Текст книги "Белая тигрица"

Автор книги: Джейд Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Вместо того чтобы признать заслуги его сына, Лидия вздохнула:

– Ру Шань, все это бесполезно. У тебя есть жена. Сын. Семья. Для меня там нет места. – На этот раз она не стала скрывать одну-единственную слезу, медленно стекавшую по ее щеке. – Я не могу делить тебя с кем-то, Ру Шань. Я... Я просто не смогу – и все.

Он наморщил лоб, глядя на ее несчастное лицо и пытаясь понять, почему она так страдает.

– Но тебе же все равно пришлось бы делить меня с нашей лавкой. А мне, так или иначе, нужно было бы ждать, пока ты закончишь работу над своими моделями. Мы не смогли бы все время проводить так, как нашу брачную ночь.

Лидия покачала головой.

– Как ты мог жениться в восемь лет? – спросила она, нахмурившись, потому что хотела сказать совсем другое. – Она же в матери тебе годилась!

Он ответил ей только правду:

– Это не зависело от меня. У нас такая традиция, Лидия. Твои соотечественники поступали точно так. Они женили детей трех-четырех лет.

Возмущенно посмотрев на него, она возразила:

– Когда это было! Несколько веков назад, да и то из государственных соображений, а не среди простых людей, как я.

Ру Шань едва не рассмеялся. Лидия была так наивна! Но чтобы не спорить, он поклонился ей и миролюбиво спросил:

– Что я должен сделать, чтобы заслужить твое прощение?

Наступила долгая пауза, и в нем почти угасла надежда. Но он знал, что Лидия, несмотря на свое упрямство, была очень добра. Если эта женщина любит его, как она говорила, то простит. Ему следует только подождать.

Ру Шань не ошибся. Лидия отложила наполовину распоротое платье, соскользнула с кровати и стала на колени рядом с ним. Он поднял голову, она быстро нагнулась к нему, и они нежно поцеловались.

– Я уже простила тебя, Ру Шань, – ее голос был низким и дрожащим, но в нем не чувствовалось ни страсти, ни прощения, о котором она говорила. Он слышал одну неизбывную печаль.

– Я и сама не понимаю, почему так страдаю... Наверное, все дело в различии наших культур. Ты не хотел причинить мне боль.

Он улыбнулся ей, предпочитая вникать в то, что она говорит, и не замечая настроения Лидии.

– Тогда ты вернешься домой вместе со мной, – сказал он, надеясь, что она не откажет ему.

– Я не могу, Ру Шань. – Лидия отодвинулась от него. – Я не смогу делить тебя с кем-либо.

– Она всего лишь первая жена! – воскликнул он, зная, что это не убедит Лидию.

В душе Ру Шань понимал ее больше, чем хотел показать. Как бы он отнесся к тому, если бы Лидия завела себе другого любовника, другого мужа? Если бы она стала продолжать практику тигрицы? Ведь она могла встречаться со многими зелеными драконами, пока не выбрала бы одного нефритового.

От одной этой мысли у него невольно сжались кулаки и к горлу поднялась желчь. Он не смог бы делить ее ни с кем, это уж точно! Но в таком случае, как он мог требовать от Лидии, чтобы она терпела рядом с ним его первую жену? Это показалось Ру Шаню настолько странным, что он подумал – уж не сошел ли он с ума из-за нее?

Он снова попытался убедить Лидию:

– Ты будешь купаться в роскоши. Я прослежу за тем, чтобы моя бабушка никогда не обижала тебя, чтобы мой отец принял тебя как собственную дочь. Мой сын будет относиться к тебе с большим почтением, а наши дети будут благоговеть перед тобой.

Лидия обхватила себя руками.

– Мне не это нужно, Ру Шань. Ты же знаешь.

Да, он знал. Он начинал понимать, что она требовала от него нечто большее, нежели уважение и почет. Ей нужно было его сердце. Именно этого он и опасался.

– Ты требуешь от меня любви, – его слова прозвучали как смертный приговор. – Но у меня нет сердца, Лидия. Оно умерло задолго до того, как я встретил тебя. Мне не следовало покупать тебя, Лидия. Это было преступлением, и я горько раскаиваюсь в том, что сделал. Я не стану насильно тащить тебя домой, как бы мне этого не хотелось. – Он вздохнул. – Думаю, что жизнь в неволе погубила бы тебя. Ты не создана для покорной жизни.

Она кивнула.

– Да, мне тоже так кажется.

Ру Шань взглянул на ее бледное лицо, на котором играл красный отблеск фонаря, свисавшего с потолка.

– Но что ты будешь делать одна, Лидия? Как ты будешь жить?

– Я не знаю, – сказала она, еще дальше отодвигаясь от него. – Я решила предложить свои модели твоему конкуренту. Мужу Ши По.

Ру Шань вздрогнул и мгновенно представил себе, к чему приведет такой шаг. Эта парочка сразу сообразит, как использовать талант Лидии. Они будут хорошо платить ей и с помощью ее моделей привлекут деньги белых людей. Лавка Чэней исчезнет.

– Не переживай так, Ру Шань, – вдруг сказала Лидия. Ее голос звучал беззаботно: – Я просто пошутила, со злости так сказала. – Она пожала плечами. – Я не собираюсь мстить тебе.

– Ты можешь начать собственное дело. Возможно, у тебя получится.

Он не знал, зачем сказал это. Она была иностранкой, и у нее не было шансов на успех. Ни его народ, ни ее соотечественники не поддержат одинокую женщину. Но Лидия с легкостью добилась того, что он полагал для нее совершенно невозможным. Кто знает? Может, действительно у нее все получится? Лидия покачала головой.

– Я думала об этом, но я не уверена, что смогу вести дела одна.

– Да, это будет очень, очень трудно, – согласился Ру Шань. Он подошел к ней, стараясь заглянуть в глаза.

– Лидия, ты могла бы работать на мою семью. Мы будем хорошо платить тебе за твои работы. На эти деньги ты купишь себе дом и будешь иметь все, что пожелаешь. Пока англичане будут покупать твои модели, моя лавка будет процветать.

Она задумчиво посмотрела на него, размышляя над его предложением.

– Но сможешь ли ты, Ру Шань, каждый день видеть меня, работать со мной и не сметь прикоснуться ко мне? Отказаться от продолжения того, что было между нами?

Он пытался сделать вид, что ее вопрос оставил его равнодушным, но Лидия слишком хорошо знала Ру Шаня, чтобы обмануться в своих предположениях. Она резко отвернулась от него и с вызовом заговорила:

– А, я понимаю. Ты рассчитываешь на то, что постепенно мы вернемся к нашим занятиям. И тогда у тебя снова будет все, что ты хотел, правда? Мои модели для твоих сундуков и моя сила инь для твоих занятий.

– У тебя будет собственный доход. Ты станешь богатой и независимой. Ни одна китаянка даже не мечтает о таком положении.

– И среди англичанок таких немного. – Лидия закусила губу, и он с волнением ждал, что она ответит ему. – Да, с моей стороны было бы глупо отказываться от такой возможности, – согласилась Лидия.

– И все же ты намерена отказаться, – произнес Ру Шань, когда увидел, как опустились ее плечи. Ну что за женщина! Он предлагает ей деньги, любимую работу, независимость, которыми могут похвастаться лишь немногие мужчины и женщины, а она все равно недовольна.

– Чего же ты хочешь? – недоуменно спросил Ру Шань. Лидия повернулась и пристально посмотрела ему в глаза.

Неужели он так ничего и не понял?

– То, чего я всегда хотела, Ру Шань. Чтобы у меня был любящий муж. Человек, который вместе со мной пойдет по жизни и будет трудиться рядом со мной, который поможет мне растить наших детей. – Она помолчала, склонив голову набок. – Почему ты говоришь, что не можешь любить меня? Почему ты думаешь, что у тебя нет сердца?

Он понял, что Лидия хочет познать его душу, всю его боль и унижение, не оставив закрытым ни одного ее уголка. И он позволит ей сделать это. В какой-то момент он отчетливо понял, что уже готов отрезать от себя свою душу и расчленить ее на полу, словно потроха. И тогда она наконец поймет, что он конченый человек, и никогда не покинет его.

Но тут же мелькнула другая мысль. Ведь Лидия в любом случае собиралась расстаться с ним, о чем ясно дала понять несколько минут назад. Зачем ему еще больше унижаться перед ней, если дело и без того проиграно? Нет, он не станет этого делать. Ру Шань отвернулся, чтобы собрать свои подарки. Его семье понадобятся деньги, вырученные от продажи этих вещей. .

Но Лидия не позволила ему избежать ответа. Через мгновение она подскочила к нему, схватила его за руки и заставила посмотреть ей в глаза. Конечно, ей не хватило бы сил развернуть его к себе, если бы он сопротивлялся, но Ру Шань не смог противостоять ей. Он позволил Лидии обратить к себе его лицо и прижаться к нему губами.

Этот поцелуй был нежным и сладким, словно подарок, который дети дарят друг другу от чистого сердца. Но он вмиг почувствовал, как его тело напряглось от желания.

– О чем ты умалчиваешь, Ру Шань? Что произошло с тобой? Как же он не хотел начинать этот тяжелый разговор! Он не желал делиться с ней болью, которая давно отравляла его жизнь, и выпускать ее из душевного тайника. Но сила инь Лидии уже начала перетекать в него. Она вливалась в его пересохшее от жажды горло, подобно освежающей прохладной воде из родника, и он открыл рот, чтобы напиться, но вместо этого с его губ стали срываться слова:

– Моя семья всегда питала слабость к людям-духам... – начал он.

ГЛАВА 18

Почет и позор являют собой то же самое, что и страх.

Счастье и несчастье одинаковы для всех.

Вот, что сказано о почете и позоре:

Есть они или нет – они неотделимы от страха,

Причиной которого служат.

Вот что сказано, о счастье и несчастье:

Они могут случиться с любым человеком.

«Дао дэ цзин», IV—III вв. до н. э.

Лидия, казалось, застыла. Ру Шань был так напряжен, что она боялась прервать поток его слов не только своим неосторожным движением, но даже дыханием. Он выглядел как человек, охваченный кошмаром: его глаза сверкали, лицо то и дело искажалось болезненной гримасой, руки дрожали. Глубокий красивый голос Ру Шаня сейчас был подобен стону.

– Моя семья всегда стремилась иметь то, что привозили в Китай англичане, – рассказывал он. – Мой отец мечтал о ваших деньгах, моя бабушка не может жить без вашего опиума. Даже я сейчас сижу здесь, с тобой, вместо того чтобы находиться дома с женой и сыном. – Он устало закрыл глаза. – Я здесь, с тобой, – прошептал он, – точно так же, как моя мать была с ним.

Лидия наморщила лоб, сомневаясь, правильно ли она расслышала последние слова.

– Твоя мать?

– Да. И один капитан, англичанин. У него были густые жесткие волосы, сильные руки и заразительный смех. – Ру Шань задрожал. – Я считал, что он крайне уродлив.

Лидия вздохнула, догадываясь, о чем пойдет речь.

– Твоя мать считала его красивым.

– Не знаю, – медленно произнес он, будто по-прежнему не соглашался с выбором своей матери. – Но я помню, что когда она была вместе с ним, то всегда смеялась. Я никогда не слышал, чтобы она так смеялась. Ее смех был приятным, будто нежная мелодия. Я не могу описать радость, которая звучала в нем. Радость, Лидия. В моей матери жила огромная радость, а я никогда не знал этого. Пока...

– Пока этот капитан не помог ей выйти наружу, – закончила она за него.

Опустив голову, Ру Шань уставился в пол. Его длинная коса переместилась на плечо, открывая сильную шею.

– Моя мать была очень несчастна. Жизнь с моим отцом приносила ей одни разочарования и муки.

Лидия чуть отстранилась, не выпуская его рук из своих.

– Дай мне подумать, – сказала она. – Брак с твоим отцом, вероятно, был устроен из-за того, что она слыла большой маете-. рицей. Кто-то в вашей семье понял, что она сможет приумножить богатство Чэней, и поэтому твой отец взял ее в жены. Он заставил ее трудиться день и ночь, и ей пришлось не только работать с тканями и вышивкой, но и стать служанкой у твоей бабушки. Так?

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я много думала о нашей с тобой жизни, – сухо пояснила Лидия. – Разве не то же самое ожидало бы меня, стань я твоею женой?

Ру Шань не ответил, но стыдливый румянец, заливший его щеки, подтвердил, что она права. Лидия глубоко вздохнула.

– По крайней мере, я была бы рядом с человеком, которого люблю. А у твоей матери даже этого не было. Да?

– В Китае так было всегда, – мрачно заметил Ру Шань.

– Я уверена, что этот капитан был большим утешением для твоей матери. Честно говоря, я бы тоже завела себе любовника.

Ее смелое заявление шокировало Ру Шаня. Лидия и сама была поражена невольно вырвавшимися словами, но она не хотела сочувствовать стране, в которой женщин превращали в рабынь, а малолетних мальчиков женили, когда те еще не наигрались в игрушки.

Наблюдая за Ру Шанем, она стала воспринимать его по-другому. Сопротивлялся ли он тысячелетним традициям своей страны? Похоже, что да. Лидия ласково провела рукой по его щеке и притянула к себе, пытаясь поцеловать в губы. Но он воспротивился, потому что теперь не хотел останавливаться, и продолжил свой рассказ:

– Мой отец редко проводил время с Мэй Лан, моей матерью, но он, конечно, обо всем догадался. Счастье, которое она излучала, невозможно было скрыть, и он знал, что...

– Что вовсе не он является тому причиной. – Лидия криво улыбнулась: она уже знала конец этой ужасной истории. – Значит, однажды ночью Шэнь Фу так рассвирепел, что избил ее до смерти? После этого, наверное, он и хромает. Да? А ты чувствуешь себя виноватым, потому что не стал вмешиваться. И потому, что отец убил твою мать из-за того, что она была счастлива. – Лидия не хотела ранить его, но она знала, как происходят подобные вещи. Ей как-то пришлось слышать похожий рассказ одного из пациентов своего отца. В Англии и Китае многие женщины терпели унижения и побои от своих мужей, и Лидия не могла жалеть соучастников преступления – ни отца, ни сына.

– Нет, – прошептал Ру Шань. – Все было не так. Ее брови сдвинулись.

– Но тогда...

– Мой отец не бил ее. Он имел право сделать это, поскольку Мэй Лан изменила ему, но не трогал ее. Думаю, что отец по-своему любил мою мать, поэтому и простил ее.

Лидия молчала, пытаясь по-другому оценить ситуацию.

– Но что же тогда... произошло? Ру Шань посмотрел на свои руки.

– Мэй Лан забеременела. – Он вздохнул. – И все знали. Она, естественно, старалась это скрыть, но все равно это когда-то должно было выйти наружу.

– Она умерла во время родов? Ру Шань снова покачал головой.

– Лидия, ты не понимаешь китайцев. Вся семья знала, что у нее был любовник. – Он снова глубоко вздохнул. – Мы давно догадались, потому что она была очень счастлива. Но только я, я один, знал, что ее любовник тот капитан. Только мне было известно, что она делила ложе с англичанином, с белым человеком-духом, и что ребенок... – Он судорожно сглотнул, не находя в себе сил продолжать.

– Что ребенок будет наполовину англичанин, наполовину китаец.

– Да.

Когда Лидия увидела, что Ру Шань весь объят ужасной мукой, ей все стало ясно.

– Значит, это ты сказал отцу, не так ли? Ты открыл ему правду. Он кивнул.

– В таких ситуациях люди часто... заводят любовников. И если бы родился мальчик, ничего страшного не произошло бы. В семье Чэней мало детей. Еще один сын не стал бы обузой.

– Но рождение ребенка от смешанных кровей привело бы к трагедии...

– Для всех нас это было бы большим позором, Лидия. Огромным, страшным позором. – Ру Шань посмотрел на нее умоляюще, надеясь, что она сможет понять его. – У нее не было выбора, Лидия. Ей пришлось совершить самоубийство.

Лидия почувствовала, как все ее тело дрожит от ужаса.

– Господи! Она совершила самоубийство? Но ведь...

– Мэй Лан никогда бы не убила ребенка. Но если бы тайна раскрылась, то она и ее семья были бы опозорены навсегда. – Ру Шань прохрипел: – Она повесилась.

– Она... – Лидия не могла говорить. – Но ребенок...

– Все равно умер. Что поделаешь – именно так рассуждают женщины в Китае. – Он заскрипел зубами. Ему хотелось, чтобы Лидия поняла его отношение к невежеству в китайском обществе, увидела, что против некоторых вещей, которые творились в их семьях, у него самого восставала душа. – Я знаю, что вы, англичане, считаете самоубийство позорным деянием, но в Китае полагают, что этот поступок может совершить только очень сильный человек. К нему относятся с почтением.

Лидия чувствовала, что в душе он не был согласен с тем, о чем рассказывал. Его тело по-прежнему было напряжено, руки тряслись. По натуре отзывчивая и добрая, Лидия не могла больше смотреть на мучения Ру Шаня и поэтому протянула руки, чтобы обнять его.

Но он отстранился от нее.

– Ты ничего не поняла! – выпалил Ру Шань. Его голос был так груб, что она вздрогнула. – Меня не было дома. Я ничего не знал.

– Конечно, нет, – утешала она.

– Я знаю, что он хотел ей помочь. Он помог ей умереть с честью, но я не могу простить его. Я пытался, но не смог!

Лидия замолчала. Она недоумевала:

– Кого простить – капитана?

– Ты так и не поняла, – простонал он. – У нее не было веревки, Лидия. Она понятия не имела, как это делается. Но традиция требовала от нее сделать это. Чтобы сохранить честь семьи Чэней. – Ру Шань судорожно всхлипнул. – Он думал, что поступает как честный человек, но я возненавидел его за это.

– Кого?

– Моего отца! – гневно вскрикнул Ру Шань и больно схватил ее за руку. – Разве ты не понимаешь? Это он дал ей веревку. Это он научил ее, как сделать это. И затем он отправил меня из дома: дал мне задание, которое заняло целую неделю. Отец отослал меня из доброты, а пока меня не было, он помог ей. – Ру Шань едва сдерживал себя, чтобы не разрыдаться. – Все это он делал в интересах семьи Чэней.

– О, любовь моя, – прошептала она, но Ру Шань снова оттолкнул ее.

– Я еще не все сказал, Лидия. Ты должна знать все. Она содрогнулась. Еще не все?

– Тот капитан все узнал, когда прибыл в порт. Лидия кивнула.

– Конечно, он должен был узнать об этом.

– Он явился к нам домой. Пьяный. Разгневанный. Он злобно выкрикивал оскорбления. – Ру Шань замолчал, затем перешел на шепот: – Он страшно переживал. Ее смерть стала для него огромным горем. Таких мучений я больше никогда не видел. Никто из моей семьи не оплакивал так горько ее смерть.

Лидия не ответила. У нее настолько было тяжело на сердце, что она лишь пристально смотрела на него и молчала.

– Он набросился на моего отца. Я был дома, Лидия, и все видел. Во мне кипела злость. Сначала ругались во дворе, а я стоял и смотрел. – Ру Шань отвернулся от нее, его руки сжались в кулаки. – Мой отец стар, его кости уже не такие крепкие, как раньше. Я должен был защитить его. – Ру Шань застонал, его плечи опустились. – Но они оба были виноваты в ее смерти, Лидия! Ее белокожий любовник и мой почтенный отец! – Ру Шань, казалось, выплевывал эти слова. – И я продолжал наблюдать, будто посторонний человек. Мне было все равно, кто победит, а кто пострадает. – Он закрыл глаза и низко опустил голову. – Я не вмешивался.

– Чем все закончилось? – чуть слышно спросила она.

– Капитан умер, – сказал Ру Шань, дрожа всем телом. Глухие рыдания душили его. – Он просто упал и больше не встал. Он просто упал...

Лидия потянулась к нему, обвила его своими руками и молилась про себя, чтобы его душа, освободившаяся от тяжкого груза, наконец успокоилась.

– Он любил ее, Лидия. Больше, чем кто-либо из нас. Он страстно любил ее. Была даже некоторая закономерность в том, что люди, так сильно любившие друг друга, должны были умереть одновременно.

Его рассказ казался невероятным по своей жестокости и равнодушию к человеческой жизни. Лидия не понимала, как мужчина и женщина, попавшие в ужасный жизненный переплет, могли счесть смерть выходом из создавшегося положения. Неужели нельзя было закрыть глаза на проклятые традиции?

– Это ужасно, это ошибка, – прошептала она. – Все в этой истории так неправильно...

Ру Шань не отрицал этого и продолжал свою печальную историю, наполняя комнату болью и страданием:

– Тогда мой отец позвал меня. Он был ранен...

– У него была сломана нога, – уточнила Лидия.

Он кивнул.

– Шэнь Фу обратился к сыну, который должен был позаботиться о нем. Он напомнил мне о моем сыновнем долге. Он требовал моего послушания.

Лидия закрыла глаза, не желая слушать дальше, но все же спросила:

– И что же ты сделал?

На лице Ру Шаня отражалось смятение, пережитое во время событий, случившихся много лет назад.

– Англичанин был уже мертв. Если бы я ослушался своего отца, между нами все было бы кончено. Кроме того, какое мне было дело до чести какого-то варвара? Если бы не он, моя семья не пострадала бы. Моя мать no-прежнему была бы жива.

Она сильнее сжала его в своих объятьях.

– А потом?

– Я отнес его тело в сад, который находится за... – Ру Шань неожиданно замялся и отвел от нее взгляд. – Этот сад неподалеку от того места, где я впервые тебя увидел, – неохотно произнес он, вспоминая, что нашел Лидию в публичном доме. – Я оставил его тело там. От него разило перегаром. Этот квартал Шанхая всегда пользовался дурной славой. Никто не расследовал это дело. Даже Ши По не знает всей правды. Она думает, что я защищал своего отца, выполняя свой сыновний долг, и поэтому убил варвара.

Его тело скорчилось от боли.

– Мои родственники считают, что все на том и закончилось. Варвар умер, честь неверной жены осталась незапятнанной, сын подтвердил верность своему отцу.

– Все, кроме тебя, – прошептала Лидия. – Ты знал, да и сейчас знаешь, что все это не должно было так закончиться, что все это неправильно.

Он не ответил Лидии и только сильнее прижал ее к себе.

– С тех пор они постоянно являются мне, – прошептал Ру Шань, – моя мать вместе со своим капитаном. Их призраки преследуют меня.

Лидия поцеловала его в лоб.

– Никаких призраков не существует, Ру Шань. Есть лишь чувство вины и страдания.

Он поднял на нее глаза, на его губах играла болезненная улыбка.

– В Китае призраки существуют реально, моя дорогая Лидия. Родители, с которыми плохо обращались, любовники, чувства которых растоптали, даже загубленные дети – все они мучают тех, кто причинил им зло. Как иначе им еще отомстить?

– Тогда, возможно, тебе следует уехать из Китая, и они тебя больше не найдут.

Ру Шань был поражен ее простодушным заявлением. Ведь он же был горой Чэней, от него одного зависело благосостояние целой семьи! Он всегда считал себя истинным сыном Китая, который ни при каких обстоятельствах не мог покинуть родную землю.

Но что делать, если настоящий сын страны погибает на родной земле? Если его душа каждый день, который он проживал вместе со своей семьей, изуродованной ужасными традициями, капля за каплей вытекала из него?

– Что с тобой будет, Ру Шань, если ты останешься жить здесь? Что с тобой произойдет?

– Мне нужно найти способ сделать нашу лавку прибыльной.

– Чтобы твой отец мог получать деньги, а твоя бабушка опиум?

– Чтобы мой сын мог получить что-то в наследство и чтобы он рос в достойных условиях.

Лидия задумалась, вспомнив его сына, маленького тихого мальчика, который наблюдал за всем происходящим с серьезностью, удивительной для его возраста.

– Ты сможешь создать ему хорошие условия и в другом месте, Ру Шань. Ты построишь ему новый дом, где не...

– Я не смогу уехать!

Его крик, полный страдания, напугал ее. Она никогда не видела его в таком отчаянии. Казалось, что на самом деле именно об этом он и мечтал с того страшного дня, когда в его семье произошла трагедия.

– Чего же ты хочешь, Ру Шань? – тихо спросила Лидия, не осознавая, почему эти слова срываются с ее губ, однако интуитивно чувствуя, что они верны. – Ты хочешь сохранить честь развращенной семьи? Поддерживать традиции, которые позволяют родителям женить восьмилетнего мальчика на любовнице его отца? – Он скривился, но не стал спорить, поэтому она поняла, что попала в точку. – Ты хочешь тяжело трудиться, чтобы твоя бабушка могла и дальше потакать своим вредным привычкам? И все это время ты будешь тайно удовлетворять свои желания и строго держать в секрете занятия нефритового дракона, скрывая от людских глаз белокожую любовницу? Ты хочешь, чтобы такая жизнь продолжалась?

Его лицо вновь исказила болезненная гримаса. Несмотря на то что Ру Шань не хотел принимать ее ласк, Лидия поцеловала его в губы.

– Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой? Чтобы я создавала модели, которые ты будешь продавать? Чтобы я стала твоей второй женой? – Лидия не была уверена в том, что сможет сделать это. Она не знала, достаточно ли в ней силы, чтобы взвалить на себя этот крест. Но ей нужно было знать, хотел ли он, чтобы она была с ним, так же сильно, как ей хотелось быть вместе с ним.

– Я люблю тебя, Ру Шань, – ее голос звучал уверенно, потому что теперь она знала, что любит его до глубины души, несмотря на противоречия, вставшие между ними. – Я могу попытаться стать твоей второй женой. Если ты хочешь.

– Ты возненавидишь меня за это, – возразил Ру Шань. – Я и так уже причинил тебе столько боли.

Сердце Лидии сжалось: он не произнес тех слов, которых она ждала. Любил ли он ее?

– Ру Шань, – она решила сделать еще одну попытку. – Чего ты хочешь от меня?

Он не хотел отвечать, но она настояла на своем. Приподняв его подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза, Лидия смогла прочитать ответ на свой вопрос. Его глаза были наполнены любовью, смешанной с неизбывной болью, терзающей его сердце.

– Что ты хочешь? – повторила она шепотом.

– Я хочу тебя, – просто сказал Ру Шань. Казалось, само его тело ответило на ее вопрос. – Только одну тебя.

Слов больше не было. Только его губы на ее губах, его руки на ее теле.

Лидия охотно позволила ему обнять себя, потому что ее тело нуждалось в его прикосновениях и поцелуях. Но когда Ру Шань торопливо снял с нее сорочку, она заметила в нем странную перемену. Его отточенная техника дракона куда-то исчезла. Он не стал равномерно поглаживать ее груди, чтобы стимулировать в ней поток силы инь и контролировать свою силу ян. Его движения были неистовыми, безудержными. Ру Шань прикасался к ее груди, почти не потягивая за сосок, а сразу отчаянно прижимаясь к ней голодным ртом.

Она напряглась, испугавшись этого неожиданного напора. Ру Шань стал другим, слишком возбужденным и порывистым, и все же ее тело с готовностью отвечало ему, словно он предварительно подготавливал ее в течение нескольких часов. Когда он принялся посасывать ее грудь, сила инь потекла широким потоком, согревая тело Лидии и устремляясь к Ру Шаню. Ее сосок наполнился силой, когда он нежно погладил его языком, а затем осторожно потянул губами. Ее другая грудь стала пульсировать в такт его касаний.

Лидия удивленно посмотрела на Ру Шаня, когда его другая рука принялась гладить ее грудь. Это были не те равномерные поглаживания, к которым она привыкла, а ненасытная мужская ласка. Он накрыл ее грудь ладонью, осторожно сжал и притянул к себе.

Не останавливаясь, Ру Шань ласкал ее таким образом, пока его язык дразнил и волновал другую грудь Лидии. Нежными покусываниями и поглаживаниями он привлекал ее силу инь ко второй груди, и ее тело, страстно откликаясь на эти ласки, пульсировало в такт его дыханию.

– Да! Да! – выкрикнула она, погружаясь в бурлящий океан инь. Почти не владея собой, Лидия принялась стягивать одежду с Ру Шаня. Ей хотелось прикоснуться к его горячему телу и ощутить его напряженные мускулы, пока его огонь ян воспламенял ее кровь.

Ее руки резко срывали с него одежду. Точно так руки мужчины, словно забыв о привычной медлительности, с которой они раздевали ее раньше, стаскивали с Лидии крестьянские штаны. Ее киноварная щель увлажнилась, и ему не пришлось напоминать, чтобы она развела ноги. Его язык оставлял длинные влажные следы на ее бедрах.

Она двигалась естественно, по тому образцу, которому он научил ее. Затем Лидия нагнулась к его нефритовому дракону и стала гладить его рукой, губами и языком. Она прикоснулась к его напряженным драконовым яйцам и даже прижимала пальцы к точке йен-мо. Ру Шань, повторяя ее движения, открыл большими пальцами киноварную щель и стал обводить языком вокруг ее маленького дракона. С каждым прикосновением его языка тело Лидии напрягалось все больше, поток инь становился сильнее.

Этот путь уже был знаком ей, однако еще никогда прилив ее силы инь не был таким мощным и быстрым. Лидию захватило и понесло течением. Она кричала в сладострастном экстазе, не боясь утонуть в нем. Из своего опыта она знала, что пришла пора, когда Ру Шань начнет пить из ее реки. Пока ее тело будет содрогаться от бурлящего потока, Ру Шань прижмется ртом к киноварной щели и будет ненасытно поглощать ее силу инь. После этого он сядет, тяжело дыша, и мысленно устремится к Небесам в бессмертие. Затем, когда поток силы инь стихнет, Лидия сможет отдышаться и сконцентрируется на том, чтобы поддерживать в нем огонь силы ян. С помощью ласковых прикосновений губами, пальцами и языком она будет поддерживать жар в его нефритовом драконе, пока Ру Шань не вступит в Небесное царство. Но возможно, как и во время предыдущих попыток, он отодвинется от нее, разочарованный своей неудачей.

Поэтому, погрузившись в бурный поток силы инь, Лидия стала подготавливать ментальное расстояние, необходимое для того, чтобы помочь Ру Шаню. Она хотела, чтобы он наконец добился своей цели, и от всего сердца желала преподнести ему этот дар. Но он резко отодвинулся от нее.

– Нет! – закричал Ру Шань, обжигая ее бедро своим дыханием. – Нет, – повторил он более твердо.

Тогда она попыталась сосредоточиться на его действиях. Он целовал ее живот и пупок. Его язык гладил ее кожу хаотическими движениями, которые постепенно убыстрялись.

Большие пальцы Ру Шаня продолжали ритмично проникать в нее, а указательными пальцами он гладил ее маленького дракона.

– Это называется «игра на лютне инь», – прошептал он и снова прикоснулся к ее груди.

Чувство, охватившее Лидию, было невероятным. Все ее тело превратилось в его инструмент: от каждого прикосновения к струнам она вздрагивала, вибрировала, звучала. Поток инь вторил движениям Ру Шаня. Звуки ее тела становились все выше и тоньше при каждом прикосновении его пальцев и языка, каждой ласке мягких губ.

Затем он снова изменил положение тела и горячий стержень нефритового дракона прижался к бедру Лидии. Ей было приятно ощущать на себе крепкое мужское тело. Вместо рта к ее грудям теперь прикасались его руки.

Ее тело продолжало звучать, поскольку пальцы Ру Шаня не давали стихнуть мелодии, начатой губами.

– Ру Шань, – позвала она, пораженная и очарованная накалом страстей. – Что...

– Я хочу отдать тебе все, Лидия. Все, что у меня есть. Я хочу, чтобы ты взяла это и вознеслась на Небо, обретя бессмертие, чего не достигала ни одна белая женщина. С помощью наших занятий, всей моей силы ян ты сможешь получить то, о чем мне только остается мечтать.

Лидия пыталась понять, что он имел в виду, но Ру Шань не давал ее потоку стихнуть, поэтому она лишь могла повторять его имя.

– Я хочу сделать это для тебя, Лидия, – продолжал он. – Но тебе придется пожертвовать своей девственностью. Я не могу решать за тебя. Лидия, ты понимаешь, о чем я говорю?

Его руки стали двигаться медленнее, и он остановился. Вместе с этим постепенно стихли волны, и ей удалось наконец овладеть своим дыханием.