Текст книги "Золотой шанс"
Автор книги: Джейн Энн Кренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Пошли. – Он взял Филадельфию за локоть и решительно подтолкнул к выходу.
Она не сопротивлялась. Все взгляды в ресторане были прикованы к ним, но, казалось, она их не замечает. Ник вывел ее на теплый вечерний воздух, мягко усадил в «порше»и наклонился, всматриваясь в лицо, на которое падал яркий неоновый свет вывески. Женщина выглядела измученной. Исчезли следы воинственно поднятых флагов. Он молча закрыл дверцу и сел за руль.
Фила не произнесла по дороге ни слова, пока он не припарковал «порше» перед маленьким белым домиком. К этому моменту она, казалось, начала медленно возвращаться откуда-то издалека, осознав, что находится дома.
Ник заглушил двигатель и слегка шевельнулся на сиденье.
– Ты не хочешь рассказать мне, в чем дело?
– Не особенно. Тебя это не касается.
– Я почему-то предчувствовал, что ты это скажешь. С тобой все в порядке?
– Просто устала. – Она потерла виски. – Последнее время я чувствую себя очень усталой.
– Кто эта женщина? – мягко настаивал Лайтфут.
Она помедлила, переводя взгляд на бледно освещенные ступеньки своего дома.
– Рут Сполдинг. Они с мужем взяли приемных детей на свою ферму, которая находится за городом. Я… мне не понравилось, как они обращались с детьми. Я взяла на себя ответственность забрать у них детей и передать их в другие семьи. Она мне этого не простила, как ты мог убедиться.
– Как я мог убедиться, ты пыталась успокоить женщину, которая явно ненавидит тебя. Ты часто так поступаешь? Если да, то понимаю, почему ты сгорела. Довольно неблагодарная работа, не так ли?
– Вызывает разные чувства. – Фила отряхнулась, как маленький терьер, упавший в холодную лужу, стряхивает с себя воду. Она дважды моргнула и, открыв дверцу, вышла из машины. – Наверное, мне действительно нужен отпуск.
Ник сразу же выбрался из-за руля и направился с Филой к двери.
– Фила, подожди.
Она рылась в сумочке в поисках ключей.
– Мне сегодня больше не хочется разговаривать, мистер Лайтфут.
– А мне хочется. – Он взял ключи из ее рук, решительно воспользовавшись ее рассеянным состоянием. Это у него всегда хорошо получалось. Отпер дверь и отступил в Сторону.
– Ты всегда такой вредный? – спросила Филадельфия, заходя в прихожую и включая свет.
– Да. Говорят. Садись, а я приготовлю нам бутерброды с тунцом. – Не дожидаясь разрешения, он направился в сторону кухни.
Фила поплелась за ним, уселась на небольшой кухонный стул и ухмыльнулась.
– Тебе это кажется забавным?
– Нет. Мне кажется, что я голоден и что у меня есть еще несколько вопросов. Вот и все. – Он открыл шкафчик и нашел миску. Порылся в другом ящике и обнаружил консервный нож. Замечательно.
Женщина наблюдала за ним без особого энтузиазма, но было заметно, что она освободилась от напряжения и вышла из состояния депрессии, охватившей ее в машине.
– Какие вопросы?
– Сейчас увидим. Почему бы нам не начать с того, как» долго ты была знакома с Крисси Мастерс? – беспечно спросил Никодемус.
Она моментально напружинилась. И снова, как раньше, он ощущал вибрацию воздуха вокруг нее. Он не касался ее, но тем не менее чувствовал ее реакцию. Фила снова была в состоянии боевой готовности. Из глаз исчезла усталость.
– Я познакомилась с Крисси, когда мне было тринадцать лет.
– Ты ведь знаешь, что она устроила, обрушившись на наши две семьи в прошлом году, не так ли? – невозмутимо произнес он, зачерпнув ложкой майонез из банки. Ему вспомнилось с трудом скрываемое отчаяние в голосе Элеанор, которая позвонила ему и сообщила со своим великолепным произношением, какой травме подверглась семья из-за Крисси Мастерс. Все время, пока Крисси оставалась в центре внимания, никто не переживал больше, чем Элеанор Каслтон.
– Я знаю, что она устроила, но уверена, что они это заслужили. Она хотела только получить то, на что, как она чувствовала, имела право. Ведь она все-таки была дочерью Бэрка Каслтона.
– Дочерью, о которой он не подозревал.
– Но вряд ли это вина Крисси. Ты знаешь, она долгие годы пыталась его разыскать. Когда мы были подростками, она постоянно фантазировала о нем. Я помню, как лежала ночью без сна и слушала выдумки Крисси о том, как он, должно быть, ищет ее и как однажды найдет. Она говорила: «Он живет в поместье. Он красивый, и богатый, и энергичный».
– Она была недалека от истины, – признал Ник.
– Знаю, – задумчиво сказала Фила. – За исключением той части, что он ищет ее. Бэрк и не думал этого делать, правда? Я до сих пор вспоминаю тот день, когда Крисси позвонила мне и сообщила, что нашла своего отца и оказалось, что он именно такой, о каком она мечтала. Преуспевающий, привлекательный, динамичный. И что важнее всего: он встретил ее с распахнутыми объятиями.
– Насколько я знаю, он единственный, кто так отреагировал. А что ты ответила, когда она сообщила свои хорошие новости?
Фила поджала губы.
– Я заметила, что, поскольку Каслтон не подозревал о ее существований, он, вероятно, по натуре безответственный подлец. По-моему, любой мужчина, который производит на свет детей и не подозревает об этом, обладает серьезными изъянами характера.
– Кажется, ты собираешься прочесть мне лекцию.
– – Затем я спросила, почему она так уверена, что он не знал и даже не подозревал о ее существовании. В этом случае он оказался бы еще большим подлецом, потому что намеренно, выходит, игнорировал дочь все эти годы.
Ник сделал глубокий вдох, вспоминая стройного, симпатичного, с большим шармом мужчину, чьи чувственные аппетиты явно были неистощимыми. Его редко можно было увидеть без сигареты в длинных пальцах. Бэрк Каслтон, с обманчиво хитрой усмешкой и глазами, при виде которых у женщин захватывало дух («Каслтонам присущи приятная внешность и шарм»), был сама жизнь, больше, чем сама жизнь.
– Этот подлец, как ты его называешь, мертв.
– Знаю. Крисси была ошеломлена известием о его сердечном приступе несколько месяцев назад.
– А она не была ошеломлена, когда узнала, что он оставил ей большой пакет акций «Каслтон и Лайтфут»? – коротко спросил Ник.
– Нет. К тому моменту, как он умер, Крисси уже знала отца достаточно хорошо, чтобы почувствовать, что он упомянет ее в своем завещании. По крайней мере она хоть в этом не ошиблась, не так ли?
– Да. Но Бэрк Каслтон редко делал что-нибудь, повинуясь только добрым порывам. У него всегда были свои мотивы, и один из них – желание учинить неприятности.
– Похоже, это фамильная черта, – пробормотала Фила. – Крисси ее унаследовала. – Она смотрела, как Ник намазывает салат из тунца на куски хлеба.
– Вероятно.
– Скажи мне вот что, Ник. Насколько члены вашей семьи ненавидели Крисси?
Он помедлил, припоминая то, что узнал от Элеа-нор.
– Как я понимаю, она сама не особенно пыталась завоевать любовь. Почему она завещала тебе свои акции?
– Я единственный наследник в ее завещании, так же как она была в моем.
– Вы составили завещание? Вообще-то это довольно необычно, учитывая обстоятельства. Сколько же вам тогда было лет? – изумленно спросил Лайтфут.
– Мы составили завещание в день, когда нам исполнился двадцать один год. Хотя, ты же понимаешь, нам особо нечего было оставлять друг другу. Чисто символический жест. Но завещания существуют, и я законная наследница Крисси.
– Хорошо, хорошо, я тебе верю. А что ты имела в виду, когда спросила, сильно ли наши семьи ненавидели Крисси? – мягко поинтересовался Ник, подавая бутерброды на подносе. Он сел за маленький столик и попробовал одно из собственных творений. – Ты же не думаешь, что кто-то мог попытаться ее убить, правда?
Фила не притронулась к бутербродам.
– Такая мысль приходила мне в голову, поэтому я наняла частного детектива, чтобы разобраться. Его расследование показало, что это действительно был несчастный случай. Тем вечером она слишком сильно гнала машину, а до этого немного выпила. Не вписалась в крутой поворот, пробила защитное ограждение и упала в глубокую лощину. Никаких доказательств того, что это было подстроено, не найдено. Все говорит о том, что произошла трагедия.
Ник перестал жевать.
– Не верю своим ушам! Ты действительно предположила, что несчастный случай мог быть подстроен?
– Конечна. Я же тебе сказала, Криеси была мне как сестра. Ты думаешь, я поверила бы Каслтонам или Лайтфутам на слово, что ее смерть была несчастным случаем?
– А как насчет поверить на слово полицейским, которые осматривали место происшествия? – процедил сквозь зубы Ник. Внезапно он почувствовал гнев.
– Полицейских можно купить. И таким людям, как твои драгоценные родственники, это ничего не стоит.
– Боже. – Ник заставил себя дышать помедленнее. – Да что ты о себе вообразила? Как ты можешь бросаться такими обвинениями?
– Я? Я – единственный настоящий друг, который был у погибшей, ты не забыл? У кого еще есть право предъявлять обвинения? Кроме того, я ими не бросаюсь. Больше не бросаюсь. Я уже все проверила. Твои родственники не имеют к этому отношения – по крайней мере технически.
– Технически? А это, черт возьми, что означает? – Ник уже с трудом сдерживал ярость.
– Это означает, по моему мнению, что Лайтфуты и Каслтоны несут определенную моральную ответственность за то, что случилось с Крисси.
– Моральную ответственность?
– Но, конечно, в суде это не имело бы значения.
– Большое спасибо. – Ему хотелось схватить ее и встряхнуть. – У вас крепкие нервы, Филадельфия Фокс.
– Потому что я осмелилась подвергнуть сомнению честность благородных кланов Лайтфутов и Каслтонов? Вот что я вам скажу, Никодемус Лайтфут, существует масса способов погубить человека, которые мало чем отличаются от убийства. Поверь, при моей работе я наблюдала множество таких примеров.
– Ты не можешь обвинить нас в том, что случилось с Крисси Мастерс.
– Вот как? Да только тот факт, что она пришла в этот мир, уже был виной Бэрка Каслтона. И его не было рядом, чтобы помочь ее вырастить. Кто знает, какой она могла бы стать, имей она теплый дом и заботливого отца? Более того, когда Крисси нашла свои корни, никто не позаботился о том, чтобы она почувствовала себя желанной. Ни один из вас ее не принял. Она знала, что вы все ее ненавидите. Как ты думаешь, что от этого происходит с человеком? Никому из вас не было дела до того, что она погибла, пока вы не узнали, что Крисси завещала свои акции не члену вашей семьи.
Ник чуть не потерял самообладание. Он заставил себя осторожно положить остаток своего бутерброда.
– Когда ты будешь составлять список людей, которые, по твоему мнению, ненавидели Крисси Мастерс, меня в него не включай. Ты не забыла, что я с ней не встречался?
– Ну и что? Вероятно, ты бы не относился к ней добрее, чем все остальные. Она ведь была чужаком.
– Знаешь, кто ты такая? Ты фанатичная, узколобая дура, полная предубеждений. И автоматически ненавидишь всех, кто зарабатывает денег больше, чем ты,
– Вот как?
– Да. И знаешь, что еще?
– Что?
– Из-за тебя я теряю самообладание, а такого со мной давно не случалось.
– Не волнуйся, это просто реакция оголтелого консерватора на то, что вам кажется угрозой привилегированным высшим классам. И не думай, что можешь сейчас встать со стула и применить в отношении меня физическую силу. Я позвоню в полицию. Меня сегодня вечером уже достаточно оскорбляли. – Однако Фила не выглядела жертвой оскорблений; казалось, ей даже нравится собственный воинственный гнев.
– В чем дело, Фила? – поддразнил он. – Ты не собираешься обнять меня и предложить мне утешение и понимание, как ты сделала в отношении Рут Сполдинг, когда она на тебя набросилась?
– Мне жаль Рут Сполдинг. Но ко всем вам я не чувствую никакой жалости. Ты – Лайтфут. Ты не нуждаешься ни в моем утешении, ни в понимании.
Никодемус подавил восклицание и в изумлении увидел, как Фила потянулась за бутербродом. От спора с ним у нее явно разыгрался аппетит. Он смотрел, как женщина откусила огромный кусок, и спросил себя, что же ему делать дальше. Ситуация быстро выходила из-под его контроля, а он к этому не привык.
– Фила, давай возьмем быка за рога. В любом случае тебе придется принять то или иное решение по поводу акций «К и Л», которые ты унаследовала.
– То или иное, – согласилась она, потянувшись за очередным бутербродом. – Но я приму собственное решение. Я это делаю уже достаточно долго, Лайтфут. У меня это хорошо получается.
– У тебя хорошо получается раздражать людей. Она улыбнулась, показав широкий ряд мелких белых зубов.
– Ты еще меня плохо знаешь. Спокойной ночи, мистер Лайтфут.
Он начал барабанить пальцами по столу и, поймав себя на этом, сразу же остановился.
– Нам нужно поговорить.
– Не сегодня. Я устала. Мы сегодня разговаривали больше чем достаточно. Иди.
Он понял, что не имеет смысла форсировать события. Филадельфия была слишком напряжена после столкновения с Рут Сполдинг и небольшого сражения с ним самим. Ник знал, когда следует сделать стратегическое отступление. Не говоря ни слова, он поднялся и направился к двери.
– Спасибо за бутерброды, мистер Лайтфут, – язвительно бросила она ему вслед.
– Всегда пожалуйста, – сухо ответил он, держась за ручку двери.
– И спасибо за то, что пытался защитить меня от Рут Сполдинг, – тихо добавила Фила, уже отбросив язвительность.
Ничего не ответив, он вышел в ночь и тихо прикрыл за собой дверь. У него было чувство, что Филадельфия Фокс не привыкла, чтобы кто-то пытался участвовать в сражениях вместо нее.
Именно тогда он понял, что, вероятно, в ее жизни не было мужчины, по крайней мере в настоящий момент.
По непонятной причине эта мысль подбодрила его; он сел в «порше»и направился к мотелю «Холоуэй-парк».
Глава 3
Ник вошел в свой номер в мотеле, повернулся и снова вышел, почувствовав, что у него нет настроения ни спать, ни смотреть телевизор. Заметив на противоположной стороне улицы сверкающую неоновую вывеску таверны, он направился туда.
Через пять минут, сев за столик с кружкой пива и гамбургером, он принялся размышлять.
Похоже, ему не удалось подобрать ключик к Филадельфии Фокс, и это его беспокоило. Еще больше беспокоил тот факт, что она ему нравится.
Это было непонятно. Она определенно не в его вкусе. Хотя после своего неудавшегося брака он не был уверен наверняка в том, какие именно женщины в его вкусе.
Но отец научил его восхищаться смелостью, а мать – уважать чувство сострадания, и Ник вынужден был признать, что сегодня вечером во время стычки с Рут Сполдинг Фила проявила оба эти качества. Более того, он автоматически склонял голову перед каждым, кому хватало духу бросить вызов объединенным силам Каслтонов и Лайтфутов. Несомненно, Фила была не так проста, как казалась на первый взгляд.
Обычно он не чувствовал возбуждения при встрече с болтливыми и рьяными представительницами левого крыла, у которых хватало наглости читать другим нотации по вопросам морали. Ник скорчил гримасу и попытался отбросить свое личное отношение к этой Фокс. Он знал, что должен думать головой, а не членом. Слишком много зависело от того, какой следующий шаг он предпримет.
К несчастью для всех, имевших к этому делу хоть какое-то отношение, Фила не пыталась простодушно и прямолинейно воспользоваться случаем, как хотелось верить Элеанор Каслтон. Казалось, внутри Филадельфии находится стальной хребет, что придавало ее характеру определенную стойкость и наряду с мучительным состраданием подлинной либералки всегда приводило к интересному сочетанию воинственности и святости.
Такие люди, как правило, очень настойчивы в решении своих проблем.
Такие люди не ощущают себя полностью счастливыми, пока не убедятся, что в отношении слабых и угнетенных всего мира проявляется справедливость.
Такие люди всегда нанимают независимых следователей, стремясь докопаться до сути того, что все остальные считают несчастным случаем.
Ник сосредоточился, пытаясь найти правильный способ поймать свою добычу. Он был уверен, что существует какой-то подход к Филе. Необходимо просто нащупать нужные пружины.
Он быстро суммировал про себя все, что ему известно. В настоящий момент у этой женщины нет работы, она только что прошли через судебный процесс и потеряла лучшую подругу. Все это вгоняло ее в состояние глубокого стресса.
Лайтфут вспомнил свое первое впечатление о Филе: работающий вхолостую двигатель, действующий обычно на полную мощность и целенаправленно.
Может быть, ей нужен новый ориентир в жизни, что-то способное заполнить пустоту, образовавшуюся после потери работы и утраты подруги, то, что подстегнет ее природную стойкость и подбодрит в ней воина и святого.
Ник сидел так долгое время, обдумывая эту проблему. Он медленно поглощал пиво и методично поедал гамбургер.
Покончив с едой, он начал неторопливо вертеть бутылку в ладонях. Филадельфия Фокс была его билетом домой, и на данном этапе он не хотел упускать эту возможность.
Только потянувшись за бумажником, чтобы заплатить по счету, он признался себе: не упускать Филу необходимо не только из-за акций «К и Л», которыми она обладала, но также и потому, что-определенная часть его тела не успокоится, пока он не ляжет с этой Фокс в постель.
Когда на следующее утро Фила шарила на полке гардероба в поисках белья, ее пальцы внезапно нащупали холодный металл. Она остановилась, отодвинула чистую ночную рубашку и уставилась на девятимиллиметровый автоматический пистолет, который купила неделю назад.
Вид оружия вызвал у нее отвращение. Вот и говори после этого о машинах смерти. Ей хватило нахальства забросать Ника Лайтфута обвинениями по поводу того, что производит компания его семьи, в то время как у нее самой под рукой был автоматический пистолет.
Наличие оружия в доме противоречило ее принципам. Но она испытывала страх и начинала понимать, что страх может изменить кое-что в жизни. Женщина с болью в сердце вспомнила рассказ бабушки о том, что у ее родителей никогда не было оружия, даже в этих ужасных джунглях, где они погибли.
Фила вздохнула. Она была подавлена и сердита на себя за то, что, поддавшись страху, купила пистолет, однако понимала: обратно в магазин его не понесет. Филадельфия прикрыла пистолет ночной рубашкой и стопкой нижнего белья.
Помимо природного отвращения к оружию, она также испытывала определенное беспокойство от владения им. Продавец в магазине спортивных товаров показал, как заряжать автоматический пистолет, и она поняла, что для того, чтобы выстрелить, необходимо снять пистолет с предохранителя. Но так и не смогла заставить себя попрактиковаться в стрельбе. В ее руках пистолет казался чем-то неприличным и уродливым.
Каждый раз, глядя на пистолет, Фила почти слышала голос своей бабушки: «Эта страна обезумела от оружия. Оно есть у каждого Тома, Дика или Гарри. Все из-за этой ерунды по поводу завоевания Запада. Люди ведут себя так, как будто вынуждены продолжать его завоевывать! Они утверждают, что оберегают себя от преступников. Смешная причина. Самым легким путем сократить преступность было бы избавиться от оружия».
Матильда Фокс упорно поддерживала меры по контролю за распространением оружия. Она вела свою собственную, непрекращающуюся войну с Национальной стрелковой ассоциацией, как и с каждым конгрессменом, который осмеливался высказываться против такого контроля.
Когда Фила смотрела на пистолет, в ее голове звучал голос не только бабушки, но и Крисси Мастерс: «Если у тебя будет пистолет, Фила, ради Бога, научись им пользоваться». У Крисси был довольно прагматичный подход к некоторым вещам.
Стук во входную дверь прервал размышления. Она нашла трусики, которые искала, надела их и потянулась за легкими хлопчатобумажными брюками. Сегодня будет жарко. А в середине лета в Холлоуэе станет еще жарче. Очередная неприятная мысль.
Снова раздался стук, более требовательный. Фила решила, что, поскольку брюки бирюзового цвета, они будут хорошо сочетаться с ее желтой футболкой. Надевая ее, она откликнулась на барабанный бой в дверь.
– Кто там? – В последнее время женщина заставляла себя дважды подумать, прежде чем распахнуть дверь перед визитером. Эта сцена с Рут Сполдинг вчера вечером лишь усилила ее осторожность.
– Ник.
На сей раз Фила трижды подумала, открыть ли ей дверь. Затем, подавив стон, прошла по небольшому коридору и накинула цепочку на замок.
Но что-то подсказывало ей, что Лайтфут способен либо простоять на ступеньках весь день, поджидая ее, либо пойти за полицейским, утверждая, будто в доме произошло что-То серьезное. В любом случае он ее сегодня увидит. Взяв себя в руки, она открыла дверь, не зная, как вести себя с Ником.
Моргая от яркого утреннего солнечного света, она смотрела на него. На мужчине были защитная рубашка и джинсы, а волосы еще блестели после душа. «Хорошо выглядит», – подумала она с некоторым удивлением. Конечно, он все равно оставался слишком крупным, но тем не менее в нем появилось что-то привлекательное.
– Доброе утро. – Он пробежал по ней глазами, отчего она почувствовала некоторое смущение.
– Что тебе нужно? – Филу не особенно заботило, что она не слишком гостеприимна. Ник поднял руку ладонью к ней.
– Я пришел с миром и с подарками. – Он помахал перед Филой белым бумажным пакетом.
– Что это? – подозрительно спросила она.
– После того как я вчера вечером наблюдал, как ты поглощаешь мои бутерброды с тунцом, я решил, что трудный путь к твоему сердцу лежит через еду. Поэтому остановился у магазинчика рядом с моим отелем и купил кое-что на завтрак. Я подумал, что ты можешь по крайней мере сварить нам кофе.
– Зачем?
– Чтобы мы могли выпить этот живительный напиток, поедая мою пищу и обсуждая твой летний отпуск. – Он положил руку на дверь и начал медленно, но решительно открывать ее.
Подавив очередной стон, Фила отступила назад.
– Ну хорошо, заходи. Что там насчет моего летнего отпуска? – Она пошла впереди него на кухню и включила кофеварку.
– Сядь, Фила. Я хотел бы сделать одно предложение и буду очень благодарен, если ты постараешься выслушать меня до конца, прежде чем оттолкнуть обеими йогами. – Ник опустился на один из кухонных стульев и начал разворачивать сдобные булки с яйцом.
– Ну что ж, послушаем. – Женщина уселась на другой стул, будучи уже не в состоянии игнорировать еду. С некоторым удивлением она осознала, что сегодня утром действительно испытывает голод, так же как и вчера вечером. Это была перемена к лучшему. Последнее время она страдала отсутствием
Аппетита. Обычно она только ужинала, и то ей приходилось до этого выпить пару бокалов вина.
– Скоро тебе придется принять решение, которое повлияет на жизнь многих людей.
– Каслтонов и Лайтфутов.
Брови Никодемуса поднялись за стеклами очков.
– Это тебя удивит, Фила, но Каслтоны и Лайтфуты такие же люди, как Рут Сполдинг и те дети, которых ты отдавала приемным родителям.
– Сделай мне одолжение, не заставляй меня чувствовать себя обязанной перед Каслтонами и Лайтфутами. Меня от этой мысли тошнит. – Она взяла один из сандвичей и с удовольствием понюхала его.
– Не похоже, чтобы тебя тошнило. – Ник посмотрел на нее, прищурив глаза, после чего продолжил:
– Мне кажется, ты должна получше узнать нас, прежде чем принять решение, как поступить с акциями. Мне кажется, тебе будет проще это сделать, если ты проведешь некоторое время с нашими семьями. Ты поймешь, что мы такие же люди, как и все остальные.
– Что ты мне предлагаешь? Чтобы я устроила вечеринку и пригласила их?
– Я говорю серьезно. Сейчас все находятся в Порт-Клакстоне и проведут там еще несколько недель. Это в некотором роде летняя традиция. Каслтоны и Лайтфуты с большим уважением соблюдают традиции. Ты тоже могла бы поехать на побережье. У тебя появилась бы возможность познакомиться с семьями, задать вопросы и принять обоснованное решение по поводу того, как поступить с акциями. У тебя в руках большая сила. Разве ты не хочешь распорядиться ею с умом?
– Я уже и так много знаю про семьи. Собственно говоря, больше, чем хотела бы.
Ник мрачно поджал губы.
– Ты о каждом из нас имеешь свое мнение и знаешь, чего мы хотим, так? Но никого, однако, кроме меня, ни разу не видела.
Правда его слов заставила Филадельфию почувствовать себя неловко. Она сосредоточилась на втором сандвиче с яйцом.
– Просто я думаю, что не получу никаких удовлетворительных ответов, даже если проведу время в Порт-Клакстоне.
– У Каслтонов и Лайтфутов есть свои проблемы, Фила, может быть, даже парочка семейных скелетов в шкафу, но мы не чудовища. Мне кажется, если ты нас узнаешь, то поймешь это. А ты должна это понять, прежде чем примешь принципиальное решение по поводу того, что унаследовала.
Она внимательно смотрела на него.
– Знаешь что? Время от времени я забываю, что ты один из них. Вероятно, потому что Крисси никогда про тебя не упоминала. Ты же сам рассказывал, что уехал от семьи три года назад. Но сейчас я начинаю понимать, что каждый раз, когда ты говоришь про семьи, включаешь себя в их число. Ты все время говоришь «мы».
– А чего ты ожидала? Что я буду отрицать, что Лайтфуты мои родственники? Я не могу этого сделать. У меня фамильный нос, видишь? – Он с важным видом постучал себя по носу.
Фила хмуро рассматривала его нос.
– А у женщин в вашей семье тоже такой нос?
– Нам не удалось это узнать. Я единственный ребенок своих родителей. Нос я унаследовал от отца.
– А твоя мать? – осторожно спросила Фила.
– Моя мать была очень красивой женщиной, – тихо произнес Ник. – Она умерла семь лет назад.
– Понимаю. Извини. – Фила пожалела, что не смогла удержаться от вопроса.
– Ты упоминала свою бабушку, но что случилось с твоими родителями, Фила? – через мгновение спросил он.
– Они умерли, когда я была еще совсем маленькой.
– И кто тебя воспитывал? Бабушка? Женщина кивнула.
– Пока мне не исполнилось тринадцать лет. Потом и она умерла.
– Кто же тебя воспитывал после этого?
– Меня отправили в детский приют. Ник нахмурился.
– Боже мой, Фила. Тебя направили в одно из этих заведений? У вас больше не было родственников? Никого, кто мог бы взять тебя к себе?
Его искренний шок показался ей почти забавным.
– Не пугайся так, Ник. Многие люди попадают в «эти заведения», как ты их назвал. Ими управляют добрые, хорошие люди. Это не так уж плохо, принимая во внимание другие возможные варианты.
– Так у тебя никого не было? – настаивал он.
– По-моему, есть где-то парочка дальних родственников. Но они не потрудились дать о себе знать после смерти бабушки. Моя попечительница нашла мою тетю по линии матери, но та сказала, что не в состоянии взять меня к себе. У нее уже было трое своих детей, и от нее как раз в тот момент ушел муж.
– Господи, – произнес Ник, что прозвучало одновременно как ругательство и как молитва. Фила покачала головой, слегка улыбнувшись.
– Ты так говоришь, как будто не в состоянии представить, что сам мог бы воспитываться в приюте.
– Не могу, – признал он. – Насколько хватает моей памяти, меня всегда окружала семья – Лайтфуты и Каслтоны. Если бы что-нибудь случилось с моими родителями, Каслтоны приняли бы меня и воспитали как своего сына. Мои родители поступили бы так же в отношении Дэррена. Черт возьми, да если вдруг завтра что-то случится с Дэрреном или его женой, я возьму их маленького сына. Вопросов нет. – Он пожал плечами. – Это всем нам понятно.
– Не у всех имеется такой обширный круг родственников, не говоря уже о финансовых возможностях для воспитания сироты.
– Я кажусь тебе слишком наивным в этом вопросе? – криво усмехнувшись, спросил он.
– Не более чем я сама была, пока не попала в приют. – Фила на мгновение прикрыла глаза. – Вначале мне было очень страшно. Затем я познакомилась с Крисси. Мы с ней были одного возраста, но в некоторых отношениях она казалась старше меня. Ей пришлось много вытерпеть. Большую часть своей жизни она провела в приютах, предпочитая их дому своей матери. Мать обычно заводила приятелей, которые обижали беззащитных маленьких девочек.
– Да, должно быть, жить с матерью ей было действительно несладко, – тихо произнес Ник.
– Так оно и было. В любом случае, по непонятной нам обеим причине она взяла меня под свое крылышко и помогла перенести первый год. Фактически говоря, помогла выжить. Я перед ней в долгу.
Он встал, чтобы налить из кофейника кофе в чашки.
– И поэтому ты считаешь, что не должна забывать ее теперь, когда она погибла? Ты испытываешь обязательства перед ней?
– Мы были подругами. Близкими, как сестры. Она долгое время была для меня единственным родным человеком. А теперь ее нет. – Фила почувствовала знакомое жжение в глазах. Похоже, последнее время она может заплакать по малейшему поводу, что невероятно раздражало ее. Она быстро проглотила слезы.
После длинной паузы Ник снова заговорил:
– Приезжай этим летом в Порт-Клакстон, Фила. Ты сможешь выяснить, что собой представляют наши семьи и что на самом деле имело место, пока Крисси находилась среди них.
– А что, если ни один из них не захочет со мной даже разговаривать, тем более отвечать на вопросы?
– Они будут с тобой разговаривать.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что ты будешь со мной. Им придется вести себя с тобой вежливо. Кроме того, ты сама сказала, что тебе нужно отдохнуть. Могу гарантировать, после Холлоуэя Порт-Клакстон будет для тебя хорошей переменой обстановки.
Филадельфия подумала, отдает ли он себе хоть какой-то отчет о том, как высокомерно звучат его слова. Пытаясь все взвесить, она доела сандвич с яйцом и начала стряхивать крошки с бирюзовых брюк. У этого странного и неожиданного предложения было несколько положительных моментов. Поездка в Порт-Клакстон удалит ее от Холлоуэя, а после вчерашней встречи с Рут Сполдинг она хотела этого, как никогда раньше. И Ник прав. Это даст ей возможность общаться с людьми, на которых в прошлом году как снег на голову свалилась Крисси. У не§ появится шанс узнать членов этой семьи, которую ее подруга так долго искала. Фила понимала, что тогда у нее будет больше информации, чтобы принять правильное решение по поводу акций «К и Л».
Но, руководствуясь присущей ей интуицией, она чувствовала, что Никодемус Лайтфут редко совершает поступки из чистого альтруизма. Ему было нужно, чтобы она поехала. Интересно зачем.
– Зачем ты это делаешь, Ник?
– Я уже тебе сказал.
– Ты имеешь в виду эту ерунду о том, что мне нужно расслабиться и выбросить тяжелые мысли из головы? Ни на секунду в это не поверю. Ты хочешь найти способ, чтобы получить назад эти акции, правда? И пока не найдешь, тебе проще иметь меня рядом, чтобы за мной присматривать.
– Решать тебе, Фила.
– Все равно так поздно уже невозможно забронировать место на побережье, – медленно произнесла женщина, все еще раздумывая.
– Ты можешь остановиться в коттедже нашей семьи. Там полно места.
– Ни в коем случае, – моментально ответила Фила. Она знала, что там действительно полно места. Крисси описывала ей принадлежащие Каслтонам и Лайтфутам «коттеджи», стоящие бок о бок на побережье в Порт-Клакстоне, штат Вашингтон. Во всех отношениях они были по меньшей мере небольшими поместьями. Однако в ее намерения не входило поселиться в одном из них.
