Текст книги "Обыкновенный, но любимый"
Автор книги: Дженнифер Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Дженнифер Грин
Обыкновенный, но любимый
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дейзи Кэмпбелл скользила по гладкому, словно каток, льду, и ей хотелось завопить во все горло.
Конечно, она промолчала. Если Дейзи чему и научилась за последние одиннадцать лет, так это помалкивать, быть осторожной и не поддаваться первому порыву.
Она прекрасно знала, какая погода бывает в Вермонте в январе. Резкий ветер, метели, голые деревья и гладкие, как зеркало, дороги. Потому и уехала когда-то отсюда.
В аэропорту Дейзи взяла напрокат малолитражку. Какой контраст с красным «феррари», в котором она разъезжала по Ривьере! Машина развернулась ровно на триста шестьдесят градусов, ее занесло на встречную полосу, и еще она оказалась на самом краю. Внизу был обрыв. Если шины не удержат – гибели не миновать.
Но шины, слава богу, не заскользили. Несколько страшных секунд малолитражка оставалась в таком положении, но Дейзи наконец развернула автомобиль. Из-за непогоды на дороге, к счастью, никого не было. Правда, пульс колотился со сверхзвуковой скоростью, но к этому ей не привыкать. Благодаря бывшему мужу кровяное давление Дейзи регулярно подскакивало так, что ее мог хватить удар.
Последние два месяца на Ривьере стали не отдыхом, а ночным кошмаром. Последние два дня непрерывного путешествия казались бесконечными. А последние сто двадцать минут она вела машину в чудовищных условиях.
Автомобильные часы показывали три часа дня, но с таким же успехом могли показывать и полночь. По небу плыли низкие тучи с темными краями. «Дворники» едва справлялись с хлопьями снега, резко бившими в стекло. На заборы и крыши, казалось, легли большие, пухлые белые подушки.
Ей нельзя расслабляться.
До дома всего десять минут езды, хотя Дейзи и перестала считать ферму Кэмпбеллов своим домом больше десяти лет назад. Только полмили – и она на месте.
И именно в этот миг под колесами малолитражки оказался очередной каток. Дейзи сделала все, что полагалось, но маленький автомобиль закружился на месте и нырнул в канаву носом вперед.
Задние колеса еще вертелись, когда у нее вырвался протяжный, яростный вопль.
Дейзи заглушила проклятый мотор, схватила проклятую сумочку и самые необходимые вещи и распахнула проклятую дверцу. Ее элегантные итальянские ботинки немедленно погрузились в снег.
Она упала. Не без помощи ногтей поползла из проклятой канавы к проклятому шоссе.
Времени это заняло немного, но у нее замерзли ноги и нос. Ее красное кашемировое пальто и пушистая шапка были созданы французским модельером; сумка и перчатки – швейцарским. Но все это, включая ботинки, Дейзи уступила бы за практичную теплую куртку.
Пытаясь защититься от неистово хлеставших по лицу снежных хлопьев, женщина поплелась по направлению к дому. Она прекрасно знала, какими бывают метели в Вермонте. Если упасть в сугроб в такую бурю, тебя могут найти не раньше, чем через неделю. Умный человек вообще предпочитает никуда не выходить в такую погоду.
Наконец она оказалась у цели. Дом. Его построили еще в те времена, когда из Шотландии сюда приехал первый Кэмпбелл. С тех пор к нему делали разные пристройки, но в основе своей дом оставался все тем же. На миг Дейзи почувствовала, как на нее нахлынули яркие, чудесные воспоминания о своих прежних возвращениях домой: из трубы вырываются клубы дыма, каждое окно согрето светом, Колин с Марго выбегают из парадной двери навстречу своей старшей дочери, Вайолет и Камилла смеются и сплетничают.
И вдруг у Дейзи сжалось сердце. Все окна были темными, не чувствовалось никаких признаков жизни. У дома был холодный и заброшенный вид.
По дорожке не ходили уже несколько недель.
Дейзи сказала себе, что сама виновата – ведь никто не знал, что она едет домой.
Ее родители давно уже нежились на солнышке в Аризоне. Благодаря ей – она нашла для них идеальный дом престарелых.
Камилла, младшая дочка и любимица семьи, приехав домой прошлым летом после ужасной трагедии в личной жизни, благодаря той же Дейзи обрела любовь, и новая семья собиралась провести в Австралии следующие полгода.
Вайолет, их средняя сестра, пряталась на ферме дольше – два или три года – после развода с «законченным подонком». Она не желала видеть мужчин, и так, возможно, продолжалось бы до сих пор – если бы вновь не вмешалась Дейзи. Она нашла человека, которому хватило смелости принять вызов Вайолет. Теперь Вай тоже замужем. Ее фигура пока не достигла размеров дирижабля, но оставалось ждать всего пару месяцев. Она жила со своим новым мужем где-то в северной части Нью-Йорка.
Дейзи прекрасно удавалось устраивать жизнь своих родных. А вот с собственной дело обстояло хуже.
Решить проблему с мужчинами было легко достаточно отказаться от них навсегда. Но вот найти выход из затруднительного положения, в котором она оказалась, намного сложнее. Надо скорее укрыться от яростного ветра и сильного холода, пока не стало еще темнее и еще морознее.
Она с трудом добралась до черного хода и принялась искать в сумочке ключ. Ей казалось, что ее пальцы просто не в состоянии двигаться.
Наконец неуклюжая возня увенчалась успехом, и дверь распахнулась. Вот он – родной дом, место, где можно укрыться. Дейзи вошла, и ужасный воющий ветер мгновенно сменила тишина.
Она бросила вещи и сумочку, стянула перчатки и подошла к термостату. Щелкнула тумблером, ожидая услышать легкое ворчание разгорающейся печи.
Но ворчания не последовало. Не было вообще никаких звуков.
Нахмурясь, Дейзи потянулась к выключателю.
Свет не загорелся. Женщина попыталась включить свет над раковиной. Он не загорелся и там. Тогда она кинулась к телефону, но ей, конечно, следовало догадаться, что в доме, где сейчас никто не живет, телефон тоже работать не будет.
Дейзи вернулась из Франции совсем недавно, и сотового у нее еще не было. Некоторое время она тупо оглядывала кухню. Кажется, в последний раз, когда она навещала родных, здесь преобладали синий и белый цвета. Теперь все стало красным – плитка, занавески и подушки на кресле-качалке. Должно быть, это дело рук Вайолет. У Дейзи колотился пульс, но она продолжала успокаивающе повторять: «Дома, дома, дома».
Вот только здесь нельзя жить. Она не сможет согреться. Не сможет приготовить еду. И в такую погоду, промерзшая до костей, не в состоянии отправиться рубить дрова.
Хорошо, сказала себе Дейзи, хорошо. Надо просто успокоиться, не паниковать, и тогда, может быть, она что-нибудь придумает.
Но ничего не придумывалось. Ей хотелось тепла. Эта метель может продолжаться несколько дней. Тепло, еда и кров требовались немедленно, пока она не замерзла еще сильнее, не устала еще больше.
Она принялась действовать. Быстро. В шкафу в коридоре осталось несколько старых папиных курток и маминых ботинок. Под скамейкой всегда лежали лишние перчатки и шапки.
Ей просто надо потеплее одеться и добраться до кого-нибудь из соседей. Ведь это Уайт-Хиллз.
Неважно, какая репутация была у нее несколько лет назад. Любой поможет кому-то из Кэмпбеллов, как и она помогла бы любому. Макдугалы уехали, как раз за одного из них и вышла Камилла.
Но есть ферма Каннингэмов. Каннингэмы уже старики, теперь им наверняка не меньше семидесяти. Но они ее примут и постараются помочь.
Мистер Каннингэм должен что-то понимать в печах. Или подскажет, как поступить.
Дейзи надела толстые шерстяные носки, старые рабочие ботинки, натянула теплую куртку прямо на свое красивое пальто. Понемногу она начала согреваться, но вернуться в эту ужасную метель… Там, снаружи, было небезопасно.
Все же Дейзи закутала лицо и шею длинным шерстяным шарфом, надела двойные рукавицы, схватила вещи. Когда она открыла дверь, ветер и снег ударили ее так, словно хотели испугать, но женщина заставила себя выйти. У нее все будет в порядке, если она не потеряет голову.
Одному богу известно, сколько времени ей понадобилось, чтобы пройти четверть мили по дороге. Час? Больше? Но наконец она увидела огни.
Значит, Каннингэмы дома и у них есть электричество, так что должен работать и генератор. Генератор означал тепло, свет, еду. Дейзи с трудом преодолела последние несколько футов и постучала в дверь большой папиной рукавицей.
Никто не ответил.
Они были там. На подъездной дороге припаркован занесенный снегом пикап. Весь нижний этаж освещен. Давай же, давай, в отчаянии думала Дейзи.
Она снова постучала. Громче. Сильнее.
И опять никто не ответил.
Дейзи нетерпеливо повернула шарообразную ручку и обнаружила, что дверь не заперта.
– Миссис Каннингэм? Мистер Каннингэм? Она шагнула внутрь и сразу почувствовала, как ее охватило замечательное тепло. Ничто и никто не сможет ее заставить снова выйти на мороз. Дейзи снова позвала:
– Ау! Это только я, Дейзи Кэмпбелл, дочка Марго и Колина, которые живут через дорогу. Вы дома?
Она что-то услышала. Стон. Стонал мужчина.
Этот звук раздался так неожиданно, что она инстинктивно побежала туда, откуда он донесся.
Кажется, из кухни.
В прошлый раз Дейзи видела на кухне Каннингэмов зеленые кухонные столы и обои с большими оранжевыми цветами и зелеными листьями. Теперь помещение явно ремонтировали, и занимались этим профессионально. Посреди комнаты бросались в глаза козлы с пилой, какие-то механические приспособления и веревки. Весь пол был усеян опилками – монтировались новые кухонные столы и шкафы. Половину уже установили. Потолок тоже был закончен, если не считать светильников. А под ней, придавленный перевернувшейся лестницей, лежал какой-то мужчина.
За долю секунды Дейзи поняла, что это не один из Каннингэмов. Незнакомец был довольно молод, где-то около тридцати. Его внешность отпечаталась в ее голове, как на моментальном снимке: темноволосый, худой и широкоплечий.
Он лежал на пыльном, замусоренном полу с закрытыми глазами, распластавшись на спине.
Один его ботинок еще оставался на ступеньке стремянки. Под головой блестела лужа крови.
Тиг Ларсон никогда не увлекался ангелами.
Ему слишком нравились секс, грех и волнения, чтобы тратить время на праведников.
И ему до сих пор в голову не приходило размышлять о смерти. Однако сейчас он думал, что наверняка умер. Никто не смог бы так разбить голову и остаться в живых. Еще одним доказательством его прискорбной кончины являлась эта женщина, чудесным образом появившаяся неизвестно откуда.
Она была так великолепна, что он мог бы даже простить ее за то, что она оказалась ангелом. После того, как у него перестанет болеть голова. Голова болела зверски.
Кстати, его персональный ангел громко ругался, рискуя разбудить всех остальных мертвецов.
– Черт возьми. Черт возьми! Неужели никому не приходит в голову, что мне хотелось бы, чтобы спасли именно меня? Неужели я когда-нибудь у кого-то что-то просила? Нет. Я выдала замуж сестер, отправила родителей на отдых, устроила всем жизнь. Но ради бога, сегодня мне самой требуется помощь. А в такой проблеме, как ты, я совершенно не нуждаюсь. Если ты умрешь, клянусь, я тебя убью! Поверь мне. Ты должен прийти в себя, иначе пожалеешь!
Честно говоря, она обращалась не к нему. Она просто вопила изо всех сил, мечась по кухне. Тиг снова закрыл глаза, чтобы комната перестала вертеться и чтобы голова болела не так сильно.
К нему медленно возвращалась память. В мозгу появлялись неясные картины – как лестница наклонилась, потом с грохотом упала, а он свалился вместе с ней.
Персональный ангел внезапно оттолкнул с дороги лестницу, и это отозвалось в его лодыжке.
Тиг понял, что нога разбита даже сильнее, чем голова. Он чувствовал себя лучше, когда считал себя мертвым. Тогда было тихо. Эта женщина заставила его вернуться к действительности. Она все погубила.
Он наблюдал, как она снимает нелепую фермерскую шапку, сбрасывает старую, огромного размера куртку, скидывает грубые, тяжелые башмаки. Если бы у него хватило сил, он бы ахнул при виде такой перемены.
Женщина соблазнительно провела рукой по его брюкам, явно пытаясь влезть к нему в карман.
Она действовала довольно осторожно, но, несомненно, спешила. У него появился стимул жить.
Теперь он наверняка знал, что не умер. Ему уже хотелось держать глаза открытыми. Она наклонилась над ним. Под поношенной старой фермерской одежкой оказалось яркое красное пальто.
Подобных вещей не носят в Уайт-Хиллз. Она быстро избавилась от пальто.
Женщина раздевалась для него. Тиг сказал себе, что его умственное расстройство от боли еще не прошло, но ведь она сняла с себя пальто! И по-прежнему двигалась, по-прежнему касалась его, по-прежнему торопилась. Тигу нравилось думать, будто он зажег в ней страсть. Ни одна любовница никогда на него не жаловалась, но пока он еще не внушал незнакомкам желания немедленной близости. И ему это нравилось.
Когда женщина наклонилась над ним, ее мягкий черный свитер коснулся его щеки. Вырез свитера давал Тигу возможность разглядеть твердую высокую грудь. Щедрую грудь. От нее исходил аромат экзотических духов. Когда неизвестная повернулась, он увидел длинные ноги в черных брюках. Дерзкие маленькие ягодицы.
Ему понравились ноги, но сексуальнее этих ягодиц он в жизни ничего не встречал.
Когда Тиг бросил взгляд на ее лицо, он должен был признать внешность женщины потрясающей.
Изящные скулы обжег ветер. Высоко изогнутые брови, а под ними большие глаза, золотисто-коричневого, как коньяк, цвета, а ее рот… О боже!
Этот рот…
Но тут ее пальцы оказались в кармане Тига.
Вместо того чтобы обхватить его лучшего друга, она вынула руку, сжимая в пальцах сотовый телефон.
– Давай, – пробормотала незнакомка. – Давай, 911, давай…
Тиг слышал, как она говорит по телефону, улавливал обрывки ее реплик, но то и дело терял сознание.
– Шериф, это Дейзи Кэмпбелл… да, старшая дочка Марго и Колина… Джордж Уэбстер? Ты теперь шериф? Отлично, но послушай, я… Да, вернулась с юга Франции. Да, там красиво. Выслушай меня. – Она вскочила на ноги и заговорила быстрее:
– Да, я снова вернула себе фамилию Кэмпбелл. Ты прав, такой брак не для меня. – Она еще раз попыталась его перебить, а потом наконец выкрикнула:
– Шериф! Ты слышишь? Я в доме у Каннингэмов. Их здесь нет…
Ее собеседник, должно быть, снова заговорил, потому что она снова его перебила:
– Ну, я рада, что они отдыхают в Питтсбурге, но дело в том, что здесь какой-то незнакомец…
Говоришь, Тиг Ларсон? Да. Да. Похоже, он плотник, или электрик, или кто-то в этом роде, но, главное, он ранен. Тяжело ранен. Нет, я не могу успокоиться и не принимать это близко к сердцу.
Я знаю, что сейчас метель, но…
Тиг терял сознание. Перед глазами плыл пестрый кружащийся узор цвета зеленого горошка, от которого его мутило.
В какой-то миг он снова почувствовал ее прикосновение. Она сняла с него пояс с инструментами, и ему стало лучше. Гладкие, прохладные пальцы сжали тыльную сторону запястья, потом – сонную артерию на шее. Потом она прижалась щекой прямо к его груди, и аромат густых темных волос защекотал ноздри. Прошло несколько мгновений, прежде чем она снова взяла в руку сотовый телефон.
– Я не могу найти пульс. Я не медсестра. Да, кажется, у него сильно бьется сердце. Я вижу, что творится на улице. Но мне немедленно нужна «скорая помощь»! Черт возьми, он серьезно травмирован! Может быть, переломал себе кости. А под головой у него кровь.
В мозгу Тига снова закружились яркие водовороты. На этот раз – из смеси кофе со сливками.
Сначала все крутилось очень быстро, но потом замедлило движение и принялось танцевать под другую мелодию.
Когда он снова услышал ее голос, ему показалось, что она стала спокойнее. По крайней мере немного спокойнее. Во всяком случае, женщина больше не ругала шерифа без умолку.
– Да, я это сделала. Да, хорошо. Я не буду отключать сотовый. Но ты должен пообещать, что заберешь его при первой же возможности. Я могу звонить и рассказывать о его самочувствии, но, как только ты сможешь прислать сюда «скорую помощь» или медиков, я… я…
Тиг снова потерял сознание. Когда он пришел в себя в очередной раз, тени сгустились. Ветер снаружи все еще выл, но на кухне не раздавалось ни звука. Над раковиной висела лампа без абажура и ярко светила прямо ему в глаза, однако это скоро кончилось.
Яркий свет внезапно заслонили огромные, великолепные темные глаза. Это снова была она.
Женщина оказалась настоящей.
А потом Тиг услышал ее голос. И он был не вопящим, а волнующе тихим, как страстные обещания среди ночи. Голос шептал ему: «Дерьмо!»
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дейзи прославилась своим неумением верно судить о мужчинах, и ей с ними не везло.
– Даже Жан-Люк никогда мне такого не устраивал, – пробормотала она. – До самой смерти не позабочусь ни об одном мужчине. Я не только не выйду замуж. Я куплю пояс целомудрия с замком и без ключа. Может, попытаться стать лесбиянкой? Может, попробовать гипноз или выяснить, как научиться бросаться прочь, оказавшись рядом с привлекательным парнем?..
До чего же она устала! У нее жгло глаза. Ныли ноги. Болело сердце. Ее силы иссякли час назад, но ей по-прежнему приходилось все время двигаться.
Присев у камина в гостиной Каннингэмов, Дейзи подожгла растопку и, дожидаясь, пока огонь разгорится, вспоминала, что еще надо сделать.
В кладовой она нашла коробку свечей, собрала спички, три фонарика, потом отыскала металлический поднос и сложила все это на нем. В подвале обнаружился генератор. Это было замечательно – кто знает, долго ли будет гореть электричество.
В Вермонте каждый с детства помнил, как себя вести во время метели. Дейзи принесла четыре охапки дров из гаража. Сложила их в гостиной у камина, проверила дымоход и приготовила несколько веточек на растопку. Она задернула шторы и закрыла все двери в гостиную, свернула полотенца и подложила их под окна и двери, чтобы не было сквозняков.
В гостиной уже закончили ремонт. И Дейзи решила, что именно гостиная и есть самая теплая комната в доме. Она думала так, как и полагалось при зимней вьюге. Береги тепло. Береги ресурсы.
На ногах женщина держалась только за счет нервов. По крайней мере ей еще было не холодно, но она могла скоро заснуть стоя. А ее ждали еще три тяжелые задачи.
Во-первых, надо наполнить ванны, чтобы на всякий случай под рукой была вода. Второй задачей являлась еда. Ее устроит и суп, но перекусить просто необходимо.
И наконец, оставалась последняя – самая трудная – проблема.
Огонь разгорелся. Дейзи наблюдала, как язычки пламени лижут ветки, потом охватывают маленькое полено. Тогда она вытерла руки о собственный зад, встала и направилась в кухню.
Ее третьей тяжелой задачей был он.
Каким-то образом его надо было перетащить в гостиную, но как она может справиться с мужчиной ростом почти в два раза больше ее самой?
Дейзи подбоченилась и медленно подошла ближе. Еще до того, как начать возню по хозяйству, она обнаружила у Каннингэмов все необходимое для оказания первой помощи. После этого она стянула с Тига ботинки. Когда Дейзи занялась его правой ногой, он резко застонал. Она осторожно осмотрела его ступню и обнаружила, что лодыжка распухла, как гриб-дождевик.
Так. Еще одна травма. Дейзи забинтовала лодыжку какой-то лентой. Правильно она делала или нет, неизвестно. Но ей показалось, что ничего не делать – еще хуже. Поэтому она продолжала действовать: обложила ногу льдом и накрыла мужчину легким одеялом. Некоторое время она от него не отходила. Сидела на корточках и ужасно беспокоилась, не умрет ли он у нее на глазах.
Потом поняла, что больше ничем не может ему помочь, а вот встряхнуться и приготовить то, что необходимо для выживания, – ее главное занятие.
Она так и поступила…
Но теперь… Черт возьми! Она не может оставить его на жестком кухонном полу. Здесь холодно и грязно. На диване или на ковре в гостиной было бы теплее и безопаснее.
Но как перенести такую тяжелую ношу?
Дейзи подумала, потом направилась вверх по лестнице, нашла бельевой шкаф и достала простыню. Ее план заключался в том, чтобы как-то передвинуть его на простыню и надеяться на Господа, что она сумеет таким образом дотащить его до гостиной.
Женщина нагнулась и принялась осторожно подталкивать его к расстеленному полотнищу.
Наконец ей это удалось. Во время нелегкого процесса она не сводила глаз с его лица.
Ей пришлось признать: именно такая внешность была в ее вкусе. Четко очерченные скулы, оттененные бородой, густые жесткие волосы, плечи, для которых мала обычная рубашка. Поношенные мягкие джинсы явно говорили о том, что ему наплевать, как он выглядит.
Один взгляд – и она сразу же представила его разгоряченным и потным, вообразила, как он швыряет женщину на кровать и бросается следом за ней. Такой мужчина со страстью относится к сексу, со страстью относится к жизни, со страстью относится ко всему, что делает. Упрямый.
Люди этого типа всегда упрямы.
Но на Дейзи сие не подействовало. Она могла смотреть, могла наслаждаться – во всяком случае, пока он не умер. Но она поняла, что он совершенно ей не подходит. Пока еще она не знала, почему.
Может быть, он женат. Или, может быть, не поймет значения слова «верный», даже держа в руках словарь с разъяснением.
Подробности не имели значения.
Дело заключалось в том, что она никогда – ни разу в жизни – не влюбилась в хорошего человека.
Виновата была сама Дейзи, а не они. Ее как будто тянуло к плохим парням. Впрочем, теперь она вела себя иначе, чем в семнадцать лет, – теперь она смело справлялась со своими проблемами.
Но сейчас можно не беспокоиться – она не влюбится в Мистера Восхитительного. Ее интересовало только одно – как протащить этого здоровенного мужика в гостиную, прежде чем она свалится от: 1) перелома позвоночника, 2) усталости, 3) голода и 4) всего вышеперечисленного. Боже мой, какой он тяжелый! Струйки пота щекотали ей затылок. Дейзи тянула изо всех сил и сумела сдвинуть его только на несколько дюймов.
У Жан-Люка, ее бывшего мужа, было меньше достоинств, чем у этого супермена. Но по крайней мере он не столько весил. Даже когда он был вдрызг пьян или «под кайфом», то обычно старался помогать ей его тащить. Но этот парень…
Когда Дейзи снова на него посмотрела, «этот парень», оказалось, не только пришел в себя, но и, как зачарованный, глядел на нее.
– Вообще-то я не возражаю, чтобы меня несли… но, может, будет проще, если я встану и пойду? – спросил он.
Дейзи не смогла его убить. Даже если она и была вне себя от бешенства, нельзя же убить человека, который уже ранен. Но возмущению ее не было предела.
Только через час у нее нашлось время, чтобы закрыть дверь на кухню и снова позвонить шерифу.
– Я тебя слышу, Джордж, – сказала Дейзи в трубку. – Да, все в порядке. Он жив. Я даже признаю, что вряд ли он скоро снова впадет в кому.
Но я до сих пор не знаю, насколько опасны его раны. Мне нужна «скорая помощь». Или вертолет.
Или снегоход…
Слушая, она одновременно молола свежий перец. Немного перца всыпала в картофельный суп.
В растерзанной кухне еще работали плита и холодильник, но больше не было ничего – ни раковины, ни воды. Все горшки, кастрюли и блюда куда-то убрали, то же самое относилось к продуктам.
Дейзи считала, что ей прекрасно удается сделать что-то из ничего – не потому, что она такая талантливая, а потому, что брак с Жан-Люком требовал навыков для выживания. Кроме того, она хорошо усвоила уроки своей мамы. Так что, начав с простой банки картофельного супа, которую она нашла в кладовой, Дейзи разыскала в гостиной кухонную утварь и специи, а в холодильнике обнаружила немного бекона и прекрасный ломоть «чеддера».
И в результате у нее получился вполне приличный суп.
– Да, Джордж, я слышу, какой ветер снаружи.
Но ведь у вас, ребята, есть снегоходы? Чтобы вы могли спасать людей в любых условиях? Нет, я не преувеличиваю! По крайней мере ему надо сделать рентген. И требуются антибиотики или еще какие-нибудь лекарства. О, ради бога! – Она с удивлением уставилась на сотовый телефон. Нет, я никуда с тобой не пойду, когда все это кончится, ты… ты, кретин, canard! Des clous!
Французские ругательства не произвели на него никакого впечатления. Джордж только рассмеялся. Шериф! Единственный человек в округе, который обязан вас спасать от всего на свете!
Когда доходило до дела, от представителей закона она не получала никакой помощи.
Суп наконец был готов. Дейзи отнесла дымящуюся чашку в гостиную. Огонь теперь пылал вовсю. Ей придется просыпаться ночью, чтобы его поддерживать. Но сейчас вишневые и яблоневые поленья пахли так же успокаивающе, как на Рождество.
Дейзи не обратила внимания на воющий ветер и с такой же легкостью не обратила внимания на длинную, прикрытую одеялом глыбу на диване.
Черт возьми, она заработала этот обед. У нее начиналось сильное головокружение от усталости, и она слишком долго ничего не ела. Женщина быстро уселась в огромное кресло-качалку и потянулась за ложкой.
Волнующий голос – жалобный, слабый, но тем не менее волнующий – послышался из полумрака:
– Можно мне хотя бы чуть-чуть этого?
– Нет.
Прошел миг, а потом голос раздался снова:
– Очень вкусно пахнет. Просто фантастически.
– Нет. Ты вообще не получишь еды.
На этот раз он промолчал, и Дейзи была вынуждена смягчиться.
– Послушай. Я не соблазняю тебя едой. Просто на кухне негде сесть, а я устала, и это единственная теплая комната в доме. Но, честно говоря, тебе не стоит есть после травмы головы. Тебя может вырвать.
Как и любой другой парень, добившийся первого успеха, он немедленно попытался добиться второго.
– Не вырвет. Обещаю, что не вырвет.
– Но шериф сказал, что я должна не давать тебе спать, проверять твои зрачки примерно каждые два часа и не кормить тебя до завтрашнего утра. Дейзи проглотила очередную ложку супа, все еще не глядя на него. Она до сих пор помнила, как у нее колотилось сердце, когда она чуть ли не на руках несла этого здоровенного болвана в гостиную.
Вот в чем заключалась ее проблема с мужчинами. Они смотрели на нее особенным взглядом, и она таяла. И он был таким же – она поняла это немедленно. Но по крайней мере сейчас он ранен.
А может ли причинить вред мужчина, если он в таком состоянии?
– Пожалуйста, – чарующим тоном попросил он.
Дейзи с грохотом поставила на стол свой суп, тихо выругалась, вне себя от раздражения, и направилась на кухню за очередной чашкой супа.
Маленькой чашкой. С хмурым видом она принесла ее в гостиную.
– Ты получишь две ложки. Не больше.
– Хорошо.
– Поешь, и потом поговорим. Но я не хочу слышать жалобы.
– Никаких жалоб. Понял, – пообещал он ей.
Да уж. Этот барич он, который обещал ей не жаловаться, напоминал рык медведя, обещавшего не реветь, но она подошла к дивану и села с чашкой в руках.
– Не пытайся сесть. Только слегка приподнимись.
– Кажется, я смогу поесть сам.
– А мне кажется, что ты съешь всю чашку. Я это проконтролирую.
– Ты – женщина, которой нравится распоряжаться и контролировать, да?
– Нет. Я испуганная женщина. Если ты умрешь или тебе станет хуже, мне придется остаться в одном доме с тобой до конца этой метели. Дейзи погрузила ложку в суп, и Тиг послушно открыл рот. Она снова сказала себе, что он ранен.
Но как, черт возьми, у раненого мужчины может быть столько чертовщины в глазах?
– Мы вместе будем здесь спать?
Она снова сунула ему в рот ложку.
– Когда мне больно, – назидательно сказала женщина, – я стараюсь особенно вежливо обращаться с людьми, которым приходится обо мне заботиться.
– Ну, если ты не станешь со мной спать, может быть, согласишься принять вместе душ? У меня от опилок чешется все тело. Я просто хочу привести себя в порядок.
– Никакого душа. А если ты упадешь? – Но когда Дейзи опять сунула ему в рот ложку, то задумалась. – Хотя стоит убедиться, что в рану на голове не попали пыль или осколки.
– Я об этом и думаю. И не упаду, если ты будешь стоять под душем вместе со мной. Может быть, нам следует представиться друг другу? Я Тиг Ларсон…
– Я знаю. Мне сказал шериф. А я – Дейзи Кэмпбелл. Ты можешь звать меня Дейзи или Бойбаба, но душа все равно не будет. Я попытаюсь что-нибудь придумать, чтобы вымыть тебе руки.
Если завтра у нас еще будут вода и тепло, может, тогда мы поговорим о душе. Но сегодня ночью будем делать только то, что полагается при сотрясении мозга. Мне об этом рассказал шериф.
– У меня нет сотрясения.
– Ты упал и потерял сознание. Очень может быть, что у тебя сотрясение мозга.
– Я упал и потерял сознание, потому что повел себя по-идиотски. Но мою голову трудно разбить спроси любого из моих знакомых. А что, супа больше не осталось? И никакой другой еды?
– На кухне произошла катастрофа – ты ее разнес. Мне повезло, что я нашла суп и горшок, в котором его можно варить. Ты все равно не получишь ни мяса, ни тяжелой пищи, так что не трать напрасно силы и не смотри на меня так.
– Как?
Она сунула ему в рот очередную ложку супа, потом проигнорировала его душевный взгляд и отнесла посуду в ванную.
Вернувшись в гостиную, Дейзи дала больному стакан воды и теплую салфетку из махровой ткани, чтобы вытереть руки, потом опустилась на колени перед камином. Добавив поленьев, она собиралась сладко поспать.
– Ты разговаривала с шерифом так, будто его знаешь. – Тиг, черт бы его побрал, явно не хотел засыпать.
– Джордж Уэбстер? Мы вместе учились в школе. В выпускном классе он ходил за мной целый год с высунутым языком.
Он ответил ей улыбкой. Следил за ней, когда она сняла туфли и встряхнула одеяло.
– За тобой, наверное, ходило много парней с высунутыми языками, – насмешливо сказал Тиг.
– Несколько, – признала Дейзи. – Какой же дурочкой я была! Мне хотелось нравиться парням.
Хотелось, чтобы меня считали страстной и чтобы мои младшие сестры смотрели на меня снизу вверх. Надо было подавать им пример, а вместо этого…
– Что вместо этого?
– Вместо этого… – Дейзи свернулась калачиком в мягком кресле-качалке и закуталась в одеяло. И почему она разговорилась? Наверное, потому, что, черт возьми, слишком устала. – Вместо этого в средней школе я думала только об одном.
Как выбраться отсюда. Мне хотелось покинуть Уайт-Хиллз и заниматься чем-нибудь интересным. На меня вечно жаловались маме. То у меня слишком короткая юбка. То макияж был слишком вычурный. Я часто прогуливала английский язык.
В этом маленьком городке я себя чувствовала как в ловушке, и мне очень хотелось уехать.
– И все же ты вернулась.
– Ненадолго. Мне просто нужно несколько недель, чтобы передохнуть и снова двигаться вперед. – Дейзи была уверена, что не задержится здесь. Всего несколько часов, как она приехала в Уайт-Хиллз, и уже оказалась посреди метели и на нее обрушилась проблема с парнем. Это был знак.
Не надо ей возвращаться домой. Даже на месяц.
Даже находясь в отчаянном положении.
– Могу я спросить, почему ты поселилась на юге Франции?
Дейзи широко раскрыла глаза. Может, от усталости у нее развязался язык, но она не могла понять, как он узнал, что она жила во Франции.
