Текст книги "Исповедь подружки невесты"

Автор книги: Дженнифер Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 8

На следующее утро она проснулась с жуткой головной болью, приложила руку ко лбу, опасаясь мигрени. Во рту пересохло, сильно тошнило.

Оливия отчаянно пыталась вспомнить, где она и как здесь оказалась. Лучи солнца пробивались сквозь тонкие занавески с цветочками. Оливия лежала на широкой и очень мягкой кровати. Привстав, она осмотрелась. Судя по всему, это спальня. Стены оклеены голубыми обоями с нежными весенними цветочками. У двери туалетный столик. На противоположной стене большое зеркало. Она нерешительно посмотрела на свое отражение. Волосы растрепались и спутались, под глазами залегли темные круги. На ней не было ничего, кроме нелепых блестящих стрингов. Оливия не помнила, как попала сюда и когда успела раздеться.

Вдруг в голову пришла ужасная мысль. Она обернулась. К счастью, в постели не было мужчины. Слава богу! Оливия вздохнула с облегчением.

Медленно и осторожно она встала с кровати. В углу лежали ее вещи. Кто-то аккуратно сложил их туда. На прикроватной тумбочке рядом с зеленой лампой бутылка воды и крем для лица. Странно! Если бы она напилась до бесчувствия, была бы просто не в состоянии намазаться кремом и приготовить воду на утро. Оливия сделала большой глоток из бутылки. Стало немного легче. Она подошла к зеркалу и внимательно осмотрелась. Вся косметика, кроме карандаша для бровей, была смыта с лица. Значит, действительно, была не настолько пьяна, когда ложилась спать. От этой мысли настроение несколько улучшилось.

Оливия медленно, чтобы не тревожить больную голову, направилась к своим вещам. Нужно принять душ, выпить чашку крепкого чая и позавтракать. Она подумала о еде и ее желудок сжался.

Сегодня нужно выглядеть прилично. Ведь она в гостях. Интересно, где здесь ванная? Оливия накинула атласное кимоно и направилась к двери. Вечером она не успела изучить огромный дом. Побывала только в комнате с камином и гостиной. Интересно, как она вчера смогла найти эту спальню?

Оливия открыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Наверное, где-то там ванная. Она медленно шла по коридору и внимательно смотрела на двери. На одной из них было изображение душа. Оливия вздохнула с облегчением. Как хорошо, что хозяева предусмотрели любые варианты. Наверное, сюда часто приезжают гости, и хозяева сделали все, чтобы люди, не знакомые с планировкой дома, не чувствовали себя потерянными. Оливия вошла. Комната была просто огромной. У двери стоял туалетный столик с большим зеркалом. У окна огромная медная ванна. Душа не было, а ей так хотелось принять прохладный освежающий душ и быстро привести себя в порядок. Придется ждать целую вечность, пока эта огромная ванна наполнится водой. Почему в этой чертовой ванной нет душа? Загадка. Пока горячие струи воды лились на голову, Оливия пыталась восстановить события вчерашнего вечера.

Она вспомнила, как Эдвард привез ее сюда на машине. Всю дорогу говорил колкости, потому она чувствовала себя очень неуютно. Потом вспомнился огромный замок, в котором теперь жила Фиона. Оливия вспомнила, какой несчастный и потерянный вид был у подруги, когда они встретились. После этого она потребовала, чтобы Эдвард поставил на место родственников, которые третировали Фиону. Когда Оливия вспомнила об этом разговоре, в душе зашевелилось раскаяние. В сущности, Эдвард ни в чем не виноват. Ведь не он, а родственники обижают Фиону. Да, и эта его сестра Банни. Смеялась над ней самой. В ее присутствии Оливия чувствовала себя глупой и жалкой. На вечеринке никто не обращал на нее внимания. Она в одиночестве стояла в самом дальнем углу комнаты и пила шампанское. Интересно, сколько она выпила? А потом с ней заговорили двое молодых людей. Они весело шутили, смеялись, потом пришел Эдвард и выставил их. А потом… потом… Эдвард вывел ее на террасу. Оливия брызнула себе в лицо воды и закрыла кран. На террасе она смотрела на звезды. Луна была словно перевернутая кастрюля. А потом… потом… О нет! Нет! Она стала обнимать Эдварда. Он сказал ей что-то приятное. Читал стихи. Почему она его обняла? Неужели так растрогало стихотворение? Но ведь она не любительница поэзии. Она не понравилась ему. Он ее оттолкнул. А она буквально бросилась ему в объятия. При этом воспоминании она покраснела и опять включила воду. Хотелось смыть стыд за свое вчерашнее поведение. Оливия нашла на полочке гель для умывания и принялась яростно втирать его в кожу. Что делать? Может быть, стоит остаться в этой ванной навсегда? Не хотелось встречаться ни с Уиллом, ни с Фионой, ни с Банни, ни с Эдвардом. Особенно с Эдвардом. Как она могла повести себя так глупо? Зачем столько выпила? Прошло полчаса. Оливия поняла, что пора выходить.

В общих чертах восстановить вчерашний вечер удалось. И только два эпизода остались невыясненными. Как она нашла дорогу в спальню и что случилось после того, как она бросилась в объятия Эдварду?

Оливия вышла из ванной, бегом пересекла коридор и спустя минуту оказалась у себя в комнате. К счастью, по дороге сюда она успела сосчитать двери и потому без труда нашла свою комнату. Но ведь она не может просидеть здесь целый день, рано или поздно придется спуститься. Фиона говорила, ей нужно сделать кое-какие покупки к свадьбе. А главное, купить приличные туфли.

Оливия расчесала волосы, высушила их феном и теперь была готова выйти к гостям. В последний раз взглянула на себя в зеркало, сделала глубокий вдох и вышла.

– Убери этот проклятый телефон, Эдвард! – закричал отец. Эдвард тяжело вздохнул. Сегодня отец особенно не в духе. Набрасывается на каждого, кто попадается под руку. Что касается матери, она, по обыкновению, почти все время молчит.

– Я жду важного звонка, – пояснил Эдвард, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Лучше убери его, Эд! – посоветовал Уилл. – Мы с Фионой собираемся в поселок, немного прогуляться. Почему бы тебе не пойти с нами?

У него было много причин отказаться, однако пришлось согласиться. В конце концов, он не желал ссориться с родными.

– У меня сегодня много дел, – миролюбиво напомнил он. Я присоединюсь к вам позже.

– О господи! Узнаю брата! У тебя вечно дела! Работа превыше всего, Эд. Почему бы тебе не пойти с нами? Мы с Рози собираемся в паб. В этой глуши не так уж много развлечений, – вмешалась в разговор Банни.

Она помогала матери готовить завтрак. Эдвард был рад, что мать чем-то занята, а не сидит, по своему обыкновению, отрешенно у окна.

Рози улыбнулась Эдварду. Ее никак нельзя было назвать красавицей. Слишком крупные зубы для столь крошечного ротика. И большие глаза. Слишком большие для маленького личика. Говорила она невнятно. Эдвард практически ее не замечал, зато явно нравился ей.

– О, пойдемте с нами, – подхватила она, доверчиво хлопая глазами. – В компании Каспера и Хьюго можно умереть со скуки.

Эдвард с огромным трудом сдерживал смех.

– Может быть, позже.

Настроение у него сегодня было отличным. Он проснулся в шесть утра, совершил пробежку, зашел на террасу убрать осколки разбитого стакана и поговорил по телефону с министерством обороны. Потом пришлось уладить проблему с министерством финансов. Работа всегда улучшала настроение. Но сегодня утром оно хорошее не только поэтому. Он все время думал об Оливии. И чувствовал необыкновенный прилив сил.

Эдвард задумчиво перелистывал страницы блокнота. Эта женщина для него загадка. То без видимой причины раздражалась, могла ответить резко, почти грубо, то становилась нежной, ранимой, по-детски наивной. В довершение ко всему напилась до полубессознательного состояния. Однако что-то в ней привлекало. Эдвард вспомнил, как она, не переставая, смеялась и просила его помочь смыть с нее косметику. Потом он мазал ее кремом, ей это очень понравилось.

Эдвард неожиданно почувствовал внизу живота приятное тепло – воспоминания о вчерашнем вечере его возбудили. Эдвард вспомнил, как Оливия закусила губу, когда он наносил крем ей на лицо. В эту минуту он чуть было не совершил поступок, о котором жалел бы всю жизнь. К счастью, в последний момент сдержался и вышел из комнаты, когда она заснула. А ему очень хотелось лечь рядом.

При виде ее обнаженной груди у него перехватило дыхание. Само совершенство. Он и не думал, что женская грудь может быть такой красивой. Эдварду нестерпимо захотелось поцеловать ее сосок. Но он вовремя удержался.

– Всем привет! А вот и мы! – В дверях появились Каспер и Хьюго.

– О боже, опять эти бездельники, – проворчал отец Эдварда и сложил газету. – Пожалуй, я пойду.

Он направился к двери. Эдвард с удовольствием последовал бы его примеру. Он терпеть не мог этих болванов, похоже, это самые глупые молодые люди во всей Англии.

– Мы прекрасно выспались, Регина. Постели были просто божественными, – оценил Хьюго.

– Одно удручало – отсутствие женского тела, – смеялся Каспер. Его смех напоминал конское ржание.

Эдвард с трудом сдержал гримасу отвращения.

– Как, неужели вы сегодня спали одни? – прожевав хрустящий тост, намазанный маслом, насмешливо спросила Банни. – Вы же весь вечер провели в обществе этой дурочки в павлиньих перьях. И, кажется, она многое вам позволяла.

Все засмеялись.

– Прекрати, Банни, – одернул Эдвард. – Что ты себе позволяешь?

Он уже собирался как следует отчитать сестру, когда вдруг увидел Оливию. Она медленно и нерешительно спускалась по лестнице и выглядела удивительно маленькой и хрупкой. Казалось, за эту ночь она сильно похудела и осунулась. Оливия робко оглядела всех. Увидев Эдварда, смутилась, низко опустила голову и отвела взгляд, испуганная, словно лиса, попавшая в луч света. У него перехватило дыхание. Он не понимал почему. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Вдруг его осенило: Оливия могла услышать злые, язвительные слова Банни. Чем она так расстроена? Все ли у нее в порядке? В ее присутствии он совершенно забывал о том, ради чего он сюда приехал. А ведь он должен прежде всего заботиться о близких. Поддерживать Уилла, который очень нервничает из-за предстоящей свадьбы, присматривать за матерью, удерживать от скандалов отца. Теперь все это казалось не важным. Сегодня он мог думать только об Оливии. Она была одета в джинсы и белый облегающий джемпер. Этот наряд подчеркивал ее золотистый загар. Глаза подведены, губы накрашены ярко-розовой помадой. Длинные прямые волосы аккуратно причесаны. Она выглядела безупречно, но Эдвард понимал, что под этой маской скрывается одинокое несчастное существо. Она нервно озиралась, не решаясь сесть за стол. Вдруг взглянула на него с немой мольбой, ища поддержки. Эдвард искренне хотел ей помочь, но не знал как. Он просто терялся в ее присутствии. Сложно предугадать поведение родных, а уж ее и подавно – невозможно понять, что она выкинет в следующую минуту. Совершенно неуправляемая. Плохо то, что ее эмоции сразу же передавались ему, и это его очень нервировало. Его жизнь упорядоченная, размеренная, хотя и немного скучная. А Оливия… Она из другого мира. Все в ней слишком. И это ставило Эдварда в тупик.

Глава 9

– Доброе утро, – пробормотала Оливия.

Восемь пар глаз уставились на нее. Эти взгляды смутили ее, и она осталась стоять на последней ступеньке лестницы. Банни бросила на нее оценивающий взгляд. Хьюго наклонился к Касперу и что-то прошептал на ухо. Эдвард посмотрел на нее, как ей показалось, неприязненно. Уже в который раз за это утро стало стыдно за свое вчерашнее поведение. Вдруг захотелось умереть. Или вернуться домой. Но нельзя бросить Фиону, надо защищать подругу, вступаться за нее, если кто-нибудь обидит. Оливия сделала над собой огромное усилие и подошла к столу, решив не обращать внимания на всеобщее молчание и укоризненные взгляды, приблизилась к Фионе и улыбнулась ей.

– А где ваши перья, Оливия? – с невинным видом спросила Банни. Девушка с лошадиным лицом рядом с ней рассмеялась.

– Я надеваю перья только по особым случаям, – как можно беспечнее произнесла Оливия, стараясь обратить все в шутку.

– Замолчи, Банни. Эти перья выглядели просто потрясающе, – заметил Каспер и обнял Оливию за талию. – Ты просто завидуешь. Ведь у Лив есть перья, а у тебя их нет.

Каспер ласково улыбнулся Оливии. Она посмотрела на него исподлобья.

– Доброе утро, Оливия. Как вы себя чувствуете? – холодно осведомился Эдвард.

Должно быть, все еще сердился на нее за то, что она вчера вечером бросилась ему в объятия. Но какой у него все-таки глубокий, обволакивающий голос!

– Я отлично себя чувствую. Спасибо. – Оливия села рядом с Фионой, испытывая страшную неловкость. Взгляды присутствующих по-прежнему были устремлены на нее. – Но очень проголодалась.

– Вряд ли тебе стоит рассчитывать на полноценный завтрак, – тоже шепотом ответила Фиона.

Мать Уилла отрешенно смотрела в окно, сжимая вилку для мяса. Оливия вдруг почувствовала запах подгоревшего бекона.

– Мама! – вскочив, воскликнула Банни, но Эдвард ее опередил. Выхватив из рук матери вилку, подбежал к плите, снял со сковородки бекон и переложил на тарелку. После этого спокойно подошел к раковине и опустил вилку в холодную воду. Мать с улыбкой наблюдала за ним. Эдвард вытащил из шкафа другую сковородку и стал жарить вторую порцию бекона. Потом нарезал помидоры и колбасу и тоже поджарил.

– Садись за стол, мама. Что с тобой сегодня? Ты словно спишь на ходу, – нетерпеливо бросила Банни.

Мать ничего не ответила, пересела за стол и вновь стала смотреть в окно. Эдвард налил ей чаю и только после этого сел за стол.

– Что ты сегодня собираешься делать, Фи? – спросила Оливия, откусив кусочек хрустящего тоста.

– Мы собираемся в деревню. Уилл говорил, вокруг прекрасная природа, и прогулка будет приятной.

– Так вы собираетесь любоваться природой? Ну, тогда я лучше вернусь в постель. – Хьюго взял тарелку и направился к лестнице.

– А я люблю все красивое. Особенно такое, – сказал Каспер, бросив выразительный взгляд на грудь Оливии, и бесцеремонно положил руку ей на плечо.

Оливии надоели сальности этого болвана. Резким движением она сбросила его руку:

– Перестаньте! Неужели вам это кажется остроумным?

Каспер ненадолго задумался, но тут же расцвел дурацкой улыбкой:

– Вы решили бросить мне вызов, не так ли? Что ж, обожаю, когда женщины бросают мне вызов.

– Боже мой, Каспер, прекрати эти дешевые штучки, – возмутилась Банни. – Меня от этого просто тошнит.

Оливия была голодна, будто не ела несколько дней, и сразу же принялась за еду.

– Не торопитесь, никто не станет отнимать у вас еду, – с нескрываемым презрением проговорила Банни.

Оливия чуть не подавилась беконом, ощущая себя неотесанной провинциалкой на фоне стильной Банни.

– Извините, я просто проголодалась.

– Дай ей спокойно поесть, Банни. Ты сегодня не в духе, – сказал Каспер.

Эдвард пошел к раковине налить воду в чайник. Оливия задумчиво проводила его взглядом. В это утро он был одет в облегающие джинсы и вязаный темно-синий свитер и казался особенно сексуальным. Внезапно она подумала: интересно, как он выглядит по утрам, еще не одетый? Наверное, похож на проснувшегося ребенка, столь же трогательный и беззащитный. Ей вдруг представилось, как она просыпается рядом с ним. Но она постаралась быстрее отогнать от себя эту мысль.

– Кстати, тебя не мучает похмелье, Лив? – озабоченно спросила Фиона. – Ты вчера столько выпила! Удивляюсь, как ты вообще смогла найти свою спальню.

– Не волнуйся, со мной все в порядке. Я даже перед сном умылась и… и… и…

Вдруг Оливия все вспомнила и украдкой взглянула на Эдварда. Он странно смотрел на нее и улыбался. Она поняла, как оказалась у себя в спальне. Эдвард принес ее туда, после того, как она заснула на террасе. Теперь все встало на свои места. Оливия потерла виски, собираясь с мыслями. Она отчетливо вспомнила, как он нес ее по лестнице, а она отчаянно цеплялась за него. А потом уложил ее в постель. У нее никак не получалось расстегнуть платье, и он помог ей. А потом она сняла платье и лифчик. Оливия побледнела. О господи! Она лежала перед ним абсолютно голая. Эдвард продолжал все так же странно улыбаться, она поспешила отвести взгляд.

Да, теперь она вспомнила абсолютно все. Этой ночью она вдыхала его неповторимый аромат, такой приятный. О боже, какой позор!

А потом… О господи, только не это! Он смыл с нее косметику, она попросила намазать ей лицо кремом. От этих ужасных воспоминаний совершенно пропал аппетит. Оливия резко встала из-за стола. Хотелось уйти отсюда, чем быстрее, тем лучше.

– Спасибо, я больше не хочу. – Она отодвинула тарелку. – Мне нужно на пробежку.

Она сгорала от стыда и невозможности оставаться в одной комнате с Эдвардом. Он видел ее без одежды. И без макияжа. Даже мать ни разу не видела Оливию без макияжа. По крайней мере, с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать.

– Я совершу пробежку, и мы встретимся в деревне, – сказала она Фионе.

По правде говоря, Оливии совершенно не хотелось на пробежку. Ужасно болела голова.

– Если вы подождете десять минут, я составлю вам компанию, – предложил Эдвард.

О нет! Только не это! Она ни за что на свете не останется сегодня наедине с ним после вчерашнего.

– Вообще-то я не собиралась, просто хочу немного прогуляться. Да, прогуляться. Я неважно себя чувствую.

– Отлично! Встретимся у черного хода, – улыбнулся он, не отрываясь глядя на нее. Оливия поняла, что он не отстанет, и обреченно кивнула, понурив голову.

– Эдвард, я должна вам все объяснить. – Они искали в чулане резиновые сапоги, подходящие по размеру. Ирландские волкодавы ужасно мешали им. Я не ела два дня, не спала всю ночь, целые сутки летела в самолете, а потом еще это шампанское. К тому же я очень расстроилась из-за Фионы.

– Наденьте это. – Он протянул ей уродливое дутое пальто, невероятно огромное.

– Что это?

– В своей тоненькой шубке вы замерзнете насмерть. А у меня сегодня нет настроения объясняться с полицией. Наденьте. Это пальто Банни.

Неужели Банни носит это? Уму непостижимо! Вроде одевается так стильно. Но делать нечего. С тяжелым вздохом Оливия надела пальто и поняла, что не снимет его, такое теплое и удобное.

Эдвард открыл дверь и подошел к ней совсем близко. Жаркое дыхание обожгло ей щеку, запах обволакивал. Оливия никогда не думала, что мужчина может пахнуть так приятно. Кровь стучала в висках, сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Оливия тряхнула головой, отгоняя наваждение:

– Простите меня, Эдвард, я…

– Перестаньте извиняться. – Эдвард поднял воротник пальто и сунул руки в карманы. – Я все прекрасно понимаю. У вас был тяжелый день. Вы выпили слишком много. Такое со всеми случается.

– Но я… я… – «Стала обнимать вас и даже пыталась поцеловать», – чуть не вырвалось у нее, она мучительно покраснела и отвела взгляд. – Вы столько для меня сделали.

– Ерунда. Что в этом такого? Вам нужна была помощь, и я помог. На моем месте так поступил бы каждый.

– Нет, не ерунда. А что, если бы кто-то обнаружил меня на террасе? Напившейся до бесчувствия? Спасибо вам, Эдвард, за то, что вы меня не бросили и выслушали пьяный бред. И за то, что перенесли в кровать. А главное, за то, что спасли меня от притязаний тех двух негодяев. – Последнюю фразу Оливия произнесла совсем тихо, почти шепотом.

Эдвард молча указал на узкую тропку, еле различимую впереди:

– Я хочу вам кое-что показать.

Через несколько минут перед ними открылась прекрасная долина. Несмотря на легкий туман, Оливия увидела поля, тянувшиеся на целые акры. Казалось, она попала в сказочный мир, так здесь было красиво, просто дух захватывало.

Эдвард нежно взял ее под локоть и подвел к скале, помог подняться на вершину. Здесь была такая широкая площадка, что они спокойно уместились вдвоем, так близко, что соприкасались рукавами пальто. Оливии казалось, что она чувствует жар его кожи. «Глупая, глупая Оливия, – ругала она себя. – Всегда мечтаешь о несбыточном. Вечно влюбляешься в мужчин, которым безразлична».

Она взглянула на Эдварда. Какой красивый мужественный профиль. Она никогда не видела таких мужчин, не общалась с ними. И вот теперь она с Эдвардом рядом на вершине скалы. Разве этого недостаточно?

Он подошел к самому обрыву и сел на голые камни.

– Идите сюда. Присаживайтесь, – позвал он.

Взгляд Эдварда словно гипнотизировал Оливию. Она подошла к нему. Он взял ее за руку. Казалось, тепло его кожи обожгло ее руку сквозь перчатку, и она поспешила высвободить руку. Надо перестать мечтать об этом мужчине. Она ему совершенно неинтересна.

– Боже мой, как красиво! – воскликнула Оливия, не понимая, относится ли это к полям, раскинувшимся перед ней, или к Эдварду.

– В юности мы проводили здесь почти все свободное время. Охотились, ловили рыбу или просто гуляли. – В его голосе слышались тоска и непонятная мука.

– Вы скучаете по этому дому?

Эдвард, задумавшись, некоторое время молчал.

– Да, очень скучаю и по тем временам, и по этому дому.

Прядь волос упала Оливии на глаза, и она видела его смутно, как в тумане. Казалось, подбородок его дрожит. Хотя, возможно, это обман зрения. Кажется, Эдвард хотел еще что-то добавить, но в последний момент удержался. Оливия откинула волосы с лица, чтобы лучше его видеть. Он задумчиво наблюдал за ней.

– Что это? – Эдвард провел пальцем по ее шее прямо под ухом.

Она вздрогнула. Каждое его прикосновения отзывалось сладкой мукой. Эдвард убрал руку с ее шеи. Оливия потерла место, к которому он прикасался.

– Это татуировка. Когда-то мы с сестрой сделали себе одинаковые татуировки, – объяснила Оливия.

– Вы очень близки?

– Не совсем. Когда-то были близки, но теперь… С тех пор как…

Оливии не хотелось говорить с Эдвардом о сестре. Зачем ему знать об их сложных отношениях? Они рядом. Он прикасался к ней. Она слышит его глубокий, обволакивающий голос. Все так хорошо. К чему говорить о грустных вещах? – Обычно я хожу с распущенными волосами и татуировка незаметна.

Их плечи соприкасались. Оливия даже не пыталась отодвинуться.

– А что она означает? Это весло?

– Нет, теннисная ракетка. – Ей вдруг представилось, как он целует ее. Но что толку мечтать об этом? Он никогда не захочет ее поцеловать.

– Ваша татуировка смотрится очень мило, – оценил Эдвард. Его губы почти касались ее уха.

По телу пробежали мурашки. Соски затвердели. Сильнейшее сексуальное желание охватило ее. Если бы Эдварду пришло в голову опрокинуть Оливию на скалу, ее лоно с готовностью приняло бы его затвердевшую от напряжения плоть. Боже, как давно у нее не было мужчины!

Нет! Нельзя думать об этом! Нужно срочно отодвинуться от Эдварда как можно дальше, не чувствовать его запах и жар тела. Иначе она опять наделает глупостей. Оливия подняла голову и поправила волосы. Теперь они полностью закрывали ей шею и татуировка была не видна. Эдвард откинул ее волосы назад.

– Подождите. Я хочу лучше рассмотреть. – Голос его был низким, хриплым, полным страсти.

Оливия не помнила, когда в последний раз мужчина говорил с ней таким сексуальным, полным страсти голосом или сидел так близко. Хотя нет. Был один печальный эпизод. Это произошло на вечеринке у сестры, которую та устроила в честь какой-то очередной своей победы – Оливия уже и не помнила какой. Один из гостей поцеловал ее в прихожей, сказал, что она очень сексуальна. Правда, сразу добавил, что Ана гораздо сексуальнее. Оливия оттолкнула его так сильно, что он не удержал равновесия и ударился головой о стену. Назвал ее истеричкой и, обидевшись, ушел, хлопнув дверью. У нее тогда сложилось впечатление, будто он решил за ней поухаживать, чтобы позлить Ану. В очередной раз она почувствовала себя жалкой, невзрачной и никому не нужной.

Но рядом с Эдвардом она ощущала себя совершенно по-другому. Казалось, рядом с ним она оживает, становится совсем другой, красивой, сексуальной.

Оливия откинула с лица волосы, Эдвард нежно провел кончиками пальцев по ее шее. От этого прикосновения захватило дух. Его жаркое дыхание обжигало. Рядом с ним было так тепло и спокойно. И вдруг он прикоснулся губами к ее шее. Оливия закрыла глаза. Поцелуй вышел легким и нежным, почти благоговейным. Он коснулся ее шеи кончиком языка. По телу Оливии пробежала сладостная дрожь. Запах Эдварда, тепло его тела, жаркие губы и такие сильные мужские руки! Все это сводило с ума, пробуждало странные чувства, которые она еще не до конца понимала. Все это пугало. Она была не готова к ним.

Оливия резко отстранилась, волосы, словно песок, просочились сквозь его пальцы. Она повернулась к нему:

– Эдвард, мы не…

– Простите меня, Оливия, я не должен был этого делать. – Он отвернулся, стараясь не смотреть на нее.

Как только Эдвард отвернулся, она почувствовала пронизывающий холод. Его смутило то, что произошло между ними. Более того, шокировало. Он жалел об этом поцелуе. И она тоже пожалела о нем.

– Пора идти. Наверное, нас уже заждались, – словно через силу сказал Эдвард хрипло. От смущения он был почти груб.

В груди Оливии похолодело. Должно быть, он понял, с кем имеет дело, и потому пожалел о поцелуе. Быть может, вспомнил, как ночью она обнимала его и пыталась поцеловать. Она искоса взглянула на него. Да, так и есть. Во взгляде его читались презрение, стыд и сожаление.

Оливия встала. Вдруг захотелось стряхнуть с себя стыд и смущение. Уйти как можно дальше от него, он даже не скрывает презрения! Страсть к этому мужчине затмевает рассудок. Похоже, она начинает стремительно влюбляться в него. Этого ни в коем случае нельзя допустить, ведь она ему абсолютно безразлична, и сегодня он в очередной раз это доказал.