Текст книги "Поворот в рассказе"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Джеймс Хедли Чейз
Поворот в рассказе

С Джорджем Хемингуэем я познакомился, когда ловил марлинов неподалеку от Ки-Уэста. Я встретил его случайно в отеле «Плаза». Он был с большой толпой, а я пребывал в одиночестве. Это был мой первый опыт в глубоководной рыбной ловле, и мне хотелось поэкспериментировать самостоятельно. Целый год я трудился как проклятый, направляя мою фирму по бурным волнам депрессии. Теперь, когда дела пошли неплохо, я рассудил, что заслуживаю нескольких недель отдыха. Поэтому я отправился в Ки-Уэст. Я много слышал о тамошней рыбалке и подумал, что этот вид спорта вполне подходит к моему образу мыслей.

Я отдался в руки Джоппи, одного из лучших рыбаков на побережье. Почти каждый день мы с ним выходили в море на быстроходной моторке. Это был неразговорчивый, терпеливый парень. Полагаю, что ему понадобилось все его терпение, пока я набирался опыта. Мы ловили рыбу в этих водах больше недели, не увидев ни единой, даже отдаленно напоминающей марлина. Я полагаю, они посчитали меня слишком слабым, чтобы беспокоиться из-за моего появления, и даже Джоппи стал поглядывать на меня к концу недели задумчиво.

Я припоминаю, как сидел в баре «Плазы» после абсолютно бесплодного дня, размышляя, какого черта любители глубоководной ловли видят в таком медленном виде спорта, когда туда ввалились человек десять и подняли такой шум, что могли бы распугать всех марлинов в Мексиканском заливе. Они столпились у бара, а так как я находился у малолюдного конца, то я и наблюдал за ними издали с пристальным любопытством, которое могло показаться почти наглым.

Их девушки принадлежали к обычному типу ярких красоток, наводняющих роскошные отели в разгар сезона. Таких там было пять. Все они носили пляжные шорты, босоножки и платки веселых расцветок, прикрывавшие их твердые сформировавшиеся груди. Они щебетали и смеялись, как они обычно это делают, и, едва лишь поместив свои аккуратные маленькие ягодицы на табуреты, они с удивительной скоростью начали поглощать розовый джин. За исключением Джорджа Хемингуэя, мужчины тоже принадлежали к определенному типу. Они носили белые брюки, шейные платки различной расцветки и, разумеется, туфли из оленьей кожи.

Мои глаза скользнули по этой группе и остановились на Джордже. Он сразу же привлек мое внимание, и мне захотелось узнать, кто он такой. Это была настолько сильная личность, что другие казались рядом с ним просто картинами на стене. Он был высокий, с могучими плечами, с тонкой талией и очень длинными ногами. С первого взгляда было заметно, что он умеет наслаждаться в жизни хорошими вещами и обладает огромным запасом сил, чтобы все это поглощать.

Я заметил, что он оплачивал всю выпивку из изрядно потертого бумажника. Мне было интересно наблюдать за этими людьми и за той ловкостью, с какой девушки стремились перещеголять друг друга, чтобы очутиться в центре внимания. Через какое-то время они покончили со своими напитками и решили пойти купаться. Джордж сказал им, чтобы они его не ждали, так как он оставил свой пляжный костюм в номере. Он постоял с широкой дружелюбной ухмылкой на загорелом лице, пока они не вышли, а потом направился к лифту. Но тут он поймал мой взгляд, понял, что я какое-то время наблюдаю за ним, и подошел ко мне.

– Я – Хемингуэй, – сказал он. – А вы в одиночестве?

Я объяснил, что таков мой собственный выбор, и начал рассказывать ему о глубоководной рыбной ловле. При упоминании о марлинах его глаза засветились.

– Вы увлекаетесь этим видом спорта? – спросил он.

Я пожал плечами.

– Этот вид мне представляется изрядно скучным, – сказал я уныло. – Я не видел ничего, что походило бы на крупную рыбу, с тех пор, как нахожусь здесь.

Хемингуэй несколько виновато посмотрел через большое окно на группу, бежавшую к плавательному бассейну.

– Послушайте, приятель, – предложил он, – а как насчет того, чтобы нам с вами встретиться завтра с утра пораньше? Хотите верьте, хотите нет, но в моей компании не оказалось никого, кто интересовался бы рыбной ловлей, а я жажду подержать в руках удилище. Что вы на это скажете?

Я с готовностью согласился. К этому времени я уже видел свою ошибку. У меня не было товарища в этом моем предприятии. Я воображал, что буду так поглощен рыбной ловлей, что другой человек станет мне лишь помехой.

Ну, короче говоря, мы провели за ловлей такой день, что он долго останется в моей памяти. Джордж, казалось, заранее знал, где находится рыба, и Джоппи, отправившийся с нами, был так же возбужден, как и я.

В течение этого дня, крейсируя по темным синим водам Мексиканского залива, мы заложили фундамент дружбы, которая оказалась совершенно замечательной, поскольку между нами не было ничего общего. Мой настоящий интерес заключался в моей работе. Я не был женат и не имел привычки к веселой жизни. Мне повезло с приобретением нескольких хороших друзей, многие из которых были связаны с моим бизнесом, а в качестве хобби я писал легкие романы, имевшие умеренный успех.

Что же касается Джорджа, то он жил безрассудно, сильно выпивал и, по его собственным словам, «охотился за дамами». Его всепоглощающей страстью была скорость. У него было несколько машин, но его любимым автомобилем был большой гоночный «бугатти», который он водил, когда это было можно, с фантастической скоростью.

Я часто удивлялся, почему он столь очевидно мне симпатизировал и даже искал моего общества. В течение трех недель, что я оставался неподалеку от Ки-Уэста, он был моим постоянным компаньоном. Небольшой взвод фаворитов, увивавшихся вокруг него, посматривал на меня с подозрением. Я вполне понимал причину моей непопулярности. Джордж, видимо, находил их скучными в сравнении со мной, а это значило, что им приходилось искать в другом месте, кто будет покупать им напитки и сотни мелких предметов роскоши, на которые у них не было средств.

В последний вечер моего пребывания в «Плазе» Джордж пришел в мой номер и уселся на мою постель. Я только что завершил свой туалет, и мне оставалось лишь привести галстук в соответствие с моими усилиями.

Джордж сидел и наблюдал за мной. Потом он сказал:

– Мне будет вас чертовски не хватать, хочется, чтобы вы побыли здесь еще.

– Да. Мне жаль уезжать. Я великолепно провел время. Может быть, мы еще увидимся.

Джордж сказал очень серьезно:

– Когда я вернусь в Нью-Йорк, мне захочется видеться с вами гораздо чаще.

Мне были приятны эти его чувства, и мы обменялись визитными карточками. Я надеялся, что скоро его увижу, его общество действовало на меня весьма освежающе.

Ну, вы знаете, как это бывает. Вернувшись в Нью-Йорк, я был немедленно поглощен обязанностями своего бизнеса.

На несколько недель я и думать о нем забыл. Но вот как-то утром я увидел его фотографию в «Таймс» и отчет об автомобильных гонках, в которых он принимал участие. По мнению спортивного корреспондента, он становился ведущей звездой в мире гонок. Я был удивлен, что он вступил на это поприще, но послал ему записку с поздравлением, надеясь, что это будет ему приятно. Не знаю, дошла до него эта записка или нет, но я не получил никакого ответа. Мне пришлось уехать на пару месяцев в Вашингтон, где мы открывали новый филиал, поэтому всякие надежды на встречу с Джорджем в Нью-Йорке следовало отложить.

Его восхождение к славе в мире высоких скоростей было замечательным. Вскоре никакие гонки не считались достойными внимания, если он в них не участвовал. Он и в самом деле начал побеждать с таким постоянством, что его имя обратилось в пословицу. Казалось, у него не было нервов. И не то чтобы он был более ловок, чем другие водители. Он набирал наивысшую скорость и сохранял ее. Крутые повороты и опасные подъемы для него ничего не значили. Он посылал машину, которой управлял, вперед как пулю и каким-то чудом заканчивал дистанцию невредимым. Так велик был восторг и разговоры о его отваге, что одним субботним днем я сделал усилие и посетил гонки с его участием.

Никогда не забуду этот день. Когда его машина пронеслась мимо финишного флажка, опередив на добрые четверть мили ближайшего соперника, я почувствовал такую слабость в ногах, что еле дотащился до клубного бара. Моя рубашка прилипла к телу самым неприятным образом, потому что я весь взмок от страха за него и от болезненного возбуждения.

Я понимал, что безнадежно даже пробовать приблизиться к Джорджу, пока не отхлынет толпа восторженных поклонников. Поэтому я временно подкреплялся весьма приличным виски.

Примерно через полчала после гонок в бар вошел Джордж в сопровождении большой компании. Одного взгляда оказалось для меня достаточно, чтобы определить, что это был обычный сброд пустоголовых выпивох. Поскольку я не видел его больше шести месяцев, я разглядывал его с интересом. Я подумал, что он выглядит более тощим и более пожилым. Я был несколько удивлен тем, что он попивает имбирное пиво, в то время как вся его компания глушила чистое виски.

Я не решался подойти к нему, окруженному таким количеством верных поклонников, но, пока я соображал, что же предпринять, он бросил взгляд в мою сторону и увидел меня. На мгновение он был озадачен, потом лицо его прояснилось, и он, коротко извинившись, покинул свою компанию и быстро подошел ко мне.

Он почти лихорадочно пожал мою руку.

– Это чудесно, – сказал он. – Ради Бога, где вы пропадали все это время?

Я сказал ему о своих деловых обязанностях, но было видно, что он слушает меня вполуха. Фактически он прервал меня, сказав:

– Мне нужно поговорить с вами. Сперва я избавлюсь от этой толпы. Давайте встретимся снаружи и поужинаем вместе?

Я с готовностью согласился, и он вернулся к своей компании, которая наблюдала за нами с любопытством, несомненно строя догадки, кто я такой.

Он не заставил меня долго ждать. Было поистине удивительно, как ему удалось избавиться от такого количества людей, но менее чем через пятнадцать минут он присоединился ко мне за стенами клуба. Схватив за руку, он потащил меня поспешно через дорогу, где стоял его «бугатти».

– Все еще держите старый автобус, – заметил я, садясь в машину с некоторой опаской.

– Да. Ремонтирую время от времени, но мне не хочется с ним расставаться. – Он уселся за руль. – Рад видеть вас снова. Куда поедем? Как насчет Макса? Там хорошие ужины.

– Конечно, в любое место. Только спокойно, – взмолился я. – Я не привык к высоким скоростям.

Джордж рассмеялся и включил передачу. Он вел машину на вполне разумной скорости. Ему хотелось знать все подробности моей поездки в Вашингтон. Он был так настойчив, что я заподозрил, не озабочен ли он тем, чтобы начать разговор о своих делах, пока мы не пришли в себя от нашей внезапной встречи.

Мы заняли спокойный столик у Макса, там, где было поменьше народу, и заказали легкие блюда. Я спросил, что он будет пить, но он покачал головой.

– Я бросил это, – сказал он. – Это требует расхода энергии, но в моей игре это не окупается.

Я заказал для себя бутылку легкого вина.

– Вы, конечно, завоевали славу, Джордж, – сказал я. – Но, ради всего святого, что же заставило вас отнестись к гонкам так серьезно?

Он бросил на меня странный взгляд:

– А почему бы нет. Вы же знаете о моем пристрастии к скорости.

– Я знаю, но не думал, что страсть будет такой сильной. В конце концов, если по временам вас обуревает стремление к скорости, у вас же есть «бугатти». Откровенно говоря, мне думается, что вы подвергаете себя дьявольскому риску. Сегодня вы напугали меня до смерти. Джордж кивнул:

– Вы мудрый старик. Какая-то причина существует, и очень серьезная к тому же.

– Должно быть, так, – сказал я. – Я никогда не видал и, надеюсь, никогда не увижу в жизни настолько сумасшедшую езду. Неужели вы и вправду занимаетесь этим все последние шесть месяцев?

– Для меня это очень нелегко. Я не владею приемами профессионалов, а в этой игре, можете мне поверить, множество приемов. Чтобы победить, я просто набираю максимальную скорость, и в этом мой козырной туз.

Я не смог этого понять.

– Разумеется, не так уж важно всегда побеждать, – нахмурившись, рассуждал я. – Я хочу сказать, что не считаю необходимостью для вас победу всегда, во что бы то ни стало. Иногда можно себе позволить и проиграть.

Тут наш разговор прервал официант, принесший первое блюдо, и на несколько минут наступило молчание. Затем Джордж сказал:

– Видите ли, Майра всегда надеется на мою победу.

Я промолвил:

– О! – довольно тупо, а потом спросил: – Простите, Джордж, я что-то не улавливаю… Кто такая Майра?

Джордж проговорил с усилием:

– Майра – это девушка, на которой я собираюсь жениться.

Я автоматически пробормотал свои поздравления, но был чрезвычайно озадачен. Он совсем не выглядел счастливым. Фактически мои поздравления прозвучали довольно фальшиво.

Воцарилось весьма долгое напряженное молчание. Потом я попросил:

– Расскажите-ка мне все об этом. Джордж откинулся на спинку стула и слегка пожал плечами.

– О, я не знаю, – начал он. – Мне не хочется беспокоить вас подробностями. Видите ли, Майре нравятся знаменитости. Сначала она и глядеть на меня не хотела. Затем кто-то рассказал ей о том, как я вожу машину, и в ней проснулся некоторый интерес. Я стал участвовать в гонках, чтобы порадовать ее, а теперь мы собираемся пожениться.

Рассказывая, он старался не смотреть на меня, и эта история показалась мне чрезвычайно странной.

– Но, конечно, Джордж, она все-таки должна понимать, какому риску вы подвергаетесь. Я хочу сказать, что ей же не хочется, чтобы с вами что-нибудь случилось.

Я почувствовал, что запутался, и прекратил этот разговор, досадуя на себя. Я достаточно старомоден и полагаю, что брак должен быть основан на одну четверть на любви и на три четверти на товариществе. Все это слишком смахивало на какую-нибудь голливудскую свадьбу, чтобы прийтись мне по вкусу.

Джордж покачал головой:

– Ну, полагаю, она вполне уверена в моем мастерстве вождения.

Я заметил довольно сухо:

– Да, понимаю.

– Нет, вы не понимаете, – с огорчением сказал Джордж. – Вы думаете, что все это весьма странно, но так оно и есть. Более того: это занятие становится для меня обузой. Надолго меня не хватит.

Говоря это, он расслабил мышцы лица, и я увидел ужас в его глазах, напугавший меня. Не часто приходится видеть обнаженный страх на лице мужчины, а я увидел это в тот вечер, и это было неприятное зрелище.

– Не думаю, чтобы существовал живой человек, который смог бы… – посочувствовал я. – Почему бы вам не бросить это занятие? В конце концов, у вас достаточно славы. Вполне достаточно.

– Нет, я не могу. Я не могу надеяться, что вы поймете. Я должен продолжать, пока не женюсь… Потом, может быть…

Я предложил:

– Пойдем к бару и выпьем коньяку. Вы почувствуете себя лучше.

– Я не смею дотронуться до него, – сказал Джордж. – Если я снова начну, я пропал. – Он прочесал пальцами свои густые волосы. – Боже мой! Я уже как-то прошелся по лезвию бритвы. Это было, когда Майра пришла посмотреть меня на гонках в первый раз. Мне хотелось произвести на нее хорошее впечатление, но сдали нервы. Поэтому я раздавил бутылочку. Это мне помогло. Я брал повороты со скоростью свыше ста миль в час. Все думали, что это было чудо вождения, и Майра была в восторге. Но я-то знал, насколько был близок к гибели. Я понял, что теряю здравый смысл, и поэтому бросил пить. Я же говорю вам, что временами испытываю страх.

Я начал всерьез волноваться. Для меня было вполне очевидно, что он делает чудовищное усилие, стараясь казаться равнодушным, но в его глазах то и дело проскальзывало выражение, говорившее мне, что он находится в очень плохой форме. У меня не было сомнения, что он охвачен страхом почти так же, как ребенок, проснувшийся после дурного кошмара.

Я спросил, когда свадьба.

– В начале будущего месяца. Предстоят еще две гонки, а потом я поеду в Ки-Уэст на медовый месяц. Собственно говоря, об этом я и хотел с вами условиться. Мне бы хотелось, чтобы вы поехали порыбачить.

Я уставился на него:

– Мой дорогой друг, но не на ваш медовый месяц. Какого черта…

Он рассмеялся:

– Ради Бога, не будьте таким старомодным. Разумеется, вы сможете. Майра страшно любит компанию. Там будет уйма народу.

Я покачал головой:

– Нет, простите, Джордж, это невозможно. У меня полно работы, и я заканчиваю роман. Нет, извините.

Проговорив все это, я окончательно понял, что за его странной свадьбой скрывается куда больше сложностей, чем рассказал мне Джордж. Казалось, он внезапно потерял контроль над собой.

Я подумал, что он вот-вот сорвется. Он схватил мою руку и так сжал ее, что я покривился.

– Не покидайте меня, – сказал он. – Я полагаюсь на вас. Я не выдержу, если вы туда не приедете.

Я сказал довольно резко:

– В чем, черт возьми, дело?

Он насупился:

– Не спрашивайте меня. Вы все узнаете в свое время. Только не говорите, что не приедете. Вы должны приехать.

В конце концов я дал ему обещание. Почти сейчас же он спохватился и объявил, что ему надо уйти.

– Простите меня за все это, – сказал он, подзывая официанта, – но после гонок я ужасно нервничаю. Надеюсь, что хороший ночной сон приведет меня в порядок. Не могу и выразить, как я рад, что вы приедете. Как в старые добрые времена, не правда ли?

Он подвез меня к моему жилищу, но отказался войти.

– Я напишу и сообщу вам все подробности, как только все утрясется. Майра будет в восторге, когда узнает, что вы писатель. Ее возбуждают вещи такого рода.

Я внимательно посмотрел на него, потому что был почти уверен: тут в его голосе проскользнула насмешка. Но ничего не смог обнаружить по выражению его лица. Мы обменялись рукопожатиями и расстались. Я вернулся домой в весьма задумчивом настроении. Это был вечер странных и неловких событий.

На следующий день в моем распоряжении оказался ключ ко всей этой истории. Это произошло в ходе случайного разговора с Дрейтоном, моим главным директором. Мы с ним закончили великолепный обед, и я собирался пойти купить себе принадлежности для рыбной ловли с Джорджем.

Дрейтон спросил меня, где я собираюсь ловить рыбу. Я рассказал ему, как познакомился с Джорджем, и сразу увидел, что упоминание этого имени вызвало его интерес.

– Хемингуэй? Он занимается нефтью, не так ли? Не знал, что он вам знаком. Между нами говоря, боюсь, что его ждут большие неприятности.

Чувствуя, что вот-вот получу какие-то объяснения по интересующему меня делу, я спросил:

– Какого рода неприятности?

Дрейтон понизил голос:

– Насколько мне известно, это достаточно точные данные. Месторождения нефти, в которые он вложил свои средства, неожиданно иссякли. Его фирма стоит перед лицом величайшего краха в истории Уолл-стрит. Однако пока никто об этом не знает. Инженеры пишут доклад. Такого раньше никогда не случалось. Все думали, что нефть там в изобилии. Это продолжалось, пока не было установлено все необходимое оборудование, и вдруг… крах. Невероятно!

Я взглянул на Дрейтона:

– В будущем месяце он собирается жениться. Бедняга. Я полагаю, ему известно, что там произошло?

Дрейтон кашлянул.

– Его будущая жена – Майра Лактон. Она наследница состояния более чем в шесть миллионов долларов. Мне представляется, что эта свадьба состоится в весьма подходящий момент.

Значит, вот в чем дело. Кот вылез из мешка, и мне не надо было больше удивляться. Я все понял. Было вполне очевидно, что Джордж женится на этой девице, чтобы спасти свое финансовое положение, и он весьма упал в моих глазах. Я ничего не сказал Дрейтону и пошел совершать мои покупки. Теперь, когда мне открылось начало этого дела, я решил посмотреть конец.

Время прошло довольно быстро. Я старался изо всех сил закончить книгу до отъезда в Ки-Уэст. Я узнал, что Джордж принял участие еще в одних гонках. На этот раз газеты аршинными буквами сообщили в сенсационном тоне, что он едва избежал гибели. Оказалось, что он совершил поворот крайне безрассудно, машину занесло на скорости свыше ста миль в час. Машина перевернулась несколько раз, а его выбросило. Он остался цел, а машина сгорела.

Читая это, я вспомнил день, когда видел его после гонок, и отшвырнул газету с гримасой отвращения. Я тогда видел выражение ужаса на его лице. Мне было интересно, как выдержали его нервы в этот последний раз…

Через неделю я получил записку от Джорджа, приглашавшего меня в Ки-Уэст на следующую субботу. В ней он извещал, что не приглашает меня на свадьбу, поскольку знает, что мне будет скучно с теми сотнями людей, которые там соберутся.

«Они не в вашем вкусе, – писал он, – так же, как и не в моем. Но Майре захотелось их пригласить. В Ки-Уэсте будет лучше. На днях я получил сильную встряску, когда перевернулся мой автобус. Я чувствую теперь, что это была моя последняя гонка. Майра об этом еще не знает».

Судя по его почерку, нервы у него были на пределе, и намек на то, что это была его последняя гонка, поразил меня своей значительностью. Я надеялся, что Мексиканский залив подействует на него благотворно. Но должен признаться, эта поездка потеряла для меня большую долю привлекательности после того, как я узнал, почему он женится на этой девушке.

Однако после сильно загруженной недели настала суббота, и ради экономии времени я совершил путешествие по воздуху.

Я вскоре оказался у арендованного Джорджем очень красивого дома неподалеку от пляжа. Когда моя машина проехала по короткой дуге, я услышал шум и смех, доносившиеся из широких открытых окон. Казалось, Джордж и шум неизбежно связаны друг с другом.

Джордж выбежал ко мне. На нем были белые брюки, темно-красная рубашка и сандалии. Мне пришлось признать, что он выглядел чрезвычайно привлекательным, когда, улыбаясь, стоял на крыльце.

– Какое великолепное зрелище, – сказал он, пожимая мою руку. – Как поживаете? Они все жаждут познакомиться с настоящим живым писателем. Пошли в дом.

Он много выпил и нетвердо держался на ногах. От него так несло виски, что я отвернулся с гримасой отвращения. Он сказал с ухмылкой:

– Простите, старина, но мы тут, знаете ли, малость тяпнули. Входите и будьте как дома. Я вас предупреждаю, что надо быть как дома и чувствовать себя как дома, если вы хотите оставаться в этой компании.

Он провел меня в большой холл. Через открытые двойные двери я увидел множество людей, сидевших и стоявших с бокалами в руках. Все они смотрели в мою сторону. Одна из девиц подошла к дверям и направилась к нам.

Джордж сказал:

– Это Майра, – и представил меня.

Имя Майры Лактон было мне знакомо по частым описаниям ее вечеринок, появлявшимся в прессе. Но я не помнил, чтобы видел когда-нибудь ее фотографию. Поэтому увидев ее впервые, я испытал шок. Только привычка хранить каменное выражение лица при игре в покер помогла мне не выдать мой ужас.

Описать Майру чрезвычайно трудно. Она была выше среднего роста, с мелкими чертами лица, шелковистыми волосами платинового отлива и, конечно, хорошо одета, насколько Господь Бог и деньги могли ей это обеспечить. Но выражение лица уничтожало все, что могло бы говорить в ее пользу. Грубо говоря, она выглядела как дорогостоящая проститутка. У нее были холодные, расчетливые и порочные глаза и жесткий рот. У меня сложилось такое впечатление, что она была крайне бесстыдной и не остановилась бы ни перед чем, чтобы удовлетворить свою страсть сенсациям.

Боюсь, что я несколько выдал свою неприязнь, или она была очень проницательной, потому что, подав мне руку, она наградила меня язвительным смешком:

– Что за чудесный человек! Полагаю, я уже его поразила.

Джордж также наблюдал за мной.

– Не обращай на нее внимания, – сказал он. – Она насосалась, как клещ.

Она рассмеялась и обняла его за шею тонкой белой рукой.

– Пошли познакомимся с прочими, – сказала она. – Они все читали ваши книги и находят вас чудесным.

Позднее, ускользнув в свою комнату, я долго стоял у окна и смотрел на красивую бухту. Я принял решение, что не смогу оставаться в этом доме надолго.

Я начал переодеваться к ужину. Бродя по просторной комнате и раскидывая по полу одежду, я прокручивал в мозгу трагедию женитьбы Джорджа.

Для меня было вполне очевидно, что он питал отвращение к Майре. А она явно жаждала выйти замуж за какую-нибудь знаменитость, но не было и речи о каком-либо истинном чувстве к нему. Это был неприятнейший брак по расчету.

Раздался стук в дверь, и вошел Джордж. Он сел на кровать. Я видел, что он изрядно на взводе, но, когда он внимательно посмотрел на меня, его лицо было серьезным.

– Что вы о ней подумали? – спросил он напрямик.

Это был тот самый вопрос, которого я от него никак не ожидал. Мне было неприятно из-за того, что он принуждает меня солгать, ведь он должен знать, что я не могу сказать ему правду.

Он увидел мое колебание.

– Скажите. Валяйте начистоту. Вы – единственный здесь, кто соответствует моему уровню. Поэтому говорите.

– Боюсь, что вы не очень-то счастливы, – промолвил я. – Простите, Джордж.

– О Господи! Вам нечего извиняться передо мной. Я же сам навлек на себя все это, ведь так? Я знал, что делаю. Да, я негодяй. Я продался этой женщине за кучу долларов, которой она владеет. Вы понимаете это, не так ли?

Я закурил сигарету и подошел к окну.

– Я должен вам сообщить, что ходят слухи, будто ваша фирма – «Хемингуэй, Сойер и Кэртис» – терпит бедствие.

Джордж взглянул на меня в упор.

– Так вы это знаете? – спросил он. Его лицо сильно побледнело. – Кто еще знает?

– Это пока не стало всеобщим достоянием. Но боюсь, что скоро станет.

– Вы считаете меня негодяем, не так ли? – сказал он. – Вы думаете, что я женюсь на этой девушке ради спасения своей собственной шкуры. Ну, вы ошибаетесь. Я стараюсь спасти всех тех мелких людишек, которые вложили свои деньги в нефтяные месторождения, потому что я им говорил, какое это верное дело. Я и вправду думал, что все будет хорошо. Мы все так думали. Мы предпочли участие мелких вкладчиков и отмахнулись от крупных спекулянтов. Это была мечта маленького человека. Это была моя идея, и я несу за нее ответственность. Я был тем дураком, который вознес эту идею до облаков. Моим партнерам было на это наплевать, они искали, куда вложить деньги. Я им сказал: «Дадим шанс маленькому человеку». И вот скважины иссякли.

Я подошел к нему и сел рядом.

– Как собирается поступить со всем этим Майра?

– Ей нужен ее фунт мяса. Она выдаст мне достаточно средств, чтобы расплатиться с акционерами, если… – Он встал и начал ходить по комнате.

– Ну, продолжайте. Если… что?

– На следующей неделе в Майами состоятся большие гонки. Приз получит тот, кто покажет на дистанции наивысшую скорость. Не надо будет обгонять соперника, я просто должен побить свой собственный рекорд. Она говорит, что если я этого добьюсь, то получу гроши.

– Почему вы стали снова пить? – спросил я.

– Мне так страшно, что я должен напиваться. Я ненавижу этот дом и все, что в нем, я ненавижу звук ее голоса и ее смех. Если я не напьюсь, я тресну.

– Сожалею об этом, Джордж, – сказал я. – Не смогу ли я чем-нибудь помочь?

Он сделал маленькую гримасу.

– Да, сможете. Боюсь, что это будет неприятная работа. Видите ли, я не доверяю Майре. Я хочу изложить уговор на бумаге. Мне хочется, чтобы вы сыграли роль свидетеля и последили за тем, чтобы в случае несчастья она выполнили обещанное.

– Не говорите так. Не будет никакого несчастья. Кроме того, что все рухнет, если вы не выиграете гонку.

Он насупился:

– Ну, собственно говоря, она получит большое наслаждение, если я буду убит. Видите ли, ей будет очень приятно, если она станет вдовой победителя гонок, и она вполне готова уплатить за это.

Что я мог сказать? Все это дело с самого начала было фантастическим, а теперь ускоренным темпом превращалось в кошмар.

Он был вполне прав насчет мрачной недели. Майра, казалось, находила меня забавным. Она принимала особые меры, чтобы держать меня подальше от Джорджа. За всю неделю мы не урвали на рыбалку ни одного дня. Я по возможности находил убежище в своей комнате под тем предлогом, что навожу лоск на последнюю главу моей книги.

Разговоры были целиком посвящены предстоящим гонкам. Джордж был редко трезвым и общался с толпой, как будто не имел на уме никаких тайных замыслов. Мы с Майрой никогда не оставались наедине, а остальная компания, видимо, не находила в этом ничего странного. Майра получала свою долю восхищения в качестве жены Джорджа, а я видел, как она стремилась всегда быть в центре внимания.

В течение недели у меня были самые благоприятные возможности наблюдать за ней, и я пришел к выводу, что она была чрезвычайно опасной женщиной. Иногда я ловил ее на том, что она пристально наблюдает за Джорджем. Я видел тщательно скрываемую ненависть в ее глазах, и это вызывало мое крайнее беспокойство.

В воскресенье перед гонками Джордж попросил меня прийти в библиотеку.

– Я набросал, кое-что. Хочу, чтобы вы просмотрели это и засвидетельствовали ее подпись.

Мы прошли в библиотеку. Майра сидела в кресле. Она улыбнулась мне, когда я вошел.

– Итак, Джордж посвятил вас в наш маленький секрет, – сказала она. При этом глаза ее сверкали, как у тигрицы. – Что вы думаете о нем? Не думаете ли вы, что ужасно мило жениться на девушке ради денег?

– Конечно, миссис Хемингуэй, – ответил я спокойно, – в этом есть и другая сторона. Я, полагаю, что и для вас тут имеется некая выгода.

Она рассмеялась:

– Ну, разумеется, я всегда снимаю сливки со сделок. Я не так глупа, как вы думаете.

Джордж резко сказал:

– Давайте покончим с этим и присоединимся к прочей публике.

Она пожала плечами:

– Бедный малютка Джордж. Его так заботит спасенье каких-то глупых вкладчиков.

Джордж протянул мне листок бумаги. Там было всего несколько слов:

«Я обещаю уплатить сумму в один миллион долларов моему мужу, если он выиграет приз „Морган голден род“. Если он погибнет в результате несчастного случая во время гонок, я уплачу указанную сумму фирме „Хемингуэй, Сойер и Кэртис“. Мой чек будет вручен немедленно после победы на гонках».

Я взглянул на нее.

– Вы это видели? – спросил я.

Она рассмеялась.

– Дорогой мой, я набросала это сама. Вы удовлетворены? Вот и дайте это мне. Я подпишу.

Я перечитал обязательство и, не найдя никакого изъяна, протянул документ ей, и она его подписала. Я засвидетельствовал ее подпись и хотел отдать бумагу Джорджу.

Он покачал головой.

– Держите это у себя, так надежней.

Она взглянула на него с язвительной улыбкой:

– Удались, Джордж. Мне нужно несколько минут поговорить с мистером Арденом.

Когда он оставил нас вдвоем, она закурила сигарету и встала. Без сомнения, она была очень красива.

– Вы, должно быть, считаете мое поведение очень странным, – сказала она.

– Все это дело настолько необычно, что я предпочел бы его не обсуждать, – ответил я резко.

– Джордж боится, не правда ли? – уверенно продолжала она. – Никто, кроме вас и меня, об этом не знает. Он ужасно боится. Я наблюдаю за ним в течение нескольких недель. На последних гонках он едва не погиб, потому что у него сдали нервы. Я не думаю, что он победит на этих гонках. А вы?