Текст книги "Темный источник"

Автор книги: Дженнифер МакМахон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 6

15 июня 1929 г.

Бранденбург, штат Вермонт

Вчера вечером, наскоро распаковав вещи, мы спустились в ресторан и замечательно поужинали свежей речной форелью и молодым картофелем. Тапер негромко наигрывал на фортепьяно какую-то лирическую мелодию, в распахнутые окна вливался свежий вечерний воздух. Уилл захватил из дома крошечную бутылочку яблочного бренди и сейчас налил мне немного в бокал. Спиртное притупило ощущение усталости, вызванное долгой дорогой, и я огляделась.

Ресторанный зал был очень красив – кремовые стены, лепнина, мягкие бархатные портьеры. Владелец отеля мистер Бенсон Хардинг с женой переходили от столика к столику, чтобы лично приветствовать каждого из постояльцев, и я порадовалась, что надела на ужин свое лучшее платье из серебристого атласа, которое блестело в свете хрустальной люстры, точно рыбья чешуя.

Мистер Хардинг был высоким, широкоплечим мужчиной с темными волосами, аккуратно подстриженными усами и пронзительными голубыми глазами, от взгляда которых, казалось, не ускользнет ни одна мелочь. Подойдя к нашему столику, он обменялся с Уиллом рукопожатиями и представил нас своей жене Элизе – очень красивой женщине с темными блестящими глазами и длинными черными волосами, стянутыми на затылке в тугой пучок. Под левым глазом Элизы белел небольшой шрам, но он ее совершенно не портил; напротив, казалось, будто он придает ее правильному лицу какое-то особое обаяние. Губы Элизы были накрашены темно-красной помадой, а ресницы подведены тушью. Расшитое блестками черное шелковое платье сверкало и переливалось при каждом движении. Вместе они были весьма эффектной парой и производили впечатление людей, которые счастливы в браке.

– Нравится вам у нас, миссис Монро? – спросила Элиза.

– О да! – ответила я совершенно искренне. – Здесь очень хорошо. Почти как в сказке!

Элиза улыбнулась и, наклонившись так, что ее накрашенные губы оказались в нескольких дюймах от моего уха, проговорила так тихо, что слышать ее могла только я:

– Только почти?..

* * *

Время летело незаметно. Тапер на эстраде перешел на более быстрые мелодии, и вскоре к нему присоединились ударник, контрабасист и солист, игравший на саксофоне. Вместе они заиграли «Всем нравится моя девушка», и кое-кто из гостей прервал ужин, чтобы потанцевать. Уилл тоже взял меня за руку, чтобы отвести на танцпол. Мы танцевали до тех пор, пока у меня не закружилась голова – я даже испугалась, что упаду. От музыки, разговоров и смеха в зале стало шумно, и когда Уилл что-то прошептал мне на ухо, я ничего не поняла.

– Извини, – сказала я. – Кажется, я немного перебрала бренди.

– Ну, это вряд ли, – сказал он, но все же предложил мне выйти наружу, чтобы немного проветриться. Глаза у него были невероятно зеленые, и я согласилась не раздумывая. Взявшись за руки, мы пошли к выходу. В дверях я ненадолго прижалась к нему и шепнула:

– Правда мы с тобой – самые счастливые люди на свете?

В ответ Уилл улыбнулся и поцеловал меня в покрытый легкой испариной лоб.

По-прежнему держа друг друга за руки, мы медленно шли по дорожкам сада. В траве заливались сверчки и цикады. Павлинов нигде не было видно – должно быть, на ночь их загоняли в клетки. В конце концов мы свернули на выложенную камнем дорожку, которая вела к источнику, но вскоре наткнулись на веревочное ограждение, на котором болтались таблички «опасно» и «закрыто». Самого бассейна, спрятавшегося в тени высоких деревьев за поворотом дорожки, видно не было, но я слышала тихое журчание воды и чувствовала в воздухе ее необычный резкий запах. Похоже было, кто-то пренебрег запрещающими табличками, так как от бассейна доносились плеск и негромкий смех.

– Они там что, голышом купаются? – сказала я. Мне тоже вдруг очень захотелось окунуться, и я предложила Уиллу немного нарушить отельные правила и пробраться под веревками.

– Как вам не стыдно, миссис Монро! – Уилл приподнял брови и слегка покраснел. – Что, если там… супружеская пара? Вряд ли они нам обрадуются.

* * *

Ночью мне приснился очень странный сон. Мне снилось, будто яйцо ласточки, которое я закопала во дворе, снова оказалось у меня в корсете. Я попыталась взять его в руки, но скорлупа треснула, и изнутри хлынула вода. Это был настоящий водопад, сквозь который я вдруг разглядела расплывчатые очертания ребенка – не новорожденного младенца, а малыша лет четырех-пяти. Он шагнул ко мне, и я увидела, что это девочка с темными волосами и глазами, узким личиком и изящными, тонкими пальчиками. Она посмотрела на меня, улыбнулась, и мое сердце отчаянно забилось в груди. Я узнала эти темные миндалевидные глаза – они были точь-в-точь такими, как у меня. Это была и я, и не я… Лишь несколько мгновений спустя я поняла, что это – мой ребенок. Моя дочь.

– Я тебя ждала, – сказала она.

Я прижала ее к себе, уткнулась лицом в волосы и заплакала. От нее пахло ветром и летним дождем, пахло забытыми днями моего ушедшего детства. Я вдыхала этот запах и чувствовала, как нарастают в груди томление и тоска. Тут я проснулась. Мои руки были пусты, подушка промокла от слез. Лунный свет сочился сквозь занавески, озаряя комнату призрачным голубоватым сиянием, отчего казалось, будто мы под водой. Уилл спал рядом со мной, его лицо выглядело спокойным и безмятежным.

Встав с кровати, я на цыпочках прошла в ванную и закрылась на задвижку. Открыв сумочку, я достала булавку, присела на крышку унитаза и трижды царапнула себя чуть выше правой лодыжки. Из царапин выступила густая кровь, и я постаралась сосредоточиться на боли, которая одна могла помочь мне забыть о пустоте в сердце.

* * *

Утром, после легкого завтрака (яйца пашот, румяные поджаренные тосты, свежие фрукты и чай), мы снова поднялись в номер и переоделись в купальные костюмы. Накинув мягкие халаты, которые предоставлял гостям отель, мы вышли через заднюю дверь и направились к источнику. Вымощенная каменными плитами дорожка привела нас к небольшому, выложенному гранитом бассейну размером примерно десять на десять футов. Первым, на что я обратила внимание, был резкий минеральный запах, немного похожий на то, как пахнет несвежее яйцо.

Уилл тоже его почувствовал. Потянув носом воздух, он сморщился.

– Пахнет серой – значит, где-то поблизости затаилась нечистая сила, – пошутил он, и я поглядела на него с упреком. В кронах деревьев беззаботно щебетали птицы. Один из павлинов приблизился к нам в надежде получить какие-нибудь корки от завтрака, но у нас ничего не было, и он, презрительно отвернувшись, выразил свое неудовольствие громким, пронзительным криком.

В бассейне никого не было. Источник был полностью в нашем распоряжении, но я вдруг заколебалась. Такой воды я еще никогда не видела. Она была черной словно чернила. Казалось, вместо того, чтобы отразить наши лица, эта вода способна растворить их, смешать с чернотой, и тогда мы исчезнем. Откровенно сказать, купаться в такой воде мне было страшновато, но Уилл, уловив мои колебания, успокаивающим жестом тронул меня за руку.

– Нам вовсе не обязательно туда лезть, – сказал он.

Мне показалось или его голос действительно дрожал?

– Зачем же мы тогда сюда приехали? – храбро возразила я и подала пример, первой сбросив халат и пляжные туфли. Подойдя к краю бассейна, я стала медленно погружаться в воду. Еще не зажившие царапины на лодыжке сразу защипало, но я не обратила на это внимания. Вода оказалась невероятно холодной! Такой холодной, что казалась обжигающей, и я невольно вскрикнула.

– Я не достаю до дна! – сказала я Уиллу, немного отдышавшись. Я действительно не чувствовала под ногами никакой опоры, хотя погрузилась уже по шейку, а нырнуть мне не хватало храбрости. Зубы у меня стучали, но первоначальная боль от ожога притупилась, и мое тело охватило приятное онемение. Пальцев рук и ступней я и вовсе не чувствовала, но с каждой секундой это беспокоило меня все меньше.

– Ух ты, вода прямо ледяная! – Уилл тоже погрузился в бассейн рядом со мной. – Давай-ка поплаваем, пока не замерзли.

В довольно быстром темпе мы проплыли несколько кругов и действительно немного согрелись, хотя стучать зубами не перестали.

– Ты очень красивая, даже когда замерзнешь, – заметил Уилл, когда, устав плавать, я легла в воде на спинку. Вода держала меня сравнительно легко; она и на ощупь была намного плотнее обычной речной воды, и Уилл сказал – тут все дело в растворенных в ней минералах, но я подумала, что причина в чем-то еще. Еще когда мы плавали, мне казалось, будто меня касаются чьи-то сильные пальцы, которые то поддерживали меня на поверхности, то, наоборот, старались утянуть вглубь.

Минут через пять мы не выдержали и выскочили из ледяной купели на нагретый солнцем гранит. Растираясь изо всех сил жестким мохнатым полотенцем, я бросила взгляд на свою лодыжку – и не поверила глазам. От едва подсохших царапин не осталось и следа!

Пораженная, я заморгала глазами и, наклонившись, чтобы коснуться подушечками пальцев совершенно гладкой кожи, невольно ахнула. Это было поразительно!

– Что-нибудь не так? – сразу спросил Уилл.

– Нет-нет, все в порядке, – выдавила я. – Просто я немного замерзла.

– Твои губы стали совершенно синими, дорогая, – сообщил он, и я невольно посмотрела на него. Губы Уилла тоже посинели от холода, нос стал каким-то сизым, а щеки, наоборот, побелели. Внезапно я увидела, как его взгляд метнулся куда-то мне за спину.

– Что это?! – воскликнул он. – Ты видела?..

– Нет. А что там? – спросила я, поворачиваясь.

Он ответил не сразу. Нахмурившись, Уилл некоторое время пристально смотрел на черную непрозрачную воду.

– Нет, ничего. Показалось, – проговорил он наконец. – Просто блик солнца в воде.

* * *

Я сидела на скамье возле розария, когда из дверей отеля показалась Элиза Хардинг. Заметив меня, она улыбнулась мне, словно старой знакомой, и, приветственно махнув рукой, подошла ко мне. Сегодня она надела ярко-голубое летнее платье, а губы подвела розовой помадой.

– Вы позволите, миссис Монро? – вежливо спросила она.

Я кивнула и подвинулась, давая ей место рядом с собой.

– Зовите меня просто Этель, – сказала я.

Элиза опустилась на скамью так близко, что наши колени на мгновение соприкоснулись, достала из сумочки серебряный портсигар и, открыв, протянула мне. Я отрицательно покачала головой, и Элиза, достав сигарету, спрятала портсигар обратно в сумочку.

– Только ничего не говорите моему Бену, – сказала она, закуривая. – Он считает, что настоящие леди не должны курить. Не думайте, мы очень любим друг друга, просто иногда он бывает страшным занудой.

Я улыбнулась.

– Не скажу. – На мгновение меня посетило то же странное чувство, которое я испытала, когда вышла на балкон, – чувство узнавания. Как будто мы с Элизой были давними и близкими подругами, у которых есть общие тайны.

– Если не считать источника, этот сад – мое самое любимое место, – сказала она, выпустив тонкую струйку голубоватого дыма. – Я сама его спланировала.

– В самом деле?

– О да. Это была моя идея – расположить клумбы в виде трех концентрических окружностей, пересеченных двумя перпендикулярными дорожками, ориентированными строго по сторонам света: одна идет с востока на запад, а другая – с севера на восток. На первый взгляд, достаточно просто, однако я довольно долго раздумывала, как все устроить, рисовала всякие планы, эскизы… И это притом, что я не архитектор и вообще не специалист.

– У вас получилось просто замечательно. Лучше, чем у любого профессионала! – сказала я совершенно искренне. – А розы – розы просто потрясающие.

Элиза улыбнулась. Было видно, что моя похвала ей приятна. Тем не менее она сказала:

– На самом деле в этом есть что-то… противоестественное. Я имею в виду любые попытки привести природу в порядок в нашем, человеческом понимании этого слова. Мы навязываем ей идеальные геометрические формы, которые приятны нашему глазу, но вовсе не свойственные природе в ее первозданном, так сказать, виде. Я-то всегда считала, что любой сад – это живое существо. Он дышит, растет и… Иногда мне даже кажется, что у него есть свой разум.

Оказалось, что Элиза знает названия всех высаженных в саду роз.

– Это «аврора», это – «снежная королева», вон там – «персидская желтая», а здесь, с краю, – «девичий румянец».

– Какие красивые названия, – сказала я, и она кивнула:

– И названия, и сами розы. Некоторые сорта я выписала из Англии… – Элиза рассмеялась. – Этот сад не дает мне сойти с ума зимой. Я просматриваю каталоги, заказываю удобрения, планирую новые посадки.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что Элиза выросла здесь, в Бранденбурге, и что ее дом находился совсем рядом – с другой стороны холма, на котором стоял отель.

– Мои родные до сих пор там живут. И я очень рада, что не уехала на другой конец страны, когда вышла замуж. Очень удачно, что они совсем рядом и я могу навестить их в любой момент.

Потом разговор зашел об источнике, и Элиза рассказала мне несколько удивительных историй о тех чудесах, на которые оказалась способна целебная вода. Хромые и калеки снова начинали ходить, раненые солдаты, вернувшиеся с Первой мировой, исцелялись. В общем, почти по Библии: «слепые прозревают, прокаженные очищаются»… Я и верила, и не верила, но больше всего мне хотелось верить.

– Один из местных, его зовут Этан, вернулся с войны немым. Во Франции его ранили в голову, и он не мог говорить, не узнавал отца и мать и так далее… Можно было подумать, что пуля, которая пробила ему череп, уничтожила все, что делало Этана Этаном. Так продолжалось несколько лет, пока родители не привезли его сюда и не заставили погрузиться в источник. И представьте: уже на следующий день он проснулся и попросил мать приготовить на обед свои любимые блюда: жареного цыпленка и яблоки в тесте! Сейчас он совсем здоров и работает десятником на карьере.

Я покачала головой. Что и говорить, история была невероятная.

– Я сама видела его несколько раз, – сказала Элиза очень серьезно. – И это не единственный случай. Мой дядя Реймонд раньше жил в Сент-Олбансе и работал на литейном заводе. У них там произошла какая-то авария, и он ослеп. И представляете, он приехал сюда, окунулся в бассейн и прозрел. Честное слово, я это не выдумала! – Последние слова она произнесла с такой горячностью, что я невольно улыбнулась.

– Мой муж Уилл – врач. Он говорит, что в этой воде растворено много полезных минералов, которые, возможно, обладают антисептическими свойствами, – сказала я, думая о заживших царапинах на ноге.

– Может быть. – Элиза покачала головой. – Я в этом не особенно разбираюсь.

– Я сама… У меня на ноге была небольшая ссадина, но после того как утром мы искупались, все прошло, – сказала я. – Даже никаких следов не осталось.

Она кивнула:

– Я не сомневаюсь, что эта вода обладает целительными свойствами. Но это еще не все… – Она глубоко затянулась сигаретой и некоторое время смотрела, как поднимается к небу прозрачный дымок. – Об этих источниках рассказывают и другие удивительные истории. Некоторые утверждают, что наш бассейн – не что иное, как дверь между мирами.

– Вот как? – удивилась я. – И что вы по этому поводу думаете?

Элиза затушила сигарету и бросила окурок в урну.

– Я думаю, что в этой воде заключено силы больше, чем люди в состоянии осознать.

– Мне приходилось слышать – некоторые считают, будто на источнике лежит проклятие, а в воде обитают призраки.

Похоже, мои слова как-то задели Элизу.

– Люди боятся того, чего не понимают. Боятся вещей, которые нельзя объяснить с точки зрения логики, науки, просто здравого смысла… Но ведь эта вода – вовсе не научная загадка, которую нужно во что бы то ни стало разгадать! – сказала она довольно прохладным тоном, а я подумала: «Элиза говорит об источнике как о живом существе, о близкой подруге, которую она вынуждена защищать от злых языков и молвы». – Источник не просто лечит. Он исполняет желания.

– И вы в это верите? – спросила я, смягчив улыбкой прозвучавший в моем вопросе скепсис.

Элиза тоже улыбнулась и кивнула:

– Я не верю, я знаю. – Некоторое время она занималась манжетой платья, скручивая пальцами вылезшую нитку. – Я вышла замуж за Бена именно благодаря источнику, – проговорила она после довольно продолжительной паузы. Голос ее звучал негромко, словно она была не совсем уверена, стоит ли ей делиться со мной своей тайной.

– Как это?.. – Я наклонилась ближе к Элизе, так что нас разделяли считаные дюймы. Сейчас я снова почувствовала себя школьницей, которая секретничает с подругой под кустами роз.

– Однажды я пошла к источнику и попросила исполнить мое самое заветное желание. Мне хотелось, чтобы у меня в жизни были настоящая любовь и собственная семья. И буквально через несколько дней в Бранденбург приехал он – Бенсон Хардинг. – Она прикрыла глаза, словно припоминая. – О, как он был хорош – пальчики оближешь! Таких голубых глаз, как у него, я еще никогда не видела. Уже при первой встрече я поняла: это он, Тот Самый Мужчина. И еще я поняла, что мне послала его вода. – Подняв руку, Элиза двумя пальцами сжала стебель нависающей над скамьей розы и, пригнув его ниже, понюхала темно-красный бархатистый цветок. – Бен сразу купил этот участок и начал строить отель. Не прошло и года, как он сделал мне предложение.

Она сорвала розу и протянула ее мне.

– А… ему вы говорили? – спросила я и, поднеся цветок к носу, вдохнула густой, сладкий аромат, от которого слегка кружилась голова. – Ну, о том, что загадали желание?

– Говорила. – Элиза рассмеялась. – Он не поверил, конечно…

Она поднесла палец к губам, и я увидела на коже крошечную капельку крови, которая сверкала на солнце словно рубин. Похоже, Элиза поранилась об один из шипов.

– Всем, что у меня есть, я обязана источнику, – добавила она. – Если бы я не загадала это желание… Один Бог знает, где бы я была сейчас. А теперь – только посмотрите на все это!.. – Она широко развела руки, словно стараясь охватить разом и сад, и лужайку, и отель.

– Отель, сад и любимый муж, – сказала Элиза, подтверждая мою догадку. – И конечно, мой прекрасный ребенок, которого и не описать словами.

– Ребенок? – Я почувствовала, как при этих словах у меня что-то сжалось внутри. Похоже, Элиза действительно получила все, что нужно для счастья. – Примите мои поздравления, – добавила я, а сама незаметно надавила большим пальцем на шип розы, которую она мне дала. Острие легко пронзило кожу, и я ощутила спасительную, отрезвляющую боль.

– Она настоящий херувимчик, – проговорила Элиза, на замечая, как изменилось мое лицо. – Можно подумать, одного из ангелов небесных отправили на землю, чтобы сделать меня счастливой. А у вас есть дети, Этель?

– Нет. – В груди у меня залегла тяжесть, к глазам подступили слезы, и я поспешила отвернуться.

– О, простите! – воскликнула Элиза, беря меня за руку. Заметив кровь, она добавила: – Вы, кажется, укололись. Вот, возьмите… – Она достала из сумочки кружевной платок. – Мне не следовало расспрашивать. Иногда я веду себя очень… эгоистично. Разумеется, это не мое дело.

– Нет, это вы меня извините, – возразила я. – Обычно я лучше владею собой. – Но не сегодня, подумала я, вспомнив о маленькой девочке, которую обнимала во сне. – Дело в том, что мы с Уиллом женаты уже больше года, но пока… Я даже начинаю бояться, что со мной может быть что-то не так. Вы не поверите, до чего я дошла… – И, несмотря на то что я познакомилась с этой женщиной только вчера, я рассказала Элизе о ласточкином яйце, которое три дня носила на груди, а потом закопала в саду. Я старалась делать вид, будто смеюсь над собственной глупостью, но ее лицо оставалось серьезным и внимательным.

– Уилл говорит, у нас впереди еще много времени, но мне начинает казаться, что он с каждым днем все больше во мне разочаровывается. Сам он очень любит детей – вы бы видели, как он с ними обращается! Из него мог бы получиться превосходный отец, если бы я могла… О, как бы мне хотелось подарить ему то, о чем он так мечтает! – Я слегка запнулась, обнаружив, что слишком сильно сжала в кулаке злосчастную розу, превратила ее в смятые лепестки на сломанном пополам стебле. – Нет, я все еще верю, что у нас будет ребенок. Я знаю, что он где-то рядом и ждет меня – совсем как я жду его.

– Тогда ступайте к воде и расскажите ей о своем желании. – Элиза смущенно улыбнулась. – Обещайте, что сделаете это до того, как уедете.

* * *

Я обещала и сдержала слово. После обеда Уилл прилег отдохнуть, и я отправилась к бассейну одна. С сильно бьющимся сердцем шла я по дорожке, стараясь не привлекать к себе внимания. В эти минуты я снова ощущала себя девочкой-подростком, верящей в добрые чудеса, которыми полон окружающий мир. Зеленые холмы, мягкие лужайки, павлины – я была словно принцесса из сказки. А разве не в сказках сбываются все желания?

Когда я подошла к бассейну, возле него никого не было, хотя на бетоне высыхали чьи-то мокрые следы. Он словно ждал меня, вода сверкала и подмигивала на солнце. Уже у самого бортика меня вдруг одолело сомнение, уж не сошла ли я с ума, и мои шаги сами собой замедлились, но я подумала, что совершила уже достаточно глупых вещей. Велика ли разница – несколько дней носить при себе яйцо ласточки или загадать желание у воды? Кроме того, трюк с яйцом не сработал, а значит, придется попробовать что-то еще.

Я была готова на все, что угодно.

При мысли о том, до какого отчаяния я дошла, мне стало не по себе, и в то же время я чувствовала какую-то обиду. Почему именно мне приходится придумывать разные фантастические способы, чтобы получить то, что абсолютному большинству женщин дается просто и легко? Почему я должна страдать, когда другие рожают одного ребенка за другим? Это было несправедливо – так несправедливо, что я громко заскрипела зубами.

Потом мне пришло в голову, что будет, если Уилл застанет меня возле бассейна.

– Идиотка! – обозвала я себя вслух и уже повернулась, чтобы уйти, но вспомнила об обещании, которое дала Элизе. А еще я вспомнила о том, как держала в объятиях очаровательную маленькую девочку, которая явилась мне во сне. Она была такой живой, такой реальной, но я проснулась и ощутила внутри одну лишь пустоту.

Да, возможно, я была идиоткой, сумасшедшей, отчаявшейся дурой, но меня это больше не останавливало.

– Хуже не будет, – пробормотала я себе под нос и торопливо вернулась к бассейну. Наклонившись к самой воде, я проговорила, обращаясь к появившемуся на поверхности отражению:

– Пожалуйста, – начала я, и от моего дыхания по воде побежала легкая рябь. – Пожалуйста, я сделаю все, что угодно… все, что угодно, лишь бы у меня… лишь бы у нас с Уиллом был ребенок!

Мое отражение заколыхалось. Оно то расплывалось, то снова становилось четким. В какой-то момент мне показалось, что в воде отражается уже не мое лицо, а лицо маленькой девочки из моего сна, с такими же, как у меня, глазами.

Лицо моей будущей дочери.

– Пожалуйста, – повторила я. – Пошли мне ребенка.

Слезы потекли по моим щекам. Они падали в бассейн, и мне почудилось, что в глубине я вижу какое-то движение. Что-то белое промелькнуло там, где качалось на поверхности мое отражение, – промелькнуло и мгновенно исчезло.