Текст книги "Телзи Амбердон"

Автор книги: Джеймс Генри Шмиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

– Около того, – согласился Дэсинджер. – Кстати, небезынтересная деталь: доктор Эгевайн узнал обо всем от одного из ваших флотских из Виллата.

– Что?! – ее глаза распахнулись на максимум возможного.

– Около четырех лет назад флот потерял корабль под названием «Разведчик Хэндинга», верно?

– Три с половиной, – уточнила девушка. – «Разведчик Хэндинга» – это второй корабль, что разбился там, внизу?

– Да. Выжил только один человек… насколько я знаю. Возможно, вы припомните его имя. Лид Фэроуз.

Домарт кивнула:

– Маленький любитель квила. Он числился помощником навигатора. Но как мог доктор Эгевайн..?

– Фэроуз умер в федеральном госпитале на Мецмиали два года назад, – ответил Дэсинджер, – явно от совокупных последствий пагубного пристрастия к квилу. Его подобрали в пространстве Ядра в спасательном боте, который, как мы теперь знаем, был одним из двух ботов «Разведчика Хэндинга».

– В пространстве Ядра? Коллапсар праведный, да у него, должно быть, целый год ушел, чтобы добраться туда в шлюпке!

– Как узнал Эгевайн, – сказал Дэсинджер, – полет действительно продолжался долго. Спасательный бот к тому времени невозможно было опознать. Как и самого Фэроуза. Он был совершенно одурманен квилом… вернее, он был абсолютно невменяем, находясь в крайней стадии квилозависимости. Для того чтобы его опознать, были предприняты серьезные усилия, поскольку в спасательном боте был найден единичный экземпляр вожделенного звездного гиацинта… Существовала вероятность, что это один из камней, утраченных ювелирной компанией «Астероиды Доузи». Но Фэроуз умер всего несколько месяцев спустя, так и не придя в чувство настолько, чтобы поделиться с заинтересованными лицами какой-нибудь полезной информацией.

Дэсинджер прочистил горло.

– А теперь самое интересное: доктор Эгевайн был палатным врачом, отвечавшим за этого пациента, и, в конечном счете, он также оказался человеком, подписавшим свидетельство о его смерти. Доктор оставался в госпитале примерно еще с год, затем подал в отставку, заявив, что намерен заняться частными исследованиями. Прежде чем Фэроуз умер, Эгевайн, разумеется, вытянул из него известную историю.

Мисс Майнз была озадачена.

– Если Фэроуз так и не пришел в себя…

– Доктор Эгевайн – гипнотерапевт исключительных способностей, – пояснил Дэсинджер. – Лид Фэроуз не настолько был плох, чтобы утаить все свои секреты при осмысленном применении гипнотических лекарств.

– Тогда почему другие не…

– О, подобные попытки имели место. Но вы припомните только один факт, – предложил Дэсинджер, – у меня возникли серьезные трудности, когда я намеревался приблизиться к вам с антигипнотиком. Добрый доктор добрался до Фэроуза первым, вот и все. Вместо нескольких минут, потраченных на вас, он мог тратить на Фэроуза час за часом. У тех, кто пришел позже, просто не было шанса достучаться до бедняги-квиломана.

* * *

Несколько секунд Домарт Майнз молчала, затем задала очередной вопрос:

– Зачем вы прилетели на станцию флота Виллата и наняли один из наших кораблей вдвоем? Пусть ваш корабль намного медленнее «Лунной кошки», но и на нем вы сюда добрались бы, причем намного спокойнее.

– Доктор Эгевайн, – ответил Дэсинджер, – кое-что выпустил из виду. Едва ли его можно в этом упрекнуть, поскольку межзвездная навигация – не его конек. Отправные точки на картах, которые он заставил сделать Фэроуза для себя, казались бессмысленными, если сравнивались со звездными атласами Федерации. Нам нужна была возможность сравнить их с вашими флотскими картами. Они сразу обрели смысл.

– Понятно, – девушка бросила на собеседника косой взгляд. – Знаете, в вашем изложении все выглядит весьма подозрительно.

– В каком смысле?

– Доктор Эгевайн прикончил беднягу Фэроуза, так ведь?

– Вполне вероятно, – допустил Дэсинджер. – Но доказать это теперь невозможно. Нельзя заставлять человека свидетельствовать против самого себя. Но, с точки зрения доктора Эгевайна, Фэроуз умер в очень удобный для гипнотерапевта момент, это истинная правда.

– Что ж, – сказала Домарт, – в таком случае этот лепила-эскулап не удовлетворится половиной вознаграждения за спасение имущества, если узрит возможность слинять со всем грузом «Астероидов Доузи».

– Может быть, – задумчиво сказал Дэсинджер. – А с другой стороны, человек, совершивший недоказуемое убийство, чтобы на вполне законных основаниях претендовать на шесть миллионов кредитов, запросто может принять решение больше не испытывать свою фортуну. Как вам прекрасно известно, правила спасения имущества в космосе гласят, что, если в связи с подобной операцией будут доказаны преступные действия или намерения, виновник автоматически лишается всех прав на вознаграждение.

– Да, я это знаю… и еще я знаю, – сказала мисс Майнз язвительно, – вам тоже необязательно быть такому белому и пушистому. Вот вам еще одна возможность. А есть и еще одна. Вы часом не федеральный детектив, а?

Дэсинджер моргнул, но лица не потерял. Через мгновение он сказал ровным голосом:

– У вас с интуицией все в порядке. Однако не обольщайтесь, я работаю не на Федерацию.

– Даже так? – прищурилась Домарт. – Интересно, и на кого же вы в таком случае пашете?

– А вы еще не догадались? Значит, с интуицией, мисс Майнз, у вас есть еще кое-какие пробелы. В настоящий момент я, как вы изволили выразиться, «пашу» на компанию «Астероиды Доузи». Правда, не напрямую.

– Страховка?

– Нет. После смерти Фэроуза «Астероиды Доузи» обратились в детективное агентство, чтобы они занялись расследованием всех обстоятельств этого дела. Я представляю агентство.

– Агентство получает награду за спасение имущества?

– Таково было соглашение. Либо мы доставляем товар, либо не получаем ничего.

– А доктор Эгевайн?

– Если доктор воздержится от самодеятельности, то удостоится половины вознаграждения.

– А как насчет того, каким способом он заполучил от Фэроуза информацию? – спросила она.

– С любой профессиональной точки зрения, этот способ крайне неэтичен. Но никаких улик, свидетельствующих, что Эгевайн преступил какие-либо законы, нет.

Мисс Майнз рассматривала его, и глаза ее заблестели лукавством.

– У меня такое чувство на ваш счет, – начала она, – что я…

Индикатор гравитационных отклонений издал предупреждающий клекот. Девушка быстро развернула голову и сказала:

– Кошка жалуется… похоже, мы входим в зону тяготения первой системы! – Она скользнула обратно в кресло пилота. – Вскоре мы вернемся к нашему разговору…

* * *

Когда Дэсинджер вернулся в отсек управления через некоторое время, Домарт расслабленно сидела в кресле пилота с чашкой кофе и бутербродом.

– Как поживают наши мятежники? – спросила она.

– Едят с отличным аппетитом, ничего не говорят и не доставляют мне хлопот, – ответил Дэсинджер. – Они по-прежнему притворяются, что не понимают межзвездной лингвы. Доктор Эгевайн немного дуется. Он хотел бы выйти на время предпосадочной подготовки. Я сказал ему, что он может наблюдать за всем происходящим на экране коммуникатора в своей каюте.

В глазах мисс Майнз, когда она покончила с бутербродом, появилась задумчивость.

– Знаете, меня не покидает любопытство… как вы можете быть уверены в том, что доктор Эгевайн о полученных от Лида Фэроуза сведениях сказал вам правду?

– Я изучил все записи, сделанные доктором Эгевайном в госпитале во время своих сеансов с Фэроузом. Возможно, он не упомянул о некоторых деталях, но записи выглядят достаточно правдиво.

– Значит, Фэроуз пребывал в квиловом кайфе, – сказала она, – и даже не знал, что они заходят на посадку. Когда он оклемался, разведчик лежал на земле, третий двигатель раздавлен, шлюз открыт, а на борту ни единой души.

– Затем он заметил другой разбитый корабль с открытым шлюзом, подошел к нему, увидел внутри разбросанные несколько костей и вещи, подобрал звездный гиацинт, и узнал из корабельных записей, что внизу в трюме под двадцатью метрами воды запечатанный отсек с ящичком, полным блестящих камешков…

– Да, таков был его рассказ, – согласился Дэсинджер.

– На флотах, – заметила она, – если мы узнаем о месте, где экипажи пары кораблей будто испаряются непонятно куда, то зовем его «пуганым миром». И обычно стараемся держаться от таких планет подальше. – Она на секунду закусила нижнюю губу. – Думаете, доктор Эгевайн решил, что все дело в квиле?

Дэсинджер кивнул.

– Не сомневаюсь. Разумеется, это не более чем догадка, что Фэроуз выжил из-за квила. Этот наркотик не имеет никакой медицинской ценности. Но когда факт налицо, что единственный уцелевший из двух экипажей оказался квиломаном, этот аспект следует учесть.

– На «Разведчике Хэндинга» больше никто квил не принимал, – медленно произнесла Домарт, – я это знаю достоверно. На флоте мало кто употребляет эту гадость. – Она на секунду заколебалась. – Знаете, Дэсинджер, а не следует ли мне попробовать его снова! Может быть, если в этот раз принять дозу через шприц…

Дэсинджер покачал головой.

– Если от маленького кусочка, который вы отъедали, ваш организм ощущал дремоту, то даже четверть стандартного укола вырубит вас напрочь на час или два. Квил действует так на очень многих людей. В этом и заключается основная причина незначительной популярности данного наркотика.

– А как он действует на вас? – спросила она.

– До определенной степени это зависит от дозы. Иногда замедляет меня умственно и физически. Иногда кажется, что никакого эффекта нет, пока тот не проходит. Тогда у меня на время возникают цветные и стереофонические глюки… разумеется, такое может сильно отвлекать, когда вы должны делать что-то серьезное. Эти похмельные галлюцинации – еще одна широко распространенная реакция.

– Но раз вы не можете принимать наркотик и при этом бодрствовать, – подытожил детектив, – то просто останетесь внутри запертого корабля. Все равно лучше будет большую часть времени, пока мы на планете, держать «Лунную кошку» под парами, чтобы мгновенно взлететь.

– А что с Тонасом и Калатом? – спросила она.

– Они, конечно, пойдут с нами. Если квил – это то средство, что нужно, чтобы там, внизу, сберечь здоровье, то у меня его предостаточно. Если же квил их вырубит, твои командиры не смогут устроить неприятности.

* * *

– Похоже, там, внизу, разведен огонь! – указательный пальчик Домарт указал на точку в центре пластины обзора поверхности. – Столб дыма начинает подниматься рядом с той большой купой деревьев!.. От места крушения две и девять десятых километра строго на север и выше по горе.

С настенного экрана раздался резкий голос доктора Эгевайна:

– Дым? Значит, Лид Фэроуз не был единственным уцелевшим!

Домарт наградила его холодным взглядом.

– Возможно, это местное животное, которое умеет раскладывать костры. Не такая уж это редкость. – Она обратилась к Дэсинджеру: – Чтобы засечь нас оттуда, хватило бы ручного детектора, но это не слишком похоже на сигнал бедствия. Если это спасшиеся с одного из кораблей, почему они не воспользовались вторым спасательным ботом разведчика?

– А, может быть, тот не в рабочем состоянии? – предположил Дэсинджер.

Домарт вернула обзор наземного экрана обратно к корпусу разведчика.

– Смотрите сами, – сказала она. – Бот не мог быть поврежден от такого легкого удара. Эти шлюпки построены так, что могут выдержать действительно серьезную встряску! А что еще могло их повредить?

– Фэроуз мог вывести второй бот из строя перед отлетом, – сказал Дэсинджер. – Хотел из Ядра вернуться с экспедицией, чтобы забрать гиацинты, так что он мог позаботиться о том, чтобы с планеты больше никто не выбрался. – Он взглянул на экран. – Как вам такая версия, доктор? Фэроуз об этом не упоминал?

Доктор Эгевайн словно мгновение колебался:

– Вообще-то да, упоминал. Фэроуз уже проделал треть пути до Ядра, когда понял, что, возможно, совершил ошибку, не испортив второй спасательный бот. Но к тому моменту возвращаться было поздно, и он был почти уверен, что других уцелевших не осталось.

– Выходит, шлюпка должна находиться в исправном состоянии?

– Находилась, когда Фэроуз улетел.

– Ну, кто бы там ни был, он, может быть, просто не способен с нею обращаться.

Домарт категорически покачала головой.

– Это тоже исключено! – заявила она безапелляционно. – Все спасательные боты нашего флота в свое время сняты с большого коммерческого лайнера, отправленного на металлолом восемьдесят или девяносто лет назад. Они разработаны так, что любой дурак поймет, что надо делать, а навигационные настройки полностью автоматические. Разумеется, если огонь развел местный житель, обладающий крайне зорким зрением, то это в корне меняет дело! Подобному существу может и не придти в голову идея приблизиться к разведчику. Стоит мне идти на снижение в сторону дыма, Дэсинджер?

– Да. Мы должны выяснить, что означает этот сигнал, прежде чем попытаемся приблизиться к месту крушения. Доктор, теперь вы удостоверились, что биотическая проверка, осуществленная мисс Майнз из космоса, абсолютно верна?

– Анализ кажется довольно точным, – признал доктор Эгевайн, – и выбранная флотская сыворотка покрывает все выявленные источники опасности.

* * *

– Тогда мы готовимся к немедленной посадке, – сказал Дэсинджер. – На земле у нас останется меньше часа светлой части суток, но ночь настолько коротка, что этим можно пренебречь. – Отключив связь с каютой Эгевайна, он повернулся к Домарт: – Значит, вы говорите, что у наших коммуникаторов пятикилометровый радиус действия?

– Немного больше пяти.

– Тогда, – продолжал Дэсинджер, – мы оставляем вас и «Кошку» точно на высоте пяти километров в течение девяноста пяти процентов проведенного нами на планете времени. Если прибудет «Шпион», пока вы наверху, сколько у нас будет времени, чтобы смыться?

Она пожала плечами:

– Это зависит, конечно, от того, как они прибудут. Мои детекторы могут засечь «Шпиона» в космосе раньше, чем они засекут «Кошку» на фоне планеты. Если мы заметим их приближение, у нас будет около четверти часа в запасе. Но если они, – продолжила девушка невесело, – появятся из-за горизонта уже в атмосфере или выведут корабль из подпространства, то это совсем другое дело. Если я не удеру сразу же, они возьмут меня на мушку… и БУМ!

– Значит, вам придется остерегаться таких возможностей. Думаете, что сможете отвлечь «Шпиона» погоней, чтобы потом вернуться и подобрать нас?

– Они не станут преследовать меня настолько долго, – ответила Домарт. – Им прекрасно известно, что «Кошка» легко их обыграет, как только уйдет в приличный отрыв, так что, если они не смогут пригвоздить ее в первые несколько минут, то бравые флотские вернутся на планету, чтобы поискать, что тут интересного. А если я не дам «Кошке» ускакать от «Шпиона», – добавила она, – а просто буду держаться чуть впереди, они поймут, что я пытаюсь их отвлечь от чего-то важного.

Дэсинджер понимающе кивнул.

– В этом случае каждый из нас будет сам за себя, а ваша задача – улепетнуть, чтобы как можно скорее доставить информацию в детективное агентство «Кайт Интерстеллар», базирующееся на Орадо. С этого момента делом займется агентство.

* * *

Мисс Майнз взглянула на него.

– А вам не кажется, что к тому моменту, когда агентство сможет как-то повлиять на ситуацию, вас уже не будет в живых?

– Постараюсь избежать такого пессимистичного варианта, – ответил Дэсинджер. – Что ж, мы предусмотрели все версии относительно поведения «Шпиона», но и внизу дела могут пойти из рук вон плохо. Скажем, я утрачу контроль над группой, или мы столкнемся с чем-то непонятным и враждебным, что и предыдущие группы высадки, да еще окажется, что квил не в состоянии помочь. При любом подобном развитии событий вы, мисс Майнз, направите «Кошку» к любому из миров Ядра Звездного Скопления и сообщите в агентство. Согласны?

Домарт кивнула.

Он достал из кармана плоский футляр с медицинскими инъекторами.

– Хотите вколоть себе квил еще до того, как мы сядем? – спросила мисс Майнз.

– Нет. Хочу, чтобы у вас под рукой был один из этих инъекторов, по крайней мере, пока мы не выясним, в чем суть проблемы. Если вам придется принять наркотик, он вас отключит, но, возможно, сохранит вам жизнь. Сам я намерен подождать и посмотреть, а нужно ли переходить на квил. Глюки, что бывают у меня после этой дряни, могут нагрянуть, когда мы окажемся в самой гуще событий, а это может привести к самым нежелательным последствиям. – Он закрыл футляр. – Ну, вот, кажется, мы продумали все. Если вы только что обратили внимание на обзорную пластину, то заметили, что некто показался из-под деревьев в районе дыма. И если я не ошибаюсь, это – человек.

Домарт положила полученный от детектива инъектор в ящик приборной панели.

– Не думаю, что вы ошиблись, – сказала девушка. – Я наблюдаю за ним уже секунд тридцать.

– За ним? Это мужчина?

– Ничуть не сомневаюсь. Двигается уверенно и не вихляет задом.

Дэсинджер поднялся.

– В таком случае пойду переговорю с Эгевайном. У меня есть задумка и насчет его гипноаэрозолей, если уж нам довелось столкнуться с другими уцелевшими.

– Мне опустить корабль рядом с тем?

– Нет. Садитесь на полкилометра севернее, в центре того большого открытого участка. Так мы избежим возможной засады. И во время снижения лучше всего стараться избегать воздушного пространства непосредственно возле места катастроф.

Домарт взглянула на него с ехидцей:

– Не нужно меня предупреждать об очевидном – черта с два я сунусь в эту зону!

– Из-за разведчика? – ухмыльнулся Дэсинджер.

– Конечно. Нет видимых причин, почему разведчик был вынужден сесть настолько жестко, чтобы расколошматить двигатель. Хэндинг был превосходным пилотом.

– Хм-м, – Дэсинджер потер подбородок. – М-да, любопытно. Предполагается, что налетчики во время атаки на «Астероиды Доузи» воспользовались неизвестным типом оружия. У всех погибших во время налета были зафиксированы огнестрельные ранения. Но более тщательный осмотр тел показал, что эти раны по большей части были нанесены уже после смерти.

– Вы хотите сказать… – вид у Домарт был испуганный, – вы считаете, что кто-то пытался скрыть, как были убиты эти несчастные? Какой-то таинственный способ?

Дэсинджер кивнул.

– Вот именно, «таинственный». Налетчики оставили следователям крайне мало улик. Но, похоже, что атаковал станцию один единственный корабль, и что шлюзы купола были открыты изнутри. Это, разумеется, предполагает наличие предателя среди персонала станции. Однако совершенно достоверно только одно – каким-то невнятным образом компания «Астероиды Доузи» потеряла полугодовой объем производства ограненных звездных гиацинтов ювелирного качества стоимостью почти в сто миллионов кредитов. Это случилось шесть лет назад, и великое ограбление «Астероидов Доузи» – до сих пор неразрешенная загадка.

Он задумчиво покачал головой.

– Но давайте вернемся к настоящему. На месте крушения не заметно ничего такого, что могло бы оказаться, скажем, автоматической пушкой, но… ладно, будем просто приближаться с осторожностью и при первом же намеке на опасность дадим деру!

* * *

«Лунная кошка» неспешно приближалась к открытом месту, где стоял человек, в сотне метров от зарослей деревьев, из-под которых по-прежнему вздымались клубы густого дыма. Он наблюдал за снижением спидстера спокойно, никак не пытаясь привлечь к себе внимание его экипажа.

Домарт пригляделась, но ничего нового не сказала, ибо человек не являлся членом пропавшего экипажа Хэндинга и, стало быть, был ей незнаком. Следовательно, он принадлежал к числу налетчиков.

«Лунная кошка» коснулась поверхности холма где-то в четверти километра от леса и встала, задрав нос в зенит и бесстыдно расставив посадочные лапы. Грузовой шлюз открылся, выполз узкий трап. Первым из шлюза появился Квист. Он швырнул на землю два тюка со складными палатками и проворно спустился. За ним последовал доктор Эгевайн, потом оба флотских в наручниках. Дэсинджер вышел последним.

– Вышли все, – передал он в наручный коммуникатор. – Поднимай.

Трап беззвучно втянулся в шлюз, люк захлопнулся, и «Лунная Кошка» плавно и быстро оторвалась от земли. Лью Тонас бесстрастно проследил за подъемом спидстера, посмотрел на Калата, потом с минуту громко и энергично изрекал что-то на межфлотской лингве без всякого выражения на широком лице.

– Квист, ставь палатки! – приказал Дэсинджер.

Когда палатка была собрана, Дэсинджер жестом большого пальца себе за спину направил флотских к ее входу.

– Внутрь, ребята! А ты, Квист, запри за ними и оставайся охранять. Пошли, доктор. Встретим нашего приятеля, потерпевшего кораблекрушение, на полдороги, поскольку ему явно не терпится пообщаться с людьми…

* * *

Человек приближался неторопливо, широкой и легкой поступью, на плече у него сидела птица и, выгибая шею, пялилась на незнакомцев круглыми желтыми глазами. Он был высок и строен, вероятно, полегче Лью Тонаса на десяток кило, но в великолепной физической форме. Сильное и умное лицо лучилось улыбкой.

– Я уже перестал надеяться, что этот день когда-нибудь настанет! – сказал он на межзвездной лингве. – Могу я узнать, кто вы?

– Исследовательская группа, – пожал и потряс протянутую руку Дэсинджер, в то время как правая рука доктора Эгевайна якобы случайно потянулась к отвороту пиджака. – Мы заметили два разбитых корабля внизу, на берегу озера, – пояснил Дэсинджер, – затем обнаружили дымовой сигнал. Как ваше имя?

– Грейлок. Бывший главный механик «Антареса» с Ванадии на Ароке. – Грейлок повернулся, по-прежнему улыбаясь, к Эгевайну.

Эгевайн приветливо улыбнулся.

– Грейлок, – со значением произнес он, – вы чувствуете и будете чувствовать дальше, что это – именно та беседа, которую вы планировали с нами провести, что все происходит в точном соответствии с вашими желаниями. – Повернув голову к деловому партнеру, он спросил: – Вы предпочли бы допросить его сами, Дэсинджер?

Дэсинджер, пойманный врасплох, вздрогнул. Но выражение лица Грейлока не изменилось. Детектив покачал головой.

– Прошло весьма гладко, доктор! – прокомментировал он ловкость рук гипнотерапевта. – Нет, продолжайте сами. Среди нас вы опытнейший эксперт.

– Очень хорошо… – благосклонно принял мнение детектива доктор Эгевайн и продолжил свою миссию: – Грейлок, с этой минуты вы будете целиком и полностью сотрудничать со мной, зная, что я и друг вам, и хозяин. Кто-нибудь из тех, кто прибыл сюда на тех двух кораблях у воды, еще жив?

Секунду или две царило полное молчание. Затем лицо Грейлока стало дергаться, от него отхлынула кровь. Сухо и резко он заговорил:

– Нет. Но я… Я не…

Он стал невразумительно заикаться, снова умолк, лицо одеревенело.

– Грейлок, – продолжал экспериментировать Эгевайн, – теперь вы можете все вспомнить и ничего не боитесь. Расскажите мне, что произошло с остальными.

Пот покрыл пепельно-серое лицо жертвы кораблекрушения. Рот вновь стал кривиться в безмолвно агонизирующих гримасах. С коротким урчанием птица вспорхнула с плеча, и тихо унеслась прочь.

Доктор Эгевайн принялся настаивать:

– Вы ничего не боитесь. Вы способны все вспомнить. Что с ними случилось? Как они погибли?

Неожиданно лицо человека разгладилось. Он перевел взгляд с Эгевайна на Дэсинджера в мимолетном смущении, затем с необыкновенным облегчением объяснил:

– Ну, это… дело одним словом… генератор Ховига перебил многих, пока мы удирали от «Антареса». Некоторые достигли границы радиуса поражения вместе со мной, и впоследствии я убил их всех.

Доктор Эгевайн еще раз мельком взглянул на Дэсинджера, но допроса не остановил.

– А экипаж второго корабля? – спросил он.

– Те двое. У них было то, что мне нужно, и, естественно, я не хотел оставлять их в живых.

– Генератор Ховига на «Антаресе» по-прежнему работоспособен?

– Да.

– Каким образом он убивает?

На лбу Грейлока вновь выступил пот, но теперь его, похоже, не беспокоили никакие сопутствующие эмоции.

– Разумеется, он убивает страхом… – ответил он.

* * *

С этого момента история налета на «Астероиды Доузи» и генератора страха Ховига стала разворачиваться перед ними с неимоверной быстротой. Ховиг разработал свои машины с единственной целью – ограбить погрузочную станцию «Астероидов Доузи». План заключался в том, чтобы «Антарес» курсировал в некартографированном пространстве с украденными звездными гиацинтами, по крайней мере, в течение двух лет, после чего должен был приблизиться к границам Федерации из удаленного от системы Доузи сектора. Эта предосторожность и стала катастрофой для Ховига. У главного механика Грейлока было время поразмыслить над тем, что его доля прибыли в набеге относительно мала, и что всегда существует шанс значительно ее увеличить.

Грейлок с приятелями напали на своих бывших подельников, как только рейдер коснулся поверхности ненанесенной на карты планеты, дабы пополнить запасы воды. Нападение удалось, но смертельно раненый Ховиг жестоко отомстил бунтовщикам. Он исхитрился включить одно из своих мерзких пси-устройств, и практически все, кто оставался живым на борту, немедленно спятили от страха. Корабль, потеряв управление, рухнул на край озера. Кто-то открыл шлюз, и несколько обезумевших членов экипажа сорвались с трапа и разбились о камни внизу. Те же, которые сравнительно благополучно достигли подножья трапа, в бешенстве убегали от места крушения. Излучение машины Ховига преследовало их, но плавно ослабевало по мере увеличения расстояния между беглецами и «Антаресом». Наконец, через три километра от источника, порывы страха полностью исчезали… Приблизиться к месту крушения стало невозможно – энергия у генератора страха не кончалась, он мог работать годами.

– Давайте уточним с этим, доктор! – посоветовал Дэсинджер. – Спросите его, почему убийственные машины на них не действовали, когда они грабили «Астероиды Доузи». У генераторов есть управляемый дистанционно стопер?

Грейлок, услышав вопрос, ответил:

– Мы принимали квил. Хотя эффект был все равно крайне неприятен, но его можно было терпеть.

На пару секунд повисла пауза. Доктор Эгевайн прочистил горло.

– Похоже, Дэсинджер, – заметил он, – что мы не смогли учесть один крайне важный момент!

Дэсинджер кивнул.

– И, самое главное, очевидный, – сухо отметил он. – Продолжайте, доктор. Сколько квила они принимали? Как долго они принимали его перед налетом?

Доктор Эгевайн, окинув партнера понимающим взглядом, повторил вопросы.

Грейлок рассказал, что Ховиг начал приучать экипаж к квилу за неделю или две до того, как «Антарес» взлетел с Арока, чтобы нанести удар по станции. Доза каждый раз постепенно увеличивалась до такой степени, которая требовалась конкретному индивиду, чтобы оставаться невосприимчивым к излучению генератора. Персональные реакции широко разнились и были непредсказуемы.

Дэсинджер, облизав языком губы, кивнул.

– А спросите у него…

* * *

Он осекся, услышав мягкое воркование и заметив трепещущую тень. Птица Грейлока, мягко хлопая крыльями, пролетела мимо, уселась на облюбованное плечо хозяина и развернулась, поглядывая то на Дэсинджера, то на Эгевайна. Дэсинджер, глядя на желтые совьи глазки и странный маленький, похожий на трубку, клюв, продолжил, обращаясь к Эгевайну:

– …где на корабле хранится груз.

Грейлок подтвердил утверждения Лида Фэроуза о том, что тот успел прочесть в записях «Антареса». Все звездные гиацинты, кроме нескольких штук, размещались в напоминавшем бункер отсеке хранилища, и отсек этот был опечатан. Чтобы его открыть, понадобится взрывчатка. Ховиг оставил себе полдесятка камней покрупнее, вероятно, как средство от скуки на время предстоящих двух лет полета. Грейлок нашел один из них незадолго до того, как заработал адский прибор Ховига.

– И где этот камень сейчас? – спросил доктор Эгевайн.

– Он до сих пор при мне.

– С собой?

– Да.

Доктор Эгевайн раскрыл ладонь:

– Он больше тебе не нужен, Грейлок. Отдай его мне.

Грейлок оказался в замешательстве, на секунду почудилось, что он вот-вот разразится плачем. Затем достал перевязанный кусочек кожи, бережно развернул и положил бриллиант Эгевайну в руку. Эгевайн взял камень большим и указательным пальцем другой руки и поднял перед собой.

Несколько секунд царила тишина, пока звездный гиацинт пылал в вечернем свете, а им любовались трое мужчин и маленькое крылатое существо. Затем доктор Эгевайн медленно выдохнул.

– Ну вот! – сказал он слегка дрожащим голосом. – Люди способны убивать за одну только эту красоту!.. Вы хотите сохранить его, Дэсинджер? Или поручите эту миссию мне?

Дэсинджер задумчиво посмотрел на него:

– Оставьте у себя, доктор.

* * *

– Дэсинджер, – заметил доктор Эгевайн несколько минут спустя, – я вот тут думал…

– О чем?

– Сбивчивое описание Грейлока свидетельствует о том, что машина, установленная Ховигом на «Антаресе», в действительности не распространяет эмоции ужаса, как это представляется ему. Нарисованная картина явно говорит о том, что мозг, в котором естественные либо приобретенные барьеры обособления временно снимаются, взрывается комплексным безумием такой интенсивности, какая была бы немыслима без внешнего воздействия. Как мы видим на примере Грейлока, подобное состояние невозможно описать или представить! Этот генератор – поистине дьявольское изобретение…

Он нахмурился.

– По какой причине наркотик квил противодействует подобному эффекту, остается неясным. Но, поскольку мы знаем, что он противодействует, возможно, у меня уже есть решение проблемы, с которой мы столкнулись.

– Хочу послушать, – кивнул Дэсинджер.

– Пусть мисс Майнз немедленно спустит корабль, – проинструктировал его Эгевайн. – Имеется определенная вероятность, что именно для этой цели среди моих медицинских запасов найдется эффективный заменитель квила. Несколько часов экспериментов, и…

– Притормозите, доктор, – перебил его Дэсинджер. – До сих пор от наших словесных перепалок особого вреда не было. Но сейчас мы совсем в другом положении… Возможно, у нас в запасе очень мало времени. Так что хватит играть краплеными картами.

Доктор возмущенно насупил брови:

– Что вы хотите этим сказать?

– Разумеется, то, что у нас обоих есть квил. И экспериментировать незачем. Но то, что он у нас есть, еще не гарантирует, что мы сможем приблизиться к генераторам. Мозговые ткани Лида Фэроуза были буквально пропитаны наркотиком. У команды «Антареса» имелись недели, для определения дозы, чтобы работать в радиусе воздействия генератора и при этом оставаться в своем уме. У нас, скорее всего, будет достаточно проблем и без того, чтобы пытаться надуть друг друга.

Доктор Эгевайн прочистил горло:

– Но я…

Дэсинджер снова его перебил:

– Ваше нежелание сообщить мне все, что вы знаете или о чем догадались, понятно. Доверять мне полностью у вас не больше причин, чем у меня – вам. Так что раньше, чем предложите что-нибудь еще, я хотел бы показать вам вот этот документ. Думаю, с оттиском федеральной печати вы знакомы.