Текст книги "Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера"

Автор книги: Джерард Уильямс

Соавторы: Саймон Данстен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Вкусы у него были сугубо мещанскими. Он пренебрегал всеми неизобразительными видами искусства, а его мнение о качестве работ было абсолютно несостоятельным. В 1934 году он приобрел портрет своего обожаемого героя – короля Пруссии Фридриха Великого кисти швейцарского художника Антона Графа (1736–1813) за немалую по тем временам сумму в 34 тыс. рейхсмарок. Это была любимая картина Гитлера, которая всегда путешествовала вместе с фюрером, куда бы он ни поехал. В качестве примера его более прозаических вкусов можно назвать случай, когда в 1939–41 гг. он заказал за 120 тыс. рейхсмарок у Германа Градля – художника, автора идиллических пейзажей[93]93
  художника, автора идиллических пейзажей: Ronald Pawly, Hitler’s Chancellery: A Palace to Last a Thousand Years (Ramsbury, UK: Crowood Press, 2009).


[Закрыть] – шесть больших написанных маслом полотен специально для обеденного зала в новом здании Рейхсканцелярии. Предположить их заурядный характер можно из пожеланий Гитлера относительно того, что должны изображать его приобретения: «типичные виды Немецкой Земли в переплетении ее природы и культуры и в ее многочисленных обликах как родины германской нации». На другие произведения современного искусства, украсившие новое здание Рейхсканцелярии, фюрер потратил почти 400 тыс. рейхсмарок. Хотя для своей собственной коллекции он и покупал картины Рубенса, Каналетто, Ван Дейка и Ватто по рекомендациям своего советника по искусству доктора Ганса Поссе, его любимцами оставались малоизвестные художники XIX и начала XX вв., такие как Франц фон Штук и Карл Шпицвег; ни один из них не выдержал проверки временем. Бессменным же его фаворитом был Эдуард фон Грюцнер, который, в частности, писал портреты подвыпивших монахов. В разговоре с Альбертом Шпеером Гитлер как-то заявил: «Посмотрите на все эти детали – Грюцнера сильно недооценивают. Это потому, что его просто еще не открыли. Когда-нибудь он станет цениться не меньше Рембрандта».[94]94
  «Посмотрите на все эти детали – Грюцнера сильно недооценивают…»: Delaforce, The Hitler File.


[Закрыть] Его слова так и не подтвердились.

Одним из первых действий Гитлера на посту рейхсканцлера был указ о постройке в Мюнхене «Дома немецкого искусства», где были бы представлены лучшие произведения немецкой живописи и скульптуры. Это задание было поручено Альфреду Розенбергу, идеологу нацистской партии и главному теоретику расизма, которому был присвоен грандиозный титул «Уполномоченный фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП». И здесь, конечно, крылось фундаментальное противоречие, поскольку нацистская партия была в корне антидуховна и абсолютно враждебна свободе в искусстве, равно как и любому другому способу независимого мышления. Тем не менее, ее руководство посвящало много времени вопросам культуры. Как сказал Вильгельм Фуртвенглер, персонаж в современной пьесе Рональда Хардвуда «Taking Sides» («Мнения сторон»): «Только тирания понимает силу искусства».[95]95
  «Только тирания понимает силу искусства»: Jonathan Petropoulos, The Faustian Bargain: The Art World in Nazi Germany (London: Allen Lane, 2000). Музеи также были обязаны предоставить некоторые из своих шедевров для украшения новой Рейхсканцелярии. Например, в 1938–1939 гг. Шпеер реквизировал «во временное пользование» из Музея истории искусств в Вене множество работ, среди которых были более 20 огромных гобеленов XVII в. голландских и бельгийских мастеров. См. Pawly, Hitler’s Chancellery.


[Закрыть] Однако роль Розенберга была двоякой: он не только отыскивал и возвеличивал политически угодные образцы немецкого искусства, но также искоренял все, что не совпадало с нацистской идеологией или личными вкусами Гитлера. Из страха потерять свои места, директора и хранители музеев по всей Германии были вынуждены сдавать в государственные комитеты «по чистке» работы всех художников, подозреваемых в «вырождении» – кубистов, импрессионистов, футуристов, немецких экспрессионистов, дадаистов, а равно и другие произведения «негерманского» искусства.

В общей сложности около 16 тыс. работ были конфискованы из различных музеев страны. Гитлер, новый непререкаемый авторитет в оценке художественной ценности произведений искусства, заклеймил как «чушь» творения Жоржа Брака, Поля Сезанна, Анри Матисса, Пабло Пикассо и других мастеров. В соответствии с требованиями фюрера о «безжалостной войне за очищение искусства» была создана специальная служба: теперь все художники должны были предъявлять свои работы в Комитет по оценке произведений искусства.[96]96
  Комитет по оценке произведений искусства: Lynn H. Nicholas, The Rape of Europa: The Fate of Europe’s Treasures in the Third Reich and the Second World War (New York: Alfred A. Knopf, 1994).


[Закрыть] Любая работа, признанная не соответствующей установленным стандартам, изымалась без выплаты компенсации, а попавшим в опалу к комитету художникам под страхом тюремного заключения запрещалось покупать необходимые для работы материалы, что означало конец их карьеры. Многие произведения искусства были уничтожены; например, 20 марта 1939 г. 1 004 картины и скульптуры, а также 3 825 карандашных и акварельных рисунков и других произведений искусства были сожжены в ходе тренировок берлинской пожарной службы.

Герман Геринг, разумеется, извлек выгоду из этой ситуации. Все работы, конфискованные из национальных музеев, отправлялись на хранение на склад, расположенный в Берлине на улице Коперника, и когда Геринг послал своего агента по искусству порыскать в эту пещеру Али-Бабы, тот вынес оттуда настоящие сокровища – множество холстов импрессионистов, в том числе четыре картины Ван Гога. Две из них, включая «Портрет доктора Гаше», а также одна картина Сезанна вместе были проданы голландскому банкиру за 500 тыс. рейхсмарок (в 1990 году «Портрет доктора Гаше» был снова продан за 82,5 млн долларов). На эти деньги Геринг приобрел еще больше полотен старых мастеров, а также любимые им гобелены, чтобы украсить стены своего загородного имения Каринхалл.

По примеру Геринга другие нацистские лидеры теперь тоже наживались на деятельности Комиссии по использованию вырождающегося искусства, которая выставляла забракованные работы на международный рынок. Однако, несмотря на жадность высокопоставленных нацистов, на распродажах достояния немецкой культуры, проводившихся с 1937 по начало 1939 года в Лондоне, Париже и в Швейцарии, цены на «списанные» шедевры сильно занижались. Среди невероятных сделок[97]97
  Среди невероятных сделок…: там же.


[Закрыть] были и такие: картина Пауля Клее была продана за 300 долларов (сейчас хранится в Музее современного искусства в Нью-Йорке), картина Кандинского – за 100 долларов (сейчас хранится в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке), а «Купальщиц с черепахой» кисти Анри Матисса (сейчас хранится в Музее искусства Сент-Луиса) приобрел Джозеф Пулитцер за 9 100 швейцарских франков.

Аншлюс Австрии 12 марта 1938 г. – присоединение родины Гитлера к Третьему рейху – вызвал восторженный энтузиазм среди значительной части австрийского населения. За несколько часов все общественные здания были украшены флагами со свастикой, пока банды разбойников бесчинствовали на улицах, охотясь за евреями. Два дня спустя Гитлер устроил триумфальное шествие по Вене.[98]98
  триумфальное шествие по Вене: Saul Friedlander, Nazi Germany and the Jews (London: Phoenix, 2009).


[Закрыть] Офицеры СС в это время обшаривали дома евреев в поисках ценностей и произведений искусства. Они уже точно знали, где искать, поскольку немецким исследователям в преддверии гитлеровских завоеваний было поручено составить каталоги и описи частных собраний по всей Европе. Главной целью нацистов были коллекции произведений искусства семьи банкиров Ротшильдов.[99]99
  Главной целью нацистов были коллекции произведений искусства семьи банкиров Ротшильдов: Гитлер питал особое отвращение к еврейскому семейству Ротшильдов, чьи коллекции из Вены и Парижа он изъял для своего предполагаемого «Музея фюрера» в Линце. Бабушка Гитлера некогда служила горничной у венской ветви этого рода и, по слухам, родила от одного из Ротшильдов внебрачного сына, ставшего отцом Гитлера. Сам фюрер, в таком случае, был бы на четверть евреем.


[Закрыть] У барона Альфонса де Ротшильда нацисты отняли 3 444 произведения искусства на его вилле Хойе Варте в Вене и в его загородном поместье замке Райхенау; его старший брат барон Луис лишился 919 произведений. Каждый такой предмет скрупулезно заносили в каталог и фотографировали, и перед отправкой избранного в Германию, а остатков – в Австрийские музеи были подготовлены обширные описи. В течение месяца после аншлюса Гитлеру пришла в голову идея устроить величайший музей искусства в мире в городе Линце, неподалеку от которого он родился. Предполагалось, что Музей фюрера станет хранилищем всех великих произведений искусства, добытых нацистами в завоевательных войнах – разумеется, кроме тех шедевров, которые пополнят частные коллекции Адольфа Гитлера, Германа Геринга и еще нескольких избранных представителей нацистской элиты.

23 июня 1940 г., на следующий день после заключения позорного для Франции перемирия, Гитлер совершил триумфальную поездку по Парижу. На трех шестиколесных автомобилях Mercedes G4 Гитлера сопровождали его любимый скульптор Арно Брекер, его архитектор Альберт Шпеер и несколько офицеров штаба. Шпеер вспоминал о посещении знаменитого здания Парижской оперы постройки XIX века: «Гитлер пришел в восторг от здания, восхищался его красотой, его глаза возбужденно блестели, и это показалось мне очень странным». Процессия пронеслась мимо церкви Святой Марии Магдалины, под Триумфальной аркой, по Елисейским полям, мимо Эйфелевой башни к Дому инвалидов. Здесь Гитлер какое-то время провел у надгробия Наполеона, словно общаясь с предыдущим великим тираном Европы. В конце экскурсии он произнес: «Увидеть Париж было мечтой всей моей жизни. Не могу выразить, до чего я счастлив, что сегодня эта мечта сбылась».[100]100
  «Увидеть Париж было мечтой всей моей жизни…»: Albert Speer, Inside the Third Reich (London: Weidenfeld & Nicolson, 1970).


[Закрыть]

Исполнение этой мечты стоило жизней 24 074 немцам, и еще 111 034 оно оставило ранеными; общие потери Западных союзников во Французской кампании были просто невероятными и составили 2,292 млн человек. Самую высокую цену заплатила Франция: 97,3 тыс. человек было убито или пропало без вести, 120 тыс. ранено, 1,54 млн взято в плен. Последним было суждено отправиться на принудительные работы в пользу военной экономики Германии. После небывалой победы, одержанной немцами в течение всего лишь шести недель, континентальная Западная Европа беспомощно пала перед ними. В руках нацистов оказались величайшие музеи мира – Музей изящных искусств в Брюсселе, Государственный музей в Амстердаме, Лувр в Париже, – а также великое множество провинциальных галерей и частных коллекций. Величайшие сокровища, каких не знала мировая истории завоеваний со времен Наполеона Бонапарта, теперь стали предметом величайшего похищения за всю историю человечества.

Задача по осуществлению этого грандиознейшего по масштабам похищения была возложена на Альфреда Розенберга и названную в его честь организацию – Оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга для оккупированных территорий (нем. Einsatzstab Reichsleiter Rosenberg fur die Besetzen Gebiete, ERR). Отведенная ему роль определялась в личной директиве Гитлера: прочесать в оккупированных странах каждое государственное и частное собрание произведений искусства и «перевезти в Германию предметы культуры, которые покажутся ему ценными, и обеспечить здесь их сохранность». Франция, Бельгия и Голландия находились в зоне ответственности службы ERR «Запад» со штаб-квартирой в Париже. За несколько недель в Лувре и немецком посольстве были собраны несметные сокровища произведений искусства в ожидании решения об их окончательном вывозе. Сюда входили 26 «принадлежавших евреям произведений вырождающегося искусства»[101]101
  «принадлежавших евреям произведений вырождающегося искусства»: Nicholas, Rape of Europa.


[Закрыть] – 14 холстов Брака, 7 Пикассо, 4 Леже и 1 Руо, которые были предназначены для «обмена на работы, имеющие художественную ценность».

Герман Геринг, даже когда летчики его люфтваффе сражались в английском небе в Битве за Британию, в ненасытном поиске высокохудожественной добычи обчищал музеи Нидерландов. К октябрю 1940 года он проиграл свою «Войну за пролив», и планируемое вторжение в Британию пришлось отменить. 3 ноября Геринг предпринял утешительную поездку в Париж, чтобы осмотреть богатство, свезенное в галерею Жё-де-Пом.[102]102
  …свезенное в галерею Жё-де-Пом: Hector Feliciano, The Lost Museum: The Nazi Conspiracy to Steal the World’s Greatest Works of Art (New York: Basic Books, 1997).


[Закрыть] Добыча была столь огромна, что у Геринга ушло два полных дня на то, чтобы отобрать работы по своему вкусу – в основном это были полотна французских и голландских мастеров из коллекций Ротшильдов и Вильденштейнов. Более всего он желал заполучить картину Яна Вермеера «Астроном», украденную у барона Альфонса де Ротшильда, но поскольку Вермеера не было в коллекции фюрера, Герингу не повезло: в сложившейся неофициальной иерархии мародеров Гитлеру принадлежало право первого выбора, который он делал через своего главного помощника по делам искусства доктора Ганса Поссе, отбиравшего произведения как для личной коллекции фюрера, так и для проектируемого музея в Линце. Прилежный и предприимчивый Поссе почти ежедневно писал Мартину Борману, обстоятельно докладывая о приобретениях, сделанных им для фюрера, и о состоянии рынка произведений искусства. Герман Геринг шел вторым, и уже после того, как он получал свою долю, остатки подбирали немецкие музеи.

Пока продолжалась неустанная охота за ценностями, принадлежавшими евреям, в которой немцам охотно помогало правительство вишистской Франции (были вскрыты даже индивидуальные банковские ячейки), сбор дани с завоеванной Европы не ограничивался только предметами очевидной ценности. Теперь миллионы евреев в покоренных странах оказались в руках нацистов; местные власти регистрировали их и оставляли ждать, пока бюрократический аппарат геноцида доберется и до них. В любое время их могли депортировать в Германию и затем – в концентрационные лагеря, словно чума распространившиеся по Восточной Европе. Сначала дома, покинутые евреями, просто стояли брошенными, их обчищали соседи, однако вскоре нацисты сообразили, что это – напрасная потеря материальных ценностей. Мебели и домашняя утварь, даже самые простые и непритязательные, тоже могли пригодиться рейху, ведь производство большинства предметов домашнего обихода сильно сократилось в пользу военной промышленности.

Для этого в составе Оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга (ERR) было создано еще одно подразделение, занимавшееся экспроприацией всего имущества тех евреев, которые были отправлены в концлагеря. Этим подразделением стала служба «Проект-М»[103]103
  «Проект-М»: Chesnoff, Pack of Thieves.


[Закрыть] (Aktion-M, от нем. Möbel – «мебель»), действовавшая по всей Европе. Как только еврейскую семью выдворяли из дома, местная полиция под руководством нацистов подгоняла фургоны, грузила в них всю мебель и кухонную утварь и свозила в центральное хранилище для последующей отправки в Германию. У голландцев даже появилось новое слово – глагол pulsen,[104]104
  Может быть переведен на русский язык как «спульсить». – Примеч. ред.


[Закрыть] от названия амстердамской компании Abraham Puls & Sons («Абрам Пульс и Сыновья»), занимавшейся грузоперевозками и нанятой голландской полицией именно для акций такого рода. Только за один год работы в Голландии организация «Проект-М» вывезла из 17 235 домов имущество общим объемом 510 тыс. м; все это было упаковано для пересылки либо в Германию, либо этническим немцам на оккупированных Восточных территориях. Из Франции в Германию в течение 1942 года также было перевезено 40 тыс. тонн мебели. Согласно докладу службы ERR «Запад» от 8 августа 1944 г., после того как из 69 512 еврейских домов были вывезены бытовые изделия, потребовалось 674 железнодорожных состава из 26 984 товарных вагонов, чтобы перевезти награбленное в Германию.

Захватывая произведения искусства в оккупированных странах, нацисты понимали под ними все что угодно – от керамики до церковных колоколов, от скульптур до столового серебра, – и попутно разрушали все, что имело какое-либо отношение к культуре. Советский Союз лишился 1,148 млн произведений искусства[105]105
  Советский Союз лишился 1,148 млн произведений искусства: http://en.wikipedia.org/wiki/Nazi_plunder (см. примечания).


[Закрыть] после того, как немцы разграбили на его территории 400 музеев, 2 тыс. церквей и 43 тыс. библиотек. Польша лишилась примерно 516 тыс. произведений искусства, что составило около 43 % всего культурного достояния этой страны. Значительная часть награбленного предназначалась для проектируемого в Линце Музея фюрера – культурного центра Тысячелетнего рейха[106]106
  культурного центра Тысячелетнего рейха: Mazower, Hitler’s Empire.


[Закрыть] и воплощения художественных воззрений Гитлера; те произведения, что не удовлетворяли его вкусам, должны были экспонироваться в Академии изобразительных искусств в Вене. Между тем, сам Музей фюрера существовал лишь в виде чертежей и макетов, при этом трофеи Гитлера необходимо было уберечь от все более разрушительных бомбардировок Западных союзников.

По всей Германии в пещерах и соляных шахтах, где можно было поддерживать необходимую температуру и влажность, создавались многочисленные хранилища произведений искусства. Благодаря скрупулезным записям ERR и доктора Ганса Поссе, Мартин Борман знал о местонахождении каждого ящика с награбленным добром[107]107
  Мартин Борман знал о местонахождении каждого ящика с награбленным добром: Whetton, Hitler’s Fortune.


[Закрыть] в каждом уголке Третьего рейха и в любое время мог сообщить своему фюреру точное местонахождение любого произведения искусства, если Гитлер пожелал бы осмотреть его или похвастать им перед публикой. Сам Борман проявлял мало интереса к подобным вещам, однако осознавал потенциальную стоимость даже «вырождающегося искусства» на мировом рынке. Он организовал продажи многих произведений искусства на международных аукционах в Швейцарии; выручка от этих продаж поступала на личный счет Гитлера в Объединенном банке Швейцарии (UBS) или на специальный счет для военных закупок. В отличие от прочих нацистских лидеров, Борман никогда не использовал государственные средства в личных целях. Он жаждал другой награды – власти и могущества.

После оккупации вишистской Франции в ноябре 1942 года лавочка по сбыту произведений искусства на мировом рынке прикрылась, поскольку арт-дилеры не могли попасть в Швейцарию, а таможенное законодательство США запрещало торговлю с оккупированными странами Европы. Борман немедленно организовал в Латинской Америке, от Буэнос-Айреса до Мехико, сеть компаний по продаже произведений искусства.[108]108
  Борман немедленно организовал в Латинской Америке, от Буэнос-Айреса до Мехико, сеть компаний по продаже произведений искусства: Stanley G. Payne, Franco and Hitler: Spain, Germany and World War II (New Haven: Yale University Press, 2008).


[Закрыть] Образцы «вырождающегося искусства» вывозились теперь в западное полушарие через итальянскую Геную на кораблях под флагами нейтральных государств. Этим путем множество культурных ценностей по-прежнему поступало на американский рынок, Борман же хранил доходы от их продаж в банках Banco Alemán Transatlántico и Banco Germánico в Буэнос-Айресе. Среди транспортных компаний, принимавших участие в этих махинациях, были аргентинская фирма Delfino S.A. и испанская Compania Naviera Levantina; последняя была приобретена подставной немецкой компанией для снабжения (под испанским флагом) осажденных в Тунисе сил вермахта зимой 1942–43 гг. Корабли этой компании везли из Латинской Америки необходимое продовольствие и стратегическое сырье – например, ванадий из Аргентины, важный компонент в производстве синтетического топлива; кроме того, на них возвращались в Германию многие члены экипажа «карманного линкора»[109]109
  Приток конфискованных нацистами произведений искусства: Nicholas, Rape of Europa.


[Закрыть] кригсмарине «Адмирал граф Шпее», интернированые в Аргентине и Уругвае после бегства с тонущего корабля у Монтевидео в декабре 1939 года.

Приток конфискованных нацистами произведений искусства[110]110
  Крейсер «Адмирал граф Шпее» относился к тяжелым крейсерам типа «Дойчланд»; в Великобритании суда этого класса называли «карманными линкорами» (англ. pocket battleship), а в Германии они получили название Schlachtschiff-Verschnitt (в дословном переводе с немецкого – «обрезанный линкор»). По Версальскому договору Германии было запрещено иметь суда водоизмещением больше 10 тысяч тонн, поэтому немецкие ученые разработали «карманные линкоры» как особый тип военных судов с небольшими размерами и водоизмещением в сочетании с мощным вооружением и высокой технической оснащенностью, хотя они и обладали более низкой скоростью движения и менее надежной броневой защитой. – Примеч. ред.


[Закрыть] из Франции в Германию не иссякал вплоть до того момента, когда продвижение войск Западных союзников в июле 1944 года стало угрожать Парижу. К тому времени, начиная с 1941 года, в Германию было отправлено 29 партий ценного груза, в том числе 137 товарных вагонов[111]111
  …в том числе 137 товарных вагонов: Shoah Resource Center, www.yadvashem.org, “Einsatzstab Rosenberg”.


[Закрыть] с 4 174 ящиками трофеев, среди которых были 22 тыс. предметов искусства из 203 разных собраний.

Такие же потоки награбленных ценностей продолжали стекаться со всех остальных оккупированных территорий Европы, из СССР и даже из Италии после ее капитуляции перед Союзниками в сентябре 1943 года. Выполняя приказы своего титулованного шефа, танковая дивизия люфтваффе «Герман Геринг»[112]112
  …общий объем операций с золотом, проведенных Германией в связи с закупками за океаном жизненно важного для нее сырья, составил 890 млн долларов: John Weitz, Hitler’s Banker: Hjalmar Horace Greely Schacht (London: Little, Brown, 1999).


[Закрыть] по мере отступления из Италии вывозила произведения искусства из Неаполя и северных районов. Поистине промышленные масштабы этого грабежа обеспечили массированное вливание денежных средств в Третий рейх, а в руках Гитлера и Геринга оказались прекраснейшие частные коллекции произведений искусства. Кроме того, украденные произведения искусства должны были стать ключевым звеном в плане важнейшей операции, который разработал Мартин Борман, когда перспективы будущего поражения Германии в войне стали очевидными – операции «Огненная Земля».

Глава 5
Золото нацистов

С тех самых пор, когда Гитлер пришел к власти, перевооружение страны было его наивысшим приоритетом, поскольку давало возможность снизить уровень безработицы и воплотить в жизнь его планы завоевательной «молниеносной войны» (блицкрига). Уже в 1933 году президент Рейхсбанка доктор Ялмар Шахт открыл несколько подставных счетов, на которых тайно накапливались активы Рейхсбанка в золоте, предназначавшиеся для финансирования программы перевооружения Германии. На следующий год официально заявленный золотой запас Рейхсбанка составлял 80,5 млн долларов, тогда как на скрытых счетах хранилось 27 млн долларов золотом. К 1939 году ситуация изменилась на противоположную: официальные золотые резервы сократились до 28,6 млн долларов, скрытые выросли до 83 млн долларов. Вместе с тем, в период с 1 сентября 1939 г. по 30 июня 1945 г. общий объем операций с золотом, проведенных Германией в связи с закупками за океаном жизненно важного для нее сырья, составил 890 млн долларов.[113]113
  Словосочетание «танковая дивизия люфтваффе» может показаться читателю странным и требует пояснения. С целью сокращения чрезмерно раздутых штатов люфтваффе и в условиях острой нехватки сил на фронтах в Германии создавались так называемые «авиаполевые дивизии», укомплектованные личным составом из авиации (в основном из частей тылового обеспечения), но остававшиеся в подчинении ВВС (еще одно свидетельство полного хаоса в управлении войсками). Танковая дивизия люфтваффе «Герман Геринг» была создана на базе полицейского батальона люфтваффе и позднее развернута в танковый корпус. – Примеч. ред.


[Закрыть] Восьмикратный «кассовый разрыв» между этой огромной суммой и активами Рейхсбанка заполнялся золотыми монетами и слитками, которых лишились покоренные нацистами страны.

В 1930-е гг. Германия была привлекательной страной для инвестиций для многих государств и зарубежных банков; из этих средств финансировалась модернизация ее промышленности, а затем и программа перевооружения (см. главу 1). Кроме того, вплоть до самого начала войны большинство государств предпочитало получать от Германии оплату за товары и услуги в рейхсмарках, которые затем часто использовались для покупки произведенной немцами продукции. Однако когда после декабря 1941 года Министерство финансов США оборвало финансовые и коммерческие связи с Германией и оккупированной Европой, расчеты стали производиться в более привлекательной валюте – британских фунтах, американских долларах и швейцарских франках. Но самой желанной валютой тогда, как и сегодня, было золото.

К концу 1942 года, после покорения большей части Европы, золото в Германии водилось в изобилии.[114]114
  золото в Германии водилось в изобилии: Chesnoff, Pack of Thieves.


[Закрыть] Центральные банки каждой оккупированной страны, начиная с Австрии после ее аннексии в марте 1938 года, опустошались в пользу Третьего рейха. Резервы Австрийского национального банка лишились 91 147 кг золота в монетах и слитках, из которых около 22 341 кг хранилось в Банке Англии; общая стоимость этого золота составляла более 102 миллионов долларов США. Чехословакия лишилась 44 млн долларов, вольный город Данциг – 4,1 млн долларов, Голландия – 163 млн долларов, Люксембург – около 4,858 млн долларов, Бельгия – 223,2 млн долларов, Италия после сентября 1943 года – примерно 80 млн долларов. Количество вывезенного из Греции золота неизвестно, югославское золото было поделено между Германией и Италией, часть его пошла на поддержку фашистского режима усташей в марионеточном государстве Великая Хорватия. Дания, Норвегия и Франция предприняли мудрые меры предосторожности и до вторжения нацистов успели перевести большую часть своих золотых запасов в Англию, Америку и Канаду.[115]115
  …до вторжения нацистов успели перевести большую часть своих золотых запасов в Англию, Америку и Канаду: Arthur L. Smith, Hitler’s Gold: The Story ofthe Nazi War Loot (Dulles, VA: Berg, 1996).


[Закрыть]

Польское золото удалось спасти волею случая, а также благодаря неустанным стараниям Стефана Михальского, директора Банка Польши. В сентябре 1939 года, сразу после вторжения нацистов в Польшу, он лично отправился сопровождать это золото по железной дороге и на грузовиках из Варшавы через Румынию и Турцию в Ливан, где оно было погружено на корабль, направлявшийся в Марсель во Франции. В Париж груз доставили поездом в октябре того же года. Затем его перевезли в портовый город Лорьян в Бретани, а оттуда на французском крейсере «Виктор Шельшер» – в Дакар во Французской Западной Африке (сегодня – столица Сенегала). После мая 1940 года в Дакар как в безопасное место были вывезены остатки золотых резервов Франции и Бельгии, которая в начале 1940 года перевела свои активы на хранение во Францию. Требования немцев о выдаче им польского и бельгийского золота в обмен на перемирие с режимом Виши наталкивались на увиливания и проволочки, тянувшиеся месяцами. В конечном итоге французы согласились отдать бельгийское золото,[116]116
  В конечном итоге французы согласились отдать бельгийское золото: там же.


[Закрыть] но удержали польское – под тем предлогом, что будучи поделенной между нацистской Германией и Советским Союзом, эта страна больше не является самостоятельным государством и не может осуществлять выплаты по кредиту, который Франция предоставила ей ранее. Стефан Михальски ревностно охранял доверенное ему сокровище до высадки Западных союзников в Северной Африке в ноябре 1942 г. После этого он организовал перевозку 65 тонн польского золота на корабле ВМС США в Нью-Йорк, чтобы там поместить его в Федеральный резервный банк США.

Сага о бельгийском золоте[117]117
  Сага о бельгийском золоте: там же.


[Закрыть] остается одной из самых удивительных историй Второй мировой войны. 23 сентября 1940 г. британцы совместно с французским движением за национальную независимость «Сражающаяся Франция» под командованием генерала де Голля развернули операцию «Угроза» – неудачную попытку войти в Дакар с целью захвата оставшейся части французского золотого запаса. Еще до провала операции бельгийское золото – 4 944 опечатанных ящика весом около 270 тонн – было перевезено агентами вишистской Франции вглубь материка в город Каес, куда оно прибыло 20 сентября. Оттуда золото было отправлено в город Бамако на берегу реки Нигер, а затем на лодках и грузовиках переправлено вверх по течению в Тимбукту и Гао. За этим последовало длительное путешествие с караваном верблюдов через пустыню Сахара до железнодорожной станции Колом-Бешар во Французском Алжире. Когда золото прибыло в Алжир, для его перевозки в Марсель потребовалось сделать 120 авиационных рейсов. В мае 1942 года, после двадцатимесячного путешествия, золото оказалось в Берлине, в Рейхсбанке.

Золото в слитках, украденное из центрального банка любой оккупированной страны, легко узнать на международном рынке по специальным штампам на каждом слитке, указывающим на источник его появления. Все награбленное нацистами золото проходило через Управление благородных металлов Рейхсбанка, где его взвешивали, каталогизировали и помещали в хранилище – либо в центральное хранилище банка в Берлине, либо в хранилище одного из примерно двадцати его отделений. При необходимости его отправляли на переплавку в Прусский государственный монетный двор, где на новые слитки наносились клейма довоенной Германии, чтобы скрыть их истинное происхождение.

Точно так же все золотые изделия, изъятые у жертв лагерей смерти,[118]118
  все золотые изделия, изъятые у жертв лагерей смерти: Yeadon and Hawkins, Nazi Hydra in America. Масштаб операции «Рейнхард» – разграбления имущества заключенных перед казнями в лагерях смерти – был ошеломляющим: наличных денег было конфисковано на сумму 53 013 133 рейхсмарки, иностранной валюты в банкнотах – на сумму 1 452 904 рейхсмарки, иностранной валюты в золотых монетах – на сумму 843 802 рейхсмарки, драгоценных металлов – на сумму 5 353 943 рейхсмарки, прочих ценностей – украшений, часов, очков – на сумму 26 089 800 рейхсмарок, одежды и тканей – на сумму 13 294 400 рейхсмарок. Суммарная стоимость конфискованного составила 100 047 983 рейхсмарки. Отвратительная точность, с которой нацисты подсчитывали доходы от холокоста, с трудом укладывается в воображении.


[Закрыть] – и зубные коронки, и ювелирные изделия, – либо продавались, либо переплавлялись в слитки фирмой Degussa (нем. Deutsche Gold und Silber Scheideanstalt, Немецкое учреждение по сортировке золота и серебра). У этой компании было даже собственное металлоплавильное предприятие в Освенциме, где ежедневно обрабатывалось до 11 кг золота. Компании Degussa и IG Farben владели равными долями компании Degesch, производившей химические вещества, в частности препарат «Циклон-Б», который использовался в газовых камерах – нельзя представить себе более циничного партнерства. Первая поставка ценностей заключенных из лагерей смерти в Рейхсбанк была произведена 26 августа 1942 г. под непосредственным руководством гауптштурмфюрера СС Бруно Мельмера. В ноябре того же года в содержимое десятой по счету партии груза впервые вошли золотые зубные коронки; всего было около 78 таких поставок, и продолжались они до конца войны. Рейхсбанк продавал золотые слитки, вырученные средства поступали на специальный счет СС на имя Мельмера, а оттуда – на счет, заведенный на имя Макса Хайлигера. Счет контролировали обергруппенфюрер СС Освальд Поль, главный администратор всех концлагерей, и обергруппенфюрер СС и генерал полиции Эрнст Кальтенбруннер, наследник Рейнхарда Гейдриха на посту начальника Главного управления имперской безопасности. Этот счет стал фондом-кормушкой для руководства СС, которое переводило крупные суммы в Швейцарию в виде банковских вкладов и инвестиций, в основном через Банк международных расчетов.

Несмотря на новообретенные россыпи награбленного золота, нацистская Германия не имела возможности напрямую оплачивать импортную продукцию, и перевод денежных средств и золота за границу требовал содействия международного банковского сообщества. Решение для Германии лежало прямо за порогом – финансовые учреждения нейтральной Швейцарии быстро оценили коммерческие перспективы происходящих в Германии событий. Уже в 1934 году швейцарские банки ввели систему номерных счетов, сохраняющих анонимность вкладчиков, в частности евреев, желавших вывести свои деньги из Германии и держать их подальше от пристального внимания нацистского режима. Только самые высокопоставленные банковские чиновники знали истинные имена держателей счетов. Только в августе 1939 года, за несколько недель до вторжения гитлеровцев в Польшу, из этой страны было сделано около 17 тыс. переводов денежных средств на счета в швейцарских банках. Когда же разразилась война, проживавшие в Европе евреи или их уполномоченные посредники ринулись со своими сбережениями и ценностями в банки Базеля и Цюриха, несмотря на пограничные ограничения, введенные властями Швейцарии для сдерживания потока беженцев-евреев. Впрочем, по сравнению с той торговлей золотом, которую Швейцария развернула с нацистами, все эти сделки с их жертвами были сущими пустяками.

Сначала для проведения финансовых операций немцы облюбовали Банк международных расчетов (BIS) в Базеле.[119]119
  Сначала для проведения финансовых операций немцы облюбовали Банк международных расчетов в Базеле: von Hassell et al., Alliance of Enemies.


[Закрыть] Как уже говорилось выше (см. главу 1), он был основан в 1930 году с целью надзора за выплатами Германией репараций различным странам в соответствии с положениями Версальского договора; однако в 1932 году Германия отказалась от выполнения всех соглашений. При отсутствии какого-либо государственного контроля Банком международных расчетов совместно владели и управляли центральные банки стран-участниц договора – Федеральный резервный банк США, Рейхсбанк Германии и Банк Англии. В задачи банка входило «развитие сотрудничества центральных банков и предоставление дополнительных возможностей для проведения международных финансовых операций». Согласно собственному уставу, BIS обладал полной неприкосновенностью против захватов или судебных преследований даже в военное время; он функционировал как прообраз всемирного банка, однако существовал исключительно ради выгоды своих членов. На самом деле он превратился в закрытый клуб, члены которого – главы национальных центральных банков и их ближайшие сотрудники – раз в месяц собирались в Базеле на встречи в неформальной обстановке.

Состав совета директоров BIS выглядел весьма любопытно. Двумя генеральными директорами были Ялмар Шахт, бывший президент Рейхсбанка и рейхсминистр экономики Германии, и сэр Монтегю Норман, управляющий Банка Англии. Это были два давних друга, сблизившиеся во время длительных совместных лесных прогулок. Пост председателя совета занимал Томас МакКиттрик, нью-йоркский банкир и юрист, известный своими симпатиями к нацистам. Кроме того, немецкую сторону в составе правления BIS поддерживали доктор Вальтер Функ (президент Рейхсбанка в 1939–45 гг.) и его заместитель Эмиль Пуль. Далее по списку шли Герман Шмитц, председатель совета правления концерна IG Farben, и барон Курт фон Шрёдер, личный банкир Гитлера и владелец банка J. H. Stein в Кёльне. Самым известным клиентом этого банка были СС, а одним из директоров – генерал СС Эрнст Кальтенбруннер.

Барон фон Шрёдер, бригадефюрер СС, одновременно являлся директором более 30 других компаний, включая ITT в Германии. Принадлежащий ему банк в Гамбурге был аффилирован с лондонской компанией J. Henry Schröder & Co., которая с 1938 года действовала как финансовый агент немецкого правительства. Ей же, в свою очередь, принадлежала нью-йоркская компания Henry Schroder Banking Corporation – концерн, вступивший в 1936 году в партнерство с Рокфеллерами и превратившийся в инвестиционный банк Schroder Rockefeller & Co., где Аллен Даллес, будущий резидент УСС в Берне, занимал пост директора. Таким было международное банковское братство, объединенное убеждением в том, что бизнес должен продолжать работать даже в самый разгар мировой войны.