Текст книги "Вервольф"

Автор книги: Джерри Эхерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 15
Приготовления перед боем

Они остановились в мотеле «Холидей Инн», расположенном в шестидесяти милях от колледжа Саттона под фамилией Макнелли – отец Хьюго с сыном Дональдом и дочерью делил ой. Не самое лучшее прикрытие, конечно, но сгодится, чтобы выиграть немного времени.

Мак с Дэвидом перенесли из "форда" в номер генерала оставленные им американцем чемоданчики – некоторые из них оказались весьма увесистыми, и через некоторое время собрались все вместе, чтобы обсудить план предстоящих действий. Данни тем временем заказала пиццу, за поглощением которой они и начали разговор.

– Так вот, дети мои, – шутливо начал Мак. – Во-первых, новости, которые я вам обещал вчера. Я позвонил своим коллегам домой, в Англию, и вот что оказалось: один из тех, кто напал на нас с Данни – выпускник Саттона...

– Вот это сюрприз! – присвистнул от удивления Мэллори.

– Второй – из Хэмбрика. Насколько я понимаю, – повернулся он к Данни, – это тоже что-то типа местного технического колледжа.

– Да, – сказала она. – И расположен Хэмбрик в двух милях отсюда. Его студенты пользуются спортивными сооружениями Саттона.

– Понятно, спортзалом, – кивнул генерал.

– А третий? – спросил Дэвид, поглаживая ружье, с которым он не расставался почти все время.

– Пока его личность не установлена, – ответил Мак, запивая пиццу пивом. – Результаты вскрытия ничего необычного не дали, но специалисты тщательно занимаются анализами крови и тканей... Все эти улики, связанные с Саттоном и Хэмбриком, косвенно указывают и на самого Штейна. Я не хочу сказать, что те, кто напал на мой дом – это те же эсэсовцы, которые атаковали наш отряд в Германии весной сорок пятого, но все же уверен, что разгадка кроется именно в этом.

– Неужели они и вправду живут вечно? – спросила Данни. – Более разумнее предположить, что Штейн – сын того эсэсовца, или внук...

– И что они здесь делают? – задал вопрос Дэвид, в свою очередь. – Если они такие могущественные....

– То что? – не понял его Мак.

– Если они такие могущественные, то почему занимаются таким мелочами, как месть и погоня за двумя случайными свидетелями того, что произошло почти что пятьдесят лет назад? Ведь они наделены сверхъестественными способностями!

– Да, боюсь, что ты прав, – вздохнул Мак. – И зачем охотиться за Данни, коль они уже убили ее отца? Что она такого знает, что может повредить Штейну и его тварям?

Данни затаила дыхание, стараясь справиться с нахлынувшим на нее приступом страха.

– Ладно, а теперь главная новость, – громко произнес генерал. – У двух из трех трупов на руке – вот здесь – были обнаружены небольшие шрамы от вытравленной татуировки. Точно в этом месте всем эсэсовцам наносились номера. Тут уж никакой ошибки быть не может. Боюсь, что придется мне нанести визит в Саттон и поговорить с Штейном в открытую. Одновременно нам нужно разгадать то, каким образом происходят эти таинственные превращения и что задумал этот недобитый фашист со своими дьявольскими подручными. Если не хватит собственных силенок – будем вынуждены обращаться за помощью, только не к представителям официальных властей, которые уж точно не поверят во всю эту чертовщину с оборотнями – а в спецслужбы, если те тоже не пошлют нас подальше.

В комнате воцарилась тишина.

– Можно мне задать вопрос? – несмело нарушила ее Данни. – Они нападают только в полнолуние?

– К сожалению, нет, девочка моя, – вздохнул генерал, наклонился к ней и по-отечески погладил по руке. – Это одно из самых распространенных заблуждений. Я в свое время тоже интересовался этим, перерыл гору литературы... В некоторых случаях, действительно, гравитационная сила луны оказывает определенное воздействие на трансформацию человека в зверя, но полнолуние не является необходимым условием для такого превращения...

На этом Мак прекратил свою лекцию по ликантропии, боясь запугать Данни до смерти, а вместо этого мужчины начали распаковывать чемоданы с патронами, кобурами, пистолетами, ножами и парочкой полицейских винтовок, оставленные для них в "форде" друзьями генерала. Такое количество смертоносного вооружения девушка видела только в самых крутых боевиках.

В самом тяжелом чемоданчике оказались непонятные ей приспособления – какие-то щипцы, тигли, формы и разнокалиберные инструменты.

– А что это такое? – поинтересовалась она.

– Ну не мог же я просить сотрудников ЦРУ передать мне еще и пули с серебряными наконечниками, – пожал плечами Мак. – А то меня вообще бы приняли за сумасшедшего. А так – раздобудем завтра серебра, расплавим его вот в этих штуковинах и сами сделаем такие пули, которые нам нужны. Порох тоже есть...

Данни окинула взглядом выложенные посреди номера железяки, которые, как она предчувствовала, им еще очень пригодятся и сослужат хорошую службу, но облегчения от этого почему-то не испытывала...

* * *

Утро следующего дня оказалось ясным и солнечным. Данни отдохнула, выспалась и чувствовала себя намного лучше.

Когда она проснулась, приняла душ и оделась, генерала уже не было. Как сказал Дэвид, он отправился на поиски серебра. Сам Мэллори занимался тем, что изучал какие-то вырезки, которые валялись у него в номере по всей кровати. Он тоже уже был полностью одет и готов к завтраку.

– Что это? – спросила она, показывая на вырезки. – Или это не мое дело?

– Ну почему же, – отчего-то смутился Дэвид. – Я запоминаю легенду.

– Легенду? Какую легенду? – не поняла Данни.

– Ну, я хочу проникнуть в колледж Саттона под именем Дэвида Хастона, канадца, который якобы специализируется на истории Европы периода фашизма. Это все подготовил Мак. Думаю, что было бы неплохо посидеть на лекциях доктора Штейна.

– И как только генералу удалось так быстро устроить все со своими друзьями из ЦРУ? Это оружие, оборудование...

– Да, – согласился Мэллори. – У него много влиятельных друзей – и здесь, и в Лондоне.

– А что если Штейн раскроет вашу легенду? – спросила Данни. – Это ведь опасно. Нас могли уже выследить, в аэропорту или когда мы забирали мою машину со стоянки.

– Ну и пусть, – улыбнулся Дэвид. – Значит, наши противники занервничают и решат что-нибудь предпринять. Пусть эти гады знают, что мы пришли им мстить... Ну так что, может, позавтракаем?

Глава 16
В волчьем логове

Мактавиш умудрился-таки где-то достать серебра и весь день был проведен в изготовлении пуль. Используя приспособления и инструменты из чемоданов, они извлекали пули из патронов, высверливали их, заливали отверстия смертоносным для оборотней металлом, добавляли порох в патроны и закатывали пули обратно. Таким образом было изготовлено достаточно, как надеялась Данни, зарядов для всех пистолетов, ружей и двух имеющихся теперь у них винтовок двенадцатого калибра с укороченными стволами и спиленными до пистолетных ручек прикладами.

На следующее, утро генерал заявил своим друзьям, что наступило время решительных действий. Он связался по телефону с колледжем Саттона и после настойчивых попыток – занятий не было, студенты и большинство преподавателей наслаждались рождественскими каникулами – вызвонил доктора Штейна. Как ему сказали на историческом факультете, тот работал в библиотеке над отзывом о биографии Адольфа Гитлера, которая должна была скоро появиться в свет. Он позвонил в библиотеку, попросил пригласить к телефону доктора Штейна и договорился с ним о встрече через пару часов прямо в колледже.

К назначенному времени, взяв с собой на всякий случай пистолет, генерал подъезжал к зданию библиотеки. Он оставил машину на стоянке, возле которой какой-то человек с упорностью Сизифа отбрасывал огромной лопатой снег, который продолжал валить крупными хлопьями.

Но входить в библиотеку даже не пришлось. Штейн ждал его на ступеньках, под козырьком.

Несмотря на широкополую шляпу, которую тот низко надвинул на лоб, Мактавиш узнал лицо, которое врезалось ему в память сорок пять лет назад.

– Генерал? – шагнул к нему Штейн и он увидел глаза неестественно голубого цвета.

– Да.

Мактавиш опустил руку в карман и сжал рукоятку пистолета, думая о том, не покончить ли с этим кошмаром раз и навсегда.

Никто из них не протянул друг другу руки.

– Давайте прогуляемся по свежему воздуху, – предложил Штейн. – Конечно, если вам в вашем возрасте не тяжело ходить...

– С удовольствием, – ответил генерал и усмехнулся. – Я очень люблю прогулки и вам рекомендую. Они помогают при запорах.

Штейн рассмеялся и они зашагали рядом вдоль здания библиотеки. Первым молчание нарушил Мактавиш. Он достал сигарету, прикурил и спросил:

– Очевидно, вы меня не помните, ведь сколько лет прошло.

– Отчего же, – пожал плечами его собеседник. – Только перед тем, как говорить, дайте мне слово, что вы не записываете нашу беседу.

– Ладно, даю слово, доктор Штейн. Или мне нужно называть вас "герр штандартенфюрер"?

– Надо полагать, – продолжал тот, – вы вооружены?

– Полагайте...

– Своими дурацкими серебряными пулями?

Генерал засмеялся.

– Не думаю, что те ваши товарищи, которых я пристрелил именно такими пулями, назвали бы их дурацкими, Штейн. Кстати, это твоя настоящая фамилия?

– Это неважно, – отрезал тот. – Зачем вы сюда приехали?

– Ты и такие как ты уничтожили наш отряд сорок пять лет назад, а недавно устроили гибель моего боевого товарища. Этого разве мало? Я хочу всех вас, тварей, навсегда стереть с лица земли...

Штейн закашлялся, нагнулся и перчатками сбил снег с ботинок.

– Непростую задачу вы поставили перед собой, генерал Мактавиш, – сказал он после длинной паузы.

– Только не надо переоценивать себя, – зло бросил тот.

– Ах, вот как, – протянул Штейн. – Кстати, сколько вам лет было во время нашей прошлой встречи?

– Шестнадцать. Я прибавил себе два года, когда вступал в армию. А какое это имеет значение?

– Вы очень хорошо сохранились и прекрасно выглядите для своих лет.

– Спасибо за комплимент, – улыбнулся генерал. – Так что не думай, что тебе так легко справиться со мной как с беднягой Харди. Он был постарше...

– Вы очень задиристы и забавны, – остановился на секунду Штейн. – Наверное, вы еще и любознательны. Скажите, у вас есть теория по поводу нас?

– В общем, есть, – резко взглянул ему в глаза Мактавиш. – Я думаю, что вам – я имею в виду фашистам – удалось захватить какого-то оборотня, если легенды про них – не просто сказки...

– Продолжайте, продолжайте, – с интересом проговорил Штейн.

– Потом вы выделили из его крови какой-то адский ингредиент и ввели его своим фанатичным добровольцам, будь они прокляты.

Штейн с удивлением покачал головой. Они дошли до ворот студенческого городка и повернули назад, продолжая идти рядом друг с другом.

– Ну что же, вы действительно угадали, в общих чертах. Вначале это произошло чисто случайно. Дело было в Польше, в тридцать девятом году, вскоре после нашей славной победы...

– Это лучше назвать не славной победой, а кровавой бойней, – перебил его генерал.

Штейн триумфально засмеялся и Мактавиш с тревогой взглянул на него – ему показалось, что его собеседник не вполне нормален.

– Вы чересчур щепетильны, – сказал Штейн. – Ладно, не будем о прошлой политике, вы ведь пришли поговорить о нас... Знаете, о чем я вам хочу сразу сказать? О наших преимуществах – я мог бы сейчас ходить по снегу босиком и догола раздетым, но не только бы не подхватил простуду, а даже не чихнул бы ни разу. Я ни разу ничем не болел с сорок четвертого года. Если я случайно порежусь, то рана заживает за считанные минуты... это – как быть богом, Мактавиш! Я могу бегать так же быстро, как тогда, когда мне было шестнадцать лет, даже еще быстрее.

И самое главное – начиная с тридцать девятого года я не постарел ни на единый день, – шепотом добавил он. – После моего первого перевоплощения затянулась рана, которую я получил на восточном фронте, да так, что и шрама не осталось. Потом я и думать о ней забыл!

– И как же проходит этот ваш процесс перевоплощения? – с сарказмом спросил генерал.

– Хотите выведать какой-нибудь наш секретный недостаток? – засмеялся Штейн. – Не выйдет, потому что у нас нет недостатков. Нас нельзя отпугнуть чесноком, как обычных оборотней, молитвой или чем-то еще...

– Ты забыл про серебряные пули, Штейн.

– Да, и про то, что нас можно обезглавить или перерубить позвоночник, – согласился тот. – Но у вас не хватит серебра, чтобы отлить пули для всех нас. И уверен, что мало найдется смельчаков, которые с мечом в руке выйдут на поединок с такими грозными противниками, чтобы перерубить их. Я могу вам рассказать все о нас и не боюсь этого, потому что мы непобедимы.

Мактавиш приостановился, раздумывая о том, как быстро ему удастся выхватить пистолет и взвести курок. Штейн тоже замедлил шаг и повернулся к нему. Он был на дюйм ниже генерала, но отличался шириной плеч и толщиной шеи, которые свидетельствовали о том, что он занимается атлетизмом. Генерал зашагал дальше.

– В Польше, в одном из лесов недалеко от границы с Чехословакией, скрывался отряд хорошо вооруженных местных партизан, – продолжил Штейн. – На его ликвидацию наше командование послало зондеркоманду. Те, конечно, уничтожили партизан, но ночью в лесу подверглись нападению какого-то неизвестного агрессивного существа, как говорилось в докладе. Погибли несколько солдат, причем один из них буквально был разорван на куски. Лейтенант, командир зондеркоманды, утверждал, будто лично выпустил в существо пять пуль и попал, но это не оказало на него никакого воздействия. Он клялся, что был уверен в точности стрельбы и своих солдат, которые выпустили никак не менее восемнадцати пуль. – Вот тут-то в эту таинственную историю и вмешалось СС, – с воодушевлением рассказывал он. – Меня в Берлин вызвал лично фюрер. Я тогда был всего лишь гауптштурмфюрером. Фюрер очень заинтересовался теми возможностями, которые могли открыться после поимки этого существа.

– Штейн, а почему остановились на твоей кандидатуре? Они поравнялись с автомобильной стоянкой и прошагали мимо человека, продолжающего бессмысленно убирать падающий снег.

– Потому что я до войны был историком, занимался историей науки и, кроме того, изучал фольклор и традиции нашей великой Германии. Меня откомандировали в этот район, я взял солдат и прочесал весь лес, но не нашел ничего особенного. Тогда я допросил жителей окрестных деревень. Кое-кто из крестьян упоминал о каком-то оборотне, но в то время я не придал этому значения. Мне оставалось одно...

– Что же? – резко спросил его Мактавиш.

– Да ладно, бросьте, генерал, – махнул рукой Штейн. – Мне ведь известно, что вы после войны служили в САС – английском спецназе, и я знаю, чем он занимается. Не надо корчить из себя святого, на моем месте вы поступили бы точно так...

– Оставим на время меня. Что сделал ты?

– Я со своими солдатами взял десятка полтора местных жителей и привязал их к деревьям в том месте, где на нашу зондеркоманду напало это существо. Перед этим мы их э-э-э ... немного порезали, чтобы тому был слышен запах крови. А сами мы засели в засаде, я распределил солдат повсюду – под кустами, за деревьями и даже сверху на них. Так часто делают на охоте – когда выслеживают хищника, то приманивают его на живую добычу.

– Здесь ты не прав, – перебил его Мактавиш.

– В чем же я не прав?

– В том, что я на твоем месте так бы не поступил.

Штейн пожал плечами.

– В первую ночь ничего не произошло, только одна женщина умерла от потери крови. Однако на вторую случилось то, что я и предвидел. Тогда как раз наступило полнолуние. Так вот, ровно в полночь на одну из окровавленных девушек напал какой-то зверь и разорвал ее на месте. Мы были готовы к этому и, когда зверь немного насытился, мы кинулись к этому месту со всех сторон и набросили на существо стальную сетку. В темноте нам не удалось даже толком рассмотреть его, оно было похоже на огромного волка.

Зверь выл, рычал, яростно сопротивлялся и убил двух моих солдат, а одного тяжело ранил своими длинными клыками. Но толстую сетку ему все равно разорвать не удалось. Но самое невероятное начало происходить на рассвете, когда зверь стал превращаться в человека. Я лишился дара речи, когда увидел, как волчья шкура уступает место человеческой коже, существо как будто съеживается, уменьшается в размерах и перевоплощается в обыкновенного мужчину. Оказалось, что это – русский, он бежал в Польшу, чтобы избежать призыва в армию. Ну как вам нравится моя история, генерал?

– Очень занятно, – пробормотал Мактавиш.

– Я заметил еще одну интересную особенность – на нем сразу стали заживать раны, которые мои солдаты нанесли ему во время ночной схватки. Не осталось ни единой раны, ни синяка, ни царапины. Тело стало, словно у новорожденного...

– Ну и что было потом?

– Я допросил русского, но, откровенно говоря, ни черта не понял из его объяснений, а пытки пока решил не применять.

– А что случилось с людьми, которые послужили приманкой?

Штейн пожал плечами с безразличным видом.

– Их продолжали держать на тот случай, если русский снова превратится в зверя, чтобы скормить их ему. Так и произошло на следующую ночь. Однако мы предвидели это и собрали за день клетку из толстых стальных прутьев, в которую поместили пленника.

Когда тот начал перевоплощаться, мы бросили ему в клетку одного из жителей и он сразу же разодрал его, как кошку.

Но в то же время произошло еще одно необычное событие. Как я уже говорил, во время первой схватки со зверем, когда мы набрасывали на него сетку, был ранен один из наших, молодой роттенфюрер. Так вот, в течение дня его состояние намного улучшилось, но когда наступила ночь, он тоже стал превращаться в гигантского волка и загрыз одного из солдат, который имел неосторожность подойти к нему.

Он убежал в лес, мы искали его целую ночь, но не могли нигде обнаружить – существо обладало повадками дикого зверя. Только на следующий день роттенфюрера нашли – совершенно голого, измученного, израненного в драках с лесными хищниками. И тут случилось самое удивительное: буквально в течение двух часов его раны – даже самые глубокие – зажили. Я пытался его допросить, но он ничего не помнил, говорил лишь, что очень хочет спать... У меня сложилось впечатление, что пережитый шок почти напрочь отбил ему память. С русским было по-другому, тот мог вспомнить, что происходило с ним в зверином облике, да и уставал он не так сильно.

На следующий вечер роттенфюрера поместили в такую же клетку, как и русского. Ночью оба они превратились в зверей. Каждому из них бросили по здоровому мужчине из местных крестьян, которые тут же были разорваны на части. Мы были готовы к этому, установили вокруг клеток освещение и засняли происходящее на пленку. Дело в том, что днем мне – мне! – позвонил сам фюрер и приказал прибыть на следующий день к нему в Берлин с фильмом...

Они вновь подошли к воротам и повернули обратно.

– И что дальше? – спросил Мактавиш.

– А дальше я был на приеме у самого фюрера. Вы не представляете, какой это был человек! – с благоговением воскликнул Штейн.

– Почему же? – усмехнулся генерал. – Отлично представляю...

– История не знала более талантливого политического деятеля, мыслителя и военачальника! Я словно находился в присутствии живого бога! Он просмотрел фильм три раза и потом говорил со мной часа два, расспрашивая о мельчайших подробностях. В конце нашей беседы фюрер приказал мне лично возглавить эту важную операцию и докладывать о ее развитии только ему.

– Операцию? – спросил Мактавиш. – По синтезированию вещества, которое вызывало превращение людей в злобные существа? Захотелось суперсолдат для рейха?

– Да, можно сказать и так, – согласился Штейн. – Было решено исследовать кровь, мышечные ткани русского и роттенфюрера, продолжать тщательно наблюдать за их превращениями, дать им ранить еще людей, чтобы исследовать и их. Конечной целью, естественно, было создание неуязвимого немецкого солдата. Тогда еще никто даже и не подозревал, что такое перевоплощение приводит к бессмертию...

– К бессмертию? – с недоумением спросил генерал. – Штейн, неужели ты и правда думаешь, что никогда не умрешь?

– Судите сами. Я родился в тысяча девятьсот десятом году, а вы, наверное, около двадцать девятого...

– Да.

– Ну и кто же из нас, Мактавиш, выглядит старше? Вы в шестьдесят один год или я семьдесят девять?

Генерал ничего не ответил на это.

– К осуществлению этого проекта были привлечены лучшие умы Германии, а руководил ими лично я и отчитывался о его осуществлении только перед фюрером.

После длительной и напряженной работы ученым удалось выделить вещество, вызывающее превращение. Не буду вдаваться в научные подробности, скажу лишь, что наблюдаемые симптомы отдаленно напоминали – лишь отдаленно – признаки, встречающиеся при болезни под названием "порфирия". К счастью, у нас было столько подопытных, сколько мы могли пожелать. Мы получили потрясающие результаты и к февралю сорок третьего года знали, как получать суперсолдат: мы умели вызывать превращение людей в зверей и могли останавливать этот процесс, используя высокочастотное акустическое излучение определенной частоты, которую вы никогда не раскроете. После инъекции выделенного из крови оборотней ингредиента в кровь подопытных мы при помощи звуковых волн или вызывали их превращение в зверей, или останавливали его, исходя из необходимости. Полнолуние больше не оказывало никакого воздействия на эти перевоплощения.

Теперь задумайтесь, против кого вы решили бороться, Мактавиш. Против практически неуязвимых солдат, натренированных до совершенства, которые могут уничтожить самого сильного противника. Их можно ранить, но раны заживают практически на глазах и такие солдаты могут сражаться вечно...

– А почему ты решил сделать инъекцию себе?

– Да, я ввел это вещество себе добровольно, потому что горел желанием служить великой Германии. Из дивизии СС "Адольф Гитлер", в которой я служил, изъявило желание сделать такие уколы в десять раз больше добровольцев, чем требовалось. Из них выбрали самых достойных и объяснили им, что их ожидает, но ни один человек не изменил решения посвятить свою жизнь служению Фатерлянду!

Однако уже наступила весна сорок четвертого года и фюрер, по совету своих недалеких генералов, решил не вводить нас в бой против войск противника, оккупирующих Европу. Вместо этого нас включили в операцию "Вервольф", но пока держали в резерве. Вот поэтому нам и пришлось перехватить и уничтожить ваш отряд в сорок пятом, чтобы никто не знал, где мы скрываемся.

К тому времени мы получили приказ затаиться и ничем не выдавать себя, чтобы нанести беспощадный удар союзным войскам после окончания боевых действий.

– Но ведь, насколько я знаю, такого удара не последовало? – спросил генерал.

Штейн замолчал на некоторое время, собираясь с мыслями, затем продолжил:

– Я решил, что мы принесем больше пользы рейху, если наше превосходство останется в тайне. Я предвидел, что между Штатами и Советами рано или поздно возникнет конфликт, единственное, о чем я не догадался – это то, что после изобретения ядерной бомбы война между ними так и не начнется из-за угрозы взаимного уничтожения.

В пятидесятых годах я понял, что мы стали если не бессмертными, то стареющими намного медленнее, чем обычные люди. И мне пришлось принять во внимание эти факты и изменить планы. Мы решили дождаться удобного момента и только тогда нанести удар своим заклятым врагам. А ждать мы могли сколько угодно – годы, десятилетия, если не больше... Сбылась мечта человечества о вечной молодости!

– Тебе никогда нас не победить! – резко оборвал его Мактавиш, отступая в сторону и прикидывая, успеет ли он выхватить пистолет. Все сомнения исчезли – он сейчас же пристрелит Штейна и побежит к машине. Если успеет.

– А я уже победил, – заявил Штейн. – Поэтому-то я так спокойно и разговариваю с вами. Ведь теперь мы, оборотни, можем трансформироваться в безжалостных существ и обратно по нашему желанию. Более того – мы научились перевоплощать в зверей других людей, с которыми мы имели, так сказать, контакт... Даже если вы убедите кого-то из больших шишек, что мы существуем, это ничего не меняет. Мы просто приступим к исполнению плана возмездия немного раньше расчетного времени.

– А что, если я пристрелю тебя прямо сейчас? – угрожающе спросил Мактавиш, опуская руку в карман.

Глаза Штейна злобно сверкнули, но страха в них не было.

– Сколько у тебя патронов, генерал? Семь, десять, двенадцать? Думаю, не больше. За нами следят мои люди. Тот, что убирает снег, один из них. Даже если тебе удастся выстрелить в меня своими дурацкими серебряными пулями до того, как я разорву тебя на части и вырву из твоей груди сердце, все равно мои товарищи уничтожат тебя. На всех у тебя не хватит патронов.

Так что выбирай – или умри сейчас же, или поживи еще несколько дней в свое удовольствие, пока я не приду за тобой. Может, тебе даже удастся переспать с этой девчонкой Данни Харди...

Действуя импульсивно, Мактавиш вынул руку из кармана, резко замахнулся, сильно ударил не успевшего среагировать Штейна в челюсть и схватился за пистолет. Его противник упал на землю, как подкошенный.

В ту же секунду к ним с разных сторон одновременно кинулись несколько человек, первым с невероятной скоростью мчался тот, что откидывал снег.

Но Штейн тут же вскочил на ноги и что-то крикнул своим друзьям по-немецки. Те остановились, явно испытывая неудовольствие, что им не дали расправиться с легкой добычей, но не посмели нарушить приказ.

– Не думал, что в жилах старика еще играет кровь, – усмехнулся Штейн, отплевываясь и отряхивая с одежды снег, – Похоже, что ты выбил мне зуб, но ничего, через час вырастет новый. Ладно, можешь идти. Живи пока, но помни, что я за тобой приду и рассчитаюсь за все...

– Помни и ты, фашистский недоносок, кто тебе дал по твоей поганой роже, – бросил Мактавиш и зашагал к стоянке, держа револьвер у бедра, а палец – на спусковом крючке...