Текст книги "Однажды"

Автор книги: Джеймс Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

32
Завещание

В полумраке площадки первого этажа бледное лицо Хьюго выражало смесь смущения, восторга и разочарования.

– Это?.. – спросила Нелл возбужденным шепотом.

Дверца футляра старинных часов была распахнута, одинокая гиря и размеренно качавшийся маятник напоминали внутренние органы вскрытого тела. Как всегда, черные стрелки на украшенном гравировкой, потемневшем медном циферблате показывали неправильное время, но колесики и зубцы все еще поворачивались и пощелкивали, потому что Хартгроув настаивал на том, чтобы заводить часы гораздо чаще, чем раз в тридцать часов. На самом деле он делал это каждые одиннадцать часов, опасаясь, что механизм совсем перестанет работать, если пренебрегать заводом. Тусклый свет настенной лампы не мог рассеять мрак по всей длине коридора, и Хьюго использовал зажигалку, чтобы проникнуть в темноту футляра. Он почти закричал, увидев конверт, прикрепленный к его задней стенке. Дрожащими руками он извлек его, затем ногтем большого пальца подцепил запечатанный клапан.

– Это завещание, все в порядке, – сказал он, еще раз пробегая глазами содержание конверта, словно оно стало для него сюрпризом, а не подтверждением того, о чем они с Нелл уже знали.

– Говорила я тебе, что белена сработает, – Нелл изучала листок, заглядывая через плечо своего любовника. – Все, что потребовалось, это выбрать нужный момент, когда его силы сконцентрируются, и задать правильные вопросы.

Сердце женщины стремительно забилось, побуждаемое воспоминаниями: ослабевший старик начал бредить сразу после того, как ее средство подействовало. Итак, они нашли то, что искали с тех пор, как сэр Рассел промямлил что-то про новое завещание в своем вызванном наркотиками сне.

– Значит, почти все отходит к Киндреду, – сказала Нелл, словно поворачивая нож в ране.

Хьюго не ответил, но руки его продолжали дрожать.

– Дом, поместье – все, что по праву должно быть твоим! – Нелл словно выплюнула имя: – Том Киндред! И что он будет со всем этим делать? Разумеется, ничего. Он романтик. Даже если он последует нашему совету, мы... ты, Хьюго, ты не станешь частью этого.

Хьюго колебался, расстроенный.

– Может быть...

– Здесь нет «может быть»! – прошипела женщина, немедленно отметая сомнения. – Ты будешь лишен наследства, выброшен прочь! Твой отец совсем не думает о тебе, и ты всегда знал об этом!

– Отец обеспечил мне некоторое денежное содержание, – слабо запротестовал Хьюго.

– Ничтожная сумма, глупец. В конце концов, ты его сын. А кто ему Киндред? Незаконнорожденный внук, который даже не знает об этом.

Она вырвала бумагу из рук Хьюго, оставив ему только конверт.

– Вот доказательство, и его легко уничтожить.

– Оно засвидетельствовано.

– Об этом тоже нетрудно позаботиться. Все можно рассчитать, поверь мне, Хьюго.

– Я верю тебе, Нелл.

– Ты должен быть сильным. Я помогу тебе. "Ты должен стать частью этого, Хьюго, – подумала она. – Твои руки должны быть такими же грязными, как мои, ты должен стать соучастником. Таким образом, ты не сможешь отвернуться от меня, когда все закончится. И тогда я смогу контролировать тебя, а потом, разумеется, наступит твоя очередь.

– Все будет в порядке, Нелл, я обещаю тебе. Это просто так, ну...

Ее голос зазвучал мягче, более убедительно. Женщина прекрасно знала, как управлять этим недоумком, который так сильно зависел от нее. Для нее не составит труда сломить его волю.

– Это нелегко для тебя, Хьюго. Я понимаю. В конце концов, он твой отец, твоя плоть и кровь. Но просто вспомни, как он обращался с тобой все эти годы. Он был тираном и мучителем во всем, что касалось тебя, упрекал тебя за те вещи, над которыми ты был не властен. Разве он когда-либо демонстрировал свою любовь или уважение?

– Возможно, когда я был ребенком...

– Возможно, возможно... Он всегда обращался с тобой плохо. И теперь предпочел того, кто родился не с той стороны одеяла. Чем Том Киндред заслужил уважение твоего отца? Он просто воспользовался тем, что твой отец отвернулся от тебя.

– Я не думаю, что Том хотя бы знает о новом завещании.

– Ты уверен?

– Ну, я...

– Пора поумнеть, Хьюго. Они действуют вместе, Киндред и старый слуга, Хартгроув, свидетель завещания. Кто еще, ты думаешь, спрятал его здесь? Сэр Рассел не покидал кровати. Нет, Скелет заодно с Киндредом. Вместе они попытаются лишить тебя всего, что принадлежит тебе по праву, неужели ты не понимаешь?

Надо разбудить в нем обиду на отца и друга... И, кажется, это сработало. Как всегда.

– Ты абсолютно права, Нелл. Я всегда был слишком доверчивым. Всегда старался видеть в людях только хорошее.

Она коротко рассмеялась. Какой глупец, какой легковерный идиот. Сэр Рассел абсолютно справедливо презирал своего сына. Тот был ленивым, самовлюбленным простофилей, слишком глупым и слишком доверчивым, чтобы удержаться на работе. К тому же за ним водились и другие грехи: азартные игры и пьянство, наркотики и дешевые шлюхи. Неудивительно, что отец презирал его.

Нелл придвинулась ближе к Хьюго, обхватив его толстую талию. Ее голос стал низким, заговорщическим.

– Слушай меня. Скоро все наладится. Мне необходимы препараты, для изготовления которых требуется время, но я буду готова к завтрашнему дню. Вернее, мы будем готовы.

Хьюго нервно ухмыльнулся, Боже, он нуждался в этой женщине, и не только в ее теле, не только в тех вещах, которые она проделывает с ним! Она стала его судьбой. Без нее у него никогда не хватило бы ни храбрости, ни воли отстоять то, что ему принадлежало. Хьюго вдыхал ее аромат, этот потрясающий мускусный запах, столь сильно его возбуждавший. Он вглядывался в эти глубокие темные глаза и чувствовал, что утопает в них. План насчет Брейкена принадлежал ему, но она была движущей силой его исполнения. Хьюго вспомнил, как она разволновалась, когда он впервые упомянул о грандиозной идее, какой огонь вспыхнул в этих глазах. Ее страсть в ту ночь оставила его изможденным, но жаждущим большего.

– Ты увидишь вещи, которые никогда не считал возможными, – заговорила она, ее голос дрожал от предвкушения. – Это заставит сердце твоего отца остановиться. Но – никаких следов, нас ни в чем не смогут обвинить. Теперь у нас есть это, – женщина подняла вверх бумагу, – и нет необходимости поддерживать в нем жизнь. Забавно, не так ли, он мог умереть несколько месяцев назад, если бы не мои лекарства и уход. Доктора не смогли ничем помочь. Но он нам больше не нужен, Хьюго, его время пришло.

– Я не хочу, чтобы отец страдал слишком сильно, Нелл.

– Ха! А что, как ты думаешь, он испытывал весь этот последний год? Было бы милосерднее позволить ему умереть быстрее, но мы не могли этого допустить, пока все не узнали. И ты позволял ему страдать, Хьюго, ты позволял этому продолжаться, так что не начинай оплакивать его сейчас.

Она прижалась к нему бедрами – отвлекающий маневр, который всегда удавался. Сейчас Нелл думала о том, что следует удерживать Хьюго от слишком глубоких раздумий, не позволяя его воображению заходить слишком далеко. Например, мысль о том, что однажды, спустя годы, когда эта женщина станет его партнером и в браке, и в делах, он может испытать те же страдания, что и его отец, никогда не приходила ему в голову. Бедный тупой Хьюго...

Он ошибочно истолковал улыбку Нелл как проявление любви, ее руку у него на бедре – как желание.

– Мы должны избавиться от этого, – сказал Хьюго.

– Что?

– Нужно сжечь его. Завещание. Мы должны уничтожить его сейчас.

Ее улыбка превратилась в зловещую ухмылку.

– О нет, – Нелл мягко покачала головой. – О нет, я хочу, чтобы старый ублюдок увидел, как мы делаем это. Я думаю, ему следует знать, что гнилой план лишить тебя наследства, провалился. Я хочу, чтобы он узнал это, перед тем как его глаза закроются навсегда.

Хьюго молчал, вдыхая ее опьяняющий запах. Не меньше, чем эта женщина, его возбуждала также перспектива наконец завладеть Замком Брейкен и землями, с которыми он сможет делать все, что пожелает. Если бы только старикан умер не так, как планировала Нелл (что бы это ни было), если бы только он угас сам по себе...

– Хьюго!

Его внимание вновь обратилось на женщину.

– Сейчас уже не повернуть назад, – продолжала она. – Раз сэр Рассел уйдет с дороги, а завещание будет уничтожено, у Киндреда не останется ни одного шанса. И что бы ни случилось завтрашней ночью, это его вина Он не должен был так поступать с тобой, Хьюго, не так ли?

Хьюго промямлил нечто невразумительное, что Нелл сочла согласием.

– Кроме того, – добавила она холодно, – он должен был умереть четыре месяца назад.

Хьюго внутренне содрогнулся и, не в первый раз, почувствовал сильный страх перед этой женщиной. Но и это тоже являлось частью ее очарования.

* * *

Нелл неслась вверх по лестнице. Насколько далеко он зашел? Что он увидел? Сперва спальня. Она остановилась на пороге, дико оглядываясь вокруг. Казалось, ничего не тронуто, ничего не передвинуто. Однако чужое присутствие ощущалось так же ясно, как застоявшийся запах, след на песке, отпечатки пальцев на стекле. Женщина почувствовала его в тот же момент, как вернулась домой.

Она никогда не оставляла открытой дверь в свою потайную комнату, поскольку так могла уйти часть ее силы. Кто бы ни сунул туда нос, он явно был достаточно обеспокоен, если покинул комнату второпях, забыв оставить дверь в том положении, в котором нашел ее.

В груди закипала ярость – к чему прикасался незваный гость? Она подошла к алтарю и наклонилась над голубым кубком. Глухой стон сорвался с ее губ: содержимое кубка исчезло, Том Киндред унес его с собой.

С яростным воплем она замолотила по воздуху сжатыми кулаками. Как он посмел?! Как он посмел проникнуть в ее дом, как решился на кражу?! Нелл знала, кто это был, всегда чувствуя подобные вещи, зная о любых отрицательных мыслях, направленных против нее.

Итак, он думает, что может сыграть с ней в игру? Взять верх над Нелл Квик? Что ж, бедняга, он не знает, как ее радуют подобные развлечения, особенно когда они могут закончиться ужасно для ее противника. И прежде чем пройдет эта ночь, Том Киндред узнает, насколько ужасно.

33
Проклятый сосуд

Что-то словно выхватило Тома из дремоты, и он поднял голову с раскрытой книги.

Осторожный стук в дверь.

Он поднял голову выше, плечи медленно распрямлялись.

Опять стук в дверь.

Том откинулся на спинку стула, глядя на дверь, словно мог проникнуть сквозь нее взглядом.

– Дженнет? – позвал он тихо, радостно. Почему она не воспользовалась звонком?

Сильный стук в дверь, так что дерево содрогнулось от удара.

Всерьез встревоженный, он подскочил на стуле, остатки сна слетели прочь.

– Дженнет? – крикнул он. – Ригвит? Это ты?

Молчание было единственным ответом.

Молодой человек оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь пригодного для защиты, затем подошел к буфету и достал длинный разделочный нож. Теперь он ждал, устремив глаза на дверь, прислушиваясь к тишине ночи; спустя несколько долгих минут, запинаясь, но громко спросил:

– Есть там кто-нибудь?

Ответа не последовало. Почему, в конце концов, он должен кого-то бояться в своем собственном доме? «Потому что ужасные вещи случились с тобой здесь совсем недавно», – произнес внутренний голос. И это привело Тома в ярость. Малый Брейкен всегда был чудесным местом, домом, полным любви, окружавшей его в детстве, и убежищем для него сейчас. Никто не имеет права угрожать ему здесь.

Том решительно захромал к двери, бравада отвергала любые другие способы действия. Без колебаний он отодвинул оба засова, верхний и нижний (соображения безопасности заставили его ранее воспользоваться обоими), мягко повернул ключ, переложив нож так, что он оказался в правой руке, как кинжал, и широко распахнул дверь.

Звезды и почти полная луна светили достаточно ярко, освещая поляну вокруг коттеджа серебристо-серым светом. Снаружи никого не было, но что-то лежало на ступеньках.

Перед тем как поднять неизвестный предмет, молодой человек посмотрел в сторону деревьев, напоминавших сейчас просто темную массу. Лес, затаившись, молчал – довольно необычно, поскольку даже в эти поздние часы всегда слышатся шорохи, листья и кусты шевелит ветерок или какое-нибудь бодрствующее существо, ухает сова или кричит ее жертва.

Окончательно убедившись, что никто не скрывается поблизости, Том принялся рассматривать неизвестный предмет. Это оказалась грязная стеклянная банка с жестяной завинчивавшейся крышкой. Он опустился на корточки, желая рассмотреть ее поближе, затем подвинулся так, чтобы не заслонять свет. Из-за грязи было трудно рассмотреть содержимое сосуда.

Киндред взял банку, оказавшуюся неожиданно легкой, и, поднявшись на ноги, в последний раз огляделся вокруг, закрыл переднюю дверь, запер ее на ключ и для большей безопасности задвинул засов. Затем, поставив неожиданный трофей на кухонный стол и опершись локтями о его край, молодой человек принялся изучать банку более внимательно.

Сначала он, лизнув палец, попытался стереть грязь, но без особого успеха, словно банка достаточно долго пролежала в земле. То, что ему удалось разглядеть, напоминало массу тонких волос. Том встал из-за стола, не сводя глаз со странного предмета, заинтригованный и испуганный одновременно. Могло случиться, что банку оставила Дженнет – или даже Ригвит? Но тогда почему они не передали ее лично? И куда девался эльф? Что это за хранитель коттеджа, таинственный страж, смотритель – как бы он ни называл себя, – которого нет на посту?

Наконец любопытство пересилило страх, и Киндред начал откручивать жестяную крышку. Неожиданно банка упала на бок и покатилась.

* * *

Они выливались наружу черным потоком, который затем распадался на отдельные особи – отвратительных, проворных пауков с волосатыми телами и похожими на нитки ногами. Очень скоро поверхность стола превратилась в одну шевелящуюся черную массу.

Не в первый раз за этот день молодой человек почувствовал тошноту. От взгляда на мерзких тварей волосы у него на голове зашевелились, а по спине побежали мурашки. Он отступал все дальше и дальше, пока не уперся в стену.

Пауки вытекали из стеклянного сосуда нескончаемым потоком, немедленно распространяясь, объединяясь в огромные скопления, которые уже не помещались на столе. Насекомые падали на стулья, затем на пол, чтобы направиться в сторону Тома, стоявшего в оцепенении, прижавшись спиной к стене в тщетной попытке проникнуть сквозь нее. Внезапно один из них отделился от шевелящейся массы на столе и приземлился ему на ноги. Машинально Киндред наступил на него, и молодому человеку почудилось, что он услышал вопль.

Это казалось невозможным, но новые и новые твари вылезали из банки, словно ее внутренность не подчинялась законам природы или физики, а была просто выходом из другого измерения, как книга, которую сейчас полностью покрывали пауки, – воротами в другой мир. В ночной тиши раздавалось слабое пощелкивание их ног по камню, и этот ужасный звук служил дополнением к ночному кошмару. Неправдоподобно проворная орда приближалась, и Том начал давить пауков обеими ногами, ботинки и отвороты джинсов скоро покрылись пятнами крови. Однако они продолжали наступать, не пытаясь уклониться от его ног, – настоящие камикадзе паучьего рода. Вдруг один из самых больших пауков, чье жирное тело и ноги покрывали колючие волоски, еще больше увеличивая его размеры, вспрыгнул Тому на колено и медленно, но решительно пополз вверх, его бегающие глазки шныряли туда и сюда.

Том не то чтобы завопил, но звук, который у него вырвался, был достаточно близок к этому. Быстро, не давая себе времени для размышлений, он стряхнул захватчика рукой, но даже мимолетного прикосновения к мохнатому телу оказалось достаточно, чтобы по телу пробежала волна дрожи. Нельзя сказать, что Киндред всегда боялся пауков или иных ползучих тварей, – хотя они всегда вызывали у него отвращение, – но такое количество насекомых, причем постоянно возраставшее, могло напугать любого мужчину или женщину. Он вновь прижался к стене, бессознательно поднявшись на цыпочки, словно высота могла каким-то образом изменить ситуацию.

Теперь молодой человек ощущал покалывание их твердых конечностей на своем теле. Он хлопал по себе ладонями, переступал с ноги на ногу, вскрикивая от испуга и отвращения. Несчастный ощущал влагу их раздавленных тел, но, несмотря на отчаянный танец, все новые и новые особи забирались ему под джинсы, ползали под свитером. Пройдет совсем немного времени, и пауки начнут кусать и жалить его обнаженную плоть, их тела раздуются от его крови. Мысль об этом увеличила панику.

Черная волна продолжала наступление. К паукам присоединились сороконожки и сколопендры, уховертки, мокрицы и жуки – насекомые вылезали из стеклянной банки, которая, казалось, никогда не опустеет. Орда распространялась по всей комнате, заполняя окружающее пространство, покрывая каждую поверхность.

Том бросился к двери на лестницу, давя по дороге крохотные тела. Он выскочил на площадку, со стуком захлопнув за собой дверь, и прислонился к ней, тяжело дыша, продолжая колотить по своему телу. В тусклом свете луны, лившемся сквозь окно на середине лестницы, молодой человек увидел широкую черную ленту, проникавшую через щель под дверью, подобно луже крови. Возможно, дверь и была крепкой, но ничто не могло предотвратить вторжение сквозь щели по краям и в полу.

– Ригвит! – закричал Том, теряя силы. – Помоги мне, помоги мнееее!

Но в ответ слышалось только тихое царапанье пауков, пытавшихся преодолеть дверь-барьер.

34
Акт величайшей храбрости

Увеличив свой рост, насколько это было возможно, чтобы ноги делали шаги подлиннее, Ригвит бежал через лес, продираясь сквозь кусты и перелезая через упавшие деревья, его маленькое сердце бухало в груди.

Он покинул Совет эльфов без всяких объяснений, провожаемый недоуменными взглядами остальных одиннадцати его членов. Даже не слыша ни звука, Ригвит внезапно осознал, что Том в ужасной, возможно, смертельной опасности, потому что безмолвный зов о помощи кинжалом вонзился в сердце эльфа. Каким бы важным ни было заседание Совета – дурные и злые дела начались поблизости, и следовало обсудить, где источник угрозы и какова его природа, – Ригвит не мог игнорировать отчаянные призывы Тома. Что-то ужасное случилось в Малом Брейкене, и долг эльфа был защищать и оборонять не только сам дом, но и его обитателя.

– Храбрисьхрабрись! – взывал он на бегу. – Скоробуду, скоробуду!

Он несся так стремительно, словно у него на лодыжках отросли крылья, и очень скоро впереди показалась освещенная луной полянка; свет в кухонном окне Малого Брейкена горел как маяк. Снаружи и на расстоянии казалось, что там все в порядке, но Ригвит не замедлил бега, потому что инстинктивно ощущал присутствие злых сил, и это чувство заставляло его торопиться.

Не замедляя бега, эльф нырнул в нору, скрытую густой листвой. Теперь он двигался на четвереньках, царапаясь о старые древесные корни, осыпая в спешке землю с потолка и стен туннеля. Хотя потайной ход, чьи размеры были достаточны для самого крупного барсука, изгибался и поворачивал, чтобы избежать случайных преград в виде скал и толстых корней, его общее направление было достаточно верным. Ближе к основанию коттеджа лаз стал гораздо уже, потому что эту его часть проделал сам эльф. Для Ригвита это не являлось проблемой – он просто становился все меньше и меньше и к концу пути был не крупнее, чем мышь-полевка.

Эльф вылез через дыру в полу, находившуюся под ванной, и выпрямился. С того момента, как он вошел в туннель, прошло не больше минуты.

* * *

Том понял: еще немного – и он может потерять сознание. Его левая рука и нога налились свинцовой тяжестью, мешая подниматься по винтовой лестнице, пришлось волочить ногу, как тяжелую ношу. Он попытался взбираться наверх как раньше, прыгая через две ступеньки, но с трудом удержался на ногах. Пауки тем временем заполняли нижнюю лестничную площадку, просачиваясь повсюду сквозь щели, словно черное масло; треск и шорох, который они издавали при движении, звучал как язык, известный только этим тварям.

Левая нога подогнулась, а при попытке опереться, ухватившись за столб лестницы, он обнаружил, что может поднять руку только на несколько дюймов. Боль, почти парализуя, ударила по голове словно молот, и, даже падая, Том успел предположить худшее.

«Не сейчас, – взмолился он. – Господи, только не сейчас!»

Именно так он чувствовал себя, когда случился удар, хотя головная боль настигла его за сутки до инсульта, за рулем машины. Почувствовав легкое щекотание крошечных иглообразных лапок на правой ноге, единственной конечности, которая сейчас ощущалась, Том почти судорожно поднял ногу и, как безумный, стал хлопать по ней правой ладонью, давя пауков на собственной коже, убивая и тех, кто заполз на джинсы, и тех, кто сумел проскользнуть под них.

– Сволочи! – закричал он. – Ублюдки!

В бледном лунном свете несчастный увидел, что по другой ноге тоже ползли пауки, некоторые из них уже добрались до колена. Они единой массой переливались через нижнюю ступеньку подобно темному потоку, – и ничто, а также никто не мог удержать их армию, численность которой была бесконечна, а движение невозможно остановить. Они потоком хлынули вперед, покрывая своими телами весь путь, легко преодолевая любое препятствие.

Том с трудом стал подниматься наверх, опираясь о ступеньки руками, как ребенок, только начавший ходить. Черные пятна стали появляться на его коленях и свитере; что-то попало на лицо, и он быстро смахнул это, боясь даже взглянуть на стену перед собой. Слепящая боль в голове слегка ослабла – или, по меньшей мере, адреналин приглушил ее, – и сила понемногу стала возвращаться к руке и ноге. Молодой человек потащился вверх чуть быстрее, своей неуклюжей позой походя на существ, которые преследовали его.

Пауки уже покрывали каждый дюйм пространства на полу, а еще сотни находились на закругленной стене и на опорном лестничном столбе напротив. Это был густой движущийся поток длинных ног и крошечных тел; Том ощущал на себе взгляды тысяч и тысяч крохотных жадных глаз, наблюдавших за каждым его движением, нетерпеливо стремившихся поглотить его, готовых бросить вызов природе и превратиться в людоедов.

Плечи Тома были уже почти на уровне верхней ступеньки перед площадкой, куда выходила дверь спальни, когда каблук его ботинка соскользнул с края ступеньки, и он съехал вниз навстречу надвигавшейся лавине. Киндред издал короткий вскрик – сейчас он соскользнет с лестницы прямо в самую гущу пауков, но ему как-то удалось остановиться. Тем не менее пауки стали взбираться по ногам, карабкаясь по спинам друг друга, и как только Том сбрасывал одних, другие тотчас занимали их место. В несколько секунд они уже добрались до его талии. Грудь молодого человека тяжело вздымалась, руки были скользкими от раздавленных пауков. Он пытался повернуться на бок, желая выпрямиться, но поскользнулся опять, съехав по ступенькам, покрытым паучьей жидкостью, еще ниже, чем раньше, затем оперся одной рукой – левой, больной – о нижнюю ступеньку, чтобы остановиться. Том пролежал здесь всего пару секунд, пытаясь вновь набраться сил и восстановить равновесие.

Над звуком его собственного неровного дыхания и неосознанных стонов, над объединенным тихим, но яростным шелестом пауков (музыкальный фон ночного кошмара) раздался скрип открываемой двери. Даже в своем ужасном состоянии Том осознал, что это не может быть кухонная дверь, потому что и она, и передняя дверь на хорошо смазанных петлях открывались и закрывались практически бесшумно. Он ничего не видел из-за поворота лестницы, но звук должен быть вызван кем-то или чем-то, открывавшим чулан или дверь ванной. О Господи, что еще? Какой новый ужас ожидает его?

Он услышал легкие шаги, тихое потрескивание тел в хрупких панцирях, похожее на хруст ботинок по снегу или, может быть, на звук босых ног, давящих виноградины. Звуки, усиливаясь из-за акустики винтовой лестницы и покатых стен, смешались в голове.

По ступеням карабкалась маленькая фигурка, казалось, она на ходу меняла рост, но вовсе не потому, что преодолевала ступени. Она действительно становилась выше.

Том понял, что это Ригвит, еще до того, как эльф заговорил с ним, несмотря на то что пауки и многоножки, уховертки и другие насекомые, забравшись на крошечное тельце, покрыли его, как плащом, так что молодой человек видел лишь черную фигурку в лунном свете, лившемся через высокое окно.

– НебойсяТом!

Голос эльфа звучал спокойно, утешающе.

– Не бойся, Том, – повторил Ригвит, продолжая подниматься. Пауки набились ему в рот, и он, повернув голову, выплюнул их так же спокойно, как будто это были яблочные семечки. – Остановись и не пытайся убежать от них. Они не могут по-настоящему навредить тебе, по крайней мере твоему телу.

– Ты с ума сошел? – Киндред откинулся назад, чувствуя паучьи лапки на коже живота, груди, рук – от бедер вниз джинсы были черны от пауков. Он опять поскользнулся, ударившись локтем. – Помоги мне!

– Я помогу, обещаю тебе. – Покрытый пауками эльф был уже почти рядом. – Но ты должен слушаться меня...

– Заставь их уйти!

Том тяжело рухнул на ступеньку, парализованный шоком, как кролик, застывший в свете фар, как газель, замершая при виде крадущейся львицы. Силы оставили его. Но Ригвит уже добрался вверх достаточно высоко, чтобы склониться к уху Тома.

– Ты должен проявить храбрость, – твердо сказал эльф без малейшего колебания в голосе, что, однако, не исключало серьезной необходимости срочно действовать.

– Ригвит, заставь их уйти! Воспользуйся своей магией!

Эльф потряс его за плечо:

– Только ты можешь сделать это. Они посланы тебе, только тебе. Быстро скажи мне, как они оказались здесь. Они были в запечатанном сосуде?

Ригвит продолжал трясти его за плечо, но теперь более яростно. Том почувствовал, как что-то поползло у него по спине, и его неудержимо затрясло. В отчаянии он посмотрел на эльфа.

– О Боже...

Вряд ли хоть дюйм эльфа был на виду, все его тело, включая голову и плечи, было покрыто темной шевелящейся массой. Том закрыл голову руками, но Ригвит не оставлял его в покое.

– Ты – единственный, кто может заставить их уйти отсюда Заклятье было наложено на тебя, и только ты можешь его разрушить. Чувствуешь их щипки, Том? Ты чувствуешь, что они кусают и жалят?

Прежде чем молодой человек ответил, – а он собирался сказать «да», – Ригвит перебил его:

– Нет, ты не чувствуешь. Ты ничего не чувствуешь. Будь честен с самим собой. Ну, ты ощущаешь что-нибудь, кроме их присутствия?

Том заколебался. Он хотел закричать, хотел сказать эльфу, что да, конечно, он чертовски отчетливо ощущает их укусы, но не смог. Он чувствовал их тошнотворные тела и лапки на своей коже, но боли не было, не было и сильных царапин – ничего, что могло бы принести ему реальный вред. Удивленный, неуверенный, он посмотрел вниз.

Это было ошибкой.

Луна снаружи давала достаточно света, и Киндред увидел, что половина его тела затянута паутиной, тонкой сетью, над которой продолжали работать пауки; итак, они довольно скоро совьют вокруг него тугой кокон из серебряных нитей, оплетут паутиной и его лицо, закрыв ему глаза и запечатав рот. Тогда его сердце остановится – просто от ужаса.

– Том, Том, ты слишком долго раздумываешь, – настаивал Ригвит, слегка повысив голос, как будто испугавшись, что может проиграть эту битву. – Посмотри, посмотри сюда, они же просто ничего не значат.

Взяв с шеи Киндреда особенно большого паука, эльф раздавил его в своем крошечном кулачке.

– Видишь? Они не могут ранить тебя. Освободись от своего страха и атакуй их.

На самом деле еще больший страх оживил Тома – страх медленного удушения в плотном коконе. Он стал лягаться, и хотя левая нога была отнюдь не так проворна, как правая, но паутина рвалась легко. Усевшись на ступеньку, чтобы облегчить себе задачу, Киндред принялся бить по телу ладонями и кулаками, а потом смахивать черные тела, освобождаясь от пауков и прочих их ползучих соратников.

– Вот и молодец! – поощрил Ригвит. – Ты же видишь, ничего в них особенного нет. Если бы не их вид, пауки бы тебе даже нравились.

Даже если Том и расслышал эти слова, вряд ли он оценил юмор эльфа, так как был слишком занят разрушением кокона. Близкий к полному изнеможению, он стал действовать медленнее, более неуклюже. «Только бы добраться до спальни, заткнуть щели под дверью простынями!» – думал Том, хотя смутно догадывался, что пауки все равно будут преследовать его, мерзкие насекомые найдут другие трещины и щели, неумолимые в своем преследовании. Он повернулся, встав на одно колено, но Ригвит вцепился в него мертвой хваткой.

– Убегать бесполезно.

Том попытался стряхнуть его, но руки эльфа оказались на удивление сильными и цепкими.

– Существует только один способ победить их, Том, так что ты должен сказать мне, как они сюда попали. В коробке?

Том с ужасом оглянулся через плечо, прежде чем посмотреть на Ригвита.

– В банке! – выпалил он. – Они были в банке!

– А! А где сейчас банка, парень?

– Я не... В кухне! Она в кухне!

– Значит, тебе придется спуститься вниз.

– Ты что, черт побери, совсем спятил?

– Самую малость. Но ты уже спрашивал меня об этом.

Небрежность его тона, однако, совершенно не успокоила Тома Эльф улыбнулся, думая, что это могло бы помочь, но какой-то жук влетел прямо ему в рот. Как и раньше, Ригвит хладнокровно выплюнул его и продолжал убеждать Тома:

– Мы пойдем вместе, но именно ты должен взять банку и выбросить ее прочь.

– Я не могу спуститься вниз! – Том услышал истерические нотки в собственном голосе, и ему стало стыдно. Он снова попытался сдвинуться с места. Ригвит вцепился в его свитер, затем запрыгнул вверх на две ступеньки, чтобы оказаться ближе к лицу Тома.

– Пожалуйста, послушай меня. Они не могут причинить тебе вред, если ты сам не позволишь им. Очень скоро ты начнешь чувствовать их щипки и укусы, но это только потому, что твой собственный ум позволяет тебе это делать, и потому, что ты этого ожидаешь. Тебе придется побороть не только их, но и свои собственные мысли. Пойдем, Том, пойдем со мной сейчас. Я буду с тобой все время.

Том ощутил, как маленькая ручка взяла его за пальцы и слегка потянула. Как будто во сне, он позволил потащить себя, поднимаясь на дрожащие ноги.

– Закрой глаза, если так тебе будет легче, – посоветовал Ригвит.

– Ты что, спятил?!

Ступеньки внизу выглядели так, как будто они покрыты пузырящимся маслом. Свободной рукой Киндред дотянулся до центрального столба и тут же быстро отдернул ее, когда дерево зашевелилось и маленькие тела на длинных ногах запрыгнули на руку. На покатой стене слева от него пауков было меньше, но из-за этого наблюдать за их быстрым бегом было еще страшнее.