Текст книги "Охотники"

Автор книги: Джеймс Фелан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

7

Вечером мы впервые запустили генератор. Через пару минут стало ясно, что нужно его как-то изолировать – дым валил просто ужасный. Поэтому мы перетащили этот агрегат в один из прилегающих к ресторану баров, плотно закрыли двери, а провода протянули на нашу сторону.

В обед мы устроили настоящую пирушку, наготовив всякой всячины. Откуда в плитах газ, мы понятия не имели: то ли он поступал в систему, как обычно, то ли догорали остатки. На всякий случай, чтобы не потухла малая горелка, от которой зажигаются все остальные, Дейв по очереди залез под плиты и перекрыл вентили, оставив только один.

Вообще, мы постепенно стали действовать более обдуманно – видимо, смирились с тем, что проведем здесь не один день и ресурсы нужно экономить.

Стемнело, и мы разошлись спать. Я соорудил себе лежбище из подушек, устроился поудобнее и просто слушал, о чем говорят мои друзья. Их болтовня успокаивала меня, давала надежду. Сквозь сон я думал, как же мне повезло. Пусть Дейв иногда бесит меня, Анна иногда кажется настоящей уродиной, а Мини ведет себя как нытик – главное, они рядом. И весь этот ужас мы переживаем вместе.

Ночью аварийное освещение погасло. Сложно сказать, когда именно, – мы все спали. Что света нет, я заметил в четыре утра, когда встал в туалет. Даже красная надпись «Выход» не горела. Темно было почти по всему городу. В большинстве зданий аварийное освещение отключилось полностью или мигало, как неоновая лампа, которая вот-вот перегорит. Улицами завладела темнота. Мне страшно хотелось, чтобы вновь загорелись таблички с надписью «Выход» – наверное, именно так моряки искали в небе Полярную звезду. До рассвета я просидел у темного окна, погрузившись в счастливые воспоминания. С первыми лучами солнца пришлось возвращаться в реальность.

За завтраком мы снова обсуждали причины катастрофы. Мини обвиняла во всем китайцев и старалась в который раз объяснить Дейву, что Тайвань не входит в КНР.

– Это вообще могли устроитьцэрэушники, – выдала вдруг она.

Первой засмеялась Анна, потом и все мы.

– Но пока у нас нет против них веских доказательств, – заключила она.

– Хотя чисто теоретически это могло быть и ЦРУ, – сказал я, и Анна снова прыснула. Мне показалось, что смеется она не над моими словами, а именно надо мной.

– Русские! Это точно, стопроцентно устроили русские, – сказал Дейв.

– Да уж, миру повезло, что у тебя нет чемоданчика с ядерной кнопкой, Дейв. А то нанес бы ответный ядерный удар, да? – спросил я.

– Смейся-смейся. Только вот у моих родителей в школе проводились специальные учения на случай ядерной атаки со стороны русских: еще в начальных классах их учили залезать под парты и закрывать голову руками, как в самолете.

– О да, во время ядерного удара уж точно выживешь, если закроешь голову руками. Как, впрочем, и если самолет рухнет с десяти тысяч метров, – отбрил я и вызвал у Мини и Анны очередной приступ смеха.

Но Дейва было сложно переубедить.

– Россия – единственная страна, способная на удар такой силы. Они сбросили бомбы с каким-то веществом и превратили людей в охотников.

– У французов тоже полно оружия, – сказала Анна.

Похоже, Мини была с ней согласна: по крайней мере, выражение лица у нее немного изменилось после слов Анны.

На обед у нас был торт. Постепенно мы уничтожали запасы десертов в ресторане, утешая себя тем, что они все равно испортятся, так чего на них смотреть. Именно в тот момент, когда Мини вырвало очередным шоколадным пудингом, я решил больше ни разу в жизни не прикасаться к шоколаду в любом виде. Отвратительная, густая, зловонная масса хлынула у нее через нос и через рот сразу прямо на окно возле нашего любимого столика. Вслед за Мини фонтаном стошнило Дейва, я вовремя успел вскочить со стула. После этого он как-то сжался, уменьшился, стал почти как я.

Слава богу, воды у нас хватало, поэтому мы без проблем все отмыли. Вернее, вода в кранах кончилась еще день назад, но Мини вовремя вспомнила про пожарную сигнализацию на потолке. Мы добрались до пожарных шкафов и открутили вентили, вылив сотни литров воды, остававшейся в трубах.

В ресторанном туалете мы с Дейвом набрали из пожарных шлангов несколько ведер воды: он направлял толстый тяжелый шланг, а я придерживал ведро. Именно тогда Дейв рассказал, что его отец сдавал в Квинсе дом на несколько квартир и пару раз брал его с собой помогать с ремонтом.

– У твоего отца есть голова на плечах, раз он вложился в недвижимость в Нью-Йорке.

В ответ Дейв пожал плечами:

– Город сильно изменился с тех пор, вырос, особенно в той части. Все подорожало, люди стали другими…

Я хотел было напомнить Дейву, чтобы он покрепче держал шланг – вода лилась прямо мне на ноги. Но он как раз стал рассказывать об отцовских квартирантах.

– Они просто взяли отца за яйца. Подловили его на каком-то ерундовом нарушении правил аренды, теперь ни выселить их, ни денег взять. Эх, может, у них там с мамой всё нормально… Черт! Он всегда учит меня держать ситуацию под контролем, а сам… Его никогда нет дома. А… чего тут рассказывать, ничего уже не исправишь… Они все равно скоро разведутся из-за этого Лео…

Дейв сплюнул, опустил шланг и посмотрел на пол.

– Хуже всего, что отцу, похоже, гораздо больше нравится торчать в Квинсе, чем дома, – сказал он тихо и ушел опустив голову.

Через некоторое время я нашел Дейва на открытой смотровой площадке: он изучал восточную часть города. Я сел рядом и вспомнил родителей. Интересно, в их разводе тоже поучаствовал какой-нибудь Лео? Хотя вряд ли. Мама ушла, когда мне было четыре, но до того времени они с отцом казались мне вполне счастливыми.

После обеда мы отправились на разведку – в наших планах было осмотреть, проверить пять этажей под нами. В надежде найти живых людей мы стали одну за другой осматривать квартиры и офисы. Первые пару дверей мы открывали или взламывали с замиранием сердца, но ни за одной из них людей не было. Каждая новая дверь приносила только разочарование. Мы решили, что вполне можем забирать из квартир нужные нам вещи; все полезное мы аккуратными рядами складывали в коридорах. Внутри мы старались управиться как можно быстрее; главное было не смотреть на семейные фото – в рамках на стенах, на дверцах холодильников, на створках шкафов, – на фото счастливых людей, в чьих ящиках мы рылись, чьи вещи примеряли, чью еду пробовали.

А еды было много. Не осмотрев еще и половины квартир между шестьдесят пятым и шестидесятым этажами, мы поняли, что экономить припасы не придется. Меня поразило, как много у людей было еды, а еще больше – как долго ее можно хранить. Молоко длительного хранения можно пить еще два года. Большинство консервов вообще не имели срока годности, а запихивали в эти банки все что угодно: фрукты, мясо, овощи, бобы, чечевицу, молоко, сгущенку, даже сыр.

Свежие продукты мы забирали и относили на крышу: на уличном морозе они были как в холодильнике. Мусор и испорченную еду сбрасывали с одной стороны небоскреба. Непонятно, почему этот процесс нас так веселил.

– Интересно, наберет ли запущенный с такой высоты кочан капусты достаточную скорость, чтобы пробить крышу машины? – спросил я, и мы решили провести эксперимент, за которым с удовольствием следили, свесившись с крыши.

Сначала мы хотели осмотреть все этажи в здании, но потом решили ограничиться пятью. Еды и всякой ерунды мы запасли на несколько лет вперед, одежды тоже хватало.

– Ну, как я вам?

Перед нами появилась Мини. Волосы она взъерошила, а позаимствованные в одной из квартир вещи слегка «доработала»: некогда строгий наряд теперь выглядел довольно экстравагантно.

– Отлично выглядишь, Мини! Нечто среднее между Эми Уайнхаус и Тейлор Свифт [2]2
  Тейлор Свифт – американская поп-звезда и актриса, известная пристрастием к классическому стилю в одежде. Эми Уайнхаус – британская исполнительница, обладательница мощного контральто. Славилась экстравагантными нарядами; муза Карла Лагерфельда.


[Закрыть], – не удержался я.

Следом за Мини продефилировала Анна в вечернем платье и меховом манто, но спросить, как в ее сознании мирно уживаются шкурки убиенных животных и вегетарианство, я не осмелился.

Дейв переоделся в футболку с символикой какой-то спортивной команды, нацепил на голову повязку да еще и откопал где-то самый настоящий бронежилет.

Я было примерил костюм от Армани – а что, дорогая вещь, как-никак, – но он оказался на несколько размеров больше. В фойе одного из офисов в стеклянной витрине обнаружился костюм Человека-паука – скорее всего, тот самый, настоящий, из кино. Не то чтобы я разбил витрину совершенно без угрызений совести, но и мучился сомнениями недолго, пообещав себе водрузить костюм на место после примерки. Костюм был сшит как на меня, так что я, гордо выпятив грудь, прошелся в нем перед остальными. Правда, Анна одарила меня таким взглядом, что пришлось попрощаться с новым имиджем.

В похожем на телестудию помещении, полки которого были заставлены кубками и всякой прочей футбольной чепухой, мы обнаружили огромный плазменный телевизор и DVD-проигрыватель. Технику мы установили на сцене в дальнем конце ресторана и устроили настоящий кинозал, приспособив вместо кресел матрасы. Я притащил себе снизу огромный двуспальный матрас, Мини улеглась передо мной на небольшом односпальном, Анна устроилась справа от нас, в ковровой зоне, положив два матраса один на другой. Мало того что она ушла от нас подальше, так еще и отгородилась настоящей стеной книг. Дейв притащил для себя раскладушку и поставил ее почти возле самого окна.

Темнело. Я лежал на своей импровизированной кровати, смотрел в потолок и слушал, как Анна играет на ресторанном рояле «Лунное сияние» Дебюсси. Музыка была настолько прекрасна, что заставляла забыть обо всем на свете. Я поднялся и подошел к Анне. Видимо, она почувствовала мое присутствие, потому что перестала играть и спросила:

– Хочешь, научу тебя?

– Вряд ли у меня получится…

– Это только кажется, что сложно, начало тут совсем легкое.

– Я лучше просто посмотрю и послушаю.

Анна кивнула и чуть подвинулась, чтобы я мог сесть рядом. Она играла, а я украдкой рассматривал ее почти черные глаза, длинные густые ресницы.

Вечером мы расправились с большущей коробкой пончиков, найденной в запасах какого-то ценителя, и посмотрели серию «Задержки в развитии». До этого каждый из нас принес диски с фильмами, которые показались ему заслуживающими внимания. Получилось три стопки: комедии, документальные фильмы и записи концертов, фильмы про конец света и войну. Оказалось, что все, кроме Анны, фильмы из последней стопки уже смотрели. Пересматривать мы их не стали, а вот сюжеты и всякие интересные моменты обсуждали довольно долго, надеясь выудить хоть что-то полезное.

– Нужно выработать план на случай, если сюда поднимутся охотники, – сказал Дейв.

Мини побледнела:

– Ты думаешь, они могут прийти сюда?

– Мини, мы должны предусмотреть разные варианты. – Я надеялся успокоить ее этими словами.

– Не волнуйтесь, у меня есть пистолет «глок», – сказал Дейв.

– Где ты его взял?

– Нашел под кроватью в одной из квартир.

– А ты умеешь стрелять?

– У меня дядька служил в Ираке. Он меня научил.

Я не особо поверил Дейву: ну кто ж учит стрелять подростка, которому только исполнилось шестнадцать?

– Если хотите, я и вас научу. И как заряжать, тоже покажу. Завтра нам нужно выбрать несколько точек, откуда удобнее всего держать оборону, разработать план. Если охотники придут сюда, мы должны действовать сообща.

Разговор сам собой перешел на всякие киношные страшилки, в которых героям удавалось выжить, только если они держались вместе и помогали друг другу. Такие фильмы всем нравятся: страшные, динамичные, про борьбу добра и зла. Только вот в реальной жизни совсем не хотелось оказаться героем одного из них.

Мы заснули перед телевизором.

Мне приснилось, что я проснулся в этом же ресторане, но совсем один, – и я по-настоящему проснулся, весь в холодном поту оттого, что громко зову отца. Мини пробормотала мне сквозь сон что-то успокаивающее.

От этого кошмара сон как рукой сняло. Я встал, выключил генератор, зажег несколько свечей и уселся на свой матрас с пачкой «M&M's».

– Завтра в генераторе кончится бензин. – Голос Дейва с матраса прозвучал не громче обычного, но по почти пустому помещению разнесся эхом. Может, дело было не в голосе, а в словах: мне стало трудно дышать, когда я осознал, что за ними стоит.

– Утром, после завтрака, мы все вместе пойдем вниз и принесем бензина. Заодно и разведаем ситуацию, – сказала Анна.

Все молча согласились. Генератор был для нас символом прежней, привычной жизни.

– Надо стараться не жечь генератор больше трех часов в день. И еще – кто-то должен постоянно мониторить телеканалы, – пришло мне в голову.

– Ага, и смотреть на помехи?

– Анна, но ведь всё может измениться! Нужно проверять телефоны, Интернет, мобильные.

– Нужно-то оно нужно, только вот я уже не верю в перемены, – сказала Анна.

– Но и сидеть сложа руки нельзя! – возразил Дейв.

– По мне, достаточно просто наблюдать за городом из окон.

Я не обратил внимания на слова Анны:

– Нужно зарядить ноутбук и аккумуляторы от фонариков. И стараться не гонять генератор зря.

– И айподы… айподы тоже нужно зарядить, – добавила Мини.

В осмотренных квартирах мы с Мини нашли десятка три айподов и придумали странную игру: мы слушали записанную на них музыку и пытались представить себе хозяина устройства.

– Завтра, когда мы пойдем вниз, не забудь взять пистолет, – сказал я Дейву.

– Естественно. – Он ответил быстро, будто давно все решил.

– И я возьму пистолет. – Хотелось, чтобы мой голос прозвучал как можно спокойнее.

Мини что-то хмыкнула, но заговорил Дейв:

– Ты нашел пистолет?

Я молчал, подбирая слова.

– Почему ты нам не сказал?

По звуку я понял, что он перекатился на другой бок и смотрит на меня.

– Не знаю, – соврал я. На самом деле я не хотел признаваться, потому что сомневался, как поступить, Дейв наверняка стал бы давить на меня.

– Что за пистолет? Автоматический?

– Да. Думаю, «глок», как у тебя. Я пока еще не забрал его – он так и лежит в ящике стола в квартире на шестьдесят третьем этаже.

Дейв хмыкнул и отвернулся к окну – снова собрался спать.

Я решил, что через некоторое время он встанет и пойдет за пистолетом. Но Дейв не стал этого делать. Я подождал час – он храпел, как ни в чем не бывало. Кстати, храпел Дейв знатно. А вчера ночью к его храпу добавилась и разговаривающая во сне Анна. Я пытался разобрать, что она там такое бормочет – «Балу, Маугли», – но так ничего и не понял.

Моя кровать слегка шевельнулась: я даже подумал, что мне показалось. А потом Мини прошептала мне прямо в ухо:

– Почему ты не рассказал нам про пистолет?

Даже шепотом она говорила с легким присвистом – астма давала о себе знать.

– Так почему ты нам не рассказал?

– Не знаю.

Мини залезла ко мне под одело и теперь смотрела мне прямо в глаза.

– Наверное, я просто не хотел брать этот пистолет.

– Но теперь-то ты его возьмешь?

– Да.

– А зачем?

– Не знаю. Я даже не понимаю, почему не взял его сразу. Но я вообще сейчас мало что понимаю.

Мини немного помолчала, потом спросила:

– А можно я немного полежу с тобой?

– Конечно.

Мы лежали на спине и рассматривали люстру у нас над головами. Люстра была хрустальная, и, даже несмотря на почти полную темноту, каждая из тысяч хрустальных подвесок играла искорками света, и казалось, что мы лежим под самым настоящим звездным небом.

Мы прожили в небоскребе уже три дня. Пока на спасение не было даже намеков. А что, если другого мира больше нет?

Стало безумно одиноко, и я заплакал. Мини, конечно, поняла, что я плачу, но не подала виду.

8

Когда я проснулся, Дейв уже собрал рюкзак. Мини еще спала. Анна приготовила для всех завтрак: на тележку поставила четыре тарелки овсянки, чай и кофе для себя с Дейвом, сок для нас с Мини. Вид у нее был отдохнувший, глаза блестели, привычная красота вернулась. Захотелось хоть раз в жизни почувствовать себя таким же бодрым и полным сил.

День был солнечный; небо наконец-то стало ярко-голубым, серые тучи исчезли, и открылся вид на восточную часть города.

Я подошел к окну со стаканом апельсинового сока в руке. Пейзаж оставался прежним. Никаких перемен: ни к лучшему, ни к худшему.

– На лестнице чисто. – Дейв плюхнулся на стул и принялся за завтрак.

Я сел напротив. Дейв был весь потный, и я понял, что, пока остальные спали, он один разобрал баррикаду из столов и стульев, которую мы устроили на лестнице. Мне стало стыдно, но, с другой стороны, я просто не мог встать раньше: я очень устал, у меня болели все мышцы.

– Я тут подумал, – сказал Дейв с набитым ртом, – нам нужно поднять наверх несколько канистр с горючим. И еще возьмем в пожарных машинах веревки.

– А веревки зачем? – удивилась Анна.

– Мы их свяжем, закрепим здесь наверху и спустим в шахту лифта – будет подъемник. Мы сможем поднять сюда хоть канистры, хоть слона, если получится открыть двери лифта на первом этаже.

– Классная мысль! Не придется таскать всю эту тяжесть по лестнице! – обрадовалась Анна.

Как же хотелось спать. Вообще непонятно, когда эти двое отдыхали. Например, мы с Мини оказались сонями.

– А если шахта заблокирована? Ведь если лифт застрял где-нибудь между этажами, ничего не выйдет.

Дейв с Анной посмотрели на меня так, будто я плету коварный заговор, чтобы разрушить их замечательный план.

– Но попытаться-то можно, – сказал Дейв и подошел к соседнему столику. Там лежал пистолет, про который я рассказал вечером.

– Я его зарядил. Пуль в ящике не было, но он того же калибра, что и мой. Нужно, чтобы ты научился с ним обращаться, прежде чем мы пойдем вниз.

Я кивнул и принялся за овсянку. Анна подмигнула Дейву. Я заметил взгляды, которыми они обменялись. Похоже, сегодня утром Дейва утомило не только перетаскивание столов и стульев.

Я поднялся из-за стола и взял пистолет. Он оказался неожиданно тяжелым. Вряд ли у меня получится удерживать его на вытянутой руке, да еще и стрелять при этом. Я оттянул затвор, заглянул в небольшую прямоугольную выемку, откуда должна выпадать гильза после выстрела, посмотрел в пустой патронник.

– На всякий случай лучше не досылать патрон, если не собираешься стрелять, – сказал Дейв.

– И так понятно, – ответил я раздраженно.

– На твоем пистолете нет предохранителя и трехступенчатый спусковой механизм: досылаешь патрон, целишься и стреляешь. Магазин рассчитан на пятнадцать патронов.

Кивнув, я засунул пистолет в задний карман джинсов, ремень на которых пришлось затянуть потуже.

Кстати, у Дейва был пистолет с магазином на семнадцать патронов.

– Ты собираешься доедать? Дейв съел весь завтрак, – сказала Анна.

Я мотнул головой, надел куртку и ботинки.

– Некогда рассиживаться.

Я подошел к Мини, легенько потряс ее за плечо:

– Мини, вставай, позавтракай. Мы сейчас пойдем вниз.

Мини буркнула в ответ что-то смешное и довольно грубое. Я улыбнулся. Уж очень здорово эта девчонка ладила с природой и со своим организмом: если хотела, могла проспать весь день. У большинства современных людей так не получается. Где-то на задворках сознания я понимал, что в темноте нужно быть начеку, но все равно не мог отказаться ото сна, ведь рядом были друзья.

Пока Дейв ел добавку, Мини расправилась с овсянкой, а Анна выпила чай.

Я сложил рюкзак, дождался остальных и первым пошел к лестнице.

На лестнице было темно, померещиться могло все что угодно, но мы освещали себе путь фонариками, а Дейв даже достал пистолет. Несколько раз мне чудились какие-то странные звуки, и я останавливался, а за мной и все остальные. Может, вообще не стоило спускаться? Но, переведя дух, мы снова шли вниз. Да, наша вылазка таила опасности, но и привлекала возможностями. Во время спуска только и разговоров было про встречу с другими выжившими. Довольно быстро мы оказались в пустом вестибюле – и страх исчез вместе с темнотой.

Вышли наружу. Площадь перед небоскребом была пуста – ни единой души, ни единого движения. Мне показалось, будто я в большом безлюдном соборе. Ночью землю припорошил снег, еще не успевший растаять под холодным зимним солнцем.

– Смотрите, следы, – сказал Дейв.

Через самый центр Сорок девятой улицы тянулась цепочка следов. За три последних дня здесь почти ничего не изменилось. Пожарные машины стояли там, где и раньше. Двери фургона Спасательной службы Нью-Йорка были распахнуты.

Девять канистр с бензином мы перетащили в вестибюль. Мини с Анной остались внутри, а мы с Дейвом отправились проверить полицейские машины.

– Ты попробуй завести вот эту, – указал Дейв на одну из двух машин, брошенных нос к носу посреди Сорок девятой улицы, – а я займусь соседней.

В «моей» машине стекло со стороны водителя было опущено, и сиденье намокло от дождя, поэтому я повернул ключи в зажигании, даже не садясь за руль. Через пару секунд автомобиль с жутким ревом завелся.

– Отлично! А в моей сел аккумулятор.

Я улыбнулся.

– Пусть прогреется пару минут, – сказал я.

Вспомнилось, как отец учил меня водить. Он усадил меня в наш старый огромный «форд», и я умудрился вписаться в столб на совершенно пустой дороге, потому что у меня не хватило сил повернуть руль. Потом еще года три отец пересказывал всем этот случай. Еще бы не посмеяться: одно-единственное препятствие на всей дороге, и то я с ним не разминулся. Дейв бы точно вертел руль нашего «форда» без особых усилий, но я был уверен, что в такой вот полицейской машине от меня будет больше пользы, чем от него.

– Слушай, а как насчет яхты? – предложил я.

– В смысле?

Дейв сидел в машине и гонял радиочастоты.

– Ну, если мы устанем сидеть наверху, мы можем перебраться на яхту. Там будет безопасно. В случае чего, поднимем трап и…

По Шестой авеню как раз в нашу сторону шел мужчина. Непонятно, откуда он появился. У него за спиной было, самое меньшее, четыре полностью разрушенных квартала, горы асфальта, стекла и бетона. Ну, еще виднелись верхушки деревьев в Центральном парке.

– Дейв! – позвал я шепотом.

Дейв заглушил мотор, вышел из машины и засунул руку под полу куртки.

Мужчина шел к нам. Он двигался по тротуару строго по прямой. Казалось, он смотрит прямо на нас, но в сорока метрах сказать точно было нельзя. Насквозь мокрая одежда висела на нем мешком и словно была на несколько размеров больше.

Чем ближе он подходил, тем лучше было видно, как сильно он изможден: ввалившиеся глаза, бледное до синевы лицо.

– Стоять! – выкрикнул Дейв и нацелил на него револьвер. – Стоять!

Мужчина продолжал приближаться к нам по прямой.

– С ним что-то не так, – бросил мне Дейв сквозь зубы и снова выкрикнул: – Стоять!

Но мужчина не реагировал на слова Дейва. А я, сам не знаю почему, даже не пытался кричать.

Дейв, не опуская револьвера, сделал пару шагов вперед. Мужчина приближался.

– Это охотник, – сказал я. Когда до нас оставалось не больше десяти метров, мы увидели его широко раскрытые, безумные глаза.

– Пожалуйста, остановитесь! – Я помахал ему, а потом, на случай, если он глухой, выставил вперед ладони заградительным жестом.

Дейв снова закричал:

– Стоять! Стоять!

В десяти шагах от нас охотника как подменили. От слабости, изможденности не осталось и следа. Он увидел цель, в безумном взгляде вспыхнул голод, и он бросился к нам.

Раздался выстрел – очень громкий – и эхом разнесся по пустым улицам Манхэттена. В последний момент Дейв отвернул голову и, не глядя, выстрелил в бегущего на нас охотника. Я видел, как пуля ударила мужчину, как тот упал. А потом он сделал то, что можно объяснить лишь безумным отчаянием: он прикоснулся к ране в животе, посмотрел на свою окровавленную руку и облизал ее. Мы не могли произнести ни слова, охотник тоже молчал, помочь ему было нельзя. Но мы ведь предупреждали! Мы ведь кричали: «Стоять!» Он ведь видел у нас оружие! Мужчина опять прикоснулся к ране и слизал с ладони кровь. Казалось, ему совсем не больно. Мы стояли в метре от него. Дейв прицелился и выстрелил еще трижды.

Охотник умер. Я посмотрел на него, потом на дымок, поднимавшийся от дула пистолета, затем назад, туда, где ждали девчонки. Они наверняка все видели – ну уж последнюю сцену точно. Я бросился к сточной канаве – меня вырвало. Затем медленно вернулся к Дейву, взял у него пистолет. Мы пошли обратно к небоскребу. Как прежде уже не будет никогда.