Текст книги "Удар новичка"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Перестань нести чушь, – перебил я ее. – Конечно, я испортил медовый месяц! Как я могу развлечь тебя, если все эти достопримечательности нагоняют на меня тоску. Да и разве кто-нибудь проводит так медовый месяц? Когда двое людей любят друг друга, им совершенно незачем заниматься все дни ползанием по руинам.

Вестал бросила на меня быстрый взгляд.

– Но так не ведут себя любящие мужчины! – выпалила она. – Ты даже не соизволил спать со мной!

Это было уже серьезно. Я понял, что, если не сумею переубедить ее в обратном, мне грозит развод. Надо было как-то выходить из положения.

– О чем ты говоришь, Вестал? Всем своим поведением ты показываешь, что не хочешь спать со мной.

– Как ты мог сказать подобное? – воскликнула она, вскакивая. – Это ты заявил, что физическая сторона брака для тебя ничего не значит. А теперь нагло лжешь мне!

– Придержи язык, Вестал. Я не позволю разговаривать со мной подобным тоном. Это просто недоразумение. Той ночью нас постигла неудача, ты знаешь это. Я решил, что она случилась потому, что я несимпатичен тебе. Мог ли я после этого оставаться с тобой в одной спальне?

– Несимпатичен? – воскликнула Вестал, поворачиваясь ко мне лицом. – О Чэд, как ты можешь такое говорить! Я ведь люблю тебя!

– Но у меня сложилось другое впечатление. Я подумал, что с моей стороны тактичнее будет перебраться в отдельную комнату. А теперь ты говоришь, что хотела бы видеть меня в своей спальне.

Она так желала налаживания наших отношений, что ни на миг не усомнилась в искренности сказанного мною.

– Разумеется, я хочу этого. – Ее заколотило от волнения. – Я хочу, чтобы мы были всем друг для друга. Понимаешь меня?

Я почувствовал себя в аду!

– Конечно. Я был последним дураком! Мы оба вели себя, как последние дураки. Я подумал, что ты разочаровалась во мне и хочешь, чтобы я оставил тебя в покое. Прости, Вестал, но твое поведение не давало мне возможности сделать иной вывод.

– О Чэд! – Она начала плакать.

Усилием воли я заставил себя подойти к жене и обнять ее.

– Все в порядке, Вестал. Не надо так расстраиваться.

Я представил себе все ее деньги. С чего это я решил, что они достанутся мне безо всяких усилий?

– Ты действительно любишь меня, Чэд?

– Как ты можешь в этом сомневаться.

Я поднял ее тщедушное тельце и понес к кровати, чувствуя, как ее костлявые пальцы вцепились мне в плечи.

Первым делом я выключил свет.

Глава 8

С этой ночи я начал тяжким трудом зарабатывать право владеть семьюдесятью миллионами долларов. Я возненавидел Вестал так, что даже не представлял, что кого-либо можно так ненавидеть.

Каждая минута дня и ночи, проведенная в ее обществе, была холодно рассчитанной игрой. Я просчитывал всякий свой шаг, следил за собой постоянно, чтоб не допустить самой невинной оплошности. Я не имел права вызвать у жены хотя бы малейшее подозрение, смутную догадку о том отвращении, которое питаю к ней. Я отдавал себе отчет, что стоит только исчезнуть ее эгоистичной любви, в основе которой лежит восторг обладания мужчиной, как она станет злобной, невыносимой и опасной.

Мне было бы легче перенести все это, если бы рядом не было Евы. Я не имел никакой возможности оказаться с ней наедине, хотя все время думал о ней. Вестал была рядом со мной с раннего утра и до поздней ночи, пока я не отходил ко сну.

Сидеть рядом с Вестал на верхней палубе и слушать, как Ева болтает внизу с офицерами яхты, представлять, как плавает с ними в бассейне, было настоящей пыткой. Я подозревал, что команда постаралась соорудить на нижней палубе импровизированный бассейн из куска просмоленной парусины только ради Евы. Я отчетливо представлял ее тело, обтянутое белым купальником, но присутствие Вестал удерживало меня от соблазна сойти вниз и вновь увидеть столь притягательное для меня зрелище.

Мы достигли Венеции через два дня после нашего так называемого примирения, и яхта стала на якорь в канале Сан-Марко.

Вестал, я, Ева, горничная Вестал, мой слуга сели в гондолу и поплыли по знаменитому каналу в не менее знаменитый отель «Гритти».

Окна нашего номера выходили прямо на канал. Апартаменты состояли из двух спален, большой гостиной, двух ванных и отдельных номеров для прислуги.

Приняв душ и переодевшись, я присоединился к Вестал, любовавшейся с балкона открывающейся панорамой города. Женщина была неподдельно взволнованна.

– До чего же чудесно, Чэд! – воскликнула она. – Посмотри на эти гондолы! А эти прекрасные дворцы! В жизни не видела ничего подобного. Это просто восхитительно!

Эта красота в самом деле тронула бы и меня, будь со мной рядом не Вестал.

– Может быть, после ленча возьмем гондолу и проплывем по каналу? – спросила она, поворачиваясь и улыбаясь мне.

– Согласен. Быстро поедим и уходим отсюда.

Мы провели весь день до позднего вечера, осматривая достопримечательности Венеции: посетили церковь Сан-Марко, Дворец Дожей, тюрьму, прошлись по мосту Вздохов, направились в Сан-Джорджо Маджоре, где Вестал, не переставая, ахала у картин Тинторетто, которые мне, по правде говоря, казались заурядной мазней.

Мы вернулись в отель за час до ужина, и, пока Вестал переодевалась, я уселся на балконе, наблюдая за снующими внизу гондолами.

Увидев, что в гостиной появилась Ева, я вскочил и присоединился к ней.

– Привет, – сказал я. – Чем вы занимались во второй половине дня?

Она глянула на меня сквозь толстые стекла неуклюжих очков, криво сидящих на переносице. Я в жизни не видел глаз такого пронзительного голубого цвета. На ней было простое, неудачно сшитое платье безвкусного покроя, и тут я понял, что оно было выбрано нарочно, чтобы скрыть фигуру. Если бы я не видел Еву в купальнике, ни за что бы не догадался, что под этой мешковиной скрываются классические пропорции женской фигуры.

– По поручению миссис Винтерс я посетила завод хрустальных изделий в Мурано.

– О черт! И когда же мы туда отправимся?

– Завтра после обеда.

Я подошел поближе к ней.

– Вы будете с нами?

– О нет! – Девушка повернулась и пошла к выходу.

– Подождите! – Я схватил ее за руку.

Она резко освободилась и, полуобернувшись, глянула на меня через плечо.

Какое-то мгновение мы смотрели друг на друга. И на какую-то долю секунды я увидел в ее глазах нечто такое, что заставило сердце забиться сильнее. Кровь бросилась мне в голову. Это было самое обнаженное, не терпящее отлагательств желание, которое в свое время я наблюдал в глазах Вестал. Только у Евы оно было куда более откровенным. Нет, мое воображение здесь ни при чем: это был тот самый жадный взгляд, которым женщина дает понять мужчине, что ею можно обладать, если только мужчина этого захочет. Но это мимолетное видение исчезло столь же быстро, как и появилось.

– Оставьте меня в покое, – прошипела Ева сквозь стиснутые зубы. Повернувшись, она чуть ли не бегом ринулась к трапу.

Я стоял, как пораженный молнией. Сердце учащенно билось, острое желание буквально раздирало меня. Но теперь я знал, что не только я испытываю подобные чувства. Они мучили и ее тоже.

Вестал присоединилась ко мне в баре.

– О Чэд, дорогой, – начала она, садясь рядом. – Я подумала, что с нашей стороны было бы очень благородно вечером взять с собой Еву на прогулку. Будет чудесно сплавать на гондоле в Лидо. Но если ты против, то, разумеется, я не буду настаивать.

Мне стоило немалых усилий сохранить на лице бесстрастное выражение.

– Я не возражаю, раз ты этого хочешь. – Наклонившись, я похлопал Вестал по руке. – Прекрасно, что ты заботишься о ней.

Этой эгоистке нравились подобные комплименты.

– Ну, положим, ничего особенного я не делаю, – снисходительно сказала Вестал. – Мне нравится Ева, но я нахожу ее ужасной занудой. Я часто намекала ей, что нужно больше следить за собой, но увы. И как это ей пришло в голову облачиться вчера в столь бесцветное платье.

Я невольно взглянул на россыпь бриллиантов, украшавших белое платье моей спутницы, невыгодно открывавшее и подчеркивавшее костлявость ее плеч. Да, когда дело доходило до вкуса в одежде, Вестал, разумеется, не было равных.

После ужина мы подошли к гондоле, рядом с которой нас уже ждала Ева.

Она была в черном вечернем платье с высоким воротником и длинными рукавами, глядя на которое я не мог не понять, что девушка специально нарядилась столь безвкусно и немодно. С зачесанными назад волосами, в очках, она выглядела бедной Золушкой рядом со сверкающей драгоценностями Вестал.

Мы разместились в каюте гондолы. Вестал и я сидели рядом, а Ева устроилась на боковом сиденье.

Мы начали долгое и неторопливое путешествие к Лидо. Вестал без умолку болтала, но мы с Евой хранили молчание.

Присутствие мисс Долан все время давало мне о себе знать. Я улавливал исходивший от нее мощный поток чувственности. В эти мгновения мне казалось, что я без раздумий отдал бы десять лет жизни только за то, чтобы остаться с ней наедине.

Я знал, что со мной творилось, что не давало мне покоя. Дело было не столько во внешности Евы – в ней не было ничего особенного, – сколько в том, что во мне, однажды вспыхнув, не затухало огромное физическое влечение. Я чувствовал лихорадочное возбуждение, когда в памяти вновь вставал облик Евы, поднимающейся в купальнике из воды на борт яхты.

Мы покинули гондолу на причале Вапоретти и направились к отелю.

Вестал захотелось потанцевать. Она совершенно забыла все свои благие намерения относительно Евы. Преспокойно отправилась танцевать, едва мы вошли в зал, оставив ту сидеть в одиночестве.

Партнером по танцу моя жена была ужасным, и порой мне хотелось просто задушить ее, но я выдержал и эту пытку, понимая, что привлекать ее внимание к одиноко сидящей Еве сейчас небезопасно.

Протанцевав минут двадцать, мы вернулись к столику, и тут только Вестал поняла, что нетактично себя вела в отношении своей секретарши.

– Чэд, дорогой, ты должен потанцевать с мисс Долан.

Ева удивленно посмотрела на нее.

– Благодарю вас, миссис Вестал, но я не танцую. Мне гораздо приятнее сидеть и наблюдать за вами.

– Ты еще и не танцуешь? – с легким презрением проговорила Вестал. – Моя дорогая девочка, тебе следовало бы научиться. – Она повернулась ко мне. – А я страшно люблю это дело. Пойдем еще потанцуем.

Так мы провели еще примерно с час. Стрелки моих часов медленно ползли по кругу, и, наконец, немногим меньше полуночи миссис миллионерша решила, что пора возвращаться в отель.

Обратное путешествие казалось бесконечным. Вестал снова донимала болтовней. Ева по обыкновению молчала, я же заполнял паузы односложными репликами.

После того как Ева, поблагодарив свою госпожу за замечательный вечер, удалилась к себе в номер, последняя подошла к открытому окну и уставилась на темные воды канала.

– Мне жаль эту девочку, – произнесла Вестал. – Она такая бестолковая.

– Чего тебе о ней беспокоиться? – сказал я, начиная раздеваться. – Со своей работой она справляется нормально. Чего же больше?

– Она замечательный работник. До нее я чуть с ума не сошла от идиоток, которые и двух слов связать не умели.

– Сколько времени она у тебя работает?

– Около трех лет. Знаешь, с одной стороны, и хорошо, что она такая недотепа. Будь она немного привлекательнее, могла бы выйти замуж, и я ее потеряла бы.

– Да, но все равно рано или поздно это случится.

– Я так не думаю. – Вестал отошла от окна. – Я сообщила, что упомянула ее в своем завещании. Слуги в таких случаях всегда держатся за свое место. Харгис одно время хотел уйти от меня, но, когда узнал о завещании, переменил свое решение.

Позаботившись, чтобы в голосе не прозвучало и нотки заинтересованности, я небрежно спросил:

– И сколько же ты оставляешь мисс Долан?

Миссис Винтерс только испытующе посмотрела на меня, но не уловила в вопросе ничего подозрительного.

– Всего лишь несколько сотен.

– А она знает сумму?

Вестал с ехидным смешком ответила:

– О нет. Она, наверное, воображает, что получит значительную сумму. Слуги всегда так думают.

– Тебе лучше пойти спать. Уже поздно.

После того, как Вестал уснула, я еще долго лежал в темноте, напряженно размышляя.

Существование завещания было новостью для меня.

Я прикидывал, какая часть наследства уйдет на подачки слугам и прочую благотворительность. Я попытался представить, во сколько в нем я буду оценен со временем и сам.

До этого момента я предполагал, что следует убедить Вестал отдать под мой контроль все ее семьдесят миллионов долларов, и понимал, что это не так просто сделать. Но теперь, услышав слово «завещание», я стал смутно надеяться, что когда-нибудь настанет столь вожделенный миг, когда все ее деньги достанутся мне. Они будут в полном моем распоряжении без всяких ограничений.

Только не подумайте, что сразу же я начал планировать убийство Вестал. Мысль о преднамеренном убийстве никогда не приходила мне в голову. Но почему бы не подумать о том, что жена может неизлечимо заболеть, попасть в аварию, просто умереть, в конце концов.

Ах, как легко бы мне стало, случись нечто подобное! Ничего не надо планировать, не надо играть дурацкую роль, ни жестоких разочарований, ни постоянного напряжения от боязни переиграть.

Если она умрет…

Первую половину следующего дня мы провели на фабрике по производству хрусталя в Мурано, в страшной жаре наблюдая, как потные мускулистые мужчины выдувают прекрасные вещи из расплавленного стекла, и были весьма рады очутиться вновь в прохладе нашей гостиной.

– Пойду приму душ, – сказал я. – На фабрике чертовская духотища.

– Действительно, там было очень жарко. – Совершенно обессилев, Вестал сидела в кресле, обхватив голову руками. – У меня жутко болит голова.

– Выпьешь чего-нибудь?

– Нет, я не хочу пить. Просто немного отдохну, и все пройдет. Что мы будем делать вечером, Чэд?

– Что тебе понравится. Может быть, немного покатаемся в гондоле?

– Решим после ужина.

Приняв душ и переодевшись, я вернулся в гостиную. Вестал там не было. Я заглянул в спальню. С осунувшимся и белым как полотно лицом она лежала на постели.

– Что случилось? – спросил я, наклоняясь над женой. – Как ты себя чувствуешь?

– Ужасная головная боль и слабость.

Я смотрел на страдающую женщину и совершенно не ощущал жалости к этому ставшему мне омерзительным созданию.

– Извини, мне надо было раньше забрать тебя оттуда. Почему бы тебе просто не поспать?

– Я уже приняла лекарство, так что все скоро пройдет.

– Будем надеяться. Я пойду чего-нибудь выпью. Не падай духом. Я вернусь через несколько минут.

Я подошел к номеру Евы и постучал в дверь. Открыв, девушка вопросительно посмотрела на меня. Теперь она была без очков, и хотя волосы по-прежнему были зачесаны назад, что придавало ей вид старой девы, но это уже не мешало мне видеть красоту, присущую Еве.

– Миссис Винтерс мучают ужасные головные боли, – сказал я. – Может быть, вы ей чем-либо поможете?

– Я посмотрю, в моих ли силах это сделать.

– Возможно, она уснет, – продолжал я, чувствуя, как дрожит мой голос. – Если это произойдет, не составите ли вы мне компанию на сегодняшний вечер?

Голубые глаза девушки были абсолютно бесстрастны, когда она произнесла:

– Миссис Винтерс скорее всего пожелает, чтобы я осталась возле нее.

– А если нет? В таком случае мы встретимся возле собора Сан-Марко в девять.

– Не думаю, что смогу быть там. – Обойдя меня, Ева быстрым шагом двинулась к комнате Вестал.

Спустившись в бар, я заказал двойное виски и медленно выпил. Мои руки мелко дрожали. Меня удивляло, как это бармен не слышит гулких ударов моего сердца.

До недавнего времени ни одной женщине не удавалось довести меня до такого состояния. Инстинктивно я чувствовал, что Ева придет на свидание. Эта ночь должна стать поворотным пунктом в нашей общей судьбе. Я знал это.

Через некоторое время я подошел к номеру Вестал. Ее горничная ждала меня у двери.

– Миссис Винтерс спит, – сообщила служанка, – и просила ее не беспокоить.

– Присматривайте за ней. Если она проснется и спросит, где я, скажите, что пошел на прогулку.

Без десяти минут девять я покинул отель и поплыл через Понто делла Поджо, обогнул Дворец Дожей и оказался на площади Сан-Марко.

Как всегда, там находилась толпа туристов. Они медленно дефилировали вдоль аркад, пялились на бриллианты, выставленные в витринах магазинов, либо просто сидели за столиками многочисленных кафе, слушая музыку.

Я остановился недалеко от внушительных ворот собора Сан-Марко.

На фоне пламенеющего пурпуром неба четко вырисовывались четыре бронзовых коня, установленных на крыше базилики. У входа в собор стояла толпа, и я страшно волновался, тщетно разыскивая в ней Еву. Я не видел ее, но терпеливо ждал, так как был уверен, что она появится.

Бронзовые часы на башне мерно отбили девять, и вдруг я почувствовал прикосновение к своей руке.

Я быстро обернулся – и у меня перехватило дыхание.

Рядом со мной стояла девушка в белом вечернем платье. Шею ее украшало узкое бриллиантовое ожерелье. Голубые глаза этой темноволосой красавицы горели призывным блеском.

– Ты, Ева… – Я едва узнал ее.

Она изменила прическу: лицо обрамляли распущенные волосы, завитые в мелкие локоны.

– Гондола ждет, – сообщила она, взяв меня за руку, и торопливо повела по набережной.

Мы спустились по ступенькам в каюту гондолы и уселись там. Гондольер снял шляпу и поклонился.

Занавески были задернуты, и мы оказались одни в полумраке гондолы, которая плавно покачивалась на воде канала. В каюте были разбросаны подушки, и Ева улеглась на одну из них, заложив руки за голову и глядя на меня. Я опустился на колени рядом.

– Я ждал этого момента с того дня, как увидел тебя купающейся около яхты, – произнес я. – Долго же мне пришлось ждать.

– Не надо слов, – попросила девушка. – Помолчи, пожалуйста.

Гигантские городские часы отбили полчаса. Гондолу мягко качнуло на волне: это от площади Сан-Марко в Лидо отправился прогулочный катер.

– Половина десятого, – напомнила Ева, поднимая голову. – У нас так мало времени. – Отодвинув занавеску, она что-то сказала гондольеру по-итальянски. – Пора возвращаться. Мы не можем больше быть вместе.

– У нас впереди целая ночь, – заметил я, вытягиваясь возле женщины. – Зачем возвращаться? В этом нет никакой необходимости.

– Ты так думаешь? Что ж, можешь остаться, но я обязательно должна вернуться. Я знаю свою госпожу куда лучше, чем ты. Проснувшись, Вестал первым делом позовет меня, и я должна тотчас же появиться. А спать она будет не дольше часа.

– Но я хотел бы поговорить с тобой. У меня накопилось столько вопросов…

Ева приподнялась на локте и посмотрела на меня.

– У нас нет времени на беседу. Мы никогда не будем иметь его для разговоров. Хорошо, если выкроим минуты заняться любовью. Ты же не хочешь, чтобы миссис обнаружила нас вместе?

Я подумал о семидесяти миллионах долларов.

– Нет.

– И я не хочу. Слушай, Чэд, если ты будешь вести себя неосмотрительно, тут же все и кончится и второго шанса не будет. Я не собираюсь из-за любовной интрижки потерять работу. Ты это понимаешь?

– Это гораздо больше, чем интрижка: я люблю тебя. Я буквально схожу по тебе с ума.

Она коснулась моего лица тонкими прохладными пальцами.

– Да, и я схожу с ума по тебе, но не хочу рисковать. Я сама найду возможность для нашей следующей встречи.

– Пока эту возможность нашел я, а не ты. Едва только у Вестал разболелась голова, как я сразу понял, что такой шанс грех не использовать.

– Ты? – Ева весело рассмеялась. – А ты не думал о том, почему у миссис голова разболелась?

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что сказала. Время от времени, когда я уже совсем не могу выносить Вестал, я даю ей выпить маленькую таблетку. Совершенно безвредную, надо заметить, но вызывающую сильную головную боль.

– А ты уверена, что это не опасно? – спросил я, глядя на девушку во все глаза.

– О, конечно. Один знакомый врач дал мне их. Никакого вреда здоровью, но эффект налицо – сильные головные боли.

– Именно это я и имел в виду. Игры с лекарствами, наркотиками плохо кончаются.

– Значит, ты отказываешься от следующей нашей встречи?

Я посмотрел в ее непреклонные голубые глаза. В твердости их выражения было нечто, испугавшее меня.

– Ты ненавидишь ее, Ева?

– Больше, чем кого-либо на свете, – заявила она убежденно. – Намного больше, чем ненавидишь ее ты.

– Но что она такого тебе сделала?

– Ничего. Абсолютно ничего. Более того, она довольно хорошо относится ко мне, если она вообще может к кому-то хорошо относиться. Но дело в том, что она имеет все то, что и мне хочется иметь, но чего я несправедливо лишена и чем Вестал владеет незаслуженно.

– Так почему же ты работаешь на нее?

– А почему ты женился на ней, Чэд?

– Но это же не одно и то же…

– Неправда. Ты женился на ней ради денег. И я работаю для того, чтобы жить в тени ее роскоши. – Ева выглянула из каюты гондолы. – У нас очень мало времени. Поцелуй меня, Чэд.

Я прижал ее к себе, никак не понимая, что же такое происходит со мной. Впервые в жизни я был по-настоящему влюблен в женщину. Ева проникла в мою кровь, как вирус.

– Не надо больше, дорогой. – Девушка оттолкнула меня. – Мы должны смотреть в лицо фактам, Чэд, – сказала она, поправляя волосы. – Ведь другого случая может и не представиться. Сейчас мы в безопасности, но, когда вернемся на яхту, все может случиться. Ты не знаешь Вестал, как я. Она мнительна, подозрительна и чудовищно ревнива.

– Я что-нибудь придумаю. Когда вернемся в Клифсайд, будет легче.

– Не думаю этого. Будет куда труднее. Не забывай: по первому же зову я должна являться к ней утром, днем и вечером. А ночи с ней обязан проводить ты. Вряд ли нам удастся встретиться еще раз, Чэд.

– Я что-нибудь придумаю.

– Но это должно быть совершенно безопасно. На другое я не пойду.

– Все так и устрою.

Гондола мягко коснулась ступенек пирса Сан-Марко.

– Я выйду первой, Чэд, – Ева наклонилась и поцеловала меня. – Я люблю тебя.

Я молча смотрел ей вслед. Выждав несколько минут, я расплатился с гондольером, выбрался из лодки и медленно двинулся к отелю.

Я понимал, что любовь к Еве еще больше осложнит мою жизнь с Вестал, и даже боялся думать о будущем.

Грустные мысли о невозможности обладания Евой смягчались единственной отрадной о том, что Вестал смертна. Если она умрет, все мои проблемы будут разрешены.

Но сама мысль об убийстве не приходила мне еще в голову.