Текст книги "Не дразни меня!"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Кен почти не видел Карен, которая занималась регистрацией договоров, составлением писем и разговорами с многочисленными посетителями, заходившими, чтобы просто спросить. С одной стороны, Кен обрадовался возможности не оставаться с Карен наедине, но при этом постоянно, фоном, особенно по ночам, думал о ней с вожделением.

В пятницу вечером контора закрылась. В субботу он работал в саду, потом они с Бетти сходили в кино на вечерний сеанс и поужинали в морском ресторанчике. Он постоянно задавался вопросом, что там поделывает Карен. Она упоминала, что в субботу ей придется присутствовать на яхте отца.

– Вот скукота. Друзья у па такие болваны. Может, смоюсь под каким-нибудь предлогом…

В воскресенье утром он проводил Бетти. Она снова говорила о том, чтобы он ехал в Форт-Лодердейл сразу, как только освободится, и он обещал, что так и сделает.

И теперь, когда собрание завершилось без четверти пять, Кен с огорчением понял, что будет в Форт-Лодердейле уже через час.

А это значит, что до самой полуночи придется торчать в гостях у кошмарных родственников!

Карен неожиданно сказала:

– А ты умеешь держать молоток?

Кен удивленно уставился на нее:

– Разумеется. К чему такой вопрос?

– Просто интересно. Кажется, ты куда-то торопишься. Не можешь задержаться на пару часов?

Сердце у Кена забилось чаще.

– Я не спешу. У меня действительно встреча, но не раньше восьми. Чем я могу помочь?

– Я только что переехала в домик на пляже. Надо бы полки повесить. Ты как, хорошо полки вешаешь?

– Да я ведущий специалист по навешиванию полок! Домик на пляже? Ты что, живешь в домике на пляже?

– Только по выходным. Была там вчера вечером, когда отделалась от па и его болванов. Там мило, но полок не хватает.

Они поглядели друг на друга. Кен сомневался. В мозгу загорелась красная лампочка. Он подумал о Бетти. Он говорил себе, что надо найти какой-то предлог и сейчас же отправиться на тоскливую вечеринку к родне, только никаких предлогов на ум не шло. Карен смотрела на него, и на ее полных губах играла дразнящая усмешка – она без стеснения предлагала себя.

– Может, хочешь поехать домой? – спросила она. – В другой раз, наверное?

Красная лампочка погасла, зажегся зеленый.

– Я с радостью помогу, – сказал он и сам услышал, как осип голос. – А инструменты? Может, мне заехать домой и прихва…

– У меня все есть, – перебила она. – Никаких проблем. Поехали.

Они сели в его машину.

– Вот же пакость, – сказала она, устраиваясь рядом с ним. – На прошлой неделе меня в третий раз поймали на превышении скорости, и легавый на месяц отобрал права. Вчера вечером пришлось брать такси, чтобы доехать до пляжа.

– Копы здесь строгие, – заметил Кен, заводя машину. – Куда ехать?

– В Байдарочную бухту. Знаешь, где это?

Кен выразил изумление:

– Там же колония хиппи.

– Верно. Мой домик примерно в полумиле от них. Я к ним заглядываю, когда становится скучно. А они захаживают ко мне. – Она засмеялась. – Они мне нравятся.

– Весьма сомнительное соседство.

– Нормальное.

Кен остановился в конце переулка, дожидаясь паузы в воскресном потоке машин, чтобы вырулить на шоссе. Он продолжал повторять себе, что не стоит этого делать. Ему надо ехать в Форт-Лодердейл, но тут движение ослабло, он повернул налево, в другую сторону от Форт-Лодердейла, и покатил по запруженному шоссе.

Он прекрасно сознавал, что Карен сидит рядом с ним, но не находил темы для беседы. Сердце тяжело колотилось, руки на руле стали мокрыми от пота.

Карен, кажется, была рада передышке, она мурлыкала что-то себе под нос, закинув ногу на ногу.

Примерно через пару миль она сказала:

– Следующий поворот налево.

Кен сбросил скорость, посигналил, а потом, когда мимо со свистом пронеслась очередная машина, свернул на узкую песчаную дорогу, ведущую к морю. Впереди он увидел заросли кипарисов и манговых деревьев.

– Остановись здесь, – сказала Карен. – Дальше пойдем пешком. Тут недалеко.

Он припарковался в тени деревьев, и они оба вышли. Вечернее солнце до сих пор грело горячо. Когда он запер машину, Карен двинулась сквозь заросли по узкой песчаной тропинке. Кен мгновение постоял, глядя, как покачиваются ее округлые, манящие бедра. От ее походки он буквально сходил с ума.

Откуда-то издалека доносились приглушенные голоса, звон гитар и грохот барабанов. Хиппи из колонии самовыражались. В этой части песчаного пляжа было пустынно. Жители Парадиз-Сити держались подальше от Байдарочной бухты. Шагая по длинной тропинке через густой подлесок и заросли цветущих кустов, наблюдая движения ее тела и чувствуя, как колотится в груди сердце, Кен отбросил все предосторожности. Он знал, что изменит Бетти. Следуя за Карен, он пытался убедить свою совесть, что большинство мужчин изменяют своим женам. Он говорил себе, что любит Бетти, что никакая другая женщина не заменит ее, однако эта девчонка, идущая впереди, буквально воспламенила его. Бетти об этом никогда не узнает.

Они вышли из зарослей на поляну. Перед ними стоял небольшой деревянный дом с верандой.

– Вот, пришли, – сказала Карен. – Это все мое!

Он поднялся за ней по трем ступенькам на веранду.

Вынув из сумочки ключ, она отперла дверь. Они вместе вошли в большую комнату, и она закрыла дверь. В доме работал кондиционер. Маркизы на окнах были опущены, и в комнате царил полумрак и приятная прохлада.

Кен стоял рядом с Карен, осматриваясь.

Простая и удобная обстановка: большая козетка и три шезлонга, телевизор, бар, овальный стол и четыре стула с прямыми спинками, в дальнем углу широченный диван – в целом комната производила впечатление уютного любовного гнездышка.

Чувствуя, как подрагивает голос, Кен проговорил:

– Мило… ну что ж, за работу. Где тебе повесить полки?

Она засмеялась:

– Брось, Кен! Ты не хуже меня знаешь, что нет никаких полок. Я хочу тебя. Ты хочешь меня. – Карен расстегнула молнию сзади на платье, и оно упало к ее ногам. На ней оказались только белые трусики. Она протянула к нему руки.

Кен проснулся, виновато вздрогнув, и понял, что лежит в темноте. Несколько мгновений он не мог сообразить, где находится.

Он подумал, что лежит у себя дома, и рядом с ним Бетти. Потом он вспомнил.

Уже темно!

Он зашарил руками рядом с кроватью, нащупал выключатель, зажег свет. С ним в постели лежала Карен, нагая и пресыщенная. Длинные ноги широко раскинуты, руки прикрывают грудь.

Она открыла глаза, когда Кен свесил ноги на пол и встал.

Он поглядел на часы. Они показывали двадцать часов двадцать минут.

Карен набрасывалась на него, словно самка «черной вдовы», она пожирала его, она буквально выдоила его досуха. В самых безумных эротических фантазиях он никогда не представлял себе, как женщина проделывает с ним то, что проделывала Карен. Его страсть к ней испарилась совершенно. Глядя на часы, Кен думал теперь только о том, что появится на вечеринке рядом с Бетти подозрительно поздно.

– Ты посмотри, сколько времени! – воскликнул он. – Я должен ехать!

– С чего такая паника? – лениво протянула Карен. – Здорово было, да?

Он кое-как натягивал одежду.

Должно быть, он рехнулся, когда согласился на это, думал он. Глядя на Карен, лежавшую на постели, Кен вдруг ощутил отвращение. Она ничем не лучше самой последней шлюхи. Ему необходимо попасть в Форт-Лодердейл до того, как начнется этот проклятый фейерверк!

– Мне надо ехать! Меня ждет жена!

Карен засмеялась, запрокинув голову и выгнувшись всем телом.

– Значит, тебе надо ехать. Но зачем же так волноваться, Кен?

Он уже был одет. У него не осталось к ней чувств, кроме отвращения. Он шагнул к двери.

– Кен! – Ледяные нотки в ее голосе заставили его остановиться. – Ты не попрощался.

Он замер, глядя на нее.

– Не нужно мне было этого делать! – сказал он. – Мы просто сошли с ума!

Карен выскользнула из постели и подошла к нему. Ее нагота не произвела на него никакого впечатления.

– Никогда ни о чем не жалей, Кен, – сказала она. – Всегда хватайся за любую возможность и ни о чем не жалей.

Кен едва слушал ее. Единственной лихорадочной мыслью было добраться до Форт-Лодердейла.

– Я должен ехать!

– Там темно. Машину сможешь найти?

– Найду!

– Подожди! – Она пересекла комнату и вынула из ящика мощный электрический фонарик. – Пригодится. – Отдавая ему фонарик, она провела пальцами по его руке. – А ты изумительный любовник.

Кен не обратил внимания на ее слова. Выхватив у нее фонарик, он выскочил из дома и побежал по тропинке, петлявшей через заросли. Единственной мыслью было попасть в Форт-Лодердейл.

Водя перед собой лучом света, он несся по тропинке. Примерно на полпути к машине, скрытой кустами и деревьями, в нос ему внезапно ударил какой-то омерзительный запах. Кен тут же остановился, морщась. Наверное, какое-то животное погибло, была его первая мысль. Медленно ступая вперед, освещая тропинку лучом фонарика, он ощущал, как вонь разложения становится все сильнее. Теперь от нее даже подташнивало.

Кен пошел еще медленнее, а потом луч фонарика осветил тело, лежавшее поперек тропинки. Сердце заколотилось, во рту появился привкус желчи, Кен смотрел во все глаза, холодея.

Тело девушки было без одежды. Живот, от паха до грудины, распорот. Внутренности лежали рядом в грязной кровавой луже.

Кен зажмурился, развернулся и кинулся бежать в обратную сторону. В следующий миг чудовищность только что увиденного оказалась слишком велика для него. Он остановился, и его вырвало. Несколько секунд он стоял неподвижно, пот стекал по лицу, а затем он медленно, подволакивая ноги, вернулся к дому.

Толкнул дверь и вошел в просторную комнату.

Карен стояла, набросив на себя покрывало. Когда он вошел, она обернулась.

Она заметила его мертвенную бледность, и ее глаза в тревоге раскрылись чуть шире.

– Что случилось? – Резкие нотки в ее голосе привели его в чувство.

– Там лежит девушка… мертвая! Ее убил какой-то маньяк! – Кен рухнул в шезлонг. – Все кишки наружу! Какой кошмар!

Карен стояла над ним.

– Что за бред ты несешь?

– Ты что, не слышала меня? – прокричал он. – Там девушка, ее убили и выпотрошили! Надо вызвать полицию!

Поглядев на его покрытое испариной бледное лицо, на трясущиеся руки, Карен подошла к бару и налила щедрую порцию скотча. Протянула ему стакан. Он жадно выпил, передернулся и выронил стакан на ковер. Чистый спирт заставил его встряхнуться.

– Соберись! – прикрикнула Карен. – Значит, там мертвая девушка! Она не имеет никакого отношения к тебе, она не имеет никакого отношения ко мне! Кому какое дело? Отправляйся к жене!

– Я не могу добраться до машины! – признался Кен. – Я не в силах пройти мимо этого кошмара!

– Можешь пойти через пляж. Это просто немного дольше. – Карен подошла к нему совсем близко. Отбросив покрывало, она натянула купальник. – Я тебя провожу.

Кен взглянул на часы. Было уже без четверти девять.

– Слишком поздно! Я не успею в Форт-Лодердейл…

– Да возьми уже себя в руки! Позвони жене. Скажи, что машина сломалась. А потом поезжай домой! – Она подняла с пола стакан и налила еще скотча.

– Давай! Ну же!

Кен выпил, затем собрался с силами и взял телефон, который она сунула ему в руки. Мгновение он колебался, но затем набрал номер свояка. Он откинулся в кресле и закрыл глаза. Последовала пауза, затем зычный голос произнес:

– Да, слушаю!

– Джек… это Кен.

– Привет, дружище! – Судя по голосу, Джек был пьян. – А мы тебя ждем. Что тебя задержало?

– Слушай, Джек, у меня машина ко всем чертям сломалась. Я сейчас в гараже, механик как раз работает.

– Ого! А что случилось?

– Да кто его знает. Мотор просто заглох, и все. Извини меня, Джек.

– Кен, ты не можешь так со мной поступить! У нас ведь годовщина. Важная дата, Кен! – После паузы он продолжил: – Если бы все не перепились так, я бы кого-нибудь отправил за тобой. Ты сейчас где?

– На шоссе. Слушай, Джек, как только машину починят, я подъеду. Может, это не так уж и долго. Объясни все Бетти.

– Конечно… конечно. Фейерверки уже устанавливают. Приезжай побыстрее. – Его свояк повесил трубку.

Кен тоже положил трубку на рычаг и посмотрел на Карен:

– Это тело… – Он передернулся. – Мы обязаны вызвать полицию!

– Кен! Подумай своей головой! – взвилась Карен. – Какая полиция? Они спросят, что ты здесь делаешь, если должен быть на вечеринке. Думаешь, кто-нибудь поверит, что ты явился сюда полки приколачивать? Ты вообще представляешь, что устроит мой чертов папаша, если узнает, как мы с тобой проводили здесь время? Он настолько туп, что до сих пор считает меня девственницей, но не настолько туп, чтобы не понять, чем мы тут занимались вдвоем! Ты останешься без работы, а меня лишат этого дома! Никакой полиции! Все, отправляйся, пошли!

Проглоченный Кеном скотч согревал изнутри. Карен права, сказал он себе. Никакой полиции! Как она уже успела заметить, это омерзительное убийство не имеет никакого отношения ни к кому из них.

Тело найдет кто-нибудь другой. Он понимал, что если Штернвуд узнает о его шашнях с Карен, то не просто укажет ему на дверь: он достаточно мстителен, чтобы Кен оказался в черном списке. Тогда он вообще не найдет работу в страховом бизнесе. И ведь есть еще Бетти! Боже! В какое же дерьмо он влип!

– Пошли! – нетерпеливо повторила Карен.

Он последовал за ней во влажную жаркую ночь.

То шагая, то сбиваясь на бег, она влекла его вниз, к пляжу, в обход зарослей – Кен не смог заставить себя взглянуть на них, зная, что там лежит жуткий труп, – а потом вывела на берег. Через несколько шагов, когда заросли остались уже позади, она повернула в сторону материка. Огибая кущу кустов, они неожиданно натолкнулись на человека, который стремительно шагал им навстречу. В ярком свете луны они увидели, что он высокий, худой, бородатый, на нем одни лишь драные джинсы, а за плечом болтается спортивная сумка. Только глаза блестели из-под копны волос, а из густой бороды торчал нос, длинный и тонкий.

Человек притормозил.

– Эй, привет! – сказал он.

У Кена возникло неприятное ощущение, что незнакомец внимательно рассматривает их.

– Привет! – с улыбкой отозвалась Карен.

– Я ищу Байдарочную бухту, – пояснил человек. Кен понял, что ему на самом деле лет двадцать.

– Иди все время вперед, – сказала Карен. – Осталось примерно полмили. – И, шагнув мимо него, она двинулась дальше; Кен следом за ней.

– Он узнает нас при случае, – хрипло прошептал Кен.

– Этот бродяга? Да он себя самого в зеркале не узнает, – с презрением отозвалась Карен.

Кен обернулся. Бородач стоял на месте, глядя им вслед. Он помахал рукой, затем развернулся и направился в сторону колонии хиппи.

– Дальше сам, – сказала Карен, останавливаясь. – Твоя машина за теми деревьями. – Она подошла к нему и обхватила за шею. – Здорово было, правда?

От прикосновения ее горячих ладоней Кен дернулся.

– Это больше не повторится, – сказал он, отступая от нее.

Она засмеялась:

– Все так говорят. Когда сыты.

Карен погладила его по щеке, затем развернулась и побежала по песку в сторону моря.

Глава вторая

В половине девятого вечера в кабинете полицейского управления Парадиз-Сити царила тишина. Детектив третьего класса Макс Джекоби беззвучно артикулировал фразы вроде: Je voudrais un kilo de lait. Mais, mon petit, le lait ne se vend pas au poids: ca se mesure [2]2
  Я бы хотел килограмм молока. – Но, малыш, молоко не продается килограммами, это же мера веса.


[Закрыть].

Да это и последнему тупице понятно, думал Джекоби, однако, отчаянно желая заговорить по-французски, он повторял предложения из учебника Ассимиль [3]3
  Метод изучения иностранных языков, разработанный одноименной французской компанией в 1929 году.


[Закрыть] «Французский без труда». Заветной мечтой Джекоби было провести отпуск в Париже, болтая с девушками.

На другом конце комнаты за своим столом сидел детектив первого класса Том Лепски, сражаясь с кроссвордом.

Лепски, тонкий, высокий, недавно получил повышение. Его весьма радовал тот факт, что он поднимается по карьерной лестнице. Его сокровенной мечтой было сделаться в итоге шефом полиции.

У него на столе зазвонил телефон. Лепски, нахмурившись, схватился за трубку.

– Детектив Лепски! – рыкнул он «полицейским» голосом.

– Нечего так орать, Лепски, – сказала его жена.

– А, это ты. Милая, какая неожиданная радость, – ответил Лепски, смягчая тон.

– Где ключи от моей машины?

Лепски вздохнул и закатил глаза к потолку. Он обожал свою красотку с ее командирскими замашками, но бывали моменты, когда ему хотелось бы, чтобы она не выносила ему мозг.

– Ключи от машины? – повторил он с недоумением. – Что-то я не улавливаю твою мысль.

– Ты забрал ключи от моей машины! Я сегодня встречаюсь с Мюриель, а ключей нет!

Лепски выпрямился на стуле. Назревает ссора.

– Да какого лешего мне забирать твои ключи? – спросил он.

– Нечего на меня ругаться! Моих ключей нет там, где я их оставляю. Это ты их взял!

Лепски забарабанил пальцами по столу:

– Да не видел я твои чертовы ключи!

– Стыдись, Лепски! Что за выражения! У меня пропали ключи от машины! Наверняка это ты взял!

Лепски издал звук, похожий на громкий выхлоп автомобиля.

– И нечего так на меня фыркать! – отрезала Кэрролл.

Лепски сделал долгий вдох.

– Извини, – проговорил он сквозь стиснутые зубы. – Я понятия не имею, куда подевались эти черт… твои ключи. Ты искала?

– Искала ли я? – Голос Кэрролл взлетел.

Джекоби отложил свой Ассимиль и уселся поудобнее, чтобы насладиться представлением. Он часто слушал, как Лепски с женой орут друг на друга по телефону. И часто думал, что это ничем не хуже какого-нибудь комедийного шоу, какие показывают по телевизору.

– Именно это я и спросил. – Лепский перешел в наступление. – Ты смотрела под диванными подушками? А в своих сумочках?

– Лепски! – Металл в голосе Кэрролл быстро его охладил. – Моих ключей нет! Их забрал ты!

Лепски зашелся хохотом, которому позавидовала бы и гиена.

– Брось, милая! Зачем мне забирать твои проклятые ключи?

– Хватит сквернословить! Вечно ты берешь вещи и теряешь их! Это ты взял!

Лепски печально покачал головой. По временам Кэрролл приходила к совсем уж глупым выводам.

– Ну же, милая, посмотри еще раз. Ты обязательно их найдешь. Действуй, как детектив вроде меня… поищи как следует.

Он сунул руку в карман пиджака, потянувшись за пачкой сигарет. Пальцы наткнулись на что-то металлическое, и наблюдавший за ним Джекоби увидел, как он вздрогнул, словно металл был раскаленный.

– Я везде уже смотрела! – надрывалась Кэрролл.

Даже Джекоби слышал ее слова.

Лепски выудил из кармана ключи от машины своей жены, негромко простонал и спешно убрал их обратно в карман.

– Ну хорошо, ладно, милая, – сказал он, добавив в голос меда. – Ты задевала куда-то свои ключи… с кем не бывает. Что ж теперь. Вызови такси. Я оплачу. Никаких проблем. Возьми такси туда и обратно. Когда вернусь домой, найду твои ключи. Как тебе такое?

– Такси?

– Ну да… именно. За мой счет. Повеселись как следует.

– Лепски! Теперь мне ясно, что ты нашел ключи у себя в кармане! – И Кэрролл грохнула трубку на рычаг.

В кабинете повисло долгое молчание. Драма окончилась. Джекоби вернулся к своим французским штудиям. Лепски уставился в пространство, соображая, где бы по возвращении домой найти укромное местечко и спрятать там ключи, чтобы Кэрролл поверила в несправедливость своих обвинений.

Затем телефон зазвонил на столе Джекоби.

– Уголовный розыск. Джекоби у телефона, – произнес он сжато.

В трубке раздался мужской голос, низкий и хриплый:

– Слушай, фараон, повторять не стану. Собери мозги в кучку.

– Кто говорит? – произнес Джекоби, цепенея.

– Я сказал, слушай. Вам надо забрать жмура. Байдарочная бухта. Первая роща после поворота. Нехороший труп.

В трубке повисла тишина.

Встревоженный, Джекоби посмотрел через комнату на Лепски. Пересказал разговор.

– Может, телефонный хулиган, – подытожил он.

Лепски, всегда готовый приняться за работу, схватил телефонную трубку и позвонил в дежурку:

– Гарри! Кто патрулирует район Байдарочной бухты?

– Шестая машина. Стив и Джо.

– Скажи им, чтобы обследовали первую рощу после поворота к бухте, и побыстрее!

– А что им там искать?

– Труп, – сказал Лепски. – Может, это телефонный розыгрыш, но все равно пусть поторопятся!

Он повесил трубку, закурил сигарету, затем поднялся из-за стола.

– Подготовь рапорт, Макс, – сказал он. – Я дождусь звонка Стива, прежде чем докладывать шефу.

Пока Джекоби отстукивал рапорт на машинке, Лепски расхаживал по комнате и был при этом ужасно похож на гончую, которая рвется со своры.

Спустя двадцать минут телефон зазвонил.

– Говорит Стив. Все действительно плохо: труп девушки, выпотрошенный. Точно убийство.

Лепски поморщился. В Парадиз-Сити уже давно не случалось убийств.

– Оставайся на месте, Стив. Я выезжаю.

В четверть десятого вечера четыре полицейские машины съехались к роще на пути в Байдарочную бухту. Шеф полиции Террелл, сержант Джо Биглер, сержант Фред Гесс из отдела по расследованию убийств, Лепски и еще три детектива первыми осмотрели жуткие останки. Затем на машине «скорой помощи» прикатил полицейский врач Лоис с двумя интернами. Полицейский фотограф через силу сделал снимки, после чего торопливо бросился в кусты, где его вырвало.

Полицейские посовещались. Тело наконец увезли.

Террелл подошел к доктору Лоису.

– Какая вырисовывается картина, док? – спросил он.

– Ее ударили по голове, раздели и распороли живот. Она погибла не больше двух часов назад. Точнее скажу, когда она окажется у меня на столе.

Террелл, массивного телосложения мужчина с седыми усами и решительно выдвинутой челюстью, буркнул:

– Сделай все как можно быстрее.

Он вернулся на место, где его дожидался Гесс, низенький и толстый.

– Ладно, Фред, остаешься за главного. Я поеду в управление. Выясню личность.

Махнув Биглеру, он двинулся к машине.

Гесс обернулся к Лепски:

– Возьми Дасти, поговорите с хиппи. Выясните, не из их ли она компании. Терри снял ее на «поляроид». Возьми у него фотографии.

Лепски отправился искать Терри Дауна, полицейского фотографа. Тот сидел на песке, сжимая голову руками и постанывая.

Даун, высококлассный, несмотря на юный возраст, фотограф, работал в полиции Парадиз-Сити всего полгода. Дрожащей рукой он протянул Лепски три фотографии лица девушки.

– Г-господи! Какой кошмар… жуть!

– Ничего хуже ты уже не увидишь, – утешил Лепски.

Он рассмотрел фотографии в свете луны. Девушка была несимпатичная. Худощавое лицо, жесткая линия рта. Лепски решил, что такая девушка прошла огонь и воду, жизнь у нее точно была не из легких.

К нему присоединился Дасти Лукас, детектив третьего класса. Дасти было около двадцати четырех, массивный парень со сплющенным лицом боксера, он и был боксером, лучшим тяжеловесом в полицейской боксерской команде.

– Пошли, Дасти, – сказал Лепски, забираясь в машину. Дасти сел рядом с ним. Лепски ехал по утрамбованному белому песку, пока впереди не показался костер и факелы, освещавшие палатки и пляжные домики. Он затормозил. – Отсюда пойдем пешком.

До них доносились негромкие звуки гитары и барабанов. Какой-то парень пел.

– Совершенно не понимаю, почему мэр Хедли не вышвырнет из города эту шваль, – проворчал Лепски. – Тьфу! Ну и вонища!

– Ну должны же они где-то жить, – рассудительно заметил Дасти. – Пусть уж лучше здесь, чем в городе.

Лепски фыркнул. Он стремительно зашагал к группе молодежи: человек пятьдесят сидели на песке вокруг большого костра. Им всем было от шестнадцати до двадцати пяти. Почти все парни с бородами, у некоторых волосы до плеч. Девушки тоже как по одной выкройке: джинсы, футболки, засаленные шевелюры с длинными челками.

Тот парень, который пел, был худой и высокий. Лицо и голову скрывала буйная кучерявая растительность, не дававшая даже понять, хорош ли он собой. Певец заметил двух детективов, которые выдвинулись из тени, и тут же умолк. Он сидел на ящике из-под апельсинов. Когда он медленно поднялся с ящика, около сотни глаз уставились на Лепски.

Кто-то произнес в темноте:

– Фараон.

Наступил долгий момент тишины и оцепенения, а потом худой и высокий певец отложил гитару, обошел сидевших в кружок хиппи и остановился перед Лепски.

– Я в лагере главный, – сообщил он. – Чет Мисколо. Что-то случилось?

– Да, – подтвердил Лепски. – Детектив первого класса Лепски. Это детектив Лукас.

Мисколо кивнул Дасти, и тот кивнул в ответ.

– В чем проблема?

Лепски протянул ему три поляроидных снимка:

– Знаешь ее?

Мисколо подошел к факелу, посмотрел на снимки, потом перевел взгляд на Лепски:

– Знаю, это Джейни Бандлер. Как будто мертвая.

Вздох пронесся над группой молодежи, все начали подниматься на ноги.

– Верно, – подтвердил Лепски. – Убита, все внутренности вынуты.

Над компанией снова пронесся вздох.

Мисколо вернул фотографии.

– Появилась вчера вечером, – сообщил он. – Сказала мне, что останется всего на несколько дней, потому что в Майами ее ждет работа. – Он потер рот. – Очень жаль. Мне она показалась нормальной.

Он говорил с сожалением, и Лепски, наблюдавший за ним, решил, что он искренне огорчен.

– Чет, давайте выясним, что о ней вообще известно.

Чувствуя напряжение, исходившее от группы, Лепски уселся на песок. Дасти последовал его примеру, устроившись поближе к факелу и вынув записную книжку.

Это был верный шаг. Хиппи поколебались, а потом тоже расселись.

Обоим детективам показалось, что запах жареных сосисок и немытых тел слишком уж силен.

– Сосиску хочешь, фараон? – спросил Мисколо, плюхаясь на песок рядом с Лепски. – Мы как раз собирались похавать.

– Не откажусь, – ответил Лепски, – только не называй меня фараоном… зови меня Лепски… идет?

Толстая девица подцепила вилкой две сосиски со стоявшей на огне сковородки, завернула в бумагу и протянула Лепски.

– Тому фараону не давайте, – велел Лепски. Он не хотел, чтобы Дасти заляпал жиром блокнот. – А то еще растолстеет.

Над группой пронесся легкий смешок, и напряжение спало. Дасти скорчил комическую гримасу.

Лепски откусил сосиску и прожевал.

– Вкусно. А вы, ребята, понимаете толк в еде.

– Справляемся, – отозвался Мисколо. – Кто ее убил?

Лепски доел сосиску. Он сказал себе, что поговорит с Кэрролл насчет сосисок. Кэрролл была неопытная повариха, но всегда готовая к экспериментам. Она постоянно сооружала какие-то сложные блюда, которые неизменно оказывались несъедобными.

– Именно это мы и стараемся выяснить, – сказал Лепски. – Она пришла сюда вчера вечером и сказала, что в Майами ее ждет работа… так?

– Именно это я и сказал.

– Она говорила, что это за работа?

– Только не мне. – Мисколо оглядел группу. – Она рассказывала об этом кому-нибудь?

Толстуха, дававшая Лепски сосиски, сказала:

– Мы ночевали в одном домике. Она утверждала, что работает в яхт-клубе в Майами. Я ей не поверила. По ее стилю я бы сказала, что она проститутка.

Лепски решил, что это более чем вероятно.

– Как тебя зовут?

– Кейти Уайт.

– Кейти живет здесь постоянно, – вставил Мисколо. – Она занимается готовкой.

Теперь Лепски понял, почему девица такая толстая.

– У Джейни были с собой какие-нибудь вещи?

– Рюкзак. Он в домике.

– Я его заберу. – Лепски помолчал, затем продолжил: – Что было сегодня вечером?

– Она сказала, что пойдет прогуляться, – сообщила ему Кейти. – Мне она не понравилась. Поэтому мне было плевать, куда она идет.

– Почему она тебе не понравилась?

– Она была слишком резкая. Я пыталась с ней поболтать, но она только сыпала ругательствами.

– Когда она ушла гулять?

– Около семи.

– Кто-нибудь еще ее видел?

Хором прозвучало «нет».

– Значит, она отправилась гулять и попала в беду: ее ударили по голове, а ее кишки сложили в кучу рядом с ней.

Последовало долгое потрясенное молчание.

– Слушайте, народ, где-то поблизости, возможно, бродит потрошитель, – сказал Лепски спокойным и серьезным тоном. – Я вас предупреждаю. С этого момента не гуляйте поодиночке с наступлением темноты. – Снова повисло долгое молчание, которое нарушил Лепски: – Не знаете кого-нибудь, кто способен на такое? Какого-нибудь психопата?

– Здесь таких нет, – твердо заявил Мисколо. – Мы как одна большая семья. Никаких психопатов.

Лепски подумал, потом спросил:

– Есть у вас в лагере новенькие? Я имею в виду тех, кто появился здесь за последние четыре часа?

– Один парень пришел пару часов назад, – сказал Мисколо. – Назвался Лу Буном. У него есть кое-какие деньги, он снял пляжный домик для себя одного. Я о нем ничего не знаю.

– Где он сейчас?

– Спит. Сказал, что ехал автостопом от самого Джексонвилла.

– Я с ним поговорю. – Лепски доел оставшуюся сосиску и поднялся с песка. – Где мне его найти?

Мисколо тоже встал:

– Я провожу.

Когда они втроем, вместе с Дасти, шли по песку к крошечным деревянным домикам, Мисколо сказал:

– Мистер Лепски, мне здесь неприятности не нужны. Я уже два года управляю этим лагерем. И до сих пор не было никаких проблем. Мэр Хедли ничего против нас не имеет.

– Ясно, Чет, только не надо обманывать себя: неприятности у тебя уже есть.

Мисколо остановился и указал на самый дальний домик в ряду:

– Он там. Хотите, я подожду здесь?

– Может, лучше зайдешь и разбудишь его? – попросил Лепски. – Скажешь ему, что мы хотим поговорить. А когда он проснется, войдем мы… как тебе?

– А вы, копы, сами зря не рискуете, да? – усмехнулся Мисколо. – Предоставляю это дело вам. Я еще не ужинал.

И, обогнув Лепски, он пошел обратно к лагерному костру.

Лепски криво усмехнулся Дасти:

– Надо же было попробовать.

– Этот парень не дурак.

Лепски вынул полицейский револьвер 38-го калибра, затем подошел к домику и рывком распахнул дверь. Дасти, следуя инструкции, упал на колено, прикрывая Лепски своим револьвером.

Лепски заглянул в кромешную темноту. Ему в нос ударил запах немытого тела. Затем зажглась лампочка. Лепски отступил в сторону, нацеливая револьвер.

Молодой человек, голый, с бородой, сидел на раскладушке.

– Не двигаться! – рыкнул Лепски «полицейским» голосом. – Полиция!

Бородатый молодой человек бросил себе на колени грязную рубашку, глядя, как Лепски входит в домик.

– Чего вам от меня нужно?

Дасти тоже вошел, встал к стене. Убрал оружие в кобуру.

Довольный тем, что этот хиппи не вооружен, Лепски опустил револьвер.

– Проверка, – объяснил он. – Как тебя зовут?

– Лу Бун. Копы даже поспать человеку не дают!

Лепски уселся на единственный стул. Сунул оружие в кобуру.

– Ты только что прибыл, Лу? Верно?

– Если вам нужно точно, – сказал Бун, – я вошел в этот дом в пять минут десятого вечера.

– Как ты добрался сюда?

– Да какого черта! Ногами дошел!

– Я имею в виду, по какой дороге?

– Вдоль пляжа. Меня подвезли до конца шоссе, а потом я спустился к морю и пошел по пляжу.

– Мы расследуем убийство, – спокойно пояснил Лепски. – Ты никого не встретил? Ничего не слышал? В зарослях рядом с дорогой нашли тело девушки. Ты в ту сторону не ходил?

Бун оцепенел.

– Вы чертовски правы, не ходил! Я ничего не знаю об убийстве!

– Девушку убили примерно в то время, когда ты спускался с шоссе. Никого не видел? Может, слышал что-нибудь?

Бун поскреб бороду, глаза у него забегали.

– Я никого не видел и ничего не слышал.