Текст книги "Ночная охота (сборник)"
Автор книги: Джеймс Роллинс
Соавторы: Ребекка Кантрелл
Жанры:
Триллеры
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– Мы из нее больше ничего не вытянем, – сказал Пейнтеру Монк, устало опускаясь на стул перед письменным столом. – Она измучена и все еще не оправилась от шока.
Пейнтер внимательно посмотрел на Монка. Его подчиненный также с ног валился от усталости.
– Крид завершил анализ генетической информации?
– Еще несколько часов назад. Он хочет провести статистическое исследование для полной уверенности, но по состоянию на данный момент все подтверждает рассказ Андреа Солдерич. По крайней мере в той степени, в какой мы смогли его проверить.
Пейнтер внимательно следил за ходом расследования. Ему было известно, что лаборантка доктора Маллоя подробно пересказала разговор, который состоялся у нее с профессором за час до его гибели. Маллой завершал анализ генетической информации, составлявшей большую часть файла, который Джейсон Гормен переслал по электронной почте своему отцу. Это была генетическая карта кукурузы, выращенной в Африке. Радиоактивные изотопы отмечали гены, чуждые для данного сорта.
Две хромосомы.
– А что насчет исходного файла? – спросил Пейнтер. – Того, который Джейсон Гормен прислал профессору два месяца назад. Содержавшего генетическую информацию семян, которые были посажены на том поле?
Монк провел ладонью по бритому черепу.
– Компьютерщики Принстонского университета все еще бьются над тем, чтобы восстановить данные. Они проверили все серверы, но, судя по всему, профессор хранил этот файл только в своем компьютере. В том, который спалили убийцы. Вся содержавшаяся в нем информация полностью уничтожена.
Пейнтер вздохнул. Расследование постоянно заходило в тупик. Даже нападавшим удалось бесследно исчезнуть. Не было найдено ни одного тела. По-видимому, убийцы не погибли при взрыве своей собственной гранаты и сумели выскользнуть за оцепление вокруг лаборатории.
– Хотя конкретных доказательств у нас нет, я верю в рассказ Андреа, – продолжал Монк. – По ее словам, профессор обнаружил в ДНК исходных семян только одну чуждую хромосому. На его взгляд, это демонстрировало то, что генетическая модификация от поколения к поколению нестабильна.
– Однако без первого файла, – напомнил Пейнтер, – доказать это мы не можем.
– И все же только этим можно объяснить, почему профессора пытали, а затем убили. Несомненно, убийцы получили приказ уничтожить все следы существования того первого файла… и всех, кому было о нем известно. И они едва не добились своего.
Пейнтер нахмурился.
– С другой стороны, у нас есть только слово Андреа Солдерич. И, если ей верить, даже сам доктор Маллой не был абсолютно убежден в том, что речь идет о генетической нестабильности. Возможно, образцы ДНК принадлежали двум различным генетическим гибридам и не имели никакого отношения друг к другу.
– Так что же будем делать дальше?
– Полагаю, пора познакомиться поближе с тем, с чего все это началось.
Монк посмотрел на логотип в форме семени на обложке папки, лежащей на столе перед Пейнтером.
– Корпорация «Виатус».
– Похоже, все нити ведут к этой норвежской компании. Ты читал отчет о том, что у молодого Гормена на лбу был выжжен тот же самый знак, что и у профессора?
Монк поморщился от отвращения.
– Круг, рассеченный на четыре части. Какой-то языческий крест.
– Первым предположением было то, что речь идет о какой-то экотеррористической группировке. И, возможно, это действительно так. Быть может, какие-то ненормальные объявили личную вендетту «Виатусу». И в том первом файле содержалась какая-то информация на этот счет. – Вздохнув, Пейнтер потянулся. – Так или иначе, пришло время поговорить по душам с Иваром Карлсеном, президентом корпорации «Виатус интернэшнл».
– А если он не захочет с нами разговаривать?
– Два жестоких убийства на двух континентах – для него будет гораздо лучше, если он не станет отмалчиваться. Невыгодное освещение в средствах массовой информации способно обрушить курс акций быстрее, чем любые сообщения об убытках.
– Когда вы намереваетесь…
Монк не договорил. Раздался торопливый стук в дверь, которая тут же распахнулась. Кэт ворвалась в кабинет и быстро подошла к столу. Монк протянул было ей руку, но она не обратила на него внимания.
Пейнтер встрепенулся. Вряд ли известие было хорошим…
Кэт озабоченно щурилась; щеки у нее раскраснелись, словно она всю дорогу бежала.
– У нас неприятности.
– В чем дело? – спросил Пейнтер.
– Ну почему я не получила это раньше? – Голос Кэт был проникнут отчаянием. – Судя по всему, наш запрос столкнулся с запросом Интерпола где-то над Атлантикой, и все перепуталось. Обе стороны не сразу сообразили, что речь идет о двух разных событиях. Глупо. Как будто собака гонялась за собственным хвостом.
– В чем дело? – повторил Пейнтер.
Монк взял жену за руку.
– Дорогая, успокойся. Сделай вдох-выдох.
Это предложение еще больше разозлило Кэт, но она только крепче стиснула руку мужа.
– Еще одно убийство. Еще один труп, отмеченный крестом в круге.
– Где?
– В Риме, – ответила Кэт. – В Ватикане.
Больше ей ничего не нужно было объяснять.
– Сохраняйте спокойствие, – сказала Сейхан.
Пистолет у нее в руке оставался неподвижным, словно скала.
Ковальски, стоявший позади Грея, выронил обе сумки, поднял руки и недовольно пробурчал:
– Грей, я ненавижу путешествовать вместе с тобой. Просто ненавижу.
Не обращая на него внимания, Грей смотрел на убийцу, которая в прошлом работала на «Гильдию». Впрочем, действительно ли в прошлом?
– Сейхан, что ты здесь делаешь?
В одном этом вопросе крылось сразу множество. Что она делает в Риме? Зачем взяла Рейчел в заложники? Почему направила на него пистолет? И вообще, как так получилось, что она находится здесь?
Информация, поступающая на спутник с вживленного маячка, однозначно свидетельствовала о том, что Сейхан находится в Венеции. Пейнтер сразу же сообщил бы Грею, если бы она перебралась оттуда в Рим.
Не ответив Грею, Сейхан задала встречный вопрос:
– Вы вооружены?
Она обвела взглядом Пирса и Ковальски.
– Нет.
Сейхан пристально посмотрела Грею в глаза, словно взвешивая, можно ли ему верить. В конце концов она пришла к выводу, что Грей говорит правду. Они с Ковальски прилетели в Рим только что, и у них просто не было времени, чтобы обзавестись оружием.
Пожав плечами, Сейхан убрала пистолет в карман и прошла в комнату. Она двигалась с изяществом пантеры – сплошные ноги и скрытая сила. Грей не сомневался, что в случае необходимости она в мгновение ока снова выхватит пистолет.
– В таком случае можно поговорить, как подобает старым друзьям, – насмешливо промолвила Сейхан, бросая Грею крошечный ключик.
Несомненно, это был ключ от наручников, которыми она приковала итальянку к кровати.
Поймав ключ на лету, Грей подошел к кровати и нагнулся к Рейчел.
– С тобой все в порядке? – прошептал он ей на ухо, отпирая наручники.
Их щеки на мгновение соприкоснулись. Знакомый запах, исходящий от волос девушки, расшевелил старые чувства, раздул угли, которые Грей считал давно остывшими. Выпрямившись, он отметил, что Рейчел отпустила волосы и они спадают ниже плеч. И еще она похудела, отчего ее высокие скулы стали еще заметнее, усиливая сходство с актрисой Одри Хепберн в молодости.
Освободившись от стального браслета, Рейчел принялась растирать запястье. Ее тон был резким от злости и смущения.
– Со мной все хорошо. На самом деле тебе лучше послушать, что скажет эта женщина. – Она понизила голос. – Только будь осторожен. Она напряжена, как тетива лука.
Грей повернулся к Сейхан. Та не спеша прошла к окну, откуда открывался замечательный вид на римские крыши. Неподалеку к небу поднимался громадный изгиб Колизея.
– Пирс, как думаешь, с чего мне лучше начать? – Сейхан даже не потрудилась обернуться к нему. – Никак не ожидал встретить меня в Риме?
Она уронила руку к левому боку. Сделано это было не случайно, а с укором. Во время операции в прошлом году ей был вживлен маячок. Как раз в левое бедро.
Сейхан подтвердила опасения Грея.
– Достаточно подозрительным было уже то, что мне удалось так запросто покинуть Бангкок. Но когда меня потом никто особенно и не искал, я поняла: здесь что-то не так. – Обернувшись, она посмотрела на Грея, насмешливо подняв брови. – Агент «Гильдии» бежит из-под стражи, а поиски ведутся спустя рукава?
– Ты обнаружила вживленный маячок.
– Нужно отдать должное вашей конторе, найти его было очень непросто. Даже полномасштабная магнитно-резонансная томография, которую я сделала в Санкт-Петербурге, ничего не выявила. Пять месяцев назад один врач провел хирургическое обследование, начиная с того места, где вы меня прооперировали.
Вот главное упущение в плане Пейнтера. Они недооценили уровень подозрительности у Сейхан.
– Операция продолжалась три часа, – с растущим раздражением в голосе продолжала Сейхан. – Я наблюдала за ней в зеркало. Хирург обнаружил маячок, вживленный в затянувшуюся рану – рану, которую я получила, спасая твоюжизнь, Пирс.
От ярости ее лицо закаменело, но от Грея не укрылось чувство обиды, мелькнувшее у нее в глазах.
– Значит, ты удалила маячок. – Грей мысленно представил себе извилистый путь на мониторе наблюдения. – Но оставила его при себе.
– Я решила, что это может быть полезно. Ваш маячок позволял мне спрятаться у всех на виду. Я могла на время оставить его где-нибудь и двинуться дальше.
– Как ты поступила в Венеции.
Сейхан молча пожала плечами.
– В городе, где жил хранитель, которого ты убила. Где по-прежнему живет его семья.
Обвинение повисло в воздухе. Едва заметно покачав головой, Сейхан отвела взгляд. Грей не смог разобраться в промелькнувших у нее на лице чувствах.
– У девочки есть кошка, – тихо промолвила Сейхан. – Рыжая, с ошейником.
Грей понял, что под «девочкой» подразумевалась дочь убитого хранителя. Значит, Сейхан действительно проведала семью, приблизилась к ней настолько, чтобы наблюдать обыденную жизнь матери и дочери, потрясенных внезапной смертью мужа и отца. И, вероятно, она закрепила маячок у кошки на ошейнике. Это был очень ловкий ход. Кошка блуждает по переулкам и крышам, создавая впечатление того, что объект наблюдения находится в постоянном движении. Неудивительно, что агенты, направленные в Венецию, не смогли обнаружить Сейхан. Пока ищейки шли по ложному следу, настоящей «кошке» удалось скрыться.
Грею хотелось получить от этой женщины ответы на многие вопросы. И первым в очереди стоял тот, который он не успел задать во время их предыдущей встречи, в ходе разговора, так и оставшегося незавершенным.
– А как насчет твоего утверждения о том, что ты двойной…
Сейхан бросила на него резкий взгляд. Выражение ее лица не изменилось, но глаза стали каменно-твердыми, предостерегая Грея от продолжения. Он собирался спросить Сейхан насчет ее заявления о том, что она сотрудник западных спецслужб, внедренный в «Гильдию», однако она, очевидно, не желала продолжать этот разговор при посторонних. А может быть, Грей неправильно истолковал выражение ее лица. Быть может, Сейхан не смогла скрыть презрение к нему за его легковерие. Он вспомнил последние слова, сказанные ею в Бангкоке:
«Верь мне, Грей. Хоть самую малость».
Посмотрев на нее, Грей не стал задавать свой вопрос.
Это подождет.
– В таком случае почему ты здесь, в Риме? Чем объясняется встреча при таких обстоятельствах? – Грей указал на Рейчел.
– Потому что мне нужен козырь, чтобы торговаться.
– Который ты используешь как рычаг давления на меня? – Грей взглянул на Рейчел.
– Нет. Который я смогу предложить «Гильдии». После событий в Камбодже возникли серьезные подозрения относительно моей лояльности. Насколько я могу судить, «Гильдия» вынюхивала обстоятельства недавнего взрыва в соборе Святого Петра. Что-то вызвало ее интерес. Затем я услышала, что к этому происшествию имеет отношение монсиньор Верона…
– Происшествию? – взорвалась Рейчел. – Мой дядя в коме!
Сейхан пропустила ее слова мимо ушей.
– И вот я здесь. Я надеюсь извлечь из этой ситуации пользу. Если мне удастся получить какую-нибудь ключевую информацию относительно взрыва, я смогу вернуть полное доверие руководства «Гильдии».
Грей пытливо всмотрелся в ее лицо. Несмотря на жесткий цинизм, рассуждения Сейхан соответствовали тому заявлению, которое она сделала два года назад: она якобы была заслана в «Гильдию», чтобы вывести на чистую воду главарей преступной организации. Единственный способ расти в иерархии этого глубоко законспирированного сообщества – подниматься по кровавой пищевой цепи – заключался в том, чтобы приносить результаты.
– Я собиралась обстоятельно расспросить Рейчел, – продолжала Сейхан, – но, проникнув в ее дом, обнаружила, что у нее в квартире кто-то хозяйничает.
Грей вопросительно посмотрел на Рейчел. Та кивнула, подтверждая слова Сейхан, однако у нее в глазах остался сердитый блеск.
– «Гильдия» определила, что нападавшие охотились за тем, что находилось у убитого священника, ради чего они были готовы на все. Вероятно, труп обыскали, однако взрыв не оставил убийцам времени ни на что другое. Например, на то, чтобы обыскать монсиньора Верону.
– Значит, кто-то предположил, что нужная им вещь должна быть у Вигора, – догадался Грей. Он повернулся к Рейчел. – А затем она попала к его племяннице, когда та забрала вещи из больницы.
Сейхан кивнула.
– И эти люди нагрянули к Рейчел домой.
У Грея в груди сжался комок страха. Если бы убийцы застали Рейчел дома, они жестоко пытали бы ее, после чего убили бы. И, ничего не найдя у нее в квартире, они, вероятно, сейчас ее ищут, установив наблюдение за всеми вероятными местами: квартирой, работой, даже больницей.
Существовал только один способ защитить Рейчел.
– Мы должны найти то, что они ищут, – вслух подытожил Грей.
Рейчел и Сейхан переглянулись.
– Эта вещь у меня, – сказала Рейчел.
Грей не смог скрыть свое изумление.
– Но мы понятия не имеем, что это такое, – объяснила Сейхан. – Покажи ему.
Сунув руку в карман, Рейчел достала крошечный кожаный мешочек, размером с кошель для монет. Она вкратце рассказала о своей находке, о том, как обнаружила мешочек висящим на пальце бронзового скелета в соборе Святого Петра.
– На него меня вывел дядя Вигор, – закончила Рейчел, протягивая мешочек Грею. – Но мы с Сейхан больше ничего не смогли определить. Особенно относительно того, что находится внутри.
«Мы с Сейхан?..»
По ее небрежному тону можно было предположить, что женщины являются партнерами, а не похитителем и жертвой. Грей оглянулся на ванную. Пока Рейчел говорила, Сейхан скрылась за дверью, оставив полотенце на полу. Было слышно, как она там возится, и не вызывало сомнений, что она также следила за тем, что происходит в комнате. Малейшая попытка броситься к двери – и Сейхан выскочит с пистолетом в руке.
– У тебя точно все в порядке? – шепотом спросил у Рейчел Грей, перехватив ее взгляд.
Та кивнула.
– Сейхан приковала меня к кровати только тогда, когда пошла в душ. Она не из тех, кто доверяет.
В настоящий момент осторожность Сейхан Грея даже порадовала. Рейчел была такой же упрямой, как и он сам. Представься ей возможность вырваться на свободу, она бы не раздумывая ею воспользовалась. И это могло бы закончиться плохо. Если бы Рейчел попала в руки к другим охотникам, те обращались бы с ней не так любезно.
Теперь, когда Сейхан скрылась в ванной, Ковальски приблизился к Грею. Он указал на мешочек.
– Что там внутри?
Грей уже успел ослабить кожаный шнурок и вытряхнул содержимое мешочка на ладонь. Почувствовав на себе взгляд Рейчел, он понял, что она ждет его суждения.
– Это случайно не… – Ковальски наклонился через плечо Грея и тотчас же отпрянул назад. – Фу, какая гадость!
Грей не стал возражать.
– Это человеческий палец, – поморщившись, сказал он.
– Мумифицированный палец, – добавила Рейчел.
По лицу Ковальски разлилось отчаяние.
– И, зная вас, я уверен, что он, скорее всего, проклят.
– Откуда этот палец? – спросил Грей.
– Не знаю, но отец Джованни работал в горах на севере Англии. Проводил раскопки. Больше в полицейском отчете не сообщалось никаких подробностей.
Грей перекатил сморщенный бурый палец обратно в мешочек. Только сейчас он обратил внимание на грубую спираль, выжженную на коже. Охваченный любопытством, Грей перевернул мешочек и обнаружил на противоположной стороне другой знак. Круг и крест. Он сразу же узнал этот символ по рассказу Пейнтера о событиях в Вашингтоне. На двух континентах произошли два убийства, и тела жертв были отмечены таким же знаком.
Грей повернулся к Рейчел:
– Этот символ. Ты сказала, что сразу же догадалась о связи мешочка со взрывом. Откуда такая уверенность?
Он получил ответ, который и ожидал услышать.
– Нападавшие заклеймили отца Джованни, – Рейчел прикоснулась ко лбу, – тем же самым знаком. В прессе об этой подробности не было упомянуто. Интерпол занимается расследованием ее смысла.
Грей перевел взгляд на мешочек в руке.
Значит, триубийства на трехконтинентах.
Но как эти смерти связаны между собой?
Должно быть, Рейчел прочитала что-то у него на лице.
– В чем дело, Грей?
Но прежде чем он успел ответить, зазвонил телефон на тумбочке рядом с кроватью. На мгновение все застыли. Сейхан шагнула в комнату, одетая в черные обтягивающие брюки и бордовую блузку и натягивая на ходу видавшую виды черную кожаную куртку.
– Кто-нибудь собирается отвечать? – спросил Ковальски, когда телефон зазвонил снова.
Шагнув к тумбочке, Грей снял трубку.
– Алло?
Это был Франко, хозяин гостиницы.
– Синьор Пирс, я просто хотел предупредить, что к вам в номер направляются трое гостей.
Грей не сразу сообразил, что это может означать. В европейских гостиницах принято предупреждать постояльцев о том, что их кто-то спрашивает, на тот случай, если те не желают никого принимать. А Франко знал о том, что в прошлом Рейчел и Грей были в близких отношениях. Если так можно выразиться, он не хотел, чтобы гости застали их в неглиже.
Но Грей никого не ждал. Он понял, что это означает. Поспешно пробормотав «grazie», он повернулся к остальным:
– К нам гости.
– Гости? – недоуменно вскинулся Ковальски.
Сейхан сразу же все поняла.
– За вами следили?
Грей задумался. Он был так встревожен отсутствием Рейчел, что во время поездки в такси не замечал ничего вокруг. Кроме того, он вспомнил, как сам только что тревожился насчет охотников, опасаясь, что они установят наблюдение за всеми, связанными с Рейчел. А он звонил самым разным людям.
Судя по всему, о его беспокойстве прознали не те, кому нужно.
Правильно истолковав выражение растущей уверенности у него на лице, Сейхан метнулась к двери, выхватывая из-за пояса пистолет.
– Так, ребята, нам пора выписываться из этой гостиницы.
7Ивар Карлсен наблюдал за штормом, который крепчал во фьорде. Он любил непогоду и сейчас радовался резкому переходу осени в зиму. Ночами уже было холодно, шли ледяные дожди со снегом. По утрам стали обычными заморозки. Вот и сейчас, опираясь костяшками пальцев на древние камни и глядя из сводчатого окна, Карлсен ощущал, как лицо овевает прохлада.
Он стоял на верху башни Мунка. Это была самая высокая точка крепости Акерсхус, одной из главных достопримечательностей Осло. Первые внушительные каменные укрепления были возведены в тринадцатом веке на восточной стороне бухты королем Хоконом Пятым для защиты города. Впоследствии крепость дополнялась новыми рвами, стенами и бастионами. Башня Мунка, на которой сейчас находился Карлсен, была построена в середине шестнадцатого века, когда защита крепости и замка была усилена пушками.
Выпрямившись, Карлсен положил руку на одно из древних орудий. Холодный чугун напомнил ему о долге, о его обязанности защищать не только свою страну, но и весь мир. Вот почему Карлсен выбрал именно старинную крепость как место проведения ежегодной конференции ЮНЕСКО по проблемам продовольствия. Этот бастион как нельзя лучше подходил для нынешнего тревожного времени. Больше миллиарда человек по всему миру сталкиваются с недостатком продуктов питания, и Карлсен сознавал, что это только начало. Конференция имела жизненно важное значение для мира в целом и для его компании «Виатус интернэшнл» в частности.
Ничто не сможет помешать его планам: ни то, что произошло в Африке, ни даже то, что сейчас происходило в Вашингтоне. Задачи, которые он поставил перед собой, имеют огромное значение для безопасности во всем мире, не говоря уже про сохранение семейного достояния.
В далеком 1802 году, когда Осло еще назывался Христианией, братья Кнут и Артур Карлсены объединили лесозаготовительную компанию и мельницу для производства пороха, положив начало будущей империи. Вскоре их состояние было уже легендарным, они стали крупнейшими промышленными магнатами страны. Но уже тогда братья начали совмещать свои успехи в бизнесе с добрыми делами. Они финансировали школы, строили больницы, прокладывали дороги и, что самое главное, спонсировали все новое на своей быстро развивающейся родине. Поэтому свою компанию они назвали «Виатус», от латинских слов via, что значит «путь», и vita, «жизнь». Для братьев Карлсенов название «Виатус» означало «путь жизни». В нем выражалась их вера в то, что главной задачей фирмы является совершенствование мира и сознание того, что богатство налагает большую ответственность.
Ивар намеревался продолжать дело своих предков, которое в конечном счете способствовало созданию Норвегии. Ходили слухи о том, что корни фамильного дерева Карлсенов уходят во времена первых викингов, переплетаясь с корнями Иггдрасиля, знаменитого дерева жизни древнескандинавской мифологии. Но Ивар знал, что подобные притязания на самом деле не более чем красочные сказки, рассказанные его старыми bestefar и bestemor [15]15
Дедушкой и бабушкой (норв.).
[Закрыть], предания, переходящие от одного поколения к другому.
Так или иначе, Ивар гордился историей своей семьи. Он с готовностью принимал сравнение с викингами. Именно викинги выковали северный мир, водя свои украшенные драконьей головой суда к берегам Европы, в Россию и даже в Америку.
Так что у Ивара Карлсена были все основания гордиться своим прошлым.
С верхушки башни Мунка Карлсен наблюдал за черными тучами, которые затягивали небо над фьордом. С минуты на минуту начнется ливень, который к полудню перейдет в ледяной дождь со снегом, а к вечеру, скорее всего, сменится настоящим снегопадом. Все говорило о том, что снег в этом году ляжет на землю рано – еще одно свидетельство меняющегося характера погоды. Природа возмущалась тем вредом, который наносил ей человек, бунтовала против удушливых токсинов и повышающейся концентрации углекислого газа. Пусть другие сомневаются в том, что в глобальном потеплении виноват человек. Ивар жил в стране ледников. Ему была известна правда. Снежные шапки на вершинах гор и вечная мерзлота таяли с небывалой скоростью. В 2006 году отступление норвежских ледников было рекордным за всю историю наблюдения.
Мир менялся, таял на глазах. И кто-то должен был подняться на защиту человечества.
«Даже если это будет кровавый викинг», – с мрачной усмешкой подумал Карлсен.
Он тряхнул головой, прогоняя глупую мысль. Уж в его-то возрасте! Странно, как прошлое с годами все большей тяжестью ложится на сердце. Ивар приближался к своему шестидесятипятилетию. Но хотя его рыжие волосы уже давно стали белоснежными, он носил их ниспадающими до плеч. Кроме того, Карлсен усиленно занимался спортом, как в парных банях, так и на леденящем холоде. Вот и сегодня утром он в мороз пешком поднялся на эту господствующую точку. С годами его тело закалилось, а кожа на лице превратилась в твердый бурый пергамент.
Карлсен взглянул на часы. Хотя официально конференция ЮНЕСКО должна была начаться только завтра, сегодня ему предстояло посетить несколько организационных совещаний.
Когда начался наконец дождь, Ивар направился вниз. Он успел заметить во дворе следы приготовлений. Несмотря на непогоду, там были расставлены палатки и столики. К счастью, большая часть заседаний и лекций пройдет в просторных залах замка Акерсхус. Даже в средневековой крепостной часовне будут даны несколько вечерних концертов с участием хоровых групп со всего мира. Кроме того, для участников и гостей конференции будут открыты военные музеи, расположенные в крепости, Музей норвежского Сопротивления и Музей вооруженных сил, а также подземные помещения самого замка, где состоятся экскурсии по древним темницам и казематам, сопровождающиеся рассказами о призраках и ведьмах, которые обитают во всех старинных мрачных крепостях.
Впрочем, и действительность Акерсхуса была столь же мрачной. Во время Второй мировой войны крепость заняли немецкие войска. Многих норвежцев пытали и казнили в этих стенах. А затем именно здесь заседал трибунал, именно здесь были расстреляны коллаборационисты и предатели, сотрудничавшие с нацистами, в том числе печально знаменитый Видкун Квислинг.
Спустившись на нижний уровень башни, Карлсен вышел во внутренний двор крепости. Стоя одной ногой в настоящем, а другой – в прошлом, он заметил низенького мужчину с солидным брюшком только тогда, когда буквально наткнулся на него. Ивар сразу же узнал Антонио Гравела. Нынешний президент Римского клуба был чем-то заметно недоволен.
И Карлсен знал, чем именно. Он надеялся оттянуть встречу с Гравелом еще на несколько часов, но, похоже, президент клуба не желал ждать ни минуты. Карлсен и Гравел постоянно сталкивались друг с другом с тех самых пор, как Карлсен вступил в организацию.
Римский клуб являлся международной «фабрикой мозгов», состоящей из видных ученых, промышленников, политиков и даже членов королевских семей. Со времени своего основания в 1968 году он разросся в организацию, объединяющую представителей тридцати с лишним стран со всех пяти континентов. Главной задачей Римского клуба было распространение информации о приближающемся глобальном кризисе, который угрожал всему человечеству. Отец Ивара был в числе его основателей.
После смерти отца Ивар занял его место и вскоре обнаружил, что Римский клуб полностью подходит ему как в личном плане, так и для выполнения стоящих перед ним задач. За несколько лет Карлсен быстро поднялся до самых высот. Как следствие, Антонио Гравел видел в нем растущую угрозу, и уже несколько месяцев он оставался болезненной занозой в боку у Ивара.
И все же Карлсен придал лицу теплое, радушное выражение.
– А, Антонио. У меня мало времени, почему бы вам не пройтись со мной?
Он направился дальше, и Гравел последовал за ним.
– Ивар, вы должны выкроить время. Я согласился с тем, чтобы провести конференцию ЮНЕСКО в этом году здесь, в Осло. По крайней мере, вы могли бы должным образом оценить мои заботы.
Лицо Карлсена оставалось бесстрастным. Гравел ни с чем не «соглашался»; он отчаянно сопротивлялся каждому шагу Ивара. Сам он хотел провести ежегодную конференцию в Цюрихе, где в настоящее время размещался секретариат Римского клуба. Но Карлсен перехитрил президента и добился того, что конференция была перенесена в Осло, в основном ради одной организованной им специальной экскурсии, которая была намечена на последний день работы. Участие в этой экскурсии должны были принять только избранные.
– Я считаю, – настаивал Гравел, – что как президент Римского клуба я должен сопровождать тех, кто отправится на Шпицберген.
– Я все понимаю, Антонио, но, боюсь, это невозможно. Вы должны понимать, как сложно было организовать эту поездку. Если бы все зависело только от меня, я с радостью насладился бы вашим обществом, однако норвежское правительство ограничило число посетителей Шпицбергена.
– Но… – Гравел тщетно пытался подобрать подходящий аргумент. На его лице читалась неприкрытая зависть.
Карлсен спокойно наблюдал за тем, как его коллега кипит от злости. «Виатусу» пришлось выложить целое состояние, чтобы арендовать эскадру реактивных лайнеров, которым предстояло доставить элиту конференции на отдаленный норвежский архипелаг Шпицберген в Северном Ледовитом океане. Целью поездки была особая экскурсия в Глобальный банк семян, находящийся на Шпицбергене. Огромное подземное хранилище создали для того, чтобы сохранить и сберечь семена всех растений Земли, и в первую очередь семена сельскохозяйственных культур. Оно было устроено глубоко под землей, в отдаленном, труднодоступном месте, среди вечных льдов – на случай глобальной катастрофы, природной или иной. Если такое когда-либо произойдет, замороженные, спрятанные под землей семена сохранятся для тех, кто выживет.
Так Шпицберген получил прозвище «Хранилище Судного дня».
– Но… я полагаю, что в такой поездке, – продолжал Гравел, – правлению Римского клуба следовало выступить единым фронтом. Проблема продовольственной безопасности стоит в настоящее время так остро…
Карлсен сделал над собой усилие, чтобы не закатить глаза. Он знал, что желание Антонио Гравела отправиться на Шпицберген не имеет никакого отношения к проблеме продовольственной безопасности, а объясняется лишь стремлением потолкаться в обществе нового поколения мировых лидеров.
– Вы совершенно правы насчет проблемы продовольственной безопасности, – согласился Карлсен. – Больше того, эта тема станет главной в моей вступительной речи.
Он надеялся своей речью развернуть силы Римского клуба в новом направлении. Пришло время действовать. Лицо Гравела потемнело. Заискивание сменилось неприкрытой злобой.
– Кстати, о вашей речи, – язвительно промолвил Гравел, – я получил предварительные наброски и ознакомился с ними.
Застыв на месте, Карлсен развернулся к спутнику.
– Вы прочитали мою речь? – Никто не должен был заранее знать ее содержание. – Где вы ее достали?
Гравел небрежно отмахнулся от этого вопроса.
– Не имеет значения. Главное то, что вы не можете произнести такую речь, если рассчитываете и дальше представлять интересы Римского клуба. Я обсудил этот вопрос с сопрезидентом Бутой. И он полностью со мной согласен. Сейчас не время вещать на весь мир об угрозе неминуемого коллапса. Это… это безответственно.
Нахлынувшая кровь сожгла холод на лице Карлсена.
– В таком случае когда же придет это время? – спросил он, с вызовом выставив подбородок. – Тогда, когда весь мир скатится в хаос и девяносто процентов населения вымрет?
Гравел покачал головой:
– Именно об этом я и говорю. Вы собираетесь выставить наш клуб как сборище сумасшедших, предрекающих конец света. Мы этого не потерпим.
– Не потерпите? Да ядром моей речи является опубликованный доклад Римского клуба!
– Да, знаю. «Пределы роста». Вы неоднократно цитируете его в своей речи. Этот доклад был написан в далеком тысяча девятьсот семьдесят втором году.
– Но сейчас он еще более актуален! В докладе в мельчайших подробностях описывается всемирный коллапс, к которому мы сейчас неумолимо приближаемся.
