Текст книги "Опора (ЛП)"
Автор книги: Джетти Вудрафф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Ты смеешься?
Она качнула головой и по ее щекам покатились слезы.
– Прости, – произнесла она в истеричном смехе. Какого хрена? Я терпеливо ждал, когда она успокоится, уставившись на нее так, словно мне стоит отвезти ее в психушку, а не к врачу, который разрешит ей воспитывать ребенка. Господи.
– Ты закончила? Какого хрена?
– В свою защиту скажу, что я беременна и у меня травма головы.
Мне снова пришлось ждать, пока она не прекратит смеяться, хоть и сам не мог сдержать улыбки.
– Боже мой. Что тебя так рассмешило?
– Ладно-ладно. – Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить дыхание и взять себя в руки. – Ладно, хочешь знать, что только что произошло в моей голове? Сначала эта дурацкая песня, потом я забыла о ней, когда увидела "Long John Silvers2", затем я подумала о том, что хочу салат из капусты, а потом...
Она снова рассмеялась, но я уже знал, что было дальше.
– Белка, – сказал я, тоже смеясь. Я покачал головой, вспоминая белку, из-за которой затормозил как раз перед тем, как она рассмеялась.
Мне пришлось слушать пересказ этой истории, когда Ми зашла в самую крохотную комнатушку в мире, вот только Ми смеялась куда сильнее меня. Габриэлла тоже, кстати, так же сильно, как и в первый раз. Да, это было смешно, но все же. Ми едва ли не на полу валялась от смеха.
– Хватит. У меня уже ребра болят, – сказала Ми, держась за бока. – Писать хочешь? – спросила она, подмигивая. Очень странно подмигивая.
Я нахмурился, переглядываясь с одной на другую в поисках какой-то подсказки. Конечно же, Ми была с Габриэллой на одной волне. Как всегда.
– Всегда хочу, – призналась Габриэлла, улыбаясь. Неловкость между нами никуда не делась, но это было намного лучше злости.
– Ты знаешь, что делать. Я вернусь через минуту.
Габриэлла забрала сумочку, но забыла телефон. Обычно, я бы этого даже не заметил, но по какой-то причине он привлек мое внимание. Я подумал, когда последний раз лазил у нее в телефоне, но не смог вспомнить. Перестал этим заниматься, когда находил там только сообщения от Ми. Но на этот раз история ее звонков была пустой, а от Ми ни одного смс. Я задумался об этом, возвращая телефон на кушетку с одноразовой бумажной простыней, и прислонился к стене, скрестив лодыжки и руки.
– Ты видел там малышку, когда мы пришли? Боже мой. Она такая маленькая.
Я не ответил Габриэлле, которая имела в виду младенца из комнаты ожидания. Она нарушила тишину первая.
– Что? – спросила она, пытаясь понять мое поведение.
– Ничего, и да. Я видел ее. Тебе нужна помощь?
Габриэлла возилась со змейкой на спине, при этом она, нахмурившись, смотрела на меня в попытках раскусить. Я решил помочь ей, соблазнительными, но быстрыми движениями. Ми могла войти в любую секунду. Мои губы коснулись теплой кожи ее плеча, когда я потянул за бегунок и легким движением сбросил ткань с ее плеч. Она переступила через платье, не произнеся ни слова, позволяя мне делать с ней, что я задумал. Она таяла в моих руках.
Я поддел большими пальцами резинку ее трусиков, и она также молча переступила через них. Вот только в этот раз оттолкнула меня.
– Прекрати, извращенец. Мы вот-вот узнаем пол нашего ребенка.
– Я думал, что мы не станем спрашивать?
Габриэлла надела огромный больничный халат и села на шумное кресло.
– Нет. Ми напишет его и положит в конверт до Рождества. Мы его в рождество откроем и узнаем. Я уже говорила тебе.
– Да, но только что ты сказала... мне нравятся эти штуки для ног, – сменил я тему, забыв о замешательстве. Я поднял металлическую конструкцию сначала справа от нее, потом слева.
– Прекрати, идиот. Это подставки для ног, и они для медицинских целей, а не сексуальных.
Я мог бы использовать их для сексуальных целей. Спроси у своей подруги, где мы можем приобрести такое кресло. Мне нравится.
Габриэлла оттолкнула меня босой ногой.
– Ты озабоченный. Отойди туда и веди себя, как отец четырех детей.
– Лучше я останусь тут и буду извращенцем. Поставь сюда ноги.
Это вызвало у нее смешок и флиртующую улыбку. Однако, Ми прервала нас двойным стуком в дверь.
– Все готово?
– Эй, Ми. Можно позаимствовать у тебя это кресло? – спросил я без промедлений.
Габриэлла снова рассмеялась, улыбаясь мне и качая головой. Я увернулся от ее шутливого удара, начиная нервничать, и встал сбоку от Габриэлла.
– Нет, но можете закрыться ненадолго, когда я закончу.
Габриэлла ударила и ее. Отрытой ладонью по голове.
– Ауч, это за что? Я лишь хочу помочь. Думаешь, мы с Ником не...
– Боже мой, Ми. Замолчи! Хочу другого врача. Твои манеры просто ужасны.
Ми засмеялась, помогая Габриэлле.
– Ложись. Не переживай, ты единственная, кому я разрешила бы воспользоваться этим кабинетом.
Блять. Теперь я не мог думать ни о чем другом. Только о дурацких подставках для ног и о том, что скрывалось под легким халатиком. Я держал Габриэллу за руку, изо всех сил стараясь забыть о предложении заняться сексом с ней прямо здесь. Для этого было свое время и место, и явно не здесь и сейчас. Господи, что со мной происходило?
Все дело в ней, вот что. Она свела меня с ума, я ничего не понимал, она ни на секунду не выходила у меня из головы.
Глава восьмая
Габриэлла
Это какой-то абсурд. Я должна была впервые увидеть своего ребенка, а разум занимали только мысли о сексе. С Пэкстоном. Здесь. В этом медицинском кабинете для медицинских процедур.
Напряжение спало, как только мы увидели этого маленького инопланетянина. Пэкстон сжал мою руку, пока мы впервые наблюдали за ним.
– Видите? – спросила Ми, проводя датчиком по низу моего живота. – У него здоровенькое сердечко.
В основном Ми говорила с собой о замерах и прочем. Я была слишком очарована. Это было правдой. Это был наш ребенок. В этом не было никаких сомнений. Это был наш ребенок. Мой и Пэкстона.
Ми двигала датчиком, показывая нам разные части тела нашего малыша – все, кроме пола.
– Ты доносила Фи до полного срока?
Я посмотрела на Пэкстона, ища ответа.
– О, да. До срока. Даже на день больше, – ответил он, пока я пялилась на него, как дурочка.
– Сколько она весила? Я хотела бы, чтобы этот малыш был побольше.
– Это плохо, Ми? Ребенок слишком маленький?
– Нет, и нет, это не плохо. Беспокоиться не о чем. Так сколько весила Фи? – повторила она вопрос, в этот раз уже обращаясь к Пэкстону.
– Она была крошечной, два килограмма сто граммов, но ко времени, как мы забрали ее домой, она весила почти три кило и набирала вес каждый день.
– Ты кормила грудью?
– Нет, она не могла. То есть, она пыталась, но Офелия не принимала грудь.
Ми закатила глаза и повернулась обратно к экрану. Она неодобрительно бормотала под нос, выясняя пол нашего ребенка. Вдруг я стала сомневаться, смогу ли дотерпеть до Рождества.
– Фи была не виновата. Виноваты были ленивые медсестры, которые не хотели, чтобы их беспокоили. Ты можешь кормить грудью, если захочешь, Гэбби. Я бы предпочла это.
– Да, я подумаю об этом, – сказала я, не сводя с нее глаз. Я до ужаса боялась, что она найдет что-то плохое, потому изучала ее взгляд.
На ее лице появилась широкая улыбка, и она посмотрела на нас.
– Как я и подозревала. Я лучше подготовлю видео для рождественского утра.
– Все хорошо? – спросила я, широко раскрыв глаза. Мое тело наполнял адреналин.
– Все прекрасно. Но я хотела бы проверить шейку матки. Ты не против, чтобы я это сделала или мне позвать коллегу?
– Можешь сама, если останешься и доведешь меня до родов, – ответила я, лишь на половину шутя.
– Тебе понравится доктор Бентли. Она еще безумнее меня.
Пэкстон громко вздохнул.
– Отлично. Как раз это я и хотел слышать. Что плохого с врачом, который принял Офелию?
Я толкнула его, хотя хотела ударить.
– Мне он не нравился, у него был странный взгляд, который без остановки блуждал по комнате, когда он говорил.
– Не смейся с человека с "ленивым" глазом.
Я сама закрыла глаза, пока Ми комментировала свои действия шаг за шагом.
– Сейчас немного надавлю, – сказала она, вставляя один палец в меня, а другой нажимая на лобковую кость. И это небольшое давление? Мне было больно.
Я прикусила нижнюю губу, а когда открыла глаза, увидела Пэкстона, все еще держащего меня за руку, и дополнительную причину прикусить губу. Пэкстон определенно возбуждался. Это было заметно. Конечно, я не могла упустить этой возможности и провела большим пальцем по появившейся эрекции, скрытой за нашими руками. Не удивительно, что он стоял, как вкопанный.
– Идеально. Все готово. Можешь одеваться. Откроешь дверь, как будешь готова.
Я кивнула, позволяя ей поднять меня в сидячее положение одной рукой.
– Думаешь, можно сказать об этом детям?
– Ага, у тебя давно уже начался второй триместр. Ребенок родится раньше, чем ты думаешь. Как же я рада за вас!
– Была бы ты так рада, то осталась бы здесь, как мой врач и подруга.
– Я могу быть твоей подругой в любой части мира. Я вернусь.
Ми выскочила из кабинета, и я перевела взгляд на Пэкстона.
– Мы не станем заниматься здесь сексом.
Пэкстон бросил на меня знающий взгляд, после чего подошел к двери и провернул один раз серебряный замок. По комнате раздалось эхо громкого щелчка, и мой муж повернулся ко мне со взглядом сексуального маньяка.
– О да, еще как станем. Ми разрешила, – парировал он, расстегивая джинсы. Я была обречена раньше, чем поняла, что происходит. – Поставь ноги сюда обратно. Мне нужно осмотреть тебя, – предложил он, накрывая мой рот в жарком поцелуе.
Я сдалась. Знала без сомнения, что повинуюсь ему. Я не могла противится ему и тому, что было между нами. Я проигрывала каждый раз. Каждый божий раз. Господи. Я ответила на его поцелуй, проводя руками по его упругому животу, ребрам, а после по сильной спине.
Пэкстон толкнул меня, вынуждая лечь, взялся руками за мои лодыжки и поставил их на подставки, где и хотел их видеть. Вероятно, после этого я отправлюсь в ад. Вместе с ним. Он не только воспользовался холодным устройством, чтобы раздвинуть мне ноги, но и вращающемуся стулу нашлось применение.
Я приподнялась немного, когда он уселся передо мной.
– Что ты делаешь? У нас нет на это времени.
– Есть. Дверь закрыта. У меня есть разрешение, – напомнил он мне и потянулся рукой мне между ног. – Я никогда раньше не видел тебя так близко.
– Ты миллион раз меня видел.
– Но не как врач. Мне нравится. У тебя самая красивая киска из всех, что я видел в своей жизни.
У меня перехватило дыхание, когда я попыталась запротестовать. Проникший в меня палец лишил меня дара речи. Я взмолилась о пощаде, зная, во что это может перерасти.
– Пэкстон, пожалуйста, остановись. Это кабинет врача.
– Тихо, у меня есть разрешение, – повторил он, раздвигая меня двумя большими пальцами.
– Блять, врачи этого не делают, – произнесла я сквозь стон, когда его губы опустились на мой клитор. Всего минута таких ласк заставила бы меня наплевать на неловкость, даже если бы мы были на виду у всех, но они не продлились. Пэкстон не сказал этого, но мне кажется, что ему не понравился вкус смазки, которую использовала Ми. Он встал между моих ног, раздвигая колени в стороны, и ласкал меня рукой, не задерживаясь на одном месте достаточно, чтобы довести до оргазма. Он делал это намеренно. Пэкстон видел, когда я была готова кончить. Он знал, когда остановиться. Мерзавец.
Мне было сложно сдерживать крики и стоны, которые вызывали его прикосновения.
– Ты должна быть тихой.
– Не могу. Трахни меня уже, – взмолилась я, чувствуя кровь на своих зубах. Тишина не входила в наш ритуал оргазма. По крайней мере, пока я себя помню.
Пэкстон вошел в меня, хотя я и не подозревала, что он уже достал его. Он находился в идеальном положении, да и мне не доводилось жаловаться на свою позу.
– Мне нравится эту штука.
– Мы не станем покупать медицинское кресло. Господи, Пэкстон. Это сумасшествие. Что-то за гранью. Мы занимаемся сексом там, где только что увидели нашего ребенка.
Пэкстон крепко держал меня за ляжки и улыбался, двигаясь в меня и из меня, не останавливаясь. В КАБИНЕТЕ ВРАЧА!
– Мы определенно сумасшедшие. Ты такая непослушная.
– Боже мой... Да, вот так, милый, – стонала я, двигая бедрами в такт его движениями, молясь, чтобы он поторопился, но не желая, чтобы все это закончилось ничем. Он уже заставил меня это сделать, так почему бы не получить от этого удовольствие? В любом случае, я так думала. Хотя в тот момент едва ли в моей голове были мысли о чем-то, кроме оргазма.
Пэкстон закрыл мне рот рукой, когда я начала содрогаться от взрыва чувств в моем теле.
– Блять, детка. А-а-а, – простонал он рядом с моими губами.
Испытав последнюю волну удовольствия, я оттолкнула его, чувствуя, как он быстро выскальзывает из меня.
– Как же я тебя ненавижу, – сказала я, вытирая его сперму бумажным полотенцем. – Это медицинский кабинет. Что с тобой? – отчитала его я, будто виноват был только он.
– Тут пахнет сексом.
Эта фраза остановила мою тираду.
– Правда?
– Немного. Поехали за детьми. Отвезем их куда-то повеселиться и расскажем о ребенке.
Я посмотрела на телефон, действительно пора было забирать их.
– Куда именно?
– Не знаю. Я видел новый скейтпарк на Рэмшир. Офелии и Вандеру понравится. Заедем за их скейтами и сменной одеждой.
Когда я оделась, Пэкстон открыл дверь. Как раз вовремя. Ах. Я не могла даже посмотреть на Ми. Я правда ненавидела его.
– А Роуэн? Она не встанет на скейт, побоится сломать ноготь.
– Это не смешно.
– Но это правда.
– Вроде того.
– Не забывай принимать витамины и не переутомляйся. Но время от времени можно расслабляться, а ты можешь помогать, – уверила она Пэкстона, пихая ему рецепт на витамины для беременных.
– Я помогу, – ответил он послушно, словно один из его миньонов.
Я не могла сдержать улыбки. Конечно, мое счастье увеличивали те факты, что я только что получила оргазм и во мне рос здоровенький малыш.
К машине мы с Пэкстоном вышли, держась за руки и смеясь.
– Поверить не могу, что ты только что это сделала, – обвинил он меня, легонько толкая в плечо, тем самым подталкивая к пассажирской стороне моей машины. Мы еще секунду не разнимали переплетенные пальцы, хватаясь за это мгновение, потому что я знала, что оно долго не продлится. Это была фальшь, как и фото на его столе. Все вокруг вновь разрушится, как всегда, только неизвестно когда. А до тех пор я планирую не оглядываться назад, забыть обо всем другом и сконцентрироваться на настоящем. На нас.
В машине мы флиртовали, держались за руки и целовались при любой возможности, пока ехали в школу. Я надеялась, что мы опередим хаос, но ошиблась. Возле здания скопилось около двадцати машин, чьи родители пытались забрать детей первыми.
– Господи, почему это так сложно? – спросила я, снова увидела мистера Джандта. Учитель Роуэн все портил, независимо от того, с какого конца дороги его ставили. К тому времени, как мы добрались до другой учительницы второго класса, настроение у Роуэн было уже не игривое.
– Я забираю их отсюда. Это смехотворно.
Я проигнорировала его, зная, что этому не бывать, и надеясь, что со временем станет лучше. Не может же это продолжаться весь год, да? Я опустила окно, когда учительница открыла заднюю дверь и позвала моих детей, свистом привлекая внимание и жестом указывая на машину.
– Пирс, дети, сюда. Садитесь, – прокричала она. – Как дела, Гэбби?
– Нормально. Думаешь, это когда-то закончится?
– Сомневаюсь. Мне кажется, он слишком много употреблял, когда жил в Нэшвилле, подражая исполнителям из Grand Ole Opry, или как их там можно назвать. Вэн, не забудь портфель, – опередила она меня.
Я засмеялась, но Пэкстон не посчитал это смешным.
– Увидимся утром, – сказала я с улыбкой, когда взбудораженные дети залезли в машину. Для них было неожиданностью, что их забрал папа. Я каждый день разбиралась с этим безумием. Дважды в день, но они были рады видеть его больше, чем меня. Предатели. Никто даже не заметил, что я была там. Они рассказывали о своем дне Пэкстону, но не мне.
– Спасибо за помощь на днях, мисс. – Бринкли улынулся мне, постучав по опущеному окну.
– Обращайтесь.
– Помощь с чем? Ты ничего не рассказывала, – напрягся Пэкстон.
– Иногда мама руководит машинами, а мистер Джей ведет ее машину, – объяснила Роуэн, словно это была ее обязанность.
– Замолчи, Роуэн. Ты не должна была говорить об этом папе, – забеспокоилась Офелия.
Я резко повернулась к ней, нахмурившись, и мне не нужно было даже смотреть на Пэкстона, чтобы знать, что он считал, будто это я ее подговорила. Это неправда, и я хотела разъяснить это раньше, чем начнется скандал. В присутствии Пэкстона.
– Пристегнись, Роу. Почему ты так сказала, Фи? Я не говорила утаивать это от папы.
– Но один раз, когда ты это сделала, он разозлился.
– Все хорошо, солнце, папочка больше не злится, – успокоил ее Пэкстон, глядя в зеркало заднего вида. Словно он хотел положить этому конец. Он сжал мою руку и взглядом сказал бросить этот разговор, но только до того времени, как мы останемся наедине. Бедный мой зад.
Дети быстро переключились на болтовню, присущую пяти и шести-леткам. Роуэн получила пять с плюсом по математике, Вандер допустил ошибку в слове «стопа», написав через букву "а". Я закатила глаза, вспоминая тот же разговор по дороге в школу. Он знал, что оно пишется через "о". Офелии рассказать было нечего. Она о чем-то задумалась. О чем-то, связанным с тем, что она рассказала что-то папе во времена, которые я не помнила.
Она оживилась, когда Пэкстон рассказал о наших планах.
– На днях я проезжал мимо крутого нового скейтпарка, – подразнил он детей. Вандер и Офелия тут же проглотили приманку, сияя от возбуждения.
– Я не хочу туда, – заявила Роуэн.
– Мы прогуляемся. А папа останется с Вандером и Фи. Договорились? – спросила я, раскрыв перед ней ладонь.
– Ладно, – согласилась она без энтузиазма. Вообще ни капли.
Наш вечер был полон любви и радости. Даже Роуэн пару раз съехала с рампы. На попе, но все же. Мы с ней немного прогулялись, и я воспользовалась шансом для небольшого расследования.
Держа ее за руку, я задала мучивший меня вопрос.
– Ты не знаешь, почему твоей сестре не нравится, когда я помогаю с машинами?
– Потому что однажды, когда ты это сделал, она рассказала об этом папе за ужином.
– Да? Помоги мне вспомнить этот случай. Папа злился?
– Да, но голос у него был не злой. Только глаза. Он сказал, чтобы ты шла в его кабинет и ждала, пока он не придет за тобой. Ждать пришлось долго.
Я потянула ее за руку к повороту направо, чтобы вернуться туда, откуда мы пришли.
– Пойдем сюда. Насколько долго?
– Я не помню. Два сна.
– Два дня? Я не видела вас два дня?
– Нет, папа был зол. Офелия вылезла из кровати и пошла подслушивать. Я говорила ей не делать этого, но она никогда не слушается.
Я улыбнулась, убирая ее длинные светлые волосы за спину.
– Не всегда. Что сказала Фи?
– Она прибежала обратно, потому что боялась, что папа делает тебе больно. Она сказала, что слышала его, и он называл тебя плохими именами, и слышала, как он несколько раз ударил тебя. Но Фи врет, и много. Я не поверила ей.
– А чему ты поверила? – спросила я, чувствуя, как злость из прошлого просачивается мне в сердце. Наверху была комната, в которой он мог хоть убить меня, но нет, он решил сделать это там, где могли услышать дети. Как можно быть таким глупым?
– Папа сказал, что ты заболела и должна оставаться в своей комнате.
На этом я прекратила разговор. По ее голосу было слышно, что она поверила этому не больше, чем Офелия.
Глава девятая
Пэкстон
Лично я считал, что наш вечер прошел прекрасно. Все трое детей были в восторге от новости о новом ребенке и спорили, кто это будет: братик или сестричка. Конечно, девочки хотели сестричку, а Вандер – братика. Мне было все равно. Я хотел, чтобы моя чокнутая жена дала мне поблажку.
Мы вернулись домой позже, чем планировали, просто потому что нам было хорошо. Я отвел их в итальянский ресторан, где Габриэлла могла заказать все, что хотела без мяса, а дети могли наесться пиццы. Было хорошо, весело, но что-то было не так. Что-то всегда было не так. Габриэлла держала меня за руку, целовала, когда ее целовал я, но она была отстраненной, и снова между нами поднялась стена. Стена, которая, казалось, никогда не исчезала полностью. Она не давала мне построить устойчивый фундамент, который я должен был построить с самого начала.
Она открылась только когда дети уже в пижамах сидели перед телевизором за просмотром Диснея. Из-за стола кабинета я увидел, как она встает со своего места между Роуэн и Вандером и идет на кухню. Я не стал ждать, пока дети уложатся спать, и пошел за ней.
– Пап, принесешь мне сока? – спросила Офелия.
– Нет, никакого сока на диване. Иди на кухню.
– Когда досмотрю.
– Хочешь чай? – спросила Габриэлла.
– Нет, я бы предпочел один из твоих коктейлей.
– Да, я тоже.
– Знаешь, все было бы не так плохо, если бы ты просто говорила со мной.
Габриэлла прислонилась к столешнице и скрестила руки, меж надутых губ вырвался уставший вздох.
– Я пытаюсь напомнить себе, что ты больше не тот человек.
– Какой? Ты что-то вспомнила?
Ее рот приоткрылся, будто она собиралась что-то сказать, но потом она передумала.
– Нет, я не помню этого. Но хотела бы. Помнят твои дочери, и уверена, помнишь ты.
Я запустил руки в свои волосы, испуская такой же отчаянный вздох.
– Да, я знаю, о чем ты говоришь. Оговорка Офелии, когда мы забрали их?
– Она все еще помнит это. Роуэн рассказала мне в общих чертах, что случилось, может ты заполнишь пробелы? Я не хотела, чтобы она это делала.
– Ты спросила Роуэн? – Это разозлило меня, мы снова оказались на старте, но я должен был остановить это.
– Кто еще будет со мной честен?
– Это должно прекратиться, Габриэлла. Мы ничего не добьемся, если так будет продолжаться и дальше. Зачем ты втягиваешь в это Роуэн?
Габриэлла выпрямилась и пошла ко мне навстречу, а я благодарил Господа за столешницу между нами.
– Ты запретил мне видеться с детьми ради своих больных нужд. Как, блять, я должна реагировать на это? Ты слышал ее, Пэкстон. Ты до чертиков напугал их обеих, а потом сказал, что я слишком больна, чтобы видеть их. Что со мной было не так? Я уже начинаю думать, что тогда у меня тоже была травма головы. Ты лишил их чувства безопасности. Почему? Для чего?
Я принялся разглядывать грязь под ногтями, пытаясь придумать хорошее оправдание. Я в последнюю очередь хотел причинять боль Роуэн и Фи. Но оправданий не было.
– Я не хотел жену, которая так себя ведет.
– Как? Помогает в школе своих детей? Что это значит? А, подожди, ты о статусе чирлидера. Ты не хотел, чтобы я проявляла себя, чтобы не дай бог не привлекла к себе внимание. Внимание кого-то, с кем могла бы тебе изменить. Да, Пэкстон?
Я пожал плечами и устало выдохнул, не произнося ни слова.
Габриэлла фыркнула и ушла.
– Уложи детей спать. Я хочу прогуляться.
– Ты сбегаешь. Я не могу ничего изменить, Габриэлла. Это действительно было, но это не самое худшее. Подробности лучше оставить в прошлом, ну или по крайней мере пока ты не вспомнишь сама. Не знаю, чего ты от меня хочешь. Я больше всего хочу, чтобы сейчас у нас все было хорошо.
Габриэлла позволила мне взять ее за руку, но не посмотрела на меня.
– А если не получится, Пэкстон? Если нас уже нельзя исправить?
– Это неправда, дорогая, – тихо говорю я.
Она вздохнула и ушла от меня. Я уставился ей вслед, но не стал останавливать, надеясь, что она все же ошибаешься. Были ли мы слишком сломлены?
Неважно насколько это была правда, я собирался вбить очередной клин в наши отношения, и знал об этом еще до того, как начал действовать. Я не мог остановиться. Мне нужно было знать из-за кого она стерла историю звонков с телефона, и я понимал, что не остановлюсь, пока не выясню. Из головы не выходила мысль, что это мог быть Лейн. Только его кандидатура приходила мне на ум снова и снова. Кого еще она знала? Я смотрел, как исчезает ее силуэт, раздумывая над мучившим меня вопросом. Кто еще знал, что она от меня скрывает? Половину она даже не помнила.
Я предупредил детей, что через пятнадцать минут им пора спать, а сам зашел через компьютер в кабинете в свой аккаунт и просмотрел историю ее звонков. Два входящих вызова с одного и того же номера, один продлился две минуты семь секунд, второй пятьдесят шесть минут. Тем же утром. Кто это был?
Проверка номера ничего не дала. Программа меня обнадежила, а потом запросила данные карты. Но я узнал одну вещь. Это был техасский номер. Я знал только одного человека из Техаса, и у нее не было причин говорить с ней. Не задумываясь, я вбил номер в мой телефон и вернулся на кухню подальше от любопытных ушей и длинных языков, которые все расскажут мамочке.
Я ходил взад-вперед, чувствуя, как кровь приливает к голове. Все это время накручивал себя, что услышу сейчас Лейна. Если бы на звонок ответил он, Габриэлла была бы права. Мы были слишком сломлены. Я не смог бы выдержать эту историю с Лейном, эту ложь и действия за спиной. Не уверен, что наш фундамент выдержал бы, если бы на звонок ответил он.
– Алло?
– Эм, кто это?
– Это вы позвонили мне. Кто это?
– Татьяна?
– Пэкстон. Господи, за шесть лет ни одного слова, как вдруг я стала самым популярным человеком в твоей семье. Что тебе нужно?
Я потерял дар речи. Татьяна? Что? Почему?
– Я... прости. Зачем ты звонила моей жене и о чем, ради Бога, вы говорили с ней в течение часа?
– Я не хочу встревать в ваши семейные проблемы, Пэкс.
– Не называй меня так.
– Да, конечно. Она мне нравится. Я рада, что она обожает мою дочь, но я не хочу быть частью этого.
– Частью чего?
– Что будет, если окажется, что она не твоя? Что тогда? Ты вернешь ее мне?
Я прогнал Вандера с кухни легким шлепком по попке.
– Это очень важный звонок. Дай мне несколько минут. Иди пока чистить зубы. – Я вернул свое внимание к бывшей жене, пытаясь понять, что она имела в виду. – Роуэн? Роуэн может быть не моя? Почему ты так говоришь?
– Слушай, я позвонила ей только потому, что ее письмо показалось мне полным отчаяния.
– Какое письмо?
– То, в котором твоя жена умоляла меня позвонить ей касательно Роуэн. У нее правда амнезия?
– Да, что-то вроде того. Что ты ей сказала?
– Я сказала правду.
Голова раскалывалась от боли, которой не было, пока я не услышал голос Татьяны. Какого хрена?
– Какую правду? Она тебя даже не знает.
– Она рассказала мне про ребенка. Поздравляю.
Я так запутался. Это било меня ниже пояса.
– Татьяна, о чем ты говорила с моей женой?
Я услышал тяжелый вздох, прежде чем она заговорила.
– Она хотела знать, настоящий ли ты отец Роуэн.
– Почему?
– Ну же, Пэкс. Подумай.
– Подумать о чем?
– Серьезно? Я была не самой верной женой, а Роуэн очень похожа на...
– На тебя, – перебил я ее раньше, чем она успела произнести эти слова. – Постой, ты правда считаешь, что я забрал ее у тебя, не зная? Я проверил ее в тот же день, как она родилась.
– Правда?
– Конечно. Что ты сказала моей жене?
– Полегче. Она связалась со мной, ты позвонил мне, и я ничего ей не говорила. Я сказала, что не знаю. Не знала. Это правда. Я была уверенна, что она от Родди Брейди.
– Из Форти Найнерс? С ним тоже? С кем еще ты спала, когда была со мной, Татьяна?
– Это имеет значение? Я рада, что ты нашел Габриэллу. Она очень милая и верная девушка, и я слышала по ее голосу, что она любит мою дочь.
– Она не твоя дочь. Ты бросила ее.
Тишина в трубке продлилась минимум секунд тридцать.
– Ты не дал мне выбора.
– Он был тебе не нужен.
– Послушай, Пэкс. Я не говорю, что ты не прав. Ты прав. Я была молода и мои стремления очень отличались от твоих. У меня была семья, и к своей я была не готова. Это была твоя мечта.
Я почти затеял спор с ней, но остановился, понимая, что меня это не волнует, это было неважно.
– Прости, что она втянула тебя в это. Она сейчас многое переживает. Она не в себе.
Татьяна засмеялась с придыханием.
– Она мне нравится. Я рада, что она там.
– Да. Прости за все. Надеюсь, ты счастлива, и ты права, нам не суждено было быть вместе. Береги себя, Татьяна.
– Да, ты тоже, Пэкс.
Гортанный хрип смешался с тяжелым вздохом, и получилось какое-то рычание. Столько драмы и из-за чего? Я собирался убить ее, медленно. Почему она просто не спросила меня? Черт бы ее побрал. Ситуация была почти что комичной, только мне было не смешно. Я все еще собирался закопать ее в песок.
Собрав детей, я уговорил их послушать сказку, которую почитает Роуэн, а сам ускользнул на кухню, откуда мог увидеть жену. Жену, которою планировал заколоть вилкой.
– Этой вилкой, – произнес я, вставляя вилку для мяса в подставку как раз, когда Ми взяла трубку.
– Что?
– Привет, Ми. Прости, я просто думал о том, что сделаю с твоей подругой.
– Ты собираешься насадить ее на вилку?
– Нет, ты что? Я заколю ее вилкой.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Да? Тогда, может ты расскажешь, что она задумала? Я только что говорил со своей бывшей женой, Татьяной. Припоминаешь такую?
Ми тут же заговорила. Вот только она лгала.
– Прости, нет. Пока.
– Не смей вешать трубку. Почему, ради Бога, она думает, что Роуэн не моя?
– Я не могу ничего сказать. Поговори с Гэбби.
– Ми, я позвоню Нику, – пригрозил я, вынуждая ее не бросать трубку.
– Боже, мне явно не быть разведчиком.
– Это точно. Продолжай принимать детей. Говори.
– Ладно. Гэбби думает, что девочки не твои.
– Почему?
– Из-за видео.
Мне приходилось вытягивать из нее каждое предложение. Ми не собиралась говорить больше, чем я заставлял ее.
– Того, о котором она отказывается рассказывать мне, даже после того, как я рассказал про свое? Из-за него?
– Да, из-за него. Ну, пока.
– Ми, что было на видео?
– Где Гэбби? Может спросишь ее?
– Ее здесь нет.
– Не причиняй ей боль.
В поле зрения появился ее белый сарафан, потому я поторопил Ми.
– Ми, скажи уже, что так завело ее?
– Через несколько дней она все узнает. Сегодня в уборной она оставила мне сумочку с образцами ДНК.
– Какими ДНК?
– Твоей, Роуэн и Фи.
– Почему Фи? – Снова тишина. – Господи милостивый. Она думает, что Офелия тоже не моя?
– Я этого не говорила.
Я закачал головой, пытаясь понять, что послужило этому причиной и откуда взялась эта нелепая идея.
– Почему она так думает?
– Потому что так считал и Лейн.
Я смотрел, как Габриэлла открывает сетчатую дверь, поторапливая Ми пока мог.
– О чем ты говоришь, черт подери?
– Поэтому он уехал. Он не хотел, чтобы его женушка узнала о Фи.
– Это, блять, просто невероятно, Ми.
– Ми? Почему ты говоришь с Ми?
– Мне пора, – заявила Ми, услышав голос Габриэллы, и положила трубку.
Я не стал медлить ни секунды, потому что был взведен не на шутку. Не мог больше сдерживаться.
– Почему, блять, ты считаешь, что Роуэн и Фи не мои?
Глава десятая
Габриэлла
Я поискала взглядом детей на кухне. Они определенно еще не спали. Мы все еще не прошли стадию «Мне нужно попить» и «Мне нужно пописать». Меня это потрясло.
