Текст книги "Райское молоко"

Автор книги: Джеймс Типтри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Типтри Джеймс
Райское молоко

Джеймс Типтри-мл

РАЙСКОЕ МОЛОКО

Перевод с англ. Л. Терехиной, А.Молокина

Она прижалась к нему упругой маленькой грудью. Разгоряченная, обнаженная, она лежала на нем, широко раскинув ноги и обволакивая все его тело. Он корчился под ее тяжестью, а потом отполз к выгребной яме, и его стошнило.

– Тимор! Тимор!

Это было не его имя.

– Прошу прощения. – Рвотные спазмы опять сотрясли его тело. – Я же говорил тебе, Сеул.

Она, искренне удивленная, сидела там, где он ее бросил.

– Ты не хочешь меня? Но все на этой стоянке...

– Прошу прощения. Я тебя предупреждал. – Он начал натягивать свою серую фуфайку с длинными рукавами. Ткань на локтях была собрана буфами. – В этом нет ничего хорошего. И никогда не будет.

– Но ты же человек, Тимор. Как и я. Неужели ты не рад, что тебя спасли?

– Человек. – Он сплюнул. – Ни о чем другом ты и думать не можешь.

Она тяжело дышала. Он натягивал длинное серое трико, заложенное в складки на коленях и щиколотках.

– Что они с тобой сделали, Тимор? – Она сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. – Как они любили тебя, если ты после этого ничего не можешь? – причитала она.

– Их надо видеть, Сеул, – упрямо произнес он, поправляя свои лацканы сизо-серого цвета.

– Они так вот и выглядели? Все серые и блестящие? Именно поэтому ты так одеваешься?

Он повернулся к ней, коренастый парень во всем сером, на застывшем лице горящие глаза.

– Я ношу все это, чтобы спрятать свое толстокожее человеческое тело, – заметил он, – чтобы меня не тошнило. По сравнению с ними я был – Кротт. Да и ты тоже.

– О-о-о...

Его лицо смягчилось.

– Если бы ты их только видела, Сеул. Высокие, словно столбы дыма. И они все время развлекаются, как– ты не можешь себе представить. Мы не... – Он замолчал, теребя свои серые перчатки, содрогнулся. – Они лучше всех детей человеческих вместе взятых, – с горечью сказал он.

Она ощупала себя, сузила глаза.

– Но они же мертвые, Тимор! Мертвые! Ты сам мне говорил.

Он замер, отвернувшись от нее, держа в руке серую тапку.

– Как они могут быть лучше людей? – настаивала она. – Все знают, что есть только люди и Кротты. Я вовсе не думаю, что этот твой Кротти – рай, я считаю...

Он рванул ручку замка с секретом.

– Тимор, подожди, Тимор!

Ее крик, а она выкрикивала чуждое ему имя, несся вслед за ним по ярко освещенным коридорам. Его ноги слепо несли его по сухой жесткой поверхности. Он старался дышать ровно, держа руку на замке – это помогало ему выбраться наружу.

Замедлив шаг, он обнаружил, что находится в одном из помещений стоянки, стоянки, которая по-прежнему была чужой для него, но. все они походили на госпиталь, на морг. Пустые саркофаги.

Пожилая женщина – Кротт – проехала мимо, глупо улыбаясь. За ней тянулся след красной перхоти, при виде которого в его желудке снова что-то шевельнулось. Местные Кротты приравнивались к слабоумным людям и принадлежали к высшей ступени развития. Карикатуры. Нелюди. Зачем вообще было пускать их на стоянки?

Гудок предупредил его о том, что впереди завод, и он изменил направление. Прошел мимо табло "Только для людей". За ним была комната для игр. Он обнаружил, что комната пуста, хотя она и была напичкана всякими грубыми аттракционами и механическими глотками, изрыгавшими то, что хозяева Галактики называли музыкой. Они так ревниво относились к своему уродству! Он миновал бар, где можно было купить Ю-4, брезгливо поморщился и вдруг услышал плеск воды.

Этот звук привлек его внимание. В раю тоже была вода... такая вода... Он вошел в бассейн.

Из воды торчали две темноволосых головы.

– Привет, новенький!

Он взглянул на мокрые, оливкового цвета мальчишеские тела.

– Он флоу. Иди к нам, новенький!

С минуту он медлил, этот новичок в сером. Потом, словно вспомнив что-то, разделся, обнажив свое ненавистное сухое розовое тело.

– Эй, да он действительно флоу.

Вода была чистая, и, хотя наводила на мысли о пороке, ему стало лучше.

– Оттава, – назвался один из юношей.

– Халл. – Они были близнецами.

– Тимор, – соврал он, переворачиваясь и омываясь в воде. Он хотел... хотел...

Он чувствовал, как в пузырящейся воде его касались оливковые руки.

– Приятно?

– В воде, – невпопад ответил он. Они засмеялись.

– Ты готов? Пошли.

Он вспыхнул. Он видел, что над ним смеются, но тем не менее последовал за ними.

В бильярдной было сумрачно и влажно. Почти приятно. Но их плоть стала горячей и скользкой, и он уже не мог делать то, что они от него хотели.

– Он никудышный флоу, – сказал один из них, тот, которого звали Оттава.

– Вы не... – Но они уже были заняты друг другом. Оставшись неудовлетворенным, чувствуя боль и отвращение, он закончил: – ...Люди! Поганые безмозглые люди! Да вы не представляете себе, что такое флоу!

Они уставились на него, слишком удивленные, чтобы злиться.

– А ты откуда? – спросил его Оттава.

Отвечать было бесполезно, да и, наверное, не следовало.

– Из рая, – устало произнес он, натягивая серый костюм.

Они переглянулись.

– Такой планеты нет.

– Есть, – возразил он. – Была.

И вышел. Придал лицу спокойное выражение, выпрямил короткое древо позвоночника. И когда только он очутится в космосе, и ему разрешат просто выполнять свою работу? Безумное, безмерное пространство, легкомысленные звезды. Трижды обвейте его и закройте глаза в спасительном ужасе, ибо он вскормлен и вспоен нектаром...

Кто-то, подошедший сзади, положил руку ему на плечо.

– Стало быть, ты принадлежишь к молодому поколению Кроттов.

Привычное бешенство развернуло его. Сжав кулаки, он поднял глаза.

И очутился в мире грез. Он стоял, разинув рот от удивления, не сразу поняв, что худое темнокожее лицо, нависшее над его собственным, было лицом человека. Человек был ненамного старше его. Но прозрачный, словно облако, изящный, как привидение, так похожий на...

– Я Сантьяго. Есть работа. Следуй за мной, Кротти.

По старой привычке он стиснул кулаки, губы сами собой произнесли:

– Мое имя – Тимор.

Чернявого слегка передернуло, последовал новый удар по плечу. И презрительная божественная усмешка.

– Дружочек, – произнес черный бархатный голос, – Тимор это сын покойного великого Скаута Тимора. Мой отец передает тебе привет. Не хочешь ли полететь со мной на корабле, который я получил? Еще вчера нужно было вылететь в сектор Д, а у нас не укомплектован экипаж. Ты ведь знаешь, как обращаться с кораблем?

Сантьяго. А его отец, должно быть, тот жирный коричневый начальник стоянки, который его вчера приветствовал. Как мог такой родитель...

Но вслух он произнес:

– Быть юнгой – мое любимое занятие.

Сантьяго согласно кивнул и пошел, не оборачиваясь и не проверяя, идет ли Тимор следом.

Корабли этой модели были Тимору знакомы. Молча он проверил режимы работы внешних систем, заученно, как попугай, повторил действия контрольных автоматов, не осмеливаясь поднять глаза на длинную фигуру за пультом управления.

Когда они были готовы, к пересечению первого меридиана, Сантьяго повернулся к нему:

– Все еще чудишь?

Тимор поднял взгляд от темных экранов.

– Сеул кое-что рассказала мне. Наверное, мне не следовало бы этого говорить, но ведь это очевидно, что ни один Кротт не сможет подняться до уровня человека.

– Мой отец. Он долго меня уговаривал. Сын его любимого старого друга Тимора спасен от иноземцев. Наши отцы долго летали вместе – тебе все расскажут, когда ты вернешься. Отец думает, что ты новое воплощение Скаута Тимора. Знаешь, он просил, чтобы ты прилетел.

– Конечно, – выдавал из себя Тимор.

Глаза, полускрытые капюшоном, внимательно смотрели на него.

– И правильно делал. Ты несколько странно обращаешься с приборами.

– Что ты имеешь в виду?

– Да, я думал, что они полностью тебя переделают. Сколько тебе было лет, когда тебя нашли?

– Десять, – ответил Тимор с отсутствующим видом. – Какая тебе разница?

– Не придуривайся. Человек, выходя в космос, должен знать, кто рядом с ним. Провести десять лет с этими... что ж, я промолчу. Но если это были не Кротты, то кто же? Мы знаем только Кроттов.

Тимор вздохнул. Если бы только он мог добиться, чтобы его поняли без слов. Нет, он слишком устал, чтобы вновь пускаться в объяснения.

– Это были не Кротты, – сказал он маячившему перед ним дымчатому лицу. – По сравнению с ними... – Он отвернулся.

– Ты не хочешь говорить?

– Нет.

– Очень плохо, – легко произнес Сантьяго. – Мы могли бы найти применение этой суперрасе.

Молча они ввели основные параметры курса и дополнительные данные для контроля. Потом Сантьяго протянул руку к морозильной камере.

– Теперь можно расслабиться и перекусить, следующее прохождение через меридиан будет только через час. Тогда можно будет и вздремнуть.

С непривычной старомодной последовательностью он разложил еду.

Тимор почувствовал, что очень голоден. И откуда-то изнутри поднялось чувство еще более глубокого голода. Было приятно перекусить с другим человеком, бок о бок в глубоком космосе. До сих пор он всегда был только лишь учеником, действиями которого управляли. А сейчас...

Он не дал волю чувствам, изобразив равнодушие.

– Хочешь Ю-4?

– Нет.

– Тогда попробуй вот это. Лучшее, что есть на стоянке, я сделал эту штуку популярной. Ты, должно быть, мало отдыхал с тех пор, как вернулся из психиатрической клиники.

Это было верно. Тимор взял протянутый флакон.

– А где это, сектор Д?

– В направлении Денеба. Шесть переходов через меридиан. Они открывают три новые системы, а мы стараемся обеспечить их всех питанием.

Они немного поговорили о стоянке, о таинственной замкнутой жизни на Трэйнсуордл. Неожиданно для самого себя Тимор почувствовал, что отношения между ними стали куда менее натянутыми.

– Музыка?

Сантьяго заметил его смягчившийся взгляд.

– Она тебя раздражает? У твоих чужеземцев музыка была лучше, да?

Тимор кивнул.

– А у них были города?

– О, да.

– Настоящие города? Такие, как Маскалон?

– Намного красивее. И совсем другие. Там было много музыки, – с горечью сказал Тимор.

Темное лицо внимательно смотрело на него.

– А где они сейчас?

– В раю. – Тимор устало покачал головой. – Я хочу сказать, та планета называлась Рай. Но они все мертвые. Корабли, которые меня нашли, принесли болезнь.

– Плохо.

Последовала пауза. Потом Сантьяго осторожно спросил:

– Есть целый ряд планет, именуемых чьим-либо раем. Может быть, тебе известны координаты той планеты?

В мозгу Тимора прозвучал сигнал тревоги.

– Нет!

– Но ведь тебе наверняка говорили!

– Нет, нет! Я забыл. Они никогда...

– Может быть, мы могли бы помочь тебе вспомнить? – улыбнулся Сантьяго.

– Нет!

Он с усилием поднялся с того места, где сидел. Ощутив странную неловкость в движениях, он одновременно заметил, что кабина была очень маленькой, окутанной необычным сиянием.

– Ты говоришь, они живут в городах. Расскажи мне о них.

Он хотел сказать, что пришло время перехода через меридиан и что пора прекратить разговор. Но вместо этого начал рассказывать этому темному призраку о городах. О городах своего потерянного мира. Рая...

– Тусклый рубиновый свет. И музыка, самая разная музыка, и грязь...

– Грязь?

Его сердце колотилось, как безумное. Он молча смотрел на ангелоподобного призрака.

– О, следи за трэком, – сурово произнес Ангел.

И вдруг Тимор все понял.

– Ты накачал меня наркотиками!

Длинные губы Сантьяго замерцали.

– Люди. Ты говоришь, они были красивы?

– Красивее всех детей человеческих, – беспомощно произнес Тимор.

В нем проносились картины другого мира.

– Они флоу?

– Да, – голова Тимора безвольно упала. – Более, чем любой из людей. Больше, чем ты. – Они любили меня, – простонал он, протягивая руки к привидению. – Ты немного похож на них. Почему...

Сантьяго, похоже, был чем-то занят у пульта.

– Я попробую? – Белые зубы сияли.

– Нет, – ответил Тимор. Неожиданно он совершенно охладел к нему. – Ты всего лишь человек. Только ты не розовый и высокий. Но ты всего-навсего человек. А для них люди – Кротты.

– Люди – Кротты? – Голубовато-черное, обтянутое лицо, несущее смерть, склонилось над ним. – Ты пытаешься это доказать, новичок. Значит, твои чужеземцы лучше людей? От простых людей тебя тошнит? Это делает тебя чем-то совершенно особенным. И как удобно, они все мертвы, и их никто никогда не видел. А знаешь что, Тимор, сын Кротта Тимора, я думаю, ты лжешь. Ты ведь знаешь, где эта планета.

– Нет!

– Где она?

Тимор услышал свой пронзительный крик, увидел, как маска из черного дерева покрылась трещинами и исказилась.

– Ладно, не капризничай. Я перехватил достаточное количество твоих мыслей, чтобы определить тот сектор, в котором они тебя выловили. Это наверняка недалеко. Ты говоришь, естественная почва была тусклая и красная, верно? Компьютер определит ее. Здесь не может быть очень много карликовых звезд класса М.

Он отвернулся. Тимор пытался броситься к нему и удержать, но его слабые от наркотиков руки лишь бессильно шарили по переборке.

– Я не лгу, не лгу...

Компьютер монотонно гудел.

– ...класс М Бета-звезды... вторые по яркости в созвездии... сектор Два Ноль Точка Дельта-распад один четыре повтор один четыре.

– Да, – произнес Сантьяго. – Четырнадцать – это слишком много.

Он хмуро взглянул на притихшего Тимора.

– Ты должен что-нибудь знать. Какой-нибудь критерий. Я хочу найти этот рай.

– Они все мертвы, – прошептал Тимор.

– Может быть, – ответил Сантьяго. – А может быть, и нет. Может быть, ты лжешь. Может быть, ты лжешь, а может быть, и нет. В любом случае я хочу ее увидеть. Если там есть города, то там должно быть то, что может нам пригодиться. Или же я отправлю тебя туда навсегда. Почему ты считаешь, что находишься под действием наркотиков? Кто-то что-то скрывает, и это что-то я собираюсь выяснить.

– Но ты не сможешь ее найти. Я не позволю тебе нанести им вред! – Тимор слышал свой срывающийся голос. Он словно боролся с чем-то нереальным. Огни кабины отражались в фиолетовом блеске лица Сантьяго. На этом лице качались отражения черных звезд с золотыми ободками. Лицо мечтателя.

– Я не причиню им зла, – голос снова стал бархатным. Почему я должен их обидеть? Я просто хочу их увидеть. Увидеть их города. Мы могли бы полюбоваться ими вместе. Ты мог бы мне их показать.

Грезы принимали более конкретные очертания, он наклонился ближе к Тимору. Тепло. Таяние.

– Ты мог бы их мне показать. Ты хочешь вернуться обратно в рай?

Глаза Тимора покрылись пеленой.

– Может быть, кто-нибудь из них... Может быть, мы могли бы их спасти.

Что-то шевельнулось в глубине его души. Потекли обжигающие ручейки.

– Сантьяго...

Теперь он держался за свое богатство обеими руками, едва сдерживая возбуждение. Если бы здесь было не так сухо и светло... Огни потускнели, свечение стало голубоватым.

– Да, – отозвался Сантьяго, заблестела темная плоть.

– Я бы хотел этой красоты. Ты, наверное, очень одинок.

Губы Тимора шевелились беззвучно.

– Расскажи мне, расскажи, как это все происходило... свет.

...Нет, нет, нет, нет...

Во рту у него горело, даже в легких все пересохло. Словно издалека доносилось бессвязное бормотание водера, потом оно стихло. Его глаза были прикрыты панцирными веками.

– Нет, нет, – проквакал он, его лицо застыло.

– Соси, идиот.

Жидкость хлынула в рот. Он жадно сосал, сосредоточившись на сизом теле.

– Хватит. Все будет прекрасно, как только мы доберемся до рая.

– Нет! – Тимор резко выпрямился, пытаясь уцепиться за длинную уходящую фигуру. И тут он вспомнил и наркотик, и Сантьяго.

Его надули.

Этого никогда, никогда не должно случиться.

А Сантьяго улыбался ему.

– О да, маленький Тимор, неважно как твое имя. Ты выложил все. Те сумеречные периоды. Это была двойная планета, ты об этом не знал? Система темных тел. И это скопление, которое ты назвал Раем. Все это есть в компьютере.

– Вы нашли ее? Нашли планету Рай?

– Нам осталось пересечь один меридиан.

Он почувствовал, как внутри у него что-то лопнуло, взлетели прохладные фонтаны рассеивающегося света, ц это было невыносимо. Сантьяго обманул его и нашел Рай. В это невозможно было поверить.

Он медленно откинулся назад, сделал еще глоток и мечтательно посмотрел на Сантьяго. Его уверенность росла. Они будут гулять по улицам Рая. И этот гордый человек все увидит сам. Засветилось сигнальное устройство. Глаза Сантьяго округлились.

– Вспомни предыдущий сигнал. Но все-таки не может быть, чтобы они засекли, что мы сошли с курса. Как бы там ни было, я не собираюсь поворачивать назад.

– Сантьяго, – улыбнулся Тимор, – я не говорил этого еще ни одному человеку...

Но черные звезды не приблизились.

– Может быть. Интересно. Ты много чего наговорил. Но если твой Рай окажется миром Кроттов... – Ноздри Сантьяго раздулись. – Привнести что-либо из мира Кроттов в человеческий...

– Ты увидишь. Ты сам увидишь!

Приборы указывали на приближение меридиана, и вдруг в голове у Тимора прояснилось.

– Но они же мертвы! – воскликнул он. – Я не хочу этого видеть. Не надо туда лететь!

Сантьяго не обращал на него внимания, продолжая следовать намеченным курсом. Тимор вскочил, схватил его за руки, но резкий удар бросил его на место.

– Что тебя так беспокоит? Почему ты уверен, что они все мертвы?

Тимор открыл рот и снова закрыл его. Почему он так уверен? Казалось, его мозг освобождается от панциря. Кто сказал ему об этом? Он был еще совсем маленьким. А может быть, все это ошибка?

– При каком условии они примут нас дружески? – Взгляд Сантьяго не отрывался от приборов.

– Дружески? – Тимор сам испугался вспыхнувшей в нем радости, неудержимой и опасной. Живые. Возможно ли это? – Ах, да.

– Может быть, после той болезни они не захотят иметь с нами дела? – настаивал Сантьяго. Он приступил к контрольной проверке.

– Подожди, я только удостоверюсь, функционирует ли наш АМБАКС.

Тимор почти не слушал его, он двигался, как. зомби на строевой подготовке. Наконец Сантьяго затолкал его под душ.

– Помойся. Вдруг ты встретишься с друзьями.

Ему казалось, что он летит со скоростью, не меньшей, чем скорость корабля, подхватываемый волнами то радости, то страха. Тимор сосредоточился на том, как они с Сантьяго вступают в пустые города. Нет музыки, только остроконечные шпили, да... и его несчастный любовник увидит все, что осталось от того мира.

Они тормозили. С одного борта светилась зловещая звезда, исчезла и вновь появилась.

– Вон та, третья.

Они почувствовали действие гравитации. Тимор заметил большое скопление звезд на экране.

– Это Рай.

Они совершали посадку на планету Рай.

– А где же города?

– Под облаками.

– Здесь девять десятых всей поверхности занимает океан. Я не вижу ни дорог, ни полей.

– Верно. Они им не нужны. Открытые пространства предназначены – были предназначены – для занятий спортом или для танцев на воде.

– Вон там просвет. Спускаемся к морю.

После включения тормозной системы загудело сигнальное устройство. Сантьяго заткнул его. Они попали в сплошное облачное месиво, которое постепенно рассеялось. Потом, притянутые нитями гравитации, они совершили посадку в мире, наполненном тусклым рубиновым светом.

Перед ними расстилалась гладкая молочно-белая поверхность – море. Плоский берег, кое-где покрытый низкими зарослями папоротника. И длинная стена с бойницами. Стена потрясла Тимора. Этого не могло быть, но это было.

Сантьяго нахмурился, недовольный таким началом.

– Что это они выдумали? Это что, средство от заразы?

Тимор почти не слушал его.

Запоры люка поворачивались, и это вращение словно ввинчивало его в прекрасное, тускло-гранатовое свечение атмосферы планеты.

– Вот здесь ты не соврал, новичок.

Люк открылся, и они вступили в рай. Живительная влага хлынула в легкие Тимора.

– Ну и духота. Ты уверен, что здесь можно дышать?

– Пойдем. В город.

– А где же твои шпили?

Тихое мелкое море мягко плескало в берег. Тимор терпеливо потянул Сантьяго за руку, почувствовал, как тот споткнулся.

– Пойдем.

– Где же город?

– Идем. – При тусклом свете они продрались сквозь заросли фруктовых деревьев. Море, глубиной едва во щиколотку, плескалось у них за свиной.

– И это называется городом?

Тимор смотрел на приземистые стены с бойницами, освещенные лишь сумерками. Они показались ему ниже, чем были когда-то. Но ведь и он был ребенком.

– Его покинули, и он превратился в прах.

– А это что за пакость?

Серые отвратительные существа появились из-за стен и приближались к ним.

– Это... это, должно быть, слуги, – ответил Тимор. – Рабочие. Видимо, они не умерли.

– Они что, помогают этим Кроттам быть похожими на людей?

– Нет-нет.

– А это? Ведь это ничто иное, как грязные хибары.

– Нет, – упрямо повторил Тимор. Он двинулся вперед, таща своего друга за собой. – Смотри, они разрушились от времени.

– За семь-то лет?

В ушах Тимора зазвучала негромкая музыка. Трое существ приблизились к ним ближе остальных. Они были такого же сизо-серого цвета, как и одежда Тимора. Только на локтях и коленях кожа была не шелковистая, а огрубевшая. Они раздвинули ноги. Между ними, под отвисшими животами болтались гигантские гениталии, оставлявшие в мягкой почве тройные борозды. У третьего посреди туловища проходил ряд огромных сосков. Их черно-голубые овальные лица издавали мягкие протяжные звуки.

Он встретился взглядом с их покрытыми золотистой коростой, печальными, как у жаб, глазами. Все вокруг дрогнуло, стало прозрачным, Музыка...

Внезапно на него обрушились жуткие, негармоничные крики. Тимор завертелся. Иноземец радом с ним смеялся, обнажив зловещие хищные зубы.

– Что же, Кротти, мой приятель! Итак, это Рай! – вопил Сантьяго. – Это даже не Кротти. Это еще более низшие существа! Поговори со своими дружками, Кротт, – выдохнул он, – ответь им!

Но Тимор не понимал его. Что-то ускользало от него, что-то очень важное. Что-то уходило из его сознания, и это почти растворило, погубило его.

– Совершенно необходимо, чтобы этого ребенка привели в норму, – произнес он незнакомым голосом. – Это сын Скаута Тимора.

Но эти слова ничего не означали для него. Так как раньше он слышал свое имя лишь в музыке. Свое настоящее имя, имя его. детства, имя, принадлежащее тем мягким серым рукам и телам в том, первом его мире. Телам, которые научили его любить, все время в грязи, в нежной прохладной грязи.

Существо рядом с ним издало душераздирающие вопли.

– Ты хотел прекрасного! – и это были последние человеческие слова Тимора.

И вот они уже барахтались в приятной грязи, рядом с ним извивались и терзали его серые тела. Потом он понял, что это уже не возня, а любовь, и такой она была всегда.

А голоса вокруг него становились все громче, находящееся под ним существо было все в грязи. Оно то ли уже умерло, то ли ползло умирать в белесо-серое море. Звучала музыка.