Текст книги "Перемените обстановку"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Появилась медсестра и заявила, что Дженни нужно отдыхать. Вероятно, она была права. Дженни выглядела обессиленной.

– Ни о чем не беспокойтесь. – Я встал. – В одиннадцать часов я буду на месте. Вы не сказали, как ее зовут.

– Рея Морган.

– Порядок. Я навещу вас завтра после обеда и расскажу, как все произошло.

Сестра выгнала меня из палаты.

Удаляясь от больницы, я думал, что впереди у меня большая часть дня, которую нечем было заполнить. Я еще не знал тогда, что завтра в одиннадцать встреча с Реей Морган изменит все.

В четыре минуты двенадцатого решетка, загораживающая вход в исправительный дом, распахнулась, и Рея Морган вышла на бледный солнечный свет, пробивавшийся сквозь смог и цементную пыль.

Я сидел в отремонтированном «бьюике» уже минут двадцать и, увидев ее, щелчком отбросил сигарету, вылез из машины и подошел к ней.

Трудно описать эту женщину словами, могу только сказать, что она была высокой, стройной, с густыми волосами спелого каштана, одетая в поношенный серый плащ и темно-синие брюки, с запыленными и стоптанными туфлями на ногах. Женщины бывают красивые, хорошенькие и привлекательные, но Рея Морган не подходила ни под одну из этих категорий. Она была Рея Морган, единственная в своем роде. У нее были хорошие черты, хорошая фигура, длинные ноги и прямые плечи. Но самое большое впечатление производили ее необыкновенные темно-зеленые глаза. Это были большие глаза, и они смотрели на мир с подозрением, циничной насмешкой и обнаженной сексуальностью. Эта женщина познала все. Когда наши взгляды встретились, у меня появилось чувство, что она на несколько лет старше меня опытом.

– Я – Ларри Карр, – сказал я. – Дженни в больнице. С ней произошел несчастный случай. Она попросила меня заменить ее.

Она взглянула на меня. Ее глаза раздели меня и ощупали мое тело. Ничего подобного не испытывал раньше. Я реагировал на ее медленный, изучающий взгляд так, как реагировал бы всякий мужчина.

– Ладно. – Она посмотрела на «бьюик». – Двинули отсюда. Дайте сигарету.

У нее был низкий, хриплый голос, такой же бесстрастный, как и ее глаза.

Протягивая пачку сигарет, я сказал:

– Разве вы не спросите, насколько серьезно пострадала Дженни?

– Дайте прикурить.

Когда я подносил огонь к ее сигарете, во мне закипал гнев.

– Вы слышали, что я сказал?

Она втянула дым в легкие и медленно выпустила его из тонких ноздрей и жесткого рта.

– И что с ней?

Равнодушие, звучавшее в ее голосе, сказало мне лучше всяких слов, какой простофилей была Дженни.

– Сломала лодыжку и запястье и перелом ключицы, – ответил я.

Она сделала еще одну затяжку.

– Так и будем тут торчать? Я хочу домой: ведь вас для этого прислали… отвезти меня домой.

Она обошла меня и, подойдя к «бьюику», открыла правую дверцу, проскользнула в машину и захлопнула дверцу.

Меня охватила холодная ярость. Я рывком распахнул дверцу.

– А ну, вылезай, сука! – заорал я на нее. – Можешь идти пешком! Я тебе не фрайер, вроде Дженни! Вылезай или я тебя вытащу!

Она еще раз затянулась сигаретой, разглядывая меня.

– Я и не считаю тебя фрайером. Не бурчи кишками, я заплачу. Отвези меня домой и я заплачу за проезд.

Мы посмотрели друг на друга. И тут мною овладела та же жажда секса, что и прошлым вечером. Я едва сдерживал желание вытащить ее из машины и разложить прямо на грязной, запыленной цементом, дороге.

Теперь ее зеленые глаза казались мне омутом обещания.

Я захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. Машина помчалась по шоссе.

Когда я ждал на перекрестке удобного момента, чтобы пристроиться к потоку транспорта, она спросила:

– Как тебя угораздило связаться с этой дурочкой? Говоришь ты вроде на моем языке.

– Ты знай помалкивай. Чем больше я тебя слушаю, тем меньше ты мне нравишься.

Она рассмеялась.

– А ты штучка, парень!

Она небрежно опустила свои пальцы на мое бедро. Я отбросил ее руку.

– Заткнись и сиди смирно, а то пойдешь пешком! – рявкнул я на нее.

– Ладно. Дай еще сигарету.

Я кинул ей пачку и вырулил на шоссе. Через пять минут быстрой езды мы проехали мимо ресторана «Плаза».

– А он все еще тут, – заметила она.

Я вдруг вспомнил, что эта женщина провела четыре вода за решеткой. Эта мысль встряхнула меня. Я отпустил педаль газа.

– Куда везти? – спросил я, не глядя на нее.

– Еще миля, а там первый дорожный знак слева.

Следуя ее указаниям, через милю я свернул с шоссе на дорогу.

Время от времени я посматривал на нее. Она сидела, отодвинувшись от меня, глядя в ветровое стекло. В профиль ее лицо казалось высеченным из мрамора: такое же холодное и жесткое.

Я думал о ее словах: «Я заплачу за проезд». Вкладывала ли она в них тот же смысл, который придавал им я? Вожделение окатывало меня волнами горячей крови. Я не мог припомнить, чтобы когда-либо испытывал такое неистовое желание, и это потрясло меня.

– Далеко еще? – спросил я осипшим голосом.

– Повернешь налево в конце дороги и мы на месте, – сказала она и выбросила окурок в открытое окошко.

Я проехал еще немного и повернул налево. Впереди показалась узкая дорожка, и я замедлил ход. В конце дорожки стоял дощатый одноэтажный дом с верандой, заброшенный, ветхий, убогий.

– Это твой дом?

– Он самый.

Я затормозил, рассматривая постройку. Мне казалось, что худшего места для жилья и быть не может. Дом окружали буйные заросли сорняков, некоторые в пять футов высотой. Ограда повалилась и исчезла под сорняками, несколько железных бочек из-под горючего, пустые консервные банки и клочья бумаги усыпали подходы к дому.

– Трогай! – нетерпеливо сказала она. – Что рот разинул?

– Это в самом деле твой дом?

Она закурила еще одну сигарету.

– Здесь жил мой никудышный дурачок-папаша. Это все, что он нам оставил, сказала она. – Тебе-то какая забота? Не хочешь ехать дальше, могу дойти и так.

– Нам? Кому это нам?

– Мне и брату. – Она открыла дверцу и выскользнула из машины. – Пока, мистер Благодетель. Спасибо, что подвез, – и она направилась к дому, быстро и широко шагая по неровной, усыпанной мусором, земле.

Я подождал, пока она дойдет до двери, потом запустил мотор, проехал до конца дороги, где она терялась в траве, там остановился и, выйдя из машины, двинулся к дому.

Входная дверь была открыта. Я заглянул в тесную прихожую. Слева виднелась отворенная дверь в комнату. Я услышал мужской голос, говоривший:

– Господи! Никак вернулась!

По мне прокатилась волна холодного горького разочарования «Я заплачу за проезд» оказалось обманом.

Я шагнул вперед и Рея, услышав меня, обернулась.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила она.

Показался мужчина, видимо, брат: высокий, мощного сложения, с такими же густыми каштановыми волосами и зелеными глазами, с угловатым лицом. Он был одет во что-то наподобие грязного мешка и замызганные джинсы. На вид он казался несколькими годами моложе ее: двадцать четыре, может меньше.

– Это кто?

– Я – Ларри Карр, – сказал я. – Сотрудник бюро опеки.

Мы уставились друг на друга, и я немедленно возненавидел его, когда он издал короткий глумливый смешок.

– И что только к тебе не липнет, – сказал он Рее. – То хмыри какие-то… теперь вот опекун из бюро.

– Ох, заткнись! – огрызнулась она. – Он никого не кусает. Есть какая-нибудь еда в этой вонючей дыре?

Я переводил взгляд с сестры на брата. Они были из чуждого мне мира.

Вспомнился Парадайз-Сити с его богатыми, жирными старухами и их собаками, суетящийся и мельтешащий Сидни, чистая, привлекательная молодежь в несусветных нарядах, и все же эта убогая обстановка имела для меня что-то притягательное.

– Как насчет помыться? – сказал я. – Я угощу вас обоих обедом.

Мужчина отпихнул Рею в сторону и двинулся ко мне.

– По-твоему, мне нужно мыться?

– Конечно. Еще бы не нужно… от тебя воняет.

Рея, наблюдавшая со стороны, рассмеялась и встала между нами.

– Это мое, Эл. Не трогай его.

Поверх ее плеча мужчина сверлил меня злобным взглядом сверкающих глаз. Я ждал его первого движения. Я чувствовал острое желание ударить его. Наверно, он понял это по выражению моего лица, потому что отвернулся и, пройдя через застекленную грязную комнату, толчком распахнул дверь и исчез за нею.

– Ничего себе возвращение домой, – сказал я. – Хотите угощу обедом?

Она окинула меня изучающим взглядом. Изумрудно-зеленые глаза смотрели с язвительной насмешкой.

– И приспичило же тебе! – сказал она. – Когда ты получишь меня, это обойдется тебе подороже обеда!

Это звучало как вызов и обещание, и я улыбнулся ей.

– Я буду в отеле «Бендикс»… в любое время, – сказал я и, выйдя из дома, направился к машине.

«Рано или поздно, – говорил я себе, – мы сойдемся. Это будет событие, которого стоит ждать».

Я вернулся в Люсвил, съел ленч у Луиджи, потом купил винограда и поехал в больницу.

Дженни казалась более оживленной. Она бодро улыбнулась, когда я сел на стул возле ее постели. у. – Как прошла поездка? – спросила она, поблагодарив за виноград.

Я описал ей встречу с Реей Морган. Сказал, что встретил ее, отвез домой и распрощался, добавив, что ее брат показался мне прохвостом и не обрадовался моему приходу.

Но Дженни не так легко было провести. Она испытующе посмотрела на меня.

– Что вы о ней думаете, Ларри?

Я пожал плечами.

– Кремень. – Я старался сделать вид, что Рея мне безразлична. – Я сказал ей, что с вами случилось несчастье и вы послали меня.

Она улыбнулась своей теплой улыбкой.

– Это ее не интересовало, правда?

– Да… не интересовало.

– И все-таки вы не правы, Ларри. Люди отзываются на доброту.

– Она – нет.

– Да, это верно, но большинство отзываются, хотя, конечно, не все. Она трудный случай.

– Лучше и не скажешь.

После долгой паузы она спросила:

– Что вы намерены делать? Ведь здесь вы не останетесь?

– Скажите мне одну вещь. Вы уже в больнице два дня. Много у вас было посетителей, кроме меня?

Задавать этот вопрос было низостью с моей стороны, но я хотел убедиться.

– Только вы, Ларри. Больше никого, – и она вновь улыбнулась.

– Значит, ни одна из тех старух, которые осаждают вас просьбами, не зашла вас навестить.

– Это ничего не доказывает, Ларри. Вы не понимаете. Они все очень бедны, а приходя в больницу, принято что-то приносить. Им нечего принести, вот они и не идут.

Я кивнул.

– Спасибо за разъяснение.

Неожиданно она спросила:

– А как ваша проблема, Ларри?

– Проблема? – Долю секунды я не понимал, о чем она говорит, потом вспомнил, что считаюсь человеком с проблемой, что я оплакиваю потерю Джуди, что я побывал в автомобильной аварии, что не мог сосредоточиться на работе и получил от ее дяди совет переменить обстановку. За последние два дня я начисто позабыл об этой проблеме.

– Мне кажется, проблемы больше нет, – сказал я.

– Я так и подумала. Тогда вам лучше вернуться. Этот город – чуждая для вас стихия.

Я подумал о Рее.

– Я задержусь еще ненадолго. Принести вам что-нибудь завтра?

– Вы ангел, Ларри. Спасибо… хорошо бы что-нибудь почитать.

Я купил «Соглашение» Элла Казана и послал ей в палату, решив, что эта книга как раз по ней.

Глава 4

Я подъехал к зданию, где размещался офис Дженни, и поднялся на шестой этаж. После визита к Дженни я вернулся к себе в отель. В течение получаса, проведенного в унылом, маленьком номере, я думал о Рее Морган. Ходил взад и вперед, а из головы не шли эротические мысли о ней. Я так отчаянно желал ее, что казалось в моей крови свирепствует вирус. Воображая, как раздев, я овладею ею, я обливался потом, но напоминал себе о ее словах: «И приспичило же тебе! Когда ты получишь меня, это обойдется тебе подороже обеда!»

Но я не простофиля вроде Дженни.

Когда она станет моей – а в этом я не сомневался – она не будет стоить мне ни цента.

Но сначала следовало побольше узнать о ней. У Дженни должно быть ее досье, и я хотел прочесть его. Это могло помочь мне в достижении цели.

Придя к такому выводу, я отправился в контору Дженни. У дверей остановился. Через тонкие филенки доносился стук пишущей машинки и это удивило меня. Я постучал, повернул ручку и вошел.

За столом сидела худая, пожилая женщина. Ее лицо выглядело так, словно его вырубили тупым топором из тикового дерева. Затиснутая в угол сидела девушка-подросток, неуверенно тыкавшая одним пальцем в клавиши машинки. Обе уставились на меня, будто я свалился с луны.

– Я – Ларри Карр, – представился я и улыбнулся деревяшке своей самой приятной улыбкой. – Я работал с Дженни Бакстер.

Она была профессиональным работником социальной опеки – не то, что Дженни – такую не проведешь. Я легко представил себе, как разбегаются наши старушки, завидев ее.

– Да, мистер Карр? – ее голосу позавидовал бы коп.

– Решил вот зайти, – сказал я, переводя взгляд на картотеку, стоявшую позади девчонки, прекратившей печать. Она была явно недавней выпускницей средней школы, совершенно бесполой и занудой с виду. Где-нибудь в этих ящиках, думал я, найду историю Реи Морган. – Если могу помочь… Недоконченная фраза выжидательно повисла в воздухе.

– Помочь? – деревяшка застыла. – У вас есть квалификация, мистер Карр?

– Нет, но у меня… – Я замолчал. Зря трачу слова. Ей наверняка все обо мне известно.

– Благодарю вас, мистер Карр, – она окинула меня жестким взглядом. – Мы прекрасно обойдемся.

– Я просто подумал, что надо бы зайти, – попятился к выходу. – Я живу в отеле «Бендикс». Если понадобится помощь, только позвоните.

– Мы не будем вас беспокоить, мистер Карр. – Потом она добавила с кислой гримасой. – Мисс Бакстер всегда подбирала дилетантов. У меня другие методы.

– Могу себе представить, – сказал я и, шагнув в коридор, закрыл за собой дверь.

Я предпочел бы все сделать легальным путем, но если старая корова так повернула, придется иначе. У меня все еще оставался ключ.

Так что я спустился с шестого этажа и вышел на пыльную от цемента улицу.

Было пять часов и я зашел в бар напротив, сел в углу, откуда мог наблюдать за подъездом. Потом закурил, заказал пиво и стал ждать.

Время шло. Люди входили и выходили. Со мной пытался заговорить пьянчужка, но я отмахнулся от него. После второй, не спеша выпитой кружки пива, я увидел, как из подъезда появились деревяшка и девушка-подросток. Они пошли по улице. Деревяшка держала руку помощницы властной хваткой, словно ожидая, что откуда-нибудь выскочит мужчина и изнасилует девчонку.

Я не торопился. Выпил третью кружку пива, выкурил еще одну сигарету, потом встал и вышел на улицу. Было уже четверть шестого. Навстречу мне из здания вышли три хихикающих девушки в мини-юбках. Через час стемнеет. Я не хотел зажигать света в комнате, так как могут заметить. Я стал подниматься по лестнице на шестой этаж. Владельцы контор кончали работу и уходили домой.

Они шмыгали мимо меня: низенькие и высокие, толстые и худые, некоторые со своим секретарями. Они не обращали на меня внимания. Уж очень им не терпелось вернуться в свои неуютные дома, чтобы поужинать, посмотреть телевизор, а потом лечь в постель со своими тоскливыми женами.

Когда я добрался до площадки шестого этажа, из соседнего офиса вышла женщина со сморщенным лицом, захлопнула дверь и бочком проскочила мимо меня, как будто я был бостонским Душителем.

Я отпер дверь Дженни, проскользнул в комнату, закрыл дверь и повернул ключ.

Понадобилось минут десять, чтобы найти досье Реи Морган. Я уселся за стол, прочитал его с таким же чувством, с каким читал бы собственное.

Дженни потрудилась на славу. Записи были сделаны ее размашистым почерком.

Должно быть, она сочла сведения слишком щекотливыми, чтобы отдать их помощнику для перепечатки.

Рее Морган, как я узнал, исполнилось двадцать восемь лет. В возрасте восьми лет она предстала перед законом как трудновоспитуемая и ее послали в исправительный дом. В возрасте десяти лет она попалась на краже губной помады и духов в магазине самообслуживания. Ее снова отправили в исправительное заведение. В возрасте тринадцати лет она вступила в половую связь с одним из служащих администрации. Их накрыли с поличным и через несколько часов, перед прибытием полиции, он перерезал себе горло. Ее перевели в дом с более строгим режимом. Через год она сбежала. Годом позже ее задержали, когда она стала заниматься проституцией, предлагая себя водителям грузовиков на шоссе в Нью-Йорк. Она вновь предстала перед законом и была направлена на психиатрическое лечение. Оно не принесло успеха, потому что она улизнула и два года была неизвестно где. Потом ее арестовали в Джексонвиле вместе с тремя мужчинами, которые пытались ограбить банк.

Адвокат ссылался на ее несовершеннолетие и ей дали год. К тому времени ей должно было исполниться семнадцать. Отсидев срок, она исчезла из виду и снова всплыла тремя годами позже. На сей раз в компании двоих мужчин, задумавших ограбление ювелира. Она была за рулем. Двое, вооруженные игрушечными пистолетами, вошли в дешевый ювелирный магазин в Майами. Они были дилетантами и раскисли, когда появился охранник с крупнокалиберным пистолетом в руках. Рея могла уехать, но осталась и была арестована. С учетом прошлого она получила четыре года. Снова выйдя на свободу, с тремя сообщниками участвовала в налете на бензоколонку. На этот раз ей дали на всю катушку, и она угодила за решетку еще на четыре года. На этом пока заканчивалась ее биография.

Я бросил папку на стол и закурил. Теперь, познакомившись с ее прошлым, я заинтересовался ее братом. Я поискал в папках, но ничего не нашел Очевидно, Дженни не имела с ним дела, но я был уверен, что он и Рея – одного поля ягоды.

В сгущающихся сумерках я сидел за столом и думал о Рее. Думал о жизни, которую она вела, и чувствовал, что завидую ей. Вспомнил собственную монотонную домашнюю жизнь и ласковую мать, умершую, когда мне было пятнадцать, и отца, который работал в алмазных копях, нажил уйму денег, неудачно вложил их и умер, сломленный. Рея жила порочной жизнью, но не сломилась. Едва вырвавшись из тюрьмы, она вновь становилась на уготованную ей судьбой преступную дорожку. Она, по крайней мере, обладала волей и энергией. Пусть ее воля была направлена на зло, но она подняла флаг и неслась вперед.

Зло?

Я раздавил окурок сигареты и закурил другую.

Меня учили, что воровать дурно, но так ли это в условиях того современного мира, в котором я живу? Не следует ли скорее считать это борьбой за выживание наиболее приспособленного? Смелой войной одного человека против полиции? Разве это не лучше, чем тоскливое существование людей, паразитирующих на Дженни?

Половина моего рассудка говорила, что я не прав, но другая половина возражала. Я понимал, что Рея неожиданно стала самым главным существом в моей жизни. Она привлекала меня сексуально, но сверх того я еще и завидовал ее смелости, вероятно превосходившей мою собственную. У меня вдруг возникло желание испытать все то, что испытала она. Ее преследовала полиция, и вот теперь я хотел познать это на собственном опыте. Я представлял себе ее ощущения в тот момент, когда она увидела, что дело принимает скверный оборот, и все же не ударилась в панику, не отъехала от ювелирного магазина.

Я завидовал ей Мне захотелось узнать, не струшу ли я в подобных обстоятельствах.

Темнело. Я засунул папку обратно в ящик, вытряхнул пепел от своих сигарет и два окурка в конверт, а конверт положил в карман. Деревяшке незачем знать, что в офисе кто-то побывал. Спускаясь по лестнице, я продолжал думать о Рее и ее брате в их убогой развалюхе и, как ни странно, завидовал им.

Что мне следовало сделать, так это забрать свои вещи из отеля «Бендикс» и вернуться в Парадайз-Сити. Следовало поговорить с доктором Мелишем и отдаться в его руки. Следовало рассказать ему, что я встретился с женщиной с прошлым, закоренелой уголовницей и сексуальная одержимость ею стала для меня навязчивой идеей. Следовало признаться ему, что теперь я чувствовал непреодолимое стремление повторять все совершенное ею, постараться объяснить, что мы должны быть на равных, когда я овладею ею, я не лучше ее, она не лучше меня. Следовало поведать ему о неотвязно преследовавшей меня мысли, что раз я мужчина, а она женщина, я способен проделать лучше все то, что проделала она. Может быть он помог бы мне. Не знаю, потому что я не предоставил ему такой возможности.

Я не выехал из отеля и не сбежал в Парадайз-Сити.

Я сидел в мрачном баре над засохшим сандвичем и стаканом пива и думал о Рее. Наконец, я не выдержал, сел в «бьюик» и поехал к ее дому.

Она притягивала меня с магической силой, которой я не мог противостоять.

У поворота На грунтовую дорогу я остановил машину, выключил огни и остаток пути прошел пешком. Приближаясь к дому, я слышал оглушительный грохот джаза, разносившийся над кучами мусора. За поворотом дорожки я увидел освещенные окна.

Я дошел до повалившейся ограды и встал в тени дерева, глядя на окна так же, как человек, заблудившийся в сожженной солнцем пустыне, смотрит на оазис, не зная, что это мираж.

Ночь была жаркая, воздух неподвижен. Окна были открыты. Я увидел силуэт, пересекший светлый прямоугольник… брат. Значит он здесь! Я осторожно двинулся вперед, пробираясь между пустых жестянок, бочек из-под горючего и прочего мусора, стараясь ступать бесшумно, хотя эти предосторожности были излишни. За грохотом транзистора меня бы не услышали, сколько ни шуми.

С глухо колотящимся сердцем я подобрался достаточно близко, чтобы заглянуть в окно, сам оставаясь незамеченным.

Теперь я отчетливо видел брата Реи. Он топтался по комнате в такт музыке, с открытой банкой консервов в одной руке и с ложкой в другой. Переступая и притопывая, он в то же время набивал рот каким-то клейкого рода месивом. Я пошарил взглядом по комнате и увидел позади него Рею. Она сидела, лениво развалясь в ободранном кресле, обитом потрескавшейся кожей, из дыр которой торчала грязная набивка. На ней был красный халат и брюки, которые казались нарисованными на ее теле. У меня учащенно забилось сердце при виде ее длинных ног и стройных бедер. Из тонких губ ее жесткого рта торчала сигарета. Она смотрела в потолок с лицом столь же лишенным выражения, как мраморная маска, а он продолжал дерганье, раскачивался и притопывал под музыку, суя в рот ложку за ложкой.

Глядя на нее, я гадал, о чем она может думать. Ну и пара! Так говорила здравая часть моего рассудка, но другая завидовала.

Неожиданно Рея наклонилась вперед и резким движением выключила транзистор, стоявший на стуле рядом. Наступившая тишина была подобно удару.

– Кончай! – крикнула она. – Что ты вечно кривляешься, будто какой придурок проклятый?

Ее брат стоял неподвижно, ссутулясь, протянув перед собой руки. Его поза выражала угрозу.

– Черт тебя подери, какая муха тебя укусила? – проревел он. – Включи!

Она подхватила транзистор, вскочила на ноги и с неистовой силой швырнула его о стену. Корпус разбился и посыпались батарейки.

Он подскочил к ней и отвесил ей оплеуху, от которой она покачнулась, едва не упав. Выкрикнув грязное ругательство, он снова ударил.

В ту же секунду я метнулся вперед. Ярость бушевала внутри меня, как лесной пожар. Я ворвался в комнату в тот момент, когда он занес руку для новой затрещины.

Перехватив его запястье, я рывком развернул его к себе и двинул кулаком в лицо. Он пошатнулся и отлетел в сторону. Я прыгнул вслед за ним, когда он еще не восстановил равновесие и был полуоглушен, и ударил его в пах.

С глухим стоном он упал на колени. Стоя над ним, я сцепил руки и ударил его по шее. Мне было наплевать, убью я его или нет, как в тот раз со Страшилой.

Он растянулся у моих ног без сознания.

Я повернулся и взглянул на Рею, которая стояла, прислонившись к стене. На ее левой щеке виднелся кровоподтек. Она все еще была слегка оглушена полученными затрещинами, но ее глаза были устремлены на неподвижное тело брата.

– С ним ничего страшного, – сказал я. – Не беспокойся о нем. Ты как, в порядке? – Пламя бешенства затухало внутри меня. – Я тут оказался случайно.

Она опустилась на колени около брата и перевернула его.

Из носа у него сочилась кровь, но он дышал. Подняв голову, она посмотрела на меня сверкающими зелеными глазами.

– Убирайся! Тебя сюда не звали! – злобно бросила она. – Убирайся и больше не суйся сюда.

С минуту мы смотрели друг другу в глаза.

– Когда надумаешь, – сказал я, – найдешь меня в отеле «Бендикс». Я буду ждать.

Я вышел в жаркую, темную ночь, чувствуя ноющую боль в костяшках пальцев после удара, нанесенного ему в лицо, но безразличный ей.

На обратном пути в Люсвил я говорил себе, что сделал шаг вперед. Я показал ей, что я настоящий мужчина, по сравнению с которым ее брат ничего не стоит. Но этого недостаточно. Я должен доказать себе, что я смелее, чем она.

Когда я вошел в свой унылый маленький номер, звонил телефон. Я взял трубку.

– Ларри… мой дорогой, милый мальчик!

Я сразу перенесся в недавнее прошлое. Так говорить не мог никто, кроме Сидни Фремлина.

Я опустился на кровать.

– Привет, Сидни.

Он сказал, что давно пытается дозвониться мне. Он не знает, сколько раз вызывал отель, но меня никогда не оказывалось на месте. Его укоризненный тон не произвел на меня никакого впечатления.

– Как поживаешь, Ларри? Когда ты вернешься? Ты мне нужен!

Мое сознание перестало воспринимать его журчащий голос, я снова вспоминал Рею, ее, вспухшее от ударов, лицо.

– Ларри! Ты слушаешь?

– Я вернусь, – сказал я. – Дай мне еще немного времени. Вероятно, через месяц… годится?

– Месяц? – взвизгнул он. – Но, Ларри, ты мне нужен сейчас же! О тебе постоянно спрашивают. Скажи, как ты себя чувствуешь? Не смог бы ты вернуться на следующей неделе?

– Разве Терри не справляется с работой?

– Терри? – Его голос поднялся на одну октаву. – Не говори мне о нем! Он совершенно… невозможен! Вернись, Ларри, и я его вышвырну!

Он надоел мне и я оборвал его.

– Вернусь, но не раньше, чем через месяц.

– Месяц? – Голос Сидни поднялся до писка.

– Именно, – и я повесил трубку.

Пройдя в ванную, я подставил ноющую руку под струю холодной воды. Снова зазвонил телефон. Это наверняка Сидни. Я игнорировал звонки. После долгих попыток телефон умолк.

Я растянулся на кровати. От мыслей мне начинало казаться, будто во мне десять футов росту. «Я – парень, что надо!» – говорил я себе. «Страшила… семеро его головорезов… а теперь вот я расправился с братом Реи».

Скоро она придет ко мне. Я не сомневался в этом и хотел, чтобы все получилось именно так – она придет и отдастся мне. Я был готов ждать.

Но сначала я должен встать на одну доску с ней.

Обычно побудительной причиной для преступления служат деньги, но я в деньгах не нуждался. Сидни платит мне 60 тысяч в год. Обдумывая преступление, я отчетливо понял, что нахожусь в единственной в своем роде позиции. Я хочу совершить преступление с целью пережить то же напряжение, то же волнение, ту же опасность, какие пережила Рея, но мне не нужно украденное, чем бы оно не оказалось. Удовлетворение мне даст сам факт похищения, конечный продукт не имеет значения.

«Необходимо сделать первый шаг», – говорил я себе. По некоторым размышлениям я решил сначала угнать машину. Вероятно, это нетрудно. Я поезжу на ней по городу, а после оставлю ее неподалеку от места, с которого угнал.

Сделав это, я стану вором, а я этого и хотел, ведь и Рея была воровкой.

Шансы попасться – незначительны, но я все же испытаю чувство опасности и подвергнусь некоторому риску… ничего другого мне не нужно.

Не хватит ли раздумывать? Пора действовать. Я посмотрел на часы. Восемь минут первого.

Все в том же приподнятом настроении я надел пиджак, погасил свет и вышел из комнаты. Не пользуясь лифтом, я бесшумно спустился по лестнице, прошел через вестибюль, где дремал ночной дежурный, и выскользнул на жаркую ночную улицу.

Украсть машину оказалось сложнее, чем я предполагал. Я подошел к ближайшему паркингу, но наткнулся на делавшего обход охранника, который подозрительно посмотрел на меня, нащупывая дубинку, когда я замешкался у входа.

– Вам что-нибудь нужно? – спросил он с требовательной интонацией в голосе.

– Только не вас, – бросил я и поспешил уйти.

Я исходил множество улиц, уставленных машинами, бампер к бамперу. У какой бы машины я ни останавливался посмотреть, не открыта ли ее дверца, каждый раз кто-нибудь появлялся из темноты, на ходу окидывая меня внимательным взглядом.

Я вспотел и мое сердце громко стучало. Это было то самое напряжение, которого я желал, и приходилось признаться, что оно мне совсем не нравится.

Только в час ночи, когда меня уже покидало мужество, я, наконец, нашел незапертую машину с ключом в зажигании.

«Наконец-то нашел!» – подумал я и вытер вспотевшие ладони о свои джинсы.

Я оглядел пустынную улицу, потом с отчаянно бьющимся сердцем отворил дверцу и скользнул за руль.

Нетвердой рукой я повернул ключ зажигания и нажал педаль газа. Послышался слабый звук, напоминающий урчание, через секунду-другую совершенно заглохший. Пот струился у меня по лицу, я ничего не видел в темноте. Я нащупал выключатель, нажал его и загорелся свет: слабый, желтый, едва тлеющий огонек, который быстро померк.

Я пытался угнать машину с разряженным аккумулятором!

Мои нервы не выдержали. С меня было довольно напряжения на одну ночь. Я вышел из машины, тихо прикрыл дверцу и зашагал по улице. Меня мучила жажда, а мышцы ног дрожали так, словно я пробежал милю.

«Так вот оно какое напряжение, – думал я, – а ведь всего то и сделал, что попытался угнать машину. Тысячи подростков проделывают такое каждый день, а я не сумел. Хороший же из меня вор! То-то посмеялась бы Рея, узнай она о моих жалких похождениях!»

Я начинал сознавать, что на пути честности, бывшей моим уделом на протяжении тридцати с лишним лет, и нечестности – есть препятствия, для преодоления которых требуется побольше дерзости и отваги, чем было у меня в настоящий момент.

На углу в конце улицы находился бар, открытый всю ночь. Я зашел выпить пива.

В баре было только трое посетителей: неизбежный пьяный, толстая немолодая шлюха и гомосексуалист, мальчик лет восемнадцати, в вишневом костюме, с волосами до плеч и с дорогими золотыми часами на тонком запястье. Он жеманно улыбнулся мне и тут, при виде его часов, у меня появилась идея. Я отнес свое пиво на дальний столик, потом посмотрел прямо на него. В один миг он оказался рядом.

– Мы можем стать друзьями? – спросил он с волнением. – Я уверен, ты так же одинок, как и я.

Я окинул его взглядом.

– Цена?

– Десять долларов… со мной ты чудесно проведешь время.

– У тебя есть где?

– Дальше по улице есть отель… меня там знают.

Я допил пиво и встал.

– Тогда чего мы ждем?

Мы вышли в жаркую темноту и пошли по улице. Время от времени он беспокойно улыбался мне, словно боясь потерять. Он отодвинулся, когда мы проходили мимо копа, который уставился на нас, а потом сплюнул на мостовую.

– Нам недалеко, милый, – сказал мальчик, – как раз в конце улицы.