Текст книги "Греховный намек"
Автор книги: Дженнифер Хеймор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Гарет подал иск, не посоветовавшись с ней. И в тысячный раз за последнюю неделю она гадала: как он мог сделать это, не поговорив с ней, не выслушав ее мнения? Она не привыкла, чтобы с ней обращались так, будто ее мысли ничего не значат! Тристан, например, был весьма влиятельным человеком, часто принимавшим серьезные решения. Но он всегда прислушивался к ее мнению. Что ж, возможно, он избаловал ее.
Софи вдруг вспомнила первые дни после отъезда Гарета – когда обнаружила, что беременна, предоставлена самой себе и страшится, что Гарет никогда больше не вернется. Только теперь она страшилась, что Тристан больше никогда к ней не вернется.
Перевернувшись на спину, она закрыла глаза и попыталась заснуть. И долго лежала так, пока не принялась ворочаться с боку на бок. Сон так и не пришел. Наконец она поднялась, дрожа от холода, который не могли прогнать даже шесть одеял, под которые она забралась.
Софи налила бокал вина и выпила залпом. Огонь в камине погас, и она накинула шерстяной плащ, намереваясь найти того, кто снова разожжет камин. Она подошла к двери, открыла ее и вышла в темный коридор.
Было очень поздно, и в доме все спали. Ни звуков, ни движения. У нее тут же замерзли ноги.
– Софи!..
Она вскрикнула от неожиданности, затем шагнула на голос. Из-за угла вышел Тристан, как всегда безупречно одетый – в белой рубашке с распахнутым воротом и в облегающих брюках. Он откинул со лба влажные волосы, но непокорный черный локон тут же упал ему на бровь, почти скрыв один глаз.
Тристан приблизился к ней, и она поняла: он только что пришел с дождя. И было ясно: если он сделает еще хоть шаг, они прижмутся друг к другу.
Но он не прикоснулся к ней. Внезапно остановившись, тихо сказал:
– Мне не хватало тебя, любимая.
Тристан пристально смотрел на нее, и трудно было ошибиться в значении взгляда его карих глаз. Он страстно желал ее!
Наконец он шагнул к ней, молча положил руку ей на плечо и слегка подтолкнул к двери спальни.
Как только они вошли и дверь захлопнулась, Тристан развернул жену лицом к себе, прижал к стене и стал стягивать с нее плащ.
«Наконец-то!» – мысленно воскликнула Софи. От его прикосновений ей стало трудно дышать.
– О, Тристан, – простонала она, – Тристан…
Но больше ничего не успела сказать, потому что он впился жадным поцелуем в ее губы. И она подчинялась каждому его безмолвному приказу – желала, чтобы он был грубым и настойчивым.
Несмотря на влажную от дождя одежду, Тристан был горячим, и его жар, проникая сквозь ночную рубашку, опалял Софи. Впервые за весь день ей стало тепло.
Она вытащила полы его рубашки из брюк и стала гладить грудь мужа.
А он принялся целовать ее шею и плечи. Она прижалась к нему и пробормотала:
– Я хочу дотрагиваться до тебя.
– Да, Софи, да… Дотронься до меня.
Она начала возиться с пуговицами его брюк. Расстегнув последнюю, спустила брюки с узких бедер мужа, и он, стащив их, отбросил в сторону. Так же он поступил и с рубашкой. Софи сама стянула ночную сорочку, и Тристан тотчас снова прижал ее к себе.
«Неужели это я всего несколько минут назад тряслась от холода?» – промелькнуло у нее. Сейчас она горела как в огне, и потушить его мог только Тристан.
– Держись за меня, – прохрипел он.
Она обхватила его руками за шею и прижалась к нему всем телом. А он вдруг приподнял ее и прошептал:
– Обхвати меня ногами, любимая.
Она тут же исполнила его просьбу.
– А теперь, милая, впусти меня.
Софи сжала его набухшую плоть и едва не застонала как от ожога.
– Быстрее же, Софи, – прохрипел Тристан.
Она подвела его возбужденную плоть к своему лону, но он отчего-то не решался сделать последнее движение; казалось, боялся вонзиться в нее.
– Возьми меня, Тристан! – прошептала Софи.
И все же он медлил. Лицо его исказилось словно от мучительной боли.
– Пожалуйста, Тристан! Ты мне нужен. Пожалуйста, пожалуйста…
Тут он наконец-то вошел в нее, и оба тихо вскрикнули. И каждый раз, когда Тристан вонзался в нее, Софи стонала и тихо всхлипывала. Наконец-то он овладел ею, наконец-то сделал своей!
И вдруг все закончилось. Тристан на миг замер, а потом излился в нее. Через несколько секунд и она, содрогнувшись, затихла в блаженстве.
Какое-то время Тристан не двигался, не выходил из нее. Потом наконец шевельнулся и поставил жену на пол. После чего снова прижал к себе и прошептал:
– Прости, любимая.
Она еще крепче обняла его, а он добавил:
– Я совершенно потерял контроль над собой. Мне так жаль…
Софи поцеловала его и ответила:
– Тебе не за что извиняться. Мы ведь оба потеряли контроль над собой.
Минуту спустя Тристан подхватил ее на руки и отнес к кровати. Уложив на постель, сам лег сверху. На этот раз он был нетороплив, и прошло довольно много времени, прежде чем он снова излился.
Наконец, совершенно обессилев, Софи крепко заснула, согревшись впервые за несколько дней.
Проснувшись, она потянулась к мужу, но его уже не было с ней рядом.
Глава 9
Тристан открыл дверь гостиной и увидел, что Софи, Фиск и Гарет пьют чай. С первого взгляда атмосфера казалась вполне дружеской, но уже через несколько секунд Тристан почувствовал напряженность, внезапно заметив Энсли, сидевшего в кресле спиной к двери.
Оказалось, что Энсли уже вернулся из суда. Черт возьми, а ведь он, Тристан, еще не получил известий от Гриффитса!
Тут Фиск поставил фарфоровую чашку на серебряный чайный поднос и встал. Выглядел он прекрасно; на нем был кремовый жилет в тонкую полоску и с золотыми пуговицами, а из карманчика свисала золотая цепь часов. На ногах же мистера Фиска были сверкающие низкие сапоги.
– А, лорд Уэстклиф! – Он дружелюбно улыбнулся. – Добрый день, сэр. Мы с мистером Энсли только что вернулись с заседания суда.
– Доброе утро, Фиск. Доброе утро, Энсли.
Но мистер Энсли даже не обернулся к Тристану. Что ж, ничего удивительного… Ведь поверенный семейства теперь стал его врагом.
– Сэр, садитесь, пожалуйста. – Фиск указал на единственный незанятый стул в комнате.
Тристан уставился на него в изумлении. Какая наглость! Его приглашают сесть в комнате, еще недавно ему же и принадлежавшей! Но Фиск часто командовал в доме вместо Гарета – тот все еще терялся в роли хозяина. Но он, Тристан, жил тут с самого детства, и не этому выскочке обращаться с ним как с гостем.
Усмехнувшись, Тристан ответил:
– Разумеется, мистер Фиск. Но не соизволите ли отойти? К сожалению, вы заняли мой любимый стул.
В глазах Фиска промелькнуло раздражение, и Тристан еще больше разозлился. Кто такой этот Фиск, чтобы претендовать на роль хозяина дома?!
– Как вам угодно, милорд. – Фиск взял свою чашку и уселся на ужасно неудобный стул с высокой спинкой, стоявший чуть поодаль.
Едва сдерживая гнев, Тристан откинул фалды фрака и опустился на стул, покинутый Фиском. Когда Софи поднялась, чтобы налить ему чая, он повернулся к Энсли. Тот, как всегда, походил на карикатуру – был круглый, как крикетный мяч, с жирными волосами неопределенного цвета, с густыми бакенбардами и с круглыми же голубыми глазами. А черты его лица походили на морду бульдога… Но Энсли всегда одевался по последней моде. Сейчас на нем был черный фрак, скрывавший внушительное брюшко, а из-под него виднелись черный с серым жилет, белоснежная рубашка и галстук, в котором утопали складки его подбородка. Широченные панталоны были серыми, в тон жилету, а узконосые черные туфли так блестели, словно он надел их впервые.
– Хочешь чаю, Тристан? – с улыбкой спросила Софи и протянула ему чашку.
– Да, благодарю, – кивнул Тристан. Он краем глаза заметил, что кузен хмурился, взирая на него.
Софи уселась рядом с Гаретом на диван, но Тристан с радостью отметил, что она старательно сохраняла некоторое расстояние.
– У суда имеется абсолютно твердое мнение по поводу вашего брака, милорд, – откашлявшись, заявил Фиск.
Тристан сделал глоток чая и спросил:
– И что же это за мнение?
– В суде считают, что лучше сразу же пресечь все слухи и домыслы и прийти к быстрому решению. Судья также сказал, что дело вполне ясное, с чем, я уверен, согласитесь и вы.
– А я не согласен, – спокойно ответил Тристан.
– Твое согласие не требуется! – прорычал Гарет. – Главное – что скажет суд!
Обхватив толстыми лапищами чашечку дорогого фарфора, Энсли с огромным интересом изучал свой чай. Дрожавшие руки Софи лежали у нее на коленях, и она нервно кусала губы. Казалось, она многое отдала бы, чтобы оказаться сейчас в любом другом месте.
Тристан окинул кузена жестким взглядом.
– Напротив, ваша светлость, мое согласие необходимо, ибо если суд придет к решению, которое я не посчитаю удовлетворительным, то я немедленно подам на апелляцию. И буду подавать столько раз, сколько понадобится.
Гарет пожал плечами.
– Закон есть закон, Уэстклиф. И в нашем случае решение очевидно. Ты просто ослеплен собственным упрямством.
Тристан скрипнул зубами.
– Гарет!.. – Софи взяла его за руку. – Гарет, пойми, пожалуйста, я не соглашусь ни с одним судебным решением, пока мы все трое не сумеем договориться.
Фиск, Энсли и Гарет дружно раскрыли рты и уставились на Софи. Но они не знали его жену так хорошо, как знал он, Тристан. И он-то ничуть не удивился.
Тут Энсли наконец заговорил:
– Ваша светлость, ваши желания не повлияют на решение суда. Исход этого дела вполне ясен с точки зрения закона.
– Мне совершенно безразличны юридические тонкости, – заявила Софи. – Для меня главное – семья. И я не позволю, чтобы люди, которых я люблю, враждовали и становились чужими друг другу.
– К сожалению, это уже происходит, ваша светлость, – вмешался Фиск.
Софи поставила чашку на круглый столик из полированного мрамора.
– Так это или нет, но я не желаю усугублять проблемы.
– Вот именно, не надо усугублять. – Фиск поднялся и подошел к маленькому столику у двери, на котором лежала стопка бумаг. Собрав их, он добавил: – Я уверен, что таково желание всех присутствующих, не так ли, мистер Энсли?
– Вы правы, – кивнул поверенный, – это одна из причин, по которым суд так быстро пришел к решению. – С трудом поднявшись, Энсли продолжал: – Милорд, ваши светлости, сегодня утром суд постановил, что встречный иск лорда Уэстклифа не повлияет на решение этого дела и, следовательно, не будет рассматриваться в суде.
Тристан шумно выдохнул. Черт бы все побрал! Он вцепился в подлокотники стула и приготовился к худшему.
– Учитывая представленные доказательства, – говорил поверенный, – суд подтвердил законность брака герцога и герцогини Колтон и постановил считать брак лорда Уэстклифа и ее светлости незаконным. Сэр Роберт Излингтон, судья лондонского консисторского суда, объявил указанный брак аннулированным.
Софи ахнула. Все кончено! Их семейная жизнь кончена!
А мистер Энсли, указывая на бумаги в руках Фиска, продолжал:
– Эти документы подтверждают аннулирование брака между Тристаном Джеймсом, виконтом Уэстклифом, и Софи, герцогиней Колтон.
Широкая улыбка разлилась по лицу Фиска.
– Поздравляю, ваши светлости! Вы снова законно женаты!
Сидя в потертом кресле, Софи услышала стук в дверь. Она молча кивнула Делии, и та тотчас открыла.
В комнату вошел Тристан и бросился перед Софи на колени.
– Ты такая бледная! – воскликнул он.
Софи со вздохом отмахнулась. Во рту у нее пересохло, и она не могла вымолвить ни слова.
Тристан взглянул на горничную.
– Принесите ее светлости бокал кларета, – велел он. – И чего-нибудь поесть.
Делия присела и вышла, оставив их одних.
– Софи, дорогая, я…
– Говори же, – прошептала она.
– Софи, я должен покинуть этот дом.
– Нет! – Она ощутила, как к горлу подступает желчь. Между ней и Тристаном все кончено. И согласно закону, ничего и не начиналось.
– Да, я должен. Дом принадлежит герцогу Колтону, и он желает, чтобы утром меня тут не было.
Софи смотрела в красивое лицо Тристана. Неужели она больше никогда не будет держать его в объятиях? Неужели никогда больше не познает его изощренных ласк в постели?
Его рука легла ей на колено.
– Но ничего не кончено, любимая.
– Не кончено?
– Я собираюсь подать апелляцию в Суд Арки, в тот самый, которым управляет архиепископ Кентерберийский.
Софи тихо застонала, а Тристан продолжал:
– Да, я подам апелляцию с просьбой пересмотреть дело на основании долгого отсутствия герцога Колтона и пренебрежения супружеским долгом. А если ничего не выйдет… Поверь, есть и другие способы. Так что не расстраивайся, любимая. Ты не должна сдаваться. Где твой оптимизм?
Она погладила его длинные изящные пальцы.
– Я так боюсь, Тристан… Если ты сейчас уйдешь, я этого не вынесу, но… но я не могу покинуть и Гарета. И не покину.
– Ах, Софи, я знаю, он тебе небезразличен. Мы оба тебе небезразличны.
Наконец-то он понял! Но ей от этого стало еще тяжелее.
– Как жаль, что все не может быть так, как прежде, – прошептала Софи.
Он помрачнел и проговорил:
– А мне не жаль.
– Но, Тристан, ведь Гарет…
– Я желал тебя с самого начала, – перебил он. – И я всегда знал, что ты станешь моей. Никогда не хотел другой женщины.
– Тристан, пожалуйста, не надо…
Он прижал палец к ее губам.
– Я должен сказать это, Соф. Перед окончанием Итона Гарет сообщил мне, что намерен жениться на тебе.
– Значит, ты узнал об этом раньше, чем я.
Он кивнул:
– Да, раньше. Тогда мне было пятнадцать, но в тот момент я почувствовал, что моя жизнь кончена. Однако ничего не предпринял. Вместо того чтобы вызвать его на дуэль, я сдался. Черт возьми, Софи, я позволил ему уйти!
Она сморгнула слезы, так некстати туманившие глаза. Потом взяла его руки, и пальцы их переплелись.
– Но сейчас я не так слаб, как прежде, – тихо продолжал Тристан. – На этот раз я тебя не отдам. И буду бороться до последнего вздоха.
Софи, сжимая кулаки, стояла на заднем крыльце.
Наемный экипаж возглавлял небольшую процессию повозок, стоявших на гравийной дорожке.
Измученные слуги суетились вокруг двух тележек. Гарет приказал вывезти все вещи Тристана к полудню, а солнце уже стояло высоко в небе. Софи давно не смотрела на часы, но, видимо, полдень уже близился.
Почти через две недели после возвращения Гарета Тристан и Гэри их покидали.
День выдался душным, безветренным, и легкая дымка висела над крышей конюшни и над ближайшими деревьями. А Софи дрожала от холода, хотя куталась в шерстяной плащ. Ее трясло от озноба, и приходилось стискивать зубы, чтобы не стучали.
Тристан никак не мог совладать с сыном; он с трудом усадил его в экипаж, но Гэри, вцепившись в плечо отца, старался вырваться.
– Я хочу к Миранде! Не заставляй меня уезжать, папа! – кричал малыш.
Сердце Софи болело за мальчика. Она еще раньше попрощалась с ним, но его тогда больше занимала игрушечная карета – подарок мистера Фиска. Гэри в тот момент ничего не понял, зато Миранда все поняла и была вне себя от горя.
Софи представила дочь, сидевшую сейчас в детской. Окна выходили на заднюю подъездную дорожку, и Миранда, без сомнения, смотрела на уезжавшего Гэри. Девочка искренне любила малыша и, конечно же, была в отчаянии.
– Мирандаааааа! – вопил Гэри.
Крепко прижимая сына к груди, Тристан захлопнул дверцу экипажа. В этот момент их с Софи взгляды встретились. И ее ошеломило выражение его глаз. Она даже представить не могла, что он сейчас испытывал. Оставить жену в объятиях и в постели кузена, бывшего лучшего друга, восставшего из мертвых! Как бы трудно и болезненно она ни переживала случившееся, для него все было в тысячу раз хуже…
– Тристан! – воскликнула Софи и шагнула к экипажу. Но на плечо ей тут же опустилась тяжелая рука Гарета.
Она замерла, не желая устраивать сцену в присутствии слуг. А Тристан, глядя ей в глаза, постучал в стенку кареты, и кучер взмахнул кнутом.
Сердце Софи затрепетало в неожиданной панике; на нее обрушилась ужасная реальность. Ведь она теряла поддержку и опору, теряла того, кто всегда находился рядом – в радости и в беде. Ее покидал возлюбленный, и больше они никогда не обнимутся в постели, не будут болтать часами едва ли не до рассвета. И никогда больше не смогут смеяться вместе, не смогут улыбаться над головами детей, услышав какую-нибудь смешную или трогательную фразу. Никогда она не ощутит прикосновения его губ к своим губам. Никогда его возбужденная плоть не войдет в ее лоно…
Софи рванулась к экипажу, но Гарет снова ее удержал.
Экипаж же покатился по дорожке и выехал за ворота. Тристан исчез из виду.
Софи сглотнула слезы и, развернувшись, прошла мимо Гарета и вошла в дом.
Тристан хмурился, сидя в экипаже. Рука его лежала на плече спавшего сына. Вместо того чтобы смотреть в окно на элегантные особняки Мейфэра, он взирал на противоположное сиденье, где должна была находиться жена. В дороге они обычно обсуждали домашние дела или спорили о политике, а теперь сиденье оставалось пустым.
Тристан поморщился и провел ладонью по колючей щеке. Подумать только, он забыл утром побриться! Как это не похоже на него…
Экипаж остановился перед домом, которому предстояло стать его пристанищем, пока он не сможет забрать Софи. Краем глаза уловив какое-то движение, Тристан выглянул в окно. К ним с величественным видом направлялся слуга. Открыв дверцу кареты, он поклонился и сказал:
– Добрый день, милорд.
Тристан осторожно встряхнул Гэри.
– Просыпайся, парень. Приехали.
Мальчик открыл глаза и осмотрелся. Тристан старался не замечать дорожки высохших слез, тянувшиеся по щекам сына. Малыш заснул с именем Миранды на устах. Заснул через несколько минут после того, как они сели в экипаж.
– Это не наш дом, – пробормотал Гэри, глядя в окно; его губки задрожали, казалось, он вот-вот снова расплачется.
Тристан усадил сына себе на колени и проговорил:
– Пусть это будет приключением, Гэри. Видишь этот дом? Тут мы будем жить некоторое время.
«Интересно, как отнесется ко всему этому Миранда?» – думал Тристан. Он попытался вспомнить истории, которые рассказывала девочка его сыну. На память приходило нечто весьма смутное…
– Знаешь, Гэри, здесь когда-то жили… феи.
Мальчик с сомнением оглядел дом. Вряд ли это строение походило на фантастическое жилище фей. Обычный фасад из белого камня… А рядом – гостиница с большой голубой вывеской, на которой черными буквами с затейливыми завитушками было выведено: «Синий лебедь».
– Правда, папа? – спросил наконец Гэри.
Тристан с серьезнейшим видом кивнул:
– Да, конечно. И говорят, что феи сотворили волшебство и превратили всех белых лебедей в округе в синих, поскольку это их любимый цвет.
– А Миранда говорила, что любимый цвет фей – серебряный, – возразил Гэри.
– О, только не этих фей. Это… особенное семейство фей, и они дальние родственницы тех, которые предпочитают серебро. И если хорошенько поискать, то, возможно, мы найдем во дворе синего лебедя.
Правда, двора тут как раз и не было. Где искать синего лебедя, если дом примыкал к тротуару? Похоже, и сада тут не было. Имелась лишь аллея, ведущая к конюшне, так что надежды на синих лебедей почти не оставалось. Но это было лучшее, что смог придумать Тристан в подобных обстоятельствах.
Гэри надолго задумался, потом заявил:
– Я сумею найти в доме фею.
– Сомневаюсь, сынок. Они жили здесь очень давно. Но попытаться стоит. А вдруг отыщется сокровище, которое они забыли взять с собой?
Тристан вышел из экипажа и осмотрелся. Ему очень не хватало мисс Долуорти. Но не мог же он забрать ее у Софи и Миранды! Так что придется как можно скорее найти новую гувернантку для Гэри.
Взяв сына за руку, Тристан направился к двери и передал шляпу и трость дородному дворецкому. Тот вежливо поклонился и сказал:
– Добро пожаловать домой, милорд.
– Спасибо, Стидмен.
Тристан оглядел полутемный коридор, стены которого были обтянуты красной с коричневым тканью. Нет, это не его дом!
Но где же его дом? Ведь с самого детства он жил в фамильных особняках Колтонов… Что ж, возможно, в тридцать один год наконец-то настало время идти своим собственным путем.
– Пойдем, Гэри, посмотрим на фей.
Софи читала Миранде книгу в детской. Там Гарет и нашел ее. Он ласково улыбнулся при виде дочери и, присев перед ней, спросил, как она поживает и что читает. Девочка торжественно поцеловала его в щеку и протянула ему тоненький томик: «Дом, который построил Джек»? Гарет снова улыбнулся.
– Я знаю эту книгу. Вы уже закончили ее читать?
– Почти. Дошли до ленивого толстого пастуха, который бранится с коровницей.
– Хочешь, дочитаю до конца? Если мама не возражает, конечно.
– Разумеется, нет, – пробормотала Софи.
Гарет устроился рядом с Мирандой. На маленьком детском диванчике он казался гигантом.
– А это ленивый и толстый пастух… – начал он низким ровным голосом.
Миранда, навивая локон на палец, беззвучно повторяла слова вслед за ним, поскольку давно запомнила стихотворение.
Гарет дочитал книгу, улыбнулся и отдал ее дочери.
– Прости, дорогая. Я должен поговорить с твоей мамой. Ты извинишь нас?
Миранда взглянула на Софи, потом ответила:
– Конечно, папа.
Софи стиснула руку дочери и поцеловала ее в лоб.
– Я скоро вернусь, моя милая.
Девочка пожала плечами.
– Все в порядке, мама. Можешь не торопиться.
Софи со вздохом последовала за Гаретом, оставив Миранду на попечение гувернантки, сидевшей в своем любимом кресле-качалке, доставленном из Америки Тристаном.
Гарет придержал дверь, позволив Софи первой выйти из детской. «Может, он постепенно научится быть джентльменом?» – подумала она.
– В мою спальню, – проворчал он.
Мгновенно изменив мнение о его манерах, Софи бросила на него презрительный взгляд. Затем повернулась и стала спускаться по лестнице. И с каждым шагом ее раздражение росло. Интересно, что сейчас?.. Неужели он так быстро предъявит на нее супружеские права? Неужели посмеет?
Они вошли в спальню, и Гарет плотно прикрыл за собой дверь.
Затем схватил Софи за руку, подвел к кровати и усадил на край.
– Оставайся здесь! – приказал он.
Она тотчас вскочила с кровати. Глаза ее метали молнии.
– Снова пытаешься меня запугать, Гарет?! – Она указала на кровать. – Вот видишь?.. Я ослушалась тебя. И что ты сделаешь? Силой вернешь меня в свою постель?
– А следует?
– Можешь попытаться.
– Я просто хотел устроить тебя поудобнее.
Она презрительно фыркнула.
– Поудобнее! Здесь есть несколько стульев, на которых прекрасно можно устроиться. И в доме есть немало других комнат, где можно поговорить. Ты просто пытаешься замаскировать свои угрозы. Но для меня они очевидны. По какой-то причине ты снова зол на меня. Но твои попытки запугать меня напрасны.
– Что ж, прекрасно. – Он указал на одно из кресел у камина: – Не соизволишь ли сесть туда?
– Я, пожалуй, постою.
Он коротко кивнул:
– Хорошо, согласен. Так вот, нам нужно обсудить кое-что.
– Да, совершенно верно.
Воцарилось тягостное молчание. Наконец Гарет, нахмурившись, проговорил:
– Мне очень не понравилось, как ты вела себя, когда Уэстклиф покидал этот дом.
– А что именно тебе не понравилось?
Гарет тяжело вздохнул.
– Ведь всем окружающим было ясно: ты хотела, чтобы он остался.
– Естественно, хотела. И все это знают. Нужно быть слепым, чтобы этого не видеть. А ты должен быть благодарен мне, что я не сделала того, чего в действительности желала.
Гарет вскинул брови:
– Чего же?!
– Мне хотелось броситься в его объятия и уехать с ним вместе.
Гарет еще больше помрачнел.
– Так почему же ты этого не сделала? – процедил он.
Софи пожала плечами:
– Не знаю…
Он усмехнулся и пробормотал:
– А я думаю, что прекрасно знаешь.
– Закон требует, чтобы я осталась. Верно?
– Но дело не только в этом, не так ли?
Софи поняла, что не сможет солгать. Она отвела глаза и тихо сказала:
– Когда-то ты был тем человеком, которого я любила. Но неужели ты окончательно превратился в напыщенного болвана, находящего удовольствие в том, чтобы запугивать людей?
– Ты все еще любишь Тристана и хочешь сбежать с ним?
– Да, я люблю его. Но сбежать… Нет, не могу. – Софи покачала головой.
Гарет шумно выдохнул и проворчал:
– Софи, что бы ты ни говорила, что бы ни делала, я не потерплю, чтобы моя жена объявляла во всеуслышание, что любит другого. Кроме того… – Он помолчал. – Однажды Уэстклиф уже нашел другую женщину, хотя воображал, что влюблен в тебя. И он сделает это снова.
– Но теперь он стал старше и…
– Однако сегодня он опять бросил тебя, – перебил Гарет.
Софи покачала головой:
– Нет, не бросил. Тристан уехал, потому что так было умнее всего. Он знал, что я не захочу причинять боль ни ему, ни всем тем, кого люблю. Поверь, Гарет, я вовсе не питаю к тебе ненависти. Но сейчас очень сердита. Как и ты. Пожалуйста, не будь злобным грубияном. Я не состою в твоем полку и не обязана беспрекословно тебе подчиняться. Меня нельзя водить на поводке.
– А раньше было можно.
При этих его словах у нее перехватило дыхание.
Неужели это правда? Да, конечно. Она была безумно влюблена в Гарета и сделала бы все, о чем он попросил. Но он так часто отсутствовал… Сначала был Итон, затем Кембридж. А потом – Испания и Бельгия. Когда же он появлялся дома, она изо всех сил старалась ему угодить.
– За годы нашей разлуки я повзрослела, Гарет. И теперь я уже не та женщина, которую ты покинул. Мы не сумеем заново построить нашу жизнь, если ты будешь упорно настаивать на своем.
– Заново построить нашу жизнь? – переспросил он насмешливо. – Что, вместе? Трудно поверить, что ты считаешь, будто это возможно.
– Я не знаю, возможно ли это, – честно ответила Софи. – И не знаю, с кем собираюсь жить дальше.
«Может, с обоими?» – промелькнуло у нее. Она не посмела сказать это вслух, но вдруг представила, как стоит между Гаретом и Тристаном, держа их за руки.
– Ты должна остаться со мной.
– Знаю, что ты этого хочешь. Только не уверена, что соглашусь.
– Это не имеет значения. Ты перед Богом клялась, что будешь принадлежать мне. Поклялась раньше, чем пошла к алтарю с Тристаном.
Она долго и пристально смотрела на него, наконец сказала:
– Для начала… не обращайся со мной как с врагом.
Из горла Гарета вырвался стон.
– Черт возьми, Софи! Я не хочу вражды между нами! – Он отошел от нее, но тут же резко к ней повернулся. – Софи, я… Я люблю тебя.
Она замерла. И какое-то время они молча смотрели друг на друга с противоположных концов комнаты. А густой темно-красный ворс обюссонского ковра простирался между ними подобно пропасти.
– У тебя странный способ это доказывать, – заметила наконец Софи.
– А что бы ты сделала, если бы любила человека, который любит другую?
– Не знаю.
– И где же решение? Позволить тебе его любить? Позволить ложиться с ним в постель?
– Не знаю.
Софи прижала пальцы к вискам, пытаясь унять головную боль.
– Я этого не допущу, – заявил Гарет. Он приблизился к ней и опустил руки ей на плечи. – Ты моя. И всегда была моей, с самого детства. Я никогда не отдам тебя ему. Никогда!
– Но ты же отдал…
– Я тогда даже не помнил своего имени! А если бы знал – никогда не позволил бы ему прикоснуться к тебе! – Он утер лоб ладонью. – Я думал, ты подождешь. Ты ведь обещала ждать…
– Я ждала! – Софи застонала. – Ждала семь нескончаемых лет!
Он отступил на шаг и пристально посмотрел на нее, посмотрел прямо ей в глаза. Потом, приблизившись, сказал:
– Ты все еще любишь меня, Софи? Или после всех этих перемен твоя любовь угасла?
– Я никогда не переставала любить тебя, Гарет. Но люблю и Тристана. Прости, но точно так же, как я не смогла забыть тебя, я не смогу забыть и его, хотя ты вернулся.
Он со вздохом потупился, но тут же вскинул голову и посмотрел на нее сияющими глазами.
– Ох, Софи, Софи… Что же нам делать?
Она тоже вздохнула и покачала головой.
– Не знаю, Гарет.
– Но я не могу позволить вам встречаться. Каждый раз, когда я вижу вас вместе… – Он внезапно умолк.
Она кивнула:
– Да, понимаю. А вот в детстве все было по-другому.
Он прижался губами к ее виску.
– Позволь мне любить тебя, Софи. Позволь показать тебе…
– Нет, Гарет!
Он отшатнулся словно от удара. А она прошептала:
– Как я могу коснуться тебя? Как могу с чистой совестью коснуться кого-то из вас?
Гарет взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.
– Но ведь все уже решилось. Я твой муж.
– А у меня есть выбор?
В его глазах полыхала боль, когда он говорил ей в ответ:
– Ты моя жена, и у тебя нет выбора. Твой долг – находиться со мной рядом. И во всем подчиняться мне.
О Боже! Она на миг увидела прежнего Гарета, но он тут же попытался снова ее запугать!
Софи невесело рассмеялась.
– Опять ты угрожаешь мне? Может быть, силой потащишь в постель?
– Как твой муж, я имею на это право.
Ей показалось, она ослышалась. Вглядываясь в его лицо, Софи спросила:
– И ты сделаешь это со мной, Гарет? Неужели ты настолько изменился, что эти перемены уже необратимы?
В глазах его опять промелькнула боль.
– Почему ты думаешь, что я изменился? Ведь раньше ты никогда мне не отказывала. Откуда же ты знаешь, что в прошлой жизни я не изнасиловал бы тебя, если бы встретил сопротивление?
– Знаю, – коротко ответила она.
Он вздохнул и пробормотал:
– Не сегодня, Софи, не сегодня…
– То есть ты изнасилуешь меня, но не сегодня? Значит, завтра?
– Возможно, – ответил он, пожав плечами.
