Текст книги "Смотри на меня"

Автор книги: Джеймс Кэрол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

20

Как я и думал, окна его кабинета выходили в парк. До него он явно принадлежал его отцу, а до этого – деду. Если Барбара Гэллоуэй добьется своего, однажды это будет кабинет ее сына. Я отодвинул створку жалюзи и посмотрел на улицу. Мне был виден только затылок Рэндалла Моргана, но я и так прекрасно представлял себе его критический взгляд, с которым он смотрел на окружающий мир сто лет назад, при жизни.

Мэри стояла в дверях. Ей было явно не по себе – как будто бы она присутствовала при разграблении могилы. Я сел в кожаное кресло Сэма, отъехал от стола и положил ноги на большой и старый стол из красного дерева. Судя по ее взгляду, я собственноручно эту могилу и раскапывал.

– Присядьте, пожалуйста, – указал я ей на стул напротив. Поколебавшись, она села. – Большинство бесед с полицейскими происходит по установленной форме: полицейские задают вопросы, а вы отвечаете. В теории все прекрасно, но на деле при таком подходе упускаются многие важные детали. Еще хуже то, что ответы подвергаются своеобразной цензуре, когда человек говорит те вещи, которые, по его мнению, от него хотят услышать, и он говорит их, чтобы помочь. А иногда он просто лицемерит.

Мэри кивала, словно прекрасно понимала, что я имею в виду. Ей не хотелось меня расстраивать, она готова была дать ответы, которые мне нужны.

– Я же хочу попробовать когнитивное интервью. Его суть в том, что вы как бы возвращаетесь в определенную точку, включив сенсорную память. Вспоминаете звуки, цвета, запахи, чтобы восстановить максимально подробную картину произошедшего. Память входит в специфический режим, и становится легче выявить ложь.

– Я не вру.

– Рад слышать, – сказал я, хотя ее слова были ложью. – Все мы врем – политики, священники, все. Между первыми словами, произнесенными в детстве, и последними, на смертном одре, мы соврем миллион раз. Но чаще всего мы врем сами себе. Закройте, пожалуйста, глаза.

Мэри настороженно посмотрела на меня. Жизнь в обществе приучила нас доверять прежде всего своим глазам, поэтому, когда незнакомец просит вас на время ослепнуть, вы отнесетесь к этому с подозрением. Она еще несколько секунд не сводила с меня глаз, а затем все-таки их закрыла.

– Расскажите мне обо всем, что вы делаете, когда собираетесь идти домой с работы.

– Прежде чем выключить компьютер, я всегда проверяю почту. Затем я прибираюсь на столе и включаю автоответчик. Как я говорила, если мистер Гэллоуэй еще на работе, я иду и прощаюсь с ним.

– Хорошо, вернемся к вчерашнему вечеру. Вы выключили компьютер и включили автоответчик. Мистер Гэллоуэй еще в офисе, и вы идете к нему. Вы идете быстро или медленно?

– Быстро. Мне нужно домой готовить ужин. На ужин лазанья, а ее долго готовить.

– Что вы слышите?

– Собственные шаги по деревянному полу.

– Запахи?

– Запах, как в музее, – она робко улыбнулась. – Запах пыли и старья. Думаю, он исходит от дерева. Это здание напоминает мне музей.

– Так, вы дошли до кабинета мистера Гэллоуэя. Вы сразу входите?

– Нет, никогда, – сказала она и покачала головой. – Я поправляю юбку, проверяю свой внешний вид, стучу в дверь и жду.

– Так же было и вчера вечером?

Мэри трижды еле заметно кивнула. Она сверила все три действия со своей памятью – именно этого я от нее и хотел, чтобы она прожила, продышала вчерашний вечер.

– Да.

– Что случилось потом?

– Мистер Гэллоуэй говорит «войдите», я открываю дверь. Он занят с бумагами, я быстро прощаюсь и ухожу.

– Он что-нибудь говорит?

– Нет.

– Он не кажется измотанным или обеспокоенным чем-нибудь?

– Нет, все как обычно.

Мэри улыбнулась.

– Что? – спросил я.

Она открыла глаза.

– Когда я закрыла дверь, он стал напевать. Он всегда так делал, когда концентрировался на чем-то. У него такая привычка, он вряд ли сам замечал свое пение. Дети, например, прикусывают язык, когда решают задачу по математике.

– Спасибо, вы нам очень помогли.

21

Первое, что я сделал, когда мы вышли на улицу, – закурил. Второе – надел очки. Хоть я и слеп от палящего солнца, порядок действий был именно такой. Сначала сигарета, потом – защита от солнца. Таковы приоритеты никотинозависимого.

– Интервью с Мэри Сандерс получилось интересным.

Тэйлор остановился как вкопанный и уставился на меня, подняв брови.

– Вы серьезно? Объясните почему!

– Ну, для начала, мы теперь знаем, что дух Марты Стюарт цветет и пахнет в Игл-Крике, штат Луизиана. Сам посуди, много ли людей, которые, отработав целый день, идут домой и своими руками готовят лазанью? Да их не осталось! Сейчас все открывают морозилку, достают оттуда пластиковый контейнер, прокалывают крышку, ставят в духовку, и через несколько минут ужин готов.

– Серьезно, Уинтер, что полезного нам сказала Мэри Сандерс?

– Мы теперь точно знаем, что Сэм Гэллоуэй не знал о том, что произойдет. Это было для него полной неожиданностью. Вряд ли кто-то назначит свидание, если существует хоть малейшая вероятность того, что тебя похитят, обольют бензином и подожгут.

– Отлично. Но это мы и так знали из слов Джуди Дюфрен, а не Мэри Сандерс.

– Ты же у нас главный сыщик, думай сам.

Я сделал длинную затяжку. Было без девяти минут семь. Я представил себе счетчик.

05 ^: 08 ^: 32

В очереди на виселицу – 1851 человечек. Я отпустил это видение, и цифры вместе с человечками растворились во мгле.

Нам нужно было найти убийцу до того, как он убьет еще кого-то. Время еще было, но его становилось все меньше и меньше с каждой минутой. Я был готов преследовать его до последней секунды, но мне хватало честности признать, что дела шли не очень хорошо.

Я набрал Шеперда. Он поднял трубку только на одиннадцатый гудок, что неудивительно. Он принадлежал старой школе. Вряд ли он ходил повсюду с телефоном, впаянным в ладонь. Я представил, как он, весь в напряжении, гладит усы и пытается быть одновременно в десяти разных местах.

– Уже нашли место преступления?

– Работаем, Уинтер. Все ищут. Полицейское управление тоже ищет. Проверяем фабрики, склады, старый нефтеперерабатывающий завод. Даже гаражи частных лиц проверяем. Но все это занимает время, вы сами прекрасно понимаете.

Я все понимал. Только в идеальном мире в моем круглосуточном распоряжении были неограниченные ресурсы. Этого никогда не случится в жизни, но мечтать мне это не мешало.

– Не было никаких заявлений о пропаже людей последнее время?

– Нет, а что?

– Думаю насчет других жертв. Это только предположение. Он недолго держал Сэма Гэллоуэя, и, вероятно, с другими он будет придерживаться той же схемы.

– Хорошая мысль. Я попрошу, чтобы мне дали знать, если такое заявление появится. Как дела у вас?

– У Сэма была интрижка с одной из подчиненных.

Тэйлор внимательно смотрел на меня и слушал наш разговор.

– Насколько серьезная?

– Достаточно серьезная.

Количество скрытых смыслов в нашей беседе зашкаливало. Пользуясь географической метафорой, между нами было метров пятьсот, но наш разговор был настолько витиеватым, что разделял нас на часовые пояса.

– Попрошу кого-нибудь разобраться, – наконец выговорил Шеперд.

– Как только найдете место преступления, я хочу быть первым, кто об этом узнает.

– Гарантирую, что так и будет.

Я завершил разговор, сделал финальную затяжку и потушил сигарету о ближайшую урну. Мы сели в машину, Тэйлор завел мотор и включил кондиционер на полную мощность. Я чувствовал на себе его взгляд.

– Это что сейчас такое было? – спросил он.

– Ставил в известность Шеперда о ходе расследования.

– Нет, вы намекали Шеперду на возможный мотив.

– А зачем это мне?

– Понятия не имею. Может, чтобы напустить тумана.

Я улыбнулся.

– Шеперд сам сказал, что он захолустный полицейский, то есть тем самым он признал, что и ход мысли у него соответствующий. Хороший старомодный мотив в виде брошенной жены, нанявшей киллера для собственного мужа, подойдет ему гораздо больше, чем какой-то извращенец, которому в кайф поджигать людей и смотреть, как они горят.

– Опять эта ваша теория про то, что убийца – коп. Вы осознаете, что вы поставили на нее все?

– Слово «ставка» подходит, только когда результат неизвестен.

– Девяносто девять процентов, помните?

– Он коп.

– Сэм напевал себе под нос, – продолжал Тэйлор. – Если бы он волновался, то ходил бы по офису, или грыз ногти, или что там он делает обычно в моменты стресса. Он не погрузился бы в работу. Он бы оглядывался, ожидая удара в спину.

– Да, я себе это представляю именно так, – кивнул я.

– А теперь что?

– Теперь пойдем есть. Предстоит долгая ночь.

22

Мы снова ехали на Морроу-стрит, и Тэйлор, по своему обыкновению, вел машину медленно и аккуратно. После того, как мы плавно перекатились через железнодорожные пути, я принял решение, что впредь водить буду сам. На переездах хочется большей скорости, чтобы чувствовать, как машина поднимается в воздух, чтобы слышать скрип амортизаторов. У полицейских были привилегии, которые простым смертным даже не снились, и было бессмысленно и глупо не пользоваться ими.

Мы припарковались рядом с «Аполлоном» – приземистым одноэтажным ресторанчиком с большими окнами и мерцающей красно-синей неоновой ракетой, взмывающей вверх над широкой вывеской над входом. «Аполлон» находился прямо напротив «Ханны». Мне даже было видно мою комнату – второе окно справа на втором этаже.

Внутри стояли ряды столов, за которыми никто не сидел. Это было нехорошо. Пустые столы обычно означают плохую еду. Я осмотрел улицу – она была пустынна, как город-призрак. Я снова посмотрел на пустые столы. Тэйлор заметил мои взгляды.

– Обычно здесь более многолюдно вечерами. Просто убийство всех перепугало.

– Здесь хорошо кормят?

– Лучше, чем просто хорошо. Разве я стал бы здесь есть, если бы кормили плохо?

Это было достаточно убедительно. Копы знают, где можно есть, а где не стоит. Если нужна жирная, нездоровая еда, лучших ресторанных гидов, чем они, не найти. После полугода работы в полиции даже новичок станет экспертом.

Мы зашли внутрь, и над головой у нас зазвонил колокольчик. В нос сразу же ударил запах жареного. Он впитался здесь во все – в черные изношенные виниловые сиденья, в желтые столы из жаропрочного пластика, в некогда белые стены и обшарпанные белые плитки на полу. На стенах висели черно-белые фотографии космической миссии «Аполлон». Главной гордостью этого места был снимок Нила Армстронга, висящий над барной стойкой, на котором он делал свой гигантский шаг для всего человечества.

Поскольку внутри было абсолютно пусто, мы могли выбрать любое место на свое усмотрение. Я предпочел место у окна. Я всегда предпочитаю сидеть у окна, потому что мне нравится наблюдать за людьми, хотя сегодня шансов у меня почти не было. Я не стал заглядывать в меню – в подобных местах набор блюд ясен и так.

К нам сразу же подошла официантка. Волосы у нее были забраны в пышный пучок, одежда – в стиле ретро, как будто она только что вернулась из шестидесятых. Она казалась мне знакомой, но я не сразу понял почему, ведь я ее видел впервые в жизни. Разгадку я нашел в ее карих глазах с тяжелым взглядом.

– Как дела, Тэйлор? – спросила она.

– Отлично, Лори, – Тэйлор кивнул в моем направлении. – Это Джефферсон Уинтер.

– Приятно познакомиться.

– Вы случайно не родственница Ханны? – спросил я.

– Я ее тетя.

– А рестораном тоже сначала управляла ваша мама?

– Почти. Моим родителям принадлежал и ресторан, и гостиница. Папа управлял рестораном, а мама – гостиницей. Мама говорила, что ей нужно быть там, где она сможет присматривать за отцом. После их смерти мне достался ресторан, а Сисси – гостиница.

Она достала из кармана фартука блокнот и ручку.

– Итак, что вам принести, джентльмены?

– Мне гамбургер, картошку фри и большой шоколадный коктейль. И кофе, пожалуйста. Много кофе.

Она записала мой заказ и повернулась к Тэйлору.

– Из еды все то же самое, но двойную порцию. И пепси. Кофе и коктейль не нужно.

– Скоро буду.

Лори широко улыбнулась и поспешила за стойку. Она прокричала наш заказ в дверь с отверстием, и пресыщенный жизнью голос ответил, что исполнит с удовольствием. Через тридцать секунд она вернулась с напитками. Я бросил в кофе два кусочка сахара и сделал глоток. До сегодняшнего дня здешний кофе встал бы на вершину моего рейтинга, но «Блю Маунтин» на борту моргановского «Гольфстрима» поднял планку на новую высоту.

Тэйлор вытащил телефон и снова проверил сайт.

04 ^: 52 ^: 19

Телефон лежал на столе, так что я тоже мог видеть экран. Мы понаблюдали за смертью еще пары человечков, и Тэйлор убрал телефон в карман.

– Ты должен мне двести баксов.

– Это почему это?

Я ответил улыбкой и назвал его имя:

– Элвин.

В ответ я услышал знакомый утробный хохот, который мне совсем не понравился.

– Сколько она из вас вытянула?

– Тебя зовут не Элвин?

Он помотал головой.

– Ответьте на вопрос, Уинтер. Сколько?

– Сотня. Но ты дал всего на пятьдесят меньше.

Тэйлор ничего не сказал.

– Ты не платил ей пятьдесят баксов?

– Нет, конечно.

– Она мне соврала.

– Бывает, Уинтер. Иногда люди врут.

– Ты сейчас получаешь удовольствие, да?

Тэйлор опять раскатисто захохотал.

– Наслаждаюсь каждой секундой.

– Я все равно узнаю твое имя, ты ведь знаешь это. С этой секунды это станет целью моей жизни. Единственным смыслом моего существования.

Тэйлор только улыбался.

– Вернемся к делу. Итак, все ушли домой, оставив Сэма в одиночестве работать в офисе. Убийца приходит и как-то умудряется его похитить. Теперь вернись мысленно в кабинет Сэма. Чего в нем не хватает?

Тэйлор задумался.

– Следов борьбы. Если бы они были, его офис стал бы местом преступления.

– О чем это говорит?

– Что убийца был не вооружен.

– Думаю, что оружие у него было, просто вряд ли он размахивал им во все стороны и приказывал Сэму лечь. Я думаю, он действовал более мягко. Хорошо, что еще можешь сказать?

– Я думаю, что, вероятно, Сэм знал убийцу.

– Это более чем вероятно. Он его знал. И в-третьих, мы можем заключить, что убийца был человеком с положением. Например, полицейским.

Тэйлор замотал головой и сморщился.

– Это слишком притянуто за уши, Уинтер.

– Не так уж сильно. Сложи все вместе, и получится ясная картина. Коп заходит в его кабинет, и первый вопрос, который возникнет у Сэма: что я натворил? В такой ситуации даже святой начнет вспоминать свои грехи, так уж мы устроены. К тебе подходит полицейский, и ты начинаешь испытывать чувство вины, даже если ты невинен как младенец. Вопрос: какое самое большое преимущество есть у полицейских?

– Имеете в виду, если не считать формы, поклонниц и необъятного чувства власти, с которым идешь по улице, воплощая собой закон?

Я засмеялся.

– Возможно, тебе этого будет достаточно. Но для нашего убийцы этим преимуществом является возможность носить оружие. Вот оно, висит у него в кобуре, и все его видят. Он не планирует им пользоваться, потому что ситуация может выйти из-под контроля, но оно у него есть, если вдруг возникнет такая необходимость.

Я сделал глоток кофе. Тэйлор ничего не сказал и взял пепси.

– Хорошо, теперь, когда убийца завладел вниманием Сэма, он рассказывает ему какую-то сказку. Возможно, он говорит ему, что его жена попала в автокатастрофу, может, даже вместе с детьми. И что все они в тяжелом состоянии, и их отправили в госпиталь в Шривпорт. И нет никакой гарантии, что они выживут. Сэм слушает это, но не слышит. Он в шоке. Он только что понял, как хрупок его мир. – Я собрался с мыслями и продолжил: – Полицейский играет роль доброго самаритянина. Он предлагает отвезти Сэма в госпиталь, говорит, что они поедут по шоссе со скоростью сто шестьдесят в час, с сиренами и мигалками. Сэм не просто идет вниз, он бежит, садится в машину, пристегивается, и убийца вкалывает ему транквилизатор.

– Зачем его вырубать, если он и так уже в машине?

– Потому что в планы убийцы не входит гнать на сумасшедшей скорости и включать сирену с мигалками. Он поедет по правилам и будет стараться остаться незамеченным. И даже если Сэм в шоке, в какой-то момент он заметит, что все идет не так. А убийце совершенно не нужно, чтобы Сэм это понял, когда он сам за рулем. Тогда всем планам конец. Поэтому гораздо безопаснее убийце нейтрализовать Сэма до того, как они выедут на дорогу.

– Отлично. Но есть одно «но». Все это не более чем предположение.

Я замотал головой.

– Нет, именно так и было.

– Как вы можете быть уверены?

– Потому что, если бы я был на его месте, я бы сделал именно так.

23

Лори принесла еду, подлила мне кофе, пожелала приятного аппетита и вернулась за стойку читать глянцевый журнал с богатой, отфотошопленной парой на обложке. Мы по-прежнему были единственными клиентами. Судя по всему, до конца вечера так оно и будет.

С тех пор как мы сели за стол, я через окно увидел только двух школьников, зашедших в один из баров, и все. Вряд ли школьникам потребуются сегодня фальшивые удостоверения, потому что владелец будет рад каждому посетителю, как дорогому гостю. В этом состояла разница между большими и маленькими городами. Если бы что-то подобное случилось в Лос-Анджелесе, никто бы ничего не заметил и продолжал бы жить своей жизнью. А здесь все дали стрекача и задраили люки.

Еды на тарелке Тэйлора было до неприличия много. Два огромных гамбургера и картошка фри, которой хватило бы на четверых. Он взял гамбургер, откусил большой кусок, затем второй, засунул в рот картошку. Он ел как человек, только что придумавший еду.

Я оглядел свой заказ: гамбургер, картошка, кофе и коктейль. Он содержал все основные пищевые категории: углеводы, белок, сахар и кофеин. Я взял гамбургер и откусил. Тэйлор прав – было вкусно.

– Предположим на секунду, что убийца правда из полиции. Откуда тогда вы знаете, что убийца – не я? Ведь я тоже коп.

– Потому что у меня в номере ты сказал, что никогда никого не убивал.

Тэйлор фыркнул.

– У нас тюрьмы забиты людьми, которые только и говорят, что никогда никого не убивали. Может, нам стоит им поверить на слово и выпустить? Что скажете?

– Ты его не убивал, Тэйлор. Это факт. Но реальная причина – потому что ты не подходишь под поисковый портрет.

Тэйлор снова фыркнул, на этот раз еще и замотав головой.

– Имеете в виду ту сказку, которую вы скормили Шеперду в участке?

– Нет, я имею в виду описание, которое у меня вот здесь. – И я постучал по виску. – И это не было совсем уж сказкой. Два ее элемента корректны, не забывай.

– Но какие два?

– Ты у нас глава уголовного розыска, ты мне и скажи, – пробормотал я с полным ртом картошки фри.

Тэйлор оглянулся с озадаченным видом.

– Что? – спросил я.

– Я просто пытаюсь понять, где мои подчиненные. Если я руковожу уголовным розыском, мне ведь понадобятся сыщики, да?

– Просто ответь на вопрос. Белый мужчина, метр семьдесят пять, за тридцать, стройный, с высшим образованием. Какие две характеристики реально относятся к убийце?

Тэйлор молча ел, глубоко задумавшись. Его лицо то напрягалось, то расслаблялось.

– Белый мужчина с высшим образованием, – наконец выдал он.

– Ставлю тебе пятерку в журнал. Но как так получилось, что ты попал? Скорее всего, ты просто угадал. Шанс попасть – один из десяти, что не так уж и мало. У меня были попадания и покруче.

– Сэм был белым, а серийные убийцы предпочитают работать в своей расовой группе.

– Не всегда.

Тэйлор закончил свой первый гамбургер, облизал пальцы и взялся за второй.

– Не всегда, но это случается достаточно часто, чтобы можно было сделать обобщение с достаточной степенью точности. И у него должно быть высшее образование, судя по тому, как тщательно было продумано и исполнено убийство. Вряд ли на это способен человек, не сдавший тест на общий образовательный уровень. Убийце должно было хватить ума, чтобы закончить и школу, и колледж. Нет, он умнее, чем среднестатистический человек.

– Убедил. А как насчет остальных трех характеристик?

– Вполне возможно, ему за тридцать.

– Не моложе?

– Вряд ли. Для совершения этого преступления нужен серьезный самоконтроль. Молодому человеку будет слишком сложно справиться с собой. Не хватит терпения.

– Согласен. И вряд ли он старше. Подавлять буйные фантазии до тридцати с чем-то еще как-то можно, но держать их под контролем еще десять лет – это задача совсем другого уровня. И, прежде чем ты возразишь, Сэм – первая жертва этого убийцы. Он любит шоу. Если бы он убил кого-то еще, вы бы знали об этом. А что насчет его роста и телосложения? Метр семьдесят пять и худой. Что скажешь?

– Возможно.

Я завыл, как сирена.

– Неправильный ответ. И одного-то человека сложно держать под контролем, а с двумя требуется совершенно другой уровень. Физически он должен быть достаточно крупным, чтобы его слушались, но не настолько крупным, чтобы быть сильно заметным, – я посмотрел на Тэйлора, произнося последнюю часть фразы. – То есть это мужчина в хорошей физической форме ростом около метра восьмидесяти трех. Он будет вызывать доверие и чувство надежности, в отличие от черного лысого гиганта, который напугает тебя до смерти одним своим приветствием.

– Хотите сказать, я похож на пугало, Уинтер?

– Нет, я хочу сказать, что есть люди, которые могут испугаться человека с твоими габаритами, – маленькие старушки, девушки, дети в колясках.

– А этот убийца, значит, никого не испугает?

– Он очень даже способен напугать, но он прибегает к более мягкому запугиванию, он точно не стал бы использовать свои физические данные, чтобы заставить подчиняться мягкотелого юриста. Размер еще не все, знаешь ли. Есть еще вопросы?

– На данный момент нет, – покачал головой Тэйлор.

Мы закончили есть в тишине. Тэйлор очистил свою тарелку и кивнул на остатки моей картошки.

– Вы будете доедать?

– Угощайся.

Он взял мою тарелку и поменял местами со своей. Картошка исчезла в два счета. Тэйлор откинулся на спинку сиденья, вытер губы салфеткой и еле слышно рыгнул. Так обычно рыгают старушки, а не люди, которые только что съели столько, что можно было бы накормить семью из четырех человек.

– У меня для тебя задание. Но ты должен соблюдать осторожность. Мне нужны имена всех, кто работает в управлении шерифа. Всех и каждого, вплоть до уборщика. И то же самое касается полицейского управления. И, пока ты будешь в участке, следи внимательно, нет ли кого, кто странно себя ведет. Хотя бы чуточку странно. Там ты сможешь остаться незамеченным, а я нет. Я – новичок, и, как только я переступлю порог, все будут глазеть на меня.

– Если вы так уверены, что убийца – коп, зачем вам нужно знать имя уборщика?

– Чтобы отработать все варианты. Я уверен на девяносто девять процентов, а это не стопроцентное знание. И этот процент меня сводит с ума – знал бы ты насколько.

Тэйлор уставился на меня, расплываясь в ухмылке.

– Что я слышу, Уинтер? Вы допускаете, что можете ошибаться?

– Я не ошибаюсь, он коп. Я просто хочу расширить зону поиска, вот и все.

– Но уборщик, Уинтер! Это очень серьезное расширение.

– У них всегда есть доступ к полицейской форме.

– А машина? – Тэйлор замотал головой. – Это вряд ли!

– Прежде чем устроиться на работу, ты прошел экзамен и собеседование. Они нужны, чтобы отсеять людей, которые не должны работать в полиции, – психов, людей, неспособных управлять эмоциями. Многие из тех, кто не прошел экзамен, так сильно хотят быть копами, что устраиваются охранниками или частными сыщиками – чтобы поиграть в копов. А кто-то идет на черную работу в участок – например, уборщиком.

– А как заполучить полицейскую машину?

– Можно купить подержанную, какие проблемы? Для этого существует интернет.