Текст книги "С/С том 6. Удар новичка, Крысы Баррета. Реквием блондинкам"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Джеймс Хэдли Чейз
Собрание сочинений в 30 томах (6 том)
Удар новичка
Крысы Баррета
Реквием блондинкам

Удар Новичка

ВВЕДЕНИЕ

Сквозь открытое окно Чэд видел сверкающий золотом песок пляжа и широкую полосу прибоя, мягко накатывающего на пологий берег. Справа вдали виднелись горы и светлый изгиб дороги, по которой должен был прийти Ларри. В хижине было нестерпимо душно. Вентилятор лишь слегка освежал разгоряченное лицо Чэда.

Чэд снял пиджак и закатал рукава рубашки. Его сильные мускулистые руки с зажатой между пальцами сигаретой спокойно лежали на столе. Во всем теле чувствовались сила и мощь. Долгое пребывание на солнце сделало полное лицо Чэда с ленточкой усов, выступающим волевым подбородком и голубыми глазами коричневым.

Чэд дотянулся до бутылки с виски, стоявшей возле магнитофона, и на четверть наполнил стакан. Набрав виски в рот, он не спешил проглотить его, наслаждаясь вкусом. Наконец он сделал глоток и посмотрел на часы. До прихода Ларри оставалось два с половиной часа. Если он начнет сейчас диктовать, то запишет свой рассказ часа за два, и полчаса еще останется в запасе. Чэд отхлебнул еще немного виски, отодвинул стул, встал и пригладил свои густые черные волосы. После этого он заставил себя посмотреть на диван у противоположной стены.

Луч света падал прямо на мертвую женщину, которая лежала на спине. Ее голова и плечи свешивались через спинку дивана, и их не было видно. Чэд был доволен этим. Распухшее сине-черное лицо с застывшим взглядом и до жути огромный язык, свисающий из широко открытого рта, – все это было не тем зрелищем, которое могло доставить Чэду радость. Он отвел глаза от дивана и подошел к тому месту, где оставил взятый из багажника гаечный ключ. Потом он вернулся к столу и положил ключ так, чтобы до него можно было легко дотянуться. Усевшись снова, Чэд закурил. Некоторое время он в задумчивости смотрел на магнитофон, но мысль его снова и снова возвращалась к лежащей на диване женщине. Вспоминался ужас, который вспыхнул в ее глазах в тот момент, когда руки Чэда сдавили беззащитное горло.

– Ну хорошо, начнем, – сердито произнес он. – Выбрось ее из головы, она мертва. Ты должен теперь подумать о себе. Твоему положению не позавидуешь, поэтому возьми себя в руки и приступай к делу.

Чэд выпрямился и включил магнитофон. Кассеты пришли в движение. Подавшись к микрофону, он заговорил. Чэд говорил медленно, и также медленно перематывалась лента с одной кассеты на другую.

– Лично прокурору Джону Харрингтону. Господин прокурор! Это признание в убийстве, совершенном мною, Чэдом Винтерсом, Клифсайд, Литтл Иден, Калифорния, 30 сентября, 2 часа 45 минут пополудни…

Чэд остановился, взглянул на золотой песок и синюю воду у дальних скал, после чего подвинул стул ближе к столу и продолжил.

– Было бы довольно просто рассказать об убийстве и о том, как я его совершил и почему лейтенант Легит не арестовал меня сразу же, как только узнал, что это убийство… Но за всем этим скрывается нечто большее. Я хочу, чтобы вы имели ясное представление о том, с чего это все началось, почему началось и почему закончилось убийством. Немного терпения, мистер прокурор… Побудьте со мной до тех пор, пока не услышите о фактах, которые вас заинтересуют. Что касается меня, я обещаю – вам не придется скучать. Итак, слушайте!..

Глава 1

В мае прошлого года я сидел на своем рабочем месте в главной конторе Пасифик Бэнкинг Корпорейшен. Я был простым банковским клерком и считал, что эта работа не соответствует моим способностям. Сидеть целый день на одном месте и смотреть на чужие деньги… Это было настоящим мучением.

В майское утро, о котором я рассказываю, на столе передо мной лежало пять писем, пришедших с утренней почтой. Четыре были от моих кредиторов, которым я задолжал, и теперь они собирались нажаловаться моему начальству, а пятое – от девицы, сообщавшей, что она беременна. Она хотела знать, что я думаю по этому поводу.

Я не волновался по поводу девицы, с ней мне всегда удавалось ладить, а вот кредиторы – другое дело. Я так часто объяснялся с ними, что был уверен: никакие новые заверения больше не помогут. Мне необходимо было достать денег, иначе меня выбросили бы из банка. Не оставалось ничего другого, как идти к ростовщикам. Однажды я уже попадал в их лапы, но выхода не было. Я уже собирался взять телефонную книгу, чтобы найти телефон Лоунстейна, но в эту минуту на моем рабочем столе зазвонил телефон.

– Винтерс, – представился я, снимая трубку.

Я занимал в банке маленькую должность, но старался держаться солидно.

– Мистер Винтерс, зайдите, пожалуйста, к мистеру Стенвуду.

Это приглашение не сулило ничего хорошего. Стенвуд никогда не вызывал служащих, чтобы сказать им что-нибудь приятное. Но мне ничего не оставалось, как подчиниться. Сердце мое заколотилось, лицо покрылось потом. Неужели один из моих кредиторов явился к Стенвуду? Или эта проститутка Гюда? А вдруг я что-то напутал в своих бумагах? Пока я шел вдоль ряда столов, сослуживцы глазели на меня. Большинство из них были многодетными матерями, за исключением, конечно, Тома Лидбида.

Я знал, что сослуживцы не любят меня. Им не нравился фасон моего костюма, мои отношения с молоденькими машинистками, им казалось, что я работаю меньше всех, а получаю наравне. Недовольство выпирало из этих людей, как иглы у дикобраза. Я не помнил, чтобы кто-то из них улыбнулся мне, но это меня мало волновало. У меня были друзья, которых я сам выбирал и которые не были ограниченными и скупыми, вроде этих старых дур.

Я постучал, нажал на дверную ручку и вошел. Старик Стенвуд был давним приятелем моего отца. Это он настоял, чтобы я выбрал карьеру банковского клерка. Со мной он даже не посоветовался. Отец ухватился за его предложение, и мне пришлось отправляться в банк. Я не был у Стенвуда с тех пор, как вернулся в банк после пятилетнего пребывания в Англии. Тогда, сразу после моего приезда, он был довольно общителен и разговорчив. Он принял меня как героя и выразил надежду, что я многого добьюсь. Теперь же, похоже, он не собирался заключать меня в объятия.

– Входи, Чэд, – Стенвуд отодвинул в сторону какие-то бумаги. – Входи и садись.

Я робко присел на край стула. Стенвуд пододвинул к себе золотой портсигар, закурил, и в наступившей тишине раздался его скрипучий голос:

– Сколько тебе лет, Чэд?

– Тридцать два, сэр.

– Ты работаешь у нас уже четыре года. Сразу после войны.

– Да, сэр.

– Лидбид работает у нас пять лет, а уже занимает должность заместителя заведующего отделом. Ты же все еще простой служащий.

– По-моему, ему просто везет, сэр.

Стенвуд покачал головой.

– Нет, причина в том, что он старается сделать свою работу как можно лучше, в то время как ты не отличаешься старанием.

– Что вы, сэр, это не так, – начал я, но тут же осекся, поймав его взгляд.

Стенвуд мог быть очень жестким и сейчас казался именно таким.

– Не надо оправдываться, Чэд. Я просматриваю твои ежемесячные доклады и постоянно наблюдаю за твоей работой, особенно последние недели. Ты плохо работаешь и совсем не интересуешься делами отдела.

У меня пересохло во рту. Работа не доставляла мне удовольствия, но я все же тешил себя мыслью, что смогу найти что-нибудь получше.

– Если бы кто-нибудь из моих подчиненных, – продолжал старик, – вел себя подобным образом, я давно избавился бы от него. Что случилось? Ты больше не хочешь работать у нас, Чэд?

Я не ожидал столь участливого тона, но все же довольно быстро ответил:

– Что вы, сэр. Пожалуй, я действительно немного обленился в последнее время. Но если вы простите меня на этот раз, обещаю исправиться.

Стенвуд поднялся и стал расхаживать по кабинету.

– Мы с твоим отцом были добрыми друзьями, и только поэтому я даю тебе еще одну возможность. Чтобы хоть как-то подбодрить тебя, с этого дня я повышаю тебе зарплату на сто пятьдесят долларов. Но не ошибайся больше…

Я похолодел. Он собирался мне предложить ту работу, которая была острым ножом и кошмаром Лидбида, работу, которая сделала его лысым в течение шести месяцев…

Стенвуд вдруг улыбнулся.

– Вижу, ты понял, Чэд. С этого дня ты личный поверенный в делах Шелли.

Вы наверняка слышали о Джо Шелли. И как он сделал свои миллионы, выпуская тракторы, и как удвоил состояние, переводя свои заводы на производство танков. Но вы, возможно, знаете и то, что, когда он умер в 1946 году, все его семьдесят миллионов перешли к Вестал, единственной дочери покойного. Управление капиталом было передано Пасифик с оговоркой в завещании, что, если Вестал будет недовольна ведением дел, она может передать деньги другому банку. Конечно же, любой банк с радостью примет такого клиента. Надо сказать, что Вестал Шелли была сукой высшей категории. Годы она прожила под железной пятой старого Джо Шелли. Думаю, не стоит напоминать, что это был за человек. До самой своей смерти он тиранил дочь: не давал ей денег, всячески унижал, не позволял встречаться с молодыми людьми. У девушки не было даже подруг. Двадцать лет она жила словно монахиня. Если бы у нее была добрая душа, ее стоило бы пожалеть, но ничего подобного об этой душе сказать было нельзя. Вестал была настоящей дочерью своего отца: злая, завистливая и скупая. Когда старик откинул копыта и бросил в ее лапы семьдесят миллионов, она вырвалась из своего заключения, как разъяренный бык, жаждущий крови. В течение шести лет не менее пятнадцати лучших служащих Пасифик брались за ведение ее дел, и если они сами не бросали работу, Вестал выгоняла их как не справившихся с обязанностями. Лидбид пробыл на этой должности дольше других: он был рабом Вестал восемь месяцев. Все в банке знали о делах Шелли, и по этому поводу ходило много шуток, но тот, кому приходилось сталкиваться с проклятыми миллионами лично, шутить совсем не хотел, да и не мог.

Я вернулся на свое место, мимоходом сообщив Лидбиду о новом назначении. Он поднялся и, вы не поверите, весь задрожал.

– Ты это серьезно?

– Вполне. Передавай дела.

– Тогда лучше пойдем в комнату Шелли, и я все объясню тебе на месте.

Комната Шелли была забита полками от пола до потолка. На полках грудами лежали папки для бумаг.

Каждый документ, каждая квитанция, расписка, словом, все, что касалось состояния Шелли, находилось в этой комнате. Пятнадцать глупцов мучились в этом аду, обслуживая нехитрую систему в разное время, для того чтобы по первому требованию Шелли дать ей полный отчет о ее деньгах. Лидбид начал с полки «А», и по его виду я понял, что он собирается объяснить мне все, заканчивая полкой «Я».

– Минутку, – остановил его я, усаживаясь за стол. – Не хочется забивать голову всем этим ненужным хламом. Давай бросим это!

Лидбид уставился на меня с таким видом, будто я признался, что собираюсь убить собственную мать.

– Ты должен знать все это. – Его голос задрожал. – Эти дела – основа всего, что касается имущества Шелли. Ты просто не понимаешь, что говоришь.

Я был слегка удивлен: Лидбид разговаривал, стоя ко мне спиной.

– Ты должен знать, с чего начинать, – голос его по-прежнему дрожал. – Неужели ты не понимаешь, насколько это ответственное дело? Мисс Шелли требует большой оперативности. Ее состояние – одно из крупнейших в стране. Наша компания не должна его упустить.

Я закурил.

– Между нами: меня совершенно не волнует, если компания его потеряет. Если ты и Стенвуд думаете, что я из-за этой гадины не буду спать ночами, то глубоко ошибаетесь.

Лидбид молчал. Он стоял очень прямо, спиной ко мне, голова его была опущена, а пальцы правой руки барабанили по полке. Я заметил, что ему не по себе.

– Что случилось, Том? Ты плохо себя чувствуешь?

И тут он сделал такое, о чем я не забуду всю жизнь.

Он закрыл лицо руками и истерически зарыдал, словно женщина.

– Что с тобой, Том? Сядь и успокойся.

Я подхватил его под мышки, потому что мне показалось, что он готов упасть, и заставил сесть на стул.

Он сидел, не отрывая рук от лица, и всхлипывал. В этом было что-то необычайно трогательное, и мне стало жаль этого человека. Нет, это не простая истерика, похоже, этот парень дошел до предела. Так, по крайней мере, мне показалось.

– Надо проще смотреть на жизнь, – сказал я и погладил Лидбида по плечу. – Успокойся, это сейчас самое главное.

Лидбид вынул носовой платок и вытер лицо. Мне было больно смотреть, как он старается взять себя в руки.

– Прошу прощения, Чэд… Не знаю, что со мной. Прости, нервы не выдержали. – Он снова вытер лицо. – Мне так стыдно за эту сцену, я не хотел…

– Забудь об этом, – сказал я, усаживаясь за стол. – Ты слишком много работал, в этом все дело.

– Ты не знаешь, что она такое! – вырвалось у него. – Я так старался ей угодить. Я был ее рабом, потому что не хотел терять место. Стенвуд обещал повысить мне жалованье к концу года. Мой старший идет в школу, будут дополнительные траты, так что повышение мне было бы очень кстати. Но мисс Шелли узнала о моих планах, она узнала обо всем и стала под меня подкапываться. Ты даже не представляешь, как я жил последний месяц. Ну а теперь все кончено. И Стенвуд не сказал мне ни слова.

– Но почему она не хотела, чтобы тебе добавили денег? – удивился я.

– Погоди, – вздохнул Лидбид. – Сейчас ты веришь в свои силы. Погоди! Она не переносит тех, кто счастлив и преуспевает. Ты думаешь, что сможешь поладить с ней, но это заблуждение. Она не даст тебе покоя. Даже ночью она может вызвать тебя, чтобы спросить о каком-нибудь пустяке. Трижды она поднимала меня с постели между двумя и тремя часами только на этой неделе, дважды посылала за мной в течение дня. Я бросал все дела, мчался к ней, ждал целый день, а потом секретарша сообщала, что мисс Шелли не может меня принять. Я столько раз засиживался до поздней ночи, чтобы успеть что-то сделать для нее. У меня нс было ни минуты покоя. Через месяц-другой ты тоже взвоешь.

– Да? Думаю, ты ошибаешься. И вот что я тебе скажу: я умею обращаться с женщинами, эта сука еще будет лизать мне руки. Вот увидишь!

Глава 2

На своем календаре я увидел запись, что Вестал Шелли хочет видеть меня сегодня в одиннадцать часов. За истекшую неделю я мало что сделал и не был готов к деловому разговору. Конечно, я кое-как разобрался с полками, но еще не вник в детали. Лидбид ознакомил меня только с наиболее важными делами.

Несколько недель назад Вестал предъявила требования, с которыми Лидбид не мог согласиться, поэтому она и настояла, чтобы Стенвуд освободил его от обязанностей. Вестал пожелала, чтобы норковая шуба, которую она недавно купила за двадцать тысяч долларов, была принята налоговыми властями в качестве возмещения задолженности. Лидбид совершенно справедливо заметил, что это – чистейшее безумие. Налоговые власти могли бы посчитать Лидбида сумасшедшим, приди он к ним с таким предложением. К тому же мисс Шелли требовала повышения квартирной платы в ее доходных домах, которые протянулись на две мили в Восточном квартале города. Лидбид напомнил ей, что в этом году плату уже поднимали, и сейчас не стоит этого делать. Его полностью поддержала фирма «Харрисон и Форд», которая занималась сбором платы за квартиру. Фирма считала, что плата и так велика, а многие дома находятся в аварийном состоянии. Сборщики не могли выжимать деньги из жильцов за комнаты почти без всяких удобств. Еще одно требование мисс Шелли заключалось в том, чтобы банк продал многоквартирный дом, расположенный на Западной улице. Этот дом ее отец купил еще в 1914 году. Конечно, дом приносил мало дохода, однако сейчас в нем проживало пять семей, переселившихся туда как раз в то время, когда старик Шелли сделал свою покупку. Банк полагал, что с этими семьями следует считаться. Но Вестал получила заманчивое предложение от Бургаза, который собирался превратить этот дом в шикарное публичное заведение.

Я понимал, что, кроме всего прочего, Шелли могла коснуться и этих трех вопросов, и если я хочу работать в банке, мне придется выкручиваться.

Утром 15 мая я взял банковскую машину и отправился домой, чтобы переодеться. Когда Лидбид посещал Клифсайд, где располагалась резиденция Шелли, он облачался в традиционный черный костюм. Я же решил сменить декорации и надел желтую спортивную куртку, белую рубашку с галстуком в белую и желтую клетку, брюки клеш и мокасины из мягкой кожи. Теперь я был больше похож на удачливого актера, чем на неудачника-клерка, но именно так мне и хотелось выглядеть.

Дорога к резиденции Шелли проходила вдоль скалы. Она петляла на протяжении трех миль, поднимаясь все выше и выше, пока неожиданно не упиралась в железные ворота пятнадцати футов высотой. Я затормозил и окинул взглядом жилище Шелли.

Конечно, я ожидал увидеть нечто грандиозное, но все же не такой дворец, что возвышался на горной террасе, сверкая белыми колоннами. Ко входу вели белые мраморные ступени.

Пока я искал звонок, одна из дверей открылась и передо мной возник лакей Вестал, которого, как я потом узнал, звали Харри.

– Мистер Винтерс, – представился я. – Мне нужно увидеть мисс Шелли.

Лакей открыл дверь пошире, и я вошел в огромный зал.

– Присядьте, сэр, – предложил он и ушел, высоко подняв голову.

Я принялся расхаживать по этому циклопическому помещению, рассматривая оружие, сверкающее на стене из дуба. Боевые топорики, копья, палаши… На этой же стене висело несколько портретов всадников, возможно, работы Франца Желса.

Атмосфера дома постепенно начинала тяготить меня. Я подумал, что, может быть, напрасно надел спортивный костюм. Предстоящая встреча начала меня беспокоить. Я представил себе Тома Лидбида в строгом черном костюме, сжимающего портфель в потных руках и ожидающего сражения, в котором он заранее обречен на поражение.

Наконец вернулся Харри.

– Прошу вас, следуйте за мной, сэр.

Я пошел за ним по широкому коридору, где мог бы проехать даже грузовик. Наконец Харри остановился перед массивными дубовыми дверями, вежливо постучал и вошел первым.

– Мистер Винтерс из Пасифик Бэнкинг Корпорейшен!

Он произнес это так, словно объявлял номер в эстрадной программе.

Я вошел, поправляя галстук. Небольшая светлая комната, в которой я оказался, была полна цветов. Через распахнутые окна открывался прекрасный вид на сад и далекий океан. Около одного из окон стоял большой стол, за которым сидела девушка с черными, гладко зачесанными волосами. Ее голубые глаза смотрели поверх очков и сквозь меня так, словно я был стеклянным.

Зная сейчас о ней все, я могу лишь удивляться, как во время первой встречи заметил лишь черные волосы и очки. Я не обратил внимания на то, что впоследствии сыграло со мной злую шутку. Меня никогда не интересовали девушки в очках, и я не потрудился внимательней посмотреть на Вестал, тем более что весь ее вид говорил: самое ей место в пансионе для благородных девиц. А мне такие не нравятся.

– Мистер Винтерс? – спросила она и выразительно посмотрела на мой костюм.

– Да.

– Мисс Доллан, секретарь мисс Шелли. Мисс Шелли примет вас через некоторое время.

Я вспомнил, что Лидбид просиживал здесь часами, а потом уходил ни с чем. Неужели и меня ожидает то же? Не может быть!

– Когда мисс Шелли освободится, найдете меня в саду, – ответил я и вышел на террасу.

Мисс Доллан сказала что-то мне в спину, но я не расслышал, уселся на перила террасы и закурил. Я твердо решил увидеть эту женщину сегодня же. У нее есть пятнадцать минут, потом я начну действовать.

Я наблюдал за китайцами-садовниками, которые подравнивали кустики, посыпали дорожки песком и возились с цветами. За пятнадцать минут, отведенные мной на ожидание, я успел выкурить три сигареты, после чего вернулся к мисс Доллан.

– Мисс Шелли еще не готова принять меня? – я положил руки на стол и склонился над девушкой.

– Думаю, нет. Она освободится через некоторое время, мистер Винтерс.

– Вы не могли бы, мисс, дать мне почтовый конверт и бумаги?

Моя просьба вызвала удивление. После минутного колебания мне все-таки вручили желаемое.

– Спасибо. Вы позволите?

Я придвинул к себе пишущую машинку и сел. Девушка хотела что-то сказать, но передумала. Она продолжала деловито писать в толстой книге, но я заметил промелькнувший в ее глазах интерес. Секретарша мисс Шелли была заинтригована.

Вот что я напечатал:

«Дорогая мисс Шелли!

Я жду вас уже пятнадцать минут, и мисс Доллан сообщила мне, что вы намерены еще на некоторое время отложить нашу встречу. Я человек долга и считаю необходимым напомнить вам, что каждая минута пребывания здесь оборачивается напрасной тратой вашего и моего времени. Есть поговорка «Время – деньги». К тому же имеется небольшое дело, касающееся вашей норковой шубки и требующее нашего совместного решения».

Я подписал записку, вложил ее в конверт и нажал кнопку на столе мисс Доллан. Через несколько секунд передо мной вырос посыльный.

– Немедленно отнеси это мисс Шелли, – приказал я.

– Хорошо, сэр.

Повисла гнетущая тишина. Я закурил, подошел к окну и стал смотреть в сад. Внешне я держался спокойно, а вот внутри у меня все тряслось от напряжения. Медленно тянулось время. Я посмотрел на часы. Неужели моя уловка не удалась?

Наконец я услышал звук раскрываемой двери, и за моей спиной раздалось деликатное покашливание. Я обернулся и увидел посыльного.

– Мисс Шелли просит вас в кабинет, сэр. Идите, пожалуйста, за мной.

В дверях я обернулся, чтобы посмотреть на мисс Доллан. Она сидела прямая и неподвижная, в ее глазах застыло удивление. Я небрежно кивнул ей и поспешил за посыльным, стараясь представить себе, как выглядит мисс Шелли.

Вестал Шелли лежала на тахте. Она была такой миниатюрной, что я не сразу заметил ее. Копна рыжих волос охватывала ее голову огненным нимбом. Она была болезненно худа. Ее небольшой костлявый нос был похож на клюв ястреба. Яркая помада на губах подчеркивала, что рот ее очень велик. Огромные, глубоко посаженные глаза, горели мрачным огнем.

Мы посмотрели друг на друга.

– Вы Чэд Винтерс? – у нее был низкий голос, резко контрастирующий с ростом и комплекцией.

– Да, мисс Шелли, я принял дела от Лидбида. Не сомневаюсь, что мистер Стенвуд…

Я замолчал, так как заметил, что она намеревается перебить меня.

– Это вы написали? – в ее руке была моя записка.

– Да.

В глазах мисс Шелли промелькнуло удивление и, пожалуй, интерес.

– Продолжайте.

– До настоящего времени, мисс Шелли, вас не удовлетворяло ведение ваших дел нашим банком. Насколько мне известно, банк давал вам советы, которые вы не хотели принять. Словом, банк и вы находились как бы на разных берегах реки. Я осмеливаюсь перейти реку и встать на ваш берег.

Она продолжала рассматривать меня и после некоторой паузы произнесла:

– Вы меня заинтересовали, мистер Винтерс. И что же вы хотите сообщить относительно моей норковой шубки?

– Вы хотели, чтобы ее стоимость была включена в возмещение налогов. С точки зрения банка и налоговых властей, это предложение безумно.

Ее лицо ничего не выражало.

– Не обращайте внимания на банк.

– Да, но его нельзя не принимать во внимание. Банковские счета принимаются налоговыми властями безоговорочно. Конечно, банк должен выдавать расписки, подтверждающие эти счета, но, насколько мне известно, они представляются довольно редко.

– Продолжайте, мистер Винтерс.

– Единственное, что можно сделать для исполнения вашего желания… – я сделал паузу, а потом закончил: – это совершить мошенничество.

Наступила тишина. Сейчас очень многое зависело от мисс Шелли. Лицо ее оставалось бесстрастным, а огромные глаза словно старались прожечь насквозь. На какое-то мгновение моя решимость испарилась, и я подумал, что лезу в петлю, причем совершенно добровольно. Неужели она сейчас вызовет Стенвуда?

– Но ведь это может быть раскрыто?

Я с облегчением вздохнул. Она сказала то, чего я ожидал. Остальное – ерунда! Если бы она возмутилась, я бы пропал, но в ее голосе не было колебания. Единственное, что ее интересовало: раскроют мошенничество или нет.

– Если учесть, как я собираюсь обставить это дело, риск можно свести к минимуму.

– Что вы собираетесь делать?

– В 1936 году ваш отец отремонтировал несколько ферм. Этот ремонт был законным расходом, и налоговые власти не потребовали расписок, а поверили на слово, что ремонт действительно был сделан. У меня есть расписки, на которых я могу изменить даты. Это расписки о ремонте трех ферм на сумму в тридцать тысяч долларов. Эти расписки налоговые власти никогда не видели. Думаю, что сумма покроет стоимость вашей шубки, мисс Шелли?

– Предположим, чиновники захотят проверить качество ремонта…

– Очень маленькая вероятность, но если они действительно этого захотят, мы пропали. Правда, у них много дел, и они считаются с Пасифик и верят нам на слово. За это я могу поручиться.

Мисс Шелли улыбнулась и кивнула, обнажив мелкие белые зубы.

– Думаю, за это стоит выпить шампанского. Вы производите впечатление умного молодого человека.

Она дотянулась до звонка у изголовья.

– Надеюсь, мы проработаем с вами достаточно долго.

Это было великолепно. Передо мной открылись двери мира, в который я так стремился попасть. Теперь нужно двигаться вперед!

Харри принес бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом. Он поставил бутылку на стол и открыл ее легким движением пальцев. Только ежедневные тренировки могли выработать такую ловкость. Он разлил шампанское в бокалы, один подал Вестал, другой – мне и удалился.

– За долгое и плодотворное сотрудничество! – Вестал подняла свой бокал.

Мы выпили. Это было самое отвратительное шампанское, которое мне приходилось когда-либо пить. Я едва сдержал гримасу, но подняв глаза, заметил, что Вестал наблюдает за мной.

– Кажется, Харри выжил из ума, – заметала она, поставив бокал. – Эту дрянь я даю прислуге по праздникам.

Я почувствовал глухую ярость.

– Может быть, он считает, что для меня этот напиток достаточно хорош? – в моем голосе звучало едва сдерживаемое раздражение.

– Может быть, мистер Винтерс, – улыбнулась она. – С этими старыми слугами иногда приходится нелегко. Не обращайте внимания. Он оценит вас, как только узнает поближе. Теперь, когда мы покончили с норковой шубкой, что вы скажете о повышении квартплаты?

Я прекрасно понимал, что эта змея снисходительна лишь потому, что я согласился делать то, от чего отказывался Лидбид. И конечно же, она будет снисходительна лишь до тех пор, пока я буду ей нужен. Она хочет повысить плату за квартиры, стремится продать дом на Западной улице.

– Повышение квартплаты? – удивленно спросил я. – Но это же легко устроить.

– Каким образом?

– Сменить фирму, занимающуюся сбором денег. Я могу порекомендовать вам одну замечательную фирму, мисс.

– Что я должна сделать?

– Написать «Харрисон и Форд», что с первого числа следующего месяца отказываетесь от их услуг.

– Но они собирали квартирную плату для нашей семьи в течение многих лет.

– Когда слуга не нужен, от него следует отказаться.

Вестал посмотрела на меня, и я заметил в ее глазах злобный огонек.

– Это правило распространяется и на вас?

– Осторожно! – парировал я. – Вы напрасно считаете меня своим слугой. Ваш лакей думает, что может подать мне любое вино, но эта шутка ему даром не пройдет. Я могу быть вам полезен, мисс Шелли, но не думайте, что я ваш слуга.

– Не сердитесь, – сказала она, – и не обращайте внимания на Харри, ведь он годится вам в отцы. Я уверена, что мы с вами поладим.

Я промолчал. Нужно было дать ей понять, что со мной следует считаться. А если ей это не по нраву, пусть вернет Лидбид а.

После небольшой паузы я сказал:

– Я составлю письмо «Харрисон и Форд», а вы должны будете его подписать.

Мисс Шелли откинулась назад, сморщив свой крючковатый нос. Не знаю, пыталась ли она выглядеть очаровательной, но мне она казалась маленькой сморщенной куклой.

– Да! – воскликнула она. – Чудесное выдалось утро! Не помню, чтобы я таким образом улаживала дела с банковскими служащими.

– Вы хотите продать дом на Западной улице Бургазу?

Мисс Шелли посмотрела на меня тяжелым взглядом.

– Я вижу, вы стремитесь сегодня же покончить со всеми делами. У вас и по дому есть предложение?

– Никаких трудностей. Все зависит от вас. Бургаз хочет сделать из него публичный дом. А хотите ли вы, чтобы одно из приобретений вашего отца стало борделем?

Я заметил, что этот прямой вопрос ей не понравился.

– Все дело в жильцах. Мистер Лидбид говорил, что нехорошо их выселять. Он был очень обеспокоен их судьбой.

– С этой стороны затруднений не будет. Я все улажу.

Она подняла брови.

– Каким же образом на этот раз?

– Не беспокойтесь, я все устрою.

– Хорошо, тогда я все-таки хотела бы продать дом.

– Я увижу Бур газа сегодня же.

– Отлично. Я и не предполагала, мистер Винтерс, что вы такой ловкач.

– Предстоит много перемен. Очевидно, они могут повредить мне. Банк часто забывает, что клиент всегда прав.

Вестал посмотрела на часы.

– Неужели уже так много времени? У меня через час свидание, а я даже не одета.

Она получила от меня все, что хотела, а теперь ей было нужно поскорей избавиться от надоевшего собеседника.

Я встал.

– Мне было очень приятно познакомиться с вами, мистер Винтерс, – сказала она, протягивая мне холодную руку-клешню. – Если не ошибаюсь, вы довольно умны. Я рада перемене и скажу об этом Стенвуду.

Я усмехнулся.

– Теперь, мисс Шелли, я попрошу вас о двух небольших одолжениях.

– Что? – в голосе ее послышался металл. – Что я могу для вас сделать, мистер Винтерс?

– Все ваши поручения я должен выполнить очень быстро, а у меня нет машины. Вы не могли бы одолжить мне на несколько дней свою?

– Но банк обязан обеспечивать вас транспортом.

– Банк не должен знать о наших последних планах, пока они не реализованы. Но если у вас нет лишней машины…

– Лишней машины? У меня их шесть.

– Тогда, может быть, вы мне одолжите одну?

Вестал прикусила губу. Ей была ненавистна сама мысль, отдать кому бы то ни было одну из своих машин. Она вообще не хотела ни с чем расставаться.

– Хорошо. На несколько дней вы машину получите. Идите в гараж. Джо вас обслужит.

– Будьте добры, позвоните Джо. Я не хочу получать отбросы, как это было с вином.

Вестал нахмурилась, потом расхохоталась.

– У вас крепкие нервы, и вы мне нравитесь: знаете, что вам нужно, и очень решительны.

– Думаю, что да. Но это не важно. Надеюсь, у меня будет еще много подобной работы, и я смогу быть вам полезным в будущем. Сейчас же все, кому не лень, могут заглянуть в мои бумаги. В ваших же интересах, чтобы у меня был отдельный кабинет. Это моя вторая просьба.

Вестал внимательно посмотрела на меня, потом вдруг не выдержала и хихикнула.

– Интересно, знает этот дурень Стенвуд, что за работника он держит? Ручаюсь, что нет. Вы далеко пой-дсте, мистер Винтерс. Скажете Стенвуду, что я настаиваю на выделении вам отдельного кабинета.

Итак, я получил машину и кабинет. Теперь вы поняли, что за двери передо мной открылись? И это было только начало.