Текст книги "Будь со мной"
Автор книги: Дженнифер Арментроут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 2
Эти слова повисли между нами, и прядка волос, за которой потянулся Джейс, так и осталась нетронутой на моей щеке. Сердце екнуло, как это бывало со мной при выходе на сцену. Страх собирался ледяным комком в груди, когда я замирала перед судьями в балетной позиции в ожидании первых тактов музыки. Сколько бы конкурсов я ни прошла, сколько бы раз ни солировала перед зрителями, это мгновение безотчетного страха всегда сопровождало меня, и мне хотелось только одного – убежать со сцены.
Но я никогда не поддавалась минутной слабости, вот и сейчас не собиралась бежать от этого разговора. Я уже струсила однажды. Не решилась рассказать правду о том, что вытворял Джереми – экс-бойфренд, посланный мне адом. Но той испуганной девчонки больше не существовало. Я перестала бояться и трусить.
Я сделала глубокий вдох.
– Ты прав. Нам есть о чем поговорить.
Джейс опустил руку и обернулся, взглянув в сторону дома. Не говоря ни слова, он положил руку мне на спину, между лопаток. Это прикосновение застало меня врасплох, и я вздрогнула, заливаясь краской.
– Прогуляешься со мной?
– Конечно. – Колибри забилась у меня в груди с удвоенной силой, угрожая выклевать дырку.
Мы отошли не так уж далеко от дома, оставаясь на виду. Я полагала, что на таких просторах можно найти более укромные места, но он увлек меня к бревенчатому забору, огораживающему пастбище напротив поля, где паслись лошади.
– Присядешь? – спросил он, и, прежде чем я успела сказать, что могу и постоять, его большие руки опустились на мои бедра. Я вздрогнула, когда он поднял меня с такой легкостью, будто я весила не больше его братишки, и усадил на верхнюю перекладину. – Это лучше для твоего колена.
– Моего колена…
– Тебе нельзя подолгу стоять. – Он сложил руки на груди.
Я ухватилась за шершавое дерево, но спорить не стала, потому что меньше всего мне хотелось говорить о моем колене. Он молчал, устремив на меня пристальный взгляд, и я тоже решила держать язык за зубами – в конце концов, приглашение к разговору исходило от него.
Меня хватило всего на несколько секунд, прежде чем я выпалила первое, что пришло в голову:
– Полная глупость.
– Что? – Он нахмурился.
– Придумать для города такое название.
Он смахнул с лица длинную челку.
– Тебя бесит название города?
– Можно ли вообще называть Спринг-Миллс[5]5
Spring Mills (англ.) – буквальный перевод «Весенние мельницы».
[Закрыть] городом? Ты же живешь в Спринг-Миллсе? – Перехватив недоуменный взгляд Джейса, я пожала плечами. – Я имею в виду, что он ничем не отличается от Хеджесвилля или Фоллинг Уотерса.[6]6
Населенные пункты, которые перечисляет героиня, согласно административному делению США определяются термином «Статистически обособленная местность». Это аналоги небольших городов или деревень, которые не обладают собственным муниципальным управлением и правовым статусом.
[Закрыть] То, что здесь построили гипермаркет «Волмарт», еще не делает Спринг-Миллс городом.
Джейс непонимающе уставился на меня, а потом вдруг расхохотался глубоким и заразительным смехом. Видит бог, я любила, когда он так смеялся. Как бы я ни злилась на него, как бы мне ни хотелось заехать ему между ног, его смех, подобно солнцу, освещал все вокруг.
Он привалился к забору, и наши глаза оказались на одном уровне, когда он, высоченный, наклонился и одной рукой обнял меня за плечи. Джейс притянул меня к себе – и, если бы я подняла голову, наши губы могли бы соприкоснуться. Мое сердце сделало несколько плие.[7]7
Плие – балетный термин, обозначающий приседание.
[Закрыть] Если разговоры о фейковых городах и «Волмартах» поднимали ему настроение, я готова была перечислить еще с десяток мест, начиная с Дарксвилла и Шанхая и заканчивая…
– Иногда мне кажется, что у тебя не все дома. – Он легонько стиснул меня, опуская подбородок на мою макушку, и у меня перехватило дыхание. – Но мне это нравится – ты нравишься. Правда. Хотя не знаю, что после этого можно сказать обо мне.
Плие. Мое сердце сейчас неистовствовало, как ниндзя. Может быть, после этого разговора у меня не возникнет желания забиться в угол и поплакать. На душе стало легче.
– Что ты удивительный?
Он хмыкнул, его рука скользнула вниз по моей спине и исчезла. Подпрыгнув, Джейс уселся рядом со мной.
– Да, что-то вроде этого. – Воцарилось молчание, а потом его взгляд снова остановился на мне. Теперь его глаза казались бледно-голубыми. – Ты мне нравишься, – повторил он, и его голос смягчился. – И это все усложняет. Я даже не знаю, с чего начать, Тесс.
Ниндзя в моем сердце свалился замертво. Но я могла подсказать Джейсу, с чего начать. Скажем, почему за целый год, с той самой ночи, он не ответил ни на одно мое письмо или сообщение? И почему перестал приезжать к нам вместе с Кэмом? Впрочем, ни о чем спросить я не успела.
– Извини, – сказал он, и я растерянно моргнула, как будто в моих легких кончился воздух. – То, что произошло между нами… Я не должен был этого допустить, и, черт возьми, мне очень, очень жаль.
Мой рот открылся, но я не смогла издать ни звука. Ему жаль? Меня будто ударили в грудь – выходит, он сожалел о том, что сделал. Я не жалела ни о чем. Тот поцелуй… он доказал мне, что на самом деле существует такая вещь, как необъяснимое влечение, что желание большего может быть болезненно сладким и что от прикосновения губ порой разлетаются искры. Жалеть об этом? Да только этим поцелуем я жила, он стал для меня самой высокой планкой, по которой я оценивала всех, кого знала до него, и тех немногих, кто мне встретился уже после.
– Я выпил в ту ночь, – продолжил он, и мышца на его скуле дергалась в унисон с моим сердцем. – Я был пьян.
Я онемела, пытаясь осмыслить эти три слова.
– Ты был пьян?
Джейс отвернулся и, прищурившись, снова пробежал рукой по волосам.
– Я сам не понимал, что делаю.
Чувство неотвратимого ужаса разлилось где-то в животе. Совсем как тогда, в миг неудачного приземления после прыжка. Я уже знала, что за этим последует вспышка огненной боли.
– В ту ночь ты выпил всего две бутылки пива.
– Две? – Он даже не посмотрел на меня. – О нет, я уверен, что больше.
– Уверен?! – взвизгнула я, чувствуя, как во мне зреют совсем другие эмоции. – Я очень хорошо помню ту ночь, Джейс. Ты с трудом осилил вторую бутылку. И ты не был пьян.
Джейс ничего не сказал, но под моим неотрывным взглядом его челюсть ходила ходуном – я даже испугалась за его зубы. Извинения я еще могла пережить, но как он мог утверждать, что был пьян? Хуже способа отказаться от того, что произошло, невозможно было придумать.
– То есть ты хочешь сказать, что не стал бы целовать меня, если бы не был пьян? – Я спрыгнула с забора и посмотрела ему в глаза, сопротивляясь желанию заехать ему кулаком в живот. Он хотел было ответить, но я его опередила: – Неужели это было настолько отвратительно?
Он резко наклонился ко мне, и что-то вспыхнуло в его серых глазах, потемневших, как грозовое небо.
– Я этого не говорил. Это не было отвратительно. Это…
– Ни фига себе заявленьице! – Кэм не раз предупреждал, что мой язык меня погубит. И сейчас все шло к тому, что его слова окажутся пророческими. – Ты целовал меня. Ты прикасался ко мне. Ты говорил, что я даже не догадываюсь, какие желания пробуждаю в тебе…
– Я помню все, что говорил. – Злость сверкала в его глазах расплавленной ртутью. Он смерил меня убийственным взглядом, тоже спрыгивая на землю с грацией хищника. – Только не знаю зачем. Должно быть, виной всему было пиво, потому что нет никаких других причин, почему бы я стал это делать!
Обида сменилась обжигающей яростью. Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Нет, ни за что на свете я не поверю в то, что две бутылки пива заставили его целовать меня.
– Ты же не слабак какой-то. Ты полностью контролировал себя. И ты наверняка что-то чувствовал, когда целовал меня, потому что нельзя целовать так, ничего не чувствуя. – Как только эти слова сорвались с языка, мое сердце пропустило удар. Одно дело – когда они крутятся в голове, но, произнесенные вслух… как же наивно они прозвучали.
– И давно ты по мне сохнешь? Представляю, что ты себе вообразила. Боже правый, Тесс, как ты думаешь, почему я не общался с тобой все это время? Я знал, что ты напридумывала себе разного, – сказал он, и щеки мои вспыхнули. – Это была ошибка. Я не испытываю к тебе чувств, во всяком случае, таких.
Я отшатнулась, словно меня ударили по лицу. И, видит бог, мне ли не знать, каково это. Но пусть я бы лучше получила по физиономии, только бы не услышала всех этих слов. Когда он сказал, что нам надо поговорить, надо было сбежать сразу. Или кое-как доковылять до машины. К черту храбрость и кураж! Обида и смущение уже сдавили мне горло, подбираясь к глазам, чтобы пролиться слезами. Похоже, я была прозрачной, как стекло – благо, солнцезащитные очки отчасти скрывали мои эмоции, – но он, должно быть, увидел что-то в выражении моего лица, потому что ненадолго закрыл глаза.
– Черт, – выругался он еле слышно. Я почему-то обратила внимание, что кожа вокруг его губ на оттенок бледнее. – Я не это имел в виду. Я…
– Думаю, что именно это, – огрызнулась я, отступая еще на шаг назад. Джейс прав. Та ночь была ошибкой – глупым поцелуем, которому я придала слишком много значения, силой воображения заставив перерасти в нечто большее. Кажется, никогда еще я не чувствовала себя такой дебилкой, как сейчас. – Ты выразился предельно ясно.
Он снова чертыхнулся и шагнул ко мне, опуская голову, отчего на лицо упали непослушные пряди волос.
– Тесс, ты не понимаешь…
Я выдавила из себя короткий смешок, чувствуя, как меня захлестывает унижение, прорвавшее невидимую плотину.
– О, я все поняла, не сомневайся. Ты жалеешь об этом. Что ж, твое право. Это была ошибка. И ты не хочешь, чтобы тебе о ней напоминали. Моя вина, каюсь. Между нами ничего не было и быть не может. Все очевидно. – Я бормотала что-то бессвязное и не могла остановиться, отчаянно пытаясь сохранить лицо, хотя попытки выглядели жалкими. Тем не менее я продолжала тараторить, избегая смотреть ему в глаза, вместо этого разглядывая его позеленевшие от травы кроссовки. – В любом случае я не собираюсь задерживаться здесь надолго. Как только заживет колено, я уеду. Рано или поздно это все равно произойдет. Так что можешь не беспокоиться – я не буду вечно маячить у тебя перед глазами и напоминать об этом. Не думай, что ты единственный, кто…
– Целовал тебя? – Его резкий тон заставил меня поднять взгляд. Его глаза сузились до серебристых щелочек. – Скольких парней ты целовала, Тереза?
Не так уж много. Чтобы пересчитать их, хватило бы пальцев одной руки – даже двух пальцев, – но гордость уже впилась в меня острыми когтями.
– Достаточно, – кивнула я, складывая руки на груди. – Более чем достаточно.
– В самом деле? – Что-то неуловимое промелькнуло в его лице. – И твой брат знает об этом?
– Вот еще, – фыркнула я. – Стану я рассказывать брату. Как будто ему решать, кого и куда мне целовать.
– Куда? – повторил Джейс и склонил голову набок, будто переваривая смысл одного-единственного слова. Как только он догадался, что оно может означать, его широкие плечи напряглись. – Куда же ты целуешь?
– Хм, вот это уж точно не твое дело.
Его взгляд стал жестче.
– Это мое дело.
Он что, живет в параллельной вселенной?
– Я так не думаю.
– Тесс…
– Не называй меня так, – отрезала я и шумно вдохнула.
Джейс протянул ко мне руку, но я легко увернулась. Только его прикосновений мне не хватало. Однако парень был настроен решительно.
– Куда ты?..
Хлопнула дверь дома, и это меня спасло. Джейс отступил на шаг и глубоко вздохнул, наблюдая за младшим братом, который уже мчался к нам по траве и гравию.
С расстояния четырех шагов он бросился на Джейса с истошными воплями:
– Плащ Супермена! Плащ Супермена!
Джейс подхватил братишку и закинул его к себе на спину. Джек крепко обхватил его за шею и повис сзади живым плащом.
– Извините, что так долго. – Кэм ухмыльнулся, не догадываясь о том, как я страдаю. – У твоей мамы оказался лимонад. И пирог с яблочным пюре. Я не мог устоять.
Джейс улыбнулся, но тут же опустил голову.
– Понимаю.
Я застыла, как статуя. Птица могла нагадить мне на голову, и я бы все равно не шелохнулась. Мои пальцы, сжатые в кулаки, онемели. Джейс упорно смотрел в сторону. Но малыш Джейк сверкал радостной улыбкой.
– Ты будешь учиться ездить верхом?
Поначалу я не поняла, о чем он говорит, но, когда до меня дошло, не нашлась с ответом. Я сомневалась, что Джейс захочет снова увидеть меня на этой ферме, даже если я и решусь взгромоздиться на лошадь.
Кэм, вскинув брови, пристально смотрел на меня, Джейс, стиснув зубы, сверлил взглядом землю, а Джек ждал моего ответа.
– Не знаю, – наконец произнесла я хриплым голосом. Чтобы не выглядеть совсем уж дурой, я заставила себя улыбнуться. – Но если я захочу, ты ведь будешь помогать мне, правда?
– Да! – просиял Джек. – Я могу проучить тебя!
– Научить, – пробормотал Джейс, захватывая ноги Джека. – И, как я уже сказал, приятель, у нее наверняка есть дела поважнее.
– Нет ничего лучше, чем скакать на лошади, – не сдавался Джек.
Продолжая удерживать брата, Джейс выпрямился и взглянул на меня. Его лицо оставалось непроницаемым, и я пожалела, что заикнулась о верховой езде. Джейс, наверное, решил, что я не шучу и собираюсь искать встреч с ним.
После всего, что я услышала, мне, честно говоря, совсем не хотелось видеть его физиономию.
Как ни больно было это сознавать, но я действительно разочаровалась в нем. До того злосчастного поцелуя мы уже стали друзьями. Хорошими друзьями. Обменивались эсэмэсками. Электронными письмами. Когда Джейс приезжал вместе с Кэмом, с удовольствием общались. И вот теперь все было разрушено.
Я не заплачу. Я не заплачу. Я повторяла это как мантру, пока плелась к машине, забиралась в кабину, отталкиваясь от земли здоровой ногой. Я не буду плакать из-за какого-то ничтожества. Я запретила себе пялиться на Джейса, но краем глаза наблюдала за ним с Джеком на закорках, пока не вернулся мой брат.
– Готова ехать? – спросил Кэм, захлопывая водительскую дверцу.
– Готова, – севшим голосом ответила я.
Поворачивая ключ зажигания, брат взглянул на меня и нахмурился.
– С тобой все в порядке?
– Да, – сказала я и откашлялась. – Это, наверное, аллергия.
В ответ брат наградил меня недоверчивым взглядом, что было не удивительно. Я никогда не страдала аллергией. И Кэм знал это.
* * *
Кэм высадил меня у ворот студенческой резиденции Вест-Вудс. Попросив передать привет Эвери, я осторожно выбралась из машины и направилась по узкой дорожке в сторону Йост-Холла, на ходу доставая из сумочки ключ-карту.
Мне повезло получить общежитие. Поскольку я опоздала с регистрацией, все комнаты в корпусах Кенамонд-Холл и Гардинер-Холл, которые обычно резервировались для первокурсников, оказались заняты. Так что я вполне могла остаться без крыши над головой. За день до начала занятий я пришла в департамент, отвечающий за размещение студентов, умоляя поселить меня куда-нибудь – куда угодно. Конечно, всегда оставался еще один вариант – жить с Кэмом, но, при всей моей любви к брату, именно этого мне хотелось меньше всего.
Пришлось поплакать, понажимать на разные кнопки, так что в итоге я оказалась в апартаментах общежития Вест-Вудс, которые не шли ни в какое сравнение со спичечными коробками, называемыми комнатами, в других корпусах.
Открыв ключом дверь, я скользнула в прохладный холл и направилась к лестнице. Я могла бы подняться на третий этаж на лифте, но решила, что ходьба пойдет на пользу моей ноге, поскольку любую другую физическую нагрузку мне запретили. Но мне уже пора было возвращаться к прежнему образу жизни. Если я хотела весной вернуться в танцевальную студию, должна была привести себя в форму.
К тому моменту, как я доковыляла к двери в свои апартаменты-студию, я уже задыхалась. Страшно подумать, как за столь короткое время мое тело прошло путь от железных мускулов Терминатора до аморфности Губки Боба.
Вздохнув, я провела карту через считывающее устройство замка и шагнула в общую гостиную. Я мечтала нырнуть в постель, засунуть голову под подушку и притвориться, что сегодняшнего дня вовсе не было.
Но, кажется, я хотела слишком многого.
Увидев ярко-розовый шарф, болтавшийся на ручке двери в спальню, я с шумом выдохнула и, закрыв глаза, застонала.
Розовые шарфы служили кодовым словом: входи, а потом пеняй на себя. Другими словами, моя соседка приятно проводила время со своим возлюбленным. Или же они тихо ссорились, но если так, то очень скоро их ссора обещала перерасти в громкий скандал.
По крайней мере, у меня оставался доступ в ванную комнату.
Я дотащилась до потертого коричневого дивана и плюхнулась на него с грацией беременного горного барана, роняя сумочку рядом с собой. Задрав больную ногу на журнальный столик, я вытянулась, надеясь унять тупую боль в колене.
Грохот за стеной заставил меня подпрыгнуть на месте. Я обернулась в сторону двери и нахмурилась. В следующее мгновение раздался приглушенный стон, от которого поднялись волоски у меня на затылке.
Он не походил на счастливый стон на грани экстаза. Впрочем, я мало что в этом понимала. В те редкие минуты секса, что случались в моей жизни, я проклинала все любовные романы, которые настойчиво обещали мне неизъяснимое блаженство в постели. Но этот стон звучал неправильно.
Удерживая ногу на столе, я напрягла слух, пытаясь угадать, что там происходит. Дебби Лэмб, моя соседка-первокурсница, казалась очень милой девушкой. Она не распяла меня за то, что я на целый семестр лишила ее удовольствия отдельного проживания, свалившись как снег на голову, и вообще отличалась умом и тихим нравом.
Но вот ее парень – это совсем другая история.
Прошло еще какое-то время, и я расслышала характерное мужское тяжелое пыхтение. Я вспыхнула и резко развернулась, едва не свернув себе шею. Схватив подушку, я уткнулась в нее лицом.
Сомнений больше не было: они занимались сексом.
И я сидела за стеной, прислушиваясь, как самая настоящая извращенка.
– О боже, – простонала я в подушку. – Почему я в этом колледже?
Тупая боль вспыхнула в колене как напоминание.
Медленно я опустила подушку. Дверь напротив, ведущая в другую спальню, оставалась закрытой. С начала учебного года я еще ни разу не видела наших соседок по квартире. И даже успела убедить себя в том, что они невидимки, или нечто вообще несуществующее, или находятся под программой защиты свидетелей, вынужденные скрываться в своих комнатах. Я знала, что они там не умерли, потому что порой, когда выходила в общую гостиную, слышала голоса. Но они всегда затихали, как только чувствовали мое присутствие.
Странно.
Прижав диванную подушку к груди, я полезла в сумочку и достала мобильник. У меня мелькнула мысль написать сообщение Сади, но мы не общались с июля, с тех пор, как я ушла из танцевальной студии. В тот момент я прекратила общение со всеми своими друзьями.
Большинство из них остались в Нью-Йорке. Сади поступила в школу балета Джоффри[8]8
Джоффри, Роберт (1930–1988) – американский хореограф, продюсер и режиссер, основатель труппы «Балет Джоффри».
[Закрыть] – в ту самую школу, где я получила полную стипендию на обучение. Они жили моей жизнью – моей мечтой. Но стипендию никто не отозвал. Школа оставила ее для меня, обещая мне место на следующий год, если травма будет вылечена.
Я убрала телефон обратно в сумочку и в обнимку с подушкой откинулась на спинку дивана. Доктор Морган из Университета Западной Вирджинии, который делал операцию, оценил мои шансы на полное выздоровление на девяносто процентов, если не случится повторной травмы. Многие сочли бы такие шансы высокими, но эти десять процентов пугали меня до смерти, и я даже не позволяла себе думать о них.
Прошло еще минут сорок, дверь в спальню открылась, и в гостиную вышла Дебби, приглаживая каштановые волосы длиной до плеч и укладывая их кончиками внутрь. Увидев меня, она залилась краской.
– Ой! – Ей явно было неловко. – Надеюсь, ты не слишком долго здесь торчишь?
– Нет. Всего пару минут… – Я замолчала, приглядываясь к соседке, пока та расправляла край блузки с нежным цветным принтом. Судя по ее красным опухшим глазам, они опять ругались. Должно быть, в конце концов помирились, но вообще-то ссорились они так часто, что я не раз задавалась вопросом, остается ли у них время на что-то еще, кроме ругани и примирительного секса.
Следом за ней вышел Эрик, что-то набирая на экране смартфона. Его короткие темные волосы торчали вверх. Надо отдать ему должное, парень был хорош собой, но я никогда не понимала, почему его считали привлекательным. Он слыл крутым парнем в студенческом братстве, к которому принадлежал и Джейс, в старшей школе вообще считался звездой баскетбола местного масштаба, но характером и поведением больше напоминал загнанную в угол гиену.
Сунув телефон в карман джинсов, он изобразил на лице подобие улыбки, и я еще больше разволновалась.
– Ты в порядке? – спросила я Дебби.
– Конечно, в порядке, – усмехнувшись, ответил за нее Эрик.
Пропустив его ответ мимо ушей, я многозначительно посмотрела на соседку, однако та быстро кивнула.
– Да, все здорово. Мы собираемся пойти перекусить перед вечеринкой. Хочешь с нами?
Не успела я открыть рот, как Эрик поспешно ответил и за меня тоже.
– Похоже, ее беспокоит колено, так что ей, наверное, хочется побыть дома.
Я закрыла рот, а Эрик начал подталкивать окончательно смутившуюся Дебби к двери.
– Ты придешь на вечеринку?
На самом деле меня не приглашали, хотя я знала, что, если приду, никто ничего не скажет – за исключением Джейса, а его мне совсем не хотелось видеть.
Я пожала плечами.
– Еще не решила.
Дебби задержалась у двери.
– Ладно, тогда…
– Детка, давай, я чертовски голоден. – Эрик с силой схватил ее за руку, чуть ли не впиваясь пальцами в нежную кожу. – Уже поздно.
При виде этой мертвой хватки меня словно опалило огнем. Сколько раз Джереми вот так же хватал меня? Боюсь, не сосчитать. Зрелище вызывало тошноту, заставляя вспоминать то прошлое, что лучше было не ворошить.
Робкая улыбка дрогнула на губах Дебби.
– Напиши, если захочешь… или что-нибудь понадобится.
Эрик пробурчал что-то себе под нос, и они ушли. Я смотрела им вслед, и мои мысли сами собой перенеслись на пару лет назад.
– Ты знаешь, что я чертовски голоден, – сказал Джереми, грубо хватая меня за предплечье. Он сжимал пальцы, пока я не закричала от боли. Салон автомобиля вдруг стал слишком тесным. Мне не хватало воздуха. – Чем ты так долго занималась? Опять трепалась по телефону?
– Нет! – Я знала, что нельзя ни дергаться, ни шевелиться, потому что любая попытка высвободиться еще сильнее разозлит его. – Просто разговаривала с Кэмом.
Он чуть успокоился, и пальцы ослабили хватку.
– Он дома?
Я покачала головой.
– Я говорила с ним…
– По телефону? – Черты его лица исказились, и на моих глазах симпатичный парень превратился в монстра. Я поморщилась, когда его пальцы еще больнее впились в кожу сквозь рукав. – Кажется, мы договаривались насчет телефона?
Я стряхнула с себя воспоминания, радуясь тому, что ощущаю лишь далекие отголоски гнева. Очень долгое время меня мутило от одной только мысли о нем, но те дни уже давно прошли.
Джереми – насильник и истязатель, только вот я больше не жертва.
Я справилась с тем, что он сделал со мной. Я справилась.
Оторвав взгляд от двери, я еще крепче стиснула подушку, пока не заломило руки. Я не могла доказать, что Эрик издевался на Дебби – скорее это подсказывало мое шестое чувство, – и знала, что большинство синяков останутся невидимыми. Если Эрик так же хитер, как Джереми.
Остаток вечера я провела, листая учебник истории, поужинала тем, что купила внизу в автомате, и потом неприлично рано завалилась спать. Качаясь на волнах приятной дремоты, я чувствовала себя чертовски ущербной. Подумать только: субботний вечер, а я, которой еще и девятнадцати не исполнилось, засыпаю, когда на часах еще нет и десяти.
Ущербная – это мягко сказано.
Перекатившись на бок, лицом к стене, и гадая, стала бы я так переживать из-за Джейса, если бы не сломанная нога, я погрузилась в сон.
* * *
Не знаю, сколько я проспала, но меня разбудила далекая трель мобильника. Моргая спросонья, в полном замешательстве я уставилась на часы – светящиеся зеленые стрелки будильника на тумбочке показывали четверть второго ночи.
Телефон снова ожил.
Пошарив рукой вокруг себя, я нащупала мобильник и пробежала глазами входящее сообщение. Один раз. Подумала, что все еще сплю. Перечитала снова. Решила, что просто разучилась читать. Потом села на кровати, стряхнуть с себя сон. Темная комната перестала расплываться перед глазами, и я разглядела пустующую кровать в другом углу. Мой взгляд вернулся к экрану мобильника.
Мне необходимо поговорить с тобой.
Сообщение было от Джейса.
Следом сразу пришло другое:
Я внизу.
Мое сердце учащенно забилось.
Джейс здесь.
