Текст книги "Свобода – опасная вещь"

Автор книги: Джеймс Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава третья

1

Жан Тири выходил из кинозала почти следом за Флойдом Дилейни.

Дилейни обсуждал что-то с Гарри Стоуном, своим главным помощником. Это был крупный, грузный мужчина с лоснящейся от пота лысиной; на носу у него сидели маленькие очки без оправы.

Тири никак не мог решить, стоит ли ему прямо сейчас представиться Дилейни. Вообще-то, он давно ждал удобного случая. Если бы Дилейни с его подачи обратил внимание на Люсиль, все финансовые проблемы мгновенно разрешились бы. Через три дня фестиваль закончится, и шанс будет упущен: Дилейни в обозримом будущем не подпишет контракт с Люсиль.

У Тири вся надежда была на Люсиль. Последние два года дела в его агентстве шли хуже некуда, клиенты разбегались, осталась только одна перспективная молодая актриса – Люсиль, да горстка ветеранов – очень хороших и в прошлом известных актеров, которые нынче, в силу своего почтенного возраста, могли рассчитывать только на эпизодические роли, и комиссионных от их гонораров агентству едва хватало, чтобы держаться на плаву.

Тири взглянул на свои наручные часы. Ровно шесть. На это время он назначил Люсиль встречу в баре «Плазы» – она уже должна быть там. Если поспешить и опередить Дилейни, можно «нечаянно» оказаться вместе с Люсиль в вестибюле, когда Дилейни войдет в отель.

Он устремился к выходу и поравнялся с Дилейни. Не удержавшись, Тири поклонился:

– Здравствуйте, мистер Дилейни.

Флойд Дилейни метнул на него острый взгляд и замедлил шаг.

Дилейни был видный мужчина – высокий широкоплечий блондин с густыми волнистыми волосами и легкой сединой на висках. Бронзовое от загара лицо, на котором выделялись серые глаза, раздвоенный подбородок и чувственный рот, приковывало к себе взгляд не столько красотой, сколько выразительностью. Никто не дал бы ему пятьдесят пять.

Он сдвинул брови, пытаясь вспомнить, где мог видеть коротышку-француза:

– Погодите… Вы не…

Гарри Стоун пришел на выручку шефу:

– Это Жан Тири, мистер Дилейни. Агент Люсиль Балу.

Лицо Дилейни сразу оживилось.

– Да, точно. Вспомнил теперь. – Он протянул Тири руку. – Вы молодец, что заполучили эту малышку, Тири. Думаю, я мог бы найти ей применение. Она сильно занята?

Тири взял руку Дилейни в свою с такой осторожностью, словно она была не из плоти, а из яичной скорлупы.

– У нее как раз закончились съемки, мистер Дилейни. Сейчас она свободна.

– Тогда, может быть, выпьем вместе? – предложил Дилейни. – До девяти я занят. В девять приходите с ней в бар, а?

– Хорошо, мистер Дилейни. – Тири не верил своему счастью. – Придем непременно. Спасибо вам!

Дилейни кивнул и, взяв Стоуна под руку, быстро вышел из фойе на лестницу, у подножия которой его ждал огромный, сверкающий на солнце «бентли».

Задыхаясь от волнения, Тири сбежал по ступеням и, не чуя под собой ног, заспешил вдоль Круазет к «Плазе».

Какая удача! Тири все не мог опомниться. Дилейни не стал бы тратить свое время и поить их коктейлями, если бы не был серьезно заинтересован. Контракт на тридцать миллионов франков! А что? Запросто. Десять процентов от такой суммы – и Жан Тири спасен!

Он с трудом сдерживал себя, чтобы не пуститься бегом. А крошке Люсиль-то как повезло, радовался он. Хотя девочка это заслужила. Работала как зверь, не заносилась, не капризничала, делала все в точности, как он велел. И вот наконец, если не случится осечки, они оба будут вознаграждены за упорство.

Сквозь вечную толпу в вестибюле «Плазы» он протиснулся к бару.

На часах было пять минут седьмого. Бар уже заполнился. Он повертел головой, но Люсиль не увидел.

Не похоже на нее, подумал он, локтями прокладывая себе дорогу к стойке, обычно она не опаздывает. Полагая, что может позволить себе маленький праздник, он заказал виски с содовой. Потом прислонился спиной к стойке и стал следить за входом.

А за ним, в свою очередь, стал издали следить Джо Керр, прихлебывая уже третью порцию неразбавленного виски.

Мальчишка-рассыльный просунул голову в дверь и громко крикнул:

– Прошу внимания! Мсье Жан Тири!

Тири помахал рукой, мальчик подбежал и отдал ему записку.

Насупившись, Тири прочел:

Телефонограмма для мсье Жана Тири. Принята в 16:45.

Я в Монте-Карло. Увидимся завтра утром. Люсиль Балу.

Тири тупо уставился на клочок бумаги. Мальчишка начал переминаться с ноги на ногу. Тири дал ему на чай и отошел к окну с видом на Круазет.

Чего ради Люсиль понесло в Монте-Карло? А главное – с кем, недоумевал он. Не одна же она отправилась туда ни с того ни с сего!

Он снова взглянул на часы над стойкой. Двадцать минут седьмого. У него два часа сорок минут, чтобы найти ее и привезти в «Плазу». Задача в принципе выполнимая. Монте-Карло – это вам даже не Канны, там все на виду. Как пить дать, она в казино.

Он в сердцах смял записку и швырнул ее на пол, потом быстро вышел из отеля и направился к своей запаркованной неподалеку старенькой «вердетте».

Еще прежде, чем Тири вышел из бара в вестибюль, Джо Керр соскользнул с табурета и подобрал смятую телефонограмму. Вернувшись на место, он разгладил листок и прочел записку. От мучительных усилий связать концы с концами его красное испитое лицо сморщилось как печеное яблоко.

Значит, девушка все-таки покинула номер? Неужели он ее проглядел?

Он убрал записку в бумажник, допил виски и, выйдя из бара, справился у портье:

– Скажите, мадемуазель Балу уже ушла?

– Нет, она не выходила из отеля.

Джо Керр знал, что глаз у портье наметанный, и ни на секунду не усомнился в ответе.

– Никто из Дилейни так до сих пор и не вернулся в номер?

– Нет, мсье.

В отеле имелся боковой выход возле примыкающего к зданию корпуса телевизионных студий. Джо решил на всякий случай проверить и там. Он торопливо прошел в конец длинного коридора, где перед дверью в телестудию расположилась пара-тройка фоторепортеров в обнимку с камерами.

– Ребята, Люсиль Балу тут, случайно, не проходила?

Они хором ответили:

– Не-а, не проходила.

Джо поплелся назад в вестибюль. Она должна быть в номере Дилейни, сказал он себе и тут же возразил: а как же записка? Зачем ей эта выдумка про Монте-Карло? Может быть, она задумала провести ночь с мальчишкой и осталась в его спальне? Так, что ли? Все равно странно. Чтобы девушка согласилась сидеть взаперти столько часов!..

Он увидел, как в отель вошли Дилейни и Гарри Стоун.

Стоун направился к стойке и взял ключи, свой и Дилейни, пока Флойд Дилейни остановился переброситься словцом с Эдвардом Дж. Робинсоном, столкнувшись с ним в дверях.

Закончив разговор, Дилейни сказал Стоуну:

– Я поднимусь к себе. Встретимся в баре в девять, Гарри. Если все сложится, заключим контракт с этой Балу.

Услышав его слова, Джо бросился к лестнице и бегом поднялся на третий этаж. На лестничной площадке он притормозил – убедиться, что гостиничный детектив не слоняется по коридору, – и шмыгнул в заветный эркер. Едва он успел спрятаться, как из лифта вышел Дилейни.

Дилейни вставил ключ в замок люкса 27 и вошел, закрыв за собой дверь. В номере он снял телефонную трубку и позвонил своей секретарше, мисс Коббе, которая жила этажом выше.

– Зайдите ко мне, пожалуйста, – коротко распорядился он и опустил трубку на рычаг.

После чего прошел в свою спальню, быстро разделся и накинул на плечи халат. Из-за двери он услышал, как вошла мисс Коббе.

– Свяжите меня с Ивонной Сансон! – крикнул он ей. – Я скоро.

Он наспех принял холодный душ.

Когда в номер вошла София, Флойд разговаривал по телефону. Он приветственно взмахнул рукой, она молча чмокнула его в лоб и скрылась в своей спальне.

Мисс Коббе, длинная, унылого вида девица, принялась смешивать в серебряном шейкере ингредиенты для мартини.

В этом деле она давно напрактиковалась – быстро и точно разлила коктейль по бокалам, один поставила на стол, так чтобы Дилейни мог при желании взять его свободной рукой, а второй понесла Софии.

София сидела за туалетным столиком и тонкой кисточкой красила губы. Платье она сбросила, осталась в трусиках и бюстгальтере.

– Спасибо, – поблагодарила она, когда мисс Коббе опустила бокал с мартини на туалетный столик. – Не знаете, Джей у себя?

– Не думаю, миссис Дилейни. У него тихо. Заглянуть к нему?

София заколебалась, потом покачала головой:

– Нет, это лишнее. Мистер Дилейни скоро освободится?

– Он ждет звонка из Голливуда. В шесть сорок пять придет мистер Купер.

– А что вечером?

– В девять мистер Дилейни встречается в баре с Люсиль Балу. Потом еще хочет успеть на последний просмотр. В половине первого ночи у вас ужин с ван Астерами в шато «Мадрид».

София вздохнула:

– Когда мистер Дилейни освободится, скажите ему, пожалуйста, что я хочу с ним поговорить.

– Хорошо, миссис Дилейни.

Мисс Коббе вышла.

София отпила половину мартини, закурила и, набросив пеньюар, прилегла на шезлонг у раскрытого окна.

После стычки с Джеем ее преследовало тревожное чувство. Его попытки объяснить присутствие девицы в номере Софию не устраивали: слишком гладко у него все получается, как от зубов отскакивает. Она не сомневалась, что он ей солгал, а интуиция подсказывала, что он серьезно вляпался. Его расцарапанная рука, эти его игры с портьерным шнуром, синяя бусина на полу и какая-то странная, напряженная атмосфера, сопровождавшая их разговор, – все это оставило в ее душе неприятный зловещий осадок.

Чем больше она об этом думала, тем неувереннее чувствовала себя. С одной стороны, нехорошо держать Флойда в неведении, с другой… Как бы он по привычке не начал рубить сплеча! София знала, что он не слишком интересуется сыном, часто бывает несправедлив к нему, придирается по пустякам. Меньше всего ей хотелось, чтобы трещина между отцом и сыном еще больше углубилась только из-за того, что у нее, видите ли, дурное предчувствие. И она решила переложить ответственность на мужа.

Услышав, как звякнул телефон, София поняла, что Флойд опустил трубку на рычаг. Через пару секунд дверь в ее спальню открылась, и он вошел к ней с недопитым мартини в руке.

– Ну что, моя радость, хорошо поплавала?

– Да, прекрасно. Сядь, милый. Мне нужно поговорить с тобой.

Он подсел к ее шезлонгу, поставил бокал на журнальный столик, улыбнулся ей, скользнул рукой под ее пеньюар и задержался на голой коленке.

– Что такое? Ты чем-то встревожена? Это никуда не годится. Моя куколка не должна тревожиться. Что-то случилось?

Она все еще колебалась. Флойд был непредсказуем. Вправе ли она жаловаться ему на сына? Вдруг он обидится? Но тут ей вспомнилось, как бесшумно Джей кружил по комнате с портьерным шнуром в руках и как она испугалась. Воспоминание придало ей смелости.

– Да в общем, ничего особенного, Флойд. Меня немного беспокоит Джей…

Улыбка сошла с лица Дилейни, над переносицей обозначились две глубокие складки.

– Джей? – недовольно переспросил он. – С какой стати ты о нем беспокоишься?

– Флойд, обещай, что не выдашь меня, пожалуйста…

Его рука скользнула вверх вдоль ее бедра, и он снова улыбнулся:

– Ну конечно. Так что с ним?

– Он привел сюда девушку.

Дилейни недоверчиво уставился на нее, убрал руку и задумчиво потер подбородок; взгляд его посуровел.

– Девушку? Сюда?

– Да. Я оставила тебя в кинотеатре и вернулась в отель за купальником. Наша дверь была заперта изнутри. Когда я наконец попала в номер, в гостиной пахло духами. Я сразу поняла, что здесь кто-то был, и устроила Джею допрос. Он признался, что привел девушку.

– Ну и ну! Вот черт! – Дилейни вскочил на ноги и начал ходить по комнате из угла в угол. Лицо у него было чернее тучи. – Кто она?

– Не знаю. Он спрятал ее в спальне. Говорит, ему было одиноко. Увидел девушку в вестибюле, она ему понравилась, и он привел ее сюда. Потом решил, что она ему разонравилась, и стал думать, как от нее избавиться, а тут и я пришла.

– Проклятье! – рявкнул Дилейни. – Ну, он у меня попляшет! Где он?

– Флойд, прошу тебя… Я обещала ему ничего тебе не рассказывать. Не выдавай меня. Просто я подумала, что ты должен об этом знать.

Дилейни схватил бокал и залпом допил свой мартини.

– Что толку знать, если ничего нельзя предпринять! – раздраженно бросил он ей. – Если ему приспичило поразвлечься с девицей, я ничего не имею против. В его возрасте это естественно. Но тащить шлюху к нам в номер – этого я не потерплю!

– Он больше не будет, Флойд. Он дал мне слово, и я ему верю, – тихо сказала София.

Дилейни провел рукой по волосам:

– Ну, раз так…

Он взглянул на часы. Его мысли уже бежали прочь от проблем непутевого отпрыска: этот малоинтересный предмет мог удержать его внимание в лучшем случае минуты три-четыре. Нынче вечером у него еще уйма дел. Дилейни с волнением ждал звонка из Голливуда. Он подал заявку на экранизацию недавней «книги месяца» и только что узнал, что аналогичное предложение поступило от студии «Метро-Голдвин-Майер». Если его агент, Бреннон, промедлит, чертова книга подскочит в цене до небес.

– Флойд… Тебе не кажется, что Джей немного странный? – неуверенно произнесла София. – С тех пор как я с ним познакомилась, меня не оставляет ощущение, что он малость… немного странный.

Дилейни резко повернулся к ней:

– Странный? Я бы не сказал. Возможно, он слишком тихий для парня его возраста, мало общается со сверстниками, но я не сказал бы, что он странный. Что конкретно ты имеешь в виду?

Знала бы она сама, что конкретно имеет в виду, подумала София. Ей нечего было предъявить, кроме внутреннего чувства, которое шептало ей: мальчик не вполне нормален.

– Просто у меня такое ощущение… – Она помедлила, но продолжила: – Иногда мне чудится в нем что-то зловещее. Зачем он всегда ходит в темных очках? Как будто хочет скрыть от всех свои истинные намерения. Вокруг него такая аура…

Дилейни не мог больше слушать эту дребедень. У него голова разрывается от срочных дел, а тут какие-то абстракции – ауры и ощущения!

– Прекрати, ради бога! Это в Джее что-то зловещее? Не выдумывай. Парень как парень. Ничего… особенного в нем нет.

София на минуту замолчала, но тревога не давала ей свернуть разговор.

– Его мать была со странностями… Ведь это правда, Флойд?

Дилейни помрачнел.

Со странностями, да уж! Мягко говоря.

Хэрриет предстояло психиатрическое освидетельствование, и ее наверняка признали бы душевнобольной, если бы она не выбросилась с одиннадцатого этажа гостиницы в Лос-Анджелесе. И хотя с того рокового дня прошло двенадцать лет, при воспоминании о нем Дилейни до сих пор передергивало.

Он старался не думать о годах совместной жизни с Хэрриет. Справедливости ради надо сказать, что их первый год прошел беззаботно и весело. Хэрриет была красивая, заводная и к тому же богатая. От нее захватывало дух. Да, у нее всегда была склонность к эксцентричности, но поначалу это было скорее забавно. Любой мало-мальски проницательный человек заметил бы в ее поведении намек на психическую нестабильность. Но Дилейни не отличался проницательностью.

Ее внезапные слезы, беспричинные приступы ярости и всплески истерического веселья лишь добавляли ей очарования в его глазах: какая необыкновенная, непредсказуемая женщина! Ей нравилось разгонять автомобиль до предельной скорости; временами она впадала в тоску и никого не желала видеть; а то вдруг ее куда-то несло, как будто что-то толкало ее изнутри… Но все это Дилейни объяснял ее неординарностью.

Джей родился через год после свадьбы, и Хэрриет сразу передала его кормилице. Ребенок ее не интересовал. Со временем у нее развилась такая стойкая неприязнь к сыну, что Дилейни поместил его в интернат и устроил так, чтобы мальчик не приезжал домой на каникулы.

Постепенно психическое состояние Хэрриет ухудшалось. Друзья Дилейни давно поняли, что она душевнобольная, и только сам Дилейни, с головой ушедший в работу, по-прежнему не замечал опасных симптомов. Счастливая пора их семейной жизни давно осталась в прошлом. Теперь в редкие часы наедине друг с другом они неизменно ссорились, но и это его не настораживало: такова жизнь, счастье не может длиться вечно.

Однажды вечером ему все-таки пришлось очнуться и посмотреть правде в лицо. Ужасное прозрение!

Даже сейчас, двенадцать лет спустя, у него заходилось сердце, если его внезапно настигали воспоминания, хотя он и бежал от них.

В тот вечер он поздно вернулся из студии в свой роскошный особняк в Беверли-Хиллз и сел перечитывать сценарий нового фильма.

Хэрриет расположилась в дальнем углу гостиной, она была угрюма и молчалива. Он пытался с ней заговорить, но она не отвечала. Мысленно пожав плечами, он выкинул ее из головы и сосредоточился на сценарии.

Так прошел примерно час, и вдруг он что-то почувствовал – какое-то невероятное, звенящее напряжение пронизало все вокруг. Он посмотрел в дальний конец комнаты, где сидела Хэрриет, но там ее уже не было. Напротив него на стене висело большое зеркало, и то, что он там увидел, ему не забыть до скончания дней!

Сзади к нему неслышно подкрадывалась Хэрриет, в руке у нее был нож, а на лице блуждало выражение, которое с тех пор преследовало его в ночных кошмарах.

Только тогда, в те считаные секунды, пока Дилейни словно во сне смотрел на ее отражение, он осознал, что она безумна, и это открытие на несколько мгновений парализовало его.

Ей оставалась всего пара шагов, рука с ножом была уже занесена, когда Дилейни наконец опомнился, отбросил сценарий и вскочил.

Она кинулась на него, как разъяренная тигрица, и он ужаснулся ее силе. Прежде чем он завладел ножом, она несколько раз полоснула его по руке и оставила на его щеке длинный глубокий порез.

Обезоруженная, она отпрыгнула назад и выбежала из дому. Он не успел остановить ее.

Больше он живой ее не видел.

Она села в его машину, доехала до первой попавшейся на пути гостиницы в Лос-Анджелесе, села в лифт, поднялась на одиннадцатый этаж, ворвалась в пустой номер и выбросилась из окна.

Так что сказать про нее «со странностями» – ничего не сказать. Непонятно, зачем София разбередила его старую рану, раздраженно подумал Дилейни.

– Допустим, – сказал он, сдвинув брови. – Но из этого вовсе не следует… – Он оборвал себя, услышав телефонный звонок. – Мне звонят. Послушай, родная, выброси все из головы. Тебе не о чем беспокоиться. С Джеем ничего такого… Черт возьми! Я живу с ним уже двадцать один год. Я знаю, о чем говорю.

Мисс Коббе просунула голову в дверь:

– Мистер Бреннон на проводе, мистер Дилейни.

– Уже иду.

Дилейни потрепал Софию по щеке и вышел в гостиную, притворив за собой дверь.

София хмуро уставилась в потолок.

Она словно наяву видела перед собой Джея – вот он медленно приближается к ней, в руках у него алый шнур, глаза скрыты за темными стеклами… София беспокойно переменила положение.

Где он сейчас? Чем занимается? Кто та девушка, которую он привел в номер?

К ней заглянула мисс Коббе:

– Еще мартини, миссис Дилейни?

– Да, пожалуй. Джей вернулся?

– Пока нет, миссис Дилейни.

Повинуясь внезапному импульсу, София встала с шезлонга и вышла в гостиную. Дилейни разговаривал по телефону. Его младший продюсер Джек Купер курил, пристроившись бочком на подлокотнике массивного кресла.

София прошла мимо них к спальне Джея. Когда она поравнялась с Дилейни, он ободряюще улыбнулся ей.

Она на ходу кивнула мужу, вошла в комнату Джея и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной.

В комнате побывала горничная: постель разобрана, голубая пижама выложена, шторы приспущены.

В комнате все еще пахло духами.

С туалетного столика на нее смотрела фотография Хэрриет в серебряной рамке – очаровательная молодая женщина, с виду сама невинность.

София пристально вглядывалась в женский портрет. Да, внешне Джей явно пошел в мать. Тот же рот, та же лепка лица, то же обманчиво невинное выражение.

София перевела взгляд с фотографии на большой шкаф у стены и заметила, что в замке нет ключа. Она подергала дверцу, но шкаф был заперт.

Внезапно, без всякой видимой причины, ей захотелось поскорее выйти из этой комнаты. Ее пронзило то же острое чувство опасности, какое он испытала, когда Джей медленно приближался к ней, играя алым шнуром.

Она попятилась назад от шкафа и у двери остановилась, пытаясь унять необъяснимый страх, заставлявший ее сердце судорожно метаться в груди. Наконец она рывком открыла дверь, шагнула в гостиную…

И застыла как вкопанная. В гостиной спиной к окну стоял Джей и смотрел прямо на нее. В темных стеклах его очков она видела свое неподвижное отражение.

Дилейни как ни в чем не бывало отдавал распоряжения по телефону:

– Отлично, Тед, заключай контракт, только быстро. Сегодня!

Кажется, он совершенно не замечал натянутой атмосферы.

София не мешкая скрылась в своей спальне, чувствуя на себе пристальный взгляд невидимых глаз Джея.

На пороге она обернулась, и Джей улыбнулся ей – зловещей, как ей показалось, улыбкой, от которой у нее мороз побежал по коже.

2

Прислонившись к полированной стойке бара, Джей со стаканом томатного сока в руке наблюдал за группой мужчин, стоявших всего в нескольких шагах от него. Его отец, Гарри Стоун и Джек Купер – все трое в смокингах – взяли в кольцо Жана Тири, одетого, как и днем, в пляжную рубашку, бежевые слаксы и сандалии. Он был весь какой-то поникший. Лицо у него взмокло, цветастая рубашка липла к спине, на ней проступили темные пятна пота.

– Простите, мистер Дилейни, – сказал он виновато. – Ума не приложу, куда она запропастилась. Я уже все обыскал. Она оставила мне записку – будто бы уехала в Монте-Карло. Но там никто ее не видел. Я только что оттуда.

Джей лениво потягивал томатный сок и внимательно следил за происходящим.

Флойд Дилейни с досады щелкнул пальцами:

– Черт-те что! Так-то вы следите за своей юной звездой? Ладно, на нет и суда нет. Разберись с этим сам, Гарри, – добавил он, обращаясь к Стоуну. – Я хочу успеть на последний просмотр.

– Будет сделано, мистер Дилейни, – заверил Стоун.

– Завтра она к вашим услугам в любое время, мистер Дилейни, я прослежу, – жалко лепетал Тири. – Бывает, вы же знаете, как назло… Кто-то позвал…

Дилейни не слушал его. Он подошел к Джею.

– Пойдешь со мной, – приказал он. – Хочу, чтобы ты посмотрел этот фильм.

Вот уж чего Джей никак не ожидал! Он начал спешно придумывать отговорки. Его удивила откровенная неприязнь в отцовском взгляде. Неужели София рассказала ему?.. Она обещала молчать, но кто ее знает!

Зачем она заходила в его комнату? Этот вопрос весь вечер не давал ему покоя. Хорошо еще, он догадался запереть шкаф и ключ взять с собой.

– И сними наконец эти очки! – продолжал командовать папаша. – Не можешь расстаться с ними ни днем ни ночью?

Джей снял очки и сунул их в нагрудный карман.

– Мне не хочется смотреть кино, папа. Да я и не одет. Я думал прогуляться по набережной, поплавать в море.

– А я хочу, чтобы ты посмотрел этот фильм, – повторил Дилейни тоном, не допускающим возражений. – Мне нужно знать твое мнение. Что ты за человек? Через год тебе надо начинать работать на студии. Чего ты добьешься, черт побери, если у тебя нет ни малейшего интереса к профессии?

– Хорошо, – понуро согласился Джей. – Если тебе так важно знать мое мнение, я, конечно, пойду. Только сбегаю наверх переодеться.

– Ага, давай.

Дилейни сменил гнев на милость и дружески хлопнул сына по плечу. Хороший он парень. Правда, любит пофилонить, но, если взять с ним верный тон, быстро соображает, что к чему. София говорит, он странный. Ну вот вам наглядный пример. Женщины вечно делают из мухи слона. Странный?.. Чепуха!

– Я скажу билетеру, чтобы оставил тебе место рядом со мной. Шевелись, сынок. Сеанс через двадцать минут. До встречи.

Напутствовав Джея и в упор не замечая Тири, Дилейни быстро направился к выходу. Справа и слева мелькали знакомые лица – он только успевал взмахивать рукой в знак приветствия.

Едва отец скрылся из виду, Джей снова надел темные очки. Он спокойно допил свой томатный сок и передвинулся поближе к Тири и Стоуну.

– Да – да, нет – нет. В Штатах ее никто не знает, – услышал он голос Стоуна.

Джея так и подмывало сказать Стоуну, чтобы не тратил зря время. Он представил мертвую девушку в шкафу у себя в спальне и почувствовал, как по спине пробежала сладострастная дрожь. Попытаться вынести ее из номера можно будет только часов через шесть. Чем слоняться без дела, лишь бы убить время, и правда лучше уж посидеть в кинотеатре. Джей не стал больше прислушиваться к переговорам Стоуна и Тири, вышел из бара и направился к лифту.

– А когда лифт переключают на автоматический режим? – как бы из праздного любопытства спросил он лифтера.

– В три ночи, сэр.

Джей кивнул.

Он так и думал. Лифт ему понадобится, чтобы избавиться от трупа. Мысль о том, как через шесть часов он вытащит ее из шкафа и понесет через гостиную и коридор к лифту, заставляла его сердце ускоренно биться. Несомненно, он рисковал: кто-то из старших, София или отец, может услышать шум, когда он будет выносить тело из номера; кто-то из постояльцев или персонала гостиницы может увидеть его в коридоре… Но он не прочь рискнуть: риск – непременная составляющая острых ощущений, которые он так жаждал испытать.

Увидев, что дверь в люкс 27 не заперта, Джей слегка переполошился. Осторожно войдя внутрь, он заглянул в гостиную. Там горел свет, а из спальни Софии доносились приглушенные звуки. Он неслышно проскользнул в свою комнату и, прежде чем включить свет, плотно притворил дверь.

По-видимому, София собирается в кино и через минуту-другую выйдет из номера. Он достал из кармана ключ от шкафа, отпер замок и настежь раскрыл дверцы. Мертвая девушка лежала точь-в-точь так, как он ее оставил. Убедившись в этом, он нагнулся и дотронулся до ее голой руки. Какая холодная и твердая! Брр! Он недовольно поморщился. Намучаешься с ней, если к нужному моменту окоченение не пройдет. Он где-то читал, что окоченение со временем проходит, но через сколько часов, теперь уже не помнил.

Джей снял вешалку со смокингом и бросил ее на кровать. Потом, сгорая от нетерпения выяснить все немедленно, взял девушку за руку и потянул на себя – посмотреть, получится ли распрямить тело.

Труп был такой тяжелый и негнущийся, что он ужаснулся. Его одолело сомнение: по силам ли ему перетащить мертвую девушку из спальни к лифту? Он просунул ладони ей под мышки и, сопя от напряжения, сумел поставить ее вертикально, прислонив к задней стенке шкафа. И тут раздался стук в дверь.

Сердце у него упало, а потом заколотилось так, что он чуть не задохнулся. Он услышал, как у него за спиной повернулась дверная ручка. Выпустив труп из рук, он поскорее захлопнул дверцы шкафа. И в тот же миг дверь в его спальню распахнулась.

Он обернулся, чувствуя на лице холодный липкий пот.

В дверном проеме стояла София. На ней было огненно-красное вечернее платье в талию с глубоким декольте и широкой юбкой. На стройной шее – бриллиантовое ожерелье, в волосах – большая бриллиантовая брошь-заколка.

Они оторопело смотрели друг на друга.

София не ожидала застать его в спальне. Пока она одевалась, полагая, что, кроме нее, в номере никого нет, ее вновь охватило беспокойство, и она решила еще раз наведаться в комнату Джея в надежде обнаружить там что-нибудь такое, что развеяло бы ее подозрения – либо окончательно утвердило в их обоснованности.

Глядя на неподвижно застывшего Джея, на его побледневшее, явно испуганное лицо, София поняла, что застигла его с поличным.

Она видела, как он старается взять себя в руки.

– Привет, – сказал он чуть дрогнувшим голосом. – Я зашел переодеться. Отец хочет, чтобы я посмотрел кино.

– Неужели?

Повисла пауза.

– У меня мало времени, – наконец продолжил он. – Ты ведь тоже идешь?

– Да, иду.

Он переместился от шкафа к комоду и начал выкладывать на столешницу содержимое карманов – золотой портсигар, зажигалку, носовой платок, деньги.

София тяжело вздохнула:

– Джей… что-то не так?

Он замер, потом медленно повернул к ней голову. Темные очки зловеще блеснули.

– Не так? Да нет. Ты о чем?

– У меня какое-то предчувствие, – ответила она, не двигаясь с места. – Та девушка…

– Тебе не о чем беспокоиться. С ней покончено.

– От нее не будет неприятностей?

– Каких?

– Она может попытаться шантажировать тебя.

Джей улыбнулся, – вернее, его губы растянулись в улыбке, хотя лицо было неподвижно и напряжено.

– Это вряд ли. С чего ты взяла?

– Такие девицы… – Она не договорила.

София увидела, как глаза Джея метнулись к шкафу, и тоже взглянула туда.

Как в замедленной съемке, дверцы шкафа начали открываться.

Софию внезапно охватил животный страх.

Джей рванулся было вперед, но осадил себя. Кровь отхлынула от его лица.

Дверцы шкафа распахнулись.

Окоченевшее тело Люсиль Балу зашаталось, и в тот миг, когда рука Софии прижалась к губам, из которых рвался вопль ужаса, труп съехал на пол к ее ногам.