Текст книги "Принц Лжи"

Автор книги: Джеймс Лоудер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Зачем?

– Как я уже говорил, я делаю это, чтобы защитить Королевства от Кайрика. Его книга посеет невежество, разнесет его, как чумную заразу, среди тех, кто прочтет ложь, которую ты написала, действуя от его имени.

– Я и другом, – сказала девушка и потрясла головой, чтобы прочистить мысли. – Зачем появляться передо мной?

Огм улыбнулся:

– Ты мне напомнила, что иногда лучший путь не обязательно самый безопасный, особенно если хочешь остаться правдивым перед самим собой. – Увидев смятение в глазах Ринды, Переплетчик указал на стопку пергаментных листов. – Ты знала, что, угодив в путы этой интриги, тем самым отказалась от своего призвания, и ты была готова уничтожить эти страницы, лишь бы обрести свободу. Это была бы ошибка, но геройская ошибка, если учесть все обстоятельства. – Бог Знаний похлопал ее по руке. – Смертные кое в чем превосходят богов – я имею в виду в том, как они делают выбор.

– А я думала, ты имел в виду ошибки.

– Это одно и то же, – ответил Огм. – По крайней мере, частично. Как бы там ни было, ты сама еще не определилась в своих дальнейших планах, и мне пора тебе подсказать, как действовать… Но сначала, конечно, ты займешься ребенком. Он все еще нуждается в твоей помощи, и я знаю, что было бы бесполезно пытаться тебя остановить.

Ринда тем временем успела набросить на плечи накидку и открыть входную дверь.

ОРАКУЛЫ ВОЙНЫ

Глава, в которой жителей Зентильской Твердыни тревожит множество странных и сверхъестественных событий. Принц Лжи собирает мощную армию, чтобы объединить свой священный город, а Трим, морозный великан, узнает, что не все боги одинаковы.

Илюзина Серая вывалила из фарфоровой чаши пригоршню старых куриных костей и принялась медленно делать пасы над омерзительной горкой. При этом она мрачно бормотала какую-то бессмыслицу, состоящую из обрывков фраз, отдельных слов и музыкальных нот. Покончив с выдуманной песней, она принялась энергично раскачиваться. Летом она исключала эту часть представления, теперь же, в тисках зимы, движение помогало ей не замерзнуть окончательно.

Разогревшись как следует, старуха посмотрела налитыми кровью глазами на офицера-зентилара, сидящего напротив.

– Точно так, как взгляд василиска может обратить человека в камень, их кости могут рассказать о его судьбе. Гляди, сержант Ренальдо… – Она указала на сваленные кости. – Вот так выглядит твое будущее.

Возбужденно потирая руки в перчатках, молодой офицер оглядывал крошечную, ярко разукрашенную комнатенку, словно опасаясь, будто кто-то тайком сюда проникнет и украдет секрет его будущего. Когда, наконец, он взглянул на кости, его красивое лицо не скрыло разочарования.

– Так, значит? И как это… э-э-э… понимать?

Илюзина вытянула руку, похожую на когтистую лапку, ладонью вверх:

– Заглядывать в будущее опасно, сержант. Я рискую навлечь на себя гнев мира духов. Надо бы… как-то меня поощрить.

Зентилар злобно выругался. Командир предупреждал его, что старуха – талантливая гадалка, но действует методами мелкой торгашки. Он вынул из-за голенища кинжал.

– Если кто-то к тебе заглянет из мира духов с жалобой, – сказал он, – то я сумею тебя защитить.

Илюзина три раза стукнула по столешнице костлявыми пальцами. Позади нее раскрылся тяжелый полог, расшитый бисером, и оттуда вышел мускулистый здоровяк. Он сложил на груди огромные руки и принялся свирепо разглядывать воина. Ростом он не уступал великану и был такой же уродливый, с поросячьими глазками и носом, сломанным в трех или четырех местах. Судя по дубинке на поясе, усеянной вмятинами и пятнами крови, он сумел отомстить нападавшим.

– Меня защищает Брок, – буркнула Илюзина. – А твое дело платить мне столько, чтобы я могла его содержать. – Она снова вытянула руку и терпеливо ждала до тех пор, пока воин не бросил ей в ладонь серебряную монету и полдюжины медяков.

Старуха закудахтала и быстро перепрятала монеты одну за другой в железный ящик, стоящий у ног. Они зазвенели, упав на дно, как цыганский тамбурин. В такие неспокойные времена ясновидение превращалось в выгодный промысел – даже для таких самозванок, как Илюзина, для которой предсказать будущее было все равно, что пройти сквозь каменную стену.

И все же старуха устраивала целый спектакль посетителям, приходящим за советом. Когда-то она была актрисой и даже пользовалась кое-какой известностью в плохонькой труппе, гастролировавшей по кормирским деревням. Ее способности карманницы были доведены до совершенства хозяином актеров-оборванцев, а заодно она приобрела и навыки в драматическом искусстве.

– Тебя, сержант, подстерегает большая опасность, – начала она, опять нависнув над куриными костями. – Здесь повсюду предатели и еретики. Твоя задача – выгнать их из города.

Зентилар презрительно фыркнул:

– Теперь все знают, что предстоит делать армии, раз Твердыней управляет Церковь. Скажи мне то, что ты не услышала на улице.

– Скоро тебя повысят в звании… – Илюзина ткнула в две перекрещенные кости, вывалившиеся из горки. – …Еще до конца года. Ты давно ждешь высокого звания, и скоро твое желание исполнится.

Это заявление заинтересовало воина, и он уже не так подозрительно смотрел на старуху:

– Каким образом? Я хочу знать, что случится с болваном, который занимает этот пост сейчас?

Илюзина опять вперила взгляд в кости, стараясь придумать такой ответ, чтобы заинтриговать зентилара, но, с другой стороны, скрыть тот факт, что она понятия не имеет, какой пост он хочет получить. Как большинство военных, молодой сержант был честолюбив. Она поняла это сразу, как только он вошел в гостиную, высокомерно вышагивая, словно генерал или сам Зено Миррормейн…

– Расклад не очень ясен, – забормотала она, оттягивая время. Старуха прокляла себя за то, что накануне хватила лишку в «Змеином оке», теперь пары джина не давали ей ясно мыслить. – Дай-ка погляжу повнимательнее.

Когда Илюзина коснулась заскорузлыми пальцами груды костей, она вдруг мысленно куда-то перенеслась. Стены комнатушки как будто отступили, дешевые ковры и лампы под красными шелковыми абажурами с кисточками поглотил туман. Вместо всего этого она видела лишь груду куриных костей высотой с храм Кайрика, которая сияла ярче утреннего солнца. И впервые старуха ясно заглянула в будущее.

– Тебя ждет смерть, – произнесла она глухим голосом, словно взывая к кому-то из Королевства смерти. – Город падет, а его защитники погибнут – одних раздавят в пыль великаны и драконы, других пронзят своими стрелами гоблины и ноллы.

Придя в себя, Илюзина с удивлением поняла, что офицер-зентилар орет на нее, требуя вернуть ему деньги, а Брок успел встать за спину сержанта и оттуда смотрел на старуху, ожидая, что она кивнет – это был условный знак, что клиента пора вышвыривать на улицу. Но Илюзина лишь опустила руку в железный ящик и вытащила пригоршню монет, которую высыпала на стол, не пересчитывая. После этого старуха молча поднялась и прошаркала в заднюю комнату.

Ни в тот день, ни в следующие, она больше ни разу не принимала клиентов. Один раз ей была дарована возможность заглянуть в будущее.

В бессмысленном нагромождении костей она разглядела лицо смерти – смерть грозила не только тому зентилару, а тысячам тысяч жителей Твердыни.

Как гадалка ни старалась, она не могла забыть увиденную картину. Мысль о неизбежном падении города прочно засела в ее сознании и душила ее, как древний саван. С уверенностью, что все они обречены, пришло понимание того, что даже сейчас, в эту самую минуту, когда она сидит, съежившись, в своей маленькой грязной комнатушке, где-то затеваются грязные дела, которые только ускорят наступление ужасного неотвратимого конца.

В катакомбах под храмом Кайрика висел вниз головой труп дракона. Генерал Вакк в тот день на рыночной площади верно догадался, что молодое животное долго не проживет после окончания шествия. От побоев на белоснежной шкуре остались рубцы и шрамы, а многие дни голода совсем истощили зверя – живот у него превратился в пустую впадину под ребрами. Но последним ударом, лишившим его жизни, было нестерпимое горе, что он оторван от своих собратьев, обитающих на ледяных просторах Севера.

Зено Миррормейн, всегда жаждущий пополнить церковную казну, распустил слух на черном рынке, что части трупа можно заполучить для магических заклинаний, но только при условии внушительных пожертвований на храм Кайрика. В первый же день были проданы глаза дракона: их купил чародей Шаналар в качестве основной составляющей для какого-то темного опыта. Затем настала очередь когтей и языка, а вместе с ними и чешуи с живота. Сейчас, хотя не прошло и десяти дней после его кончины, дракон походил на труп воина, брошенный после битвы на съедение воронам.

И все же от трупа еще кое-что осталось, поэтому Зено Миррормейн поставил в катакомбах часового. В конце концов, найдутся покупатели для каждой косточки, для каждого драконьего хрящика, поэтому не стоило, рассуждал церковник, вводить в соблазн магов, которым высокие цены были не по карману.

– А я-то думала, что охранять тритона в том чертовом параде – скука смертная, – пробормотала Брин, размешивая угли в жаровне. – Будет мне урок на будущее, чтобы в следующий раз быстрее салютовала при виде Алгрима.

Она вынула из ножен меч и принялась рисовать на грязном полу перед своим походным стульчиком. Каждый раз она рисовала одно и то же – этакую пикантную сценку, в которой были заняты ее командир-зентилар и различные домашние животные. С начала караула это был уже шестой набросок, хотя в каждом варианте она прорисовывала все меньше и меньше деталей. Наконец она потеряла к рисованию всякий интерес и стерла набросок сбитым каблуком сапога.

Внезапный скрип костей заставил Брин резко вскочить, держа меч наготове. В тусклом мерцающем свете жаровни она вдруг увидела, как труп дракона содрогнулся, одно из его крыльев выскользнуло из веревок и медленно развернулось.

По спине Брин пробежал холодок, до нее словно дотронулись ледяные пальцы страха и сковали ей горло, подавив готовый было вырвался крик.

Веревки упали и со второго крыла животного. Оно тоже лениво расправилось. Годы тренировок в зентиларской армии помогли Брин стряхнуть с себя паралич, порожденный страхом. И все же перед ней был не противник с равнин, не предатель гоблин. Как она ни старалась, ей не удалось ни унять дрожь в руках, ни избавиться от комка в горле. Единственное, что она заставила себя сделать, – осторожно шагнуть вперед.

Труп оставался неподвижен, его крылья развернулись, как у огромной летучей мыши, пробуждающейся с наступлением ночи.

Охранница и труп не шевелились какое-то время, словно играли в какую-то странную живую картину. Наконец Брин набралась смелости и ткнула мечом дракона – труп лишь качнулся на веревках.

– Проклятые церковники, – пробормотала она, дотрагиваясь кончиком меча до обвисших веревок. – Даже узел толком завязать не умеют.

Но как только Брин наклонилась, чтобы вновь подвязать крылья дракона, он поднял голову и секунду смотрел на охранницу пустыми глазницами. А потом мертвый зверь сомкнул челюсти на ее шее и укрыл женщину крыльями, как вампир в мелодраме оборачивает своим плащом упавшую в обморок героиню. Объятие кожаных крыльев заглушило единственный вопль Брин, прежде чем дракон прокусил ей горло.

Окровавленный труп глухо стукнулся об пол, когда кожаная амуниция ударилась о камни. Дракон занялся веревкой, обмотанной вокруг хвоста. Напрасно он пытался высвободиться из прочной пеньковой петли: головорезы Зено Миррормейна на этот раз лучше потрудились над узлами, чем когда закрепляли крылья дракона. Спустя несколько минут животное потеряло терпение. Три яростных укуса покончили с путами, а заодно и оборвали кончик хвоста.

Дракон, давно лишившийся чувства боли, свалился на пол и пошлепал в темноту катакомб. Оставляя за собой скользкий след, он добрался до канализации Твердыни, а оттуда угодил в гнилостные воды реки Теш. Из этой темной густой воды дракон поднялся как феникс, чтобы доставить своему клану весть о мести.

Он взмыл в ночное небо над Зентильской Твердыней на сломанных обледеневших крыльях. Пройдет всего несколько дней, и он окажется дома. И тогда будет брошен вызов десятку взрослых белых драконов. Мольба о мести не имела слов и не могла их иметь, так как язык дракончика в эту самую минуту кипел в каком-то магическом эликсире.

Нет, когда другие драконы обнаружат труп у входа в их пещеру и увидят два выжженных клейма на его боку, их ярость сразу найдет цель.

– Смерть Зентильской Твердыне! Смерть прислужникам Кайрика!

Трим во все горло вопил молитву Зутаму, благодарил его за исключительно холодную зиму и непрерывный поток бродячих воинов-наемников, ищущих золото и славу. Последние годы морозные великаны племени Трима отлично питались, гораздо лучше, чем многие их сородичи в других частях Тара. Слухи, что мифическое Кольцо Зимы можно найти в глубине пещеры великанов, а также старинные бардовские баллады о бесценной короне короля Белдорана, которая якобы тоже находится в этих краях, привели к тому, что сотни искателей сокровищ оказывались у преддверья пещеры великанов, а потом и в костре. Трим и его соплеменники ровным счетом ничего не знали об этих странных и абсолютно беспочвенных историях: они приписывали изобилие корма своему чудовищному покровителю и возносили ему молитвы раз в день, а если снегопад был особенно густ и выпавший снег доходил до носков тримовских сапог, то молитвы произносились дважды в день.

– Мы благодарим тебя, о могущественный ледяной бог, – выкрикнул вожак племени. После чего раздробил пригоршню костей и посыпал осколками хрустальный алтарь, возвышающийся в глубине пещеры. – Мы стираем своих врагов в порошок твоим именем.

Осколки костей, едва коснувшись холодного камня, вспыхнули, объятые пламенем. Алые огненные языки высоко поднялись над алтарем, закружились и заплясали, а затем слились в один. Из этого пламени возникла фигура человека, сжимавшего в руке короткий алый меч.

– Язычники, – прошипел Кайрик, не скрывая презрительной гримасы, исказившей худое лицо. – Сколько лет прошло с тех пор, как я побывал здесь… Пятнадцать? Двадцать? А вы так и не отказались от этой глупости.

Трим схватил пришельца со священного алтаря, но тут же взвыл от боли и попятился, когда бог Смерти превратился в пламя у него в руке. Вожак стаи сунул обгоревшую руку в сугроб и уставился на Кайрика.

Принц Лжи вновь занял место на хрустальной колоде, подбоченясь одной рукой.

– Кто старший в этой…

Кайрик лениво сделал пас в сторону темноволосого великана. Тот как раз тянулся с преувеличенной осторожностью к своему топору, но рука его схватила не деревянный обух, а огромную извивающуюся змею, которая поползла вверх по руке гиганта, перемалывая железные мускулы в фарш.

Когда оба покатились по земле, Кайрик спрятал Сокрушителя Богов в ножны.

– Итак, кто старший в этой жалкой банде?

– Я. Вожак Трим. – Гигант завернул раненую руку в край накидки и с трудом поднялся с земли. Он подал своим соплеменникам знак, и те, стоящие до сих пор в полном оцепенении, бросились со всех ног помогать пострадавшему товарищу. Понадобилось усилие десятка великанов, чтобы оторвать змею от руки и разбить ей голову о стену пещеры.

– Лучше бы тебе сойти с алтаря Зутама, – предостерег Трим, глядя на Кайрика прозрачными голубыми глазами. – Он не любить магов, особливо тех, кто прерывать наши молитвы.

– Сколько же магов успешно «прерывали ваши молитвы» в прошлом? – поинтересовался Принц Лжи. – Неужели Зутаму приходилось иметь дело со многими, кто расхаживал по алтарю? – Поймав бессмысленный взгляд вожака, Кайрик оставил расспросы. – Ты, Трим, вместе со своим кланом в скором времени окажешь мне ценную услугу. Это великая честь.

– Мы не работать на бродяг, – ощетинился вожак.

– Ага. И вааще, шо ты о себе удумал? – огрызнулся один из великанов. Задав свой вопрос, он потянул за нижнюю губу, словно ожидая, что сейчас последует второй вопрос. Не последовал.

– Не думаю, что кто-то из вас помнит меня, – вздохнул Кайрик и указал на груды человеческих костей, разбросанных в остывшем очаге. – Много лет тому назад эта яма могла оказаться и моей могилой. Я был… Впрочем, кем я был, когда наши, пуги пересеклись, теперь вряд ли имеет значение. Сейчас я зовусь Кайрик, Повелитель Мертвых, сокрушитель четырех богов.

– Ну и шо такого? – загудел великан. – У нас уже есть бог.

– Вряд ли Зутаму подходит такой титул, не говоря уже о вашем поклонении, – сказал Кайрик. – Он просто морозная стихия, а не настоящее божество. – И снова пустые бессмысленные взгляды слушателей заставили Принца Лжи помолчать. – Ты верховный жрец Зутама, Трим, я прав? Дарует он тебе какую-нибудь магию за твою преданность?

– Он заставлять идти снег, – буркнул Трим. – Он посылать нам жратву.

– Хотелось бы мне иметь столь же нетребовательных подданных. – Захихикав, Принц Лжи плюнул на священный камень. – Ладно, Зутам, я вызываю тебя, явись сюда, сугроб ты эдакий.

Великаны замерли в нерешительности, раздираемые противоречивыми сомнениями: с одной стороны, им хотелось убить богохульника, а с другой – их внезапно сковал страх, что они столкнулись с тем, что выше их понимания. Они ничего не знали о человеческих богах, только иногда слышали, как их пленники взывали то к Торму, то к Ильматеру, то к Тиморе, прежде чем отправиться на костер. Для Трима и всего его клана Зутам был единственной силой во вселенной – покровителем их предков, защитником будущих детей, если найдется женщина, которая сможет выдержать хотя бы день в обществе одного из них.

Поэтому, когда Зутам явился в облаке мокрого снега, подняв пронизывающий холодный ветер, в тупых мозгах гигантов пробудилась надежда. Теперь этот Кайрик узнает, насколько всесилен их бог…

Жуткого вида воплощение мороза было выше всех гигантов почти на двадцать футов. Оно обладало плоским и широким телом, словно вырезанным из края ледника. Из головы его торчали острые пики льда. Они царапнули потолок, когда монстр повернул голову, чтобы сначала взглянуть на Трима и его сородичей, а затем на Принца Лжи. Странное выражение промелькнуло на уродливом лице, уголки рта, напоминающего темную расщелину, опустились вниз, отчего казалось, будто чудовище нахмурилось.

– Лорд Кайрик, – со страхом прошептал Зутам, голос его скрипел, как лед под тяжелыми санями.

Великаны навострили уши, ожидая, что Зутампоразит нечестивца одним ударом мощного кулака или насадит его на сосульку. Но вместо этого ледяное божество склонило голову.

– Великий повелитель Гадеса, – пробормотал Зутам, – чем я могу тебе служить?

Кайрик ухмыльнулся.

– Можешь начать с того, что обучишь своих немытых болонок проявлять должное уважение, – отчитал он Зутама.

Сверкнув глазами-щелочками, которые были белее, чем небо во время пурги, Зутам повернулся к своим последователям. Один за другим они подчинились его молчаливому приказу и рухнули на грязный пол в раболепном поклоне. Последним подчинился Трим, но он опустился лишь на одно колено, и то больше для того, чтобы выказать свое разочарование в божестве, чем пренебрежение к Кайрику.

– Так-то лучше, – отметил Принц Лжи. – А теперь, Зутам, ты прикажешь своим силача напасть на человеческий город, который называется Зентильская Твердыня. Я оказал честь этому месту, объявив его своим священным городом, но его жители меня оскорбляют глупыми мятежами и ересью. Я хочу их наказать.

– Но десятку великанов не справиться с магами и войском такого огромного города, – возразил Зутам.

– К ним присоединятся другие отряды, – пообещал Кайрик и уселся, скрестив ноги, на алтарь. – Я собираюсь набрать войско из всех ваших собратьев в этом районе, а также тех ноллов и гоблинов, каких встречу. В эту самую минуту, пока мы с вами разговариваем, мой посланник агитирует племя белых драконов. Эти твари тоже полетят на Твердыню, хотя они пока не знают, что работают на меня.

Зутам выглядел искренне озадаченным, что было неудивительно, так как по интеллекту он не намного превосходил поклонявшихся ему великанов.

– И что должна делать эта армия?

– Разрушить Твердыню, разумеется. – Кайрик злобно оскалился. – Они будут орудием моего беспощадного гнева, той силой, которая научит мужланов, что значит преданность и жертвенность.

– Мы сражаться только с гоблинами и ноллами, – бесстрастно заявил Трим. – Они мразь. К тому же ты нас убивать, если мы ломать Черные Стены.

– Ничего подобного я не говорил, – загрохотал Кайрик и, вскочив с алтаря, шагнул вперед. В ту же секунду он стал одного с Тримом роста. – С чего это ты решил, болван?

Вожак племени встретился с Кайриком твердым прямым взглядом.

– Я видеть сны. Там бывать огнедышащие псы, они убивать нас за то, что мы напасть на твой город.

Принц Лжи на секунду замер, пораженный наглостью великана и точностью его предвидения. Кайрик планировал наслать на Твердыню армию монстров только для того, чтобы напугать жителей и вынудить их обратиться к нему как к своему спасителю. Вспыхнувшее с новой силой поклонение даст ему достаточно сил на осуществление колдовства, с помощью которого он обнаружит Келемвара Лайонсбейна. После чего он уничтожит великанов и драконов, прежде чем они успеют царапнуть хотя бы один камень в черной как ночь стене вокруг Твердыни.

– Ты неверно толкуешь свой сон, – солгал Кайрик. – Я приведу своих адских псов сюда, если вы не разрушите город. – При этом он многозначительно посмотрел на Зутама.

Воплощение мороза рьяно закивало своей огромной головой.

– Вы сделаете так, как просит бог Смерти, – прохрипел Зутам. – Его слово все равно, что мое слово.

– Очень драматично, – язвительно прокомментировал Кайрик. – Ты случайно не брал уроков красноречия у Торма или Тира? Они любят подобную помпезную чепуху…

Бог Смерти указал на Трима:

– Я хочу, чтобы ты выступил в поход сегодня же. На дорогу уйдет несколько дней, а мне нужно, чтобы со всем этим было покончено как можно скорее. Остальное войско подтянется по пути. – Он вытянул меч и похлопал им по обоим плечам стоявшего на коленях великана. – Жалую тебе, Трим, звание генерала. Твоей обязанностью будет поддерживать порядок – а это значит никаких драк между собой, понятно? За каждого солдата, погибшего во время похода к городу, я буду отрезать кусочек от твоего дряблого вшивого тела начиная с пальцев.

Трим сделал единственное, что мог под грузом приказов Зутама и угроз еще более могущественного создания: он повалился на пол в неуклюжем поклоне, а затем принялся поспешно собирать свои скудные пожитки. Великан собрался в дорогу еще быстрее, чем когда-то убил Гвидиона и его друзей. Начался долгий поход на юг, к Зентильской Твердыне; только что сформированный отряд потянулся за вожаком цепочкой.

Когда великаны ушли из пещеры, Зутам почтительно склонил голову:

– Великий господин, я опасаюсь за своих последователей.

– Не стоит волноваться, – сказал бог Смерти. – Судьба армии уже предрешена. – Он подошел к входу в пещеру и принялся наблюдать, как великаны бредут по глубокому снегу к краю плато. В их помятых шлемах и грязных топорах отражалась бледная луна. – Я уже начал посылать пророчества предсказателям Твердыни – даже самозваным. Пока мы тут с тобой беседуем, по городу разносятся слухи о приближающейся армии монстров.

– Но в таком случае защитники города… – едва выдохнуло воплощение мороза, словно ветер просвистел по горной тропе.

– Ты всегда сможешь заставить какое-нибудь племя тупых животных поклоняться себе, – небрежно бросил Кайрик. – Хотя зачем тебе такие хлопоты, мне непонятно. Ты ведь даже не бог и не получаешь силы от их молитв. – Он обернулся к Зутаму. – Полагаю, тебе хватит ума не совать свой ледяной нос в это дело. Если вмешаешься, я сочту это личным оскорблением.

Принцу Лжи не нужно было заглядывать в глаза Зутаму или выслушивать его бормотание, чтобы удостовериться в своем убеждении: страх не позволит морозному божеству спасти Трима и остальных великанов. Уверенный в победе, бог Смерти отозвал частицу своего сознания из пещеры и послал ее в свой священный город. Ночь только началась, и тысячи тысяч сонных сознаний ожидало тягостное известие, что рок надвигается на Зентильскую Твердыню громогласной поступью великанов и свистом кожаных крыльев драконов.

В ту ночь кошмары преследовали всех жителей Зентильской Твердыни, ночевавших за черными стенами, хотя Ночному Змию не перепало ни кусочка. На следующее утро пережитый ночью ужас ярко запечатлелся в умах каждого жреца, каждого солдата, купца или нищего в городе. А те, кто нашли в себе смелость рассказать о страхах, сковавших ночью их спящие сердца, с удивлением узнали, что соседей посетили те же самые видения катастрофы.

Некоторые прорицатели и дилетанты от магии пытались растолковать эти сны; другие же, по примеру Илюзины Серой, заперли свой новый дар магического ясновидения и вообще отказались заглядывать в холодное будущее. В конце концов, мудрецы и маги пришли к одному выводу: происходит что-то странное, какая-то сила посылает городу предупреждение, находясь за пределами царств смертных.

В полдень в своей речи перед собравшимися священниками Церкви Кайрика патриарх Зено Миррормейн растолковал это предупреждение.

– Наш хозяин и защитник недоволен нами, – прокричал верховный жрец пастве, преклонившей перед ним колени на черном полу нефа. – Нам не удалось очистить наш город от ереси даже с помощью инквизиторов владыки. Сны, которые нас преследуют, откровения, посещающие наших магов, – все говорит о том, что к городу движется огромная армия. Они посланы гневом Кайрика.

Зено стукнул кулаком по деревянному аналою с такой силой, что тот треснул.

– Если мы не впустим Кайрика в наши сердца, если каждый житель его священного города не забудет о своих интересах и не примет той роли, которую ему отведет Кайрик, то эта армия разрушит стены и сотрет Твердыню с лица земли.

Под сводами храма раздались крики, злобные призывы, требующие смерти для всех еретиков. Патриарх окинул толпу диким взглядом, в котором смешались паника и праведный гнев.

– Кайрик не сомневается, что мы служим ему верно. Мы, его жрецы…

Речь Зено потонула в скрежете камня о камень.

По обе стороны аналоя стояли огромные мраморные статуи Кайрика. Близнецы-истуканы хмуро взирали на собравшуюся толпу, строгие черты лица и великолепные одежды, вырезанные из камня, придавали им героический вид. При последних словах патриарха обе мраморные статуи начали медленно вытягивать из усыпанных бриллиантами ножен короткие мечи, вырезанные из монолитных рубинов, при этом раздался такой звук, будто земля разверзлась по всему горизонту.

– Ни один житель Зентильской Твердыни не служил нашему хозяину как должно, – в один голос прокричали статуи и, обратив холодный взгляд на Зено, добавили: – Ни один.

Патриарх, запинаясь, начал произносить молитву о пощаде, но статуи вновь повернули немигающие взгляды на собравшихся священников.

– Пусть все знают, что Повелитель Мертвых лишил своей милости этот город – до тех пор пока зентильцы не докажут, что достойны божественной благосклонности.

Статуи подняли мечи неловко, как марионетки. По всему нефу зазвенели серебряные браслеты, упавшие на черный каменный пол. Эти браслеты священники носили в знак того, что рабски служат Кайрику.

– Вы больше не служите богу Раздора и Мастеру Тирании, – объявили статуи замогильными голосами.

Некоторые священники заплакали, выслушав приговор, другие просто уставились в потрясении на серебряные оковы, лежащие теперь перед ними. Целых десять лет они носили эти браслеты, у них даже появились бледные полоски на запястьях. Священники не могли представить, как будут теперь обходиться без привычных браслетов, – для них это было все равно, что лишиться глаза или руки.

– Умоляю, – заверещал Зено Миррормейн, тщетно пытаясь пристроить обратно на запястья серебряные кандалы, – должен же быть какой-то способ, который поможет нам оправдаться.

Статуи спустились с пьедесталов черного дерева и тяжеловесно затопали по боковым проходам. Там они вновь подняли мечи, но на этот раз направили их на огромные витражи, украшавшие окна.

– Есть только один-единственный способ, – пропели посланцы Кайрика. – Выполните эти послушания, прежде чем армия обрушится на вас, и тогда, может быть, вы спасетесь.

Каменные узоры на стенах начали гореть тошнотворным красным светом, словно рубиновые мечи подожгли их. Затем этот свет перекинулся на витражи и стек с них, как кровь. Жидкий огонь уничтожил великолепно выполненные витражные картины – сцены расправ, учиненных Принцем Лжи и его приспешниками, – и заменил их описанием ритуалов, которые следовало выполнить именем Кайрика. Каждый из шести кровожадных обрядов требовал своих собственных жестоких жертв, и в ритуале подробно описывалось, как использовать собранные языки, глаза, сердца.

– Это ваша единственная надежда. – С этими словами статуи протопали обратно на пьедесталы, спрятали в ножны мечи и вновь застыли.

Зено Миррормейн прервал воцарившуюся тяжелую тишину, затянув гимн, прославлявший Кайрика, а вскоре его подхватила вся конгрегация. Их бог отвернулся от них, но у них все же остался шанс вернуть себе место в его царстве. Они обязательно вновь завоюют покровительство бога Смерти, даже если для этого понадобится уничтожить всех до единого в Зентильской Твердыне.