Текст книги "Примерка"

Автор книги: Джеймс Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Уайт Джеймс
Примерка

Джеймс УАЙТ

ПРИМЕРКА

За долгие годы Хьюлитт приобрел привычку полчасика греться на солнышке возле двери своей мастерской – если, разумеется, солнце действительно грело, а не просто освещало. Время этих прогулок определяло само светило, которое, выглядывая из-за зданий на той стороне улицы, где располагалась мастерская Хьюлитта, постепенно перемещалось и касалось лучами витрины. Тогда Хьюлитт выходил и опускал навес, чтобы ткани в витрине не выцвели. Эти полчаса он разглядывал прохожих, надеясь, что некоторые из них окажутся клиентами, и приглядывался ко всему, достойному интереса. Как правило, ничего любопытного не происходило, но нынешний день стал исключением.

Сперва на его улочку свернула полицейская машина, за ней большой мебельный фургон и грузовик электрической компании. Присутствие полиции объяснялось тем фактом, что машины выехали на улицу с односторонним движением в запрещенном направлении. Когда колонна остановилась, фургон оказался прямо напротив Хьюлитта.

Около минуты ничего не происходило, и ему осталось лишь разглядывать собственное отражение в глянцевой боковине фургона – худую и довольно нелепую фигуру в черном пиджаке, жилете и полосатых брюках. В петлице торчал цветок, а мерная лента, символ профессии, свисала с шеи. На стекле входной двери за спиной Хьюлитта крупными наклонными золотыми буквами (ныне в зеркальном отражении) значилось:

ДЖОРДЖ Л. ХЬЮЛИТТ

ПОРТНОЙ

Внезапно, словно некий невидимый кинорежиссер крикнул "Мотор!", события начали стремительно развиваться.

Из полицейской машины выскочили два офицера и перекрыли движение во всем квартале. Из грузовика электрокомпании появилась бригада рабочих в аккуратных комбинезонах и принялась быстро выгружать раскладные экраны и будку ночного сторожа. Следом за рабочими вылез мужчина в прекрасно сшитом темно-сером костюме из камвольной шерсти и с галстуком, безошибочно свидетельствующим о том, что его владелец принадлежит к высшим слоям общества. Когда сей джентльмен принялся обозревать улицу и окна верхних этажей, на его лице возникло выражение крайней озабоченности.

– Доброе утро, мистер Хьюлитт, – сказал он, приблизившись. – Моя фамилия Фокс. Я из Министерства иностранных дел. Мне... э-ээ... требуется ваша профессиональная консультация. Разрешите войти?

Хьюлитт вежливо наклонил голову и прошел вслед за Фоксом в мастерскую.

Следующие несколько минут оба молчали – Фокс нервно расхаживал по мастерской, разглядывал полки с рулонами тканей, альбомы, разложенные на полированных деревянных прилавках, безупречно чистые зеркала в примерочной. Пока чиновник осваивался, Хьюлитт с тем же вниманием присматривался к Фоксу.

Тот был среднего роста и худощав, голова несколько выдавалась вперед, а пиджак на спине слегка топорщился из-за выступающих лопаток. Судя по небольшой, но четкой горизонтальной складке возле воротника пиджака. Фокс страдал сутулостью и пытался с нею бороться, держа спину неестественно прямо. У его портного явно возникали проблемы с моделью, и Хьюлитт стал гадать, не придется ли ему их унаследовать.

– Чем могу служить, сэр? – спросил Хьюлитт, когда гость наконец остановился. Он произнес эти слова приветливо, но с тем оттенком снисходительности, который не оставлял сомнений – именно Хьюлитту решать, пожелает ли он заняться выступающими лопатками Фокса.

– Я не клиент, мистер Хьюлитт, – нетерпеливо бросил Фокс. – Он ждет снаружи. Но должен вас предупредить, что факт его визита на ближайшие две недели должен быть сохранен в строжайшей тайне. Далее вы можете обсуждать его совершенно свободно. Проведя тщательное, но быстрое исследование, продолжил чиновник, – мы выяснили, что вы живете здесь с женой-инвалидом, которая помогает вам в работе. Мы также знаем, что вы опытный мастер, хотя и несколько консервативный в том, что касается стиля, и шьете вы исключительно из натуральных материалов. Многие годы ваше финансовое положение не соответствовало вашим талантам, и в этой связи я хочу отметить, что как ваши труды, так и ваше молчание будут хорошо оплачены.

Сам же заказ не будет слишком трудным, – завершил монолог Фокс, потому что требуется изготовить всего-навсего хорошо сидящую лошадиную попону.

– У меня нет абсолютно никакого опыта в пошиве лошадиных попон, мистер Фокс, – холодно заметил Хьюлитт.

– Понимаю вашу профессиональную гордость, мистер Хьюлитт. Однако это очень важный клиент; к тому же позвольте напомнить, что на противоположной стороне улицы расположен филиал известной фирмы, которая вполне способна выполнить заказ.

– Согласен, – сухо заметил Хьюлитт. – Они справятся, если речь идет о попоне.

Фокс еле заметно улыбнулся и собрался было что-то сказать, но ему помешал вошедший с улицы рабочий:

– Экраны установлены, сэр, а фургон заслоняет вход от взглядов с противоположной стороны улицы. Нужен лишь шест, чтобы выдвинуть навес над витриной, тогда вход в мастерскую не будет виден с верхних этажей.

Хьюлитт молча указал на нишу за витриной, где держал шест.

– Благодарю вас, сэр, – произнес рабочий тоном высокопоставленного слуги народа, соизволившего обратиться к рядовому представителю того народа, которому он служит, и шагнул к выходу.

– Подождите, – остановил его Фокс. – Когда закончите, будьте добры спросить Его Превосходительство, не пожелает ли он войти.

Строгая секретность, участие Министерства иностранных дел и характер заказа привели Хьюлитта к мысли, что сейчас ему предстоит увидеть некую весьма противоречивую политическую фигуру: скажем, растолстевшего представителя голодающей страны, желающего выразить патриотические чувства пошивом национальной одежды у британского портного. У подобной личности наверняка есть основания опасаться пули убийцы, поэтому он считает необходимым принять меры предосторожности. Впрочем, решил Хьюлитт, в конце концов это не моя забота.

Но когда он увидел клиента...

"Я сплю", – твердо сказал он себе.

Существо напоминало кентавра и имело копыта и длинный струящийся хвост. Торс выше пояса на первый взгляд выглядел человеческим, но мускулатура рук, плеч и груди чем-то неуловимо отличалась, а руки, хотя и пятипалые, имели три обычных и два противостоящих больших пальца. Голова, прочно сидящая на очень толстой шее, казалась непропорционально маленькой. Самой выразительной особенностью лица были большие карие глаза, рядом с которыми всевозможные щели, выступы и мясистые выросты выглядели вполне естественно.

Если не считать висящего на шее большого медальона, на существе не было ровным счетом ничего. Розовато-коричневую кожу усеивали мелкие крапинки. Клиент непрерывно подергивался, словно отгонял невидимых мух. Он был, все всяких сомнений, мужского пола.

– Ваше Превосходительство, – пропел Фокс, – позвольте представить вам мистера Джорджа Хьюлитта. Он портной, то есть специалист по изготовлению одежды...

Хьюлитт инстинктивно протянул руку и обнаружил, что рукопожатие клиента крепко, пальцы у него теплые и костистые, и, хотя Хьюлитту трудно описать ощущение от прижатого к ладони нижнего большого пальца, неприятным это назвать нельзя. Хьюлитт и сам не понял причины, но с этого момента он больше не мог мысленно называть это существо "оно".

– Для начала, – быстро заговорил Фокс, – нам требуется предмет туалета, который будет достаточно удобен и не позволит Его Превосходительству мерзнуть во время церемоний. Цвет – черный, возможно, с золотой или серебряной окантовкой и геральдическими украшениями. Разумеется, цвета и символы реальных дворянских фамилий не могут быть использованы. Клиенту также потребуется второе, менее формальное одеяние для экскурсий и осмотра достопримечательностей под открытым небом.

– Короче говоря, разукрашенная лошадиная попона с окантовкой, подытожил Хьюлитт, – и еще одна для прогулок. Но если вы соблаговолите сообщить мне, на каких именно церемониях Его Превосходительство будет присутствовать, я сумею более точно определить характер одежды.

– Это государственная тайна, – покачал головой Фокс.

– При необходимости я могу работать одной рукой и с завязанными глазами, – заметил Хьюлитт, – но вряд ли в таких условиях я покажу все, на что способен. Впрочем... Ваше Превосходительство, вас не затруднит пройти со мной в примерочную?

Негромко постукивая копытами, клиент в сопровождении Фокса вошел в примерочную и уставился на свое отражение в нескольких расположенных под углом зеркалах. Хьюлитту редко доводилось видеть столь нервного клиента: портной еще не успел воспользоваться мерной лентой, а кожа кентавра на спине и боках уже стала подергиваться.

Хьюлитт незаметно пригляделся, отыскивая на коже насекомых или других паразитов. Ничего не заметив, он облегченно вздохнул, потом на секунду задумался и включил обогреватели на стенах, которыми летом не пользовался. Через несколько минут в примерочной стало жарко, и клиент перестал дрожать.

Работая мерной лентой и записывая измерения в блокнот, Хьюлитт спросил:

– Полагаю, климат на родной планете клиента теплее, чем на Земле?

– Да, – подтвердил Фокс. – Нынешний день соответствует их поздней осени.

"От талии до основания хвоста 63 дюйма", – аккуратно записал

Хьюлитт и спросил:

– В таком случае, в холодное время года они носят одежду?

– Да, нечто вроде тоги, свободно обмотанной вокруг тела... А, теперь я понял, зачем вы включили обогреватели. Мне следовало бы самому об этом подумать; это мое упущение. Но Его Превосходительство имеет весьма веские причины не облачаться в привычные ему одеяния и предпочитает мириться с небольшими неудобствами. Для него весьма важно, чтобы одежда была скроена и сшита на Земле.

"От центра основания спины до переднего колена 42 дюйма", – записал Хьюлитт.

– Вы заказали одеяние в виде попоны, но моему клиенту, несомненно, потребуется и другая одежда, чтобы чувствовать себя более комфортно.

– Только попона, мистер Хьюлитт.

– Окажись вы на месте моего клиента, – терпеливо произнес Хьюлитт, вам, несомненно, было бы достаточно тепло под одеялом; но вы ощущали бы себя гораздо уверенней, надев еще и шорты.

– Прошу вас, Хьюлитт, выполняйте мои указания, – раздраженно бросил Фокс. – Вам щедро заплатят независимо от того, сколько костюмов вы сошьете для Его Превосходительства.

– Почти все цивилизованные люди на Земле носят нижнее белье, заметил Хьюлитт, – и если отбросить те случаи, когда климат, религия или местная мода диктуют противоположное, я думаю, подобное справедливо и для других миров.

– Вы чрезмерно усложняете весьма простые и ясные инструкции, полученные от меня, – сердито сказал Фокс. – Позвольте напомнить, что еще не поздно отказаться от ваших услуг и обратиться в фирму напротив.

– Пожалуйста. Ваше дело, – фыркнул Хьюлитт.

Несколько секунд земляне буравили друг друга яростными взглядами, а инопланетянин, чьи эмоции угадать было невозможно, переводил большие карие глаза с одного спорщика на другого.

Неожиданно из какой-то щели на лице инопланетянина послышался мягкий курлыкающий звук, и одновременно из висящего на шее медальона раздался приятный баритон:

– Быть может, джентльмены, в моих силах устранить возникшую проблему. На мой взгляд, мистер Хьюлитт проявил наблюдательность, здравый смысл и заботу о своем клиенте. Поэтому я предпочел бы и далее считать его своим портным при условии, что он сам этого желает.

Фокс сглотнул и слабым голосом произнес:

– Секретность, Ваше Превосходительство. Мы ведь договорились, что вы не станете разговаривать с местными жителями до... означенного дня.

– Примите мои извинения, мистер Фокс, – ответил инопланетянин, – но в моем мире специалист, подобный мистеру Хьюлитту, считается весьма значительной персоной.

Повернувшись к Хьюлитту, он продолжил:

– Буду весьма признателен, если вы уделите внимание и проблеме моего нижнего белья. Однако по причинам, которые мистер Фокс пока предпочитает сохранять в секрете, эти предметы одежды также должны быть местного покроя и из местных материалов. Такое возможно?

– Конечно, сэр, – ответил Хьюлитт с легким поклоном.

– Только не "сэр"! – воскликнул Фокс, явно рассерженный тем, что клиент нарушил его инструкции. – Перед вами Его Превосходительство лорд Скреннагл с планеты Дафа...

– Простите, что перебиваю вас, – вежливо сказал Скреннагл, поднимая руку. – Это лишь приблизительный местный аналог моего ранга. "Сэр" звучит достаточно уважительно и гораздо удобнее длинного титула.

– Да, Ваше Превосходительство, – убито сказал Фокс.

Хьюлитт достал образцы тканей и альбом с моделями. Скреннагл выбрал мягкую бледно-кремовую ткань из овечьей шерсти, которая, как заверил портной, не будет раздражать его кожу. Альбом же привел Скреннагла в восхищение, и, когда Хьюлитт стал рисовать модели будущей одежды, переделанные "под кентавра", инопланетянин, казалось, затаил дыхание.

Вежливые расспросы прояснили, что Скреннагл намерен одеваться без посторонней помощи и что участок спины от талии до хвоста наиболее чувствителен к холоду.

– Если вы не возражаете, сэр, – добавил Хьюлитт, – я хотел бы услышать ваши пожелания о размещении застежек, отверстий для удаления отходов жизнедеятельности и так далее...

Скреннагл мог поворачивать верхнюю часть торса и доставать руками до хвоста, но видел при этом лишь нижнюю часть спины. Хьюлитту пришлось смоделировать такое нижнее белье, в которое Скреннаглу придется продевать копыта, причем обеими парами ног. Оно было задумано как двубортное и застегивалось на пуговицы; широкая полоса ткани перебрасывалась через спину на противоположный бок, другая такая же полоса спускалась на другой бок и пристегивалась пуговицами – нечто вроде двубортного пиджака, только надетого задом наперед. Скреннагл сказал, что двойной слой ткани на спине весьма удобен при низких местных температурах; не нашлось у него возражений и против сложно задуманных застежек ширинки и местечка под хвостом.

Однако он вежливо настоял на желании иметь хвост полностью открытым. Очевидно, для этого у него имелись серьезные причины.

– Вполне вас понимаю, сэр, – согласился Хьюлитт. – А теперь, если вы соблаговолите замереть на одну лишь секунду, я вас измерю. Контуры вашего тела весьма сложны, поэтому о простой попоне не может быть и речи. Впрочем, как только я сделаю выкройку по фигуре и сошью первый предмет туалета, изготовление остальных не составит труда. Для начала будет достаточно четырех комплектов нижнего белья...

– Хьюлитт!.. – не выдержал Фокс.

– Ни один джентльмен, – негромко произнес Хьюлитт, – каким бы ни было его положение, не отправится в дальнюю поездку с единственным комплектом белья.

Возражений он, естественно, не услышал и продолжил измерять клиента. Работая, он подробно объяснял Скреннаглу, что делает, и зачем. Он даже завел разговор о погоде, чтобы клиент расслабился, и его неестественная из-за напряжения поза не повлияла на точность измерений.

– Боковую длину я хочу сделать чуть выше середины бедра, – сказал он клиенту. – Это обеспечит вам максимальный комфорт и сохранит тепло. Тем не менее вы оказали бы мне неоценимую помощь, сообщив о предназначении попоны – какие движения вам предстоит совершать, будут ли вас в ней фотографировать, каким окажется географическое и архитектурное окружение. Зная это, я сделаю верхнюю одежду наиболее подходящей к будущим обстоятельствам.

– Вы выуживаете информацию, – резко бросил Фокс. – Прошу это прекратить.

Хьюлитт проигнорировал его реплику. Скреннагл, повернувшись так, чтобы видеть отражение Фокса в зеркале примерочной, сказал:

– Дополнительные сведения здесь действительно необходимы, и если мистеру Хьюлитту доверили секрет моего пребывания в этом городе, то причина моего нахождения на Земле станет лишь небольшим добавочным обстоятельством...

– Извините, Ваше Превосходительство, – прервал его Фокс, – но мы не должны затрагивать подобные темы при посторонних, пока все необходимые приготовления не завершены.

"Охват вокруг передних ног 46 дюймов", – записал Хьюлитт, и, сдерживая раздражение, сказал:

– Если вы хотите, чтобы материал, отделка и украшения одежды соответствовали обстоятельствам – и, несомненно, весьма важным, – то мне действительно нужно знать процедуру.

После секундной паузы Скреннагл и его устройство-переводчик издали странные звуки. Вероятно, то был эквивалент покашливания. Подняв голову и торжественно выпрямившись, Скреннагл заявил:

– Как полномочный представитель Дафы и Галактической Федерации на Земле, я буду вручать свои верительные грамоты в Сент-Джеймс-корте во время обычной в таких случаях церемонии. Вечером того же дня состоится прием с участием королевы. Официально я лишь посол, но мне будут оказаны такие же почести, как главе иностранного государства, прибывшему с официальным визитом. Прием будут освещать средства массовой информации, у меня будут брать интервью после официального...

Хьюлитт уже не слушал Скреннагла – портного охватила столь сильная ярость, что слова посла превратились в бессмысленный шум.

Извинившись перед клиентом, он повернулся к Фоксу:

– Могу я поговорить с вами наедине?

Не дожидаясь ответа, он вышел из примерочной, подошел к двери и распахнул ее, пропуская Фокса вперед. Потом захлопнул дверь – настолько резко, что разбившееся стекло со звоном посыпалось на плитки крыльца.

– И вы хотите, – яростно прошипел он, – чтобы я сшил _попону_!

– Можете мне не верить, – столь же эмоционально ответил Фокс, – но я разделяю ваши чувства. Однако прошу учесть, что это событие может стать важнейшим в истории человечества, и оно обязано пройти хорошо! И не только с точки зрения Скреннагла. То, как мы встретим его здесь, станет эталоном и примером для правительств всего мира, и мы не имеем права дать им малейший повод для критики. Кое-кто за рубежом полагает, что гость должен был нанести первый визит именно им, и они будут рады любой возможности обрушить на нас лавину критики. Понимаете?

Электрик в подозрительно чистом комбинезоне, услышав звук бьющегося стекла, поднялся на крыльцо. Фокс раздраженно махнул ему, предлагая удалиться, и продолжил:

– Разумеется, послу следует иметь подобающее случаю одеяние. Мне это понятно не хуже, чем вам. И в то же время мы не можем выставить Скреннагла на посмешище, сделать его похожим на гибрид лошади и дрессированного шимпанзе. Мы не имеем права рисковать, даже в мелочах.

Немного успокоившись, он добавил:

– Естественно, Скреннагл желает произвести хорошее впечатление, но и мы должны произвести хорошее впечатление на него. Поэтому во многих отношениях будет, вероятно, разумнее облачить его в попону, пусть даже это воспримут как недостаток нашего воображения. И вот что я вам скажу, Хьюлитт: если вы и впрямь желаете сшить нечто более сложное для первого инопланетного посла, то это должно получиться идеально. Вы способны взять на себя такую ответственность?

У Хьюлитта исчез голос – сказались крайняя взволнованность и откровенная радость от поставленного ему вызова. Вызова, брошенного его профессии. Он кивнул.

Фокс с явным облегчением вздохнул и торжественно произнес:

– Вы берете на себя немалую часть возложенной на меня ответственности. Я благодарен вам, и если у вас имеются предложения, которые могут помочь...

– Даже если это не мое дело? – спросил Хьюлитт, и, помедлив, пояснил: – Не портновское дело, вот что я хотел сказать.

– Слушаю, – настороженно произнес Фокс.

– Мы только что обсуждали тему наряженных лошадей, – начал Хьюлитт. Мой клиент гораздо больше похож на лошадь, чем на человека. Он слишком опытный дипломат, чтобы жаловаться; но поставьте себя на его место и подумайте, какое впечатление произведут на него вся эта помпа, пышность, переезды с места на место и...

– Скреннагл уже изучил личностные аспекты нашей цивилизации и приспособился к ним. Во время еды он лежит, поджав под себя ноги, и тогда его торс располагается на высоте, удобной для еды и разговоров. Что касается туалетных приспособлений...

– Я подумал о том, что он станет испытывать, если его будут перевозить запряженные лошадьми экипажи, или же увидит всадников. Я посоветовал бы вам в нарушение традиций воспользоваться автомобилем, а не каретой, а почетный караул и охрану подобрать не из кавалерии. Ведь между Скреннаглом и лошадьми имеется определенное физиологическое сходство. Не такое близкое, разумеется, как между людьми и обезьянами, но, по-моему, будет лучше, если он не увидит животных, слишком его напоминающих. Как вы полагаете?

– Еще бы! – воскликнул Фокс и негромко выругался. – Ну почему это никому не пришло в голову?

– Кое-кто только что об этом подумал, – заметил Хьюлитт, распахивая дверь и приглашая Фокса вернуться в примерочную, где, тихо постукивая копытами по полу, ждал клиент, важнее которого еще не было ни у одного земного портного.

– Прошу извинить за задержку, сэр, – вежливо произнес Хьюлитт, – но теперь я ясно представляю, чего ждут от меня и от вас, сэр. Однако прежде чем продолжить измерения, могу я поинтересоваться, нет ли у вас аллергии к определенным материалам или особо чувствительных участков тела, которые могут вызвать дискомфорт?

Скреннагл взглянул на Фокса, и тот ответил за него:

– Мы весьма тщательно исследовали эту проблему и составили длинный список веществ и предметов, которые могут вызвать проблемы – а некоторые и весьма серьезные проблемы, – если окажутся в длительном контакте с кожей Его Превосходительства.

Ситуация такова. Внеземные патогенные организмы не могут существовать в человеческом теле, и наоборот. Это означает, что мы не можем заразиться от Скреннагла, а он равным образом невосприимчив к нашим микробам. Однако чисто химические реакции – вопрос совершенно иной. Любое синтетическое волокно и вообще любая синтетика, использованная для пошива одежды, вызовет у Его Превосходительства сыпь или гораздо более резкое раздражение. Вы поняли?

Хьюлитт кивнул. Нижнее белье посла, его рубашки, галстуки и носки придется делать из чистой шерсти, хлопка или натурального шелка; подойдут также шерстяная камвольная ткань и твид. Потребуются костяные пуговицы и металлические, а не нейлоновые застежки-молнии. Все окантовочные, подкладочные и набивочные материалы также нужны натуральные, а шить придется старомодными хлопчатыми нитками, а не синтетикой. Да, он ясно видел проблему, но, как и большинство крупных проблем, она раскладывалась на множество мелких.

– Одна из причин, почему мы выбрали именно вас, – пояснил Фокс, состоит в том, что вы привержены традиционному стилю, а значит, умеете выжать все возможное из натуральных тканей и материалов. Правда, мне не давала покоя мысль, что вы окажетесь настолько старомодны, что неподходящим образом отреагируете на... необычного клиента. И рад отметить, что вы не проявили даже намека на ксенофобию.

– Я прочел немало фантастики, пока она не стала слишком заумной, сухо отозвался Хьюлитт и повернулся к Скреннаглу: – Мне придется произвести еще кое-какие измерения, сэр, поскольку я буду шить для вас нечто более сложное, чем попона. По ходу дела я стану предлагать на ваше рассмотрение эскизы задуманных предметов туалета. Раскрой, примерки и отделка также займут некоторое время, если вы хотите, чтобы работа была сделала на совесть. – Взглянув на контуры тела инопланетянина, он подумал, что переделки и примерки потребуются серьезные. – Я, разумеется, стану работать исключительно над вашим заказом. Но не вижу никакой возможности справиться с работой быстрее, чем за десять дней.

– У вас двенадцать дней, – с облегчением произнес Фокс. – А разбитое стекло мы вам быстро заменим. И повесим объявление, что в мастерской... гм... смена интерьера. Мы сфотографировали дверь вашей мастерской, когда собирали о вас сведения, поэтому сумеем воспроизвести все в точности. В конце концов, я косвенно виноват в том, что вы лишились стекла на двери.

– Позвольте с вами не согласиться, – вмешался в разговор Скреннагл, Поскольку исходной причиной ваших проблем стал именно я, то буду вам признателен, мистер Хьюлитт, если вы позволите заменить разбитое стекло материалом с моего корабля – в память о моем визите. Этот материал прозрачен и выдерживает как удары метеоритов, так и мелкие житейские потрясения.

– Вы очень добры, сэр, – ответил Хьюлитт.

"От плеча до запястья 35 дюймов", – записал он в блокнот.

Потребовалось почти три часа, пока мастер не удовлетворился проделанной работой. Целых полчаса он обсуждал с клиентом работу его мускулатуры и суставов, а также особенности покроя в районах шеи, груди, подмышек и промежности.

Когда Скреннагл и Фокс ушли, Хьюлитт запер входную дверь, прошел мимо кладовых на первом этаже и поднялся наверх в свою квартирку рассказать новости жене.

После несчастного случая, который произошел восемнадцать лет назад, миссис Хьюлитт стала инвалидом. Она могла ходить около трех часов в день, не испытывая слишком больших страданий, и приберегала эти три часа, чтобы поужинать и поговорить потом с мужем. Все остальное время она разъезжала по квартирке в кресле на колесиках, наводила чистоту, готовила, шила если для нее находилась работа с иголкой в руках – или спала, потому что по ночам ей спалось плохо.

Муж рассказал ей об инопланетном клиенте и необходимости временно хранить эту новость в строжайшем секрете. Миссис Хьюлитт с интересом рассмотрела наброски выкроек и прикинула требуемое количество ткани и материалов, однако не поверила ни единому слову мужа и даже пристыдила его за глупую шутку. Она напомнила ему, что в молодости ей пришлось выполнять заказ одного из театров – им для спектакля потребовалась одетая лошадь. Да, заявила она, ей пока не ясно, зачем нужно такое количество костюмов и особенно нижнего белья, но они наверняка предназначены для какой-нибудь сложной пантомимы или фарса. А застегивающаяся на молнию ширинка, неодобрительно добавила она, наверняка означает, что предстоящее шоу окажется еще и непристойным.

– Ничего подобного, дорогая, – невозмутимо возразил Хьюлитт. Зрелище будет весьма впечатляющим, а наши костюмы ты обязательно увидишь по телевизору.

И Хьюлитт, увидев довольное и взволнованное лицо жены, решил ничего не добавлять к сказанному.

Первые три дня и большую часть ночей, предшествовавших примерке, миссис Хьюлитт испытывала удовольствие от работы, хотя и сказала однажды, что иногда у нее возникает желание отказаться от столь причудливого заказа. На это муж возразил, что заказ, независимо от предназначения костюмов, требует высочайшего профессионального мастерства и качества отделки, что он стал вызовом его опыту и, к тому же, будет оплачен весьма достойно. Но, откровенно говоря, и сам он уже начал сомневаться, не взвалил ли на себя непосильную ношу.

Проблема заключалась в том, что ему предстояло придумать, раскроить и сшить костюм, в котором лошадь должна выглядеть похожей не на человека, а на безупречно одетую благородную лошадь. Идея казалась безумной, но Скреннагл был слишком важной личностью, чтобы допустить ошибку.

Как Хьюлитт и предполагал, первая примерка показалась заказчикам чуть ли не катастрофой. Бесформенные и неотглаженные брючины для передних и задних ног были сшиты наметочными стежками, а эмбрион пиджака с единственным рукавом выглядел горькой насмешкой. Из-под подкладки торчала вата, плечи топорщились, лацканы кривились. Орудуя иголкой, мелком и булавками, Хьюлитт умело излучал уверенность и ободрение, но от его взглядов не укрылось, что ни Фокс, ни Скреннагл не поддались на его уловку.

Чиновник выглядел до отчаяния встревоженным и мрачным, а мимика посла почти наверняка была эквивалентом тех же эмоций.

Свои сомнения Хьюлитт держал при себе и несколько улучшил настроение заказчиков, продемонстрировав два первых комплекта белья; оба превосходно пришлись по фигуре. Мастер объяснил, что сшить их оказалось относительно просто, потому что здесь был применен эластичный облегающий материал. Но когда и Фокс, и Скреннагл предложили вернуться к прежней идее – белье, а поверх него попона, – Хьюлитт предпочел не услышать намека и назначил вторую примерку через четыре дня.

Пиджак Скреннагла был задуман как крупная и сложная форма, облегающая не только передний торс, но и все тело до основания задних ног. Спереди он был обрезан прямо, а по бокам тянулся на два дюйма ниже места соединения ног и тела. Но именно пиджак из-за своей длины и большой площади делал ноги в брючинах непропорционально тонкими.

Хьюлитт сумел уменьшить площадь пиджака, пустив вдоль спины фальшивые складки, разделяющиеся в районе хвоста; умело расположенные вытачки заставили ткань облегать контуры тела. Зато брюки пришлось распарывать и кроить заново. Штанины стали вдвое шире вверху и плавно сужались, достигая внизу примерно двойного диаметра копыт. Из-за этого Хьюлитт был вынужден изменить способ их крепления к спине и переделать ширинку, зато внешне костюм стал намного элегантнее.

Во время второй примерки Хьюлитт с удовольствием обнаружил, что ему удалось справиться со складками, образующимися на пиджаке во время движения клиента. Но в глазах Фокса и Скреннагла костюм продолжал выглядеть нелепицей. Когда Хьюлитту стало очевидно, что они склоняются к прежнему – и явно ошибочному – решению, он отчаянно попытался отвлечь их мысли.

– Нам очень повезло, – сказал он, радостно улыбаясь, – что на вас прекрасно смотрятся рубашки шестнадцатого размера, равно как и шляпа восьмого размера. Шляпу вам придется больше держать в руках, чем носить, да и перчатки тоже, ведь они не совсем подходят...

– А вам не кажется, – внезапно перебил его Фокс, – что вы пытаетесь совершить невозможное, мистер Хьюлитт?

К нему присоединился и Скреннагл, который тихо сказал:

– Не сочтите мои слова критикой ваших профессиональных способностей я уверен, что вы вполне сумеете справиться с любым заказом, но разве вам не кажется, что попона, которую мы уже обсуждали, стала бы разумным компромиссом? А заодно избавила бы вас от тяжкого бремени ответственности.

– Я не ищу легких заказов, – заявил Хьюлитт, хотя на самом деле пресловутое бремя ответственности с каждым днем казалось ему все непосильнее. – Я взялся одеть вас соответственно предстоящим торжествам, сэр, и вы можете полностью положиться на мой опыт.

Однако, – быстро продолжал Хьюлитт, – у меня возникла небольшая проблема с обувью. Нетрудно скроить и сшить черные шерстяные носки без пяток, но туфли земного типа будут смотреться неуместно, к тому же вы будете ощущать дискомфорт при ходьбе. Нельзя ли покрасить ваши копыта нетоксичной краской – черной и глянцевой для формальных приемов и коричневой для прогулок? Вам также нужны подошвы, поскольку стук копыт может не соответствовать протоколу.