Текст книги "Счастливец"

Автор книги: Джеральд Пейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Бежали целый день, один раз остановились перекусить, а второй раз когда поравнялись с речкой. Нельсон все больше восхищался Глиннис. Она с пониманием выполняла его распоряжения и все схватывала на лету. Ока была сильная и выносливая, с повадками зверька.

Ушли далеко. Когда стало темнеть, Нельсон подсчитал, что им удалось оторваться от патрульного пункта почти на пятьдесят миль, хотя их путь шел по неровной местности. Нельсон надеялся, что этого будет достаточно. Силы его были на исходе, да и Глиннис, пытавшейся скрыть усталость, это удавалось все хуже.

Привал устроили на холме, спускавшемся к реке. Там они были защищены от ветра. В небе уже появилась луна, и вокруг разливался лунный свет. Вряд ли поиск продолжат ночью, решил Нельсон.

После ужина он прислонился к стволу дерева и стал смотреть на девушку. У нее были довольно правильные черты, хотя лицо нельзя было назвать классически красивым. Но и непривлекательным его не назовешь. Все дело в глазах, подумал он. Эти большие, темные, загадочные глаза выражали так много и так красноречиво. Однако Нельсону показалось, что скрывали они еще больше. Глиннис похудела, может быть, от физических нагрузок, а может быть, от недоедания. Но, несмотря на худобу, ее фигура была не тощая, а плотная. Глиннис была сильная, закаленная, но не казалась мускулистой. Ее закалила жизнь среди дикой природы. Эдна такой закаленной не была.

Смутившись, Нельсон вдруг заметил, что часто сравнивает Глиннис с Эдной. Это получилось помимо его воли.

– Что-нибудь случилось? – взволнованно спросила Глиннис и в свою очередь посмотрела на него.

– Нет, – ответил он. – Я просто... смотрел на тебя.

Наступила тишина. Потом Нельсон сказал:

– Мы теперь долго будем вместе.

– Я знаю. Ведь нам никуда друг от друга не деться.

– Хорошо, что я тебя встретил. Когда-то мою жену Поймал патруль.

– А я ничьей женой не была. Только с Фрэнком, но меня вряд ли можно было назвать настоящей женой.

– А у твоих родителей кто-нибудь останавливался?

– Редко. Только Франк был у нас несколько дней. Мне он нравился. Я собиралась с ним уйти.

– Почему же не ушла?

Она сорвала травинку и с сосредоточенным видом стала расщеплять ее на узкие полоски.

– Он неожиданно исчез, а меня не взял. Наверно, решил, что я просто глупая девчонка. Это было года два-три назад.

Нельсону показалось, что она улыбается. "Странно", – подумал он.

– А ты никогда не задумывалась о "спящих"?

– Иногда. Интересно, что им снится?

– У них хорошие сны. Они же созданы специально для них. Они-счастливы в мире снов и благодарны за это. Да, именно благодарны. – Нельсон прислушался к ночным шорохам. – Но они беспомощны. Случись что-нибудь, они будут спать и не смогут действовать. А если и проснутся, то окажутся в мире, в котором не знают, как жить.

– Если бы ты был "спящим", какой мир ты хотел бы увидеть во сне?

– Я не хочу быть "спящим".

– Знаю. Ну а если бы? Ты бы хотел жить в замке?

Нельсон никогда об этом не думал.

– Не знаю, – наконец сказал он. – Вряд ли. Я бы, наверное, путешествовал. Отправился бы к звездам. Там целая Вселенная. Некоторые люди туда уже улетели и все еще где-то там. Скорее всего, они забыли про нас.

– Как ты думаешь, они вернутся?

– Я думаю, в один прекрасный день кто-нибудь вернется, приземлится и посмотрит, какая Земля теперь. Может, они захотят нас завоевать. А мы совершенно беспомощны, почти все спим и видим свои бессмысленные утопии.

– Я не хочу, чтобы меня поймали и усыпили, – сказала она, – но я бы хотела жить в замке.

Нельсон посмотрел на нее. "Она не знает, что такое коммуна, – подумал он, – а если бы знала, то по приказу родила бы ребенка и покорно в ногу со всеми отправилась в гроб. Но ей не обрабатывали сознание. И если ее усыпят, то только против воли". Однако он был вынужден признать, что у него самого были на этот счет сомнения.

Он приблизился к ней поближе.

– Может, мы еще поживем в замке. Или полетим в Космос на какую-нибудь планету, где живут в замках, – он посмотрел на звезды. – Люди там, наверное, как боги, – сказал он, и эти слова показались странными даже ему.

Он снова взглянул на Глиннис. На ее освещенное лунным светом лицо. Пожалуй, среди тех богов она тоже будет богиней, подумал он. Девушка разглядывала дикий пейзаж вокруг.

– Тут кругом деревья, – сказала она, – и воздух свежий. Люблю смотреть на деревья.

Нельсон протянул руку, привлек ее к себе и поцеловал. Она удивилась, но нежно поцеловала его в ответ.

Отодвинулась, внимательно посмотрела ему в лицо. И улыбнулась.

– Кажется, ты мне нравишься больше, чем Фрэнк, – сказала она.

Проснувшись, Нельсон услышал шум и попытался определить, откуда он. Негромкий жужжащий звук доносился издалека. Рядом ровно дышала во сне Глиннис. На востоке слегка розовело небо. Как можно тише Нельсон выпрямился, стараясь разобрать, что это за шум. Когда же он понял, то подумал, что лучше б ему не знать.

– Тихо, – предупредил он, разбудив Глиннис.

Она смотрела на него в замешательстве, широко открытыми глазами и ничего не понимала.

– Что случилось?

– Слышишь этот шум?

Она прислушалась и сказала:

– Да.

– Это поисковый аппарат. Наверное, они применили свободную систему поиска. Или мы оставили следы. Эта штука не приближается, и все же лучше отсюда убраться.

Торопливо позавтракав под пробуждающимся утренним солнцем, они убежали от поискового аппарата, и его шум затих вдалеке.

Но через несколько часов шум послышался снова. Нельсон определил, что аппарат где-то на западе, приблизительно в миле от них. С минуту он стоял прислушиваясь. Похоже, по поисковой схеме маршрут аппарата должен был пройти по кривой, пересекающей направление их движения. Нельсон решил повернуть назад по той же дороге и обойти аппарат стороной.

В этой части леса рос густой кустарник и мелкие деревья. Беглецам приходилось продираться сквозь кусты и доходившую до пояса траву, но при этом оставлять как можно меньше следов. Хотя шорты и легкая рубашка почти не защищали Глиннис от колючек и отскакивающих веток кустарника, она не жаловалась. Постепенно деревьев становилось все больше. Они набрели на звериную тропу и побежали по ней.

Выйдя на поляну, Нельсон не сразу заметил, что в воздухе что-то есть. Он только услышал, как ахнула Глиннис, и, вздрогнув, обернулся. Она смотрела на небо прямо перед собой. Он посмотрел туда же и увидел, что у края поляны завис воздушный робот. Он был около двух футов длиной, неприметный, с гладким металлическим покрытием. Но Нельсон знал, что аппарат ведет поиск, и рецепторы, встроенные в оболочку, регистрируют их присутствие. Робот бесшумно висел в десяти футах над землей и примерно в двадцати футах от них. Воздушные роботы гудят, только когда движутся на большой скорости. Убегая от гудения первого, они попались бесшумно зависшему второму.

Вдруг Глиннис вскрикнула:

– Это же он!

Нельсон обернулся, увидел, что она прицеливается, но не успел ее остановить, – сверкнул белый тепловой луч и поглотил аппарат.

– Не надо! – слишком поздно закричал Нельсон.

Аппарат тотчас отреагировал – он стал вишнево-красным, немного покачался в воздухе, а энергокомпенсаторы и стабилизаторы тем временем ликвидировали последствия выстрела. Робот вновь приобрел серебряный блеск, с тихим гулом плавно выровнялся и перелетел в центр поляны, чтобы лучше их видеть.

– На нем даже следа не осталось, – тихо проговорила Глиннис, подошла к Нельсону и положила руку ему на плечо.

– Да. Но ты не бойся. Он нам ничего не сделает. Сейчас нужно придумать, как от него убежать.

Он повернулся и осторожно повел Глиннис к деревьям. Когда они оказались под надежным прикрытием леса, он остановился и попробовал наметить проходящий маршрут. Нельсон смотрел, как аппарат повисел над поляной на невидимых силовых линиях, немного развернулся, чтобы найти беглецов в чаще, нацедился на них и стал раскачиваться, тихо жужжа.

– Что он делает? – спросила Глиннис.

Суеверный ужас в ее голосе был неприятен Нельсону.

– Сигнал посылает. Скоро здесь будут патрульные.

– Что же делать, если его нельзя сбить?

– Дай мне пистолет.

Он взял пистолет и показал ей вмонтированное сбоку устройство с верньером.

– Это регулятор мощности выстрела. Сейчас ом стоит на минимуме. Нельсон повернул регулятор: – А вот так на максимуме.

– И это его остановит?

– Само по себе нет. Но если мы вместе начнем по нему стрелять, то сможем его повредить.

– Хорошо, – сказала она и взяла пистолет.

Нельсон первым двинулся к поляне. Аппарат отлетел немного назад и начал раскачиваться, продолжая следить за ними. У Нельсона пересохло в горле, когда он поднял пистолет и прицелился в недогадливую машину.

– Готово? – спросил он.

Краем глаза он видел, что Глиннис тоже подняла пистолет и прицеливается.

– Готово, – ответила она.

– Прекрасно.

Нельсон выстрелил. Он попал в лобовую часть робота. Аппарат поглотил энергию выстрела, нов ту же секунду выстрелила Глиннис. И снова Нельсон. Робот попал под постоянное воздействие белых энергетических лучей и только теперь понял замысел противника. Он попробовал уйти от лучей вверх, но они поднялись вместе с ним. У робота стали сдавать компенсаторы и отказывать приборы. Он упал назад, шарахнулся из стороны в сторону и слепо ударился о ствол дерева. Отскочив от ствола, опустился еще ниже и почти коснулся земли, но вдруг снова взмыл по кривой вверх. Глиннис несколько раз промазала, зато у Нельсона не пропал ни один выстрел, даже когда робот беспорядочно метался в воздухе.

Аппарат раскалился и теперь снова был вишнево-красным, выше двенадцати футов он подняться уже не мог, хотя и развернулся вертикально вверх. Внутри него что-то зазвенело – от этого громкого, пронзительно дребезжащего звука у Нельсона свело зубы. Он продолжал стрелять как заведенный. Неожиданно звон смолк. Нельсон прекратил огонь. Глиннис выстрелила, но промахнулась, потому что аппарат спустился на фут ниже. Мгновение робот не двигался. Он погиб, не издав ни звука, с глухим стуком упал на землю, и сразу же вокруг него вспыхнула трава.

От стрельбы в лесу начался настоящий пожар. По ту сторону поляны гудели охваченные пламенем деревья. Нельсон не стал проверять, что случилось с роботом, – времени не было. Он схватил Глиннис и потащил назад к тропинке, по которой они пришли. Глиннис спотыкалась – ей было не оторвать глаз от робота.

– Идем же! – нетерпеливо крикнул он.

Еще не совсем придя в себя, она все-таки побежала, куда он ее тащил. Ветра почти не было, но огонь разгорался. Они неслись как сумасшедшие, пока в изнеможении не свалились на землю. Когда легкие перестали болеть при дыхании, Нельсон обернулся и увидел, что дым далеко. Им удалось убежать от огня, но пожар отрезал им пути к спасению. С мрачной уверенностью Нельсон знал, что огонь привлечет внимание.

Он рискнул отдохнуть совсем немного и вскоре сказал:

– Пора идти.

– Не знаю, смогу ли, – ответила Глиннис.

– Другого выхода нет. Если мы останемся здесь, нас схватят.

Времени на еду не было. С роботом они столкнулись около полудня и с тех пор шли целый день, стараясь как можно дальше отойти от того места, где он был сбит. Нельсон чувствовал, что движется оцепенело, как слепой, не замечая ничего вокруг, – вперед, только вперед. Уже давно слышался шум приближающегося поискового аппарата, но он не сразу дошел до его сознания.

Нельсон развернулся, выхватив пистолет, и в ту же секунду его охватила паника, которой он боялся поддаться весь день. Робот летел над деревьями, позади них, но Нельсон увидел, что он слишком высоко. С горечью Нельсон поборол в себе желание выстрелить во что бы то ни стало. Огромным усилием воли он заставил себя вложить пистолет в кобуру.

– Что же нам делать? – спросила Глиннис с еле заметной дрожью в голосе.

– Ничего, – сказал Нельсон и вдруг почти в ярости закричал: – Ни черта мы сделать не можем!

Они повернулись и бросились вперед, надеясь найти какое-нибудь укрытие и спрятаться там от аппарата. Страх и ярость придали Нельсону силу, какой он и сам от себя не ожидал. Он все бежал, увлекая за собой Глиннис, зная, что она, так же как и он, бежит, несмотря на острую боль в горле и легких и судороги в ногах. Нельсон думал только об одном – войти в Мавзолей не пленником, а предводителем восставших.

Он бежал, не видя и не слыша ничего, кроме гудения аппарата и собственного хриплого дыхания. Вдруг споткнулся о край набережной, взмахнул руками и едва успел развернуться, как упал на спину. Скользя и переворачиваясь, Нельсон летел вниз, пока не остановился. Он лежал, мучительно кашляя и пытаясь отдышаться. Под ним была бурная река, она стремительно неслась у основания отвесной набережной. Нельсон перевел взгляд вверх. Глиннис одной ногой переступила через поребрик, но не упала. Тогда он стал карабкаться назад по склону.

Река преградила им путь. Наверное, это та самая река, подумал Нельсон, у которой они провели ночь. Но в том месте, где они останавливались, она была спокойная и мелкая, а здесь превратилась в бурный стремительный поток, его бурые пенящиеся воды прокладывали себе путь среди высоких труднодоступных скал.

Говорить было ни к чему. Они начали искать брод. И все время то сзади, то впереди, но всегда на безопасном расстоянии гудел поисковый аппарат.

Солнце уже садилось, когда послышался новый звук. Постепенно он нарастал и наконец перешел в тарахтенье, заглушившее негромкое жужжание робота. Нельсон похолодел.

– Это патруль, – проговорил он и подтолкнул Глиннис к лесу: – Назад, к деревьям. Мы будем драться.

Беглецы скрылись за деревьями. Тарахтенье смолкло, было слышно, как позади них пробираются сквозь кустарник люди. У Нельсона повлажнели ладони, он вытер их спереди о рубашку. Предстоящая стычка с патрульными, как всегда, придала ему спокойствие, и он выбрал заросли, где можно закрепиться.

Вместе с ним спряталась и Глиннис. Она уже держала пистолет наготове. Нельсон знаком показал, что нужно убавить мощность. Глиннис поняла. Ее лицо было похоже на маску.

Нельсон прислушался к движению патрульных. Человек пять-шесть, подумал он. Плюс те, что остались охранять летательный аппарат. Надо рассчитывать на восемь. И вот первый патрульный показался из-за кустов.

Нельсон дотронулся до руки Глиннис: не торопись. Патрульный огляделся, внимательно осмотрел все вокруг, но ничего не обнаружил. Он был молод. Убежища не заметил, решил Нельсон и подумал: не дать ли ему пройти? Но тогда их могли окружить.

Нельсон поднял пистолет и, прежде чем нажать на спусковой крючок, аккуратно прицелился. За долю секунды до того, как патрульного охватило пламя, от выстрела образовался огненный круг, увеличившийся на уровне пояса патрульного до размеров баскетбольного мяча. Он упал, не успев даже вскрикнуть.

К нему подбежали другие. Почти все они были молоды. Увидев гибель товарища, двое бросились вперед, чтобы тоже умереть героями. Остальные благоразумно пытались укрыться. Нельсон решил, что эти заросли не такие надежные, как ему показалось сначала. Один патрульный с энергетическим ружьем с каждым выстрелом приближался все ближе и был уже совсем рядом, когда Нельсон увидел его и выстрелил. Заметив ствол большого поваленного дерева, Нельсон указал на него Глиннис. Она кивнула.

До дерева можно было добраться под прикрытием. Нельсон, с кошачьей легкостью пригибаясь к земле, бежал первым. Достигнув бревна, он начал стрелять, чтобы прикрыть Глиннис. Краем глаза он видел, что она уже близко. Вдруг она испуганно вскрикнула и на его глазах растянулась на земле, споткнувшись о корень.

– Глиннис! – крикнул он, не задумываясь вскочил и бросился на помощь.

Он пробежал половину пути, как совсем близко появился патрульный. Тут он понял, какую совершил ошибку. Глиннис уже была на ногах и бежала к нему. Проклиная себя, Нельсон рывком развернулся, прицелился, но было поздно. Выстрел энергетического ружья взорвал землю у него под ногами, и он почувствовал, что его отшвырнуло куда-то назад. В глазах потемнело, только яркие вспышки маленькими искорками мелькнули перед ним. Он упал как подкошенный...

Курсант патрульной службы Уоллес Шерман смотрел на человека, лежащего на столе, со смешанным чувством. С одной стороны, он испытывал жалость к нему, чье положение безнадежно, с другой, – опасения, связанные с охраной преступника. Возможно, по молодости лет Шерман преувеличивал свои опасения, но, когда лежащий зашевелился, он протянул руку к кобуре.

Однако тот лишь слегка шевельнулся и застонал. Шерману почудилось, что человек приходит в себя. Но он знал, что этого не могло быть. Шерман приблизился и посмотрел на его лицо.

Лежавший ровно дышал. Его голова чуть-чуть дрогнула, но глаза не открылись. Более бледных и нежных лиц Шерман никогда не видел. "Такие лица бывают у тех, кто ни разу не был на солнце, – грустно подумал он. – Во всяком случае, ни разу за много лет". Он попытался хоть смутно представить, какую жизнь видит "спящий". Глядя на его лицо, Шерман заметил, что губы у человека шевельнулись и он пробормотал что-то неразборчивое. Шерман наклонился, чтобы лучше услышать.

– Глиннис, – говорил человек на столе.

– Просыпается?

Курсант смущенно обернулся и увидел стоявшего в дверях Бломгарда.

– Извините, сэр. Нет, не просыпается. То есть мне кажется, что нет. Он что-то сказал, какое-то слово. По-моему, "Глиннис". Похоже на имя девушки.

Доктор Бломгард вошел в комнату и приблизился к столу, где, вытянувшись во весь рост, лежал его пациент. Он снял с крюка блокнот и стал просматривать подшитую к нему пачку бумаг. Через несколько секунд он сказал:

– Ах, да. Глиннис. Это частица его сна.

– Доктор... – начал было Шерман, но потом остановился.

– Что, курсант? – спросил, обернувшись, Бломгард.

Доктор был крупный мужчина с лохматой седой шевелюрой. Его темные проницательные глаза казались мягче из-за густых белых бровей.

– Ничего, сэр...

– Уверяю вас, ни один вопрос не может быть неуместным, если это вас беспокоит.

– Тогда, доктор, – заговорил Шерман не без труда, – я подумал, нужно ли все это. Я имею в виду особые условия для этих людей, которые живут во сне искусственной жизнью. Неужели это лучше, чем опыт и борьба?

Бломгард ответил не сразу.

– Видите ли, это зависит от многих факторов. Наша цивилизация развивается быстро. А этот человек родился не в свое время. Он бунтовщик от природы. Мы же достигли той стадии, когда большинство людей наименьшими усилиями могут рано или поздно достичь желаемого. Конечно, есть исключения. Люди, подобные этому человеку, не могут быть другими, уж такие они есть. И не его вина, что он, не задумываясь, взорвет любую цивилизацию, в которой живет. Сон решает все дело.

– Сон под действием лекарств? Решает все дело?

– И очень хорошо решает. Мы обеспечиваем этому человеку абсолютный нереальный, придуманный от начала до конца мир, в котором он будет счастлив.

– А разве в таком мире можно быть счастливым? Я предпочитаю реальность.

Бломгард улыбнулся.

– Да, вам реальность нужнее, чем ему. Точнее, то, что вы называете реальностью. – Доктор снова взял блокнот и просмотрел бумаги. – Мир его снов смоделирован так, чтобы этот человек нашел свое счастье. Ему снится, что это не он, а другие спят в гробах. Сам же он кажется себе суровым одиночкой, который пытается уничтожить нашу цивилизацию. Конечно, он напоминает одинокого волка. Но это не все, потому что так он еще не будет счастлив. Это человек побежденный.

– Может быть, так лучше, – сказал Шерман.

– Лучше, – серьезно повторил доктор. – Мы не имеем права отнимать у него жизнь. Не имеем права и лишить его индивидуальности, сколь бы опасной для него она ни была. А так как большинство планет, на которых могут жить люди, будут обитаемы к тому моменту, как мы до них доберемся, нам необходимо создать новую жизнь там, где для этого есть место. Нет, лучше не придумаешь. Мы даем ему сон, соответствующий его психическим потребностям, компенсируя, таким образом, ту реальную жизнь, которой мы его лишили. Потому что большинство имеет право лишь на поиски счастья. Мы же в обмен на обычную жизнь это счастье ему гарантируем.

Доктор замолчал. Но Шерману все же хотелось, чтобы ему дали какое-нибудь другое поручение. Послали бы на отдаленное поселение, скажем, к звезде Денеб.

Доктор взглянул на часы.

– Ну, раны обработаны, и теперь нужен новый питательный раствор. Отправим пациента назад.

Испытывая что-то похожее на благодарность, Шерман подошел ближе к столу.

– Скоро все будет в порядке, – обратился доктор к лежащему без сознания человеку. – Этот пробел в памяти найдет себе убедительное объяснение и, когда все встанет на свои места, вызовет лишь неясные воспоминания о чем-то не очень приятном. И ты поверишь в реальность своего мира, если эта вера тебе вообще нужна.

Шерман заметил, что спящий шевельнулся и снова что-то пробормотал.

– Увезите его, – распорядился Бломгард.

Шерман развернул стол и выкатил его в дверь.

Нельсон услышал, как издали его зовет Глиннис.

– Ты в порядке, Хэл? Слышишь меня, Хэл?

– Слышу, – смог выговорить он.

Нельсон открыл глаза. Пистолет лежал на земле в нескольких десятках футов от него.

– Я уж думала, что тебе конец, – тихо сказала Глиннис. – Двоих я прикончила. Не спрашивай как, главное – прикончила.

Он сел, от сильного удара об землю кружилась голова.

– Не очень-то я помог тебе, – слабым голосом сказал он. – А вот ты здорово поработала.

Болела голова, но он помнил, что была перестрелка и его отбросило взрывной волной. Но глубоко в памяти засело что-то еще – что-то далекое и чужое, похожее на сон. Сначала это ощущение смущало, дразнило его сознание, но в конце концов он решил, что все это не так уж важно. Нельсон оглядывался и увидел обугленные тела патрульных.

– Да, ты здорово поработала, – искренне похвалил он Глиннис.

– Умеешь управлять патрульным самолетом?

– Чем?

– У нас теперь есть самолет, – сказала Глиннис. – Я застрелила оставленных там охранников. Иначе нельзя было.

– Понимаю, – с восхищением ответил он. – Да, умею. Правда, с тех пор как я бежал из коммуны, ни разу не приходилось. Если, конечно, он в хорошем состоянии.

– Думаю, в хорошем. Я в него не попала.

– Мы сможем облететь на нем весь мир, – вставая, сказал Нельсон. Топливо ему не требуется, он может летать сколько угодно. Понимаешь, Глиннис, что это значит? Если захотим, мы сможем поднять на борьбу целую армию.

– И сможем попасть в Мавзолей и всех разбудить?

– Да. Пойдем, – и он направился к лежащему аппарату.

Но Глиннис остановила его за руку.

– Что случилось? – удивился он.

– А как жить в мире, где нет "спящих"? – спросила она.

– Ну... не знаю. Я в таком мире никогда не жил.

– Тогда зачем тебе их будить?

– Потому что жить, как они, нельзя.

Глиннис нахмурилась. Нельсон понял, что она пытается разобраться в своих противоречивых чувствах. Ему стало жаль ее, потому что все это было знакомо.

– Я вот что хочу понять, – наконец сказала она. – Почему так жить нельзя? В чем причина?

– Потому что существует лучшая жизнь. Мы можем спасти людей и показать им ее. Я могу вернуть людей к прежней естественной жизни.

– Ясно, – серьезно сказала Глиннис, принимая его доводы. – Пусть так и будет.

Нельсон ей улыбнулся. Она взглянула на него и улыбнулась в ответ. Невдалеке их ждал патрульный самолет.

И они отправились вместе спасать мир.