Текст книги "Расшифрованный Стоунхендж. Обсерватория каменного века"

Автор книги: Джеральд Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

В 1961 г. Патрик Хилл, геолог из Карлтонского университета в Оттаве, предложил альтернативу общепринятому маршруту. Он выдвинул теорию о том, что сарсены были найдены в обнаженных породах к югу от реки Кеннет (см. рис. 7) и оттуда перевезены на юг к реке Эйвон.

В наши дни река обмелела до двух футов, но в те времена, когда климат был иным, и река, вероятно, была глубже. Или, как полагает Хилл, люди могли запрудить реку у Эмсбери, чтобы увеличить ее глубину. В обоих случаях, даже если камни и не погружались в воду полностью, их могли поддерживать на поверхности частично, когда тащили по руслу, или их везли по берегу на салазках. Из Эмсбери камни могли доставить в Стоунхендж по Аллее.

Интересными аспектами теории Хилла являются его предположения о том, что:

а) камни скатывали с холмов на севере долины Пьюзи с высоты 150 футов;

б) в зимний период их везли на салазках по льду или утрамбованному снегу, или по тому и другому;

в) камни собирали в промежуточном пункте и оттуда транспортировали разными бригадами в разное время, возможно с большими промежутками.

Рис.7. Два маршрута транспортировки сарсенов. Первый – из Марлборо-Даунс через Эйвбери и хребет, второй – по течению реки Эйвон

Метод спуска огромных глыб по крутому склону (а) заключался в том, что их отвязывали от салазок на вершине холма, и они свободно скатывались по направляющим из гладких бревен, положенных встык параллельно направлению движения. От такого спуска на камнях могли остаться отметины, считает Хилл и в качестве доказательства указывает на длинные царапины на сарсене 16.

П. Хилл отмечает, что нам не дано знать, насколько британские зимы в бронзовом веке отличались от теперешних, но еслиони были холоднее, лед и снег значительно облегчили бы перевозку камней (б). Он считает, что по гладкому льду и пологому склону, которые на этом маршруте составляют от 17 до 21 мили, 25 человек или даже меньше могли бы тянуть салазки с камнем весом 50 тонн.

Обосновывая пункт в, Хилл утверждает, что вполне допустимо, что люди бронзового века, мудро воспользовавшись календарем, перетаскивали камни зимой, когда сельскохозяйственные работы прекращались, а лед и снег упрощали транспортировку. Возможно, работы проводились только ночью, когда не отвлекали дневные заботы и становилось холоднее. Хилл предполагает, что перемещение некоторых камней растягивали даже на несколько зим подряд.

Тем не менее предположения о суровом климате в период строительства спорны, так как есть факты, говорящие о том, что Англия в то время находилась на температурном пике, что серьезно противоречит гипотезе о ледяных дорогах.

Каким бы маршрутом ни воспользовались строители для транспортировки и голубых камней и сарсенов и какой бы метод ни избрали, перемещение в Стоунхендж огромных камней с Марлборо-Даунс и из Уэльса стало главным свершением доброй части населения Южной Англии.

Когда камни доставили на место строительства, каким образом их обтесывали, шлифовали, полировали и устанавливали?

На этом этапе восстановления истории строительства монумента археологи получили больше информации, на которую можно опереться. У них есть свидетельства, помогающие выдвигать гипотезы: несколько осколков камня и множество орудий труда, некоторое понятие о методах, которыми пользовались мастера в других частях света в тот период, когда не существовало еще письменности, но люди могли обмениваться информацией.

Без сомнения, грубая обработка камней производилась прямо на месте добычи: в Уэльсе – для голубых камней и в Марлборо-Даунс – для сарсенов. Глыбы большей, чем требовалось, величины раскалывали на куски нужного размера, а потом уже перевозили. Раскалывали их, вероятно, вставляя в трещины клинья и поливая водой, чтобы они разбухли, или просто разбивали.

Возможно, использовался относительно продвинутый метод резкой смены холодного и горячего. Он состоит в следующем: на месте желаемого разлома на камень наносится линия, по этой линии его разогревают огнем, затем горячую поверхность резко обливают холодной водой, затем по этому участку бьют молотами или тяжелыми камнями. От глыбы может отколоться кусок или на линии появится трещина.

Когда необработанные или слегка обработанные камни доставлялись в Стоунхендж, проводились более тщательные шлифовка и полировка. Это делалось различными способами, и среди них не было ни простых, ни легких.

Вероятно, большую часть камней шлифовали прямыми ударами больших молотков, весом до 60 фунтов. Молотки делались из необработанных камней, которые валялись вокруг в изобилии. Поскольку сарсены очень твердые, молотки изготавливали из них же.

Обработка молотками изменяла поверхность медленно, но верно. Современные эксперименты показали, что сильный мужчина, бьющий по сарсену молотком, может откалывать 6 кубических дюймов в час. Аткинсон подсчитал, что по меньшей мере 3 млн кубических дюймов камня было снято с сарсенов Стоунхенджа. Эта задача отняла, видимо, около 500 тыс. человеко-часов труда.

Когда такая обработка придала камням подобие требуемой формы, наступило время применять более тонкие методы шлифовки.

Мастерски точно направляя молотки, строители прорубали длинные неглубокие бороздки примерно 2–3 дюйма в глубину и 9 в ширину. Как правило, они шли вдоль камня. Затем выбивались рубчики между этими бороздками. От боковых ударов самыми тяжелыми молотками получались обломки, может быть единственные, оставшиеся от всех стадий обработки камней.

После такой грубой обработки иногда шла более тонкая и точная. Делались небольшие бороздки, длиной до 9 дюймов, шириной в 2 и глубиной У ₄дюйма. Иногда прорубались несколько коротких глубоких бороздок, возможно, чтобы убрать уродливые выпуклости. Часто вся поверхность из бороздок и рубчиков идеально выравнивалась простым способом отбивания.

И наконец, чтобы придать окончательную плавность контурам, поверхность, выровненную таким образом, изредка подвергали шлифовке для достижения гладкости. По поверхности двигали плоские камни вперед-назад, возможно используя в качестве абразива кремниевую крошку, смешанную с водой.

Применяя тот или другой способ или несколько способов сразу, любой камень можно было обработать и отшлифовать до нужной степени. Даже гнезда и шипы можно было подогнать так, чтобы они идеально подходили друг к другу.

Рисунки на камнях Стоунхенджа, обнаруженные в 1953 г., бесспорно, наносились методом, похожим на технику грубой обработки. Сарсен нельзя обтесывать кремнем, и даже бронза режет его с большим трудом. Поэтому можно допустить, что рисунки наносились доисторическими топорами и ножами «нежным» постукиванием и выскабливанием.

(Надписи на древних камнях, «жалкие попытки остаться в веках», как с горечью называют их археологи, делались методами современных каменщиков. Самыми занятными из этих надписей являются вопросительный знак с буквами LV внутри, высеченный на камне 156 около 130 лет назад, и четко видная фраза IOH: LVD: DXFXRRX на камне 53. Из-за греческой X эту надпись сочли античной, но на самом деле она появилась в XVII в. для некоего Иоганнеса Людовика (Джона Льюиса) Де Ферра или была сделана им самим.)

Лишь некоторые из голубых камней Стоунхенджа подвергались обработке, однако на всех сарсенах Стоунхенджа III остались следы обтесывания. В большинстве случаев неровно или не до конца обработанные камни устанавливались гладкой стороной внутрь, чтобы стоящим внутри священного кольца открывался лучший вид.

В наши дни многие из сарсенов кажутся грубо обтесанными и неровными, как будто их никогда не касались инструменты. Это влияние времени и ветров, дувших долгие тысячелетия. Однако воздействие погоды было различным. Сарсены неоднородны по структуре, ветер и вода проделали в них глубокие ямки.

Из всех мегалитов Европы камни Стоунхенджа подвергались самой тщательной обработке. Следом за ним идут склепы Нью-Грейнжа в Ирландии и Мэс-Хьо на Оркнейских островах, откуда пожаловали к круглому столу короля Артура Гавейн и его братья Аггравейн, Гарет и Гахерис.

Чтобы установить камни, строители сначала выкопали лунки, глубина которых согласовывалась с тем, насколько камни должны были уйти в землю. Их поперечный размер на фут превышал соответствующий размер камней. С трех сторон склоны лунки делались крутыми, а с четвертой – под углом 45°, чтобы по нему можно было скатить камень. Когда камень был готов, сторона лунки, противоположная наклонной, выкладывалась толстыми деревянными колышками, чтобы край опускаемого камня ее не обрушил. Камень перекатывали к лунке и опрокидывали в нее, край же соскальзывал вниз по колышкам, не нанося вреда. Далее с помощью веревок из кожи или волокон растений и инструментов, которые они способны были придумать и соорудить, примерно 200 человек поднимали 30-тонный камень вертикально. Как только он вставал на место, пространство вокруг него засыпалось с вполне понятной поспешностью. Все, до чего могли дотянуться строители, летело в лунку, чтобы подпереть камень и предотвратить его падение. Далее следовала тщательная утрамбовка. После чего, по-видимому, глыбы оставляли в покое на многие месяцы, чтобы содержимое лунки спрессовалось и дало усадку. Естественно, с эстетической точки зрения было важно, чтобы верхушки сарсеновых трилитов и круги столбов были одной высоты, что требовало более точного измерения, подгонки и обработки уже после установки камней.

Важно отметить, что низ столбов тщательно обтесывали, чтобы сгладить неровности. Поэтому после того, как камень установили в лунку и засыпали ее, его еще слегка поворачивали, чтобы он встал прочнее.

Как проходила последняя стадия строительства – установка массивных перемычек на верхушки столбов, – нам остается лишь догадываться. В помощь нам не сохранилось ни записей, ни артефактов, ни иных свидетельств.

Учитывая мастерство, примененное на других этапах работы, а также умение изготавливать орудия труда и организовывать людей, можно допустить, что перемычки постепенно поднимали по наращиваемой вышке из бревен. То есть перемычку клали на землю рядом с двумя столбами, которые она должна была перекрыть, бревна располагались встык, перпендикулярно ей. Затем ее накатывали на этот ряд бревен. Платформу из бревен удлиняли, закрывая ими и то место, где лежал камень, и надстраивали еще двумя рядами, параллельным и перпендикулярным. Камень перемещали на это место. На помост под ним укладывали еще два уровня и возвращали камень туда. И так далее, до тех пор, пока камень не поднимался до верхушек столбов. Оставалось лишь перекатить его на них так, чтобы гнездовые углубления упали ровно на шипы столбов.

На возведение такой вышки потребовалось бы около мили бревен диаметром 6 дюймов, распиленных на куски по 20 футов длиной, с пазами, как для постройки бревенчатой избы.

Еще один способ поднятия перемычек: вкатывать их по земляной насыпи, как это делалось при сооружении пирамид. Об этом методе первым упомянул С. Уоллис в 1730 г., а уже в 1924 г. Эдвард Стоун в своей авторитетной книге «Камни Стоунхенджа» выдвинул ту же теорию, заключив, что перемычки могли втаскивать наверх по насыпям, идущим под углом 40°. Задача заключалась в том, чтобы сделать и убрать такую насыпь для каждой из 35 перемычек Стоунхенджа. Но она была непосильной – землеройные работы превосходили бы по сложности все труды по созданию рва и валов Стоунхенджа I. Поскольку последние исследования в прилегающем районе не смогли предоставить никаких доказательств существования таких земляных насыпей, в настоящее время считается, что этим методом в Стоунхендже не пользовались.

А вот деревянные пандусы применяться могли. Но для них потребовалось бы намного больше леса, чем для вышек, и они были бы гораздо опаснее.

Пытливые умы, наверное, захотят сравнить уникальный каменный монумент Европы с другой выдающейся древней постройкой – египетской пирамидой Хеопса. Эта так называемая великая пирамида, сооружена из 2,3 млн каменных блоков, весящих в среднем по 2,5 тонны, а самый тяжелый – 15 тонн. Она возвышается на 481 фут и занимает площадь 13 акров. Как и большинство других из восьмидесяти с лишним пирамид, она стоит на западном, «мертвом», берегу Нила. Она строго ориентирована по сторонам света, с максимальной погрешностью (на востоке) 0,1°. Пирамиды построили за несколько лет десятки, а может быть, и сотни тысяч людей, бывших, скорее всего, рабами.

Стоунхендж, уступающий по размаху, но не по масштабу замысла, возводился на протяжении трех веков сотнями или, самое большее, тысячами рабочих. Их социальный статус нам неизвестен. Но можно небезосновательно предположить, что относились они к своей задаче не так, как египетские рабы. Великая пирамида задумывалась как гробница одного человека, а Стоунхендж, скорее всего, принадлежал всем людям [17]17
  На некоторых блоках пирамиды можно различить названия рабочих бригад, выдолбленные в красном известняке: «сильная бригада», «выносливая бригада», «северная бригада» и т. д. Как было бы занимательно, если бы однажды какой-нибудь исследователь обнаружил подобные послания от их британских коллег в Стоунхендже!


[Закрыть].

Работы в долине Солсбери требовали от нескольких поколений целого народа отдачи всех сил: физических, умственных, духовных и материальных ресурсов.

Итоговая оценка работы в Стоунхендже I, II и III такова:

МИНИМУМ РАБОТЫ В ЧЕЛОВЕКО-ДНЯХ

К этому ошеломляющему числу в 1,5 млн человеко-дней физического труда следует добавить неисчислимые, но, без сомнения, огромные умственные усилия. Организация, управление и материально-техническое обеспечение – все необходимое для таких масштабных общественных работ – представляли, по-видимому, немалую сложность. Каждого рабочего, занятого на строительстве, необходимо было накормить и одеть. Для бесперебойного функционирования стройки нужны были люди. Планирование и разработка проекта, как мы увидим, были скрупулезно продуманы и превосходно выверены, насколько это было возможно в Британии того времени. Вся эта «кабинетная» работа требовала постоянного участия самых лучших и умных представителей народа, причем на протяжении нескольких поколений.

С каким современным начинанием допустимо сравнить возведение Стоунхенджа? Можно ли соотнести его с нынешней программой космических исследований в США? Размах их вполне сопоставим.

В программе космических исследований в настоящее время участвует, напрямую или опосредованно, один человек на каждую 1000 работающего населения США. На Стоунхендж, вероятно, были брошены силы примерно в такой же пропорции от всего народа. Тогда общая численность населения Англии составляла менее 300 тыс. человек, из которых 1000 точно работали над созданием монумента.

На программу космических исследований идет около одного процента национального валового продукта страны. На Стоунхендж тратили, как минимум, сообразное количество. Строительство требовало от британцев больших усилий, чем программа космических исследований от американцев. Соответственно, и значило оно для них гораздо больше.

Глава 5
Другие

Стоунхендж не был единственным в своем роде. Он является уникальным сооружением, но рядом располагаются другие постройки, более древние, чем он или его ровесники. Эти сооружения, если располагать их в предположительной последовательности, – длинные курганы, Курсус, Вудхендж, Святилище, Даррингтонские стены, Эйвбери, круглые курганы, чудовищный и загадочный Силбери-Хилл (рис. 8).

Курганы представляют собой насыпи с захоронениями. На расстоянии нескольких миль от Стоунхенджа были обнаружены почти 350 из них, это больше, чем в каком-либо ином районе Британии. Специалисты считают, что ими могли окружать монумент, как в наши дни церковь окружается кладбищем, чтобы подчеркнуть религиозную природу сооружения.

Самые древние из них – «длинные курганы», насыпи из обломков мела, взятого из обрамляющих рвов. Могильники с телами усопших находятся в одном конце кургана. Их создали уиндмиллхиллские люди в период между 3000-м и 2000 гг. до н. э. Этот народ занимался земледелием и скотоводством, что внесло значимую лепту в появление Стоунхенджа, ибо позволяло им свободно распоряжаться временем и перемещаться в пространстве, без чего такие сооружения невозможно ни придумать, ни построить.

Самый примечательный на сегодняшний день длинный курган уиндмиллхиллских людей открыт в Уэст-Кеннете, что примерно в 16 милях к северу от Стоунхенджа. Это насыпь из земли и камня, достигающая 350 футов в длину и сужающаяся по ширине от 75 футов на востоке до примерно 50 футов на западе. Длинный курган является самой крупной могилой доисторического периода на территории Англии и Уэльса. Сооруженная до 2000 г. до н. э. и использовавшаяся на протяжении не менее трех веков, она доказывает, что району Стоунхенджа приписывалась высокая религиозная важность задолго до того, как началось строительство самого монумента.

Рис. 8.Карта других доисторических сооружений в окрестностях Стоунхенджа, дающая только условное представление о местонахождении длинных и круглых курганов, которые во множестве разбросаны по всему району вокруг Стоунхенджа и Эйвбери

Длинный курган в Уэст-Кеннете также указывает на высочайшее строительное мастерство его создателей. Он считается одним из самых выдающихся мегалитов Европы.

Исходный материал насыпи – колотый мел, который брали из двух рвов, находившихся по обе стороны кургана в 60 футах. Его бросали поверх сарсенов. Ряд сарсенов шел вдоль боковых и задней частей. Передняя, или восточная, часть представляла собой могильник: центральный коридор, разветвлявшийся на пять погребальных камер: по две с каждой стороны и одна в конце. При раскопках около десяти лет назад в пяти камерах были обнаружены кости более чем 40 человек, из которых 10, возможно, дети. Кости лежали на полу и были захоронены, по-видимому, в разное время. Кроме того, создается впечатление, что погребенных ранее бесцеремонно отодвигали в сторону, чтобы освободить место для новых усопших. Многие кости и черепа вообще вынимались. Среди костей обнаружены также керамические сосуды.

Внутри могильник с камерами имеет ширину 35 футов, длину 43 фута и высоту не более 8 футов. Войти в него можно было через проем в стене из больших камней, которые стояли полукругом.

Этот могильник закрыли по неизвестной нам причине весьма радикальным способом. Пять погребальных камер со всем содержимым были забиты колотым мелом, осколками керамики и другими материалами, включая кости животных. Центральный проход был заполнен таким же образом. И наконец, полукруг у входа был частично засыпан булыжниками и заблокирован тремя огромными камнями. Самый крупный из камней в Уэст-Кеннете весил около 20 тонн.

Для ритуалов, связанных со смертью, трудно вообразить лучшее место, чем это масштабное сооружение, окаймленное белыми рвами, выложенное камнем, вход в который стерегут огромные глыбы.

За длинными курганами для коллективного погребения пришли круглые курганы для индивидуального погребения бикеров и их последователей.

Эти курганы разделяются на три вида: «чаша», «колокол» и «диск». Курганы-чаши представляли собой простые круглые холмы, иногда окруженные рвом. Таких вокруг Стоунхенджа больше всего. У курганов-колоколов насыпь больше, между насыпью и рвом есть ровное пространство, и, возможно, снаружи они обносились валом. В большинстве из них находятся человеческие кости. Курганы-диски – самые непритязательные из всех индивидуальных могил. Это всего лишь небольшое возвышение, в настоящее время почти незаметное, окруженное небольшим рвом или валом. По всей видимости, в них хоронили только женщин.

Раскопки длинных курганов дали очень мало артефактов, а индивидуальные круглые могилы оказались полны интереснейших предметов. Оружие находили и с кремированными останками, и со скелетами, это были преимущественно бронзовые кинжалы распространенного типа в Бретани. Рукоятки многих кинжалов были инкрустированы многочисленными золотыми гвоздиками. Также были обнаружены украшения: бронзовые булавки, вероятно из Богемии; голубые фаянсовые бусины из Египта; янтарные бусины из Центральной Европы; гагатовые бусины из Восточной Англии. Могильные курганы в окрестностях Стоунхенджа, очевидно содержащие кости многих его строителей, доказывают, что это место имело не только религиозное значение. Долина Солсбери служила местом встречи для воинов, пришедших издалека, купцов и жрецов.

Следующим в нашем списке стоит грандиозное земляное сооружение Курсус. Такое название, имеющее латинские корни и означающее «беговая дорожка», было дано ему любителем друидов доктором Стьюкли и подходило ему не больше, чем любое другое название, которое может прийти на ум. Нам совершенно ничего не известно о цели, с которой он быгл создан. Можно лишь предположить, как это сделал доктор Стьюкли, что он служил дорогой или огороженным местом для каких-то церемоний. Это пространство, которое, по-видимому, не быгло насыпью, имеет размеры около 100 ярдов в ширину и 1 ³/ ₄мили в длину, по обеим сторонам его идут низкие валы и рвы, подобно тем, что окаймляют Аллею. Курсус расположен в полумиле к северу от Стоунхенджа и идет почти точно с востока на запад. На востоке он заканчивается в нескольких ярдах от длинного кургана, протянувшегося с севера на юг, а на западе расширяется до 145 ярдов и охватывает два круглых кургана. Вероятно, он был сооружен примерно в то же время, что и Аллея Стоунхенджа.

Вудхендж, как следует из названия [18]18
  Wood – дерево.


[Закрыть], является – или являлся – деревянным Стоунхенджем. Будучи сделанным из древесины, он бесславно проиграл схватку со временем и почти полностью исчез. Обнаружили его с помощью аэротофосъемки в 1925 г.

Расположенный в двух милях к северо-востоку от Стоунхенджа, изначально он представлял собой круговое сооружение диаметром 200 футов, ограниченное внешним валом и внутренним рвом, с крутыми склонами и плоским дном. В нем находилось шесть колец из лунок, внутренние кольца имели слегка овальную форму. Самое маленькое кольцо лежало в десяти футах от центра сооружения. Нам известно, что в лунках стояли деревянные столбы, поскольку сохранилось множество сгнивших остатков. Но мы не знаем, что крепилось на них и крепилось ли что-то вообще. Согласно самому правдоподобному современному предположению, они поддерживали нечто вроде крыши, с высоким гребнем и крутыми скатами внутрь и наружу, возможно, с отверстием посередине, как у пончика. Археологи считают, что внутреннее сооружение Вудхенджа возвели после создания наружного рва и вала, очевидно, те же люди второго этапа неолита, которые начали строительство Стоунхенджа.

Примерно в пяти футах к юго-западу от центра Вудхенджа была обнаружена могила с одним из столь малочисленных свидетельств того, что человеческие жертвоприношения, возможно, имели место в доисторической Британии: череп ребенка, разбитый до погребения. Ребенку было приблизительно три года. Археологи допускают, что почти наверняка здесь произошло ритуальное убийство. Но доказательства не убеждают окончательно. К югу от могилы ребенка, в 45 или 60 футах от центра, находились две лунки для вертикально стоящих камней.

Возникает искушение предположить, что Вудхендж играл роль жилья для строителей Стоунхенджа, что-то вроде бараков для рабочих. Но в поддержку этой теории найдено слишком мало доказательств. На этом месте были выкопаны несколько артефактов: осколки керамики и прочий хлам. Но это не тот мусор от домашнего хозяйства, который должны были оставить после себя жильцы даже самых обезличенных бараков. Согласно современной теории, Вудхендж, как и Стоунхендж, служил храмом, или местом общественных собраний, или и тем и другим. Возможно, он был предтечей, первой попыткой, ставшей грубой моделью своего южного соседа. Кроме того, он мог иметь и астрономическое назначение. Длинная ось меньшего овала указывает приблизительно на восход Солнца в день летнего солнцестояния, как и ось Стоунхенджа, однако центральный вход Вудхенджа, хоть и находится на северо-востоке, как в Стоунхендже, слегка отклонен к северу от линии восхода Солнца. Миссис Б.Х. Каннингтон, которая проводила здесь раскопки вместе со своим мужем в 1926–1928 гг., полагала, что плоский сарсен (названный «кукушкиным камнем»), находящийся в четверти мили от сооружения, входил в комплекс Вудхенджа, поскольку расположен почти точно к востоку от его центра и «был бы хорошо виден из центра в промежутках между столбами».

На холме Овертон, примерно в 17 милях к северу от Вудхенджа, есть одно доисторическое деревянное сооружение – Святилище. Как и в Вудхендже, здесь имеется шесть колец лунок для деревянных столбов. Но в отличие от Вудхенджа, где все столбы в конечном итоге поддерживали одно сооружение, шесть колец в Святилище, очевидно, были вырыты не одновременно и в них устанавливались столбы, державшие три различные постройки, шедшие одна за другой. Также, в отличие от Вудхенджа, где, по-видимому, стояло всего два камня, в Святилище в конце концов возвели два кольца вертикально стоящих камней, деревянных же строений не было вообще.

В комплекс Святилища, вероятно, не входили ни ров, ни вал. По завершении он имел 135 футов в диаметре, а начинался, наверное, с маленького кольца из восьми столбов в восьми футах от центрального столба. Вполне возможно, что эта простая структура служила всего лишь ритуальным кольцом, столбы которого были покрыты резьбой и/или выкрашены в манере индейцев штата Вирджиния, США, еще в XVI в. Они использовали такие кольца украшенных столбов как ориентиры, вокруг которых можно танцевать. Назначение центрального столба Святилища неизвестно. Возможно, он играл роль контрольной точки для дальнейшего строительства.

После завершения первого кольца столбов начался второй этап строительства. Были вырыты еще два кольца лунок для столбов, в двух и семи футах от первого кольца. На этих столбах могла покоиться крыша, защищающая внутреннее кольцо. Столбы простояли немало лет, многие даже приходилось менять из-за того, что они сгнивали или по какой-то иной причине.

Далее последовал третий этап строительства. Первый центральный столб и два кольца столбов, появившихся на втором этапе, исчезли. Первое внутреннее кольцо из восьми маленьких лунок уступило место новому из шести лунок большего размера, также были добавлены два новых внешних кольца из лунок диаметром примерно 45 и 65 футов. Есть мнение, что эти три кольца столбов поддерживали круглую крышу, которая поднималась к центру, возможно с отверстием в середине.

Все эти деревянные сооружения были результатом трудов людей второго периода неолита, создавших Вудхендж и Стоунхендж I.

Наконец, в Святилище перешли от дерева к камню. Новые строители, вероятно ранние представители бикеров, убрали деревянные столбы и то, что они поддерживали, и возвели на их месте более простую версию Стоунхенджа: две концентрические окружности со стоящими вертикально сарсенами. Внутреннее кольцо имело диаметр около 45 футов, а внешнее – около 135. В то же самое время эти строители, по-видимому, установили два ряда сарсенов по краю Аллеи шириной 50 футов, идущей от Святилища до самого Эйвбери, в полутора милях к северо-востоку.

Назначение Святилища неизвестно. Однако установка двух колец сарсенов, вероятно, во время строительства Стоунхенджа II, когда в этом монументе возводились два кольца голубых камней, может иметь особый смысл.

Самый известный сосед Стоунхенджа – огромный каменный комплекс – находится в Эйвбери. Это колоссальное сооружение, весьма интересное с археологической точки зрения, находящееся в 17 милях к северу от Стоунхенджа, пострадало гораздо серьезнее своего южного двойника из-за местоположения. Оно находится под домами, улицами и полями селения Эйвбери. Почти все его камни отсутствуют – многие стали частью стен старинных деревенских домов, крытых соломой, – но и оставшихся достаточно для того, чтобы составить некоторое представление об изначальном проекте. Большая часть окаймляющего вала и рва вполне различима, особенно с воздуха.

Монумент в Эйвбери, по всей видимости, был «открыт» после того, как все забыли об этом древнем сооружении, тем самым зорким Джоном Обри. «Я впервые увидел местность рядом с Марлборо на Рождество 1648 года», – писал он. Тогда «утром после двенадцатого дня мистер Чарльз Сеймур и сэр Уильям Батон из Тоукенхема (прекрасный парк и римский дом), баронет, повстречались со своими сворами собак у Серых Баранов. Выглядят сии холмы так, словно их засеяли большими камнями часто-часто. Темным вечером похожи они на стадо овец: отсюда и идет их название. Может показаться, будто это поле битвы Великанов, бросавших камни в богов. Отсюда мы начали преследовать дичь; эта погоня привела нас в селение Обери, в тамошние узкие улочки, где я и был заметно изумлен, увидев громадные камни, о коих дотоле не слыхал, так же как и о мощном вале и рве рядом. Я заметил на выгонах части неровных кругов, выстроенных из сих камней, отчего заключил, что в древние времена были они целыми».

Обри счел «весьма странным», что «столь выдающийся памятник древности так долго оставался без внимания со стороны наших летописцев». Вскоре после основания Королевского научного общества в 1662 г. – Обри был одним из его первых членов – он записал, что три его члена, король Карл II, лорд Брункер и доктор Чарлтон, «однажды утром дискутировали на тему Стоунхенга». «Они поведали его величеству то, что слышали от меня о Обери, а именно то, что он столь же превосходит Стоунхенг, сколь собор – простую приходскую церковь. Его величество поразился, что никто из наших летописцев не упоминал о нем, и повелел доктору Чарлтону привести меня к нему следующим утром». Обри показал королю «его план, начертанный лишь по памяти», который до такой степени заинтересовал Карла, что во время следующего визита в Бат он «поворотил в Обери, где я показал ему сей изумительный памятник». «Уезжая из Обери, чтобы догнать королеву, его величество бросил взор на Силбери-Хилл, что в миле от того места, который захотел осмотреть, и прошел пешком до самой вершины его».

Обри проводил исследования в Стоунхендже и Эйвбери, после чего «собрал отчет» о них, который цитировался в главе 1. Он полагал, что они оба, наряду с другими подобными памятниками, являлись храмами друидов. Его интерес к ним никогда не ослабевал, но, когда король «повелел мне копать у подножия камней, чтобы попытаться найти человеческие кости, я этого делать не стал». (Ах, если бы его последователи, получившие задание провести раскопки древних сооружений, поступали аналогичным образом!)

Монумент в Эйвбери настолько закрыт городскими постройками и так сильно пострадал от любителей отколоть кусок на сувениры и от вандалов, что, не заметь его Обри, грандиозное, занимающее большую территорию сооружение могло исчезнуть навсегда. Однако Обри некоторым образом поквитался с его разрушителями. При недавней реконструкции больших колец монумента были обнаружены кости человека, которого придавило упавшим камнем, когда он пытался его опрокинуть. Монеты в его кошельке указывают на то, что он жил и умер в XIV в. А ножницы и ланцет, найденные у него, свидетельствуют о том, что этот человек, по-видимому, был представителем комбинированной средневековой профессии цирюльника-хирурга.