop» – епископ].

– Почти?

Майкл пожал плечами.

– Истинные Масады – это группа, отколовшаяся от первоначальной грейсонской колонии. Если бы мне пришлось выбирать, то я бы предпочёл грейсонцев. Хотя их общественное устройство и страдает отсталостью, но они чуть более терпимы, чем масадцы. К тому же у них более развитая техническая база.

Елизавета кивнула.

– Я с тобой согласна. Однако не все мои советники уверены, что союз с Грейсоном предпочтительнее союза с Масадой. Они указывают, что Масада более пригодна для жизни, чем Грейсон. Они также видят в технической отсталости Масады преимущество для нас. Мало того, что нам не придется волноваться о том, что наш союзник начнёт зарываться, так масадцы ещё и готовы будут есть у нас с руки за тот скачёк в техническом прогрессе, который мы можем им предложить.

Майкл покачал головой.

– Хотелось бы верить, – сказал он. – Но из моего исследования я припоминаю, что масадцы собирались уничтожить Грейсон, когда не смогли его завоевать. Даже после изгнания из системы Ельцина, они продолжали возвращаться и пытаться захватить Грейсон. Они не похожи на людей, готовых есть у кого-то с руки.

Бет кивнула.

– И опять я с тобой согласна. Однако не все мои советники столь же разумны, и, что бы там ни думали многие мои подданные, я не управляю Звездным Королевством как мне захочется. Только осложняет дело то, что ещё пройдут годы до момента, когда мы должны будем выбрать одну из двух сторон. Черт, многие даже не уверены, что война с Хевеном неизбежна. Так что пока мы собираем информацию, изучая всё, что можем о масадцах и грейсонцах, в то время как они в свою очередь изучают нас – и хевов.

– И если частью этого процесса изучения, – поняв, сказал Майкл, – будет легкий мантикорский крейсер, используемый в качестве дипломатического лимузина, то тем лучше.

– Верно, – сказала Бет, – И, прежде чем ты спросишь, скажу, что выбор «Бескомпромиссного» в качестве эскорта не был случайным. Очевидно, что и грейсонцы и масадцы являются женоненавистниками. Это было одной из точек преткновения на наших переговорах, что с одними, что с другими. Мало того, что мы допускаем женщин к службе в вооруженных силах, так ещё и нашим королевством руководит женщина.

Если бы Майкл не столкнулся с информацией об этой особенности их общественного устройства раньше, то сейчас бы подумал, что Бет шутит. Но он уже знал, насколько и грейсонцы и масадцы были зашорены элементами их религиозного наследства.

– Грейсонцы демонстрируют некоторые уступки по этому вопросу, – продолжила Бет, – но не масадцы. Некоторые из моих советников думают, что масадцев можно ввести в заблуждение путем… ну…

Она сделала паузу, а Майкл, который давно не видел сестру не способной подобрать слова, ждал продолжения в лёгком ошеломлении.

– Они думают, что если бы ты отправился туда, – торопливо продолжила она, – то масадцы могли бы решить, что я являюсь всего лишь номинальным главой государства, своего рода несушкой, призванной обеспечить продолжение династии Винтонов. А существование Роджера должно укрепить их в этом мнении. Когда культура преднамеренно изолируется, как сделали это масадцы, её представители имеют обыкновение интерпретировать любые данные исключительно через собственную искаженную точку зрения.

– И, – подхватил Майкл, чтобы избавить Бет от дальнейшего раздражения, – Истинным Масады может даже польстить, если кто-то, имеющий реальную власть, приедет, чтобы встретиться с ними.

Он обдумал этот план, потом решительно покачал головой.

– Это глупо, Бет. Имеется достаточно открытой информации, которая противоречит любой попытке представить тебя наседкой, обладающей хорошей родословной. И потом, я ведь буду всего лишь гардемарином. Вряд ли этого достаточно, чтобы произвести впечатление.

– Вообще-то, – заявила она, игнорируя первое возражение Майкла, чтобы сосредоточиться на втором, – масадцы вполне могут быть впечатлены. У них жёстко устроенное общество, которое, похоже, одновременно верит в то, что Бог предопределяет их успех, и в то, что успех является доказательством того, что Бог благоволит кому-либо. Они также воинственны, а их лидеры зачастую ведут за собой в бой, а не только в политические баталии.

– Значит принц, в достаточной степени «воин», чтобы закончить Академию и получить гардемаринское назначение, сможет произвести на них впечатление? – спросил с сомнением Майкл.

– Скажем так – хуже не будет, – заверила его Бет.

Майкл решил оставить эту тему для будущего обдумывания и перешёл к тому, что, похоже, действительно было необходимо знать. Он подозревал, что советники королевы хотели бы, чтобы эта часть вводной поступила от дипломатического корпуса, а не от королевы – на тот случай, если её приоритеты сильно отличаются от их собственных.

– Что ты хочешь, чтобы я там делал? И, если уж на то пошло, предупреждён ли Флот о моих дополнительных обязанностях?

Ответ Бет был столь же прямым.

– Я хочу, чтобы ты сотрудничал с дипломатами в разумных пределах. Я не хочу, чтобы ты делал какие-либо обещания от моего имени, или от своего собственного.

Темно-карие глаза Майкла расширились в шоке.

– Я и не собирался!

– Знаю, – мягко сказала Бет, – но ты бы удивился, узнав, сколько людей в это не верит.

Майкл уложил несколько пешек в их ниши, чтобы скрыть свою реакцию. Он поддерживал Бет и её политику со дня её коронации. И его глубоко возмущало, что кто-то мог подумать, что он способен узурпировать её власть.

– Что касается Флота, – продолжила Бет, предпочитая не замечать его раздражения, – Капитана «Бескомпромиссного» попросят освобождать тебя для некоторых общественных и дипломатических приемов, когда корабль будет в системе Эндикотт. Однако капитана Бониса заверят, что твои «дополнительные обязанности» не должны отвлекать тебя от твоих обязанностей как офицера короны. Любые совещания, которые дипломаты сочтут необходимыми для твоей подготовки к прибытию на Масаду, должны проходить в твоё свободное время.

После трех с половиной стандартных лет в Академии, у Майкла сложилось вполне чёткое представление, насколько мало у гардемарина свободного времени. Он подавил стон.

– Я живу, чтобы служить королеве, – сказал он, стараясь сохранить невозмутимость.

Бет наклонилась и погладила его по руке.

– Спасибо, Майкл. Через несколько лет Звездное Королевство будет нуждаться во всех друзьях, которых сможет заполучить. Кто знает? Возможно, с твоей помощью мы заполучим и Эндикотт, и Ельцин.

– Да, – ответил Майкл, глядя на черного ферзя, одиноко стоящего на её половине стола. – Может быть.

* * *

Дина, старшая жена Эфраима, была всего лишь на несколько лет моложе своего мужа. Они поженились, когда ей было пятнадцать, а ему семнадцать. Их первый сын, Гидеон, уже обзавёлся многочисленным потомством, и некоторые из его сыновей уже приближались к тому возрасту, когда они могли бы войти в экипаж корабля их отца, как сам Гидеон когда-то в экипаж Эфраима.

А сейчас старшая жена смотрела на непокорную младшую с нескрываемым гневом.

– И что же ты, по-твоему, делаешь? – повторила она.

Юдифь посмотрела на Дину со всей кротостью, на которую оказалась способна, но выдержать взгляд её серых глаз было непросто. Юдифи было десять лет, когда Эфраим впервые привел ее в дом. В течение двух лет, прежде чем он сделал её младшей женой, Дина заменяла осиротевшей девочке мать. Старшая жена была строгой, но не жестокой, обучала её тонкостям этикета, слушала её песнопения, защищала её от других жен, – которые очень хорошо понимали, что Эфраим вовсе не из высоких побуждений привел в дом грейсонскую девчонку.

Через несколько лет, когда у Юдифи произошли выкидыши, Дина встала на сторону доктора, который советовал подождать несколько лет, чтобы девочка могла физически окрепнуть. Она не изменила своего мнения даже после издевательского замечания Эфраима о том, что она завидует юности и потенциальной плодовитости Юдифи.

Сейчас, когда её волосы поседели, а фигура раздалась после вынашивания всех детей – живых и умерших – рожденных за тридцать восемь лет брака, Дина стояла как судья младшей жены. Единственное, чего не понимала Юдифь, было то, почему Дина до сих пор не сообщила о случившемся Эфраиму или одному из его сыновей.

– Я хотела узнать, на что это похоже, – неубедительно ответила Юдифь, – Я видела, как Захария пользовался этим, и ему, похоже, понравилось.

Когда Дина возвращала оборудование в укладку, Юдифь могла поклясться, что та просмотрела список программ и поняла, что там было написано. Но ведь это было невозможно, так ведь?

Впервые за четыре года, которые она прожила под крышей Эфраима, Юдифь засомневалась в происходящем.

– Пойдем отсюда, Юдифь, – приказала Дина, в то время как её пальцы набирали последовательность для закрытия программ.

И хотя эта последовательность являлась стандартной для любого оборудования в доме, и Юдифи нечему было удивляться, но внутри себя она почувствовала появление чего-то такого, о существовании чего уже почти забыла.

Надежды.

Не позволяя себе увлечься этим призрачным чувством, Юдифь, покорно склонив голову, пошла за Диной к её комнате, на которую та имела право как старшая жена. Остальные жены спали в общих спальнях, что должно было предотвратить то, что обычно неопределенно называли Пороком.

Сначала Юдифь думала, что под этим подразумевается секс, но ничто в её опыте общения с Эфраимом не давало подсказки, почему секс может быть чем-то желанным. Тогда она отбросила эту информацию, как бесполезную, обратив всю энергию на изобретение уловок, призванных дать ей возможность покидать спальню без лишних расспросов. На протяжении двух лет, которые она прожила с другими женами, уловок было придумано огромное количество, и она была достаточно осторожна, чтобы не использовать каждую отдельную слишком часто.

Дина показала Юдифи на стул и закрыла дверь.

– Значит, последствия скачка энергии при возвращении в нормальное пространство? – спросила Дина. – И насколько это полезно знать?

Юдифь уже начала было отвечать, настолько естественно был задан этот вопрос, и лишь тогда поняла, что он означает.

– Вы умеете читать!

– Когда я родилась, мой отец был уже стар, – спокойно ответила Дина, – и зрение начинало его подводить. Ему не нравилось быть ограниченным возможностью прослушивания записей, и он научил меня грамоте, чтобы я могла читать ему священные тексты. Позже, когда Эфраима привлекли мои скромность и благочестие, отец приказал мне забыть всё, что я выучила, потому что было хорошо известно, как Темплтоны относятся к женской образованности. Я, разумеется, повиновалась, и не стала разуверять моего господина и хозяина в его мнении обо мне.

Юдифь знала, что семья Дины была бедной и в иерархии Масады занимала невысокое место. Возможность союза с амбициозными Темплтонами, особенно позволяющего при этом избавиться от бесполезной дочери, стоила такой маленькой лжи.

– Вы знали, что я… – спросила Юдифь, вновь ощущая себя ребёнком, чувствуя как улетучивается обретённая к четырнадцати годам уверенность в себе.

– Что ты умеешь читать? – Дина включила воспроизведение песнопений. – Я догадывалась. Ты была очень осторожной, даже если мужчин рядом не было. Хвалю. Но при этом иногда твой взгляд слишком задерживался на этикетках или других надписях. Окончательно я убедилась в тот день, когда ты спасла маленького Уриэля.

Юдифь прекрасно помнила тот день. Когда она впервые появилась в доме Эфраима, Уриэль был ещё младенцем. Его мать Рафаэла снова ждала ребенка, и присмотр за младенцем стала ещё одной обязанностью грейсонской пленницы.

Будучи неспособной переносить свою ненависть к Эфраиму на его детей, тайна Юдифи и её честь вступили в борьбу, когда однажды Уриэль добрался до одной из ярко окрашенных розеток, внешне отдалённо похожих на игрушки, во множестве валявшихся в детской.

Однако эта розетка не была до конца установлена, и нерадивый техник забыл изолировать провода.

То мгновение показалось Юдифи вечностью. Она видела пухлую ручонку, тянущуюся к розетке. И только надпись на проводке сказала ей об опасности. Но если бы она остановила Уриэля, то выдала бы свой секрет.

Маленькая ручка ещё двигалась к этой привлекательной игрушке, когда Юдифь отдернула Урию назад. Отвлекая внимание вопящего ребенка более привлекательной игрушкой, она убрала провода вне пределов досягаемости. Насколько она помнила, Дина тогда присутствовала, но, поскольку старшая жена ничего не сказала, Юдифь решила, что та была слишком занята своими собственными обязанностями.

– Так давно, – сказала Юдифь, в её голосе прозвучал вопрос.

– Ты была очень осторожна, – ответила Дина, – и Эфраим ничего не замечал… разве только задавался вопросом, не является ли твоя очевидная глупость формой протеста. Я его заверила в обратном.

– Вы меня защитили, – сказала Юдифь, почти обвиняюще, – И тогда, и сегодня. Почему?

– И тогда, и сегодня, и ещё дюжину раз, – ответила Дина, – Почему? Потому что ты была осторожна, потому что ты была добра к тем, кого имела основания ненавидеть, потому что я пожалела тебя. И ещё по одной причине.

Дина молчала так долго, что Юдифь подумала, что та не закончит мысль.

– И? – подтолкнула младшая жена.

– И, – странный свет блеснул в серых глазах Дины, – потому, что ты можешь оказаться той, кого Господь послал как Моисея, чтобы вывести нас из этого места к лучшей жизни.