Текст книги "Сбежавший король"

Автор книги: Дженнифер А. Нельсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Дженнифер Нельсен
Сбежавший король

Jennifer А. Nielsen

The Runaway King

Печатается с разрешения издательства Scholastic Inc. и литературного агентства Andrew Nurnberg

Copyright © Jennifer A. Nielsen, 2013

© О. Михайлова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

* * *

Моему отцу, который своим примером научил меня тянуться к самой высокой звезде и никогда не сомневался в моих силах.

1

Туда, где меня собирались убить, я пришел заранее.

В тот вечер отпевали мою семью, и мне надо было идти в дворцовую часовню, но мысль обо всех этих скорбящих надменных лицемерах, собравшихся на церемонию, наводила на меня тоску. Увы, будь я кем-то другим, мог бы сказать, что это мое личное дело, но уже месяц я был королем Картии. Я играл роль, к которой никогда не готовился и которую большинство картийцев считали совершенно неподходящей для меня. Даже если бы я вздумал отказаться, никто бы не воспринял этого всерьез. Но в первые недели правления у меня была задача поважнее, чем добиваться расположения придворной знати. Мне надо было убедить моих регентов в необходимости готовиться к войне, той войне, в скором начале которой я не сомневался.

Наибольшую опасность для моего королевства представлял наш западный сосед – Авения. Неожиданно для меня ее король Варган прибыл на похороны. Может быть, заявление, что он прибыл отдать дань уважения моим погибшим, и убедило кого-то, но только не меня. Я знал, что его больше огорчило бы отсутствие пирога после ужина, чем смерть моих родителей и брата. Нет, Варган приехал, чтобы узнать мои слабые места и оценить сильные. Он хотел испытать меня.

Прежде чем начать поединок с Варганом, мне нужно было подумать, собраться с силами. И вместо того, чтобы идти в часовню, я велел начинать без меня, а сам пришел сюда, в королевский сад.

Сад был тем местом, где мне можно было от всех скрыться. Здесь, среди самых разных растений, росли яркие весенние цветы, окруженные высокой и густой живой изгородью. Величественные деревья большую часть года закрывали собою небо, а трава была такой мягкой, что по ней хотелось ходить босиком. В самом центре сада был мраморный фонтан со статуей короля Артолиуса I, моего предка, добившегося независимости Картии. Часть своего имени – Джерон Артолиус Экберт III – я получил в память о нем.

Позже я понял, что этот сад был идеальным местом. Местом для убийства. Тихого и незаметного.

В тот вечер я не мог даже думать о том, чтобы сидеть спокойно. Меня обуревали противоречивые чувства. Похороны, неожиданное прибытие Варгана. Я был напряжен и взволнован. Мне нужно было движение, выход энергии.

Я быстро, цепляясь руками и ногами за выступы каменных стен, залез по стене замка на высоту второго этажа. На этой части стены был широкий выступ, заросший плющом, и мне это понравилось. Можно было залезть в густые заросли и смотреть на сад, чувствуя себя его частью, а не просто сторонним наблюдателем.

И минуты не прошло, как внизу отворилась дверь. Это было странно. Слишком поздно для садовника. А остальным входить сюда без моего особого приглашения было запрещено. Я подполз к краю стены и увидел человека в черном, осторожно пробирающегося по саду. Он однозначно не был слугой. Последний обязательно объявил бы о себе, если бы вообще посмел войти. Человек этот быстро огляделся кругом, а потом достал длинный нож и полез в кусты прямо подо мной.

Я покачал головой. Все это скорее забавляло меня, чем злило. Можно было предположить, что я могу прийти сюда сегодня, но никто не мог подумать, что я появлюсь здесь раньше окончания службы в часовне.

Убийца рассчитывал застать меня врасплох. Но теперь преимущество было на моей стороне.

Я бесшумно отстегнул мантию – чтобы не мешалась. Потом достал свой нож, крепко сжал его в левой руке, подполз к краю выступа и спрыгнул прямо на спину незнакомцу.

Когда я прыгнул, он резко повернулся. Так что я задел лишь его плечо, и мы оба упали на землю. Я вскочил первым и ударил его в ногу ножом, но получилось не так глубоко, как я рассчитывал. Он оттолкнул меня, уперся коленом в предплечье, вырвал у меня нож и отбросил его далеко в сторону.

Он ударил меня по лицу так сильно, что я стукнулся головой о землю. Я медленно поднялся, и, когда он подскочил ко мне, что есть силы пнул его ногой. Он отлетел назад, ударился о высокую вазу, упал на землю и замер.

Я повернулся лицом к стене замка и потер щеку. То, что в этот момент я поднял руку, вероятно, спасло мне жизнь. Потому что второй нападающий, взявшийся неизвестно откуда, накинул мне на шею веревку. Он натянул ее, пытаясь задушить меня. Но я смог сдерживать веревку рукой, и это по крайней мере дало мне возможность дышать.

Я ударил незнакомца локтем в грудь. Он крякнул. Однако мне пришлось ударить его еще три раза, прежде чем он ослабил хватку. Тут я развернулся и вновь занес руку для удара.

Я развернулся и замер. В тот момент, когда я встретился с ним глазами, время остановилось.

Это был Роден. Сначала – мой бывший друг. Потом – враг. А теперь – человек, пытавшийся меня убить.

2

В последний раз я видел Родена несколько недель назад, но мне казалось, что прошли месяцы. Тогда он хотел убить меня, чтобы получить возможность взойти на трон. Но на этот раз у него были другие причины.

Когда-то мы вместе с ним попали к Бевину Коннеру, который взял нас и еще двоих мальчиков, Тобиаса и Латамера, из картийских сиротских приютов, чтобы выдать одного из нас за Джерона – пропавшего принца Картии. Родители Джерона хотели отправить его в закрытую школу, где его обучили бы хорошим манерам, но он сбежал с корабля в порту Баймара, после чего на корабль напали пираты, намеревавшиеся убить наследника. Никто – ни Коннер, ни Роден, ни остальные – даже не подозревали, что я и был настоящим Джероном. Роден так и не узнал этого до сих пор. Он знал лишь, что я – беспризорник по кличке Сейдж, не более достойный трона, чем он сам.

Хорошо, что Коннер не попытался выдать за принца Джерона его, потому что за короткое время он настолько изменился, что утратил всякое сходство со мной. Темные волосы Родена выгорели, кожа обветрилась. Он казался старше и вел себя как взрослый. Когда я видел его в последний раз, Роден был вне себя, но это было ничто в сравнении с его теперешним состоянием. Сейчас это был не просто гнев.

Отбросив веревку, Роден поднялся на ноги и достал меч. Он держал его так, будто это была часть его руки, будто он так и родился с этим оружием в руках. Мой нож лежал где-то позади него, незаметный в тени. Преимущество было явно не на моей стороне.

– Встань, Сейдж, и повернись ко мне.

– Меня не так зовут, – сказал я. И пока вставать я не собирался.

– Я был с тобой в Фартенвуде. Тебе незачем врать мне о том, кто ты есть на самом деле.

Именно это я и имел в виду, как он мог бы догадаться. Как можно спокойнее я проговорил:

– Опусти меч, и я все объясню.

Я видел, где лежит мой нож, но не смог бы дотянуться до него раньше, чем Роден взмахнет мечом. Так что пока было правильно продолжить начатый разговор.

– Я здесь не ради твоих объяснений, – прорычал он.

Он держал меч наготове, но я, несмотря на это, медленно встал, вытянув руки перед собой.

– Значит, ты пришел убить меня?

– Твоя афера окончена. Пора всем узнать, кто на самом деле главный.

Я фыркнул.

– Ты?

Он покачал головой.

– Я теперь с важными людьми. Они послали меня за тобой. Я бы убил тебя прямо здесь, но у короля пиратов есть к тебе одно дело.

Хотя я и оценил неожиданную отсрочку моего убийства, почему-то новость о предстоящей встрече с королем пиратов меня не обрадовала. Усмехнувшись, я спросил:

– Так значит, ты ушел к пиратам? Я думал, что тебя могут принять только в дамский клуб. В тот, где вяжут на спицах.

– Пираты с радостью приняли меня, и однажды я стану их главарем. Они убили Джерона, а когда придет время, я убью тебя.

– Ты хочешь сказать, они не смогли убить меня. Ты связался с неудачниками. Если я ушел от них четыре года назад, почему ты думаешь, что я снова этого не сделаю?

Его лицо будто окаменело.

– Я должен передать тебе наши требования. И полагаю, ты их выполнишь.

Я скорее подчинился бы требованиям чистильщика выгребных ям, но мне было любопытно.

– Так чего же вы хотите? – спросил я.

– Я пробуду в море десять дней. Когда мы придем в порт, ты будешь в Изеле и сдашься мне. Если ты это сделаешь, мы не тронем Картию. Но если откажешься, мы уничтожим и Картию, и тебя.

Сами по себе пираты, конечно, сильны, но Картия, несомненно, сильнее. Поэтому его угроза означала, что у них есть союзник. Мысли мои немедленно обратились к королю Варгану. Может быть, он здесь не для того, чтобы проверить меня. Едва ли это совпадение, что на меня напали сразу после того, как Варган переступил ворота замка.

– Я бы предпочел третий вариант, – сказал я Родену.

– Какой?

– Я дам пиратам девять дней, чтобы сдаться. Но если успеют за восемь, я буду к ним милостив.

Он рассмеялся, будто это была шутка.

– И в одеянии короля ты остался все тем же глупым оборванцем. Есть еще одно требование. Пираты хотят, чтобы ты отдал им Бевина Коннера.

Я снова фыркнул.

– Чтобы он тоже к ним присоединился?

Роден покачал головой.

– Я знаю лишь, что кто-то хочет его смерти. Надеюсь, ты не станешь против этого возражать?

Конечно, стану. Коннер не был моим другом: он уничтожил мою семью, из-за него пираты пытались меня убить четыре года назад. То недолгое время, что я провел в его поместье, он был груб со мной, однако я не собирался отдавать его Родену, как не собирался сдаваться сам.

– Смерть Коннера ничем не поможет пиратам, – сказал я. – Они просто хотят отомстить и ему, и мне.

– Ну и что, если так? Твоя жизнь кончена, Сейдж. Смирись с судьбой, прояви немного благородства и спаси свою страну. Или попробуй защищаться, и увидишь, как мы уничтожим все вокруг. Мы сожжем твои деревни, сравняем с землей города и убьем всех, кто встанет на твою защиту. – Он подошел ближе. – А если попробуешь спрятаться, мы возьмем тех, кого ты любишь, и накажем их за твою глупость. Я точно знаю, чьей смерти ты боишься больше всего.

– Может быть, твоей? – сказал я. – Почему бы тебе прямо сейчас не наказать себя самого?

Роден бросился на меня. Я попытался выхватить у него меч, но он, крепко сжав рукоятку, меня ударил. Лезвие вонзилось мне в руку, я вскрикнул и отпустил его. Позади нас раздались голоса стражников. Наконец-то. Неужели мой крик разбудил их. Самое время было понять, что я в беде.

Где-то рядом с нами лежал мой нож, но Роден продолжал наступать, заставляя меня пятиться назад. Сделав еще шаг, я споткнулся и полетел в фонтан. Он подошел к бортику фонтана с явным намерением атаковать, но тут стражники пришли мне на помощь. Без тени страха на лице он начал сражаться с тем, кто шел первым. Мне оставалось лишь смотреть и удивляться, как за последнее время Роден преуспел во владении мечом. Он рубил их так, будто это были не люди, а хлопья снега.

Я выскочил из фонтана и бросился за мечом одного из тех, кто был им повержен. В то же самое время Роден ранил другого. Тот упал ничком, повалив меня на землю и придавив мне ноги.

Роден ногой оттолкнул меч, за которым я тянулся. А потом, приставив острие меча к моему горлу, сказал:

– Решай. У тебя есть десять дней, чтобы сдаться. Или мы уничтожим Картию.

Я уже собирался ответить ему отменным ругательством, когда он поднял меч и обрушил удар мне на голову.

3

Когда я пришел в себя, Роден и его сообщник уже скрылись. У меня так болели голова и раненая рука, что это было, пожалуй, хорошо, что они ушли. Как бы то ни было, последние слова Родена, казалось, висели в воздухе. Я подумал, что мне очень повезло, что он не осуществил свою самую страшную угрозу и не убил меня, пока я лежал без сознания.

Весь мокрый, с окровавленной рукой, я поплелся во внутренний двор, где ко мне подбежали новые стражники. Я выбрал одного из них и велел отдать мне свой плащ, что он и сделал. Они говорили что-то о том, что мне нужен врач, но я велел привести его в сад, чтобы осмотреть раненых. Потом я приказал страже уладить все без лишнего шума, по крайней мере – до окончания службы.

Сжимая рукой рану, я медленно поплелся к часовне, где продолжалась похоронная церемония. Надо было мне сначала пойти на отпевание, а не в сад. На меня бы в любом случае напали, но я, по крайней мере, отдал бы дань уважения своей семье. Они это заслужили.

Мне очень не хватало семьи, когда я остался один в приюте, но здесь, в замке, их отсутствие не давало мне покоя, преследовало на каждом шагу. Мне страстно захотелось войти внутрь, в часовню, где бы я мог как следует помолиться за них. Но в таком виде я просто не смел туда пойти. Согнувшись под маленьким окном часовни, мне оставалось лишь слушать и надеяться, что, где бы ни были сейчас родители и брат, они простили меня.

Изнутри до меня донесся голос Джота Кервина, моего обер-камергера. Он был советником моего отца, до него – советником моего деда. А может, еще раньше – еще более дальних предков. Мне казалось, что Кервин был всегда. Он говорил о моем брате, Дариусе, и я едва узнал его по описанию. Дариус был на четыре года старше меня, и ему было столько же, сколько мне сейчас, когда я в последний раз видел его. А теперь, говорил Кервин, королем Картии стал младший из сыновей Экберта. Как будто кому-то надо было напоминать об этом.

Потом предоставили слово каждому из регентов. Те, кто воспользовался этой возможностью, предсказуемо преувеличенно восхваляли мою семью. У некоторых хватило наглости говорить о политике. Так, мастер Термаут, наверное, самый старший из моих регентов, сказал:

– А теперь наш король Джерон, и он, конечно, будет соблюдать все торговые соглашения, заключенные его отцом.

Или госпожа Орлен, друг Сантиаса Вельдерграта, не скрывая насмешки в голосе, проговорила:

– Долгой жизни королю Джерону. Если он будет править нами так же хорошо, как он нас развлекает, Картию ждет поистине большое будущее.

Даже несмотря на свое состояние, после этих слов я чуть не ворвался в часовню. На языке у меня вертелись несколько весьма нелюбезных фраз, которые развлекли бы двор на пару недель.

– Джерон?

Я обернулся, не зная, как отреагировать на этот возглас, и увидел идущую ко мне Имоджен. Она робко подошла ко мне, очевидно, смущенная тем, что я здесь, а не внутри.

Имоджен была служанкой в поместье Коннера Фартенвуде и там однажды спасла мне жизнь. Когда я стал королем, одним из первых своих приказов я вознаградил свою спасительницу, даровав ей титул. Интересно, что новый статус ничуть не изменил девушку. Конечно, она стала лучше одеваться, а ее темные волосы теперь всегда были распущены, а не убраны в чепец горничной, но все же она осталась ко всем такой же доброжелательной, как и раньше, независимо от их положения в обществе.

Глаза Имоджен были устремлены к темному небу.

– Разве шел дождь? Почему ты весь мокрый?

– Вечерняя ванна.

– В одежде?

– Я застенчив.

Она нахмурилась.

– Когда ты не пришел на отпевание, принцесса попросила, чтобы я нашла тебя.

Принцесса Амаринда из Балтина была племянницей короля Баймара, единственной страны, которая осталась нашим союзником. Из-за этого с самого ее рождения было решено, что она выйдет замуж за того, кто взойдет на трон Картии, чтобы укрепить союз наших стран. Предполагалось, что это будет мой брат, и он, как мне казалось, был бы счастлив выполнить этот долг. Теперь же это должен был сделать я. Его долг перешел ко мне. Не перешло лишь его счастье. Амаринда ясно дала понять, что ее также угнетает перспектива нашей помолвки. В сравнении с Дариусом я чувствовал себя утешительным призом, и, увы, далеко не самым лучшим.

Тут Имоджен заметила мою раненую руку. Она тихо вскрикнула и подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть рану. Не говоря ни слова, она наклонилась и приподняла полу платья, чтобы оторвать лоскут от нижней юбки. Им она перевязала мою рану.

– Это ерунда, – сказал я, когда она перевязывала руку. – Из-за крови выглядит не очень, а так – ерунда.

– Кто это сделал? – Я не сразу ответил, и она сказала: – Я приведу принцессу.

– Нет.

Глаза Имоджен сузились.

– Это важно. Тебе надо поговорить с ней.

Я долго говорил с Амариндой. Я сказал ей все вежливые фразы, которые только знал, от «Какое прекрасное платье» до «Обед очень вкусный». Но мы оба избегали тех слов, которые по-настоящему нам следовало сказать друг другу.

Имоджен настаивала.

– Джерон, она твой друг, она беспокоится о тебе.

– Мне нечего сказать.

– Это неправда.

– Мне нечего ей сказать! – Между нами повисла тягостная пауза, пока я не добавил: – Все друзья Амаринды уже в часовне.

Принцесса добивалась дружбы тех регентов, которые уважали меня меньше всего. А вчера за ужином она столько смеялась с капитаном моей охраны, что я ушел к себе в комнату, чтобы не мешать им. Я хотел бы верить ей, но она сама сделала это невозможным.

Мы еще помолчали, а потом Имоджен пробормотала:

– Тогда поговори со мной. – Она робко улыбнулась и добавила: – Я думаю, что все еще ближе тебе, чем кто-либо.

Она права. И в этом скрывается главное несчастье. Потому что теперь, когда она произнесла это вслух, я понял, что есть люди, которые это понимают. Ведь Роден сказал, что точно знает, чьей смерти я боюсь больше всего.

Имоджен… Если пираты захотят уязвить меня, они заберут мою Имоджен.

Я не мог представить себе без нее ни дня. Но если мне не удастся выгнать пиратов из Картии, Роден приведет их прямо к ней. Невыносимо было даже думать о том, что может случиться. У меня сердце замерло, когда я понял, как опасно ей оставаться здесь. Позволить моей спасительнице приблизиться ко мне означало подписать ей смертный приговор.

Как ни была мне невыносима даже мысль об этом, я знал, что должен это сделать. Имоджен должна покинуть двор. Более того, нужно, чтобы она хотела уехать от меня подальше, чтобы никто не заподозрил, что можно уязвить меня, причинив ей вред.

У меня перехватило дыхание, будто та ложь, которую я должен был сказать, острым ножом вонзилась мне под ребра. Я медленно покачал головой и сказал:

– Ты ошибаешься, Имоджен. Мы не друзья и никогда ими не были. Я лишь использовал тебя, чтобы вернуться на трон.

Она на мгновение замерла, будто задумалась, не ослышалась ли.

– Я не понимаю…

– А ты используешь меня, чтобы остаться здесь, в замке. Где ты чужая.

– Это неправда! – Имоджен отступила с таким видом, будто я ударил ее. Немного придя в себя, она сказала: – Когда ты был Сейджем…

– Я Джерон, а не Сейдж. – У меня дернулась губа, когда я произнес худшее из того, что только могло прийти мне в голову: – Неужели ты правда думаешь, что мне есть дело до такой, как ты?

Видно было, как Имоджен пытается сдержать волнение. От этого у меня разрывалось сердце, но я не мог, я просто не смел отступить. В ответ она поклонилась и сказала:

– Я уеду сегодня вечером.

– Нет, ты уедешь сейчас же. Возвращайся домой.

Она покачала головой:

– Если есть что-то, что ты хочешь сказать мне…

Я отвернулся от нее, чтобы не выдать собственных чувств.

– Ты мне здесь не нужна. Собирай вещи и уезжай.

– У меня ничего нет, – сказала Имоджен. – Я уеду отсюда так, как пришла сюда.

– Как пожелаешь.

Она ушла. Ушла не оглядываясь, высоко подняв голову. Смотреть, как она скрывает причиненную мной боль, было труднее, чем если бы она горевала открыто. Я никогда ни с кем не был так жесток и ненавидел себя за эту жестокость. Она тоже возненавидит меня, и я никогда не смогу объяснить ей, что отослал ее прочь с таким безразличием, даже враждебностью, только для того, чтобы спасти ей жизнь.

Новая боль охватила меня – такая, какой я прежде не испытывал. Если и был на свете человек, которому я однажды отдал бы свое сердце, то я только что прогнал его из своей жизни. И прогнал навсегда.

4

Я недолго был один. Через несколько минут после ухода Имоджен из дверей часовни, держась за поясницу, вышел король Варган. Он не сразу увидел меня в темноте, и у меня было время рассмотреть его. Варган был высок и хорошо сложен, но видно было, что он стар. У него были темные глаза и лицо, изборожденное глубокими морщинами. Волосы его, все еще длинные и густые, цветом напоминали угли догоревшего костра.

Я смотрел, как он внимательно изучает двор замка, и руки мои сжались в кулаки. Вот стоит человек, который, возможно, причастен к сегодняшнему нападению, а я не могу остановить его. Пиратам нужна моя жизнь, Варгану – моя страна, а мои регенты хотят просто раскрасить реальность радужными красками и объявить, что все хорошо.

К счастью, одежда моя немного подсохла, и вода уже не лилась с меня ручьями. Я закрыл плащом раненую руку, откинул волосы с лица и шагнул вперед.

Варган услышал, обернулся, пораженный, и снова схватился за поясницу.

– Король Джерон, я не думал встретить вас здесь. Я думал, вы будете внутри.

– Там так людно. Я боялся, что мне не хватит места.

Он улыбнулся моей шутке и сказал:

– Вы могли бы занять мое. Эти церковные скамьи – пытка для моей спины. Простите, что ушел с отпевания ваших родных.

– Не уверен, что это отпевание моих родных. Имена те же, но людей, о которых там, внутри, говорят, я не узнаю.

Варган рассмеялся.

– Какое неуважение к мертвым! Такого можно ожидать от авенийца, но я думал, картийцы не такие. – Лицо его снова стало серьезным. – Мне говорили, что вы выдавали себя за авенийца все те четыре года, что пропадали без вести.

– Я никуда не пропадал, – сказал я. – Я всегда точно знал, где я. Но, действительно, многие верили, что я авениец.

– Почему?

– Я умею подражать акцентам.

– А… – Он поднес палец к губам, изучая мое лицо. – Такой молодой король. Я едва могу вспомнить себя в этом возрасте.

– Это говорит лишь о вашей старости, а не о моей юности.

Усмешка пропала с его лица, и он сказал:

– Думаю, вы похожи на свою мать.

Телосложение у меня было в отца, но я всегда был больше похож на мать. У меня были ее темные густые волосы, слегка вьющиеся на концах, ее ярко-зеленые глаза. Но еще больше я был похож на нее беспокойным характером и тягой к приключениям.

От мысли о матери мне стало не по себе, и я, меняя тему, спросил:

– Король Варган, дружны ли наши страны?

Он пожал плечами.

– Зависит от того, как это понимать.

– Я спрашиваю о том, стоит ли мне защищать границы своей страны от нападения Авении.

Он выдавил из себя смешок, нелепый и снисходительный. Я даже не улыбнулся, и смех его быстро затих. Затем он сказал:

– Я уверен, что сегодня у вас есть проблемы посерьезнее, чем волноваться о моих войсках.

– Да? Что же это за проблемы?

Варган, вероятно, не знал, что нападение случилось раньше, чем было запланировано. Поэтому я говорил с ним тем же невинным тоном, который всегда действовал на моего отца, когда я извинялся за то, что пропустил уроки. Хотя сегодня ставка была много выше, чем отцовская трепка.

Губы Варгана дернулись, но он не улыбнулся.

– Если вы так умны, как говорят, как вы можете не видеть опасности прямо перед собой?

– Прямо передо мной сейчас вы. Кого мне больше опасаться: вас или моих старых друзей пиратов? – Я помолчал. – Или это одно и то же?

Твердым голосом он ответил:

– Пираты живут в границах моих владений, но мне они не подчиняются, у них даже есть свой собственный король. Если бы мы и могли сотрудничать, то только ради общей цели.

Очевидно, в моем случае цель была именно такой.

– Вы не могли бы передать им от меня сообщение? – сказал я. – Скажите, что до меня дошли слухи о предстоящей войне, и что, если они только попытаются это сделать, я их уничтожу. – Варган спокойно смотрел на меня, и я продолжил: – Я не начну военных действий первым, но если они начнутся, я не отступлю. Скажите им это.

Варган хмыкнул, но не смог скрыть своего раздражения.

– Это звучит как угроза в мой адрес, юный король.

– Нет, если только вы не угрожаете мне. – Я приподнял бровь. – Верно?

Напряженность его исчезла.

– Вы отважный человек, это достойно восхищения. В молодости я был таким же. Мы с вами похожи, Джерон, поэтому я прощаю вам ваше высокомерие… Пока прощаю.

Это было хорошо, хотя мне не показалось, что мы похожи: от него дурно пахло.

Варган наклонился ко мне.

– На самом деле у меня есть к вам предложение. Давайте начнем с простого соглашения. Перед смертью вашего отца мы с ним вели переговоры о небольшом участке земли на вашей территории около Либета. На картийской земле находится источник, который необходим моим фермерам для орошения полей. У Картии много других источников поблизости, так что вы не понесете никакого урона.

– Для отца это не было уроном, для меня – будет, – сказал я, понятия не имея, о каком источнике он говорит. – Дело в том, что это мой любимый источник во всей Картии. И я с ним не расстанусь.

Варган нахмурился.

– Будет значительно лучше, если вы станете сотрудничать со мной, как это делал ваш отец. И тогда в Картии будет мир.

– Какой смысл в сохранении мира, если он стоит нашей свободы? Я не променяю одно на другое.

Он сделал шаг вперед.

– Послушайте, Джерон, я пытаюсь предостеречь вас.

– А я предостерегаю вас. Не приходите в мою страну с войной. Ни сами, ни с вашими помощниками-пиратами!

На этот раз, когда я упомянул о пиратах, что-то сверкнуло в его глазах, что-то, что он не мог контролировать.

Он знал. Я был в этом уверен.

– Ваше величество? – Грегор Бреслан, капитан картийской гвардии, вышел из часовни и осторожно приблизился к нам. – Где вы были? С вами все в порядке?

Грегор выглядел именно так, как должен выглядеть капитан гвардии. Он был высок и мускулист, у него были темные волосы и суровое лицо, отражавшее его твердый характер. Он носил короткую бороду, которую, как мне говорили, отпустил, чтобы скрыть шрам, оставшийся после сражения много лет назад. Грегор был в высшей степени надежен и вполне умен, но небезупречен. Мы делали вид, что не замечаем недостатков друг друга, и, откровенно говоря, ему это удавалось лучше, чем мне. Я не мог простить ему его назойливости. Но на самом деле он ведь не был виноват в том, что пришел в такой неподходящий момент.

Все еще глядя на короля Авении, я сказал:

– Похоже, наша приватная беседа окончена. Надеюсь, ваша спина прошла, правда, только в том случае, если больная спина не помешает вам напасть на меня.

Варган рассмеялся.

– Не давайте мне повода нападать, юный король. Потому что, если будет серьезный повод, больная спина меня не остановит.

Мы пожали друг другу руки, после чего я велел Грегору идти за мной.

Он пошел рядом, примеряя свой шаг к моему, пока мы пересекали обширный двор замка.

– Но отпевание…

– Все это не больше чем спектакль для знатных господ, которых не интересует ничто кроме их самих.

– Это не мое дело говорить королю, как ему вести себя на похоронах собственного отца, но…

– Вы совершенно правы, Грегор. Это не ваше дело.

Я почувствовал, как в нем закипает раздражение, но он взял себя в руки и спокойно сказал:

– Что имел в виду Варган, когда говорил о поводе для нападения?

– Он сделал мне предложение. В обмен на обещание мира он хочет часть нашей земли.

– Непростой выбор. Но с вашим отцом это всегда срабатывало.

– Со мной не сработает. Мы будем защищать границы своей страны.

– Кто будет защищать? Вы, ваше величество, отправили всю свою армию к озеру Фолстен, с целью защитить одну территорию, оставив без защиты другую. Это пустая трата сил и совершенно нецелесообразное решение.

На самом деле, это было тактическое решение на случай, если в Картии начнется война. Я хотел раскрыть свой план Грегору и регентам, но Кервин предостерег меня от этого. Регенты уже ставили под сомнение мою компетентность как короля. Кервин считал, что это лишь добавило бы им уверенности в своей правоте.

– Верните людей в Дриллейд, – сказал Грегор. – Они нужны мне здесь.

– Зачем? Чтобы они тут чистили сапоги и ходили строем? Кому от этого будет польза?

– При всем уважении, сир, раз уж мы задаем вопросы, могу я поинтересоваться, почему на вас плащ стражника и почему вы прячете руку?

Я остановился и повернулся к нему, тяжело дыша. Затем нехотя откинул полу плаща, чтобы он мог видеть мою перевязанную руку. Рукав под повязкой был пропитан кровью, она сочилась из-под насквозь промокшей ткани.

При виде раны Грегор изменился в лице, казалось, что все его мышцы напряглись. Даже несмотря на перевязку, сделанную Имоджен, от прохладного воздуха рана начала гореть, и я снова прикрыл ее плащом.

– Двое пиратов проникли в стены замка, – объяснил я. – Варган, должно быть, помог им.

– Вы знаете это наверняка?

– Да.

– И у вас есть доказательства?

– Ну… нет.

Не очень стараясь скрыть свое пренебрежение, он сказал:

– Ваше величество, а что, если эта война существует лишь в вашем воображении? Может быть, Варган не имеет никакого отношения к этому происшествию, и вы так думаете лишь потому, что заранее решили, будто он хочет на нас напасть.

– Он собирается напасть! – Грегор отвел взгляд, но я все равно продолжил: – Ему нужны наши земли, наши природные богатства. Они возьмут все, что у нас есть, и уничтожат нас.

– Мы много лет жили в мире. Ваше возвращение домой не может ничего изменить.

– Конечно, оно все меняет. Четыре года назад мой отец убедил всех, что я погиб при нападении пиратов. Теперь, когда я вернулся, наши соседи, решив, что их сознательно обманули, посчитают ложь отца смертельной обидой. Последствия моего восхождения на престол неизбежны, и с ними надо считаться.

Грегор слушал меня, поджав губы, а потом ответил:

– Если бы вы были старше, то могли бы приказать солдатам начать войну прямо сейчас, и я повел бы их. Но до совершеннолетия вам придется смириться с тем, что некоторые решения вы не можете принимать без поддержки регентов. И если вы, король, простите меня за прямоту, хотите знать и мое мнение, то я считаю, что решение возвести вас на престол вместо того, чтобы подумать о кандидатуре королевского наместника, было принято слишком поспешно и только в порыве всеобщего восторга. Надо было принять вас дома как принца и дать время привыкнуть, прежде чем взваливать на вас всю тяжесть управления королевством.

– Но этого не случилось, – сказал я. – А значит, с вашей помощью я могу и должен защитить свою страну.

Глаза его сузились.

– Вы пока не завоевали доверия своего народа, своих регентов. Никто не пойдет за вами на войну только по причине каких-то предчувствий. Вам нужны доказательства. Где вас пытались убить?