Текст книги "Тигрица"
Автор книги: Дженнифер Блейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
5
В понедельник утром в кабинет Джессики доставили еще один букет орхидей. На этот раз цветы были густого аметистово-лилового цвета с зеленой сердцевиной и стояли в высокой вазе венецианского стекла с золотым ободком. Ваза была почти доверху заполнена крупными стеклянными бусинами, которые удерживали тяжелые мясистые стебли вертикально. Как и в прошлый раз, никакой карточки в посылке не оказалось.
Появление цветов снова нарушило шаткое душевное равновесие, которое Джессике удалось обрести за прошедшие выходные. Воспоминания, которые она так настойчиво гнала от себя, ожили в ее памяти с новой силой, и перед мысленным взором Джессики одна за одной вставали картины, которые ей очень бы хотелось забыть, но она не могла. Темное патио, темная тень под стеной, темный шквал эмоций и чувств, в которых она барахталась как щенок в пруду… Одного воспоминания об этом было достаточно, чтобы лицо Джессики порозовело, а на шее под кожей запульсировала трепетная жилка.
Чувствуя, как горит лицо, Джессика машинально взяла со стола несколько листков бумаги и стала ими обмахиваться. От этого запах орхидей стал еще более плотным и густым, но, как ни странно, Джессике удалось немного успокоиться. Почему-то она была уверена, что между человеком, который обнимал ее на темной скамье, и этими цветами нет и не может быть никакой связи. Если незнакомец когда-то снова появится в ее жизни, то он явится к ней не с цветами, а с пачкой фотографий и потребует расплаты. Вряд ли шантажисту могло прийти в голову посылать ей красивые, экзотические и довольно дорогие цветы.
В таком случае, от кого же они? Может быть, это Кейл пытается таким способом загладить свою вину? Но он, как показалось Джессике, был совершенно искренне удивлен, когда в пятницу расспрашивал ее о первом букете.
Тогда, может быть, Ник? Джессика готова была заподозрить его, если бы орхидеи появились у нее на столе только сегодня. Экстравагантные поступки были в его стиле, а вчера он вел себя так, как будто был не прочь завести с ней что-то вроде небольшой интрижки. Но ведь это было только вчера, а у Джессики не было никаких оснований считать, что Ник начал осаду столь заблаговременно. Даже если бы он так поступил, вряд ли он стал бы делать из этого тайну и скрывать имя отправителя – это было не в его интересах.
Еще одним человеком в ее окружении, способным на нечто в этом роде, был дед Джессики. Он, конечно, мог отблагодарить внучку за ее усилия и таким способом, но, насколько Джессика знала Клода Фрейзера, он не стал бы тратить деньги на такую ерунду, как цветы.
Итак, имя неизвестного дарителя оставалось тайной, и Джессика вовсе не была уверена, что она хочет его узнать. Чтобы справиться с любопытством и тревогой, она решительным жестом отодвинула вазу на край стола и с головой зарылась в бумаги, стараясь отвлечься от всего постороннего. Увы, желаемого результата Джессика не достигла. Сосредоточенности, которая была ей необходима для работы с цифрами, сильно мешали мысли о предстоящем обеде с Кастеляром.
Пока она сражалась с собой, Софи успела распечатать на компьютере письма и памятные записки, которые Джессика надиктовала с утра, и теперь принесла бумаги на подпись. Джессика машинально расписалась, секретарша вышла, но тут же вернулась.
– К вам мистер Карлтон Холивелл из «Гольфстрим Эйр», – объявила она.
– Ему не было назначено, но он грозится прорваться сюда силой, если вы не уделите ему хотя бы пяти минут. Может, послать за охраной?
«Гольфстрим Эйр» была вертолетной компанией, которая занималась примерно тем же, что и «Голубая Чайка», – обслуживала нефтяников и осуществляла коммерческие грузовые и пассажирские перевозки. Обе фирмы конкурировали между собой, и «Гольфстрим Эйр» несколько раз пыталась перехватить у «Голубой Чайки» тот или иной выгодный контракт. Разумеется, у вертолетной компании были свои преимущества, особенно когда важна была скорость. Например, если на буровую платформу необходимо было срочно доставить какую-нибудь вышедшую из строя деталь, если какой-нибудь важной шишке требовалось срочно попасть туда, куда обычным способом добираться было долго и неудобно, а также если речь шла о скоропортящихся грузах – тут «Голубая Чайка» даже не пыталась противопоставлять себя «Гольфстрим Эйр». Вертолеты были незаменимы и тогда, когда тропический ураган внезапно изменял направление движения и требовалась срочная эвакуация буровиков, однако при прочих равных условиях воздушная транспортировка обходилась много дороже обычных морских перевозок. Кроме того, даже самый скромный пакетбот «Голубой Чайки» мог принять на борт гораздо больший груз, чем самый мощный и современный вертолет, и доставить его на место всего за один рейс. Благодаря именно этим особенностям между компаниями до сих пор сохранялся некоторый паритет, и до открытых боевых действий дело пока не доходило.
– Я не помню, чтобы мы с мистером Холивеллом когда-нибудь встречались, – откликнулась Джессика, слегка приподнимая бровь. – Он выглядит очень опасным?
Софи с негодованием поджала свои пухлые, ярко накрашенные губы.
– Я бы так не сказала. Скорее всего он просто плохо воспитан. И, уж конечно, он не годится на роль благородного белого джентльмена.
Джессика невольно улыбнулась.
– Что он такого сделал? Он что-нибудь тебе сказал?
– Нет, он только намекнул, – с достоинством ответила Софи. – Когда он увидел, что я не склонна немедленно выполнить его распоряжение, он сказал, что я ленивая, как все негры, и чтобы я поживее поворачивалась и оторвала, наконец «это» от стула. Под «этим» он подразумевал ту часть моего тела, которой, как он любезно пояснил, я имею обыкновение «вилять на ходу».
Джессика недоверчиво покачала головой.
– И естественно, тебе хотелось бы посмотреть, как его выведут отсюда под белы рученьки?
Софи ухмыльнулась.
– Нет. Я думаю, вы с ним и сами справитесь.
– Пожалуй, – протянула Джессика, слегка закатывая глаза. – Давай сюда этого неблагородного неджентльмена.
Карлтон Холивелл был одет в отглаженную летную форму защитного цвета, которая превосходно сидела на его широкоплечей, мускулистой фигуре. На кармане и на рукаве рубашки была нашита эмблема его компании. На вид ему было лет сорок с небольшим, и хотя на висках его уже проступила легкая седина, он излучал уверенность и силу. Протягивая через стол руку, он быстро оглядел Джессику пристальным, оценивающим взглядом.
Она тоже протянула ему руку, но тут же отдернула ее, почувствовав, что он вот-вот раздавит ей пальцы. Одновременно она отметила грубые черты его лица, красноватую обветренную кожу и близко посаженные серые глаза, окруженные лучиками мелких морщин. Губы у него были довольно полными, но в складках вокруг рта таилось какое-то напряжение, граничащее с жестокостью, и Джессика сразу подумала, что с Карлтоном Холивеллом надо быть поосторожнее.
– Вот, значит, как, мисс Мередит… – произнес Холивелл с легким техасским акцентом. – Ваш старик, стало быть, сошел со сцены, и вы теперь тут всем заправляете?
– И, как вы понимаете, свободного времени у меня не так уж много, – парировала Джессика, позволив себе легкую улыбку. – Поэтому заранее предупреждаю вас, что в вашем распоряжении есть всего несколько минут. У меня назначена деловая встреча, и мне предстоит уехать в самое ближайшее время.
– Вот, значит, как? – повторил Холивелл и оглянулся назад, отыскивая взглядом кресло. Не дожидаясь приглашения, он уселся в него, небрежно, почти развязно закинув ногу на ногу. – Ну, когда вы услышите, что я хочу вам сказать, вы, может быть, даже отмените все ваши дела.
– Любопытно было бы узнать, в чем дело, – сказала Джессика гораздо более прохладным тоном и поглядела на Софи, которая подала ей с порога незаметный знак бровями. Холивелл перехватил ее взгляд и тут же обернулся, и секретарша благоразумно отступила в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
Карлтон Холивелл откровенно изучал сидящую напротив него женщину, и ему очень нравилось то, что он видел. В то же самое время в душе его отчего-то шевельнулось беспокойство. Он не привык иметь дело с женщинами, и теперь, когда обстоятельства вынудили его к этому, он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Больше всего Холивелл любил везде и во всем быть главным, а сейчас ему казалось, будто инициатива ускользает от него. Да, все оказалось не так просто, как он рассчитывал…
И, в надежде снова взять в свои руки нить разговора, Холивелл, не тратя лишних слов, приступил к делу.
– Я слышал, что одна южноамериканская компания сделала вам очень любопытное предложение. Это правда? – спросил он напрямик и с огорчением увидел, что женщину, сидевшую напротив него, совсем не легко выбить из седла. Прежде чем ответить, она обдумала его вопрос и наконец сказала:
– Интересно, откуда у вас такие сведения?
Это было совсем не то, чего Холивелл ожидал.
– Ходят самые разные слухи, мисс Мередит. Кто-то что-то слышал, кто-то что-то видел… Вы и сами знаете, как это бывает… – Холивелл попытался изобразить самую соблазнительную улыбку. Насколько он видел, эта чертова баба нисколько не встревожилась и даже, кажется, заскучала. Черт, скверно! Как же заставить ее слушать, и слушать внимательно?
– Нет, не знаю, – спокойно «ответила Джессика. Холивелл презрительно взмахнул рукой.
– Этот городишко просто обожает слухи. Сплетни, слухи, догадки – вот самое любимое развлечение жителей Нового Орлеана. Позвольте один совет, мисс Мередит: будьте поосторожнее с этими бразильскими головорезами. Они очень хитры и расчетливы, и им ни в чем нельзя доверять. Я-то хорошо знаю этих латино, они могут наговорить вам целую кучу всего, а когда вы развесите уши, они тут как тут. В общем, если иметь с ними дело, то можно очень запросто вляпаться в… То есть я хотел сказать, что они только и ждут, как бы застать вас врасплох. Это очень крутые ребята, и, поверьте, мне очень не хотелось бы, чтобы вы потеряли то, что создал ваш дед.
– Мне этого тоже не хотелось бы.
Карлтон Холивелл стиснул зубы. Лицо Джессики Мередит было слишком спокойным, а голос слишком ровным, чтобы это могло ему понравиться. Определенно, ее нелегко было смутить или напугать. К тому же Джессика явно не принадлежала к тому типу женщин, к которым уже через пять минут знакомства можно обращаться «крошка» и «дорогуша» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Таких, как она, обычно называют «леди» и относятся к ним со всем почтением, а этого-то Карлтон как раз и не умел. Кроме того, у нее определенно была деловая хватка и такая же сильная, как у деда, воля; с ней нелегко было поддерживать игривый тон, а под ее взглядом Холивелл постоянно сбивался с мысли и начинал путаться в словах.
Дьявол, этого только не хватало! Чтобы какая-то баба…
Он скрипнул зубами, пытаясь изобрести быстрый и эффективный способ достать ее до печенок и заставить уважать себя. По-видимому, размышлял он, ей плевать, кто он такой; положение, которое Джессика занимала в «Голубой Чайке», едва ли было ниже, чем его пост генерального директора «Гольфстрим Эйр». Вряд ли на нее произведет впечатление и его прошлое военного пилота…
Прежде чем он успел придумать что-нибудь подходящее, Джессика заговорила сама.
– Почему бы вам не сказать прямо, что у вас на уме, мистер Холидей? – холодно спросила она.
– Холивелл, крошка, – машинально поправил ее Карлтон и заиграл желваками на скулах, чтобы показать ей, как трудно ему сдерживать свой темперамент и оставаться в рамках приличий. – Я как раз собирался это сделать. Вы – достаточно опытный менеджер, мисс Мередит, и наверняка знаете, что в деловом мире не бывает рыцарей на белом коне, которые приходят тебе на помощь в последнюю минуту и спасают твою фирму от разорения. Но то, о чем я собираюсь вам сказать, не сказка, а реальность. Я, конечно, не рыцарь, но у меня есть деньги, и я знаю, как вам спасти «Голубую Чайку» от хищных бразильских пираний, которые собрались ею пообедать.
– В самом деле?
В ее голосе ясно прозвучал сарказм, но Холивелл пропустил замечание Джессики мимо ушей.
– Да. Так вот, я готов спасти вас. Для этого нужно только объединить вашу морскую транспортную компанию с моей вертолетной службой.
Наконец-то он завладел ее вниманием. Холивеллу даже показалось, что он слышит, как у нее в голове крутятся шестеренки и колесики. На него ей, конечно, было плевать; самым важным для Джессики была, безусловно, дедовская фирма. Ну что ж, тем хуже для нее. Придется преподать ей урок.
– Почему вы думаете, что ваше предложение меня заинтересует?
– Потому что ваше положение – безвыходное, – с удовлетворением отметил Холивелл. – Бразильцы сожрут вас с потрохами, это уж как пить дать. Вы, возможно, еще питаете какие-то надежды, но это только потому, что вы не представляете себе, с чем вам придется столкнуться. Это дельце может оказаться таким грязным, что вам вовек не отмыться, даже если вы выкрутитесь. В чем я, между прочим, сомневаюсь.
Джессика спокойно сложила руки на столе.
– Что вы имеете в виду под объединением наших фирм? – спросила она, и Холивелл догадался, что что-то из того, что он сказал, сильно ее задело. Он понял это по тому, как сверкнули ее глаза под густыми ресницами. Вот только что это было? Холивелл дорого бы дал, чтобы знать наверняка.
Наклонившись вперед, он сцепил руки на животе, опираясь локтями на подлокотники кресла.
– Наши фирмы, если они объединятся, будут не по зубам всяким там… Главное, вам совершенно не о чем беспокоиться. Я стану генеральным директором этого объединения и возьму на себя все ваши проблемы, в том числе и финансовые. Вам останется только грести денежки.
Взгляд ее зеленоватых глаз, направленный на него, был прозрачен и чист.
– Иными словами, – сказала она голосом, в котором – как в стакане с виски – позвякивал лед, – вы просто проглотите нас?
– Можно сказать и так, – уверенно ответил Холивелл и кивнул. – Вам, во всяком случае, можно ни о чем не волноваться. Вы получите приличный оклад и сможете появляться на рабочем месте один или два раза в неделю – или вообще не появляться, если вас это больше устраивает. Видите, все очень просто.
Джессика отодвинула стул и, встав из-за стола, подошла к двери и широко ее распахнула.
– Боюсь, вы меня недооценили, мистер Холивелл, – сказала она тихо. – Это совсем не просто. Больше того, я боюсь, что это невозможно. Спасибо за ваше любезное предложение, но оно меня не интересует.
– Погодите минутку, леди! Вы, по-моему, просто не поняли, что я вам говорю. – Холивелл тоже поднялся, но остался стоять возле стола. Ему не верилось, что разговор окончен. Он еще не сказал и половины того, что хотел сказать, а она уже вскочила как ошпаренная.
– Я все отлично поняла, мистер Холивелл, – заверила его Джессика. – И я очень хорошо представляю себе, что именно вы предлагаете.
– Нет, вы не поняли! – загремел он. – Выслушайте же меня до конца. Все будет организовано так, как вы захотите. Я буду генеральным директором этой шарашки, но я обязательно буду прислушиваться к вашим советам и рекомендациям. Наши деловые взаимоотношения будут настолько тесными, насколько вы сами захотите. Координация работы морской и воздушной служб способна дать нам…
Холивелл неожиданно замолчал. Внучка старика Фрейзера смотрела на него такими глазами, словно он только что упал с дерева. Он надеялся, что здравый смысл в конце концов возобладает – вот и принялся расписывать все выгоды партнерства. Теперь же он чувствовал себя дураком.
– Вы забыли, мистер Холивелл, – сказала Джессика таким тоном, что на Карлтона повеяло морозом, словно из открытой дверцы мясного рефрижератора, – что я всего лишь исполнительный директор и, следовательно, не имею достаточных полномочий ни принять, ни отвергнуть ваше предложение. Вам придется обсудить этот вопрос с моим дедом. Но даже если бы у меня были такие полномочия, я бы не стала даже рассматривать предложение о слиянии. «Голубая Чайка» значит для меня столько же, сколько она значит для человека, который ее создал, и я хочу управлять ею по-своему. Рыцарь на белом коне или на черном – для меня это не имеет значения. Я уже давно не верю в чудеса. Холивелла охватила ярость. Он буквально чувствовал, как вздуваются на висках и на шее жилы. Черная кровь бросилась ему в голову.
– Вы хотите сказать, что я веду нечестную игру? – прохрипел он.
– Я хочу сказать, что ваше предложение мне не подходит. Надеюсь, это понятно?
– Послушайте, я сам пришел сюда поговорить с вами, поговорить по-хорошему…
– По-хорошему вы говорили только до тех пор, пока я не начала вам возражать. Пока я оставалась для вас – как это вы выразились? – «крошкой». Так вот, я не подхожу под это определение. Постарайтесь это усвоить.
– Ты – хитрожопая маленькая сучка, вот кто ты такая! – сообщил Джессике Холивелл. – Ты пожалеешь о своем отказе еще до того, как все закончится.
– Возможно, но я в этом сомневаюсь. А теперь прошу меня простить, но меня ждут в другом месте.
Она действительно собиралась выставить его, Карлтона Холивелла, из своего кабинета! Он не верил своим ушам! Да кем, черт возьми, она себя считает?
Холивелл рывком сдвинулся с места и шагнул к дверям.
При его приближении Джессика отступила в сторону, давая ему пройти, но Карлтон развернулся так, чтобы врезаться в нее плечом, чтобы показать этой заносчивой суке, кто хозяин положения. А если ему еще удастся цапнуть ее за сиську, что ж – в этом ей придется винить только саму себя.
Из-за стола в приемной вскочила черная секретарша. Она явно слышала их разговор, видела, что он собирается сделать, и с ее губ сорвалось какое-то невнятное восклицание.
Холивелл уже готов был протаранить Джессику, когда в приемной неожиданно появился еще один человек. Он двигался легко и быстро; Холивелл не успел даже заметить, как получилось, что незнакомец оказался возле самой двери кабинета. Он был выше Карлтона и гораздо шире в плечах; казалось, он совершенно спокоен и расслаблен, даже на лице его не было заметно никакого особенного выражения, но под его взглядом Холивелл почувствовал себя так, будто на него направили заряженное ружье. Незнакомец был силен и опасен… Ох, как он был опасен!
Карлтон Холивелл замешкался на полушаге и на всякий случай сжал кулаки. Проучить дамочку он еще успеет. Сейчас главное – унести ноги.
Обогнув Джессику, он выскочил из кабинета и, бросив через плечо угрожающее «вы еще пожалеете!», скрылся за дверью.
Джессика ничего не ответила. По правде говоря, она так испугалась, что не смогла бы, наверное, произнести ни слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Лишь услышав, как хлопнула дверь офиса, она с облегчением выдохнула воздух и повернулась к незнакомцу со смущенной благодарной улыбкой…
…И замерла.
– Простите, что я без приглашения вторгся в ваши владения, сеньорита,
– сказал Рафаэль Кастеляр, слегка наклонив голову. – Дело в том, что моя предыдущая встреча закончилась неожиданно рано, и я взял на себя смелость заехать за вами. Моя машина к вашим услугам.
При первых звуках его голоса Джессика замерла. Она пыталась улыбнуться, сказать ему что-то, наконец – просто собраться с мыслями, но никак не могла справиться с охватившим ее волнением. Прошло, наверное, несколько секунд, прежде чем способность говорить снова вернулась к ней.
– В-вы… вы очень любезны, – с трудом выдавила она. – Через минуту я буду готова.
Взгляд Кастеляра скользнул за спину Джессике, где на столе в вазе стоял букет аметистово-лиловых орхидей, и снова остановился на ее лице. Твердые, словно отлитые из бронзы черты его лица чуть заметно оттаяли.
– Не подумайте, что я тороплю вас, – услышала Джессика его глубокий голос. – Просто, зная американскую пунктуальность, я подумал, что вы, вероятно, уже готовы. Если угодно, я могу подождать внизу, в машине.
Джессика отчаянно нуждалась во времени, чтобы успокоиться, привести в порядок взвинченные нервы и собрать сумочку. Кроме того, она вдруг подумала о том, что ей необходимо слегка подновить макияж, однако на это требовалось время, а заставлять Кастеляра ждать было бы верхом невоспитанности.
– Я очень ценю вашу любезность, – ответила Джессика, выдавив из себя улыбку, – но вам нет нужды спускаться. Присядьте, пожалуйста, через минуту я буду готова.
Запершись в крошечной туалетной комнате, примыкавшей к ее кабинету, Джессика достала розовую помаду, которая лучше всего шла к ее коралловому шелковому костюму, и приблизила лицо к зеркалу. Только тут она обнаружила, как сильно у нее дрожат руки. Подкрасив губы – для этого ей дважды пришлось воспользоваться салфеткой, – Джессика критически оглядела себя. В синеватом свете флуоресцентной лампы под потолком ее лицо выглядело мертвенно-бледным, и она решила добавить немного румян. Когда и с этим было покончено, Джессика крепко зажмурила глаза и, набрав полную грудь воздуха, медленно выдохнула через нос.
Но это нисколько ей не помогло. Слова Холивелла, произнесенные вызывающим и в то же время покровительственным тоном, продолжали звучать у нее в голове. Но откуда он знает? С кем он говорил? Что еще ему может быть известно о «Голубой Чайке»? Или о происшествии в Рио?
Это дельце может оказаться таким грязным, что вам вовек не отмыться.
Мог ли он иметь в виду то, что случилось с ней в Бразилии? Что он хотел сказать, когда грозил, что они еще пожалеют?
Все это было достаточно тревожно, но, возвращаясь к предложению Холивелла, Джессика не могла не задумываться о том, как давно ему в голову пришла идея подмять под себя «Голубую Чайку» и как далеко он мог зайти – или уже зашел – в своем стремлении к тому, чтобы этот план осуществился.
Да, Холивелл был крупным и, несомненно, сильным мужчиной. Когда он на нее смотрел, в его глазах то и дело мелькало какое-то неприятное выражение, словно он уже считал Джессику своей собственностью. Мог ли он быть таинственным незнакомцем из Рио?
Вряд ли, решила она, хотя и знала, как подчас неузнаваемо меняет человека одежда. Сегодня Холивелл был в отутюженной униформе военного образца, и ему определенно не хватало гибкости и изящества, но смокинг и шелковая сорочка могли сделать даже гориллу похожей на джентльмена.
Так был ли Карлтон Холивелл тем человеком, который держал ее в объятиях той ночью? Неужели это его большие, крепкие руки ласкали и гладили ее кожу?
Но зачем ему это понадобилось? Может, он уже давно задумал объединение с «Голубой Чайкой», а чтобы, так сказать, подстраховаться, нанял человека, который и сделал для него эти позорящие ее фотографии? Неужели это он все подстроил, чтобы обеспечить себе более сильную позицию в предстоящих переговорах?
«Нет, не может быть! – раздраженно перебила саму себя Джессика. – Все это слишком похоже на телесериал с дешевым детективным душком. В настоящей жизни люди так не поступают.
Или она просто ничего не знает о реальной жизни? Хватит, решила Джессика. Если она и дальше будет раздумывать об этом, то совсем потеряет голову, а сейчас она не могла себе этого позволить. В приемной ждал ее Рафаэль Кастеляр – ждал, чтобы отвезти в ресторан на деловую встречу… на которую, по его настоянию, она должна была поехать одна.
Когда Джессика вышла в приемную, бразилец сразу поднялся ей навстречу. Его внимательный взгляд остановился на ее лице, и сразу же на его черты легла чуть заметная одобрительная улыбка.
Кастеляр держался с нею учтиво, вежливо, но сдержанно. Он пропустил ее вперед себя в коридор и обогнал только тогда, когда они вышли к лифтам. Прежде чем Джессика успела поднять руку, он уже нажал кнопку вызова и отступил в сторону.
Здесь Джессика снова почувствовала на себе его пристальный, оценивающий взгляд. Слегка повернув голову, она встретилась с ним глазами, но, не выдержав, снова опустила взор. Кастеляр продолжал смотреть на нее, и Джессика, искоса глянув на него из-под ресниц, слегка приподняла бровь.
– Простите, что глазею на вас… – Его баритон был негромким и глубоким, а улыбка – чуть-чуть виноватой. – Это не намеренно. Во всяком случае, я не пытался вас смутить. Это привычка, с которой мне не всегда удается справиться. У нас в Бразилии на это никто не обращает внимания, но, когда я приезжаю в Штаты, мне приходится постоянно напоминать себе, что здесь это не принято.
Джессика кивнула в знак того, что принимает извинения.
Пытаясь поддержать светскую беседу, она поинтересовалась:
– А вы часто бываете в нашей стране?
– Как правило, несколько раз в году. – Он немного поколебался и добавил:
– Вы не будете возражать, если я скажу, что вы не похожи на женщину, которая готова продолжать работать в том месте, где ее оскорбили и где на нее напали?
Джессика молчала, пытаясь осмыслить эти слова. Напоминание об инциденте с Холивеллом явно смутило ее.
– На меня никто не нападал, – возразила она наконец.
– Но тем не менее ситуация была довольно опасной, – безапелляционно заявил Кастеляр. – Таких женщин, как вы, нужно беречь, защищать от грубости и жестокости, окружать множеством прекрасных вещей…
– Мне лестно слышать эти слова, – сказала Джессика, – но, боюсь, в наше время это непозволительная роскошь.
– Роскошь? – переспросил Кастеляр, жестом предлагая ей пройти в кабину подъехавшего лифта. – Как бы там ни было, иногда такие вещи случаются.
– Где? – в свою очередь, спросила Джессика, с трудом скрывая свое недоверие. – В серале?
Кастеляр покачал головой и нажал кнопку лифта. Кабина плавно заскользила вниз.
– У меня дома. В Бразилии.
– Вы не о браке ли говорите? – желчно осведомилась Джессика, презрительно скривив губы.
– Разве я сказал какую-нибудь непристойность? – парировал Кастеляр, но его взгляд оставался серьезным. Он ждал ответа.
– Давайте считать, что в настоящее время это слово – я имею в виду «брак» – не вызывает во мне тех ассоциаций… которые, по-вашему, оно должно вызвать, – медленно сказала Джессика.
Когда лифт достиг первого этажа и распахнул перед ними свои полированные дверцы, Джессика первой вышла в фойе и, немного помедлив, снова позволила Кастеляру опередить себя и отворить перед нею тяжелую стеклянную дверь, ведущую на улицу. Никакого желания соревноваться с ним в знании правил этикета, которые Джессика считала не то чтобы устаревшими, а просто – в некоторых ситуациях – непрактичными, у нее не было, однако, наблюдая за ним, она невольно приняла его игру в джентльмена и леди. Свою галантность Рафаэль Кастеляр расточал, не задумываясь, автоматически, как будто был приучен к этому с детства, и в каждом его жесте сквозила совершенная убежденность в том, что по-другому просто не может быть. И, черт побери, это было приятно!
Элегантный, жемчужно-серый лимузин Кастеляра ждал их у самого подъезда. Завидев выходящих из здания Джессику и Рафаэля, шофер в форменной тужурке проворно отворил им заднюю дверцу, но именно бразилец подал ей руку, помогая усесться на заднем сиденье. Не успела Джессика опомниться, как он уже опустился с ней рядом, и шофер захлопнул дверцу; несколько секунд спустя длинная машина уже отъехала от тротуара.
– Все это очень приятно, – рассеянно заметила Джессика, – но мне почему-то казалось, что вы сами любите водить машину.
По губам Кастеляра скользнула легкая улыбка.
– Вы не ошиблись, – согласился он. – Просто сегодня случай особый. Вести самому – значит следить за движением, а сегодня все мое внимание должно принадлежать вам.
«Очаровательно, – подумала Джессика. – Но в таком случае, когда он нанимал машину с шофером, он не мог не знать, что заедет за мной».
– Как бы там ни было, – заметила она, – мне повезло. Судьба привела вас в наш офис как раз вовремя и, прежде чем мы закроем эту тему, я хотела бы поблагодарить вас за ваше своевременное вмешательство.
– Я же ничего не сделал, – небрежно ответил Кастеляр и ненадолго замолчал.
– Этот человек… – сказал он немного погодя. – Я не ошибусь, предположив, что это еще один претендент?
– Претендент?.. – Джессика почувствовала замешательство, вызванное не столько тем, какое странное слово выбрал Кастеляр, но и тем, как он его произнес.
– Я имею в виду в деловом смысле, разумеется.
– Да, конечно, – откликнулась Джессика и чуть-чуть покраснела. – Я… Да, можно сказать и так.
Губы Кастеляра снова дрогнули, и даже в полутьме затененного салона Джессика разглядела его улыбку. «Как часто он улыбается, – удивилась она. – Вот никогда бы не подумала!»
– Мы с вами ведем себя, словно на дипломатическом рауте, – сказал Кастеляр. – Впрочем, наверное, так и должно быть. Если вы не хотите говорить о том, что предлагал вам этот человек, я не стану настаивать.
Как ни странно, его сдержанность подействовала на Джессику сильнее, чем безапелляционная напористость Холивелла, и ей захотелось довериться Кастеляру. В конце концов, почему бы и нет, подумала Джессика, прежде чем вкратце пересказать ему содержание беседы с директором «Гольфстрим Эйр».
– А этот Холивелл… он впервые обращается к вам с подобным предложением? – прищурившись, осведомился Кастеляр.
– Насколько мне известно – да, – кивнула Джессика.
– Но условия его брачного контракта пришлись вам не по душе?
– Если выражаться точнее, то его предложение меня не заинтересовало.
– Как не интересует вас и мое предложение, – сказал Кастеляр, как будто подводя итог. – Похоже, нам обоим следует постараться, чтобы смотрины не закончились таким печальным образом.
Джессика бросила быстрый взгляд на президента «Компанья Маритима Кастеляр». Действительно ли его глаза довольно блеснули, или ей показалось? Интересно, как долго будет продолжаться этот ее психоз?
Претендент. Предложение. Смотрины. Брачный контракт. Матримония какая-то!
Ну почему, спросила себя Джессика, говоря о слиянии двух компаний, бизнесмены предпочитают использовать слова, которые в обычной жизни относятся к взаимоотношениям между мужчиной и женщиной, решившим создать семью? Почему нельзя говорить об этом нормальным, деловым языком без всех этих двусмысленностей и полунамеков?
Но, прежде чем Джессика успела придумать, как ей лучше ответить, лимузин круто повернул на перекрестке. От этого элегантная кожаная сумочка, лежавшая у нее на коленях, соскользнула сначала на сиденье, а потом – на застеленный толстым ковром пол. Как только машина выровнялась, Джессика наклонилась, чтобы поднять ее. То же самое сделал и Кастеляр, их плечи на мгновение соприкоснулись, и оба замерли, напряженно глядя друг на друга.
У него были густые черные брови и густые, длинные ресницы. Прямой нос с чуть заметной горбинкой, высокие бронзовые скулы. В уголках рта залегли легкие морщинки, свидетельствующие о неизменной готовности улыбаться, а в глазах – в его бесконечно глубоких глазах – светилось удовольствие, смешанное с легкой озабоченностью. Зрачки Рафаэля были такими большими и темными, что янтарно-желтая радужка была почти незаметна, и чем дольше они смотрели друг на друга, тем все более изумленными становились их взгляды. Кожа на лбу и щеках Рафаэля была чистой и гладкой, и от нее исходил легкий запах дорогого мужского лосьона – что-то растительное, чуть-чуть отдающее мускусом.
