Текст книги "Как пережить измену"

Автор книги: Джеймс Воган

Соавторы: Пегги
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Если женщина чувствует себя незащищенной и потрясена такими новостями, её гордость может пострадать столь сильно, что она захочет получить развод. Если она не в состоянии содержать себя, особенно при наличии детей, она окажется перед тяжелым выбором. Решения – "говорить или не говорить", "разводиться или не разводиться" – могут быть приняты только самими супругами.

Другая важная сторона отношений, затрагиваемая внебрачными связями доверие. Оно разрушается, а восстановить его – дело нелегкое. Если бы Джеймс отказался отвечать на мои вопросы, я бы продолжала гадать, что именно он скрывает. Вряд ли я доверяла бы ему в дальнейшем. Но он старался снова завоевать мое доверие, сообщая мне все, что я хотела знать о прошлом. Особенно важно то, что он поклялся быть со мной совершенно честным с этого момента. Его слов было бы недостаточно, если бы он не подкрепил их поступками.

Через пару недель после того, как Джеймс рассказал мне о своих связях, он признался, что ему осталось лишь сообщить Терри о том, что теперь он "вышел из игры". Дело было в феврале 1974 года, он не встречался с ней с прошлого сентября, но она полагала, что их ещё ждут новые свидания. Чтобы внести полную ясность в этот вопрос, он должен был поговорить с ней. Я знаю, что этот звонок был трудным для Джеймса, но он много значил для меня. Джеймс объяснил ей все. Терри не испытала изумления. Она подозревала, что я все знала ещё в Рочестере.

Звонок Терри продемонстрировал, что Джеймс оборвал свои старые связи. Но я не знала, что произойдет в будущем, потому что он по-прежнему утверждал, что мы оба имеем право на романы. Я не хотела заводить романы и надеялась, что он изменит свою позицию. Все это время я находилась в состоянии неопределенности. Мы обсуждали проект нашего первого дома и собирались начать строительство через три месяца. Я не была уверена в том, что мы сможем преодолеть разногласия по вопросу о романах и считала, что нам следует отложить начало работ. Но Джеймс проявил настойчивость в этом вопросе. Он сказал, что не собирается принуждать или торопить меня и уверен в том, что мы сможем найти приемлемое решение.

Мы продолжали работу над проектом дома. Но я не разделяла уверенности Джеймса в том, что нам удастся уладить наши разногласия относительно "открытого брака".

Глава восьмая

Открытый брак?

Джеймс:

Я думал, что наступает эпоха открытого брака, и хотел находиться на передовой. Постоянно искал аргументы, подкрепляющие эту точку зрения. Сексуальная свобода – это здорово. Я стремился к ней, не зная толком, что она означает. Полагаю, многие люди хотят иметь её, но сомневаюсь в том, что кому-то это удалось. Все мы с раннего детства становимся жертвами множества запретов в области сексуального поведения – это происходит раньше, чем мы обретаем способность самостоятельно оценить их разумность.

Многие из этих установок остаются с нами на протяжении всей жизни. Другие изменяются благодаря новой информации, получаемой от друзей и благодаря нашему личному опыту. Период полового созревания приносит с собой взрыв сексуальности и потребность знать – что это за штука и как с ней быть? Для многих из нас это период разочарования и неуверенности. Природа наделила нас определенными способностями, но общество предписывает ждать. "Дождитесь вступления в брак или завершения учебы, а желательно – того и другого." Общество постоянно внушает нам, как мы должны вести себя. Проблема заключается в том, что многие поступающие из внешнего мира послания конфликтуют друг с другом, а также с нашими собственными желаниями и импульсами. Неудивительно, что многие из нас страдают от чувства неудовлетворенности.

Мои первые уроки были достаточно ясными. Брак заключается на всю жизнь и не оставляет места для адюльтера. Мой личный опыт оказался иным. Секс с другими женщинами приносил удовольствие, радость и удовлетворение. Я хотел найти авторитетную личность, которую мы с Пегги могли бы уважать и которая опровергла бы усвоенные мною правила, заменив их новыми. Многие люди считали, что Нина и Джордж О'Нил делали это в своем бестселлере "Открытый брак". Они предлагали альтернативу традиционному закрытому браку, однако их "открытый брак" вовсе не включал в себя в качестве обязательного элемента внебрачный секс. Они с осторожностью говорили о том, что пара, которая создала открытый брак, основанный на честности и равенстве, должна быть способной заниматься внебрачным сексом без чувства ревности и зависти. Однако эти авторы вовсе не рекомендовали такую линию поведения. Они лишь допускали её как одну из возможностей. Я упорно вел мои поиски, но так и не нашел "авторитета", однозначно рекомендующего внебрачный секс.

Пегги:

Я отчаянно нуждалась в заверениях относительно того, что мы не будем вступать во внебрачные связи. Не испытывала никаких сожалений по поводу нашей моногамности. Наша сексуальная жизнь была так хороша, что я не видела никакого смысла в адюльтерах. Даже не могла представить себе, каким образом "открытость" брака способна улучшить наши сексуальные отношения. Похоже, такая позиция была каким-то образом связано с нашей близостью, порожденной честностью в общении.

Ощущение единства, которое я испытывала, напоминала чувство, возникающее, когда мы лежим после секса в объятиях друг друга. Мне часто казалось, что я отрываюсь от земли и парю в пространстве. Незримый барьер, порожденный секретностью и обманами прошлого, больше не разделял нас. Мы стали более откровенными друг с другом, более заботливыми и внимательными. Чувство любви охватывало нас с новой силой. Мы обрели новую открытость, умение демонстрировать наши желания и удовольствия.

Мы не фокусировали наше внимание на новой сексуальной технике или иных сексуальных усилиях. Но наша открытость друг перед другом вела к значительному увеличению количества и качества секса. Я стала чаще испытывать оргазмы, которые существенно отличались от прежних. Я много читала о "более сильных и полноценных оргазмах", о вагинальном оргазме как альтернативе клиторального, но никогда не верила полностью во все эти рассуждения. Когда мои оргазмы стали охватывать все тело, а не только гениталии, я была изумлена.

В прошлом я ощущала при оргазме пульсирующие сокращения влагалища, мое дыхание становилось более энергичным. Теперь у меня стали появляться и другие реакции. Например, мои соски твердели и поднимались, шея и спина покрывались испариной. Эти реакции были очевидными, я не могла имитировать их, как когда-то в далеком прошлом – сам оргазм. Слава Богу, мне больше не казалось, что я должна притворяться.

Я по-прежнему испытывала оргазм не каждый раз, но когда это случалось, я была честна с партнером. Я поняла, что всегда могу добиться оргазма – для этого достаточно было позволить себе поведение, при котором я возбуждалась сильнее всего. Я должна была играть активную, ведущую роль в сексе. Я управляла процессом лучше, находясь во время акта наверху, и это позволяло мне получать желаемое удовольствие. Джеймс также получал больше удовольствия из-за того, что мое наслаждение возрастало. Он освобождался от сознания того, что должен "делать что-то ради меня".

Существует множество мифов и скверных анекдотов о женской сексуальности, которые негативным образом влияли на нас. Старая фраза "сегодня у меня болит голова" – одна из наиболее нелепых. На самом деле ничто не снимает головную боль эффективнее хорошего секса. В большинстве случаев головная боль связана с напряжением. Снятие напряжения с помощью секса – эффективное средство от головной боли. Несомненно, оно действует гораздо лучше пары таблеток аспирина.

Я также находилась в плену подобных иллюзий относительно женской сексуальности до того времени, когда мы начали делиться правдой друг с другом. (Доклад Хайта прояснил многое и позволил нам узнать о нашей сексуальности то, что мы давно ощущали интуитивно. Он помог избавиться от ложных стереотипов в сексе, которым мы следовали ранее.) Все эти годы лежания на спине в позе "мертвого жука" в ожидании удовлетворения остались для меня в прошлом. Я почувствовала больше уверенности в себе, больше желания самоутверждаться, демонстрировать мои потребности и предпочтения. Думаю, на меня сильно повлияло то, что впервые ко мне относились как к равной. Я больше не собиралась быть пассивной в сексе и других областях жизни.

В первую очередь я не собиралась возвращаться к нормам двойной морали. Я чувствовала, что если Джеймс продолжает иметь романы, то я должна научиться тому же – или разорвать наши отношения. Джеймс хотел, чтобы я пережила внебрачную связь и сама убедилась в том, что это не повлияет на мою любовь и преданность ему. Я никогда не могла понять, почему романы мужа не влияют на его любовь ко мне. Не могла представить себя совершающей то же самое только ради обретения нового видения проблемы. Передо мной стояла ужасная дилемма. Я старалась сохранить широту взглядов, оставаться непредубежденной. Хотела думать, что он, возможно, прав – однако не могла представить себе моего потенциального партнера. Надо мной давлело слишком много ограничений. Я бы предпочла человека, который нравился бы мне как личность и одновременно казался привлекательным. Я не хотела иметь дело с кем-то из друзей или коллег Джеймса. Не хотела вступать в связь с женатым мужчиной. Казалось маловероятным, что мне удастся найти человека, отвечающего моим требованиям.

Я заставляла себя думать обо всем этом и принять какое-то решение. Испытывала сильную потребность так или иначе разрешить проблему. Я знала, что нам, возможно, не удастся преодолеть трудности, и тогда я окажусь одна. Если этому суждено случиться, думала я, то чем скорее это произойдет, тем лучше. Я не желала оставаться в состоянии неопределенности. Не могла смириться с тем, что проживу так ещё пять или десять лет, прежде чем приму решение – развестись мне или жить в открытом браке. Мне уже исполнилось тридцать восемь. Я понимала, что в нашем обществе для женщины, желающей обрести независимость – сексуальную или профессиональную, – важнейшим фактором является возраст. Я надеялась, что мы сможем принять решение в пользу моногамии, однако в противном случае мне хотелось бы узнать правду раньше, чем я стану ещё старше.

Мое обострившееся осознание "женских проблем" в личном преломлении сделало меня несколько более замкнутой и менее открытой для Джеймса. Я ощущала потребность оставлять что-то при себе, чтобы защитить себя в случае краха наших отношений. Я знала, что нуждаюсь во всей моей внутренней силе и независимости, какие способна мобилизовать. Я была полна решимости добиться справедливой участи и уберечь себя от боли, которую испытывала в прошлом а также от боли, оставшейся от прошлых переживаний.

Джеймс:

Бывали моменты, когда мне казалось, что мы не справимся с проблемами. Казалось, что мы добиваемся успеха, а затем Пегги охватывали воспоминания, которые угнетали её и разрушали достигнутое, отбрасывая нас назад. Мы оба испытывали разочарование, неудовлетворенность. Она не меньше моего хотела избавиться от прошлого и продвинуться вперед, но мы, похоже, не могли перешагнуть через мучившие нас вопросы.

Я снова и снова задумывался о том, каким образом пришел к оправданию и целесообразности романов после наблюдения за "авторитетами" и "образцами для подражания". Старался описать сложный процесс рационализации, позволявший мне продолжать обман без чувства вины. Но это всегда казалось недостаточным. Мои рассуждения оставались умозрительными, схоластическими. Мы проводили много часов в обсуждениях, приходя примерно к одному и тому же итогу – Пегги ощущала отсутствие какого-то важного звена, а я испытывал разочарование из-за её непонятливости или неготовности принять мои объяснения.

Думаю, она интуитивно знала, в чем заключается проблема, но не могла донести это до меня. Для сохранения позитивного восприятия самого себя я старался не смотреть на мир глазами Пегги. Это было бы слишком мучительно. Мой семилетний уход от этой точки зрения был столь полным, что я действительно убедил себя в том, что мое поведение не причиняет ей боли. Когда Пегги говорила мне, сколько тревог и страданий она пережила, я выражал свое сожаление, однако не сознавал до конца глубину её чувств. Я старался отворачиваться от них слишком долго, чтобы сохранить способность видеть их.

Старая философия "то, чего она не знает, не может причинить ей боли" была краеугольным камнем моих убеждений. Изменяя жене, я не сомневался в правильности этого подхода. Я изумлялся собственной способности оправдывать мои поступки и разделять мои ценности, так что не испытывал никакого внутреннего конфликта из-за того, что делал.

Я участвовал в тайном заговоре мужчин, постоянно сохраняя завесу секретности. Мы с удовольствием рассказывали друг другу о наших романах особенно о тех, которые были сопряжены с риском. Реальная опасность разоблачения делала связь более запоминающейся. Главным оставалось умение закончить историю должным образом – поведать о том, как удалось остаться не пойманным. Таким образом действовали искушенные мужчины. Человек, который не умел сохранять выдержку и невозмутимость, казался нам незрелым.

Чем больше я говорил о романах с Пегги, тем сильнее становилась моя убежденность в том, что я хочу продолжать их и способен пережить аналогичное поведение с её стороны. Я постоянно намекал ей на то, что готов к этому. Думал, что это поможет ей увидеть нечто позитивное в моем опыте. Я также считал, что только в таком случае сохраню свою свободу иметь романы. С такими мыслями я посоветовал Пегги принять участие в нью-йоркской конференции по сексуальности. Я проводил семинар в Питтсбурге на той же неделе, поэтому мы выехали вместе. Перед расставанием я снова сказал жене, что я не возражаю против её сексуальных отношений с любым мужчиной, которого она выберет.

Пегги:

Конференция по сексуальности проводилась для оказания помощи консультантам, психологам и священникам в разрешении различных сексуальных проблем, с которыми они сталкиваются при исполнении профессиональных обязанностей. Одна из тем, обсуждавшихся на конференции, непосредственно касалась "открытого брака". Она была главной причиной моего приезда. Я пыталась понять, почему это возможно и как Джеймс мог поддерживать эту концепцию.

Я прилагала огромные усилия, мысленно рассматривая адюльтер со всех сторон. Думала о нем, старалась увидеть все происходящее. Это пробуждало во мне страх, но чем больше я думала о внебрачной связи, тем более возможной она мне казалась. Думаю, это типичный пример того, как люди меняют свои взгляды и поведение. Вы начинаете думать о чем-то и в конце концов видите себя совершающими это.

В первый вечер конференции я изучила расписание, чтобы знать, какие семинары об открытом браке должны состояться и кто будет вести их. Я испытывала потребность выяснить, не покажется ли мне ведущий в каком-то отношении странным, ненормальным. Я испытывала сильные предубеждения против этой идеи. Найдя фамилию в расписании конференции, я весь вечер разглядывала личные карточки участников, чтобы обнаружить этого человека.

Вечер начался с обеда, после которого должны были состояться танцы. Это подействовало на меня успокаивающе, поскольку я люблю танцевать. Я немного освободилась от напряжения, связанного с моей "миссией" – узнать побольше об открытом браке. Когда я уже перестала высматривать руководителя семинара, кто-то подошел к моему партнеру по танцу и заговорил с ним. Это оказался именно тот человек, которого я искала весь вечер. Обрадовавшись, я тотчас спросила, можем ли мы поговорить. Он был удивлен энтузиазмом, с которым я поприветствовала его, но охотно согласился побеседовать.

Мы покинули зал для танцев и пошли по университетскому городку, где состоялась конференция. Я описала мою семейную ситуацию и мои опасения относительно свободных сексуальных отношений, которые предлагал Джеймс. Макс рассказал мне о своих отношениях с женой и о том, как функционировал их открытый брак. Мы проговорили три или четыре часа, я выплеснула на собеседника все мои чувства. Я говорила с ним так, как не говорила ни с кем прежде на эту тему. Мы гуляли, периодически останавливаясь для отдыха. Во время одной такой остановки он поцеловал меня. Я испытала одновременно изумление и удовольствие. Я так увлеклась дискуссией, что чувства обрушились на меня совсем внезапно. Я поняла, что этот человек нравится мне. Он был на несколько лет моложе меня и казался одним из самых красивых мужчин, каких я видела. Его явный интерес льстил моему самолюбию.

Ситуация решительно изменилась. Обсуждаемая тема обернулась реальностью. Я чувствовала, что приближаюсь к мысли о сексе с этим человеком. Но я не была готова к столь стремительному развитию событий. По-прежнему испытывала смущение и неуверенность. Мы расстались, и я легла в постель, но не заснула. Я пролежала всю ночь, спрашивая себя: "Ты действительно хочешь это сделать? Джеймс действительно хочет, чтобы ты сделала это?" Я была одновременно охвачена страхом и возбуждением. Я решила позвонить утром Джеймсу, описать ему ситуацию и выяснить его чувства.

Джеймс:

Утром во вторник Пегги позвонила, чтобы сообщить о своем знакомстве с человеком, который её заинтересовал, и в последний раз удостовериться в том, что я действительно хочу, чтобы она вступила в связь. Мне следовало прислушаться к моему сердцу, которое тотчас начало биться в три раза быстрее обычного. Но вместо этого я прислушался только к голосу рассудка и сказал: "Конечно, действуй. Я же дал тебе добро и хочу, чтобы ты испытала это сама."

Как только мы закончили разговор и я повесил трубку, в моем животе тотчас образовался спазм. Я не был готов к той эмоциональной реакции, которую мне предстояло пережить в течение ближайших двух с половиной дней. Прежде я думал о её близости с другим мужчиной совершенно абстрактно, не представлял все происходящее визуально и эмоционально. Пожалуй, какая-то часть моего сознания считала такую ситуацию почти невероятной. Наверно, я был просто чертовски наивен. Я смотрел на адюльтеры только с одной стороны и совсем не видел другую.

Пегги:

Джеймс заверил меня в том, что он хочет, чтобы я была свободна в своем решении. Он думал, что мой опыт поможет мне понять его отношение к адюльтеру. Я не могла взять в толк, как он может быть таким рассудочным и бесстрастным в отношении моей возможной близости с другим мужчиной. Зная, какую боль причиняли мне его романы, я пребывала в недоумении. Я знала, что он хочет продолжить череду своих романов и дает мне свободу именно по этой причине. Но я не ощущала давления с его стороны – он предоставлял мне право окончательного решения.

Я все ещё пыталась воспринимать все рассудочно. И приняла решение "действовать". За завтраком сказала Максу, что мы можем быть вместе. Он удивил меня, посоветовав не принимать "умственное" решение. Сказал, что я должна следовать моим чувствам. Это заставило меня задуматься. Я не знала, что именно чувствовала – за исключением растерянности.

Утром я приняла участие в работе конференции, но мои мысли блуждали далеко от заседания. Мы с Максом находились в одной группе по языку телодвижений, и это лишь обостряло мое восприятие его близости и стоящей передо мной дилеммы. Все происходящее казалось нереальным. Я располагала разрешением Джеймса, а также привлекательным и доступным мужчиной. Я казалась себе человеком, стоящим на краю мостика для прыжков в воду и пытающимся решить, что ему делать – броситься вперед или спуститься вниз.

В полдень я не могла есть. Я сидела с Максом, пытаясь держаться непринужденно и приветливо. Но я чувствовала себя участницей серьезной миссии. Семинар по открытому браку был запланирован на вторую половину дня. Я вошла в комнату готовой откровенно обсудить мою дилемму с другими участниками. Однако я не идентифицировала Макса в качестве моего потенциального партнера. В конце концов он вел семинар, и я не хотела осложнять его положение.

Подошла очередь для моего рассказа. Я внимательно выслушала отклики людей. Я искала нечто такое, что могло "принять решение за меня". И я услышала это. (Думаю, мы часто так поступаем – ищем человека или событие, облегчающих принятие желательного для нас решения). К этому моменту я действительно хотела вступить в связь с Максом, но боялась, что впоследствии буду сожалеть об этом и нуждалась в заверениях относительно того, что этого не случится. Один из участников семинара сказал: "Ваша реакция полностью зависит от вас самой. Вам нет нужды ждать, чтобы увидеть, будете вы сожалеть об этом или нет. Если вы решите, что все в порядке, все так и будет". Именно тогда я приняла решение.

Все казалось таким естественным, даже неизбежным в данных обстоятельствах. Вряд ли бы я пришла к такому заключению в другом окружении, но в момент завершения семинара я твердо решила действовать. Я почти дрожала от волнения.

Подойдя к Максу, я сказала: "Отведите меня куда-нибудь и обнимите покрепче, пока я не рассыпалась на части". Он был прав, советуя мне следовать моим чувствам, а не пытаться принять рассудочное решение. Однако никто из нас не был готов к силе тех чувств, которые охватили меня. Думаю, они были заразными, потому что к тому моменту, когда Макс подходил к своей комнате, он уже начал дрожать. Поэтому я не чувствовала себя одиноко. (Позже я узнала, что он, находясь в свободном браке, был только с двумя другими женщинами.) Прежде чем заняться со мной любовью, он спросил меня, предохраняюсь ли я от беременности. Я пользовалась диафрагмой, однако меня тронула его заботливость, проявленная в тот момент, когда я была неспособна думать о чем-либо.

Секс оказался таким хорошим, а чувства – приятными, что я с трудом верила в реальность происходящего. Я ощущала себя ребенком – свободным и счастливым. Все казалось нереальным и одновременно очень естественным. В конце концов я получила благословение мужа и чувствовала, что делаю нечто полезное для меня самой и для нашего брака. Я полностью отдалась во власть этой ситуации. Казалось, что время остановилось. Приближался вечер, солнечные лучи струились сквозь окна. Мы лежали на кровати и долго разговаривали. А ещё мы много смеялись. Я была по-настоящему довольна собой и даже запела: "Видели бы меня сейчас мои друзья". Мне хотелось возвестить всему миру о моем обновлении. Я словно обнаружила внутри себя другого человека, до сего дня находившегося в заточении.

Наконец время напомнило о себе. Мы с Максом должны были вечером посетить разные семинары. Но мы начали снова заниматься любовью. Внезапно в дверь постучали, в замке начал поворачиваться ключ. Сосед Макса по комнате приехал с опозданием на день. Мы поспешно вскочили, Макс закричал соседу, прося его подождать минуту. Потом он подошел к двери и попросил его немного погулять. Мы стояли за дверью, едва сдерживая смех. Прежде я бы умерла в такой ситуации от чувства вины и стыда. Не могу передать, как изумляло меня мое поведение. Оно противоречило всем моим прежним реакциям в потенциально неловких ситуациях. Почему-то все казалось правильным, ничто не имело значения. Сосед ушел, и мы снова стали заниматься любовью. Потом, смеясь, оделись и разошлись по своим семинарам.

Сидя позже на моем семинаре, я услышала доносящийся из коридора свист. Я поняла, что это Макс насвистывает "Видели бы меня сейчас мои друзья". Он прошел мимо двери несколько раз, а я старалась сохранять непроницаемое лицо.

Мы не собирались встречаться снова после семинара. Поскольку я не спала в предыдущую ночь, то решила лечь пораньше. Однако одного брошенного на Макса взгляда было достаточно, чтобы понять, что сон подождет. Поскольку теперь у нас обоих имелись соседи по комнате, нам было негде уединиться. Наконец мы сели в мою машину и решили поискать подходящее место. Это завершилось самой забавной сценой из всех, в каких я участвовала за много лет. Мы проехали несколько миль от города, но так и не отыскали укромного уголка. Наше нетерпение постепенно нарастало. В такой ситуации было трудно управлять машиной. В конце концов мы сдались, вернулись к месту проведения конференции и занялись любовью в машине – прямо на автомобильной стоянке. Боязнь оказаться замеченными только усиливала наше возбуждение. Все это напоминало годы учебы в колледже. Прежде я считала невозможным возродить эти юношеские ощущения после стольких лет "взрослой" жизни с её чувством ответственности.

Я начала понимать одну из причин, по которым Джеймс так ценил свои романы. Теперь я на личном опыте убедилась в преимуществах, которые они давали. Романы дарили новизну и разнообразие. Они символизировали собой юность, свободу, удовольствие.

На Джеймса производила впечатление "игривость" некоторых женщин, с которыми он имел близкие отношения. В сравнении с ними я держалась слишком серьезно. Теперь я поняла, что участник внебрачной связи – мужчина или женщина – демонстрирует только одну свою сторону, которая не раскрывает полностью всю его личность. В глаза бросаются только новизна и лучшие качества. По-моему, виден не сам человек, который может быть серьезным или игривым, а только избранная им роль. Находясь в роли "жены", я преисполнена чувством ответственности, поглощена заботами. Когда я играю роль "любовницы", у меня нет чувства ответственности и забот – я просто радуюсь жизни и проявляю игривость. То же самое остается справедливым в отношении любого человека.

Я увидела и другое потенциальное достоинство романов. Они привлекательны тем, что позволяют вам увидеть себя глазами другого человека. Посредством романов вы можете увидеть себя более молодым, сексуальным, интересным и желанным. Нетрудно понять, как это повышает вашу уверенность в себе и самооценку. Теперь я понимаю, почему Джеймс всегда имел весьма позитивное представление о самом себе. Оно регулярно подпитывалось тем его отражением, которое он видел в глазах других женщин. Моя же самооценка зависела от моего отражения в его глазах, не получая дополнительной подпитки от других мужчин.

Я осознала, что эти факторы относились к числу тех, которые Джеймс хотел открыть мне. Они были одной из причин, заставлявшей его желать, чтобы я получила этот опыт. Он помог мне понять, почему так дорожил своими романами как личность и почему они не влияли на его отношение ко мне. Однако меня по-прежнему изумляло, почему он не возражал против моей близости с другим человеком. Я не понимала, как можно пережить роман партнера, не испытывая определенной боли.

Макс пытался описать мне, как они с женой разрешали эту проблему. Он сказал, что глубоко привязан к ней и сильно страдает, когда она находится с другим мужчиной (ту же самую боль испытывала и она), однако они не отказывают друг другу в удовольствиях, обретаемых благодаря внебрачным связям. Говоря об их отношениях, я получила ясное понимание того, что свободе сопутствует значительная боль. Я спросила его, стоит ли его свобода этой боли. Он ответил, что ценит не только свободу. Он хотел, чтобы его жена была свободной и счастливой, и делал все необходимое для того, чтобы дать ей эту свободу. Все это звучало красиво в теории, но я не могла представить себе, что человек согласен терпеть боль, вызванную знанием об измене партнера. Джеймс, похоже, соглашался терпеть боль... или не ощущал её. Я знала, что мне ещё предстоит проделать большую работу, прежде чем я смогу принять эту боль.

Я отвлеклась на какое-то время от этих мыслей и просто наслаждалась моей новой свободой. Спала как убитая в ту ночь и утром чувствовала себя превосходно. Я буквально парила над землей весь следующий день, посещая семинары и знакомясь с людьми. Превосходно относилась ко всему, что меня окружало. Самое же главное заключалось в том, что я превосходно относилась к самой себе.

Мы с Максом встретились в промежутке между семинарами и договорились о вечернем свидании. Август выдался жарким. Мы решили прогуляться к ближайшему озеру. По дороге мы остановились и поболтали с какими-то детьми. Один мальчик сильно напоминал сына Макса. Мы показывали друг другу фотографии близких, рассказывали о них. Викки и Энди уехали на две недели в летний лагерь. Дети Макса, которые были моложе моих, остались дома с матерью.

Он сказал, что его жена уверена в том, что он заведет какой-то роман на конференции. Мы долго говорили об удовольствиях и боли открытого брака. Я с удивлением начинала верить в его возможность. Берег озера был очень живописен, нам не хотелось уходить, однако небо уже начало темнеть. Возвращаясь назад, мы задумались о том, как мы можем провести эту ночь. Я вспомнила, что мы находимся неподалеку от Рочестера, где я когда-то жила. Я знала чудесную гостиницу, стоящую на берегу озера. Мы решили переодеться и поехать туда на обед, не строя дальнейших планов. Мне обычно нравилось планировать события и управлять ими, но Макс определенно предпочитал делать то, что казалось уместным в данную минуту. Нас волновала атмосфера приключения, мы не знали, куда оно приведет нас.

Обед был превосходным, но я мало ела. Весь этот опыт захватил меня настолько, что я не уделяла внимания еде. Из ресторанного окна открывался прекрасный вид на озеро. Нас окружали сказочные декорации.

К моменту завершения обеда мы уже знали, что хотим остановиться в этой гостинице. Не представляю, как я набралась смелости подойти к стойке и зарегистрировать нас. Я оформила номер на Макса и Пегги Воган, словно Макс носил мою фамилию. Я воспользовалась моей кредитной карточкой, все было очень просто. (Я наслаждалась моей самостоятельностью. Когда я была с Джеймсом, такими вещами всегда занимался он.) Макс сходил к машине за лежащей в багажнике сумкой – с ней мы выглядели более респектабельно. В сумке не было моих вещей, там лежала одежда детей. Но она придала мне уверенности... к тому же я находила все это ужасно забавным.

Мы не решили, останемся мы на всю ночь или нет. Мы снова решили положиться на наше настроение – не пытаться просчитать все наперед. Оказавшись в комнате, мы стали заниматься любовью и болтать. Макс был превосходным любовником – и неудивительно, ведь он на протяжении двух лет вел семинары по сексуальности. Однако наибольшее значение имели не его умение, а забота и чуткость.

Он позволил себе раскрыться передо мной, рассказывая о своем имидже, отношениях с людьми, других сторонах его жизни. Я также была с ним совершенно откровенна, взаимная открытость доставляла нам удовольствие.