Текст книги "Мечты сбываются"

Глава 1

Странное дело, подумала Мери. Действительно странно, но и очень удобно: ее сознание раздвоилось, и, внимательно следя за гладкими фразами диктовки, в то же время какой-то другой частью мозга она обдумывала вопрос, который ей скоро придется задать этому человеку, а также пыталась предугадать возможный ответ.

И что только нашло на нее вчера вечером, кто только потянул за язык? Какая такая срочная необходимость самоутвердиться заставила ее открыть рот и тем самым ввергнуть себя в нынешний абсурд? Сама ведь виновата. Мери знала лишь одно: ей хватило мужества произнести этот бред, но моральной силы было все же недостаточно, чтобы забрать свои слова обратно или отшутиться.

Раз на то пошло, их слышали слишком многие – там ведь было по меньшей мере пятеро из круга Клэр, не считая ее самой. Кроме того, если поначалу они стали ее поддразнивать («Мери, ты наконец вылезла из своей скорлупы?» и «Какой, интересно, ценой – она же не вышла замуж за своего шефа, а?»), в конце концов все эти люди ей поверили, и тогда собственная гордость не позволила ей разочаровать их, прежде чем сменилась тема разговора и было уже слишком поздно. И теперь, храня невозмутимость, она следила за тем, как ее карандаш привычно превращает свободный поток слов в рукописные строчки, и в то же время снова переживала вчерашнюю сцену, когда неожиданно для себя уже в четвертый раз отказалась посидеть вечером с ребенком Моны Кэмпион, лучшей подруги Клэр. Как-то само собой с губ слетело: «Мне ужасно неудобно, Мона, но я правда не смогу помочь тебе завтра. Видишь ли, меня пригласили пообедать...»

В тот момент, зная, что это выдумка, и из слегка запоздалой осторожности она обрела контроль над собой. Но ложь уже произвела впечатление – судя по удивлению на лицах, она с тем же успехом могла объявить, что летит на Луну, вечерним рейсом. И когда они уставились на нее – Мона, Клэр, Питер Брайс, парень по имени Тодди и все прочие, кто был там, – она бесстрашно нырнула, головой вперед, в мир фантазий, осушивших последние капли ее решимости.

– Да. Если на то пошло, я обедаю с мистером Дервентом. Он зайдет за мной завтра, – сказала Мери и так и покачнулась под лавиной обрушившихся на нее шуточек.

Питер Брайс, деловой партнер Клэр, внес свой вклад, с сомнением хмыкнув: «Вот тебе и наша Мери... Не думал, что тебе хватит пороху!» Тодди протянул: «Четко сработано, молоток твой Дервент», – и Мери сразу возненавидела его за тон, каким это было сказано.

Мона несколько самонадеянно пробурчала: «Никогда бы не подумала, что ты подведешь меня, Мери!» И Клэр, с высоты разделявших их четырех лет, произнесла колкое: «Дервент, говоришь? Но ты всего-то пару раз стенографировала для него, и то почти случайно. С чего бы это он вдруг пригласил тебя куда-то, если только он... ну, не из тех мужчин?..»

На все это Мери сухо отвечала, что встреча за обеденным столом – совсем не то же самое, что похищение людей с целью выкупа или уговор бросить все и вместе бежать на рассвете куда глаза глядят. И что, когда он приглашал Клэр, та почему-то смогла довериться его добропорядочности. Когда шутки стали дружелюбнее, а потом и кончились вовсе, Мери уже уверовала в свою ложь.

На самом деле она чувствовала, что ей по силам было превратить ложь в правду, хотя бы только потому, что эта выдумка ненадолго сделала ее «одной из них». Это было даже забавно – делать вид, что не можешь принять чье-то приглашение пообедать, не заглянув в свое расписание назначенных свиданий. Она даже призадумалась, с чего это вдруг она позволила людям относиться к ней как к какой-то миленькой пустышке, «хорошей девочке», из тех, что заполняют паузы в светских разговорах, к домоседке, которую ни один мужчина не пригласит на тет-а-тет, если только он не двоюродный брат или просто чересчур галантный тип из пестрого набора друзей Клэр.

Все же в глубине своего сердца Мери отлично понимала, как и почему так случилось. Конечно, она не имела особенной сногсшибательной привлекательности или хотя бы пикантности, а сверкать остроумием или играть настроением, как капелькой ртути, что особенно ценилось в среде Клэр, у нее как-то не получалось. Однако причина крылась в том, что на самом деле ей импонировала роль «милой старушки Мери». Дожив до двадцати трех лет, она даже не очень возмущалась, когда ее называли «старушкой», а получала внутреннее удовлетворение, сознавая, что такие простые вещи – скажем, отпечатать рукопись без помарок, приготовить что-нибудь или посидеть с чужим ребенком, – получаются у нее не хуже, а то и получше, чем у многих.

Так зачем же – Господи Боже, ну зачем? – она вдруг устроила это нелепое восстание, которое даже сама себе не сумела толком объяснить? И хотя прошлой ночью ей с трудом, но все-таки удалось уснуть, сегодня утром она лицом к лицу встретилась с последствиями собственной глупой выходки!

Если бы только она не сказала, что мистер Дервент зайдет за ней! Тогда Мери могла бы тихонько выскользнуть на улицу и посидеть этот вечер в кино. Но в спешке она назвала точное время, и Клэр сказала, что еще не уйдет. Значит, одно из двух. Либо придется состряпать еще одну ложь, разочарованно заявив, что свидание якобы «откладывается», либо – других вариантов нет – попросить его об услуге и в ответ услышать «нет» или, каким-то чудом, «да», – и уже не важно, посчитает ли он ее полной дурочкой.

По крайней мере, ей больше уже не придется вновь встречаться с ним лицом к лицу… Она понимала, что из довольно внушительной серии диктантов этот был последним. Закончив, он Завтра же выпишется из отеля «Кэйвенмор», и вполне естественно, что она потеряет с ним дальнейшую связь, как с любым случайным заказчиком.

«Дай мне только шанс, – думала Мери, – и все получится как нельзя лучше. Но только пусть, – взывала она к своей судьбе, – пусть он скажет «да». Или, если уж нельзя иначе, «нет» – но чтобы уж сразу, не заставляя меня краснеть».

Он медленно подошел к окну и, подбирая слова для последних абзацев, рассеянно уставился на вестэндское скопление чопорных отелей и офисов частных консультаций, выстроившееся вокруг площади Кэйвенмор.

Мистер Дервент стоял, выглядывая в окно, и к Мери была обращена его спина. Но пока он диктовал ей вот так, через плечо, она могла украдкой посматривать на его грубоватый профиль, на упрямую линию подбородка, подчеркнутого идущей сверху вниз морщиной, не позволявшей его лицу по-настоящему расслабиться, даже когда мистер Дервент улыбался. Он нравился Мери, и она, наверное, будет расстроена больше обычного, когда он уедет. Ну и пусть, неужели ей придется еще долгие годы внутренне вспыхивать всякий раз, когда ей случится припомнить его имя?

Обыкновенно она забирала заметки с собой и приносила готовую рукопись на следующую встречу. Но он сказал, что хочет, чтобы эти последние страницы были готовы прежде, чем она уйдет. И поэтому, когда он замолчал, сказав напоследок: «Ну, это все», она еще могла оттянуть ужасную минуту, устраивая на столе свою портативную пишущую машинку и раскладывая бумагу и копирку.

Застегивая ремешок портфеля, мистер Дервент спросил:

– Кстати, что заставило вас работать приходящей секретаршей? Разве это оплачивается лучше, чем работа в офисе? Или, может быть, так вам удается уделять себе больше времени?

Уделять себе! Мери скорчила рожицу – про себя, разумеется. Она ответила:

– Пожалуй, действительно, так я за час получаю немного больше, но в основном это расписание мне удобнее оттого, что я живу с сестрой, а она пропадает на работе целыми днями. Она вместе с деловым партнером Питером Брайсом владеет маленьким ателье по пошиву театральных костюмов, называется «Декор». Клэр – ужасно творческая натура, не может же она еще готовить еду и убираться в доме. Я всё делаю за нас обеих, а в промежутках между домашними делами работаю секретаршей.

– Вы обе живете сами по себе? У вас разве нет другого жилья?

– У меня нет. У Клэр... пожалуй, все-таки есть. Мама умерла, когда я была совсем маленькой, а когда мне исполнилось четырнадцать, отец женился на миссис Херон, матери Клэр, ей тогда было восемнадцать. Потом отец скоропостижно скончался, спустя пару лет моя мачеха вышла за американца, и они уехали в Бостон. Наверное, если бы Клэр не была наполовину хозяйкой ателье, она уехала бы с ними.

– А пока то, как вы устроили свою жизнь, нравится вам обеим? И у вас самой нет никаких собственных артистических амбиций?

– Ну, нет. Больше никаких, я хотела сказать.

– А когда-то были?

Слишком поздно. Мери захотелось, чтобы этот случайный интерес и ее желание, чтобы он продолжал говорить, не открывали бы эту забытую страницу в книге ее жизни. Она грустно призналась:

– Это был всего лишь эпизод, не больше. Когда я закончила школу, Клэр уже была знакома с театральными деятелями, и я... кажется, меня обуяла тогда идея, что я могла бы стать неплохой актрисой. По завещанию мне достались деньги на обучение, и я отучилась пробный семестр в театральном.

– И что же?

– В самом конце ректор пригласил меня на собеседование. Он никак не комментировал то, как у меня получалось, – не ругал, не хвалил. Просто этак печально посмотрел на меня и говорит: «Мисс Смит, скажите, ну почему вы не выйдете замуж?»

– И почему же? – поинтересовался ее собеседник.

Мери прямо посмотрела на него, чувствуя отчасти признательность, отчасти сожаление от того, что мистер Дервент повел себя так бестолково. Эта история о ее прошлой неудаче уже обтрепалась от пересказов, и все же Дервент был первым, кто пропустил соль, если он и вправду полагал, что риторический вопрос ректора требовал буквального ответа.

На всякий случай Мери расставила все по местам, мягко возразив:

– Вы не понимаете, мистер Дервент. Он даже не хотел знать, отчего я не вышла замуж. Разве вы не видите – таким способом он просто дал мне понять, что я безнадежна в качестве актрисы, что я совершенно бездарна и едва ли когда-нибудь выйду на сцену.

– И вы приняли этот приговор?

– О да. Пришлось. Он привел меня в чувство. Остаток денег я потратила на курсы подготовки секретарш, и вот я перед вами.

– И никаких сожалений о погасших навек огнях рампы?

– Ни малейших. Это, наверное, просто было какое-то наваждение. И потом, мне никогда не хватало уверенности в себе, да к тому же плохие актрисы не стоят ни гроша, не так ли?

– Я бы сказал, их ценят меньше, чем действительно умеющих работать секретарей, – согласился мистер Дервент. Но свой скрытый комплимент он тут же испортил прозой: – Должен признаться, когда моя секретарша мисс Траскотт заболела гепатитом, я не ожидал, что ваше агентство подбросит мне настолько хорошую замену. Кстати, принято ли у вас по окончании работы брать у клиента письменный отзыв?

– Люди не всегда дают мне такую бумагу. Но я была бы рада, если только это не слишком вас затруднит.

– Вовсе нет. Вы найдете ее вместе с чеком в завтрашней почте. А пока позвольте поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали, и... до свидания.

Он протянул ей руку, так что она должна была нырять в бездну – и побыстрее, пока не слишком поздно! Мери пробормотала: « Спасибо» – и затем, вместо того чтобы эхом откликнуться на его слова прощания, добавила: «Мистер Дервент?..» – с той легкой хрипотцой, которая всегда появлялась в ее голосе, стоило только занервничать или расстроиться.

– Да, мисс Смит? – вежливо отозвался он.

– Я просто хотела... То есть я... – Боже мой, какое жалкое зрелище! Обхватив свои локти, она в панике выпалила: – Могу ли я попросить вас об одном маленьком одолжении?

– Одолжении? Конечно. Продолжайте. Все, что в моих силах...

– С-спасибо. В таком случае, если только у вас не занят вечер, не могли бы вы зайти ко мне, скажем, примерно в половине восьмого, как будто... словно вы приглашаете меня встретиться? Всего только зайти, и ничего больше.

Дело сделано!Но Мери сразу же увидела пропасть, разверзшуюся перед ней. Вместо того чтобы ответить «нет» или «да», мистер Дервент вполне может осведомиться «почему?»... И что же, интересно, она ему ответит?

Несколько секунд он внимательно смотрел на нее. Не то чтобы Мери предстала в невыгодном свете, ведь, делая заметки или печатая, она снимала очки, которые носила, но все равно ее высокий рост, ее прямые темные волосы, рот, слишком широкий, чтобы казаться красивым, и острое лицо вызывали у нее чувство неловкости. Все это Мери слишком хорошо представляла себе, поскольку порой поглядывала в зеркало. И теперь с замешательством думала, что ее внешность может рассказать о ней этому человеку и что ему нужно было увидеть в ней, прежде чем ответить.

Внезапно он открыл рот и небрежным тоном произнес:

– Договорились. У меня не запланировано никаких встреч, и в половине восьмого меня вполне устраивает. Впрочем, погодите-ка... У меня точно записан номер вашего телефона, но знаю ли я ваш адрес?

– Нет, я вам его не давала. – Тактичность мистера Дервента придала Мери уверенности, и она продиктовала ему свой адрес, добавив: – Это совсем недалеко. На другом конце Манчестер-стрит, если смотреть от площади. Это не такой аристократический район, как здесь, но идти туда не более четверти часа.

– Спасибо, но я едва ли приду пешком. – Мистер Дервент сунул в карман карточку, на которой нацарапал адрес, и снова оглядел ее лицо. – Между прочим, если уж я, как предполагается, заеду за вами, чтобы забрать на весь вечер, не должен ли я знать ваше мя? – спросил он, помолчав.

Мери вспыхнула. Она не разрабатывала деталей своей аферы и только поразилась, как он сумел догадаться, что в среде Клэр фамилиями пользуются только для шутки и что Клэр заподозрила бы неладное, если бы он, явившись, спросил мисс Смит. Поэтому она с готовностью ответила:

– Меня зовут Мери.

– Мери, – повторил он, а потом сказал: – Просто на всякий случай. Меня зовут – Клайв.

Дверь закрылась за ним прежде, чем она смогла выдавить запоздалые слова благодарности. Вместо этого она вернулась к пишущей машинке, чувствуя себя так, словно он только что бросил свой плащ в лужу у ее ног...

Мери догадывалась, что следует ждать новых расспросов от Клэр, но теперь она их уже не опасалась. Кроме того, Клэр вернется с работы не раньше, чем почти вплотную подойдет время ее собственной встречи с Питером Брайсом и остальными, а опыт Мери подсказывал ей, что Клэр, в спешке собираясь на вечеринку, ничем не способна по-настоящему заинтересоваться, кроме разве что собственного облика.

Когда сестра вернулась с работы около семи, туфли полетели в гостиную, сумочка приземлилась в кресле, а маршрут, проложенный Клэр в свою комнату, был отмечен, вещь за вещью, деталями ее выходного туалета.

– Господи, ну и денек! Как только эти актеры держат себя в руках – или они этим вообще не забивают себе голову? – выдохнула она. И затем бросила Мери довольно раздраженно: – Дорогуша, не стой над душой. Я тебя прошу. Если после вчерашнего там осталось что-нибудь выпить, налей мне. Если не осталось, не вздумай сказать: «Лучше съешь чего-нибудь». Потому что у меня нет на это времени, я не голодна и попозже поем вместе со всеми в Театральном клубе.

Мери выпрямилась, прервав сбор деталей наряда, сброшенных сестрой на бегу.

– Ты и правда выглядишь уставшей. Тебе действительно стоит перекусить, – сказала она.

Клэр скорчила рожицу.

– Храни тебя Бог, Мери. Только ты можешь сказать «выглядишь уставшей», тогда как любой на твоем месте сказал бы: «Ты похожа на развалину, Клэр». И... ух, благослови тебя Господь, это что такое, шерри? Неужто? Давай сюда – и пойдем поболтаем, пока я буду одеваться.

«Помнит ли Клэр, что она и сама собирается уйти?» – гадала Мери. Отнеся сестре шерри, она спросила:

– Так Мона нашла кого-нибудь посидеть с ребенком?

– Вот уж не знаю. Но, наверное, нашла, раз не звонила сказать, что не сможет прийти. Ох... – Клэр подняла голову от запутавшихся на лодыжках завязок, – я совсем забыла про твой «великий день». Во сколько он зайдет за тобой? И почему ты еще не переоделась?

– Я говорила, в половине восьмого. И я уже готова, не считая платья. – Мери приподняла полу халата, показывая краешек комбинации.

– Что ты собираешься надеть?

– Плохо себе представляю. Хотела посоветоваться с тобой. – («Интересно, что подобает надеть, собираясь выйти на улицу под ручку, а потом попрощаться и провести остаток вечера в кинотеатре, чтобы скрыть свое одинокое возвращение?)

Клэр сморщила нос, погрузившись в раздумья.

– Зависит от того, куда он тебя поведет. Не знаешь, случайно? Просто обедать? Ну, тебе вполне подойдет, по-моему, та серо-зеленая штучка с большими кружевами. Очень достойно и вместе с тем замысловато... Что ты делаешь с волосами?

Мери вскинула руку к прическе, словно бы защищаясь от неожиданного выпада:

– А что не так с моими волосами?

– Все так. Здоровый блеск, какому даже телевизионная реклама может позавидовать. Но... если ты была этим утром на Кэйвенмор, твой кавалер уже видел, как красиво они обрамляют твое лицо. Для встречи за обеденным столом их стоит немного взбить, чуточку поэкспериментировать. Вот, попробуй-ка... – Покопавшись в захламленном ящике комода, Клэр выбрала резинку и бросила ее Мери.

Та с опаской натянула ее на волосы.

– Похоже, будто я просто позабыла снять ее, положив макияж, – заявила она.

– Неправда. Распуши волосы вокруг. Вот так... и так. Надо лбом не висит ни волосинки, они все закручиваются по сторонам. Новейшая мода – прическа под хризантему. Ну, а теперь?

Мери оглядела незнакомку в зеркале, и, пожалуй, та ей понравилась.

– Но это же совсем не я, – заколебалась она.

– Стало быть, наш эксперимент увенчался успехом, – сухо пояснила Клэр. – Ты отнюдь не обязана напоминать мужчине, что он выводит на прогулку собственную секретаршу. И вот еще что: не надевай очки, чтобы прочесть меню. Они тебе не нужны, а если и понадобятся, ты польстишь ему, позволив выбрать блюда для обоих. А сейчас, пока я постараюсь превратиться во что-нибудь попривлекательнее привидения, расскажи мне о нем. Чем он занимается?

– У него большой завод сельскохозяйственных машин где-то между Саутгемптоном и Рингвудом. Выпускает комбайны-уборщики, трактора и все такое. Он приехал в Лондон читать лекции о каких-то новейших принципах, которые использует в производстве своей техники. Дескать, вооружившись ими, можно прибрать к рукам весь европейский рынок. Живет он в Нью-Форесте. Но я тебе об этом уже рассказывала.

– Правда? Я забыла. Сколько ему лет, по-твоему?

– Ну... сорока еще нет, кажется. Занимается спортом. Совсем не напоминает обычного промышленного магната, впрочем. – Мери находила странное удовольствие в том, чтобы описывать сестре мистера Дервента.

– Женат, я полагаю?

– Нет. – Мери остановилась, уже было отправившись за платьем. – По крайней мере, мне так не показалось. Он упомянул только сестру, с которой живет. Кажется, она намного младше его. Но это я так думаю, он особенно о ней не распространялся.

– Хм-м... – Убедить Клэр, похоже, ей не удалось, впрочем, сестра добавила: – Вполне безопасный тип, судя по твоим рассказам. Но ты все равно смотри в оба, малышка Мери. Холостяками ближе к сорока обычно остаются крепкие орешки, а ты чересчур наивна, чтобы справиться с бизнесменом на отдыхе, который не знает, куда девать лишний вечер.

– Зачем так говорить о хорошем человеке? – возразила Мери. – Это... Вовсе все не так. – Ей почти захотелось объясните сестре, что Клайв Дервент совершенно не похож на любителя случайных знакомств.

Но Клэр стояла на своем:

– Посмотри правде в глаза. Едва ли между вами распустился бутон любви с первого взгляда: ему «почти сорок», а тебе – двадцать три. Впрочем... – она смягчила цинизм своих слов улыбкой, – вряд ли мне стоит убеждать тебя не заплывать далеко, отправляя на прощальный обед с клиентом, так ведь? Ты говорила, сегодня вы в последний раз работали вместе?

– Да, завтра он уезжает из Лондона.

– Так быстро? Ну ладно, желаю тебе хорошенько отдохнуть. Поблагодари его за вечер, но в умеренных выражениях. Это ты делаешь ему услугу, а не он тебе. Во сколько ты собираешься вернуться?

«А во сколько в «Рокси» кончается очередной сеанс?» – подумала Мери, а вслух произнесла лишь:

– Не знаю. Но не слишком поздно, разумеется.

– Ясно. – Клэр глянула на часики. – Уже почти половина.

– Ты выйдешь, чтобы я тебя представила?

– Если он человек пунктуальный, я еще не успею одеться. Нет, попроси его остаться выпить, когда он приведет тебя домой, и я постараюсь вернуться к этому времени.

– Ты только что прикончила шерри, – напомнила Мери с укоризной.

– Значит, пригласишь на чашку кофе. От тебя такое предложение прозвучит даже естественней... Вот он звонит. Проваливай уж лучше. Если он на машине, вряд ли он захочет парковаться надолго. Ну, увидимся!

Через несколько минут Мери оказалась в автомобиле Клайва Дервента, гладком хромированном монстре, чьим комфортом ей предстояло наслаждаться всего несколько ярдов, пока их было видно из окон квартиры. Ее спутник занял водительское сиденье и отъехал от тротуара.

– Вы довольны эффектом? – спросил он. – И куда нам теперь?

Мери сидела выпрямившись, сложив руки на сумочке.

– Никуда, в общем... Скажем, через квартал, не дальше. Вы можете высадить меня на углу.

– Высадить? Да ничего подобного. – Он бросил на нее взгляд, на мгновение отведя глаза от дороги. – Вы наняли меня в качестве пособника для тайного рандеву, в которое не захотели посвящать сестру, и я не собираюсь бросить вас посреди улицы. Назовите адрес, и я вас доставлю на место.

Мери покачала головой.

– Пожалуйста, меня никуда не надо доставлять, – повторила она. – Я должна была все объяснить еще утром. То есть... Никаких тайных встреч, и я никуда особенно не собиралась.

– Вот как? – Он снова посмотрел на нее. Неужели подумал, будто она хотела выклянчить у него обед на двоих, а теперь пошла на попятную?! Но мистер Дервент продолжал: – В таком случае как вы намерены провести этот вечер?

– Я... я думала, что посижу в кино.

– И в ваши планы не входил непременный эскорт домой?

– Нет. Клэр сама собирается на вечеринку, и я смогу попасть домой так, чтобы она не узнала, что я была одна. Понимаете ли...

В мерцании уличных огней Мери увидела, какими тонкими стали губы мистера Дервента. Он сказал:

– Боюсь, что не понимаю. Но сдается мне, я хотел бы все понять. – И потом, когда она пошевелилась, добавил: – Нет, пока ничего не надо объяснять. Теперь, раз уж, как выяснилось, у нас обоих вечер совершенно не занят, я предлагаю пообедать вдвоем.

Он подъехал к ресторану, о котором Мери, знала только понаслышке, но где, как ей показалось, мистера Дервента хорошо знали. Обеденный зал заполняла публика, но метрдотель с легкостью нашел для них уютно расположенный столик и старался не отходить далеко на протяжении всей трапезы.

Во время еды Мери немного расслабилась. Она всегда чувствовала себя лучше, если ей приходилось больше слушать, чем говорить, а Клайв Дервент оказался хорошим рассказчиком. Но когда подали кофе, к ней вернулось напряжение. Помолчав немного, мистер Дервент спросил:

– А теперь скажите, заслужил ли я привилегию узнать, в чем же было дело?

Она с усилием подняла на него глаза:

– Конечно, вы заслуживаете этого, мистер Дервент. Я все объяснила бы еще утром, если бы вы только спросили.

– Этим утром мне казалось, я обо всем догадываюсь... То бишь вы хотите использовать меня как прикрытие для тайного свидания. Разве вы не понимали, что в сложившихся обстоятельствах я и не мог думать иначе?

– Теперь понимаю. На самом же деле... – Она замолчала и так долго собиралась с силами, чтобы преодолеть стыд и признаться, что дело, обстоит совсем наоборот, что ему пришлось подбодрить ее:

– Прошу вас, продолжайте. Вряд ли объяснение настолько уж сложное.

Она предприняла вторую попытку.

– Все дело... видите ли, во мне самой. Я стеснительна и... ну, отнюдь не картинка, если говорить о внешности... – Мери вздрогнула под его быстрым оценивающим взглядом и поспешила продолжить: – Я не слишком люблю веселые вечеринки и обычно предпочитаю не ходить на них, чтобы не просидеть весь вечер как неприкаянная. Мне еще не доводилось объяснять это кому-нибудь, но подобное настроение видно невооруженным глазом. И в результате люди уже даже не ждут, чтобы я отправилась на свидание с кем-нибудь.

– На свидание с мужчиной?

– Нет, на любые встречи. На все, что угодно, что могло бы помешать мне посидеть с чьим-нибудь ребенком, или подменить кого-то, или помочь одеться и подогреть суп, когда они вернутся домой...

– Иными словами, Золушка Мери Смит? Я прав?

– Нет, что вы!– Мери с негодованием отвергла подобное, предположение. – Клэр вовсе не вздорная сестра, и с ее помощью я познакомилась с целой кучей интересных людей. Мне просто самой нравится... ну, всегда оказываться под рукой, когда сестра или наши друзья захотят воспользоваться моей помощью.

– А вам не кажется, что эта ваша роль домохозяйки должна вам подходить лучше всего? Что вы ею довольны?

– Довольна? Я? Нет, я так не думаю. Разве вы не понимаете, что, будь я так уж ею довольна, я вряд ли бы восстала против нее? А ведь это все-таки произошло.

Клайв Дервент кивнул:

– Я начинаю кое-что понимать. По какой-то причине вы взбунтовались против привычной роли «Мери-на-побегушках» и выпалили, будто у вас назначено свидание. А оно отнюдь не было назначено? Ну и как, ваша сестра Клэр потеряла дар речи, к вашему удовольствию?

– Не только Клэр. Там была целая толпа. И именно поэтому мне было сложно все замять. Я бы отшутилась, случись это со мной в компании одной Клэр.

– Но почему ваш выбор пал именно на меня? Быть может, эффект был бы еще лучше, если бы вы спланировали свою стратегию битвы заранее? Скажем, избрав подходящего молодого человека из ваших общих знакомых и снабдив его соответствующими инструкциями?

Мери покачала головой. Она не знала, почему произнесла его имя, не считая догадки, что инстинкт самосохранения не дал ей выбрать кого-то, кто потом счел бы забавным поведать всю историю в лицах. Она могла лишь ответить:

– Я ничего не планировала заранее. Мона Кэмпион, подруга Клэр, решила, что я посижу с ее ребенком, как обычно, и внезапно я выпалила: «Извини, но я обедаю завтра с мистером Дервентом». Вот и все, вы правильно угадали. И когда все эти люди мне наконец поверили, у меня просто не хватило духу признаться, что это вырвалось случайно, а ваше имя было первым, какое мне пришло в голову.

– Ну и ну. – Голос ее собеседника звучал холодно. – А если бы у меня оказались какие-то планы на вечер? Что тогда?

– Не знаю. Мне пришлось рискнуть.

– Почему «пришлось»? Почему это настолько важно для вас?

Мери смотрела на него, гадая, бывало ли хоть раз, чтобы аура самоуверенности, буквально окутывавшая мистера Дервента, прорывалась, позволяя своему обладателю понять смысл выражения «терять лицо»? Она ответила:

– Я уже постаралась объяснить это. Гордость не позволила мне признаться, что я всем солгала.

Легким движением руки мистер Дервент отмахнулся от ее слов.

– Да, это я могу понять. Но откуда взялась эта внезапная необходимость попробовать новую модель поведения? Импульс, вы сказали. Но чем, ради всего святого, вам могло помочь заявление, будто я пригласил вас пообедать?

– Наверное, это было временное помрачение рассудка. Я сама не понимаю, отчего я сказала все это и чем это могло мне помочь. Но в ту секунду мне казалось, что Клэр и остальные смогут углядеть в подобном приглашении... в общем, нечто романтичное.

– Романтичное – в простом приглашении пообедать вдвоем?

– Я сама знаю! – с жаром воскликнула Мери. – Идиотизм какой-то, но на мгновение им пришлось обратить на меня внимание, увидеть наконец во мне что-то большее, чем просто... привычное явление природы вроде здания, мимо которого они проходят каждый день, глядя на него, но никогда по-настоящему не видя.

– И вы действительно думали, будто сможете все изменить, однажды заставив обратить на себя внимание?

– Если мне этого действительно хотелось, надо же было с чего-то начинать, – заметила Мери:

– Судя по всему, вы должны были знать, что романтические отношения нельзя заказать, нельзя назначить на определенный час и тем более нельзя по прихоти отмахнуться от них, если уж они появились...

На сей раз выдержка подвела Мери.

– Пожалуйста, мистер Дервент, стоит ли продолжать? Я правда понимаю, что эта «новая модель поведения», как вы выразились, не возьмется ниоткуда, только захоти. И если мне так и не удалось убедить вас, что единственное, чего я хотела, – это всего лишь иллюзии влюбленности, тогда мне нечего добавить, хотя теперь я понимаю, что не имела права вмешивать вас в свои дела, и я приношу свои извинения.

Дрожащими пальцами она подняла сумочку, надеясь, что он воспримет это как намек на то, что ей хочется уйти.

Он поманил официанта и подписал принесенный счет, затем сказал: «Всего лишь иллюзия, а? Что ж, это несложно устроить...» – оставив Мери в смущенной растерянности, которую она чувствовала все время, пока шла к машине.

– Куда же мы отправимся теперь? Потанцевать? Или вы предпочитаете кабаре?

(Вот, значит, в чем дело – «иллюзия влюбленности»! Оказавшись наедине с ней, мистер Дервент, должно быть, подумал: «Назвалась груздем... Она получит свой романтический вечер, или я докопаюсь до причин всей затеи!») Мери облизнула губы, испытывая неприязнь к нему.

– Ни то ни другое, мистер Дервент. Вы уже были слишком добры ко мне, действительно пригласив пообедать, и сейчас я хотела бы попасть домой. Вы и без того очень добры.

– Стоит ли так резко жать на тормоза, – возразил он, – тем более что чувствуете себя в чем-то передо мной обязанной?

– Обязанной перед вами?

– Именно. В конце концов, это вы вмешались в мои планы на вечер, а не наоборот.

– Но... вы же сказали, что это вас нисколько не стеснит!

– Да и не стесняет. Но если угодно, я вполне способен заполнить свой вечер в лондонском Вест-Энде. – Он показал Мери на часы. – Девять тридцать... Не совсем «колдовской час», не так ли? Даже, – его губы тронула ироническая усмешка, – Золушкам не время бежать с бала!

– Я и не претендовала на роль Золушки на балу!

– Извините. Мисс Незаменимость – так будет точнее, верно? – Замолчав, он отвернулся от Мери и положил руку на рычаг передач. – Хорошо. Я отвезу вас домой.

Но Мери решила не уступать победу. Не глядя на мистера Дервента, она попросила:

– Нет, пожалуйста... Мы поедем куда-нибудь в другое место, если хотите.

Немного помолчав, он обронил:

– Я не могу принять от вас этой жертвы!

– Это... никакая это не жертва. Мне действительно хочется сходить с вами еще куда-нибудь, – возразила она, стараясь не замечать насмешку, прятавшуюся в его замечании.