Текст книги " По ту сторону отражения"
Автор книги: Джейн Анна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
– Как я? Ты следи за базаром! – опять стукнула его по груди Нинка своим совсем не легким кулачком, но барабанщик из «На краю» не обратил на это никакого внимания. Он просто отодвинул подругу в сторону.
– Эй, полегче на поворотах, друг, – попытался вмешаться Серж. Подруга тяжело вздохнула и уселась на свое место.
– Какой я тебе друг, мажор Nзапрещено цензуройN? Ты кто такой? – темные глаза молодого человека смерили Сержа тяжелым взглядом. Интуиция подсказывала ему, что этот парень в розовой рубашке и темно-фиолетовом модном пиджаке и есть настоящий соперник в любви.
– Я не мажор, – несколько растерялся от такого бешеного напора Серж. Теперь он дергал не часы, а бриллиантовую серьгу в ухе.
– А кто? Яппи? – с явным глумлением в голосе произнес Келла. – Авас?
– Клаббер я, – с вызовом и гордо одновременно отвечал Серж, – а ты что думаешь, раз из крутой команды, тебе можно повышать голос просто так?
– Заткнись, сутулый ублюдок, – вышел из себя синеволосый. Заинтересованных взглядов становилось все больше и больше. Но, по-моему, никто, кроме меня, не обращал на это внимания.
– Хватит его оскорблять. Это, между прочим, тоже Катин парень, – сообщила Нинка, одновременно толкая меня в бок локтем и наступая гламурному парню на начищенный модный ботинок, чтобы он не вздумал возмущаться.
– Катин парень? Чего ты мне за фейк гонишь? – заорал Келла, не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих. – Я, по-твоему, конченый дебил? Что, хочешь сказать, что у нее два мужика?
– А что, всякое бывает, – рассердилась Нинка, как будто бы и не она была не права, – у нас свободная страна! Хочет Катька сразу с двумя встречаться – это ее дело! Я ее только поддержу!
– Ну, этот тоже твой парень? – уставился на меня даже не волком, а диким тигром Келла.
– Ну, мой, – мрачно подтвердила я, чувствуя, как на меня смотрят рядом сидящие люди.
– Хватит лечить! – явно не поверил в мои слова барабанщик. – Какие двое? И ты сидишь здесь сразу с двумя мужиками? Это нормально? Ты чокнутая? Ты дура, что ли?
Я онемела на пару секунд. В последнее время я часто слышу необоснованные ругательства в мой адрес. Ну, Нинка! Весь вечер мне испортили!
– Заткнись, Келла, – рассердилась в свою очередь и Нинка. – Заткнись и проваливай.
– Молчи, женщина, – не послушал ее парень и продолжал:
– Да мы думали, ты нормальная девушка, Катя! А ты с двумя сразу!.. Nзапрещено цензуройN, как это так? Ты вообще представляешь, что ты, детка, делаешь? Да он… он… твою мать, а! Слов нет. Я просто в шоке от тебя!
– Какая тебе разница, сколько у чужой девушки парней? – спросил, не вставая со своего места Влад. Готова поспорить на собственные уши, ему было смешно, наверное, такие эксцентричные вечера выпадают ему не каждый день.
– А тебе вообще нормально, да, что у твоей девчонки есть другой? Типа все о’кей, мы можем и втроем потусить?
– Да, – не стал переубеждать Келлу Влад, спокойный, как два удава.
– И мне нормально, – тут же подтвердил Серж, подмигивая Нинке. – Мы это… за свободные отношения. Я давно хотел увидеть э-э-э… второго друга моей чик… девушки.
– Увидел? Полегчало?
– Ага, – с глупым видом ответил Серж, явно побаивающийся, что его ухоженное лицо может быть испорчено чьими-то сильными руками.
– Мы станем лучшими друзьями, – отвечал Влад, под одобрительные взгляды Нинки, пытающейся не расхохотаться в голос. Боже, кем меня выставили?
– Друзьями? Катя, – очень серьезно обратился ко мне Келла, присаживаясь рядом на корточки, – как ты могла? Ты думаешь, эти классные шмотки, косметика, туфельки и два мажора, как приложение, сделают тебя счастливой? Ты о других-то подумала?
Я никогда еще не видела у него такого выражения лица, и это меня даже немного испугало, ведь Келла – тот еще шут, честно говоря! Импульсивный весельчак-психопат… А тут просто психологом заделался. Кого он имеет в виду? Кея? Неужели Арин прав, и Кей действительно ко мне что-то чувствует?
Если ты вновь примешься рассуждать, любит ли тебя этот болван или нет, я повешусь.
– О ком мне надо было подумать?
– Ладно, забудь. И бросай их на фиг. Ты же хорошая девочка. А ты, малышка, еще не совсем прощена, – обнял он Нинку.
– Да иди ты, клоун. – Теперь уже она отпихнула его от себя.
– Не зли меня, Ниночка, я тебя с этих пор буду учить вежливости. – С этими словами Келла исчез.
– Грубый урод, – негромко пробурчал ему вслед Серж.
– Катька, что это было? – всполошилась Нинка. – Нет, вы посмотрите только, какой он правильный! Лекции читать начал о добропорядочности. Ему что, мозги пришельцы промыли?
– Грозный тип, брутальный такой, – улыбнулся Влад, перебивая бухтение второго парня.
– Не знаю, что это было, и знать не желаю! – разозлено отвечала я. – Ну спасибо, дорогая. Сама спаслась от праведного гнева Келлы, а я теперь выгляжу полной кретинкой в его, и не только в его глазах. Нина, ты что, поставила перед собой цель – всю жизнь надо мной издеваться? Не могла сказать, что твой Серж – просто знакомый? И вообще, это крайне некрасиво, поступать так с Келлой!
– Ну в глазах тех немногих, кто это слышал, ты выглядишь стервой, вот и все, – не так легко было убедить Нинку в том, что она не права. – И это мило, правда.
– Отстань!
Я не выдержала, поднялась с места и, злобно бросив, чтобы ко мне не приставали и что хочу побыть пару минут одна, пошла в сторону особняка. Что теперь Келла наговорит Кею? Это волновало меня куда сильнее того, что обо мне подумают окружающие.
Влад, было, поднялся, чтобы идти следом за мной, но я и его попросила остаться. Слово клиентки было для него законом, поэтому он послушался меня, чему я была рада.
– Ты куда? Вернись, потеряешься еще! – крикнула мне вслед Нинка, но я только рукой махнула. Вот же Бог дал такую подругу! Но ничего, будет и на моей улице праздник. А пока похожу немного, успокоюсь и вернусь к ним, добрая и пушистая, как и всегда. Как раз начнется концерт, и я смогу посмотреть на дурака Кея.
Вообще-то мы должны увидеть кретина Макса.
По мощеной дороже, вдоль которой росли неизвестные мне ранние цветы, я дошла до самого особняка, поражаясь количеству приглашенных. Из обрывков многочисленных разговоров я поняла, что высшее общество, вернее, его представители, не прочь посплетничать и пообсуждать самые актуальные темы, не стесняясь в выражениях. Особенно в ходу были завуалированные оскорбления и ехидства.
Когда я брела, свернув куда-то в сторону от основного скопления людей, осматриваясь всюду, с опозданием поняла, что ко мне приближаются четыре девушки в вечерних нарядах, одна из которых весьма мне знакома. Наверное, Судьбе было угодно, чтобы я встретила Алину здесь.
– Привет, Катенька, – естественно, заметила она меня, – и ты опять здесь? Не ожидала, не ожидала.
– Привет, – с опаской отвечала я, потому как ее взгляд мне совсем не нравился. Сейчас эта девушка был одета во все черное, и это делало ее похожей на какую-то темную богиню, – я тоже не ожидала тебя встретить. Как дела?
– Все отлично, – усмехнулась Алина, многозначительно поигрывала черным матовым кулоном на цепочке из белого золота. Интересно, а если я спрошу ее об отношениях с Кириллом или Антоном, она ответит?
– Я рада, – постаралась светским тоном сказать я, копируя Нинку.
– Как ты сегодня хорошо выглядишь, – улыбнулась мне Алина, – я даже сначала не узнала тебя. Красавица, просто красавица. И платье дорогое, надо же. Ты вся сегодня выглядишь дорого.
– Ты тоже выглядишь великолепно, – я рада не была, что встретила эту брюнетку.
– Стараюсь. Хватит строить из себя милашку, – рявкнула вдруг Алина, и схватила меня за руку, крепко сжав запястье. – Ты что, решила, что он твой?
Метаморфоза произошла с ней буквально за секунду – из спокойного холодного лицо ее стало злым и взбешенным. Она и ее подружки оттащили меня с дороги и рывком завели за несколько высоких декоративных кустов, подальше от посторонних взглядов. Алина оказалась впереди, ее подружки встали с двух сторон от меня, перекрывая путь к бегству. Мало того, одна из них схватила меня за плечо, удерживая, а вторая иногда выглядывала на дорогу. Я испуганно замерла.
Алина просто пылала от бешенства, глядя на меня.
Что она хочет?
Что она задумала, звери ее дери?
– Ты, миленькая маленькая сучка, – прошипела разборчиво брюнетка, гладя меня свободной рукой по волосам, а второй удерживая за предплечье, – запомни одну маленькую, но грустную для тебя истину – этот парень мой. Мой, мой, мой, мой!
И она оттолкнула меня, а потом опять схватила.
– Да я… – Попробовала я отцепиться от нее, но это мне не удалось. Господи, эта Алина сумасшедшая! Или, может, она пьяна? Господи, что делать?
– Ты! Вот именно, ты. Думаешь, он поведется на твою милую глупую рожицу, на которой большими буквами написано, что ты чистенькая, невинная овечка? Нет, мисс застенчивая тварь, он любил и любит меня. Меня! – И она крепко, но небольно взяла меня за волосы, перестав гладить. – Хотел и хочет меня.
– Ты что, с ума сошла? Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Странно, – заметила одна из ее подруг язвительным тоном, – девочка, ты должна понимать. Тебя столько раз видели рядом с ее парнем, – она выделила два последних слова. – Ты же с ним встречаешься, верно?
Катя, ударь ее, ударь ее прямо в лицо! Расцарапай ей ее наглую бездушную харю! Ты успеешь испортить ее надменное личико, прежде чем они успеют…
Меня побить? Нет уж, надо решить дело мирным способом. Проклятый Кей, все из-за него! Даже бросить по-человечески Алину не смог – в ней до сих пор живет надежда, что они будут вместе.
Только если надежда, та самая, которая последней кони отбрасывает? Ну не трусь, плюнь ей в лицо, что ли? Прямо в перекошенный от ярости рот! Или в глаз, в этот накрашенный мерзкий глаз!
– Нет. Глупости какие. Мы не встречаемся! – не вняла я советам противного внутреннего голоса и решила переубедить этих тупых девок. – Так что не могу вам ничем помочь.
Алина зло улыбнулась:
– Да-а-а? Что-то мне подсказывает, что ты нагло врешь. Катенька, малышка, – ее голос стал сладким-сладким, – я разрешаю ему пользоваться девочками. Одна, две ночи – и он забывает их. А вот ты – другой случай, я же вижу.
– Какой? Оставьте меня в покое! Что вам нужно? Алина, ты же сама видела, перестань.
– Вот именно! – Рявкнула она, сжимая мои волосы уже до боли. – Видела! Как ты на него смотришь! Не смей встречаться с Антоном, тебе ясно?
С кем?
С кем?! Она не Кея имела в виду?
Может быть, Кей и Антон – все же один и тот же человек?
– С Антоном? – слабо произнесла я, ничего не понимая. Ей что, больше Кей не нравится? – Но ты… с ним… вы знакомы, да? С Антоном, да? Ты же Лескова? Да? Ты… Ты любишь Антона? Но зачем тебе… Кей?
– Чего ты несешь? – презрительно посмотрела на меня одна из ее подружек, – ты что, дура, от страха ум потеряла? Зачем Алине Кей? Мы говорим тебе об Антоне, дрянь, а не о Кее. – И ее пальцы с болью впились мне в кожу. Я даже не дернулась.
Нет, все-таки, по словам этой твари, их двое: Антон и Кей, он же Кирилл…
– Вот именно, держись подальше от Антона. С Кеем можешь делать все, что заблагорассудится. – Разрешила вторая подружка Алины, выглядывая из кустов, чтобы проверить, идет ли кто по дорожке.
Но зачем Алина сегодня разговаривала с Кеем и чуть даже не закатила ему истерику? Что хотела от него?
От этих мыслей даже страх почти пропал.
– Бедная милая девочка Катя, – нежно прошептала Алина, внезапно отпустив мои волосы и поглаживая свои, перекинутые через одно плечо, – ты ведь не знаешь, да? Правильно, не знаешь. А я знаю это давным-давно. Но ничего, просто помни, что Антон – мой, мой мальчик, которого я знаю уже… Девочки, как давно я его знаю?
– С самого детства, – рассмеялась одна их них, которая держала за вторую руку.
– Да, точно, – таким же приторным шепотом продолжала Алина, – лет пятнадцать или четырнадцать. И столько же лет он мой. Мой нежный, ласковый и послушный мальчик. Знаешь, как я его называла? Знаешь?
Я помотала головой, понимая, что в этом укромном месте нас никто не увидит, если только камеры слежения. Но, судя по всему, таковых в этом уголке не наблюдалось, а люди не видят и, думаю, не слышат нас – ведь, судя по звонким аккордам гитары, начинается концерт, и все спешат к западной сцене. Нет, думаю, Алина и ее фурии в вечерних платьях меня тут бить не будут – не то место, но изрядно напугают, что у них уже получилось, однако я постараюсь не показывать им своего страха и не радовать их своим бессилием.
– Я называла его Дракончиком, – провела она пальцем по моей щеке, и мне от этого стало страшно – намного страшнее, если она ударила бы меня. Почему – не знаю. – Он действительно похож на Белого Дракона, мой любимый. И я любила дарить ему других дракончиков.
В квартире у Антона действительно был плюшевый дракончик – среди фотографий. Его вместе с кулоном я и выбросила из окна. Получается, эта скверная стерва не врет?
– И зачем я тебе это все рассказываю? А, вот зачем. По одному старинному поверию, дракона трудно приручить, но тот, кто это сделает, станет единственным хозяином на все времена. Никому другому уже не удастся разорвать эту связь. Сечешь метафору, моя маленькая тугодумка?
– Что-то я никогда о таком поверии не слышала, – отозвалась я резко, сама себе изумляясь, – сама придумала? Я же тебе уже говорила начет иллюзий, Алина, а ты продолжаешь их строить.
– Ах ты, дрянная Nзапрещено цензуройN!..
– Строишь и строишь, лопнут же как воздушные замки.
Пф-ф-ф, и все, – скорбно закончила я, не в силах остановиться. Редко, но такое со мной бывает – рот словно бы сам начинает открываться и закрываться, не подчиняясь воплям разума.
– Проклятая сучка! – зашипела Алина, мигом забыв о ласковом тоне и резко ударив меня по щеке. Это был слабый удар – от злости ее руки ослабли, и она явно намеревалась ударить меня еще раз – ведь обычно для этих целей замахиваются, верно?
– Алин, – перехватила вдруг ее руку одна из подруг разошедшейся брюнетки. – Стоп.
– Что? – недовольно посмотрели на девушку злые черные глаза.
– Там Журавль на всех парах несется.
– Эта чокнутая стерва Журавль? – переспросила Алина, медленно опуская свою руку. – Эй, ты, невинная овечка, я видела сегодня с этой девкой. Вы подружки?
Я хмуро кивнула, чувствуя, как сердце превратилось в испуганную птичку. Их четверо, а я одна.
– Черт бы ее подрал! Как она узнала, что мы тут? – отчего-то не захотела связываться с моей подругой эта Алина, отпуская меня, – пошли девочки. Не хочу видеть морду этой проклятой куклы. А тебе повезло, девочка моя милая. Поставь за это свечку. Если бы не твоя подруженька, чтобы ей провалиться, ты бы выглядела совсем не так красиво, как сейчас. Но ничего, времени еще много. Не откажешься от Антона – ты узнаешь, на что способна Алина Лескова. Бойся за свою мордочку, мало ли что я сделаю с ней, когда буду не в настроении.
И они исчезли так же внезапно, как и появились, – словно знали секреты моментальных телепортаций в воздухе.
Я прижала ладонь к груди. Она не бросает обещаний на ветер.
Вот ведьма! Но ничего, мы прикупим и перцовый баллон, и ножик… И даже кислоту, если понадобится.
– Нина! – выбежала я навстречу подруге, целенаправленно идущей ко мне. Какое счастье, что у меня есть такая подруга! Подруга, которую боятся. Я сразу же простила ей эпизод с двумя Катиными парнями.
– Нина! – передразнила она меня. – Ты куда свалила? Тебя ни на минуту нельзя оставить одну! Что им от тебя надо было? – вместо того, чтобы жалеть, подруга набросилась на меня. – Что они хотели, говори мне немедленно!
– Спрашивала, зачем мы сегодня приезжали в студию к «На краю»? – нечестно ответила я, понимая, что если сейчас начну рассказывать про Антона, это будет очень долго, да и обстановка не подходящая.
– Это она там что, интересно, мать ее за ногу, делала, паршивая стерва? Она все время отиралась около Арина. Его девка, что ли?
– Не совсем. Она бывшая девушка Кея, – нехотя призналась я, хотя в голове теперь крутилось: «Антон, Антон, Антон».
Алина встречалась с Кеем, но теперь любит Антона? Или без ума от обоих братиков? Или… встречалась с Кеем, а потом изменила ему с братом, то есть так предала Кирилла? О предательстве же он сегодня рассказывал. И он узнал об этом, бросил ее, озлобился, занялся музыкой, чтобы доказать свое превосходство над предателем-братом. Вполне логично. А Лескова же хочет, чтобы парень ее простил, но в то же время стремится стать девушкой Антона, и даже мать близнецов заставляет Антона стать парнем Алины, потому что ей выгодно это? Как все запутано…
Скорее, тупо. Антон что, увел у собственного близнеца невесту, с которой он 5 лет встречался? Да он не такой хороший парень!
Может быть, поэтому они не общаются?
– Повтори? Кея?! Чего? – закашлялась от такого заявления подруга. – Кей что, идиот? Он, наверное, на момент встречи с ней, ослеп, оглох и потерял чувствительность рук? Катя, это бред! Такого быть не может! Она и Кей! Ха!
Она и Кей. А сейчас – она и Антон, тот, которому ты нравилась и которого ты сама отвергла, Ниночка. И без которого будет плохо мне.
Или я уже ничего не понимаю… может быть, мне все время кто-то врет? Кто? Кирилл? Антон? Алина? Арин? Я сама себе вру, чего-то не понимая?
– Нет, Катя, это невозможно, чтобы Алина встречалась с Кеем! Это нонсенс! Я бы знала.
– Они расстались два года назад, – сообщила я.
– Хм, до этого я почти ничего о ней и не знала, но… никто никогда не говорил, что у Лесковой друг из «На краю»! Да эту инфу все бы знали! Стра-а-а-а-ано, – протянула Нинка, ошарашенная тем, что врагиня обошла ее в таком важном пункте, как «любовь с популярным музыкантом». Хотя, если поразмыслить, в те времена, когда он встречался с этой сумасшедшей, популярным еще не был, наверное, в школе учился.
– Алина тебе наврала, Катька. Какая чушь! Нет, она совсем из ума выжила, стареет, мышь черная… Ладно, забьем на это. Вернее, вернемся завтра, потому что сейчас я не в состоянии думать о таком. Так. Тебе Алина что-нибудь сделала? – внимательно осмотрела меня Нинка, заботливо поправляя мою чуть растрепанную прическу.
– Нет, – не стала я пускаться в подробности.
– Точно?
– Точно-точно. Тебя испугалась. Как ты вообще поняла, где я и с кем?
Подруга вздохнула.
– Катя, я просто пошла за тобой по этой дорожке, и видела, как Плохая Печень выглядывает из-за кустов. Я и подумала: «Чего она на стреме стоит? Неужели Алиночке приспичило в кусты сходить?» Оказалось, она с тобой развлекается.
– Кто? – широко открыла я глаза. – Плохая… печень?
– Да. Это Лесковой подружка. Ее печень абсолютно не принимает алкоголь. Поэтому я ее так и зову. И уже не только я. – Хихикнула подружка. – Но ничего, я им всем еще устрою веселье в стиле «Ниночка развлекается с набором садиста». Алина ведь знает, на что я способна. Месть – моя слабость. Так что не бойся. Они тебя не тронут.
– А я и так не боюсь.
– Ну-ну. Все, скоро, наверное, «На краю» будут выступать, пошли к этой идиотской западной сцене. Чего только папашка Лизоньки не выдумал… Сейчас мы только Макса сделаем, и я возьмусь за Леска.
И Нинка потащила меня за собой, прекрасно ориентируясь в местности. Через пару минут мы были около небольшой импровизированной, но очень шумной сцене, на которой играли что-то веселое и бешеное четверо парней. Золотая молодежь, уже слегка набравшаяся, прыгала около сцены. Те, кто пока не дошел до нужной кондиции или не любил подобную музыку, сидели за столиками, которых и здесь было в избытке, как и угощений. Напротив сцены расположился уютный барменский уголок, где два ловких служителя стойки, едва ли не жонглируя бутылками, делали коктейли.
Именно около бара мы и нашли Влада. Сержа поблизости не наблюдалось.
– Отправила его подальше, чтобы рыло не увидело нас вместе, – пояснила Нинка. – Ой, коктейли, я тоже хочу коктейль!
– Нин, не надо, кто тебя домой потащит? – вздохнула я, вспоминая наш совместный поход в клуб.
– Да я только один, – подмигнула мне подруга и потребовала «Лонг айленд». – И будем ждать Макса. Где он шляется только? Эй, Вадик, не забывай о своей работе.
Выступление «На краю» началось только через полчаса. Разгоряченные гости Лизы не сразу отпустили вторую приглашенную команду, зато и Нинкину любимую группу встречали громко и радостно, как будто она лет эдак тридцать пять не то чтобы в нашем городе, во всем мире не давала концерты. И хотя счастливчиков, которые собрались на это мероприятие, было не так много, как в клубе «Горизонт», а всего лишь человек эдак двести (всего лишь? Да я столько народа на свой День рождения никогда пригласить не смогу!), шума было достаточно. Мы с Нинкой сидели за одним из столиков недалеко от сцены, и хотя Ниночке тоже хотелось туда, в число «отрывающихся» под громкие аккорды музыки Кея и его команды, она оставалась со мной. Ей не с руки было терять свой имидж правильной девочки в глазах местного бомонда, который и бомондом-то перестал казаться.
«На краю» появились на сцене одновременно, вызвав у всех веселящихся бурю эмоций. Парни из группы находились в привычном порядке. Кей – в центре, Арин и Филипп справа от него, Рэн – слева, Келла, естественно, позади всех, за барабанными установками, но это не мешало ему выделяться – его синяя голова была видна издалека. Все члены «На краю» были облачены в сценическую одежду преимущественно темных тонов, увешанную серебряными цепями и украшенную заклепками, ремнями и металлическими вставками, и, похоже, прибыли на заказной концерт сразу же после фотосъемки. Кратко поприветствовав всех, Кей выхватил микрофон, задорно поздоровался с народом, пообещал драйв и запел. Его чистый и сильный голос разнесся эхом по всей окрестности, наверное. В этой песне остальные музыканты должны были начинать играть чуть позже, лишь оттеняя игрой сильный голос солиста и постепенно набирая ритм.
Меня жадно хотели убить,
Уничтожить меня желали.
И мечтали навеки забыть.
Но лишь Словом Божьим прогнали.
Я не любительница подобных тяжелых и, на мой вкус, депрессивных вещей, но вот Нелли просто тащится, хотя, по-моему, многое не понимает в лирике Кея. Я тоже не понимаю. Обычно. Но сейчас…
Да, всего лишь смогли изгнать:
Мне, бессмертному, смерти не видно.
Вас, проклятые, мне не понять…
Да и вам меня тоже. Обидно?
– «Изгнание», – задумчиво провела рукой по волосам зачарованная Нинка, – одна из самых первых песен Кея. Красивая, да?
Для меня она была бы намного красивее, если бы имела не такую тяжелую обработку, но признать ее плохой я не могла. Все же Кей потрясающе пел. Не зря сейчас многие просто заслушались его, даже застыли и ожили только тогда, когда гитарные риффы, ритм бас-гитары и мощные ударные грянули в полную силу, словно создав эффект нахлынувшей тяжелой волны, смывавшей все на своем пути. Странная ассоциация – песня Кея и цунами? Но, наверное, не только у меня была такая ассоциация – ведь народ и отрываться стал только после того, как звучание песни поменялось и ускорилось, хотя эта «громкая и яркая» часть была довольно короткой, но выразительной.
Считали, не смог возродиться,
И зря. Я ваш сон – страшный сон.
Я прячусь в ваших сердцах и лицах.
И имя мое… Имя мне – легион.
Последнее фразы, нерифмованные, он говорил почти шепотом, хриплым, усталым, но торжествующим.
Но я все равно вечно один.
И я ненавижу быть собой.
И тобой тоже.
Кто же я?
Красивая барабанная партия Келлы завершила песню.
Цунами заснуло на пару мгновений.
– Великолепно! Как классно спел! Слышала, Катька, как люди без фанеры могут? Кеечка, я просто не могу! Я хочу тебя! И туда тоже хочу, – ныла Нинка. На Влада песня не произвела должного эффекта, он улыбался и играл свою роль, он никуда не хотел, когда как к сцене стекалось все большее количество народа. А я просто терла лоб, поправляя новоявленную челку, к которой все еще не могла привыкнуть. Последние строки, те самые, которые солист «На краю» проговаривал уже обычным голосом под замолкающий звук озлобленно-печальной гитары… О чем он хотел сказать? «Но я все равно вечно один. И я ненавижу быть собой. И тобой тоже. Кто я». Собой, тобой? Он что, как будто бы говорит о двух ипостасях? Двух ипостасях?
Меня озарило, и озарение это было совсем каким-то неэстетичным – меня словно по башке кто-то поленом приложил, а потом еще электрическим током ударил. Вдруг у Кея раздвоение личности? И все-таки Антон и Кей – это один и тот же человек?
Да ну тебя в баню. Какое раздвоение? Алиночка не стала бы встречаться с психопатом. Они братья, по всей видимости, которые когда-то не поделили мисс Лескову.
– Ты чего такая пришибленная? – похлопала меня по спине подруга.
– Катенька, все в порядке? – заботливо спросил Влад. Вообще-то они вынуждены были кричать из-за громкой песни – Арин вовсю старался со своей бас-гитарой, да и Келла не отставал от него.
– О, да, просто немного голова заболела, – отвечала я им, понимая, что от такого вот открытия у меня даже руки стали немного трястись. Раздвоение личности?! Как так?
Что за бред? Какое раздвоение личности? Они братья! Даже на фото ты их видела! Вот дура. Такое только в кино бывает. Катя, кошмар, твое ай-кью постепенно уменьшается в размерах. Печально.
– Я все-таки пойду к сцене! – решила Нинка, – Чувствую, как музыка меня зовет!
Я кивнула ей. Она действительно упорхнула, затерявшись в гостях, а я осталась сидеть, погрузившись в пучину своих дурных мыслей. Влад, тонко чувствовавший настроение любой девушки, ничего не говорил и не мешал думать. Он один создавал видимость, что мы с ним – парочка, заслушавшаяся песнями популярной группы.
А я теперь уже внимательно слушала все тексты песен Кея, зная, что он сам их пишет, а ведь в любом тексте, а особенно в лирическом, автор, как говорит Томас, оставляет отпечаток своей души или чувств, если тебе так будет угодно. Вдруг я вновь услышу какие-то намеки на… раздвоение… хм… личности Кея? Вроде бы ничего такого я больше не услышала. Единственное, что привлекло мое внимание, оказалась композиция «Сестра мертвой гиены», которая на первый взгляд показалась мне достойной композицией о любви.
Когда человек в кого-то влюблен,
Из-под его ресниц незримо
Волшебных звезд стекает миллион, —
Ты так всегда мне говорила.
Но нет, я вскоре убедилась, что Кей не может писать о любви в нормальном смысле этого слова. Далее после красивых слов все окружающие смогли выслушать едва ли не целую исповедь настоящего неудачника в любви, девушка которого с легкостью «мертвой гиены» оставила его, чтобы ловить звезды из-под чужих ресниц. Закончилось все и вовсе трагично. «Милым» гроулингом солист «На краю» прокричал вновь без рифмы:
Ты пришла сказать, что все-таки была не права?
Ты думала, из-под моих ресниц вновь появятся звездочки?
Нет, из-под них появится черная кровь.
И сестра мертвой гиены захлебнется в ней!
Толпе конец песни очень понравился – особенно мужской аудитории, которая, казалось, поголовно разочаровалась в любви. А мне-то казалось и кажется иногда, что слова «парни» и «любить» несовместимы, в том смысле, что первые никак не могут делать втрое…
Как мило. Нет, у него все же больная психика – как раз для раздвоения личности… Нет, не может быть у него раздвоения… Может, он все же… все же один и тот же человек?
Я сжала до боли кулак. Если так… Я его убью!
Но нет, они не могут быть одним и тем же человеком. Еще несколько фактов. У Кея концерт в этом особняке, а ведь Антон приглашал меня в это время погулять. Он писал мне смс-сообщения, когда Кей стоял рядом со мной.
Их зверская мама ясно дала понять, что у нее два сына, и Кирилла, то есть Кея, она намного больше любит, чем Антона, ведь ей даже его манера одеваться не нравится, и по ее мнению, он ничего не достиг.
Я видела фото парней вдвоем.
Алина и ее подруги знают, что есть Антон, и что есть Кей. Первый ей нужен, второй – нет.
Кей в студии в завуалированной форме рассказывал свою печальную историю с предательством и не общается к близнецом и не прощает Алину. А ей, похоже, стыдно за содеянное перед ним.
Как все странно… Я отказываюсь что-либо понимать.
Неудивительно – ты такой пень, дорогая… Вот бы тебе мозг Нинки, она бы все мигом просекла. Может быть, расскажешь ей правду, наконец? Ты думаешь, в какую сторону она тебе скрутит голову, когда узнает все? Вправо или влево? Или применит правило буравчика, когда тебя в землю решит закопать?
Я все ей расскажу. Да, сегодня вечером. По крайней мере, про Антона. Иначе я сама себя начну казнить за то, что не говорю лучшей подруге столько важной для меня информации…
Когда, наконец, наступил перерыв, и усталые, но довольные представители золотой молодежи, только что знатно оторвавшиеся под тяжелую музыку, отправились промочить горло, а музыканты пошли отдыхать, я в волнении побежала искать подругу, которая пропала в неизвестном направлении. Влад, с которым мне можно было не бояться новой Алининой атаки, неторопливо шел рядом со мной, не обращая внимания на женские взгляды. Мне тоже пару раз подмигнули неизвестные улыбчивые парни, и я отчего-то смутилась.
И чего смущаться? Закадрила бы кого-нибудь…
Подружку-сумасбродку мне найти не удалось. Вместо Нинки я встретила именинницу, вновь успевшую сменить платье – уже на довольно короткий и свободный наряд горчичного цвета. Кажется, от нее только что отлипли какие-то девицы, и ей стало скучно. А все тот же охранник, следовавший за девушкой, ее не впечатлял как интересный собеседник.
– Ой, друзья Ниночки! – завидев нас, воскликнула Лиза. – А я знаю!
– Что знаешь? – осторожно спросила я, останавливаясь.
– Знаю, кого ты ищешь! Ниночку?
Ясновидящая!
– Да, мы ищем ее. Вы не скажете, где она находится? – склонился к ней Влад, используя личное обаяние в целях получения информации.
– Скажу, – порозовела дочь мэра. – Дорогие мои, садитесь за мой скромный столик, и я вам все скажу!
Пришлось сесть. Влад элегантно выдвинул мне стул, пододвинул его к столу и только потом сам сел. Именинница просканировала его зачарованным взглядом. Лиза была уже довольно пьяна, поэтому ее зеленые глаза смотрели на мир мутно.
– Я так завидую тебе – с таким парнем классно, да? – имея в виду блондина, – птичкой зачирикала Елизавета, подзывая официанта и беря с подноса бокал шампанского.
– Да, – осторожно кивнула я.
– А на сцене была моя мечта! Нет, пять моих мечт… мёчт… мечталовок? Как правильно?
– Мечтаний? – подсказал Влад.
– А, да. Я без ума от Кея и от Фила, да. И от всех. Папа поэтому и позвал «На краю»… Ой, я так рада… А Нина… Где Ниночка, хотите знать? Так она, представляете, ушла к ним. – И Лиза захихикала.
– К ним?
– Да-а-а. К ним. Только не знаю, попадет ли она к ним? Хотя, это же Нина Журавль, ее все любят и ей все можно. Я тоже хотела побыть с моей любимой группой, но папа сказал, что парни отдыхают и пообщаются со мной попозже, а мне нужно быть с гостями. Вот так. Он сказала, что я – главное украшение этого вечера.
