Текст книги "Ударь по больному месту"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 3

Контора Солли Льюиса была расположена на последнем этаже обшарпанного здания. Она состояла всего лишь из одной комнаты, но с претензией на порядочный офис: видавший виды письменный стол, еще более потертый картотечный шкафчик и пишущая машинка, стоящая на маленьком столике. Было видно, что печатал сам владелец конторы.

Он сидел за письменным столом, листая какую-то тонкую папку. Без воодушевления оглядев меня, он поднялся мне навстречу. Это был мужчина среднего роста, лет тридцати пяти, с густой темной шевелюрой и бородой, которая закрывала почти все лицо. Одежда его была довольно-таки поношенной, а сам он – таким худым, что можно было подумать, что он ест раз в неделю.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил он и протянул мне руку.

Пожав ему руку, я достал бумажник и протянул ему свое служебное удостоверение.

Он указал мне рукой на единственный пустой стул, который казался таким древним, что я с дрожью опустился на него.

Он тоже сел и изучил мое удостоверение, затем поднял на меня глаза, в которых засветился интерес.

– Итак, мистер Уоллес, рад с вами познакомиться. Я, конечно, слышал о вашем агентстве. Что же привело вас ко мне?

– Насколько мне известно, вы занимаетесь делами покойной мисс Ангус.

Он опешил:

– Верно, я ее доверенное лицо.

– Говорит ли вам что-нибудь имя Терренса Торнсена или Терри Зейглера?

Он кивнул:

– Терри Зейглер. Да, конечно.

– Я пытаюсь найти его. Так как мисс Ангус была с ним дружна, я надеялся, что она могла бы мне помочь в этом, но она, к несчастью, мертва, и мне пришло в голову, что она когда-нибудь что-нибудь говорила вам о нем.

Поглаживая свою бороду, Льюис внимательно разглядывал меня.

– А зачем вы его разыскиваете?

– В агентство «Акмэ» обратились с просьбой разыскать его. Мне неизвестно, кто клиент. Мне просто велели найти его.

– Выходит, что мы с вами занимаемся одним и тем же делом, – сказал Льюис, откинувшись на спинку стула. – Мисс Ангус завещала все свои деньги и имущество Зейглеру. Документы у меня, но я не могу закончить это дело, пока не найду Зейглера. До сих пор мне это не удалось.

– Но, насколько мне известно, мисс Ангус жила в очень стесненных условиях. Она убирала его комнату. Откуда у нее деньги, которые она оставила по завещанию?

– Ее имущество оценено в сто тысяч долларов, свободных от налогов. – Льюис не скрывал легкой зависти в голосе. – Мисс Ангус была эксцентрична. Она не тратила деньги, а копила их. С трудом мне удалось убедить ее не прятать деньги дома по конвертам, а положить их в банк. К счастью, она это в конце концов сделала.

– Да, у нее, должно быть, был сильный характер. А вы уверены, что она положила деньги в банк?

– Да, я проверял. Она открыла счет в «Пасифик энд нэшнл бэнк» за четыре дня до смерти. Я разговаривал по этому поводу с управляющим банком мистером Аклендом. Теперь нужно только найти Зейглера.

– И какие меры вы предприняли?

Он устало улыбнулся:

– Обычные в данном случае: объявление в газете, сообщение в полицию, в бюро пропавших без вести. Все, что было можно, я сделал, но за два прошедших месяца никаких следов Зейглера не обнаружил.

Он наклонился вперед и с надеждой посмотрел на меня.

– Но теперь и вы подключились к поискам, и это вселяет в меня надежду. Если уж вы не сможете его найти, то кто же?

– Ну а если его нет в живых, кому достанутся деньги?

– Если он умер после смерти мисс Ангус, то деньги перейдут к одному из его родственников. Но у меня должна быть полная уверенность в его смерти.

Еще один тупик.

В офис я вернулся на такси, включил кондиционер, сел за письменный стол и принялся за рапорт. Я как раз заканчивал его, когда вошел Билл с гримасой на лице.

– Проклятье, – простонал он, падая в кресло. – На улице нечем дышать.

– Какие новости?

– Твои подозрения подтвердились. Этот здоровенный черный козел вышел, залез в белый «кадиллак» и уехал. Я сел ему на хвост, и он привел меня в «Черную шкатулку». Там он вылез, вошел внутрь, а через несколько минут оттуда вышел паренек и куда-то отогнал «кадди».

– Расскажи мне немного об этом громиле.

– Он, видно, из отчаянных, можешь не сомневаться: рост под 190 сантиметров, маленькая голова на широченных плечах, мускулы как налитые, размером с крупные апельсины, двигается легко, как танцор, руки – как окорока. На вид опасный, как кобра. Вот так-то, Дирк. Не нужно было даже наводить справок, это, безусловно, Хенк Смедли.

Я посмотрел на часы. Прошло уже около двух часов, с тех пор как я простился с Долли Джильберт. Пора было навестить ее снова. Я отдал свой рапорт Биллу.

– До скорой встречи, Билл.

Я вышел на улицу, сел в машину и направился в «Брэкерс».

Она, видимо, ждала меня, так как дверь открылась, едва я дотронулся до звонка. Она стояла на пороге, приветствуя меня блудливой улыбкой.

– Входи, мой красавец, – сказала она. – Извини за задержку, но ты сам видел: тогда я не могла.

Я вошел в просторную гостиную, и она заперла дверь.

– Послушай, золотко, я немного тороплюсь, так что не будем терять время. Моя такса – пятьдесят долларов, и сразу начнем. Согласен?

Заглянув предварительно на кухню и в маленькую ванную и убедившись, что мы в квартире одни, я прошел за ней в спальню, в которой она стояла возле кровати, недоверчиво глядя на меня.

– Вы чего-то испугались, мистер?

– Нет, мне нужно поговорить с тобой, Долли.

Взяв ее за руку, я повел ее назад в гостиную.

– Извини, бэби, но это не то, что ты думаешь.

Я предъявил ей свое удостоверение и сел в обшарпанное, но удобное кресло. Некоторое время она рассматривала его, затем подошла ко мне и бросила его мне на колени.

– Проваливай отсюда, легавый, – хрипло сказала она.

– Мне кое-что нужно узнать. – Я дружески улыбнулся. – Получишь сто баксов. И не говори, что тебе не нужны мои деньги.

Она смотрела на меня, раздумывая, затем протянула руку.

– Покажи деньги.

Я вынул бумажник, нашел стодолларовую купюру, показал ей и, сложив пополам, зажал в кулак.

– Ну так что, поговорим?

Она уселась на стул возле меня. Халат на ней распахнулся, и показалось обнаженное тело, но оно не вызвало у меня никаких эмоций. Она была стройная, с привлекательной грудью, плоским животом, темными волосами на лобке, но выглядела она дешевкой, что было неудивительно, учитывая ее образ жизни.

– О чем будем говорить?

– Я ищу Терри Зейглера.

В ее глазах появилась тревога.

– А почему ты думаешь, что я могу тебе в этом помочь?

– Я не знаю. Просто я его ищу. Мне сказали, что ты въехала в эту квартиру через два часа после его отъезда. Я просто подумал, что это он сказал тебе, что квартира освобождается, и ты можешь знать, куда он отсюда поехал.

– И за это я получу деньги, братишка? – Она глубоко вздохнула. – Тогда давай их.

– Сначала выкладывай, что знаешь, и получишь деньги. Он предупредил тебя, что покидает это место?

– Нет, я это узнала не от него. У меня много друзей повсюду, а с Терри мы знакомы не были.

Чтобы немного ее разговорить и сделать более откровенной, я разжимал и сжимал кулак, как бы невзначай показывая ей стодолларовую купюру.

– Итак, ты не знаешь, где я могу найти Терри Зейглера?

– А что, у него неприятности? Он действительно собрался очень быстро, как будто был чем-то напуган.

– Не в этом дело. Ему завещаны большие деньги, и я должен найти его, чтобы вручить наследство.

Ее глаза расширились:

– И много денег?

– Я не знаю. Так ты знаешь или не знаешь, где я могу найти этого Терри?

Она покачала головой:

– Нет, дружок, я этого не знаю. И подумать только, что этот придурок получил наследство. Ах, если бы мне кто-нибудь оставил деньги!

«Неужели еще один тупик?» – подумал я.

– А почему ты назвала Терри придурком?

– Я видела его пару раз. Он никогда не открывал рта, только таращился на меня, как будто наступил на что-то. Но на пианино играл как бог. Я думаю, что он либо чокнутый, либо наркоман.

– Ты в самом деле, Долли, думаешь, что он наркоман?

– Откуда, к черту, мне знать? Большинство ребят здесь сидят на игле. Но я этим не занимаюсь. Мне нужно зарабатывать деньги.

Я наклонился к ней и протянул сто долларов.

– Хорошо, спасибо, ты все же мне помогла. А теперь последний вопрос. Хенк Смедли часто бывает у тебя?

Она отпрянула от меня, как если бы я ее ударил, затем вскочила на ноги. Лицо ее приобрело пепельно-серый оттенок.

– Убирайся! – завизжала она. – Я тобой сыта по горло. Пошел вон!

За двадцать пять лет работы детективом я перевидал много испуганных лиц, но никогда ни у кого не видел такого испуга на лице, как у этой маленькой трясущейся шлюхи. Испуга? Нет, скорее ужаса.

Я понял, что от нее уже ничего нельзя добиться, так как она была близка к истерике. Я вышел из квартиры, спустился на скрипящем лифте и пошел к тому месту, где припарковал машину.

Когда я вернулся в агентство, то увидел Билла, сидящего за письменным столом. Он жевал резинку и перечитывал мой рапорт. Я рассказал ему о встрече с Долли.

– Послушай, Дирк. Я не понимаю, почему ты так интересуешься Терри Торнсеном? Ведь мы должны…

– У нас нет никакой ниточки, и нам не за что зацепиться. У меня предчувствие, что Терри может вывести нас на правильную дорогу. Я хочу найти его и поговорить с ним.

– Но ведь раньше ты считал, что нам нужно как следует заняться Хенком Смедли?

– Вначале мне нужен Терри.

Он пожал плечами:

– Хорошо. Ты старший. Что будем делать дальше?

– Отправляйся домой и обо всем забудь. А я еще кое-что добавлю к рапорту, а затем тоже пойду домой и завалюсь спать. Один.

– У тебя все в порядке, Дирк?

– Иди домой, Билл. – Я махнул ему рукой.

Когда я через час открыл дверь, которая была заперта на два новых замка (ключи я обнаружил в почтовом ящике), в нос мне ударил запах свежей краски. Надпись была закрашена, и в доме был полный порядок.

Ну что за девушка! Я закрыл дверь, позвонил в «Бельвью-отель», где мне сообщили, что Сюзи занимается группой туристов и ее не будет в течение двух-трех часов. Так что я даже не сумел ее поблагодарить.

На следующее утро я пришел на работу рано. Вскоре появился и Билл.

– Ну, как спалось? – спросил он; впрочем, он и не ожидал, что я отвечу.

– Я хочу, чтобы ты все разузнал об «олдсмобиле» с номером РС 10001. Это нужно сделать быстро и основательно.

– Хорошо.

Он ушел. У Билла, так же как и у меня, в городе было много связей, в том числе и приятель в отделе регистрации автомобилей.

Тем временем я закончил рапорт, вложил его в папку и отправился в комнату Гленды Кэрри. Она только что вошла и просматривала утреннюю почту.

– Привет, Гленда, – сказал я. – Я по делу Торнсенов.

Она откинулась на спинку стула:

– Есть что-нибудь новенькое?

Я рассказал ей все, что удалось выяснить. В заключение я сказал:

– Похоже, что эта Анджела Торнсен платит кому-то в этой «Черной шкатулке». Либо Хенку Смедли, либо кому-то еще. Я этого пока не выяснил. Не вижу возможности обойтись без встречи с Анджелой или Хенком. Был бы очень полезен Терри, но его пока не удается обнаружить. В этом деле, чтобы добиться результата, нужно время.

– Видишь ли, Дирк, миссис Торнсен платит три тысячи долларов в день за расследование. Тебе, я думаю, надо отправиться к ней, рассказать, в какой стадии находится расследование, и спросить, хочет ли она продолжать его. Может быть, она не захочет. Прозондируй ее реакцию, Дирк.

В этом был смысл. Я вернулся к себе. В 10.20 я позвонил в резиденцию Торнсенов и узнал голос Смедли.

– Это мистер Уоллес, – сообщил я. – Позовите, пожалуйста, миссис Торнсен.

– Вы из детективного агентства?

– Да.

– Миссис Торнсен нет дома. Она вернется поздно вечером.

Я поблагодарил его и повесил трубку. Через пару минут мне в голову пришла замечательная идея. Я тотчас же решил ее осуществить. Нацарапав Биллу записку и оставив ее на его столе, я спустился вниз, сел в машину и поехал в резиденцию Торнсенов. Так как миссис Торнсен не было дома, мне представлялась замечательная возможность поговорить с Джошем Смедли…

Мне пришлось подождать шесть минут и позвонить три раза, прежде чем он открыл дверь.

– Извините, мистер Уоллес, – пробормотал он. – Миссис Торнсен нет дома.

Отодвинув его плечом немного в сторону, я протиснулся в вестибюль.

– Это ты мне уже сказал. Мне нужно поговорить с тобой, Джош.

Он отступил, да у него и не было другого выхода. Когда я вошел, он закрыл входную дверь.

– Извините, мистер Уоллес, я занят, – проговорил он, немного растерявшись.

– Пойдем к тебе в комнату, Джош, – предложил я, крепко беря его за локоть. – Мне нужно задать тебе несколько вопросов.

Он несколько мгновений неуверенно смотрел на меня, но потом двинулся по длинному коридору и, наконец, вошел в большую комнату с четырьмя креслами, кроватью, шкафами. В конце комнаты была дверь, которая, как я понял, вела в ванную. Смедли жил с комфортом.

– Я бы не отказался выпить, Джош. Налей мне виски.

Поколебавшись, он подошел к бару, достал бутылку «Катти Сарк», щедро плеснул в стаканы и вернул бутылку на место. Через его плечо я увидел ровный ряд пустых бутылок на верхней полке бара. Трясущейся рукой он протянул мне стакан, затем крепко стиснул свой и опустился в кресло рядом со мной.

– О чем вы хотели со мной поговорить, мистер Уоллес? – спросил он, приложившись к стакану, как бы ища у него поддержки.

– Миссис Торнсен наняла меня, Джош, чтобы я выяснил, кто и почему шантажирует ее дочь. По-моему, ты бы мог мне немного помочь. Ты знаешь все, что здесь делается, так ведь, Джош?

– Я служу Торнсенам более тридцати лет, – сказал он задумчиво.

– Расскажи мне, что за человек был мистер Торнсен. Ведь разговор останется между нами, клянусь тебе, но для меня это очень важно.

– Мистер Торнсен умер.

– Я знаю это. Что это был за человек?

– Он был нелегкий человек, крепкий орешек, – сказал Джош после долгой паузы. – Наверное, человек и должен быть таким, если он занимает такое важное положение. Со мной он тоже был крут, хотя платил хорошо.

– А на детей эта его крутость распространялась?

– На мистера Терри да, но не на Анджелу. Он хотел, чтобы мистер Терри участвовал в его бизнесе, и не мог терпеть, когда тот садился играть на пианино. Отношения между ними очень обострились, и мистер Терри ушел из дому. – Он с улыбкой смотрел куда-то в пространство. – В этом доме все были несчастны, и мистер Терри ушел. Потом все было хорошо, вплоть до смерти мистера Торнсена. Потом новое несчастье. Дочь и мать не ужились вместе, и Анджела ушла из дома, перейдя жить в коттедж. Моя жена тоже не ладила со мной и перешла к мисс Анджеле. Сейчас она обслуживает ее в коттедже.

– Ведь дети Торнсена росли на твоих глазах. Какого мнения ты о Терри?

Смедли хмуро уставился на свой пустой стакан.

– Мистер Терри был хорошим мальчиком. Мы с ним очень сдружились. Он часто заходил в мою комнату и разговаривал со мной. Мальчик интересовался моим прошлым, моими родителями. Он очень переживал, что наши отношения с женой расстроились, и говорил, что не может больше жить с отцом. Как только мистер Торнсен уезжал в контору, Терри отправлялся в музыкальную комнату и часами играл на рояле. Он был настоящий гений. Он не знал нот, но ему достаточно было услышать мелодию, как он тут же ее воспроизводил. Отец не разрешал ему брать уроков, но они ему были совершенно не нужны. Он просто играл. Когда уходил, это было года два назад, он зашел ко мне в комнату и пожал мне руку на прощанье. Я был так этим растроган, что схватил его руку и поцеловал, а когда он ушел, долго плакал.

– У тебя в стакане уже пусто, Джош, может быть, повторим?

Он с трудом поднялся и заковылял к бару.

– Вам тоже налить, мистер Уоллес?

– Нет, спасибо, мне достаточно.

Он вернулся с новой порцией виски.

– Ну, а мисс Анджела, как ты находишь ее?

– Когда она была ребенком, мистер Уоллес, она со мной дружила, но когда подросла – все изменилось. Она меня невзлюбила. Немало яда в наши отношения добавила моя жена. Нет, мы с мисс Анджелой плохо уживались.

– А с братом она дружила?

Он кивнул:

– Они были очень близки. Когда были вместе, на них было приятно смотреть. Но когда он ушел из дому, она переменилась, как будто солнце закатилось в ее жизни. После смерти мистера Торнсена она перешла жить в коттедж, захватив с собой мою жену. С тех пор я ее не видел.

Он осушил свой стакан и вздохнул. Я увидел глубокую печаль на его посеревшем лице.

– Мистер Торнсен умер неожиданно год назад?

– Нельзя сказать, что так уж неожиданно.

– Что ты имеешь в виду, Джош?

– Он был горячий человек, вспыльчивый, а сердце у него было слабое. Доктора много раз предупреждали его. Но он всегда делал по-своему.

– Тебе из-за этого было трудно с ним?

– Не мне, я знал его много лет, но некоторые люди…

– Некоторые люди легко выводили его из себя?

– Да, это точно.

– Он с ними ссорился?

– Нет, не ссорился, потому что ему надо было вести с ними дела. Он умел делать деньги.

– Но он частенько мог вспылить?

– Да. С ними, со мной, даже с…

– Даже с мисс Энджи?

– Только один раз, из-за мистера Терри.

– Когда это было, Джош?

– В тот день… – Он вновь потянулся к стакану.

– Ты слышал, как они ссорились? Мисс Энджи повышала на него голос?

– Я не подслушиваю, до меня доносятся только голоса. Я слышал, что она произнесла имя мистера Терри, довольно громко. После этого ушла.

– Ты говорил об этом коронеру?

– Он меня не спрашивал. Это был чисто семейный разговор. Зачем мне было говорить об этом?

– Я разыскиваю Терри. Очень важно, чтобы я его нашел. Ты можешь мне помочь?

Смедли покачал головой:

– Я бы очень хотел, но не могу, мистер Уоллес. Мне бы очень хотелось увидеть его снова и поговорить с ним, но с тех пор, как он уехал, я ничего о нем не слышал.

– Я объясню тебе, почему так важно, чтобы я с ним встретился. Одна старая леди оставила ему сто тысяч долларов. Это некая мисс Ангус. Ее убили. Но пока я не найду его, он не получит этих денег. Сто тысяч долларов, Джош.

Я подождал его реакции.

– Старую леди? – спросил он, глядя на меня.

– Да. Убийца, должно быть, знал, что она хранила деньги в своей квартире в «Брэкерсе», где жил Терри. Убийца искал деньги, но опоздал. За несколько дней до убийства она отнесла их в банк, где они теперь ожидают Терри.

– Я в самом деле не знаю, где он, мистер Уоллес.

Я поднялся и направился к двери.

– И последнее, – сказал я. – Твой сын Хенк заправляет делами в дискотеке «Черная шкатулка». Верно?

Он вздрогнул и откинулся на спинку стула.

– Верно, мистер Уоллес, – ответил он тихо.

– Когда я пришел сюда впервые и разговаривал с миссис Торнсен, ты позвонил сыну и сообщил ему о моем визите, так?

Он ничего не ответил. Глаза его были прикрыты, а стакан слегка дрожал в руке.

– Так или нет? – рявкнул я.

– Я разговариваю с сыном каждый день, – пробормотал он.

– Так ты говорил ему обо мне?

– Мой сын интересуется всем, что здесь происходит, – ответил он после длительной паузы.

– Ладно, Джош, – проговорил я, не собираясь продолжать этот разговор. Теперь я знал, что Смедли сообщил сыну, что меня наняли следить за Анджелой, и Хенк тотчас же отреагировал, размалевав мою стену и подкрепив впечатление ударом нагайки.

Я ушел, но Смедли был настолько взволнован, что, по-моему, даже этого не заметил.

Вернувшись в агентство, я увидел, что оставленная мною записка так и лежит на столе у Билла. Сев за стол, я написал отчет о своем разговоре с Джошем Смедли. Когда я заканчивал его, было уже пятнадцать минут второго, и я почувствовал, что проголодался. Билл появился в тот самый момент, когда отчет лег в досье Торнсенов. По его лицу было видно, что он вернулся не с пустыми руками.

– Как насчет того, чтобы перекусить? – спросил я, вставая из-за стола.

– Отлично! Могу проглотить слона!

Мы спустились в ресторан за углом, недалеко от Трумэн-Билдинг, и заказали бараньи котлеты в сухарях с жареным картофелем и пиво. Обслужили нас мгновенно. Едва мы вытянули под столом ноги, как появились две огромные котлеты с целой горой жаренного по-французски картофеля. Котлеты, правда, были не мягче древесины, но мы их разжевали, потому что были голодны.

– Выкладывай свои новости, Билл, – сказал я, налегая на котлету.

– Этот «олдс» перерегистрирован на имя Хенка Смедли месяца три тому назад. Как тебе это нравится?

– Очень нравится, – ответил я, пережевывая хрустящий картофель. – Что еще?

– Есть и многое другое. Узнал, например, адрес Хенка: Сигров-роуд, 56, в районе Сикомб. Там я тоже был и кое-что успел обнаружить. У Хенка гнездышко на последнем этаже. Выглядит вполне прилично. Я зашел в отделение полиции и потолковал с Томом Лепски. Я сказал ему, что мы интересуемся Хенком Смедли. Поскольку Тому нечем было заняться, он кое-что мне рассказал. Оказывается, копы все знают о Хенке. Том показал мне его досье. Неприятности Хенка начались уже с двенадцати лет: воровство, изнасилование, избиение малолетних – настоящий хулиган. Потом вдруг он исправился. Лепски подозревает, что за этим что-то кроется, но не знает что. Они следят за домом, но ордера на обыск получить у прокурора не могут. Вот так-то, Дирк.

– Отлично сработано, Билл. – И я, в свою очередь, передал ему мой разговор с Джошем Смедли, который вроде бы мало что добавлял к делу – лишь кое-какие сомнения, намек на след, по которому надо идти.

В то время как Билл строчил свой рапорт, я еще раз перечитал досье Торнсенов. Было уже 16.15, и я подумал, а не возвратилась ли домой миссис Торнсен. Решив попытать удачи, я поехал к дому Торнсенов.

Моросящий дождь прекратился, и из-за туч выглянуло солнце. Мне повезло. Припарковав машину за воротами виллы, я пошел по дорожке к дому и увидел вдруг в небольшой уединенной беседке миссис Торнсен. Она пила чай. Когда я подошел, она окинула меня холодным высокомерным взглядом.

– А мне казалось, мистер Уоллес, что я просила вас позвонить, прежде чем являться с визитом.

– Я звонил, но вас не было. Вот я и приехал.

Рядом с ней стоял стул, на который я и сел.

– Так что же? – Она отодвинула наполовину выпитую чашку с чаем и продолжала пристально меня рассматривать.

– Мое начальство поручило мне информировать вас о ходе расследования и спросить, желаете ли вы, чтобы оно было продолжено.

Она поморщилась:

– Каковы же результаты?

– Вы наняли меня, чтобы я выяснил, кто шантажирует вашу дочь. Я видел, как она забирала деньги из банка, и проследил ее обратный маршрут. Она направилась в район трущоб на побережье, вышла из машины и зашла в дискотеку «Черная шкатулка», где оставалась минут десять-пятнадцать, после чего вышла, но уже без денег.

Миссис Торнсен словно окаменела.

– «Черная шкатулка»? Что это за заведение?

– Это ночной клуб только для черных. Белых туда не пускают.

– И тем не менее, вы говорите, моя дочь вошла туда?

– По-видимому, она передала кому-то в клубе десять тысяч долларов. Это не значит, что она связалась с черномазыми, миссис Торнсен.

– Как это можно объяснить?

– Возможно, у них существует какой-нибудь фонд помощи нуждающимся неграм, и это просто благотворительность. Точно не могу сказать. Но наверняка знаю, что этот клуб принадлежит Хенку Смедли, сыну вашего дворецкого.

И вновь она будто превратилась в камень. Я против воли восхищался ею. Она была потрясена, но быстро овладела собой. Минуты три сидела молча, пристально разглядывая свои красивые руки.

– Хенк Смедли, – наконец вымолвила она, не глядя на меня. – Да, конечно. Он раньше работал в нашем саду. Я замечала, что у них с дочерью дружеские отношения. Он часто играл с ней. Она любила дурачиться и прикидываться простушкой, а Хенк, который был на десять лет старше, поощрял ее проказы. Я даже пожаловалась тогда мужу, и после этого Хенк перестал ходить сюда. Некоторое время Анджела, кажется, скучала без него, но потом это прошло. – Она тяжело вздохнула. – И вот теперь оказывается, что они встречаются и она дает ему деньги. Какой ужас!

– Да, это выглядит так, но быть может, на деле все иначе.

– Я должна обсудить это со своим дворецким!

В ее голосе слышалась ярость, и она пристально посмотрела на меня.

– Было бы лучше, миссис Торнсен, если бы вы сначала поговорили со своей дочерью.

– С Анджелой? – Она горько улыбнулась. – Дочь не будет со мной разговаривать. Она ненавидит меня.

– Здесь есть свои трудности, мадам, – сказал я. – Я не хочу зря тратить ваши деньги. Все зависит от вас. Если вы хотите, то агентство продолжит расследование или закроет дело.

– О каких трудностях вы говорите?

Мне совершенно на данной стадии расследования не хотелось упоминать о ее сыне.

– Хенк очень опасен, миссис Торнсен, – проговорил я. – Мне хотелось бы выяснить, что делается в этом клубе. Полиция пыталась, но безрезультатно. Если мне удастся обнаружить что-нибудь незаконное и порочное, я упрячу этого малого за решетку. Итак, решайте.

Взгляд ее стал жестким, даже жестоким, и она произнесла:

– Ничто мне бы не доставило такого удовольствия, как узнать, что этот подонок угодил за решетку. Очень хорошо. Мне безразлично, сколько это будет стоить. Я хочу, чтобы расследование было продолжено.

– У меня будет только одно условие, мадам, – безразлично сказал я, вставая. – Прошу вас ни о чем не говорить ни с вашим дворецким, ни с вашей дочерью. Надеюсь, вы поняли меня?

– Поручаю вам отправить этого подонка в тюрьму, – проговорила она, и на этот раз ее голос дрожал. – Я поручаю это вам, и вы будете за это отвечать.

На этом я и покинул ее.